Текст книги "Счастливые пчёлки. Философия осознанного образа жизни"

Правила кооперативной игры

Правила – они, как Бог, существуют только для тех, кто в них верит.

Социальные группы в моём понимании – это кооперативные игры (по теории игр), в которых целями являются функции максимизации вероятностей получения положительных статусов, минимизация шансов получения негативного статуса, минимизация расхода ресурса.

Воспитание, образование и вообще процесс становления личности в обществе, по сути, – процесс научения более опытными личностями молодых правилам игры и самым актуальным, на их взгляд, стратегиям.

Из-за того что смысл игры за правилами не видно, функции максимизации вероятностей остаются невидимыми для большинства людей. Человек через принятие, одобрение и неизгнание игрока его целевой группой воспринимает пользу того или иного поступка. И именно эта польза косвенно определяет счастье игрока. Стратегии одного игрока могут не подойти другому игроку. Не зная о функциях, которые призваны отработать эти стратегии, люди применяют стратегии, ориентируясь на «хорошо» и «плохо», определяющиеся в моменте, а не в перспективе всей жизни. Более того, не зная смысла игры, стратегии дорабатываются по мере смены поколений и обучения – хаотично с точки зрения отдельного игрока, но упорядоченно, если видеть это шире, в форме генетического алгоритма. И даже самые потенциально выдающиеся качеством генов люди могут быть воспитаны не теми стратегиями и, соответственно, могут иметь далеко не самые выдающиеся результаты жизни.

Невидимость функции выигрыша обусловлена её двойственностью. С одной стороны, в каждом действии содержится смысл непосредственного этого действия этим человеком в этой конкретной ситуации. С другой стороны, функция подчинена категорическому императиву, то есть стремится к равновесию без малейшего намёка на возможность деградации игры, а напротив, имеет целью угадать точную формулировку правил для всех (И. Кант, Ж. Пиаже). Правила игры должны поддерживать сами себя, чтобы игра включала в себя максимальное число игроков, а игра не останавливалась ни завтра, ни через десять лет. Игроки отрицаются только в том случае, если они не отвечают каким-то правилам, то есть, по сути, не относятся к данной группе.

Стремление к бесконечности игры как во времени, так и в числе – то самое Много из общей формулы (см. главу «Много – Значимо – Эффективно»).

У высокоосознанных людей функции выигрыша осознаны, в том числе и в части правил равновесного состояния, и эти игроки получают этот выигрыш в явном виде, переживая счастье и гармонию единения с Абсолютом с большей частотой. То есть могут заранее с высокой точностью определить, какое значение для их счастья будет иметь тот или иной поступок. Целевая группа для таких людей может быть совершенно любой – от самого игрока (одного), до всего человечества. Поскольку их мотивация выстроена на знании правил игры, а не на «хорошо» и «плохо» привычных окружающим моделей поведения, поведение высокоосознанных игроков вызывает недоумение и отторжение у большинства – не достигших такого уровня осознания людей. Это отторжение провоцирует цикличное и бесконтрольное снижение доверия, поскольку нет понимания (читай, Знания) истинных мотивов осознанного человека. Несмотря на то что сточки зрения самого высокоосознанного человека его мотивация соответствует группе. Впрочем, низкоосознанные также мотивированы на то же самое, просто в силу более низкого знания реализуют эту мотивацию иначе.

Путь к «бирюзовости» бизнес-организаций идёт через целостность и взаимное принятие людей. Целостные сотрудники не притворяются и не носят маски. Они могут быть самими собой. И в этой своей естественной форме они принимают друг друга.

Это, по сути, Любовь, то есть видение друг в друге и своём взаимодействии того пути, на котором гармония близости к Абсолюту больше, чем на всех остальных путях. И люди испытывают счастье оттого, что они вместе играют в эту игру (работу).

Между людьми примерно на одном уровне осознанности и ниже возможно понимание мотивов и смысла действий. Игроки со средним уровнем осознанности видят суть мотивов людей с тем же уровнем или ниже, но они не могут распознать смысла поступков людей с более высокой организацией закономерности в поступках и мотивах. Из-за этого верят в случайность и полагаются на воспитание и традиции для минимизации эффектов случая.

Жертвенность, проходящая красной нитью через культуры, религии и мифические сюжеты и являющаяся основой морали (рабов, согл. Ф. Ницше) и большинства ценностей, отражает идею ежедневной проверки на степень соответствия правилам. Высшему благу, то есть, читай, более высокому порядку организации материи и выигрышу в более масштабной игре, нужно, чтобы люди жертвовали. Причём не чем-то там, а самым ценным, что у них есть: для низкоосознанного игрока это его тело и ресурсы, и его максимальная жертва – жизнь, для высокоосознанных игроков – время их жизни, направленное на группу.

Закреплённое в мифологии статистическое правило «успешные жертвуют» уникально своей краткой мудростью, охватывающей все виды жертв. Каждый игрок жертвует тем, чем дорожит больше всего, и для него этот вклад всегда максимален, независимо от уровня развития этой его личности. Для сущности высшего порядка вклады «подчинённых» игроков разные: низкоосознанный гедонист обеспечивает Много в части популяции, высокоосознанный игрок обеспечивает Много в части разнообразия. И то, и то будет важно в игре высшего порядка в генетический алгоритм, только в разных ситуациях: популяция важна для гомеостаза, разнообразие важно для прохождения очередного узкого горлышка. Ниже мы ещё разберём подробнее формулу Много-Значимо-Эффективно.

Важно учесть, что просчёт функции выигрыша игроками ведётся не только на основании окружающей среды и своих потребностей, но и на основании предположений об остальных игроках. В том числе и на основании предположений об их предположениях. Это же кооперативная игра. Игроки, подстраиваясь друг под друга ради определённых статусов, могу имитировать мотивацию на определённом уровне осознанности, который, как они считают, у них общий.

Потребности не прописаны в явном виде, и от игрока к игроку могут выражаться в разных целях. Цели при этом никогда не отражают всего того многообразия потребностей, которое даже в отдельно взятом моменте присутствует у игрока. Цель – это амбиция человека быть правильным согласно определённой, выбранной им стратегии относительно гармонии, себя или целей других игроков, правильно выполнить «задание». Игрок воспринимает реальность как поле для реализации своей задачи, тем самым сужая её. И действительность всегда шире той задачи, которую выполняет человек ради своей цели. Амбиции человека не дали ему увидеть реальность полностью. Сосредоточившись на конкретной задаче, человек видит только то, что относится к ней.

Хорошим примером служит мифологический образ Сатаны и его аналогов: сосредоточившись на совершенстве и красоте, он перестал видеть баланс и гармонию мира в целом. По сути, превратившись из абсолютного в относительное, то есть что-то такое, сосредоточенно ищущее разницу, а не единое.

Кто повинен в том, что что-то идёт не так?

Если человек, ограниченный своими целями и амбициями (называемыми в быту ценностями), видит лишь часть реальности, кого он должен винить в том, что происходит в его жизни?

Указав на себя как «причину себя», человек превращается в абсолют – то самое, что является вместилищем всего: и абсолютного, и относительного. Без противопоставлений, без градаций на моё/не моё или внутреннее/внешнее, иначе он был бы не абсолют, а всего лишь грань относительного. Всё происходящее с Абсолютом является его природой, его прошлым и будущим одновременно, рождая и поддерживая ответственность прошлого за будущее, а будущее – перед прошлым. За итог и результат.

Имея целью личное совершенствование – будь то тело, дух и праведность, спокойствие и комфорт, безопасность или знания, неважно, – человек перестаёт видеть реальность, а значит, на какую-то часть запросов мира, даже очевидных, спектр стратегий игрока, ставящего себе целью совершенствование себя, как игрока, существенно сужается по сравнению со спектром стратегий игрока, задачей которого является победа сущности высшего порядка (см. также «Чистота мудрости»).

Таким образом, отрицая часть реальности Вселенной в угоду каким-то ценностям, человек исключает жертвование самым своим ценным (своими ценностями) и одновременно с этим неизбежно отдаляется от осознанности, от вершителя самого себя. Ориентируясь на конкретные цели и сосредотачиваясь на их достижении, мы как бы тем самым практически гарантируем их недостижение, ведь этим действием мы лишаем себя полного контроля над самими собой, отдавая часть этого контроля тому, что теряем из внимания.

Как многогранность жертвенности описывает спектр стратегий игроков в морали и религиозных мифах, так начала и стихии описывают те же самые стратегии в философии и оккультизме, раскрывая гармонию абсолюта через так называемые мужское и женское начала.

Часть абсолюта составляет суть и эталон женского как процесс принятия мира. Что бы ни происходило. Абсолюта, обретающего законченность и цельность, поддаваясь, отдаваясь, а значит, меняясь и разрушаясь. Абсолюта, строящего и созидающего себя и своё внутреннее постоянство через своё ежесекундное квазиразрушение в этом принятии внешнего непредсказуемого.

Игроки, имеющие в своём наборе стратегии, направленные на изменчивость и накопление вариативности, создаютто самое Много в общей формуле.

Другая часть абсолюта – это эталон мужского – как неутомимое и бесконечное стремление к совершенству, олицетворяет критерии важности, определяющие направление роста. Каким бы невозможным это совершенство ни казалось.

Только абсолют, единолично конструирующий себя и всецело определяющий свой смысл (будущее) через свою же ответственность (прошлое и настоящее), способен приблизиться к этому самому совершенству, то есть абсолют, объединяющий в себе стратегии как саморазрушения, так и самосозидания.

Здесь же, кстати, становится понятно, почему стратегия на только лишь самосовершенствование ограничена и недальновидна: она представляет собой отражение лишь одного мужского начала, а значит, далека от гармонии и выигрыша сущности высшего порядка, то есть правил Большой игры.

Наконец, на игру влияет разная оценка значимости и ценности времени жизни. Ценность времени в глазах игрока повышается с уровнем осознанности этого игрока и близости его стратегий к гармонии. Чем выше осознанность игрока, тем игрок яснее представляет себе свою значимость для мира на момент своей смерти, то есть по итогам жизни, тем выше он ценит время своей жизни и тем выше будет стоимость его жертвы временем этой жизни. Если стоимость жизни мала, максимальная жертва – отдать жизнь целиком ради какой-то цели. Если стоимость жизни велика, то её стоит продлить подольше, распределяя между разными целями, охватывая максимум разнообразия.

Чем выше стоимость жизни, тем меньше игрок будет ценить статусы, выдаваемые другими игроками, если их присвоение основано на знаниях меньшего уровня, чем у него самого. Дело не в отрицательном отношении – это вопрос значимости для группы. Осознанный игрок осуществляет игру в интересах всей группы в большей степени, чем остальные члены этой группы. Поэтому его решения и поступки более важны. Даже если при этом он рискует нарушить какие-то правила отдельных мини-игр, он не будет изгнан, потому что группа чувствует правила основной игры и видит, что там не просто правила соблюдаются, а ещё и выигрыш впереди виднеется.

При максимальной осознанности всех 100 % игроков, все они будут вносить максимальный вклад в достижение результата, все будут получать максимум выигрыша и при этом практически наверняка сообща выберут оптимальные групповые стратегии. Это и есть та самая цель человечества, которую я вывожу из инстинктов.

«Каждый видит, каким ты кажешься, но мало кто чувствует, каков ты есть»

Никколо Макиавелли

Поведенческая психология, теория игр, социология и другие науки уже давно и довольно подробно разбирают феномены и закономерности отношения человека к человеку. Проводятся тысячи экспериментов как на группах, так и на парах. Выявляются закономерности, уточняются принципы, пишутся сотни книг.

И всё это, на мой взгляд, не даёт полной картины, которая могла бы уместить в себе все наблюдаемые реакции и решения людей.

В большей степени социо-культурное поведение человека объясняет трактовка его как животного, подчинённого определённым генетическим программам и определённым ограничениям восприятия и сознания, и одновременно с этим осознанного организма, пытающегося обрести смысл и достичь определённых социальных и творчески целей, воображающего, планирующего, сравнивающего свою субъективную действительность с воображаемой, выбирающего лучший путь и учитывающего при этом окружающие текущие нормы поведения, этики и морали и зависящее от них своё текущее и потенциальное положение в обществе.

Но в быту люди не обладают и половиной тех знаний, которые необходимы для понимания этого подхода, этих самых норм и, соответственно, для более или менее вероятного прогнозирования своего положения и поведения. Это специфические знания. Люди верят в Случай, в Настроение, в Эмоции, объясняя ими все флюктуации и метания. Нахватавшись «по верхам» или даже углубившись в дебри мозга, абсолютное большинство людей так и остаются в своей повседневной жизни в состоянии неосознанной некомпетентности, искренне полагая, что разобрались, как устроен и сам человек напротив, и отношения с ним, но на деле не способные представить ход его мыслей и поступков.

Я ни на что не намекаю. Просто два статистических факта.

• Люди, пережившие какие-то серьёзные драматические переживания, имеют увеличенную амигдалу, это часть лимбической системы головного мозга. Всё время в стрессе нейроны амигдалы отращивают дендриты, соответственно, масштаб и продолжительность психической травмы прямо коррелируется с потенциалом увеличения размера.

• Люди, имеющие амигдалы размерами выше среднего (обычно, с левой стороны) статистически значительно чаще верят в сверхъестественное, склонны к анализу, апофении и религиозности.

Причина, на мой взгляд, в том, что ни одна из наук, в рамках которых пытались структурировать и систематизировать отношения людей, не охватывает всего спектра влияющих на мотивацию факторов. А значит, и точки зрения, и сами по себе признаки классификации с этих точек зрения – неполны. Необходимо совмещение как минимум нескольких: теории игр, генетики, психологии, теории мышления и осознанности. Плюс к тому сама по себе мотивация не должна рассматриваться как однофакторная и постоянная величина. Необходимо брать во внимание, во-первых, разнонаправленность стремлений человека каждый момент времени, характеризующуюся разной важностью направлений и ежеминутным влиянием среды на эту важность, во-вторых, наличие оценки риска при реализации мотивации, которая, по сути, тоже является мотивацией, только в отличие от жизненных стремлений – единственная постоянная, и в-третьих, каждый такт времени в картине мира каждого человека происходят изменения, меняющие веса и приоритеты.

Здесь и далее я предлагаю в классификации и понимании межличностных отношений отталкиваться от представления мотивации в форме комбинаций возможностей и риска сточки зрения ответственности человека перед человечеством (основного инстинкта). С одной стороны, это точно даст полную картину возможных мотиваций, с другой стороны, позволит задать критерии для анализа, классификации, понимания и применения мотивации без сложных вычислений, учитывающих всё то, что я описал абзацем выше, но и не игнорируя их влияние.

Для наглядности буду рассматривать отношение и мотивацию на примере нескольких вымышленных персонажей: Пети, Маши, Вани.

Прежде чем описать направления мотивации в векторе, эти самые роли, я для общего понимания опишу значимые, на мой взгляд, черты этого процесса.

Первое, что стоит отметить, это то, что мотивация является частью более сложного процесса. Ключ к её пониманию в том, чтобы не рассматривать отдельно мотивацию определённого направления, а оценивать всю систему в целом, все направления. Например, человек, выходящий навстречу льву, напавшему на деревню, одновременно испытывает как мотивацию убежать и спастись, так и мотив защитить своих близких и потомков, а также более скрытые мотивы вроде возможности приобретения «очков славы» в глазах жителей деревни. И все три мотива существуют одновременно. Все три вызывают эмоции. Все три провоцируют человека на определённые мысли и поступки. И то, что мы называем

«выбором человека», является, по сути, отражением и суперпозицией всего того множества мотивов, которые были в человеке в этот момент, причём даже если каких-то своих мотивов человек даже не осознавал.

В каждый момент времени мы испытываем тягу одновременно во множество направлений, десятки и сотни тысяч. Если вспомнить, как работают ассоциации и эмоции – это вот как раз оно и есть: любой полученный в иерархии нейронов цельный образ вызывает у нас эмоции, которые рождают мотивацию.

Если эмоция негативная – то хочется устранить вред от воспринимаемой ситуации, если эмоция позитивная – наоборот, сохранить.

Если в отношении одного и того же объекта у человека существуют разные мотивации (и хочется, и колется), они не устраняют друг друга, а существуют одновременно. Просто реализуется именно та, которая сильнее или энергетически «дешевле» в текущих условиях. Собственно говоря, это «дешевле» в итоге мы и чувствуем, как «сильнее».

Во-вторых, мотивация напрямую зависит от знаний человека о себе и мире и его привычек. Причём как в плане силы мотивации, так и в плане вообще наличия.

Если быть точным, то эмоции и мотивация вызываются не самими событием или явлением, которые чувствует и переживает человек, а тем, как именно это увиденное и почувствованное учитывается в картине мира человека, ситуации секунду назад, привычных установках (эгрегорах) и как соотносится с известными человеку способами поведения. Например, Петя может и не знать, что Маша любит розы, а не пионы. Он мотивирован сделать добро, предполагает что-то и действует. Если бы он знал о розах, он бы испытывал мотивацию купить именно розы. А если бы он знал, что Маша тем временем любит Васю и у него тут нет шансов, у него появилась бы ещё одна мотивация, противоположная желанию добра. И вероятно, он вообще никаких цветов не дарил бы, если бы мотивация избежать Машу оказалась сильнее.

Третье. До достижения пороговых значений потребности мотивация чаще всего неосознанная. В момент порога – осознаётся. Пока триггер не сработал, неудовлетворённость потребностью уже копится, мы чувствуем дискомфорт, но не осознаём его. В тот момент, когда неудовлетворённость доходит до порога этого значения, «система» решает, что текущий путь неправильный – если всё пойдёт так и дальше, то будет только хуже. И это является триггером для включения проактивного мозга: человек проактивно (нетривиально, творчески) решает вопрос с поставкой какого-то ресурса (в социуме – статуса), а потребность осознаётся.

Важно то, что хоть сознание и творчество подключаются к решению задач, когда они выходят из-под контроля, мотивация существует и при самых низких значениях неудовлетворённости потребностей. Просто неосознанная, человек о ней не помнит, не знает, а то и всячески отрицает.

Четвёртый важный момент в том, что Мотивационные роли не сохраняются неизменными на протяжении долгого времени. Как и вообще мотивация на любые поступки. Сам человек меняется, обучаясь и адаптируясь к новым условиям.

Внешняя среда постоянно меняется, и человек каждую секунду оценивает свой баланс. Меняющийся, вопреки всеобщему заблуждению, независимо от человека. Причём лишь часть этой оценки идёт осознанно (см. также «Творчество»). Посколь-кулюдям свойственно опираться на опыт и историю в своих оценках, незначительные изменения внешней среды не приводят к значимым изменениям человека, а незначимые изменения человека самим им не замечаются – комбинация ролей в паре двух людей может поменяться радикально, а они этого даже не заметят. Не осознают.

Весь потенциал отношений со всеми другими людьми в картине мира Пети охватывается совокупным результатом четырёх направления ожиданий: Достижения, Развитие, Реализация в детях и Гарантии стабильности. Вектор мотивации, состоящий из четырёх элементов.

Ожидания от взаимодействия с другими людьми при этом соответствующие: Достижения реализуются через ожидания Ответственности и Лидерства, Развитие реализуется через ожидания совместного Творчества, Реализация в размножении реализуется через ожидания Принятия и взаимную Сексуальность, а Гарантии реализуются через ожидания соблюдения Договоров с общими группами. Ожидания врождённые и являются основополагающими для основного инстинкта (см. также «Ответственность перед группой»).

Вектор мотивации, насколько я могу судить, охватывает весь комплекс возможных стратегий человека, как «машины для выживания генов» – как индивидуальных, так и групповых.

Чёткой границы между стратегиями разных направлений мотивации провести невозможно. И это логично, так как любые применяемые стратегии влияют на весь вектор мотивации, способствуя либо личному успеху индивида, либо сиб-селекции: чем дольше человек живёт, тем больше у него шансов подняться по иерархии и размножиться, чем успешнее человек в размножении, тем здоровее и более ценен в толпе, чем выше положение человека в пирамиде иерархии, тем больше у него шансов на выживание и размножение, чем больше человек заботится о договорах своих групп, тем выше шансы выживания других носителей его генов. Рука руку моет или правило Гамильтона на практике. Поэтому и примеры.

В каждой культуре ожидания и их реализация ассоциированы с наборами определённых моделей поведения, причём важно понимать, что каждая модель поведения нацелена на основной инстинкт, то есть ассоциативно связана одновременно со всеми четырьмя направлениями, не выделяя какой-то отдельный мотив среди мотивационных ролей. Просто итогом применения каждой модели поведения будет какой-то комплексный результат, в какой-то разной и независимой мере влияющий на каждое из направлений. Для простоты можно рассматривать каждую модель поведения, как направленную на одно какое-то выбранное ожидание, на реализацию в одном из четырёх направлений. Просто важно помнить, что влияние всегда на все четыре.

Эти наборы моделей поведения я буду называть Мотивационными ролями, ожидание реализации – мотивацией, следование модели поведения – отыгрышем роли, а систематичное предпочтение одних моделей другим – стратегией игрока.

Если у человека стаи сформированы абстрактно и гибко, то в его окружении могут быть люди, не обладающие индивидуальностью, так как все их «изюминки» будут включены и учтены в абстрактном описании стаи, то есть будут рассматриваться в качестве «типовых».

Испытываемые человеком эмоции, переживаемые мысли и совершаемые поступки по отношению к какому-то другому конкретному человеку являются отражением того, как вектор мотивации человека к этому конкретному человеку соотносится с целями самого оценивающего в общем.

Общий эмоциональный фон – это своего рода суперпозиция всех векторов в подсознании человека, то есть сумма эмоций от отношений со всеми внутренними стаями и всеми людьми в картине мира.

Эмоции, или правильнее было бы сказать, неконтролируемые физические проявления организма, соответствующие биохимическому составу, – это эволюционный бонус человека, позволяющий оперативно давать обратную связь окружающим людям о своём отношении к текущей картине мира. У большинства млекопитающих обонятельные рецепторы находятся всего «в одном синапсе» от участков мозга, ответственных за оценку и эмоции. Это позволяет как можно более оперативно реагировать.

Реакция на звуковой стимул у человека занимает 0,2 секунды, на визуальный -0,4 секунды. Это дольше, но в большой группе запахи и звуки смешиваются. А вот визуально все чётко различимы.

Таким образом, Человек, полагаясь на визуализацию эмоций, пошёл ещё дальше: сточки зрения скорости и точности, в масштабной социальной группе визуализация куда как эффективнее обоняния и слуха – состояние какой-то персоны, выраженное наглядно во внешнем виде и поведении, «долетает» до остальных участников группы со скоростью света, в то время как распространение феромонов и волн в воздухе или воде зависит от течений, температуры, давления и множества других факторов и не гарантирует точности.

Например, если вектор мотивации Пети по отношению к Маше позволяет Пете увеличить шансы достижения его жизненных целей, то Петя будет чувствовать от всякого взаимодействия с Машей преимущественно положительные эмоции, будет своим поведением поддерживать выбранную линию (а значит, и имеющийся вектор будет устойчивым во времени). Если вероятность достижения цели от взаимодействия с Машей снижается, эмоции будут преимущественно отрицательными, и эмоциональная боль вынудит Петю изменить вектор к Маше и, соответственно, поведение.

Каждый человек связан с каждым известным ему человеком определёнными стремлениями. Вектором мотивации, отражающим потенциал отношений в картине мира оценивающего.

В моём примере: на каждого человека, о котором Петя когда-либо слышал хотя бы краем уха или которого видел краем глаза на фотографии массовки на плакате у дороги, у Пети есть свой собственный вектор мотивации. Каждый человек, несмотря на всю свою глубину, классифицируется по каким-то внешним и/или поведенческим признакам. Например, эта группа – люди «влиятельные», среди них эта подгруппа – «сильные», это – «красивые» и так далее.

Поскольку память хранится не в виде цельных картин и видеороликов, а в форме ассоциаций образов, и количество ассоциаций при этом ограничено, в сознании Пети будут выделены отдельные важные люди и групповые собирательные образы. Например, есть образ друга Вани, который умный, застенчивый и некрасивый, и все люди, которые по оценке ума, смелости и красоты будут с той же оценкой, будут ассоциированы Петей с этим другом.

Тут тот же принцип, который был при вынесении приговора с мыслями о смерти или без. Чем более важное влияние Ваня оказывает на смысл Пети (по итогам жизни), тем более глубоко и точно будет проработан этот образ. Соответственно, чем меньшее оказываемое влияние, тем более «плоскими» в картине мира Пети будут черты, определяющие Ваню и всех похожих на него.

Неважные и незнакомые люди будут группироваться мозгом в стаи – в неких абстрактных носителей тех или иных характеристик/возможностей (см. также «Идеальный человек»). Также в абстрактные образы соберутся и такие черты, которые Петя на своём жизненном пути ещё не встречал, но чьё существование предполагает. Образы достраиваются воображением и на основе культурных произведений, книг, фильмов и т. п. – всей той информации, которую Петя хоть когда-либо встречал к текущему моменту и посчитал важной, чтобы запомнить. Ко всем представителям каждой группы (каждого образа) у Пети одинаковый вектор мотивации. С этими нужно вести себя так-то, от этих ждать этого, от этих – того, а вот от этого образа Петя хочет получать именно «это». По сути, эти образы – шаблоны. Встретив незнакомого человека, Петя не задумывается, каким образом ему себя с ним вести, модель поведения определяется поверхностно, но быстро, и мотивация сразу понятна.

Голоса внутренних стай формируют идеального человека. И мы сравниваем его с собой.

А кто есть Я? Понимание себя – это ведь какая-то оценка себя, а чтобы оценивать, должно быть какое-то выделение себя из окружающего. То есть в самой картине мира человека произведена операция по отделению себя, личности, от всего остального. А где эта граница? Откуда эта оценка?

Хорошим объяснением была бы следующая концепция: все уровни Эго – это не какие-то отдельные сущности, а голоса стай и их комбинации. То есть фактически всё осознанное и неосознанное мышление каждого человека – это поток утверждений, сравнения и критики окружающих этого человека людей. Реальных или воображаемых.

Любая мысль, любая категория, любое утверждение человека о себе самом – это воображаемое чьё-то мнение и оценка этого человека какой-то стаей.

Как узор мозаики или калейдоскопа. Каждый отдельный элемент – это мнение кого-то о ком-то. Это мнение является одновременно и результатом спора стай в голове одной личности, и воспринимаемым отношением в голове другой личности. Элементы, сложившиеся в симметричный полноценный узор – личность. Цельная в своей гармонии.

И составляющие эту фигуру кристаллы (мнения) едины для всех – и для окружающих (как их отношение), и для самой этой личности (как воспринимаемое и предполагаемое отношение к себе других людей). Я состою из мнений других людей, а они, в свою очередь, тоже состоят из многих взглядов, в том числе, и из моего.

В таком случае каждая отдельная личность – это, суть, мнение о мире при взгляде из определённой точки этого «пространства мозаики».

Если суть человечества и вообще этой реальности в познании, то представление сознания в виде калейдоскопа из других сознаний на все 100 % оправдывает цель познания: каждая точка – это всего лишь точка зрения на остальные точки. И эта точка является, по сути, совокупностью взглядов окружающих точек.

Таким образом, каждую отдельную стаю можно понимать не просто как отражение отношения к Пете некоего индивида Васи, а сам Вася, получается, представляет собой какую-то комбинацию отношений окружающих его стай. Личность человека стоит понимать, как комбинацию из комбинаций ролей в отношении каждого другого человека. Каждый человек в окружении – это один из внутренних голосов (представитель какой-то стаи) с поправкой на индивидуальность (факты, которые о нём известны, отличающие этого человека от стаи). Именно в этих фактах и состоит индивидуальность человека для наблюдателя.

Каждый «другой человек» (вернее, отношение к нему, то есть та самая комбинация ролей) – это не известный, а исключительно предполагаемый образ, так же как и «Я сам», составленный из своих каких-то стай и отношений с ними. Этот предполагаемый образ – это тоже комбинация из комбинаций ролей, причём одна из этих комбинаций – в сторону самого оценивающего.