Текст книги "Живой ум. Преодоление ментальных, эмоциональных и профессиональных ограничений"

Глава 7
Императив № 4: императив эмпатии. Делитесь дарами

Меня меньше волнует вес и количество извилин мозга Эйнштейна, чем щемящая уверенность, что люди, наделенные равным талантом, жили и умирали на хлопковых полях и в кондитерских лавках.

Стивен Джей Гулд (1941–2002), эволюционный биолог

Сандра Лернер – женщина эпохи Возрождения – обладает особенно сильной филантропической наклонностью. Будучи учредителем Cisco Systems[49]49
  Cisco Systems, Inc – американская транснациональная компания, разрабатывающая и продающая сетевое оборудование.


[Закрыть], она ушла из компании с восемьюдесятью пятью миллионами долларов, когда ее предприятие в 1990 году стало открытым акционерным обществом. Ей было тридцать пять лет. Поскольку до этого она была, по ее собственному определению, «ботаником», она решила заниматься всем, что ей было интересно, и попробовала себя в качестве антрепренера, фермера, адвоката по защите животных, средневекового рыцаря, владельца ресторана и собирателя редких книг. Сейчас Лернер занимается высокими технологиями и филантропической деятельностью. Например, она вложила деньги в реставрацию дома-музея Джейн Остин, Чоутенского коттеджа, для того чтобы он стал центром изучения английского женского литературного творчества.

Бенджамину и Розамунде Зандер тоже близка идея сопереживания. В своей книге «Искусство Вероятности» пара поддерживает идею синтеза разных профессиональных миров: симфонического оркестра и человеческой психологии. Они стараются создать повышенное чувство возможного в жизни каждого человека, что полностью соответствует теме этой главы.

Поль Робсон (1898–1976), всемирно признанный актер и певец, известный исполнитель главных ролей в «Отелло» и «Порги и Бесс», был к тому же истинным человеком Возрождения. Робсон был одаренным ученым, получившим юридическое образование в Колумбийском университете, спортсменом, завоевавшим награды в легкой атлетике, футболе, бейсболе и баскетболе в Рутгерском университете, и политическим активистом, выступавшим за права угнетенных на протяжении почти пятидесяти лет. Сын беглого раба, Робсон как никто другой умел сопереживать, и его высокоразвитое общественное сознание более чем соответствовало его выдающемуся сценическому мастерству.

Искусство и наука были жизненным двигателем Джеффа Роуза с тех пор, как он был маленьким мальчиком. К пяти годам Роуз уже серьезно занимался рисованием, далее он принялся за керамику и гончарное дело. Однако в старшей школе он оставил искусство, уступив желанию своих родителей, которые хотели, чтобы он вместо этого изучал науку.

Выбранная им наука, стоматология, принесла ему успех. Его специализацией стало челюстно-лицевое протезирование – создание искусственных протезов для пациентов, нуждающихся в реконструкции лица вследствие врожденных дефектов, аварий или болезни. «Это была специальность, которая позволила бы мне ваять, – объясняет Роуз, – я знал, что я там, где и должен быть». Вскоре он стал посещать занятия в художественном училище, где изучал бронзовую скульптуру, и в 1993 году изготовил свою первую монументальную работу в бронзе. Сегодня скульптуры Роуза входят в состав частных коллекций по всему миру; однако он доказывает, что умеет сопереживать, когда служит тем, кто больше всего в нем нуждается – пациентам, нуждающимся в зубных протезах. «Я счастливо наделен необычной комбинацией навыков, – заметил он, – и с ними приходит ответственность за то, чтобы облегчить страдания людей».

Разработчик виртуальной реальности Джерон Ланьер – другой пример императива, требующего делиться богатствами. Ланьер как пионер в области технологий боится будущего, в котором нищих добровольцев из стран третьего мира будут использовать как морских свинок для испытания новых чудес техники – до тех пор, пока эти приспособления не сочтут безопасными. Он употребляет свое влияние, чтобы предотвратить такую возможность. Демонстрируя истинно гуманные побуждения, Ланьер всегда критично относился к любому «денатурирующему эффекту», как он это называет, «который стирает людской дух». Его беспокоит возможность того, что коллективно созданными высокотехнологичными новшествами могут управлять люди, не несущие личной ответственности за ошибки, – это угроза «ошибки коллектива, подавляющего личности».

В этой главе мы рассмотрим императив эмпатии – четвертую важнейшую грань серьезной программы перекрестной тренировки. Чтобы стать всесторонне развитым человеком Возрождения, от вас потребуется нечто гораздо большее, чем обзавестись на досуге множеством хобби. То, что вы ушли с головой в собственные прихоти, может означать просто эгоизм или даже перерасти в нарциссическую ориентацию. Если мы действительно стремимся привнести в вашу жизнь многозвучный аккорд – гармоническое сочетание нескольких нот, – одной из этих нот должно быть сопереживание. Любому человеку, обладающему по-настоящему живым умом, необходима способность понимать чувства других и развивать общественное сознание.

Когда один человек – по любой причине – имеет возможность вести исключительную жизнь, он не имеет никакого права оставлять ее себе.

Жак Кусто (1910–1997), французский морской исследователь

Я призываю вас избегать изоляции, коль скоро вы преследуете цели перекрестного тренинга. Писатель Роберт Патнэм отметил тенденцию к общественному изоляционизму в своей книге «Боулинг в одиночестве: крах и возрождение американского общества». Патнэм показывает, каким образом мы становимся все более и более изолированными от семьи, друзей, соседей и наших демократических систем. Мы не замечаем, как постепенно начинаем принадлежать ко все менее и менее организованным группам, мы едва знакомы с соседями, мы все реже встречаемся с друзьями и общаемся с нашими родственниками, мы даже в боулинг уже играем в одиночестве. К счастью, построение более живого ума не влечет за собой разъединения, обособления или затворничества. Для развития эмпатии требуется участие других людей.

Программа «Живой ум» – это больше чем просто «переустройство» собственной личности как многогранного, разносторонне одаренного островка достижений. Перестраивать свою жизнь, чтобы вылепить прекрасный образец торжества свободных искусств, существующий только ради вас самих, было бы пустым занятием и, в конечном счете, не принесло бы удовлетворения. Всесторонне развитый живой ум отличается заботливостью, участием и состраданием к другим – иными словами, он отличается самоотверженностью. Таким образом, более масштабная цель перекрестного тренинга – стремление к самосовершенствованию во множестве измерений, так что мы можем выйти в мир и разделить свое сердце и разум с другими, по причине чего их жизни, в свою очередь, тоже станут лучше.

Люди наделены великим даром – мы обладаем силой сопереживания.

Мэрил Стрип, актриса

Меня вдохновили слова Ральфа Уолдо Эммерсона о том, что стать поистине образованным человеком может лишь тот, кто понимает необходимость идти дальше, в мир, и вносить свою лепту в его развитие, а не уединяться с книгами. Наша цель – самообновление, в котором, к счастью, заложены семена обновления и для тех, кто вокруг нас. Мы привлекаем то, что отдаем: любовь, доброту и мир или страх, недоверие и раздоры. Вот почему, если вы хотите, чтобы жизнь приносила вам радость, первый вопрос, который вы должны себе задать должен быть не «как мне доставить себе больше радости?», а «сколько радости я дарю окружающим?».

Мы должны сопротивляться умственной апатии или склонности к интеллектуальному оцепенению. Мы должны проснуться не только ради собственного усовершенствования, но для усовершенствования окружающих, нашего общества и самой цивилизации. К счастью, разнообразие образа жизни больше обычного увеличивает число возможностей проявить сопереживание. Более того, я считаю, что наши сердца более чувствительны к страданиям других, когда мы сами заняты трудными поисками самих себя. Так что глава, посвященная эмпатии, имеет целью вдохновить вас восхищаться всем, что может предложить мир, и затем побуждает вас идти дальше и делиться тем, чему вы научились.

Учитель оказывает влияние на вечность. Он никогда не знает, где заканчивается его влияние.

Генри Адамс (1802–1872), баптистский проповедник

Идти дальше и делиться с другими означает стать учителем. Не имеет значения, проходят ваши уроки в формальной обстановке как часть официальной школьной системы или вы делитесь вашими открытиями более неформальным способом – важен дух соучастия, основанный на сопереживании.

Признанный гуру менеджмента Питер Друкер ввел в обращение термин «информационный работник» и по общему признанию невольно положил начало «информационной экономике». Его наблюдение: «Вы ничего не знаете, пока не начнете этому обучать». Поэтому он преподавал историю Америки, искусство Японии и религию – предметы весьма далекие от его собственной специальности управления бизнесом. Обучать кого-либо тому, что вы еще сами не знаете – вот занятие, способное помочь вам узнать больше, чем просто новую порцию фактов. Вы практикуете дисциплину «учить, чтобы учиться». Я согласна, это рискованно, и даже отдает мошенничеством – стоять перед группой жаждущих знаний студентов, которые, естественно, убеждены, что вы сведущий и, видимо, даже дипломированный эксперт в данной области. Но мы здесь говорим не о том, чтобы представлять себя в ложном свете. Мы говорим о том, что обучение других вашему любимому предмету добавляет новые нюансы к вашему собственному пониманию, позволяя вам проникнуть глубже, создавая новую глубину и богатство восприятия. Учиться, а затем учить других – это основа направленности на другого, известная как эмпатия.

Учить – значит узнавать в два раза больше.

Жозеф Жубер (1754–1824), философ и эссеист

Обучать тому, чему вы хотите научиться – сильная тактика обучения, которой, как ни странно, пренебрегают. Возможно, потому что это немного стыдно – признавать, что, хотя вы в этом классе и учитель, вы слабо разбираетесь в теме. Отбросив смущение, я однажды составила обучающие программы для взрослых по темам, которые были интересны лично мне и о которых я знала сравнительно немного. Как классический педагог, я знала, что смогу это сделать, поскольку учительство – моя вторая натура. Я создала группы, где преподавала артистическое мастерство, британскую разговорную речь, классику литературы и даже – парадокс парадоксов – проблемы завышенной самооценки у педагогов. Хотя все эти темы меня сильно интересовали, поначалу я была не тем, кого можно было бы считать экспертом. Тем не менее, как жадная до знаний ученица, я использовала подготовку к занятиям, и это стало моим собственным, личным, индивидуальным учебным пособием. Все же настоящее обучение неизменно происходит в классе, где я вынуждена во всеуслышание защищать свои теории, твердо стоять на своем, объясняя свою точку зрения взрослым ученикам, которые не боятся задавать каверзные вопросы, оспаривать мои заключения и придираться к неточностям.

Преподавание в такой крайне стимулирующей обстановке требует от вас достичь более глубокого уровня понимания, нежели поверхностное осмысление, которое приходит, когда человек просто что-то читает о данной теме. Возникает очень заманчивое побуждение – ответить на вызов, не подвести класс. Я проникаюсь чувствами учеников, ставлю себя на их место, пытаюсь догадаться, какую информацию они хотят собрать по теме. Сейчас я ношусь с идеей начать новый курс «Шекспир для тех, кто никогда по-настоящему не понимал его работы, но всю свою жизнь притворялся, что понимает». Я причисляю себя к этой группе бесстыдных позеров. Уроки на такую тему заставили бы меня копать глубже и открыть для себя Шекспира, как я всегда и хотела. Я прочла (ну, хорошо, просмотрела) такие авторитетные книги, как «Уилл в миру: как Шекспир стал Шекспиром» Стивена Гринблатта, «Шекспировские войны» Рона Розенбаума и «Шекспир: изобретение человека» Гарольда Блума. Но мое исследование было бы качественно более глубоким и куда более интенсивным, если бы я знала, что завтра буду стоять перед группой коварных взрослых учеников.

Эта идея – обучать тому, чему вам нужно научиться, – несомненный парадокс. Кроме того, она является великолепным проявлением принципа формулирования, который гласит, что чем чаще вы будете излагать мысль, тем больше вы ее прочувствуете, поймете, поверите ей. Просто в теории – действенно на практике. Уин Венгер, автор книги «Фактор Эйнштейна», сделал открытие, что гениям дано больше, чем обыкновенным людям, которые сталкиваются с проблемой, когда необходимо расширить способы концентрации внимания. Один из этих способов концентрации – формулирование: чем больше вы выражаете или формулируете данное представление, тем глубже вы его осознаете и поймете. «Само по себе постоянное выражение наших мыслей относительно какого-либо предмета заставляет нас больше узнать об этом предмете, даже когда извне не поступает никакой новой информации», – говорит Венгер. «Наше знание крепнет не потому, что дополняется внешними фактами, а скорее потому, что наши собственные представления о наших представлениях взаимодействуют и создают эффект постоянно растущего снежного кома».

Необходимость выражать мысли на данную тему заставляет нас больше узнать об этом предмете и пересмотреть то, что мы уже знаем, даже когда картина не дополняется новыми фактами. То, что при этом происходит, подобно ленте Мебиуса: мы начинаем жонглировать уже существующей информацией вместе с новыми мыслями о ней, закручивается изящная обратная петля и просто движется дальше. В педагогике существует выражение: «Прочитать, написать, научить», относящееся к последовательным уровням понимания. Например, прочесть о метрической схеме, которую использовал Шекспир в своих сонетах, – первая ступень понимания. Затем, чтобы проверить, как вы усвоили тему, попробуйте написать убедительное пояснительное эссе о метрической схеме сонетов Шекспира. Возможно, вы осознаете с долей тревоги, что широта размаха превышает ваше понимание. В конце концов, объясните группе умных, любознательных, критически мыслящих взрослых людей ритмическую схему великого барда. Ваша ахиллесова пята проявится и подставит вам ножку быстрее, чем вы успеете произнести «ямбический пентаметр». Ваши прежде скрытые слабые места откроются еще до того, как вы начнете разбирать синтаксис и декламировать стихи. Как ни что другое, треххвостая плетка «Прочитать, написать, научить» заставит вас уважать и ценить хороших писателей и хороших учителей. Принцип формулирования поможет добиться лучших результатов во всем: как в вашей карьере, так и в тех занятиях по вашему выбору, которые будут частью программы развития вашего мозга.

Принцип формулирования странным образом напоминает мне сложный процент. Оба принципа представляют генератор идей, и обоими слишком часто пренебрегают. Проявление способности сопереживать путем обучения позволит вам ощутить силу принципа формулирования. Вы можете использовать его, чтобы добиться успеха практически в любой сфере человеческих устремлений. Совместите принцип формулирования с кайдзен и практикой техники «Победа за двадцать минут», и вы получите чрезвычайно действенную комбинацию. Потратьте десять-двадцать минут на то, чтобы изложить (устно или письменно) ваши мысли о стрижке деревьев, пожарной безопасности, лечении астмы и так далее, и вы будете более уверены в своих знаниях. Ваши знания будут лучше организованы, вы станете более убедительны и начнете понимать, почему вы думаете именно то, что думаете. Волшебство…

Уверовав в непреходящую ценность искусства и гуманитарных наук в мире, где прославляется практичное и повседневное, обратимся к примеру из реальной жизни – профессии, которая, возможно, именно сейчас переживает трансформацию благодаря эмпатии. Врачи особенно должны чувствовать обязанность сопереживать своим пациентам, учитывая уязвимость пациентов в изначально стрессовых обстоятельствах. Учитывая этот аспект, медицинские факультеты начали включать в свои учебные планы курсы чтения и писательства – с интересными результатами.

В рассказе «Исцеление письмом», опубликованном Мелани Тернстром в 2008 году в журнале «New York Times Magazine», рассматривается вопрос, как медицина сбилась с пути и впоследствии постаралась наверстать упущенное. Тернстром ссылается на пример терапевта Риты Черон, которая описывает визит нового пациента.

Пациенту, о котором идет речь, тридцать шесть лет. Он доминиканец; жалуется на боль в спине. Черон спрашивает его об общем самочувствии, и в этом нет ничего необычного, но то, как она позволяет мужчине говорить – не сдерживаясь, не похоже на большинство приемов у врача. Она не использует в своей речи терминов симптоматики, не делает пометок в медицинской карте, не перебивает пациента, пока тот говорит. «Она слушала его как аналитик – как если бы он был персонажем, произносящим монолог… [Ее интересовало] не только содержание его рассказа, но и форма – его временное течение, его образы, отвлеченные ассоциации, паузы, где он снова начинает говорить о себе, как он чередует рассказ о симптомах с другими событиями своей жизни. Через несколько минут он перестает говорить и начинает плакать. Я спрашиваю его, почему он плачет. Он отвечает: „Никто раньше мне этого не позволял“».

Черон около пятидесяти лет. Она терапевт с докторской степенью в области литературы (превосходное сочетание), руководитель передовой программы нарративной медицины в Колумбийском университете, которая обучает студентов-медиков литературе, теории литературы и писательскому творчеству; лидер зарождающегося движения за то, что рассказ пациента должен стать центральным аспектом терапии.

Практики, предложенные ее программой, были быстро восприняты и применены на медицинских факультетах по всей стране. Таким образом, сама Черон – превосходный пример инструктора по перекрестному тренингу с высокоразвитым чувством эмпатии, которым она делится с миром в качестве учителя.

Человек, чтобы стать очень хорошим, должен иметь сильное и всеобъемлющее воображение. Он должен ставить себя на место другого человека и многих других людей. Боль и радость его соплеменников должны стать его собственными.

Перси Биши Шелли (1792–1822), поэт

Джефф Роттенберг – сорокашестилетний профессор акушерства и гинекологии, а еще – скульптор и стеклодув. Он обратился к искусству, когда искал способ отвлечься от суровой реальности медицины. Сейчас, состоявшись как художник, он пришел к убеждению, что искусство – это то, чем должны заниматься все врачи. Искусство, как он считает, открывает новые пути для опыта и общения и спасает от профессионального выгорания. «Уделяя внимание литературе и искусству, – говорит он со страниц университетского вестника Индианы, – человек может развивать и совершенствовать навыки наблюдения, анализа, сопереживания и самоанализа. Таковы гуманистические атрибуты, которые составляют суть медицины человека». Таким образом, Роттенберг призывает медицинские факультеты по всей стране включить предмет по какому-либо искусству в свой учебный план.

Более того, медицина предлагает альтернативные курсы лечения. Один из них известен как литературная терапия. Многочисленные медицинские факультеты стали включать литературные занятия в свои учебные планы. Черон – не первая, кто связывает литературу с медициной. На протяжении трех десятилетий многие медицинские факультеты уже предлагают факультативные литературные занятия и программы, известные как «литература и медицина» или «медицинские гуманитарные науки». В Колумбии все второкурсники посещают обязательный семинар нарративной медицины. Другие студенты могут посещать дополнительные курсы, такие как рисование с натуры в Метрополитен-музее, поэзия, мастер-классы беллетристики. Такая практика, по словам Черон, способствует формированию более творческих, сопереживающих специалистов-врачей.

В современном западном мире всех нас воспитывают так, чтобы мы стали ненасытными потребителями. И все же мы должны научиться быть активными и творческими производителями.

Потреблять информацию о других и искусство, созданное другими, – значит жить жизнью кого-то другого, а не своей собственной. Я знаю женщину, которая читает все лучшие романы, которые только может достать. И хотя это похвальное занятие, не думаю, что она понимает очевидное: для нее это – отговорка, чтобы не писать собственный роман. Мир лишается ее уникального творческого произведения. Другие люди могут вкладывать энергию в уроки рисования, скульптуры, актерского мастерства и тому подобное. Конечно, такого рода инициатива достойна одобрения, но если занятия – это прикрытие, чтобы не предпринимать настоящих серьезных попыток создать действительно оригинальное произведение искусства, тогда они уводят вас от поставленной цели. Каждый из нас должен найти свою собственную точку равновесия в том, что касается баланса между потреблением и производством.

Спросите себя, пользуетесь ли вы плодами чужого творческого труда, чтобы избежать участия в сочинительстве чего-то своего, оригинального? Это одна из опасностей перекрестного тренинга: вы потребляете творчество других людей и тем самым сокращаете вероятность создать что-нибудь самостоятельно – короткий рассказ, симфонию, ландшафт заднего двора. Как ни странно, это противоположность эмпатии, потому что вы не делитесь своими уникальными талантами и взглядами с другими людьми. Писатель и преподаватель Вида Д. Скаддер сказала, что жизнь проявляется в творении, а не в обладании. Когда вы создаете что-то свое, чтобы этим могли пользоваться и наслаждаться другие, от чего их собственная жизнь становится богаче, вы демонстрируете сопереживание.

Было бы слишком легко отложить в сторону то, что составляет реальную работу нашей жизни, убедив самих себя, что мы должны прочесть только еще одну книгу по теме или записаться на еще один мастер-класс. Когда я только начинала писательскую карьеру, мне хотелось прочесть каждую книгу и посетить каждое занятие из доступных в Северном полушарии на тему документальной литературы – только тогда я могла бы стать достаточно компетентной, чтобы назвать себя писателем. Но тянуть время – не значит накапливать знания. Давайте назовем эту технику своими именем: трусливая тактика проволочек. У меня однажды была клиентка, которая избрала в качестве маскировки безупречную праведность – чтение слепым, добровольную работу в хосписе, работу в местной бесплатной столовой, – чтобы не проявлять собственный скрытый потенциал. Она мечтала открыть дневной спа-салон, но ее ужасала сама возможность того, что она действительно может достичь цели. Она буквально дрожала от ужаса. Она боялась, что в дальнейшем ей придется полностью раскрыть свой потенциал, поэтому она отгородилась от мира неприступной добродетельностью, и все ее дни были заполнены этой, безусловно гуманной, деятельностью. Все дело в мотивации, а она избрала тактику тотального избегания.

Отсюда вывод: не лишайте мир вашего уникального вклада. Что бы вы ни выбрали для вашего собственного Возрождения, поделитесь этим с другими. Это развивает вашу силу сопереживания. Платите вперед. Эгоизм несовместим с этим императивом, и он не позволит вам быстро развиваться как человеку Возрождения. Я боюсь, что некоторые читатели могут решить, что саморазвитие, к которому я призываю в этой книге, относится исключительно к своему «Я». «Я» – это только начало. Делитесь плодами своего познания: учите, наставляйте, будьте добровольцами.

Горе может само о себе позаботиться, но, чтобы в полной мере познать радость, нужно, чтобы было с кем ее разделить.

Марк Твен (1835–1910)