Текст книги "Счастливые пчёлки. Философия осознанного образа жизни"

Чем меньше в голове ожиданий, тем больше в жизни сюрпризов.

Я снова возвращаюсь с позитивчикам и негативчикам, потому что теперь, зная, как работает ответственность, мы можем по-другому посмотреть на эти стратегии, задав на этом примере понятие моделей поведения, которое очень пригодится нам дальше.

Экономия и сохранение жизненных ресурсов, как одна из базовых потребностей, создаёт мотив сопротивляться энергозатратному процессу преобразования и перестройки мозга.

И именно согласно этой же потребности мощность мозга ограничена. Мы имеем именно такое количество лет жизни, такое количество нейронов в разных отделах мозга, такую скорость развития связей и такие ограничения сознания, которых с лихвой хватает для такой нашей жизни, как если бы её целью было выжить ровно столько и занять такую позицию в мире, чтобы успеть размножиться и это не повредило следующим поколениям.

Ради экономии энергии мы всё пытаемся превратить в готовый к повторному использованию шаблон, в механистично повторяемый процесс получения определённых благ. В процесс, не требующий дополнительных энергозатрат на оценку в духе «а получу ли я результат?» (см. исследования И. П. Павлова и А. Н. Леонтьева). Именно эти шаблоны мышления/действий, используемые в цикле, я в этой книге называю «Моделями поведения».

По мнению А. Н. Леонтьева, результатами деятельности являются и предмет потребности, ради которого она осуществляется, и образ действия и объектов, с которыми имеет дело действующий субъект (поле действия), и последствие деятельности для себя и других. Причём последствия, в свою очередь, в следующий такт времени являются той самой средой, которая определяет потребности в тот момент времени. По А. Н. Леонтьеву, деятельность – это кусочек жизни, «…единица жизни телесного материального субъекта». Деятельностью является не любая активность, а лишь та, в которой предмет активности совпадает с предметом потребности. Этот предмет (в терминологии Леонтьева) – мотив.

В главах ниже я подробно описываю механизмы реакции мозга на контекст. Как работает, почему. И эта штука хорошо изучена экспериментально.

Вот только как продвинуться дальше – от разрозненных кусочков инстинкта, реакций и отыгрыша отдельных ролей в единичных играх (паттернов поведения) к единой личности и интегрированному мышлению в рамках смысла этой цельной личности, эксперименты не покажут. Не покажут по одной простой причине: связь между фактами реальности и смыслом человека должна как минимум опираться на этот самый смысл жизни, а его нельзя взять в эксперименте как известную или хотя бы даже прогнозируемую константу.

Даже то стремление к служению группе, к которому мы будем обращаться в течение книги, говоря об ответственности, достаточно сложно формализовать и применять в экспериментах как цельную интегральную данность, так как роль каждого отдельного человека в группе будет разной. А экспериментальный подход требует повторяемости.

Понятие модели поведения – это моя попытка задать условное обозначение этой связи, чтобы выделить её из контекста остальных связанных явлений мышления и поведения. Чтобы потом далее разложить по полочкам и изучить.

Это не единичное срабатывание какой-то группы нейронов (реакция), и не отыгрыш в жизни какой-то роли (паттерн поведения). Моделью поведения я называю более общее явление, включающее в себя и реакции, и роли, и рефлексы, и оценки, и выбор стратегии и последующий отыгрыш стратегии в какой-то конкретной ситуации. Это последовательность срабатываний узоров нейронов мозга, имеющая логику и смысл для конкретного человека в конкретный момент, в конкретных условиях. Модель поведения обусловлена конкретной целью, и восприятие и поведение в процессе отыгрыша модели поведения специализированы и настроены на достижение этой цели.

С точки зрения масштаба модель поведения работает согласно, во-первых, чётко заданному на входе контексту, во-вторых, заранее натренированному опыту в аналогичных контекстах. Понятие шире, чем «рефлекс», потому что предполагает многоходовые операции и сложную структуру подкрепления.

Сточки зрения смысла это последовательность узоров нейронов, имеющая влияние на движения и биохимию организма и свой акцептор результата действия (АРД), связанный с контекстом. На понятийном и функциональном уровне этот акцептор результата действия – не что иное, как максимальное соответствие своему идеальному человеку. На техническом уровне АРД – это тоже связанные последовательно узоры нейронов, в которых определённая модель поведения приводит к определённому изменению среды, и эти изменения среды являются ожидаемыми,т. е. с восприятием этих изменений связаны узоры нейронов поощрения и соответствующие рецепторы вокруг них.

Например, человек держит мяч в руках. Если он его отпустит, опыт будет подсказывать человеку ожидаемое развитие событий – мяч, постепенно набирая скорость, начнёт падать вниз. Если человек видит, что так и происходит, он чувствует удовлетворение. Модель показала себя успешной, вот тебе награда из приятных нейромедиаторов.

Если вдруг мяч полетит вбок, у человека будет состояние, которое я подробнее описываю в главе про Боль.

И эта ситуация – не модель поведения. Вот если это отпускание мяча будет выполняться человеком ради какого-то определённого смысла, который прямо или косвенно влияет на его жизнь и смыслы, тогда в сумме это будет как раз то, что я пытаюсь охватить этим понятием.

Я не использую понятие «паттерн поведения», именно чтобы подчеркнуть – Модель поведения зависит от контекста, а не является данностью для всех аналогичных ситуаций. Паттерн поведения – общий шаблон, задающий направление реакции на контекст. Модель поведения – маршрут умозаключений и соответствующих им конкретных действий, адаптирующийся к этому контексту, дорабатывающийся и обучающийся. Это означает, что у модели поведения есть определённый смысл за рамками контекста текущей ситуации и тем более выполняемых действий. Объединяя вместе этот смысл, ситуацию, знания о возможных действиях, мы получим модель.

Модель абстрактна, она может ошибаться или быть неправильной в данном контексте. А для самого человека важна вера – его видение того результата, к которому он тем или иным поведением стремится прийти.

Можно сказать, что паттерны поведения и роли – это наборы моделей поведения со множеством «если». Очень большим множеством, если задуматься. Но главная разница в смысле, которую я вкладываю в понятие, в том, что паттерны, рефлексы и роли – это реакция, то есть, по сути, их смыслом является адаптация к какому-то изменению состояния, а модель поведения – это стратегия достижения какой-то определённой цели, какого-то состояния. Паттерны и реакции – образно это побег от каких-то аспектов реальности, модель поведения – напротив, приближение какого-то события, создание какой-то реальности.

Что именно это за цель и событие, мы подробно говорим в главах про Ответственность перед группой и Осознанность.

Друзья Миша и Вася всегда при встрече здороваются рукопожатием, сопровождая его каким-то неформальным приветствием друг друга. Это паттерн.

В среду было солнечно, Вася любил солнце и наслаждался этой погодой, вечером ему предстояло долгожданное свидание с девушкой, а день не предвещал никаких угроз, опасностей, проблем и осложнений. И у Васи было хорошее настроение. Это контекст, эмоции.

Ранее в течение жизни Вася неоднократно наблюдал, как люди, будучи в каком-то выдающемся состоянии духа, вели себя вызывающе, громко говорили, размахивали руками. Он также много раз наблюдал и сам участвовал в ритуалах, в которых близкие люди, обрадовавшись встрече, при приветствии не просто пожимали руки, а таки хлопали по рукам. Это ассоциации текущих эмоций с опытом и возможными моделями.

Поэтому, встретив Мишу, он не просто протянул руку, а ещё издали крикнул «Привет!» и с размаху хлопнул ладонью руку, протянутую Мишей для рукопожатия. Это модель поведения.

Пример скудный, но надеюсь, наглядный. На самом деле, на любые наши эмоции и движения влияют не три и не пять причин, а сотни и тысячи деталей, большинство из которых даже не осознаются, но тем не менее ассоциируются с опытом и знаниями. Итоговая комбинация ассоциаций определяет оптимум движения к идеальному человеку, и вот как раз этот самый оптимум и составляет соответствующие модели поведения. Оптимум многогранен, он может состоять из десятков возможных объединённых одной целью действий в зависимости от контекста. Например, будь на месте Миши другой друг, Андрей, про которого есть знания о его застенчивости, крик «Привет!» был бы тише, а замах перед хлопком меньше.

Суть модели поведения в том, что при одной и той же вводной в виде знаний Васи о своих друзьях и одного контекста хорошего настроения с разными людьми при помощи частично разных действий был бы достигнут один и тот же результат – настроение транслировано другу. Этот смысл – трансляция настроения – является неотъемлемой частью модели. Как и весь спектр этих «частично разных действий».

Почему я называю это моделями?

Я исхожу из логики, что наблюдаемая со стороны реакция организма человека на происходящее может иметь совершенно разный смысл для самого человека и наблюдателя, и связано это именно с тем, что внешний наблюдатель не может ничего точно знать об идеальном человеке наблюдаемого человека, и уж точно ничего точно не скажет о результатах оценки и моделирования в голове у человека напротив, так как они сильно зависят от его личного опыта. Остаётся лишь моделировать, предполагать.

И точно так же наоборот: при, казалось бы, разных действиях в отношении разных ситуаций в разных контекстах человек может добиваться одного и того же результата. И опять же, внешний наблюдатель не увидит в этом связи, не зная ничего о тех смыслах, которых достигал человек.

Для человека, который реализует модель поведения, процесс выглядит так: стимул – восприятие – сравнение с опытом – моделирование – оценка – выбор паттерна – адаптация паттерна к контексту – действие.

В то время как для внешнего наблюдателя доступна лишь часть шагов: стимул – восприятие – действие. Об опыте и возможных паттернах можно строить предположения, если хорошо знаком с историей человека, но о моделировании, оценке и адаптации уже точно ничего не скажешь.

Даже если и передать наблюдателю информацию обо всём жизненном опыте наблюдаемого человека, это не позволит предсказывать его модели со стопроцентной точностью из-за трёх особенностей моделей поведения по сравнению с понятиями рефлекса и паттерна.

Во-первых, контекст никогда не повторяется. В каких-то мельчайших деталях он всегда уникален. Как минимум практически невозможно точно воспроизвести несколько раз один и тот же биохимический состав организма, гормоны, медиаторы, насыщение, самочувствие и т. п. Также невозможно войти в эксперимент с одними и теми же вводными: на момент старта воспроизводимой ситуации у людей различаются предшествующие события, настроение, физическое состояние, положение в группах, настроение и прочие параметры, характеризующие текущую жизненную ситуацию. А раз есть разные состояния, значит, на старте разных повторений одной и той же ситуации у человека будут предрасположенности к тому или иному решению. Поэтому модели поведения всегда строятся на ходу – конкретные действия, специализированные для достижения конкретных целей, но адаптированные к конкретным условиям.

Например, у мужчины спрашивают, кто ему больше нравится – блондинки или брюнетки.

В одном случае он голоден, в другом нет. А его мама, ассоциирующаяся у него с сытостью и достатком, брюнетка.

Ответ мужчины будет на достаточно значимый процент зависеть от степени голода, который в изначальном вопросе и тем более ожидаемом ответе не был учтён. Модель поведения тут: ответить честно о своём отношении. В разных контекстах (при разной степени голода) честные ответы будут разными. Потому что отношение в этих контекстах – разное.

По причине уникальности то, что я называю моделью поведения – это всегда «многоходовка», не просто узор нейронов, сработавший в определённый момент, а именно последовательность шагов, последовательность узоров, реализацию которых заранее невозможно предсказать, можно лишь смоделировать.

Фактически это похоже на догонялки – ведущий игрок бежит за убегающим игроком, каждый шаг выстраивая свою траекторию исходя из ожидания, что на следующем шаге приблизится к убегающему. Ну и своих физических возможностей, разумеется.

В какой-то мере эта траектория зависит от предыдущего опыта и особенностей бегущего. Например, объективно от инерции на поворотах и сцепления с поверхностью. Или от скорости, координации, выносливости и реакции бегущего.

Инерция тут – прошлый опыт человека; реакция – аналитические способности, интеллект и осознанность; скорость – воля и мотивация; а сама эта стратегия по корректировке направления каждый шаг – это и есть модель поведения.

Во-вторых, говоря о паттернах поведения, психология рассматривает упрощённую конструкцию вида «стимул – реакция – действие – результат – оценка результата (эмоция) – новый стимул». С поправкой на тип регуляции личности относительно социума. В то время как на самом деле на человека каждый момент времени действуют одновременно десятки и сотни тысяч стимулов, каждое действие влияет сразу на многие из них, причём с разным знаком и в разной степени. То есть более правдоподобной была бы формула «массив стимулов – реакция, ранжирование – действие – результат – оценка результата (смешанные эмоции) – новый массив стимулов».

Модели поведения решают сразу несколько проблем или, если быть точным, влияют на решение сразу нескольких потребностей.

В психологии существуют попытки классифицировать и упорядочить многообразие моделей поведения, например, через типы регуляции поведения, через типизацию личностей и т. п. Это позволяет шаблонировать и упорядочить методы и инструменты работы с людьми. Статистически эти методы и инструменты значимы, что важно для потоковой «обработки» пациентов. Однако ж, как я покажу далее в главе про Осознанность, одно дело фиксировать факт – «человек идёт», другое – знать, что «он идёт на восток», и совсем уж отдельное – понимать, зачем он туда идёт. Статистика даёт классификацию первых и вторых фактов, не более.

На первый взгляд, кажется, что это очевидная вещь, но на низких уровнях осознанности эта многогранность каждого действия искажается и не учитывается в общении, планировании и отыгрыше ролей в кооперативных играх. Если бы в примере выше в игре в догонялки у ведущего игрока была бы не одна задача, а несколько, например, в виде ограничений, которые необходимо соблюдать: не наступать на определённые участки земли, не расплескать воду в кружке в руках и ни в коем случае не бежать в сторону солнца – в этом случае каждый рассчитанный по стратегии шаг, с одной стороны, может привести к повышению шансов поймать убегающего (то есть выиграть в игре), но с другой стороны, может привести к проигрышу в какой-то другой игре.

Модель поведения отличается от реакции или паттерна тем, что она отражает ожидания не по одному какому-то вопросу, не по одной конкретной потребности, а системно, то есть с учётом определённого контекста, с учётом прошлого и ожиданий от будущего.

Или вернее было бы сказать так: все реакции нацелены на смыслы в моменте, то есть получение какого-то преимущества здесь и сейчас. Все модели поведения нацелены на приобретение общего смысла жизни, а поэтому они все связаны одной единой целью.

При формировании модели поведения учитываются известные вероятные побочные эффекты, и каждый шаг в модели рассчитан исходя из сложной функции: удовлетворение какой-то потребности на какой-то процент при условии минимизации ущерба по остальным потребностям.

Насколько это возможно смоделировать и предсказать.

Покажу на примере отношения к еде.

Действие «потребление пищи» направлено на снижение неудовлетворённости в части голода, однако ж разнообразие моделей поведения тут огромное. Как в том, как именно человек добывает свою еду и какую стратегию распределения применяет, так и в том, как организован сам по себе процесс еды, а также в том, как еда вообще запланирована в жизни.

К примеру, человек приобретает продукты. Продуктовая корзина в данный момент времени зависит не столько от чувства голода человека здесь и сейчас и от недостатка тех или иных веществ в его организме, сколько от того, какой режим еды привычен человеку, кого он ожидает в гости сегодня вечером, какие у него есть средства для покупки и последующего хранения продуктов. Если не учитывать эти факторы, то продукты можно не донести до дома или потерять потом при неправильном хранении. Они могут не понравиться гостям, и это повлечёт за собой негативный эффект. Таким образом, при приобретении продуктов применяется сложная составная стратегия, в которой удовлетворение голода – лишь одна из целей.

Покупая торт, человек планирует его съесть в компании друзей за чаепитием. Потому что этот ритуал принят в этом кругу друзей и есть договорённость завтра собраться этим кругом, потому что торт этого вкуса, размера и внешнего вида привычен этим друзьям, потому что торт помещается в имеющийся холодильник, потому что покупка торта не оставит человека без средств к существованию (и тут в голове перечисляются все остальные статьи доходов и расходов) и так далее. Сюда же добавляется расположение магазина и полок с тортами в нём, не скользкий ли там пол, а не будет ли потери времени или неудобств в процессе выбора, не встретится ли где-то рядом кто-то, кого видеть не хотелось бы. Делая шаг в сторону полок с тортами, человек выигрывает в ожиданиях относительно встречи с друзьями, однако этим же самым повышает свои шансы встретить нежелательную персону или поскользнуться.

И так далее. Десятки вопросов и комментариев, сопровождающих всего лишь один предмет, одну покупку. Все эти параметры имеют влияние как здесь и сейчас, так и при следующем шаге. И влияние разнонаправленное – каждое действие в чём-то способствует достижению задуманного (повышает шансы положительных итогов встречи с друзьями), в чём-то, наоборот, препятствует достижению (снижает шансы сохранения хорошего настроения за счёт повышения риска столкнуться с кем-то). И так по поводу каждого из продуктов и вообще каждого шага, каждого движения рукой и поворота головы – свой набор вопросов. Свои оценки – что улучшится, что ухудшится.

Эффективность Big Data обеспечивается именно тем, что позволяет выявить связи между группами моделей поведения. Какие-то группы моделей поведения объединяются тем, что:

• реализуют одну и ту же физическую потребность или одну и ту же комбинацию изменений показателей успешности жизни;

• отражают одинаковый уровень неудовлетворённости определённой комбинации потребностей;

• характеризуют одинаковый необходимый инструмент влияния на показатели успешности жизни;

• характеризуют потребности второго и третьего порядков (являющихся целями, методами и инструментами) и т. п.

Раскладывая дома продукты, человек в поисках места под торт в холодильнике учитывает все эти параметры, перечисленные выше. Ему важно оказаться в ситуации, нарисованной воображением, и важность встречи с друзьями в том числе влияет на бережность и аккуратность в обращении с тортом, на решения, как именно сохранить его до встречи. Как именно расположить в холодильнике, что положить сверху, снизу, сбоку, будет ли торт испачкан землёй от картошки, пропахнет ли рыбой, будет ли раздавлен арбузом, брошенным сверху, и т. п.

Каждое дополнительное действие, которое на какой-то процент приближает человека к ожидаемому где-то в будущем результату, взводит пружину ожидания эмоции от этого результата. То есть покупая торт, человек ожидает эмоции не только непосредственно от самой еды, но и от ситуации, коммуникации, определённой атмосферы и социальных приобретений, связанных с процессом и ритуалом, в котором эта еда будет использована и употреблена.

И каждый шаг в этой цепочке действий рассчитан по этой самой логике: повышение шансов получения нужных эмоций с друзьями при условии минимизации потерь по остальным параметрам.

Разнесение действий и получения результата во времени, а также невозможность предсказать точно необходимое количество шагов – третье важное отличие моделей поведения. Модель поведения – это не инструмент, это стратегия. Не «Делай так, и получишь результат», а «Делай так, и ты повысишь шансы».

Если рассматривать модели поведения с точки зрения теории триединого мозга Пола Маклина, тогда то, что я называю моделями поведения – это уникальные комбинации из паттернов логики проблемы (что такое потребность и какие у неё есть пути решения), паттернов восприятия (опыта распознавания признаков возникновения/усугубления/решения проблемы), двигательных и более широко – поведенческих паттернов и паттернов оценки результатов (опять восприятие + эмоции).

По теории триединого мозга Пола Маклина получается, что разные этапы одной реакции осуществляются в «разных» мозгах: восприятие информации и эмоции – это мозг млекопитающих, трактовка ситуации, мышление, группировка, анализ, речь – это неокортекс, опыт движений и быстрые реакции – «рептильные» мозговой ствол и мозжечок.

В модель поведения я объединяю цепочку из всех трёх элементов, если она на практике показала свою эффективность. Причём не ограничиваясь этим. Модель поведения может состоять только из первых двух пунктов, то есть быть моделью мышления, а поведения в себе вовсе не содержать.

Модель поведения может состоять из нескольких шагов, и в этой последовательности могут быть паузы – нейроны определённого узора возбуждены, ждут какого-то отклика извне или изнутри, и ожидание и распознавание определённого сигнала превращается в отдельную потребность. Если для получения отклика требуется творческий поиск, узор нейронов и связанные с ним ассоциации будут в сознании, но возбуждённый узор может быть и за рамками сознания. Просто ждёт срабатывания. Когда человек воспринимает нужный отклик, нейроны срабатывают, продвигая «сигнал» вперёд по модели поведения (читай – по пути из узоров), и человек делает следующее действие или повторяет нужный цикл.

Паузы могут быть связаны не только с ожиданием подходящих условий, но и быть вызваны регулярной цикличной сменой стратегий. Как, например, в методе «кнута и пряника».

По причине этих трёх пунктов выше модели поведения могут быть не видны в экспериментах и быту, могут не восприниматься системно, поскольку у каждого человека они свои. Даже когда речь заходит об одной и той же цели, даже примитивной, у каждого человека будут свои натренированные модели поведения по достижению этой цели.

Система видна только при некоторой доли обобщения.

Например, язык общения – это тоже модель. Мы говорим и пишем друг другу слова и фразы, имея целью каким-то образом повлиять на собеседника. Влияние на другого человека, корректировка его восприятия, мышления, отношения или поведения – это цель, основа модели поведения. Донесение до собеседника какого-то сообщения – это лишь «инструмент»: мы моделируем, какие изменения произойдут в картине мира собеседника после получения им нашего сообщения. При этом мы говорим, опираясь на свои представления и предположения о тезаурусе конкретного другого человека, его текущей позиции в отношении вопроса, на который нужно повлиять, и его собственных моделях поведения – моделируем то, как при такой-то истории жизни, таких-то привычках, стремлениях и целях человек изменится, получив определённую информацию. Моделируя восприятие и потенциальные реакции (изменения) собеседника, мы подстраиваем слова, фразы, тон и прочие характеристики сообщения, добиваясь максимального соответствия смоделированного изменения человека с тем, какое влияние хотели оказать на него.

Доверие, по сути, есть мера достоверности модели. При высоком доверии два человека настолько хорошо могут моделировать друг друга, чтобы практически гарантированно могут предсказывать реакции и изменения в том или ином контексте или от тех или иных слов. Если двое принадлежат к одним и тем же важным для обоих группам (ориентируются на примерно одинаковые цели в жизни), это позволяет проще и с большей достоверностью моделировать собеседника, что повышает доверие и влияет на взаимное отношение в быту.

Несмотря на то что язык общения служит одной и то же цели, и модель поведения всеми людьми применяется одна и та же, акценты, различные понятия одних и тех же предметов и действий, сами по себе разные языки и их промежуточные формы не позволяют людям достигать целей. Это как если бы в примере выше для предстоящего чаепития с друзьями человек приобрёл бы не торт, а печенье или вообще коньяк. Цель вроде бы одна, модель одна, но конкретные действия и элементы, из которых состоят шаги модели поведения, могут восприниматься людьми по-разному.

Обучение моделям поведения и наполняющим их элементам происходит отдельно. Модели формируются в первые же десятилетия жизни, и далее меняются только при каких-то резких изменениях среды, к которым человек вынужден приспосабливаться, в то время как наполнение моделей элементами происходит всю жизнь. Это создаёт иллюзию обучения через всю жизнь, которая становится очевидна и устраняется только при высоком уровне осознанности.

И в том, и в другом случае их появление и развитие – это самое главное, что отличает живое от неживого. А своим появлением они обязаны появлению памяти, целей и сложного процесса их развития. Для понимания сути человека необходимо разложить по полочкам процесс, в результате которого наши носители памяти и целей, мозг и модели поведения адаптируются к миру – включается творческий режим работы мозга, мы разберём его ниже.

Модель поведения – это структурированная деятельность, выстроенная по определённому шаблону или плану, сконструированному и смоделированному заранее при творчестве. Модель поведения – это, по сути, план, в верность которого человек верит, и благодаря этой вере расставляет веса в формуле смысла своей жизни таким образом, чтобы эта модель поведения выигрывала у других стратегий. Другие стратегии неизбежны, как неизбежно и ежесекундное сравнение путей – каждый миг Творчество производит множество альтернатив, и только определённые стратегией веса позволяют придерживаться какого-то выбранного пути на фоне «хаотично возникающих» развилок.

Говоря о своём поведении, даже на таком абстрактном уровне, как шаблоны поведения, люди неизменно имеют в виду поведение, продиктованное волей и сознанием. Я же как раз хочу провести разграничение не там. Модели поведения точно не являются частью только лишь осознаваемой части психики. Модель отражает определённую последовательность комбинаций срабатывания нейронных узоров мозга, благодаря которым человек своими действиями (направленное восприятие, движения, слова) реализует путь решения проблемы, которому мозг придаёт достаточно высокий индекс достоверности благодаря полученной ранее в жизни тренировке, то есть положительному опыту (см. также главы «Сознание и Осознанность»). А значит, очень велики шансы того, что какую-то часть нейронов каждой модели можно условно отнести к тому возбуждению, которое составляет сознание, а какую-то – нет. И это состояние каждый такт меняется.

Для того, чтобы двигаться и говорить, мозгу вовсе не обязательно передавать в сознание всю ту логику и все те факты, на основании которых было выбрано, как именно двигаться и что именно говорить. Более того, даже само движение и сами слова в каких-то конкретных ситуациях могут решать совсем не те потребности, которые в данный момент времени занимают сознание. Стратегия в форме отыгрываемой в моменте модели поведения может решать какую-то такую потребность, которая не имеет такого уровня неудовлетворённости, чтобы быть в сознании, но при этом в формуле смысла жизни имеет существенно более высокий вес, чем текущие осознанные потребности. А значит, даже сами они – эти действия и слова – не будут фиксироваться в сознании.

Шаблонные модели поведения могут быть разного масштаба, в зависимости оттого, какого уровня закономерность повезло распознать человеку. Для каких-то вопросов привычными моделями поведения будут простейшие, секундные реакции, для кого-то – это целые паттерны, фрагменты жизни, роли, отыгрываемые часами, днями и месяцами.

Сопротивление росту и физическому изменению мозга и является, по сути, тем самым блоком, от которого на уровне поведения «отскакивают» творческие и инновационные инициативы. Отскок – это стремление выполнять всё без раздумий, привычными моделями поведения, это возврат к механистичному повторению известных моделей поведения до тех пор, пока боль от их неэффективности или несостоятельности не сравняется с болью от затрат на обучение. Ато и станет больше. Нежелание тратить лишнюю энергию = боль.

Несоответствие пути = боль.

И то, и другое – лишь модели реальности в наших головах, лишь относительные оценки, построенные на основании совместного срабатывания имеющихся ассоциаций опыта и ассоциаций с воспринимаемым в данный миг миром. Какой из узоров нейронов в момент срабатывания вызывает больший отклик, та стратегия и победила. И далее будет исполняться именно та модель поведения, которая прямо проистекает из сработавших нейронов.

«Эффект Розенталя, или эффект Пигмалиона – психологический феномен, заключающийся в том, что ожидания личностью реализации пророчества во многом определяют характер её действий и интерпретацию реакций окружающих, что и провоцирует самоосуществление пророчества. Это один из факторов, угрожающих внутренней валидности. Может проявиться на любой стадии исследования и в любой науке: и при проведении процедуры эксперимента, и при обработке результатов, и при интерпретации результатов исследования и так далее».

Стоит отметить, что эффект Розенталя может являться результатом весьма практичной экономии энергии, времени и ресурсов жизни. Если какая-то модель построена мозгом, и её положительные и негативные эффекты уже просчитаны, то индивиду может быть более выгодно свершение пророчества со всеми его (вероятно, негативными) эффектами, чем переход в состояния, в которых просчёт результата либо вообще невозможен, либо имеет настолько низкие вероятности достоверности, что степень риска превышает негативные эффекты «привлекаемого будущего» просчитанного варианта. Соответственно, всякий хронон оценивая текущую ситуацию и выбирая действие тела для следующего шага, мозг выбирает именно те шаги, которые ближе к предсказанному варианту развития событий, чем к неизвестности.

Сравнение мозга в плане мощности и продуктивности с толпой.

Есть 100 человек, которые говорят на разных языках и стремятся к разным целям.

А есть 100 человек, у которых выстроен язык общения, сигнальная система, структура связей с внешним миром, система обработки этой информации, система принятия решений, выделены функциональные звенья для всех возможных реакций (воспроизводство и лечение, разведка, планирование, борьба, развитие и обучение, оценка и реструктуризация, коммуникации и обратная связь).

Какая из групп будет наиболее эффективна?

Какой мозг будет более эффективен? Нахватавшийся по верхам? Или специально и целенаправленно обученный?

Описанная выше картина выглядит так, будто бы у человека совершенно нет выбора, развиваться или нет. Будто бы всё его мышление – суть реакции на основе имеющихся ассоциаций на события реальности вокруг и внутри организма. Будто бы человек мотается по жизни от случая к случаю, оценивая, где бы урвать подешевле, где бы порадоваться на халяву. И всё это совершенно без каких-либо стремлений и осознанной направленности жизни.