Текст книги "2/3 успеха"

– Хабр, к Яночке!

Крик его, приглушённый несколькими слоями толстой ткани, донёсся изнутри как нечленораздельное бормотанье, которое тем не менее чрезвычайно разгневало врага. Павлика крепко встряхнули, чтобы замолчал, и что-то так больно ударило его по голове, что искры из глаз посыпались.

Что касается Хабра, тот отреагировал правильно. И вообще, с самого m«w»k» инцидента вёл себя как существо разумное. Пёс безошибочно умел определять намерения людей, особенно если они относились к его хозяевам, и сразу понял, что хозяину грозит опасность. Если бы он оказался по ту сторону изгороди, несомненно, защитил бы Павлика, во всяком случае, вовремя предупредил бы его об опасности. Теперь же, за оградой, он был бессилен помочь своему хозяину.

Пёс не стал метаться в бессильной ярости, с лаем бросаться на прутья решётки, тем более что ему приказали оставаться на месте. Теперь он получил другой приказ. Хабр остался для противника невидим и неслышим. Он лишь издал тихий угрожающий рык, обнажив блеснувшие в ночном мраке белые зубы. Секунду стоял Хабр как окаменевший, потом, повернувшись и стартовав с такой силой, что из-под лап брызнул мелкий щебень, помчался в сторону Верхнего Мокотова.

* * *

Очнувшись, Павлик не сразу понял, где он и что с ним было. Память возвращалась постепенно. Ага, к нему подкрались сзади, оглушили и понесли. Голова ещё болит, но почти не кружится. И дышать можно свободно, значит, уже сняли с него ту колючую ткань. Лёжа неподвижно с закрытыми глазами, Павлик медленно приходил в себя.

И тут он услышал тихие голоса, какое-то перешёптывание. Хорошо, что не открыл глаз, пусть враг думает, что он все ещё без сознания.

– Оно так, если бы не одно обстоятельство, – услышал он чей-то спокойный и холодный голос. – А именно – я его знаю. Это внук старого Хабровича.

– Холера! – раздражённо прохрипел другой голос. – А вы уверены?

– Без сомнения. А тут ещё вы разложили на подносе штампы…

– Неужели вы думаете, что он их успел разглядеть? И сообразить, что к чему?

– Не знаю. Но может рассказать о них. А кроме того, он видел меня…

Хриплый голос удручённо прошипел:

– Да, Хабровичу этого будет достаточно. Он давно охотится за мной.

– И теперь в руках у него появится мощное оружие, – ехидно заметил холодный голос.

– Ну, нет, не появится! – разъярённо прошипел хриплый. – Наоборот, он кое-что потеряет. Внука! Этот сопляк все ещё без сознания. Жаль, сразу же не подох.

– Пошли к ним, надо посоветоваться.

Павлик услышал звук удаляющихся шагов и стук закрывшейся двери.

Мальчик получил передышку для приведения в порядок хаотично клубящихся мыслей. Страх среди них занимал последнее место, на первое выдвигалось величайшее открытие, которое ему удалось сделать.

Уши свидетельствовали, что в комнате никого нет, и мальчик решился наконец открыть глаза. Комната и в самом деле была пуста, а он валялся на диване под включённым торшером. Павлик попытался сесть и с ужасом обнаружил, что у него не действуют ни руки, ни ноги. Неужели удар по голове привёл к параличу? Он не сразу понял, что просто связан по рукам и ногам. Нет, не так. Связан целиком, руки привязаны к телу, обмотан верёвкой начиная от шеи и кончая пальцами ног. И той же верёвкой привязан к дивану, на котором лежит.

И тут мальчик снова услышал голоса. Они доносились до него откуда-то из-за головы. Неужели все-таки кто-то ещё находится в этой комнате? Хотя голова и жутко болела, Павлик заставил себя повернуть её и убедился, что в комнате он один, а голоса доносятся из соседнего помещения благодаря дыре над его головой, в которую уходила труба парового отопления. Видимо, трубы недавно меняли и дыру в стене не успели заделать.

Напрягая все силы, извиваясь всем телом, Павел попытался пододвинуться поближе к дыре, и это ему удалось. Мальчик затаил дыхание.

Голоса за стеной были ему знакомы. Когда эти люди разговаривают вот так, нормально, а не шепчутся, он их голоса без труда различает. Зютек, Файксат, Очкарик. А хрипяще-шипящий должен принадлежать ЛягушуБаранскому, значит, это он и Файксат переговаривались тут у него над cnknbni. Впрочем, не один он хрипел и нервничал, остальные тоже, все, кроме Файксата. Лишь он оставался холодно-спокойным.

– Да не оглушал я его! – оправдывался Зютек. – Он сам ударился своей башкой о косяк двери, нёс я его вниз головой.

– Надо решать поскорее, пока не пришёл в себя, – послышался голос Очкарика. – Потом будет поздно.

– Заткнуть глотку, – прохрипел Баранский.

– Может, обойдёмся без крайних мер? – предложил Файксат.

– Без крайних, без крайних! – разозлился Баранский. – Мне подвернулся хороший покупатель, заплатит и уедет с товаром. Неужто из-за этого засранца терпеть такие убытки? Да с ним и делов-то – пристукнуть и закопать. И дело с концом.

– Грубые методы! – осудил Файксат. – Мы же вроде бы решили – потеря памяти. Наилучший выход. Инъекция инсулина… Инсулиновый удар…

– А у вас есть инсулин? – спросил Очкарик.

– Есть, – ответил Баранский. – Удар так удар. Подохнет от него!

Файксат опять воспротивился:

– Нет, устойчивый, стабильный дебилизм намного лучше. Мальчишку ктонибудь подберёт на этих участках, доставит в больницу…

– Правильно, – поддержал Файксата Очкарик. – Пусть думают, что сам кололся. Сейчас подростки сплошь сидят на игле.

Павлика постепенно стал охватывать страх. Нет, после того, как он раскрыл эту преступную шайку, знает их тайны, он просто не имеет права покорно дать им лишить себя памяти. Тогда он ничего не сможет никому рассказать. Надо что-то делать. Выбраться из комнаты – раз плюнуть, вот только бы эти верёвки развязать!

– Холера! – опять послышался из-за стены голос Баранского. – Шприца нет!

– Как это нет? – рассердился Очкарик. – Во всем доме не найдётся ни одного шприца?

– Да, собирался купить и забыл. Эй ты, недоумок! Вот деньги, мигом смотайся. Купи сразу десяток одноразовых.

Павлик понял, что Зютека посылают в аптеку, и немного взбодрился. Как-никак отсрочка. Луч надежды целительно сказался на способности соображать и на памяти, и мальчик вспомнил о перочинном ноже в кармане. Руками двигать он не может, а вот пальцами можно попытаться извлечь ножик. Маленький, но замечательный. Крохотное острие выскакивает от одного нажатия на кнопку.

Где-то в глубине дома хлопнула дверь. Наверное, Зюгек помчался в аптеку…

* * *

Чрезвычайно довольная, испытывая какое-то мстительное чувство удовлетворения, вернулась Яночка после встречи с пани Пекарской.

Павлика ещё не было, а жаль, очень хотелось поделиться с ним потрясающими новостями. Ну и узнать, каковы его соображения относительно складирования во дворе Баранского воровского имущества. Наверное, брат вот-вот явится.

Девочка поднялась в квартиру дедушки и бабушки, но тех не оказалось дома. Спускаясь, она наткнулась на Рафала, который только что вернулся домой.

– Не знаешь, куда все подевались? – спросил он сестру. И, услышав её отрицательный ответ, жалобно поинтересовался:

– У вас не найдётся чего пожрать? У нас – шаром покати, холодильник тоже пуст, а у меня брюхо подвело. Может, у вас что осталось?

– Есть суп, клёцки и мясной соус, – ответила Яночка. – Все готовое, только разогреть. И шарлотка. Но мать ещё не ела, так что не сожри всего…

– Постараюсь воздержаться, – пообещал Рафал, зажигая газ под кастрюлей с супом. – Это надо мешать?

– Суп не надо. Мешать надо клёцки, разогрей их вместе с соусом. Ладно уж, сама помешаю, пока ты будешь есть суп. Подкрепившись, Рафал napek способность соображать и рассуждать. Он поинтересовался, как обстоит дело с подготовкой намечающейся операции. Яночка информировала, что в данный момент Павлик производит рекогносцировку на местности. Со своей стороны, Рафал доложил, что с корешем в принципе договорился. И Анджей согласен предоставить заговорщикам свою машину. Так что все о'кей. Можно хоть завтра ночью и провернуть намеченное.

И тут у входной двери послышался какой-то шум. Стукнула ручка двери, кто-то толкнулся в дверь. И раздался лай! Лай Хабра, явление чрезвычайно редкое.

Побледнев, Яночка вскочила с табуретки и кинулась к двери.

– Это Хабр! Что-то случилось!

Рафал, не доев шарлотку, бросился вслед за сестрой. Он знал, что Хабр никогда не лает. Значит, произошло что-то из ряда вон выходящее. Такого лая ему ещё не приходилось слышать!

Яночка распахнула дверь, и Хабр ворвался в прихожую, как буря, тяжело дыша, забрызганный грязью по уши. Сделав круг по прихожей, он, жалобно скуля, снова бросился к двери, оглядываясь на Яночку. Даже совершенно посторонний человек сразу бы понял – пёс чрезвычайно встревожен, предупреждает о какой-то опасности и даёт понять, что промедление смерти подобно. Так выразительно было поведение этой необыкновенной собаки. Хабр опять пролаял отрывисто и громко и выскочил во двор, оглядываясь и торопя Яночку. Не убегал, ждал, когда отправятся с ним, но весь извёлся от нетерпения: беспокойно крутился, на секунду садился и вскакивал и взлаивал коротко и тревожно.

Всегда хладнокровную Яночку охватила паника.

– Езус-Мария, что-то случилось с Павликом! Сейчас, пёсик, бежим! Только вот кеды.., и куртку… Рафал!

Рафал мгновенно оценил ситуацию.

– Моя машина стоит на улице. Только за курткой сбегаю… Да скажи собаке, пускай перестанет, нет сил смотреть. Я мигом!

Через минуту оба мчались за псом к калитке. На бегу Яночка кричала:

– На Садыбу! Бонифация, сто тридцать! Павлик там! Хабр покажет!

Рафал приехал недавно, двигатель машины ещё не успел остыть. Включённый, он сразу заработал, и машина рванулась с места. Переднее сиденье рядом с водителем занял Хабр. Упёршись передними лапами в распределительный щит, он, поскуливая, торопил Рафала.

За их спинами, на заднем сиденье, Яночка, стиснув зубы и лихорадочно сжимая руки, пыталась догадаться, что же могло случиться там, на улице Бонифация. Случилось что-то плохое, в этом нет сомнений, Хабр сам не похож на себя, но надо надеяться, Павлик жив, иначе собака бы выла. Или Хабр не умеет выть? До сих пор они не оказывались в таком отчаянном положении, неизвестно, как ведёт себя пёс в экстремальных ситуациях.

До Бонифация домчались за рекордно короткое время. На улице Рафал немного сбросил скорость, всматриваясь в номера домов.

– Дальше! – крикнула Яночка. – Я знаю дом! Дальше!

– А ты уверена, что он там?

– Не видишь, что ли, Хабр говорит – там! Если бы ты не туда поехал, он бы давно тебе сказал. Вот этот дом! Не останавливайся, сверни за угол, чтобы не видели нас.

Свернув за угол соседнего участка, Рафал остановил машину. Хабр пулей выскочил из машины и помчался куда-то в сторону. Яночка знала – на собаку можно положиться, значит, Павлик шёл этим путём.

– Быстрее! – шепнула она Рафалу. – За Хабром.

Собака привела к штакетнику. Яночка велела парню наклониться, Хабр вскочил ему на спину и спрыгнул на чей-то чужой участок. Рафал и Яночка последовали за ним, не думая о том, что ночью проникают на частную территорию. Значит, именно отсюда Павлик пробрался во двор Баранского.

Следуя по пути, проделанному Павликом, они пересекли два участка, пролезли под проволокой, ограждающей один из них, влезли на крышу сарая и скатились по ней во двор дома Баранского. Тут Хабр привёл их к окну, куда ещё совсем недавно заглядывал Павлик. А потом, внимательно понюхав воздух и чьи-то следы на земле, вывел Яночку и Рафала к другому окну, всем своим поведением давая понять, что именно там находится Павлик. Да, в комнате, g» окном, находится Павлик, и ему угрожает смертельная опасность!

Тихонько скуля и подталкивая носом то Ра-фала, то Яночку, пёс заставлял их действовать. Поторопитесь! – казалось, умолял он.

– Что происходит? – допытывался Рафал. – Скажи хоть, что это означает? Я же ничего не понимаю!

Тяжело дыша после кросса по пересечённой местности, Яночка быстрым шёпотом сообщила, что находятся они у дома Баранского, преступника и одного из заправил марочной мафии, именно здесь они задумали сложить уведённое у воров имущество, именно сюда отправился Павлик на разведку, и вот, Хабр говорит, его схватили! Надо спасать брата!

Рафал тоже принялся лихорадочно думать, что тут можно предпринять. У Яночки сомнений не было:

– Туда надо проникнуть. И не через дверь! Рафал потрогал занавешенное шторой окно, сквозь которое пробивался неяркий свет.

– Заперто. И как ты себе это представляешь? Полезем в окно в чужой дом?

– А почему нет? Вдруг какое-нибудь не заперто…

– Учти, я совершеннолетний и буду отвечать по всей строгости перед законом. Это вы себе можете позволить…

– В таком случае полезу я, а ты мне только поможешь. Давай посмотрим…

Приоткрытое окно оказалось не так уж далеко. То самое, к которому их в первую очередь привёл Хабр. Рама открывалась наружу, но изнутри закреплялось на держалку с зубчиками. Эх, нет никакой железки, чтобы поддеть её. Можно, конечно, посильнее дёрнуть, но тогда без грохота не откроется, а им надо действовать бесшумно.

– Я поищу железку, а ты возьми пока мой фонарик, попробуй им. Испортишь – не жалко…

* * *

Пальцами прикрученной к телу руки Павлик наконец нащупал перочинный нож в кармане брюк. Теперь надо проверить, в каком положении он там лежит, ведь очень бы не хотелось, чтобы выскочившее острие впилось в тело. Нож лежал в подходящей позиции. Мальчик нажал пальцем на кнопку, и острое лезвие, длиной всего в какой-то сантиметр, прорвало карман с такой лёгкостью, словно он был не из плотной джинсовой ткани, а просто бумажный. Теперь надо сделать так, чтобы верёвка оказалась как раз над лезвием. Справится ли перочинный ножичек с верёвкой?

Только теперь мальчик попытался разглядеть, чем же его связали, какой толщины верёвки, и увидел странную вещь: связан он был не верёвкой, а длинными полосками какой-то ткани, разной толщины и расцветок. Не сразу Павлик догадался, что это галстуки. Мужские галстуки. Выходит, связали второпях, первым, что оказалось под рукой. Ну с галстуками его ножик справится! Только вот интересно, они связывали его каждым галстуком отдельно или предварительно сделали из них что-то вроде верёвки? Это имеет принципиальное значение.

Ну да ладно, медлить нельзя. Крепко ухватив пальцами ножик, извиваясь всем телом, мальчик попытался подставить под острое, двустороннее лезвие одну из полосок галстука. Кажется, удалось перерезать. Так, теперь следующая…

Весь вспотев, сжав изо всех сил металлическую рукоятку ножика, мальчик с огромным трудом подобрался к следующей полоске галстука. Сквозь дыру в стене доносились голоса, но теперь все внимание пленника было занято тонким лезвием. И все-таки механически сознание отмечало, что Очкарик добивается подробностей насчёт инсулинового удара, а Баранский продолжает ссориться с компаньонами из-за марок, которые именно сейчас можно выгодно спустить. Вот Файксат упомянул что-то о ксерокопиях…

Тут Павлик услышал донёсшийся издалека звук звонка у калитки. Зютек вернулся со шприцами…

* * *

Очень непросто в темноте отыскать в чужом дворе какую-нибудь подходящую железку, но Яночка её отыскала. Правда, она не была уверена, железная ли палка попалась ей под руку, но это не важно, главное, прочная. И достаточно длинная.

– Подходит! – пробурчал Рафал, просунув её в щель и пытаясь с помощью палки поддеть и вытащить из зубчиков держалки закрепляющий штырек. – О, пошло!

– Тихо! – прошипела Яночка. – Кто-то идёт! Слезай!

Это Хабр, как всегда, бдительный, чуть слышно предостерегающе зарычал.

Рафал отскочил от окна, и они оба с Яночкой побежали вслед за Хабром, который вёл их к калитке. На углу дома, не высовываясь и не позволяя высунуться им, Хабр остановился и сделал стойку, информируя, что там появился враг.

Вблизи дома не горел ни один фонарь, окна дома тоже были тёмными, поэтому разглядеть быстрым шагом бегущего к дому врага не удалось. Только когда он оказался у самой калитки, Яночка его узнала. Зютек! Там, в доме, находится Павлик, ему угрожает смертельная опасность, а тут ещё на помощь захватившим его негодяям спешит этот подонок. Наверное, есть причины спешить…

– Это Зютек! – чуть слышно прошептала Яночка Рафалу. – Зловредный тип! Один из них!

Скорее надо.

– А я почти открыл! – прошептал в ответ Рафал, – Ещё немного поднажать…

Зютек нажал на кнопку звонка у калитки…

* * *

Стефек близко к сердцу принял приказ присматривать за Зютеком. Почти весь день, ну точнее, три четверти дня выполнение приказа не требовало от мальчика особых усилий. Зютек торчал дома как прикованный, телевизионные марки с успехом заменяли оковы и наручники. Парень сиднем сидел за столом и не делал попыток выйти из дома. Стефек навязался ему в помощники и с большим усердием тоже вырезал марки, для замедления процесса изобретая все доступные ему способы. Способов было много. Ну, к примеру, можно было каждую вырезанную марку подсовывать Зютеку под нос, якобы для того, чтобы увериться, пригодится ли она, можно было хаять марки, можно было перемешать уже обработанные конверты с ещё не обработанными, можно было потерять ножницы. Зютек не замечал происков, ибо все его внимание было направлено на то, чтобы из этой кучи массовки выловить какие-нибудь маломальски ценные экземпляры.

В шесть часов он вдруг вскочил со стула как ошпаренный.

– Холера! Опоздал! Слушай, бросай все к чертям и сам туда же катись! Отваливай! Стефек решил обидеться.

– Ага, марки от меня получил, а теперь отваливай! Пожалуйста, не хочешь – не надо, найдутся такие, которые ещё и спасибо скажут. Это от тебя благодарности не дождёшься, ещё и ругается!

– Кто говорит, что не надо? – сбавил тон Зютек. – Только я страшно опаздываю, должен быть к шести. Пока это все оставим, ну, ходу!

Стефек обижался все больше:

– А, раз так – не скажу тебе об иностранных! Уже рванувшийся к двери Зютек затормозил на месте:

– Каких иностранных?

Стефек ещё не придумал, какие иностранные марки могут соблазнить парня, поэтому стал тянуть резину:

– Тоже мне опоздание! Всего на несколько минут. Что, очень далеко ехать?

– На Бонифация, кретин! Знаешь ведь, как ходят автобусы. Воскресенье, такси днём с огнём…

– Фиии! До Бонифация рукой подать… Зютек разозлился. Он прекрасно помнил, как из-за этого щенка уже не раз опаздывал на условленную встречу. И вообще послал бы его куда подальше, но ведь щенок такую кучу l»pnj раздобыл! И вместо того, чтобы выволочь паршивца силой из квартиры и дать пинка под зад, сдержал себя и снизошёл до объяснений:

– Бонифация, сто тридцать. Улица длиннющая, автобус останавливается на углу, потом на своих двоих топаешь. Так какие иностранные марки, говори скорей, не то убью!

И тут на Стефека снизошло вдохновение. Даже два вдохновения.

– Та пани, что дала марки, говорила – у неё ещё и иностранные есть, порядочно. Я договорился с ней, что сегодня вечером заберу их у неё. Если не заберу, отдаст другим, там желающих навалом.

Зютек заколебался.

– А где она живёт?

– Да здесь совсем недалеко, вон там, считай, рядом.

По Зютеку было видно, как в душе его борются противоречивые чувства. С одной стороны.., но и с другой! Боролись они недолго.

– Черт с тобой! Бегом! Заскочишь к ней, я подожду. Да пошевеливайся, не то за себя не ручаюсь!

И силой вытащив мальчика из-за стола, Зютек выволок его из квартиры, захлопнул дверь и, подталкивая в спину, заставил быстрее спускаться с лестницы. Бедный Стефек сделал попытку притвориться хромым – могла у него нога задеревенеть из-за сидения за столом? Номер не прошёл, задеревеневшая нога приходит в норму очень скоро, так что на улице Зютек уже безжалостно погонял мальчика.

– Где?!

– Вон там, видишь дом? А ты подождёшь? Где?

– Не на крыше же! Тут у парадного и подожду. Давай, мигом!

Вбежав в парадное, Стефек вынужден был бегом подниматься по лестнице, потому что вредный Зютек раскрыл дверь подъезда и смотрел ему вслед. Добравшись до нужной площадки, мальчик пробежал мимо дверей пани Полинской, к которой и не собирался заходить, и позвонил в дверь Каролины, молясь про себя, чтобы девочка оказалась дома.

Дверь открыла мама Каролины.

– Я к Каролине! – выдохнул Стефек, так и не успев отдышаться. – Она дома?

– Каролинка, к тебе гость! – громко произнесла мама и ушла по своим делам.

Кара не так уж долго лаяла на мальчика. Обнюхала его, вспомнила, что уже приходилось иметь с ним дело и ей объяснили, что это гость, и даже слегка вильнула хвостом. Вздыбленная шерсть на спине сразу улеглась. Каролина пригласила гостя в свою комнату, и царящий там беспорядок был так прекрасен, что у мальчика разбежались глаза: столько здесь было замечательных игрушек и прочих интересных вещей! С трудом взяв себя в руки, Стефек без предисловий спросил:

– Поможешь?

– Прямо сейчас? – удивилась Каролина.

– Не то, что сейчас, а сию секунду! Слушай внимательно: больше я не могу держать его за дверями, может, он меня не дождался и сбежал. Придётся ехать на автобусе, я адрес знаю. Берём с собой Кару!

– Тогда надо надеть ей намордник! – по-деловому прореагировала девочка, понимая, что сейчас не до объяснений.

– Надень! Снять всегда можно.

Выйдя на лестничную площадку, Стефек прислушался. Зютек, топоча, бегал у парадного туда-обратно, потеряв остатки терпения. Вот он вбежал в подъезд и, перескакивая через несколько ступенек, взбежал по лестнице и наткнулся на Стефека.

– Ну?! Где марки?

Отбежав на всякий случай подальше, Стефек ответил:

– Эта пани ещё не вернулась, рановато мы пришли.

– Так что же ты тут столько времени делаешь, чтоб тебе…

– А я попросил поискать марки её мужа, вот он и искал. Я не виноват, что не нашёл. Я стараюсь, стараюсь, а ты знай только на меня кричишь, – плачущим голосом жаловался Стефек, когда они оба сбегали по лестнице.

Внизу Зютек уже размахнулся, чтобы как следует двинуть этому засранцу, из-за которого он потерял столько времени, но тот опять nrqjnwhk. Махнув на него рукой, Зютек большими прыжками помчался к автобусной остановке.

В этот момент из дома вышла Каролина с Карой.

– Вон он! – крикнул Стефек, указав на парня, который уже сворачивал за угол дома. – Бежим за ним, но так, чтобы он нас не заметил.

Зютек подбежал к автобусной остановке в тот момент, когда автобус уже отправлялся. Не погладев, какой это номер, парень ринулся внутрь. Дверь захлопнулась, автобус отправился. Только когда он проехал нужный перекрёсток без остановки, до Зютека дошло, что это вовсе не автобус № 172. Расталкивая пассажиров, парень пробился к выходу и выскочил на первой остановке. И тут ему улыбнулось счастье – подъехало свободное такси.

Стефек успел заметить, что парень вскочил не в тот автобус.

– Влез в сто тридцатый, – сказал он девочке. – Будет пересаживаться на сто семьдесят второй. Может, ещё удастся его догнать.

– Не огорчайся, мы ведь все равно не смогли бы ехать с ним в одном автобусе, – успокаивала Стефека Каролина. – Сам же сказал – незаметно.

– Так-то оно так, но ведь неизвестно, сколько придётся ждать этого сто семьдесят второго. Если бы мы успели поспеть на место раньше него. Кара помогла бы нам кое-куда его не допустить…

Как ни странно, автобус № 172 подъехал тут же, что Стефек воспринял как добрый знак. И даже был не очень набит, так что все трое легко в него влезли.

Хотя на остановке они ждали не более двух минут. Кара все равно успела отыскать себе врага и напасть на него, вызвав панику среди ожидавших пассажиров. Каролина с трудом оттащила овчарку, и она до сих пор не успокоилась. С восторгом наблюдая за сценой на остановке, мальчик теперь, когда они ехали на боевое задание, поинтересовался:

– А что же будет, если её натравить?

– Лучше об этом не думать! – призналась Каролина. – Тогда я вряд ли её сдержу. Тем более что забыла надеть на неё ошейник с шипами.

В автобусе Кара, вопреки опасениям, вела себя вполне прилично. Выйдя на Бонифация, дети быстро пошли по улице. Одним глазом Стефек высматривал Зютека, а вторым наблюдал за Карой, которая все больше нравилась ему. Поджав хвост, она шла на полусогнутых лапах, чуткая и насторожённая, ну прямо настоящая волчица!

Очень довольная незапланированной прогулкой и ожидающими её приключениями, Каролина вполголоса поясняла:

– Район для неё незнакомый, вот она так и напряжена. Собаки должны сначала изучить местность, обнюхать все и вообще…

– Погоди, кажется, здесь, – перебил девочку Стефек.

Номером 130 оказалась вилла на угловом участке. Участок обнесён оградой, калитка заперта. В доме кто-то был, сквозь некоторые окна пробивался неяркий свет.

Не догнав Зютека, Стефек очень расстроился. Неужели опоздали и тот уже в доме? Что теперь предпринять?

Догадываясь, о чем думает мальчик, Каролина успокоила его:

– Ведь ты же видел, он поехал не на том автобусе. Наверное, ещё не успел добраться, на улице ведь мы его не догнали. Первым подъехал наш автобус, в нем его не было, значит, того и гляди появится. Подождём?

– Тогда нечего сшиваться у калитки, перейдём на ту сторону улицы и подождём. Хотя.., это такой тип, ему и соврать ничего не стоит, может, поехал совсем в другое место. Ладно, подождём немного.

По улице проехал и свернул за угол маленький «фиат», на что ни Стефек, ни Каролина не обратили внимания. Стефек следил за пешеходами, которых тут было очень немного, девочка следила за собакой, а та, попрежнему насторожённая, активно знакомилась с незнакомой территорией.

Ждали они, как показалось Стефеку, целые годы. Стефек ругал себя на чем свет стоит за то, что упустил объект, не выполнил задания. Может, не стоит торчать на месте, а предпринять что-то? Знать бы, вошёл в этот дом Зютек или ещё его нет?

Он уже собирался посоветоваться с девочкой, как вдруг увидел вдалеке человека, бегущего в их сторону. В свете одного из немногих фонарей l»k|whj распознал Зютека, и к нему сразу вернулись и уверенность в себе, и присутствие духа. Ладно, пусть ему не удалось удержать объект дома, но зато теперь рядом свирепая овчарка и с её помощью он не даст войти этому проклятому Зютеку туда, куда он так торопился явно в преступных целях. В этот дом, № 130, или в другой, не имеет значения!

– Вот он! – прошептал Стефек девочке. – Летит как на пожар! Не дадим ему войти в дом! Науськай собаку!

Девочке ещё ни разу в жизни не доводилось науськивать свою Кару на кого бы то ни было, и она замешкалась. Кара же, замерев, внимательно следила за приближающейся человеческой фигурой. В глотке овчарки зародилось и нарастало глухое угрожающее рычание, шерсть на загривке встала дыбом. В создавшейся ситуации она явно чувствовала себя более уверенно, чем её хозяйка, и знала, что следует делать. Приближался враг, в этом не было сомнений!

– Пусти же её! – яростно прошептал Стефек. – Натрави! Гляди, он уже звонит.

Зютек и в самом деле позвонил у калитки. Вспыхнула лампочка на крыльце дома. Кара приняла решение.

Каролина не спускала собаку с поводка, она просто выпустила его из рук, когда Кара рванулась вперёд и, в два прыжка перемахнув мостовую, обрушилась всем косматым телом на врага с такой силой, что они оба влетели в раскрытую калитку. Двери дома открылись, на крыльцо вышел какойто человек.

Вскрикнув, Каролина кинулась вслед за собакой.

Особого вреда овчарка не могла Зютеку нанести, ведь на ней был намордник, но кое-какие возможности у неё оставались. Сначала она двинула этим намордником Зютека в подбородок, потом в коленную чашечку. Не ожидавший нападения огромного взъерошенного чудовища, Зютек орал благим матом. Человек на крыльце тоже заорал. На крик из дома выскочили ещё двое.

Сжавшись в комок, не помня себя от ужаса, Зютек повалился на землю, не переставая кричать. Трое мужчин сбежали с крыльца и пытались оттащить – кто за загривок, кто за поводок – разъярённую овчарку. Каролина изо всех сил тащила её за голову. Откуда-то появилась ещё одна собака и активно подключилась к свалке.

– Быстро! – сказала Яночка, наблюдавшая непонятную сцену из-за угла дома. – Не услышат!

– Что там произошло? – допытывался Ра-фал, бегом возвращаясь к окну. – И Хабр подключился.

– Значит, правильно. Не теряй времени! Теперь не было необходимости соблюдать тишину. Рафал поднапрягся, нажал покрепче, и окно со звоном распахнулось. Яночка в мгновение ока забралась в дом.

– Павлик! – громко позвала она в темноте. Павлик в соседней комнате расслышал голос сестры, несмотря на оглушительный шум, доносившийся снаружи. К этому времени ноги он успел уже освободить, с руками было сложнее.

– Я здесь! – хриплым голосом откликнулся он. – Помоги мне!

Идя на голос, Яночка в темноте отыскала дверь и, распахнув её, увидела на диване связанного брата с перочинным ножичком в руке. Расспрашивать не было времени. Тремя быстрыми, чёткими движениями девочка закончила начатое братом дело, и вот они уже выскочили в распахнутое окно.

А у калитки все ещё продолжалось столпотворение, в которое Хабр внёс свой немалый вклад. Возможно, он бы сохранил нейтралитет, если бы Кара была кобелём. Но Кара была сукой, и извечный инстинкт повелел Хабру прийти ей на помощь, тем более что боролась овчарка с человеком, который был и его врагом. Более того, врагом номер один, ведь это именно он напал на его хозяина, который теперь подвергается смертельной опасности. И все эти люди, бросившиеся ему на помощь, нападавшие на очаровательную суку, тоже были давними врагами Хабра. Кроме девочки, хозяйки суки, это Хабр понял сразу. Ведь она же не причиняет ей вреда.

И Хабр самоотверженно бросился на помощь Каре.

Получавший один за другим мощные удары железным намордником, Зютек np»k не своим голосом, три его сообщника бестолково метались вокруг и тоже орали. Теперь они боялись приблизиться к овчарке, получив от неё несколько весьма чувствительных ударов лапами и намордником, тем более что собака внезапно раздвоилась и даже поблёскивала страшными оскаленными зубами, невзирая на намордник. Каролина тоже кричала и плакала. Один Хабр действовал молча.

Файксат отскочил на порядочное расстояние и оттуда пытался криком отпугнуть овчарку. Очкарик помчался за дом в поисках какой-нибудь подходящей дубинки, Баранский изо всех сил замахнулся ногой, целясь в бок овчарке, но ударить не успел. На его щиколотке сомкнулись острые белые зубы. Не удержав равновесия, Баранский повалился на землю рядом с Зютеком, чем немедленно воспользовалась Кара. Хабр выпустил щиколотку из пасти, и Кара двинула подкинутого ей нового врага намордником в ухо.

Каролине удалось наконец ухватить вьющийся по земле поводок. Рядом с ней материализовался из темноты Стефек и шепнул:

– Смываемся! Оттащи её! Быстро! Мальчик с огромным, прямо-таки космическим восторгом наблюдал заваренную им кашу. Теперь уж Яночка останется довольна, врагу досталось на орехи! А потом он подумал о том, что теперь будет, и пришёл в ужас. Тем более что совершенно не представлял, что же теперь будет. И вообще, не так уж хорошо придумал. Вопервых, ему не поручали разорвать Зютека в клочья. Это раз. Во-вторых, все эти мужики во дворе могли сделать что-нибудь плохое Каре. Это два. А главное, они могли обидеть Каролинку. И что подумает Каролинка о нем, ведь он даже не пришёл ей на помощь, вообще остался где-то в стороне? Ладно, потом объяснит, что он не имел права попадаться на глаза Зютеку. Вот если бы он мог как-то изменить внешность…