Текст книги "Ева. Минус на минус"

Глава 20

У самых счастливых людей нет всего лучшего. Но они извлекают все лучшее из того, что есть.

NNN

Ева Моргалис

Меня разбудили голоса: приглушенные, невнятные и от этого еще более раздражающие. Неимоверным усилием воли открыла один глаз. Блин, не знаю, чем занимался Вий накануне встречи с Хомой, но мне бы тоже не помешала помощь парочки силачей с железными вилами для поднятия век. Мир над головой представлял собой один яркий разноцветный блин. И это было довольно странно, учитывая, что засыпала я в пещере, где по умолчанию не могло быть столько света.

Память вернулась внезапно, колокольным звоном ударив по ушам. В голове замелькали картинки сражения, серого камня и молний. Почему-то финального кадра, обрисовавшего всю прелесть хеппи-энда, не последовало. И это слегка напрягло.

Меж тем голоса на заднем плане становились все навязчивее. Вернее, один, женский, – прямо-таки выводил из себя. А вот второй, мужской, с каждой минутой звучал все глуше и равнодушнее. Даже любопытно стало, что могло вызвать такую реакцию. Неужели меня обсуждали?

– Да, мама… – безразлично выдохнул мужчина в ответ на какой-то не расслышанный мною вопрос.

– И ты понимаешь, что Еве всего шестнадцать? – настойчиво продолжал женский голос.

– Да, мама…

– И что она – ведьма, у которой широкий выбор возможностей по устройству личной жизни?

– Да, мама…

– И еще: что брак с заклинателем – не самый лучший для нее выход?

– Да, мама…

– «Нет, мама», – с легким смешком подсказала Ядвига. Я нахмурилась и скосила на них глаза, пока не желая поднимать голову и демонстрировать собственную чрезмерную бодрость.

– Нет, мама, – послушно повторил Алекс. И только потом, кажется, смысл фразы до него дошел. Он приподнял лицо и уточнил: – Нет?

– Послушай, Александр. – Ядвига выпрямилась в кресле и даже слегка наклонилась к парню, сидевшему напротив. – Я – пожалуй, единственная в окружении Евы, включая саму Еву, кто не считает себя вправе становиться на пути истинной любви. Но если ты обидишь мою девочку, я сделаю так, чтобы встреча с Бестиаром перестала быть твоим самым страшным воспоминанием. Ты понял мой тактичный намек?

– Ну как бы сложно было не понять, – мрачно ответил парень.

– Вот только не нужно считать меня монстром! – взмахнула руками Ядвига. – Поверь, я все понимаю: сама не так давно была в возрасте Евы…

На этом моменте я прямо почувствовала, как у Алекса недоверчиво изогнулась бровь.

– …но и ты пойми: моя Ева – очень чувствительная, нежная и добрая девочка. И еще она ведьма. Она должна тренировать свои способности, участвовать в шабашах, творить заклинания – и ты ничего не сможешь с этим поделать. Это в ее крови, она – часть немножко другого мира. Тебе также придется смириться, что вашим будущим детям, скорее всего, передастся ее дар. И я хочу, чтобы ты подумал об этом сейчас, когда у вас двоих еще есть возможность отступить и красиво попрощаться. Я благодарна тебе, правда! И мне бы очень не хотелось ломать тебе ребра потом, когда ты поставишь Еве в вину ее сущность!

Мне вдруг показалось, что в постель, где я лежала, кто-то запустил семейство дикобразов. И стоит только пошевелиться, вздохнуть чуть громче, как они, все разом, выпустят иглы. Сердце ударило и застыло в немом ожидании. К ушам прилила кровь, на лбу выступила испарина… Наверное, именно это чувствовали ведьмы на суде инквизиторов перед оглашением приговора.

Мне показалось, прошла вечность, прежде чем он наконец ответил.

– Да, Ядвига, вы правы, – согласился Алекс, кивая. – Ева – ведьма, а я – заклинатель. По всем канонам, мы не лучшая партия друг для друга. Но я люблю ее. И что бы ни случилось дальше, я никогда ее не обижу. Нет, я не стану вам обещать, что с легкостью приму любое ее решение, позволю посещать шабаши каждую неделю или устраивать землетрясения в подвале. Единственное, в чем действительно могу уверить, так это в том, что буду рядом с ней, несмотря ни на что. Если только она сама не попросит меня уйти. А до тех пор я стану беречь ее, защищать, если нужно – даже от нее самой. Я всегда протяну ей руку помощи и никогда не отвернусь от нее, какую бы глупость она ни совершила. Чего бы это ни стоило, я всегда постараюсь ее понять. Эта девушка, ваша дочь… она мне очень дорога. Настолько, что мне плевать на трудности, законы и чье-либо мнение. Я просто хочу быть с ней.

– Ну… – со вздохом протянула мама. – Тогда, я полагаю, вы сумеете договориться. Характеры у вас обоих, конечно, не дай бог, зато упрямства не занимать. Ну а мне, похоже, остается только начать собирать деньги на капитальный ремонт. Потому что когда вам все же удастся разобраться со всеми спорными моментами, нашему особняку понадобится реставрация. Хм… зато хотя бы жить будет не скучно… Об одном прошу: ведите себя поскромнее на глазах у Георгия. Он считает Еву своей маленькой доченькой и, хотя я уверена, что однажды будет рад тому, что из всех мужчин она выбрала именно тебя, сейчас может отреагировать… чересчур эмоционально. Ты ведь не хочешь расстраивать папу?

Ответить Алекс не успел. Потому что я как раз решила, что услышала достаточно. В животе порхали бабочки, на глазах выступили слезы, а перед мысленным взором как раз предстал очень удивленный отчим. И еще двустволка у него в руках. Нет уж, пора было «просыпаться»!

– Где я? – слабо простонала, поднимаясь на локтях.

Ядвига и Алекс синхронно подпрыгнули на ноги.

– Ну хоть не «кто я?», – улыбнулась мама. – Как ты себя чувствуешь, Ева?

– Терпимо. – Я медленно села, талантливо кося под измученную жертву магического истощения, и пробежалась взглядом по комнате. – Это отельный номер?

– Лучшая гостиница Афин, – кивнула ведьма.

Я хмыкнула про себя: ну кто бы сомневался…

– Мы решили дождаться, пока ты придешь в себя, – тихо сообщил Алекс. – И уже потом лететь домой.

– Мм… спасибо, – потерла виски: голова в сидячем положении начала слегка побаливать. Может, я и правда перестаралась там, в пещере? – Что я пропустила?

– Ну… – Мама щелкнула пальцами, и в ее руке образовался бокал с мартини. – Вы изгнали Бестиара, отменили конец света и способствовали скорой кончине Аристарчоса. Только и всего!

– Ага… – кивнула. Ну да… где-то ровно столько я и помнила.

– Правда, мы так и не сообразили до конца, почему план греческого колдуна пошел прахом, – добавила мама. – Алекс говорит, что Руфус не мог напортачить с руной, да и ключ должен был быть настоящим, иначе завесу не удалось бы разорвать. Но почему тогда Аристарчос не довел дело до конца…

– Это Моргана, – прошептала я. Черт, ну конечно! Почему я раньше не додумалась? Внезапно все встало на свои места и оказалось таким простым и логичным…

– Она подсунула не тот ключ? – предположила мама.

Я хмыкнула:

– Нет. Алекс прав. Аристарчос не был заклинателем. Ему нужен был ключ, чтобы открыть завесу. Но… – я обернулась к парню, – вспомни, как мы его получили!

Он задумался на мгновение:

– Испытания?

– Моргана сказала, что последний вопрос для каждого разный… Мама, знаешь, что она спросила у меня? Она рассказала, что такое ключ, в чем его сила, а потом спросила, обменяю ли я его на тебя. А я ответила, что не позволю этому случиться. Вернее… не дам магу открыть завесу и впустить демонов в этот мир. Именно так! Это было мое последнее испытание: испытание правды. И я его не прошла, ведь в конечном итоге я солгала!

– Но об этом можно было узнать только одним способом… – кивнул Алекс.

– …в момент проведения ритуала, – закончила фразу я. – Когда ключ вернулся к своему настоящему хозяину. Именно так работала магия. Пока я не нарушала клятву – он принадлежал мне, поэтому я и смогла его взять. Но как только было доказано, что я сказала неправду – он вернулся обратно в Китай, к Моргане. И завеса, открытый проход в которой должен был удержать ключ, снова стала цельной.

– Вот значит, что твоя бабка имела в виду, когда говорила, что мы – бестолковые дети, – хмыкнул Алекс. – Она ведь была так спокойна, когда отпускала меня за тобой. А я даже внимания не обратил.

– Моргана дала мне шанс спасти маму. И не позволила закончить заклинание… Последнее испытание было не для того, чтобы доказать мою принадлежность к роду. Оно служит, чтобы никто и никогда не мог воспользоваться ключом.

– То есть в результате Моргана оказалась умнее нас всех? – улыбнулась Ядвига. – Молодец старушка. Надо бы занести цветы на ее могилку.

– Если действительно хотите отблагодарить ведьму – подарите ей X-box с набором игрушек, – покачал головой Алекс. – Уверен, она оценит.

– Ну раз ты так считаешь, – мама глубоко вздохнула и поднялась с кресла. – Что ж… Евочка, я рада, что ты пришла в себя. И раз это так, думаю, мне стоит сбегать за билетами. Пора нам уже возвращаться домой, правда ведь? Ну а вы пока… собирайтесь, приводите себя в порядок. Думаю, вам есть о чем поговорить.

И, чмокнув меня в лоб на прощание, она набросила куртку на плечи и быстрым шагом вышла из номера.

– У нее новый гардероб? – задумчиво пробормотала я. Вместо платья в пол – джинсы, джемпер и ветровка. И откуда только взялось время на шопинг-терапию? Или матушка раздела какого-нибудь туриста по дороге? – Я долго спала?

– Не очень, – ответил Алекс, присаживаясь на край моей постели. – Как много ты слышала?

– Достаточно, – шепнула, опуская глаза вниз, на край одеяла, которое сейчас усиленно теребила в руках.

– Хорошо, – кивнул парень. – Тогда давай вернемся к разговору, который ты так отчаянно пыталась начать в пещере.

Черт! А я уж надеялась, он забыл…

– Может, не надо? – спросила безо всякой надежды.

Заклинатель мрачно улыбнулся и покачал головой:

– Боюсь, сейчас – просто необходимо.

Вздохнула и подняла на парня тоскливый взгляд. А ведь утро начиналось так хорошо. Ну почему нельзя было просто остановиться на том, что он меня любит?

Алекс закатил глаза и, подсев ближе, положил ладонь мне на колено. Очень, знаете ли, по-свойски положил. А потом, видимо, решил поиграть в доброго, всепонимающего заклинателя.

– Я не буду объяснять, насколько плохо ты поступила, – заявил ровным голосом. Я виновато потупилась. Он поиграл желваками и все-таки не сдержался. – Просто ответь: если бы мир погиб из-за тебя, что бы ты сказала в свое оправдание?

Я в легком недоумении изогнула одну бровь.

– То есть мир как бы уже погиб, а я все еще могу говорить? – нервно хихикнула. – Сказала бы: надо срочно вернуть все как было, пока Шурик не заметил перемен и не оторвал мне голову!

– Очень смешно, – мрачно бросил он. – Но совсем не то, что я хотел услышать. Ева, твоя мать сказала правду: ты – талантливая ведьма. Но, кажется, ты еще не поняла, что великая сила налагает не меньшую ответственность! Если ты в состоянии изменить мир, у тебя также есть обязательства перед ним.

– Я понимаю…

– А мне кажется, не понимаешь!

– Да нет! – уже с толикой раздражения передразнила я. – Прекрасно понимаю! Хотя это довольно странно – выслушивать проповеди от заклинателя!

– Ну хоть кому-то из нас нужно быть на светлой стороне! – рыкнул он.

– И я нахожусь именно там! Просто… у меня свои приоритеты! Иногда они не совпадают с общественными…

– Судьба мира должна интересовать тебя больше всего остального!

– Ой, да ладно тебе! Если бы я так сильно беспокоилась о судьбе мира, никогда не позволила бы себе влюбиться в заклинателя!

Рявкнула и тут же смущенно прикусила язык. Одно дело – признаваться в любви на пороге смерти, и совсем другое – вот так, наедине, сидя в одной постели.

К тому же я говорила неправду. Миру наплевать на то, с кем проведет свой век какая-то ведьма. Если только у нее нет доступа к ключу, отпирающему завесу. Конечно, я навсегда останусь Моргалис – хранительницей того самого «наследства» своих предков, будь они неладны, и Книги, дающей к нему доступ. Что бы я ни говорила, как бы ни отпиралась, до последнего дня в моей жизни будет место для «подвига». Я буду защищать этот мир и стараться сделать все, чтобы никто не смог использовать наши таланты против нас. И Алекс это понимал. Он знал, что я не откажусь от своего предназначения. А я знала, что он всегда поддержит меня в этом благом деле. Теперь я знала это наверняка.

Криво ухмыльнувшись, парень перебросил руку через мои ноги и склонился к лицу:

– Повтори это…

– Что конкретно? – буркнула, практически падая на подушки. Он предвкушающе оскалился и поставил колено на постель.

– Ты знаешь… – мурлыкнул, обжигая дыханием губы.

Все, дальше вжиматься было просто некуда. Разве что ломиться сквозь доски под кровать. А этот искуситель с кошачьей грацией и очень самодовольной рожей навис надо мной и выжидающе протянул:

– Ну-у…

– Я… – прошептала ему в тон, – люб…

Резкий хлопок входной двери заставил едва ли не подпрыгнуть на месте.

– Ой, простите! – защебетала Ядвига, прикрывая глаза ладонью. – Я буквально на секунду вернулась: сумочку забыла. А вы продолжайте, продолжайте!

И выскочила из комнаты быстрее, чем мы успели сообразить, действительно ли она забыла сумку или так забежала, из вредности?

– Твоя мама – злостный кайфолом, – буркнул Алекс, падая на кровать рядом со мной. Я хмыкнула: «А то!», и игриво покосилась на парня. Он опустил глаза и пару мгновений мы просто смотрели друг на друга. Улыбались и молчали. Не нужно было слов, каких-то подтверждений, глупых клятв. Одним своим взглядом он сказал больше, чем монологом на полторы страницы. А я поняла и поверила. Нашла пальцами его ладонь, вложила в нее свою и тихонько засмеялась, когда он ее сжал…

И, знаете, в тот момент мне этого было достаточно…

В аэропорту родного города нас встретила Полина. Учитывая, что Георгий до сих пор пребывал в Лондоне, Егор вообще мало что помнил о младшей сестре, а Богдан был уверен, что я с Алексом путешествую на школьном автобусе по местным достопримечательностям, в этом не было ничего удивительного. Если бы, конечно, она приехала в аэропорт на такси.

– Здравствуй, Полечка! – Мама сгребла подругу в объятия и буквально облобызала в обе щеки.

Та мужественно перетерпела приступ нежности и даже довольно радостно улыбнулась в ответ. Они давно были знакомы и хорошо друг к другу относились. Мама считала, что именно благодаря Полине я не сижу дома затворницей, отказавшись от радостей жизни. Конечно, она и представить не могла, сколь далеко готова была зайти Полина в своей жажде веселья. А подруга видела в маме родственную душу, не мешающую детям жить в стиле all inclusive. При этом, разумеется, никто не вдавался в подробности того, что именно включалось в это понятие. То есть между ними существовала эдакая глубокая взаимная симпатия, основанная на том, что ни одна из сторон не знала истинного положения дел. Вот и не верь после этого, что маленькая невинная ложь не помогает в жизни…

– Как вы себя чувствуете, Ядвига?

– Отлично, дорогая. Правда, магия возвращается с трудом, но я с этим справлюсь.

– Вы расскажете о своих приключениях?

– Евочка расскажет! – Мама посмотрела на меня влюбленным взглядом. Я прямо прочитала у нее в глазах: «Она расскажет все тебе, а ты – мне, золотце мое ненаглядное». Да, мама верила, что Полина – не только хороший друг, но и отличный шпион. Я же говорю: ложное восприятие действительности.

– Я не понял… – Алекс остановился перед серебристой «хондой» и, нахмурившись, покосился на номерные знаки. – Это машина Богдана?

– Ага, – с улыбкой кивнула готесса, снимая авто с сигнализации.

– А где сам Богдан?

– Дома. – Лицо подруги приобрело мрачное выражение. – Мы с ним не разговариваем.

– Но машину тем не менее ты взяла? – хмуро уточнил Шурик.

– Между прочим, чтобы вас встретить! – буркнула Поля.

Я легонько ткнула парня в плечо и, забросив рюкзак в багажник, утащила подругу на заднее сиденье. Алекс с мамой сели спереди. Я дождалась, пока заклинатель заведет мотор, и только потом аккуратно уточнила:

– Поль, а что у вас случилось?

– Он меня обманул!

– Да ты что? – уже начиная подозревать худшее, протянула я.

– Притворился тем, кем не был на самом деле! – грозно добавила готесса.

Я сглотнула:

– Действительно?

– Какой мерзавец, представляешь?!

– Но… он ведь все еще жив, правда?

Вот теперь уже Полина смотрела на меня удивленным взглядом:

– А что с ним станется?

– Да так, – нервно хихикнула я. – Ты в гневе страшна…

– Ну я вспыльчива, конечно, – не стала отпираться подруга, – но ведь не до такой же степени! К тому же я не собираюсь с ним расставаться. Немного пообижаюсь, помучаю пару дней, потом сдамся под натиском уговоров и дождусь периода бурного примирения. Короче, все продумано.

– Угу, – подозрительно сощурилась я. Как-то уж больно легко Полина решила простить Богдана… Конечно, бередить раны – не самое благородное занятие, но это лучше, чем, не разобравшись, случайно выдать чей-то секрет. – А что у вас все-таки случилось?

Подруга хмыкнула, села поудобнее и зашептала:

– Короче, решила я Богдана подогнать под себя. Сделать, так сказать, из полуфабриката качественный продукт. С гардеробом ничего не удалось – во-первых, мне бюджета не хватит, чтобы купить ему те шмотки, которые и мне бы понравились, и он бы согласился носить. А во-вторых, он сделал ход конем и подарил мне целый день шопинга. Хитрый, ага… Я хотела, чтобы мы подходили друг другу? Вот теперь у меня много ярких и безумно дорогих вещей, которые я, конечно, буду носить только в его присутствии и после нашего примирения.

Полина воодушевленно закатила глаза, а я перевела взгляд на зеркало заднего вида. Алекс хмыкнул и подмигнул в ответ. Нет, похоже, Георгий не станет убивать моего среднего брата за существенное изменение баланса на кредитке. Но Поле надо будет как-то намекнуть на сокращение запросов, а то у старшего Соколова припадок случится, когда он из-под воздействия магии выберется…

– Потому я решила пойти другим путем, – продолжила подруга. – И научить своего парня защищать свою леди.

Я закашлялась:

– От кого защищать, Полина?

– От всяких разных негодяев, – картинно взмахнула рукой она.

– Но у тебя восьмой дан в тэквондо! Все негодяи после встречи с тобой обретают статус «неликвида», и даже у распоследнего подлеца не хватит совести поднять на них руку.

– Вот именно! – воскликнула Поля. – В таких ситуациях я всегда действую сама! А я больше не хочу быть самой сильной! Я хочу котиков, цветочков и ми-ми-ми! И чтобы треш только по выходным и праздникам, а еще – раз в полгода в виде сессии в универе. Короче, я решила обучить Богдана боевым искусствам. Чтобы он мог меня защищать. Тем более ты прекрасно знаешь, что компании, в которых я обычно состою, – не самые положительные.

– Во-первых, – мрачно перебила я, – ты в них не состоишь. Ты их создаешь. А во-вторых, ты чем думала, Полина?! У меня только три брата! Ты решила сократить их численность до двух?!

– Погоди отчитывать! Ты ведь еще не знаешь, чем все закончилось! Короче, я три дня кровью и потом пыталась обучить его азам. Ну там бросок через бедро, подсечка – по мелочи. А на четвертый, как оказалось, ему надоело падать на татами. Ты вообще в курсе, что твой самый безобидный на вид братец нехило так владеет дзюдо?!

– Богдан?! – ахнула я.

– Скажи, интересная штука получается? Он три дня надо мной ржал втихую, а потом скрутил меня как немецкий брецель[19]19
  Крендель к пиву.


[Закрыть]. Ну вот и как на такое можно было не обидеться?!

Наверное, подруга ожидала другую реакцию, но я расхохоталась. Сдерживаться дольше было выше моих сил. Ай да Богдан, ай да сукин сын! Это же надо было вот так уделать Полину! И, главное, не прикопаешься: она ведь сама хотела его изменить, так что де-факто «мечты сбываются – будь благодарна».

– Так как? – улыбнулся Алекс с места водителя. – Забросить тебя по дороге домой?

– Вот еще! – фыркнула Поля. – Я к вам еду. Мне Ева еще ничего о поездке не рассказала. Буду слушать и… играть на его нервах своим присутствием.

– Коварная женщина, – едва сдерживаясь, чтобы не заржать в голос, съязвил Шурик и посмотрел на меня предупреждающим взглядом, мол: «Попробуй только выкинуть что-нибудь подобное!» Я хмыкнула и послала ему воздушный поцелуй: «Конечно нет, милый. Если потребуется, я придумаю что-нибудь поинтереснее!»

В особняк мы добрались быстро: самолет прилетел рано утром, и пробок в городе еще не было. А на пороге дома нас встретил полуголый (в одних спортивках, опущенных ниже некуда, что было очень странно в это время года), растрепанный со сна Богдан.

– Привет… – протянул он, судя по сведенным на переносице бровям, отчаянно пытаясь вспомнить, кто же мы такие. Блин, до чего «талантливо» мама блокировала заклинание забвения – до сих пор удивляюсь…

Полина подхватила мой рюкзак, высоко задрала нос и первой вошла в дом, слегка и будто невзначай коснувшись парня плечом. Он проводил ее растерянным взглядом, который быстро перерос в такую многообещающую ухмылку, что я даже покраснела. И Шурик это заметил.

– Оденься! – буркнул вполголоса, пихая брата в дом. Потом обернулся ко мне: – А ты не стой на пороге и… хватит пожирать глазами этого нудиста!

– Действительно, Евочка, – подхватила меня под руку Ядвига. – Даже если у парня фигура как у Аполлона – вовсе не обязательно смотреть на него такими глазами… в присутствии действующего кавалера. Дождись, пока он отвернется.

Кажется, Алекс зарычал. А я покраснела еще сильнее и опрометью бросилась к себе в комнату.

Где меня уже поджидала Полина.

– Никаких больше отговорок! – хлопнула она в ладоши и поудобнее устроилась на розовом пуфике. – Я и так слишком долго ждала. Рассказывай! В подробностях!

– Что именно? – Я тоскливо покосилась в сторону ванной. Видимо, придется потерпеть еще немного.

– Все! – решительно кивнула подруга, буравя меня горящим взглядом.

– Ну… – Я тяжко вздохнула и стала перечислять: – Мы прилетели в Китай, познакомились с Морганой, прошли ее испытания, забрали ключ…

Поля выразительно изогнула бровь:

– Ева, эту версию событий ты будешь рассказывать своей маме! Что у вас с Алексом?

– А… что-то не так? – уточнила осторожно.

– Не пытайся меня обмануть! Меня вообще невозможно обмануть, если ты еще не поняла!

Я вспомнила Пита: да-да, конечно, Полиночка! Ты прямо гений сообразительности…

– Мне сразу стало понятно, что между вами что-то было! – подпрыгнула готесса. – Ведь было же?!

– Ну… – замялась я. – Вообще-то было…

– Ты обязана мне рассказать!

И вот как реагировать на такое заявление? Конечно, я знала, что рано или поздно все тайное становится явным, но чтобы настолько рано… Я ведь и сама толком не поняла, что там случилось, в пирамиде. Вернее, поняла, конечно, не настолько я и темная. Но вот как описать это Полине? Учитывая как минимум ограниченность собственного лексикона в данном направлении.

Короче, я подумала немного и, закусив губу, попыталась подобрать наиболее подходящее слово:

– Это было… неожиданно.

Поля тяжко вздохнула и посмотрела на меня как на маленького пакостливого щенка: то есть «вай, какая прелесть, но лучше бы она все же не писала по углам».

– Твоя скромность, Евочка, – мрачным голосом заявила она, – должна быть занесена в священную книгу человеческих совершенств. А теперь на полном серьезе: тебе понравилось?

– Д-да… – задумчиво кивнула я.

– И?..

– И… еще я после этого хорошо выспалась, несмотря на то, что спала всего три часа! Очень удобно…

– Да ну блин же! – выругалась Полина, обходя меня по кругу, как голодная гиена – спящего слона: вроде и мяса много, но вот фиг поймешь, с какой стороны к нему подступиться. – Ты надо мной издеваешься, да?

– Немножко, – улыбнулась, снимая курточку. – А что, интересно знать, ты хотела от меня услышать? Что это была чудесная ночь, а он – нежным и внимательным любовником? Что я получила море удовольствия и была бы не прочь повторить?

– А он вообще понял, что это был твой первый раз? – озадаченно спросила готесса.

Я подхватила домашний спортивный костюм и тапочки:

– Поль, даже я бы поняла, что это был мой первый раз.

И с этими словами потопала в душ. Подруга, конечно, осталась недовольна: она-то ожидала ярких образов и жарких подробностей. Непонятно только зачем: в Интернете на эту тему столько всего найти можно… и, между прочим, куда более высокого качества, чем мои сбивчивые рассказы. А она как будто в Средние века живет…

Сбросив одежду, я всей кучей затолкала ее в корзину для грязного белья. Распустила волосы. Забралась в ванную, задвинула стеклянные шторки и включила душ. Горячая, прямо-таки обжигающая вода окутала плечи, скользнула по спине, ногам. Брр… я даже не знала, что замерзла, пока не оказалась под этим согревающим дождем. Подняла лицо, ловя ртом капли, ощутила, как они падают на щеки и, разбиваясь брызгами, уносятся вниз, и не услышала, как тихо, почти беззвучно, открылась дверь. Щелкнул замок. Слегка отъехала и вновь вернулась на прежнее место стеклянная шторка…

А потом мужская рука крепко обхватила под грудью, а вторая – прижалась к губам.

– Тише! Это я, – зашептали в ухо. Надо сказать, очень вовремя, потому что еще полторы секунды и…

– Я бы тебя током долбанула, идиот! – прорычала, кое-как отдирая ладонь ото рта.

– И в чем смысл? – мурлыкнул Шурик, проводя пальцами по моему животу. – Коротнуло бы обоих…

Я хрипло выдохнула и попыталась найти точку опоры. К сожалению, ни мокрые стены, ни скользкие шторы этому не способствовали. А пол из акрила, казалось, только и ждал какого-нибудь резкого движения, чтобы торжественно продемонстрировать собственное вероломство. Ну он-то все же дождался…

– Ты куда, котенок? Здесь недостаточно глубоко, чтобы нырять!

Кое-как выпрямившись, я резко обернулась и схватила парня за плечи. Мрачно ухмыльнулась в ответ на его вопросительный взгляд. А чего он хотел? Теперь если падать – то только вдвоем. Но лучше, конечно, не падать вообще.

– Что ты здесь делаешь? – прошептала, из последних сил пытаясь оставаться благоразумной. И это, кстати, было довольно сложно сделать, когда он вот так бегал губами по моей шее!

Длинные пальцы скользнули вдоль позвоночника и опустились на бедро:

– Разве ты не сказала, что хотела бы повторить?

Все! Больше я с Полиной в этом доме не секретничаю! У заклинателя здесь слишком много лишних ушей. Хотя…

Я улыбнулась, игриво слизывая капельки влаги с его губ: теперь, по крайней мере, я точно знала, о чем ни в коем случае нельзя, а о чем здесь все же стоит иногда разговаривать…

К сожалению, тем днем мне так и не дали отдохнуть. Я только-только изгнала Полину в другое крыло дома выяснять отношения с Богданом, переоделась, высушила волосы и бухнулась на кровать. После всех пережитых приключений хотелось укутаться в одеяло и забыться сладким сном. Вплоть до завтрашнего утра.

Проблемы начались уже на первом этапе выполнения гениального плана. Когда я попыталась подвинуть незваного компаньона и потерпела сокрушительное фиаско.

– Шурик, – устало выдохнула, – мало того что ты занял три четверти моей постели, так еще и на одеяло улегся. У тебя совесть вообще есть?

Он вяло приоткрыл один глаз, смерил меня равнодушным взглядом и демонстративно зевнул.

– Паразит, – ровным тоном констатировала я, накрываясь краешком того, что все же удалось отвоевать у нахального заклинателя. Он перевернулся на бок, положил руку под голову и с улыбкой уставился мне в глаза:

– Ведьма.

– Гаденыш, – проурчала я, устраиваясь поудобнее. Он фыркнул, придвинулся ближе… и вот тут закон подлости решил напомнить о своем существовании.

– Евочка! – послышалось от двери, и в комнату не вошла – ворвалась Ядвига.

Наконец-то я поняла, зачем этой кровати такие высоченные ножки! Алекс шмыгнул вниз со скоростью газели, атакованной стаей львов. Интересно, о чем они с моей матушкой договорились там, в Афинах, что он вдруг так странно себя повел? Похоже, кое-что занимательное я все же проспала…

– Евочка, – повторила мама, любопытным взглядом кося по сторонам. – Нам нужно кое-что сделать, прежде чем Егор вернется с занятий.

– Снять заклинание забвения? – догадалась я, выползая из-под одеяла. Похоже, отдохнуть с полета не удастся. Но мама была права: нужно было отменить эту дурацкую магию, а то мне уже надоело ловить на себе офигевшие взгляды Богдана.

– Совершенно верно, – кивнула Ядвига. – Потому я сейчас поеду за Книгой Знаний, а ты найди своего слишком резвого парня и уточни, где в этом доме можно спокойно поколдовать.

И, бросив последний, очень выразительный взгляд на коврик у моей кровати, она вышла из комнаты.

Я опустила глаза на пол. В голове промелькнула вялая мысль о том, что раньше ковер вроде бы щеголял другой расцветкой. Какой именно, не помнила совершенно, но точно не этим светло-лиловым убожищем, идеально вписавшимся в интерьер. Причем настолько идеально, что как-то сразу становилось ясно: ковер здесь появился не благодаря стараниям братца-дизайнера.

Нахмурившись, переступила с ноги на ногу. Топнула разочек, присела, так сказать, полюбоваться с близкого расстояния, провела ладонью по ворсу…

– Мамочка!!!

Нет, от ковра, конечно, многого можно ожидать: облысения там, потертостей. Но чтобы у него вдруг выросло два огромных глаза ярко-зеленой расцветки – это уже, мягко говоря, перебор. Мне же эта мохнатая, распростертая на полу чупакабра теперь до гробовой доски будет являться в кошмарах! А уж как представлю, что я ее трогала!..

Короче, на кровать я взлетела махом, опустилась на четвереньки и, не раздумывая, швырнула молнию в шерстяного паразита. Раздался хлопок, и демон, скукожившись до размера кудрявой таксы, опрометью бросился вон из комнаты. С облегчением выдохнув и злобно нахмурившись, я морально подобралась и заглянула под кровать.

– Шурик? – позвала ласковым голосом. – Ты где?

Пространство под кроватью радовало отсутствием лишней фауны. Я выпрямилась и с задумчивым видом огляделась вокруг:

– Шурик… – повторила, уже с легкой угрозой в голосе, – вылезай. Вылезай, а то хуже будет!

В шкафу раздалось подозрительное шерудение. Я тихонько спрыгнула на пол.

– Леопольд… – проурчала, на цыпочках подбираясь к притихшей мебели, – покажись, подлый трус…

Хлоп! Резким движением распахнула дверцу шкафа. Никого. Недобро сощурилась: какая упрямая и ловкая жертва мне попалась! Ничего, сейчас я ее быстренько отыщу, нащупаю слабое место и в двух словах растолкую, почему в моей комнате не должны появляться ее питомцы.

«Хлоп!» – открылась вторая дверца. Я резким движением раздвинула висящую на тремпелях одежду, нырнула в шкаф почти по пояс и призадумалась. Потому что там было пусто.

– Леопольд? – прошептала, на всякий случай оглядывая пол и даже потолок деревянной коробки. Ни фига! Жертва сообразила, что дело – дрянь, и сделала выводы. То есть в случае с Алексом решила сыграть не опережение.

– Попалась! – выдохнули мне в макушку, подхватили за талию и оторвали от земли.