Текст книги "Демон государственности. Роман"

– Пока только совершила несколько ознакомительных выходов на место виртуально-сексуальных действий. Ну, да, несколько неожиданный род занятий; но почему вдруг тебя так потрясает пикантность ситуации, если для вас, буддистов, истинная природа всех вещей – пустота?

– Так-то оно так, – пробормотала Софья, – но есть сферы бытия, с которыми соприкасаться… неполезно… Да и совсем это не твое…

– Может, наоборот, полезно – в плане изучения человеческой натуры и расширения собственного эротического кругозора. Разве тебе не были бы любопытны типажи по обе стороны экрана? Среди моделей попадаются как прожженные стервы, так и вполне приличные девушки, которым приходится содержать детей, стариков, платить за своё обучение. График работы – свободный, по договоренности с администрацией. Некоторые считают, удобная и теплая работа. Заработок в результате получается небольшой, и сидят в качестве моделей на этих сайтах, в основном, женщины из Восточной Европы, из нашего социально потрясенного и униженного отечества. Нынешний режим сделал из предпринимателей жуликов, а барышень выставил на панель. Я сомневаюсь в легальности данного бизнеса, но подозреваю, что власти тоже в нем заинтересованы. Либо напрямую, либо косвенно. Своеобразный способ ослабления социальной напряженности, временного решения проблемы женской безработицы. Как я понимаю, в Питере изрядное число девиц занято в этой сфере. Наше основное богатство – нефть и женщины, все на продажу. Во всякой газете с объявлениями о работе можно найти до дюжины виртуальных заведений с подобной сферой деятельности. Западный народ консервативнее, чем мы думаем. Представь, в виртуальных борделях есть свои завсегдатаи; иные являются поглазеть и дружески поболтать с красотками; иные регулярно являются с определенными фантазиями к одной и той же девушке; случаются даже увлечения по обе стороны экрана. Виртуальные флирты и сюжеты развиваются примерно по той же модели, что в реальной жизни, но намного стремительнее. Условности отпадают. В анонимном мире люди снимают привычные маски и отбрасывают комплексы. Можно при желании сочинить себе любой образ, любую личность. Кстати, хотя договариваться об общении помимо интернет-сайта и о каких-либо контактах в реальности не полагается по правилам, но подчас всякое бывает, даже браки. Однажды после сессии с оживленной болтовней и флиртами я вышла в промозглую серость утреннего города из так называемой студии, и задумалась, какая жизнь настоящая – эта с хмурыми людскими тенями и изнурительными буднями или та, беспечная, с виртуальными страстями? Изредка в дистанционных отношениях происходит загадочное энергетическое взаимодействие, даже более ощутимое, чем при физическом контакте, как будто физическое тело – тоже относительная условность. Получается, секс выходит за пределы тела; тогда это дано нам не только для размножения. Возьмем, к примеру, отказ от секса и аскетическую практику во многих религиях, с целью сублимации сексуальной энергии и использования ее для духовного просветления, а не для воспроизводства.

– Да, но это совсем другое. Не забывай, что во всех религиях, даже далёких от аскезы, есть заповеди для удержания сексуальной энергии в более или менее приемлемом для социума русле. Вместе с тем, существует несколько теорий относительно того, каким образом секс пробуждает духовность.

– Несколько? И в чем их суть? – заинтересовалась Марина.

– Согласно романтической теории, любовные эмоции по силе, преобразующей душу, сродни глубокому религиозному переживанию, особенно когда направлены к высшему началу, явленному в любимом существе. В пароксизме желания душа, воспаряя над всем и над самою собой, испытывает головокружительное присутствие бесконечного блага, отрекается от мелкого «я», умирает для прошлого.

– Но это не столько даже особая теория, сколько известное многим влюбленным состояние.

– Другая теория, тантрическая, обозначает вселенную как энергетическое единство мужского и женского начал. Как ты понимаешь, это схематичное изложение, в которое никак нельзя втиснуть учение, но только очень приблизительно и условно обозначить идею. Согласно тантрическому учению, мы должны воплотить в себе как мужской, так и женский принцип для обретения состояния просветленного осознания, или полной реализации. Эзотерическая область тантры содержит секретный путь, который считается самым быстрым и потому самым опасным путем из всех, когда половой акт рассматривается как средство постижения истинной природы Будды. Разумеется, такая практика не годится для начинающих, поскольку они не способны контролировать страсти – иначе неизбежны различные падения. Наши эмоции очень сильны и, пока мы не научились использовать их для достижения глубинных слоев психики, сексуальные контакты, вместо того чтобы способствовать достижению успеха, становятся серьезной помехой духовной жизни. Но когда практикующий тантру обретает контроль над собой, супружеский союз может явиться заключительным шагом к полному просветлению. Контакт с лицом противоположного пола необходим не только мужчине. Будь то мужское или женское существо – в тибетской терминологии дак или дакини – присутствие оного в определенные моменты бывает необходимо для дальнейшей работы с энергиями. Человек должен быть в состоянии использовать свою собственную энергию и силы окружающего мира. Физические йогические практики, включая супружескую практику – это искусные методы владения тонкими каналами, потоками и движениями энергии в теле. Цель этих методов – отпустить обычное желание и дуалистические концепции, чтобы пробудить реализацию собственной абсолютной природы и величайшего благословения. Высокодуховное женское существо, дакини, помогает обрести мудрость, вырваться из уз концептуального мышления и напрямую установить контакт со своими энергиями. К примеру, в специальную супружескую практику для мужчин входит овладение приемами статичного секса, при котором пара пребывает в позиции сексуального союза неподвижно на протяжении часов, лишь слегка двигаясь, когда мужская эрекция ослабевает. Считается, что дакини пробуждает интуицию и дарит практикующему йогину мгновенное озарение. Без раскрытия этой энергии практика будет вялой и слишком интеллектуальной, каналы тонкого тела, которые могут быть открыты методами тантрического секса, останутся не задействованными, и йогин не сможет достичь полной реализации. Дакини является самой энергией, динамическим принципом вселенной. Она становится проводником и супругой, активизируя в человеке его способность к интуитивному пониманию и глубокому осознанию. Обычно переживание оргазма – это отрешение от действительности, почти беспамятство, это исчерпание желания и беспокойства, что происходит благодаря удовлетворению желания. Но, если сохранять полное осознание, можно не теряться в этом блаженстве, а объединить его с осознанием своей истинной природы. Если не разделять переживание на субъект и ощущение, можно использовать эту ситуацию, чтобы обнаружить сокровенную суть вещей. Обычный движущийся ум на миг исчезает, обнажая лежащую в основе пустоту. Объединяя этот миг с осознанием, мы тем самым получаем ощущение пустоты и блаженства, которому уделяет такое внимание учение тантры. К этой практике можно обращаться, когда энергия человека сконцентрируется на более высоком уровне, и он ощущает психические или духовные наслаждения намного глубже удовольствий чувственных.

– Изысканная идея. И это еще не все?

– Пожалуй, нельзя оставить без внимания творческую теорию, известную со времен древнейших мистерий. Хотя эта теория не столько относительно того, как секс пробуждает духовность, сколько относительно сексуальной сублимации, пробуждающей духовность. Если в нескольких словах, то суть в том, что страсти являются энергией для реализации личности, и только человек с сильными страстями способен на интеллектуальное или духовное творчество. Аскеза нужна для генерации творческой энергии. Таким образом, по изначальной сути аскеза является не отрицанием жизни, а упражнением в сублимации творческой энергии, необходимой, чтобы осуществлять творчество. Вне творчества нет личности. Творческий инстинкт в человеке требует аскезы, в нем человек забывает о себе и готов отдать душу ради творчества. Жизнь в духе как высшая, божественная форма творчества получила развитие в раннем христианстве. Впоследствии такой идеализм оказался трудноватым для восприятия простым народом, и современная церковь о нем как будто забыла.

– Представь себе, заправляет делами в виртуальном заведении барышня из поповского сословия, натура артистичная и волевая. Она обучалась в духовной семинарии на регента церковного хора. Столкнулась с ханжеством, фарисейством, похотью… В какой-то момент она не смогла всего этого снести – сбежала в Питер. Некоторое время мыкалась и бедствовала, пока не нашла применения своим незаурядным способностям в качестве модели. Как видишь, сделала в этой области своеобразную карьеру, поскольку к бюсту пятого размера прилагается сильная и довольно-таки обаятельная личность. По ходу дела она нашла себе состоятельного покровителя, вдвое старше по возрасту, прошла курс актерского мастерства в высшем учебном заведении, теперь изучает театральный менеджмент. Она уверяет подопечных девушек, что их миссия – не столько продажа виртуального секса, сколько социальная и психотерапевтическая. Прямо-таки благородное служение ближнему. Да, презабавно нас по нынешней жизни бросает!

– Ну, да, в жизни попадаются одаренные личности с огромным потенциалом, равно способные на дурные дела и на подвиги самоотвержения. Вероятно, эта твоя знакомая – как раз такая барышня с сильными страстями. Иногда такие мгновенно достигают просветления – что у христиан, что у буддистов можно найти много поучительных историй про великих грешников и блудниц, которые в некий переломный момент становятся святыми, – согласилась Софья.

– Казалось бы, распространение Интернета могло открыть ранее невиданные возможности для интеллектуального и духовного развития человечества, ан нет – ничто не ново под луной – народ потащил в виртуальные миры те же древние пороки, страстишки, эмоции. Все постепенно перемещается в виртуальность – общение, обучение, самовыражение, весь спектр человеческих чувств, взаимоотношения, профессиональная деятельность и финансовые расчеты… Это почти астральное существование. В свете пророчеств о грядущих катастрофах, грозящих гибелью всему живому, перемещение человечества в другие миры, материальные или информационные, представляется чрезвычайно актуальным. Если бы не продолжение рода и производство средств для выхода в мировую паутину, людям уже не нужно бытие на физическом плане. Вообрази, как это может выглядеть, если человечество перейдёт в некое фантастическое информационное измерение. Не станет физического тела – не будет болезней и смерти, разве что крах памяти при некорректном использовании системы. Отпадет надобность в монотонном отупляющем труде ради куска хлеба и крова над головой. Да это же библейский рай! Но коль скоро страдания, согласно учению Будды, происходят от привязанности и невежества, то они бы, наверное, для значительной части человечества все равно присутствовали, только в более изощрённой форме. Это ли не ад? А как насчёт творческого начала? Не для того ли возник безумный страдающий мир? А как у буддистов? Высшая цель всего живого – уход в нирвану?

– Это идея не только буддистов – когда разум, или материя, узнает все, существование отдельных индивидов и материального или корпускулярного мира он сочтет ненужным и перейдет в лучевое состояние высокого порядка, которое будет все знать и ничего не желать, то есть в состояние богов. Только я сейчас не стала бы вдаваться в умствования, вернёмся к чему попроще. Чем теперь занимаешься?

– Делаю кое-какие наброски для себя, – потёрла лоб Марина. – Под Рождество я собираюсь с визитом к князю Кованскому; мы с ним предполагаем обсудить один бредовый фрагмент из моих замыслов. Довольно сомнительный, признаться, фрагмент, но образы являются и требуют своей реализации, так что мне ничего не оставалось делать, как только все это вкратце изложить. Может, однажды, когда будет на что жить, это выльется в литературную вещь; а пока намечаются небольшие литературные чтения. Так вот, у князя будет пара-тройка его учеников. Я, собственно, к оным себя не причисляю, поскольку у нас изначально имелись некоторые расхождения по философским вопросам; но наше общение, бесспорно, наложило на меня отпечаток в годы студенчества – благодаря энциклопедическим познаниям Кованского и возможности пастись в его библиотеке. Мы с тобой побывали у нового русского; не хочешь ли познакомиться с представителем исчезающего вида старых русских?

– Охотно. Ты еще несколько лет назад рассказывала о Кованском. Да ему, наверное, уже под сто лет? Рада слышать, он еще жив и есть удобный шанс с ним лично встретиться, – оживилась Софья. – А ничего, если мы вдвоем заявимся, я-то не звана?

– Ну, положим, не под сто лет, а под девяносто – он родился за год до революции. Он утверждает, что увлекся теософией с пятилетнего возраста, когда прочел оккультно-спиритический роман «В ином мире» Веры Крижановской, она иногда писала под псевдонимом Рочестер. Его родители интересовались трудами Елены Блаватской и изданиями теософического общества. Сын всю жизнь оставался верен их взглядам, хотя по понятным причинам не афишировал в советские времена свои теософские, православные и монархические убеждения. Он не понимает и недолюбливает Кришнамурти из-за публичного разрыва того с теософами. Кришнамурти, как тебе известно, один из моих любимых мужчин, и, кстати, пункт наших расхождений во взглядах с князем.

– Я тоже люблю Кришнамурти, это поистине просветленное существо, но, к сожалению, он не дает никакого пути. В тибетском буддизме есть выверенные практики, и это меня привлекает больше.

– А коль скоро Блаватская изучала тибетский буддизм и очень серьезно к нему относилась, тебе в доме князя обеспечен теплый и заинтересованный прием, – заверила Марина.

Русь уходящая

Князь Кованский с супругой, которая была лет на двадцать его моложе, хотя тоже уже на пенсии, занимал две комнаты из шести в заурядной питерской коммуналке в районе Витебского вокзала. Пятиэтажный дом, построенный в позапрошлом веке, как и все дома в округе, оказался изрядно облезлым, парадный подъезд – выстуженным на январском морозе, запущенным и загаженным, хотя под толстым слоем зеленой масляной краски хранил воспоминания о декоративных плафонах и лепнине.

Традиционно в больших петербургских квартирах комнаты шли анфиладой, вдоль длинного коридора от входной двери до черного хода. Межкомнатные двери были забиты еще в пору «уплотнения» жильцов после революции, когда в квартире ютилось два с лишним десятка человек, а двери всех комнат выходили в тёмный коридор. Теперь, когда население города убыло, в квартире осталось, включая князя с супругой, всего шесть человек – цирковая акробатка с ребенком, наркоман, воровавший на общей кухне у своих же соседей еду и все, что успевал схватить, и девица, по выражению Кованского, «не особенно тяжелого поведения».

Щуплый сутулый человек, с венчиком волос вокруг изрядной лысины и седой бородой, встретил гостей у старинной дубовой двери в прихожей, близоруко приближая лицо, чтобы рассмотреть вошедших, радушно бормоча под нос с невнятной дикцией что-то вроде: «Очень рад, очень приятно, проходите, пожалуйста!» Держался он с той простотой, что присуща старой интеллигенции, потомственным аристократам да крестьянам на русском Севере. Среди его бывших студентов и знакомых о нем ходили забавные и противоречивые слухи, с одной стороны, как о маге – оккультисте, специалисте по йоге и восточной философии, знатоке полутора десятков современных и мертвых языков, всемирной истории, литературы, обладателе уникальной домашней библиотеки; с другой – как о городском юродивом, разгуливавшем зимой в рубашке с короткими рукавами, чуть ли не сектанте, чудаке, таскавшем куски разбитого асфальта со двора в мусорные баки, к великому неудовольствию водителей мусорных машин. Он упрямо высаживал во дворе дома цветы, которые окрестные жители тотчас разворовывали и вытаптывали. У него обе комнаты были сверху донизу забиты книгами – на стеллажах, в шкафах и на столах. Могло показаться, что они навалены в беспорядке, но у него была феноменальная память и своя система, так что он почти всегда находил нужные книги на ощупь, если эти книги у полуслепого старика не прихватывали по случаю недобросовестные посетители. Кованский при всякой возможности старался поделиться с молодежью своими энциклопедическими познаниями. Это был его жизненный сценарий; он охотно исполнял роль просветителя, или, как он говорил, культуртрегера, пусть и себе в ущерб.

Его родители уцелели в ходе революционных потрясений, хотя, согласно «Общему гербовнику дворянских родов Всероссийской Империи», издание которого начато по указу Павла I в 1797 году, князья Кованские значились среди древних фамилий, ведущих свой род от Рюрика. Большевики легко могли поставить им в вину уже одно происхождение. По рассказам Алексея Кованского, дело, возможно, в том, что семья его давно не владела никакой собственностью. Получилось так, что дед его, композитор, натура творческая и романтичная, женился на лютеранке, гувернантке из Швейцарии, и растерял все имущество в ходе реформы по отмене крепостного права в 1861 году. Непрактичный предок скоропостижно умер в тридцатилетнем возрасте, оставив вдову-иностранку с шестью детьми на руках совершенно без средств. Она, однако, оказалась дамой деятельной и предприимчивой, получила место начальницы сиротского дома в Казани. При этом ей полагалось жалованье из казны и квартира. Самостоятельно подняла детей и дала всем весьма приличное светское образование. Один из них в начале прошлого века окончил естественное отделение Казанского университета и, женившись, уехал в Сибирь, где служил в Переселенческом управлении. В теплое время года они с женой и небольшой группой помощников ездили верхом по тайге, определяя места, удобные для поселений крестьян, переезжающих из европейской части России по столыпинской программе переселения. По пути производили маршрутную съемку, фотографировали, делали заметки, а в холодное время года обрабатывали результаты экспедиций. Поздний единственный ребенок, Алексей, родился в Сибири за год до революции. Отец получил право на ношение княжеского титула совсем незадолго до октябрьского переворота. Князь Кованский-старший после большевистского переворота сначала даже получил повышение по службе, потом несколько месяцев просидел, вернее, простоял на ногах из-за антисанитарных условий в тюремной камере; в конце концов, его выпустили. После нескольких лет мытарств и безуспешных попыток служить в советских учреждениях князь с семьей вернулся в Казань, жил то преподаванием иностранных языков, то распространением подписных изданий, а больше бедствовал.

Пока Марина обменивалась приветствиями с другими гостями и удобнее устраивалась, Алексей Кованский занимал разговорами новую гостью:

– Я вообще-то с детства тяготел к гуманитарной области знаний, но поскольку эти науки были идеологизированы до крайности, и там полагалось всячески превозносить марксизм-ленинизм и лично товарища Сталина, то я поступил в Казанский университет по специальности, к которой трудно привязать политику, разве что в нескольких обязательных строках предисловия к учебнику. После университета я работал при Академии наук, производил разные вычисления. А в аспирантуру попал случайно, благодаря одному комическому происшествию.

Он сделал выжидательную паузу. Гости, конечно, полюбопытствовали и хором стали просить рассказать эту историю.

– Ну, если всем это интересно, извольте – ухмыльнулся он в бороду. Дело было во время войны. Как вы понимаете, в армию я никак не годился по причине слабого здоровья и плохого зрения. Однажды по осени сотрудников Академии наук отправили в колхоз копать картошку. Нас разместили на постой по колхозным избам. Я с несколькими другими товарищами попал в одну татарскую избу. А погода стояла уже довольно холодная, и хозяйка уложила нас спать на теплой печи. Моим соседом оказался еврейский юноша, эвакуированный в Казань из блокадного Ленинграда. Он там, бедный, натерпелся всяких ужасов, очень нервный был. Накормили нас мякинным хлебом, ничего другого не было. Но мы, голодные и промерзшие, и тому были рады. А я, бывает, когда переем на ночь, могу закричать во сне. Вот и в этот раз, по своему обыкновению, взвыл посреди ночи, да прямо в ухо своему соседу. Юноша в темноте спросонья ничего не понял, перепугался и тоже дико закричал. Здесь и хозяйский ребенок проснулся, заплакал в голос. Вся изба пришла в движение. Мать ребенка, хозяйка-татарка, тоже заорала, поднялся шум и гам, и меня как зачинщика беспорядка выставили из избы в холодный коридор. Я сполз по стенке, трясясь от безмолвного хохота. В этот момент из другой половины дома вышла женщина по малой нужде. В темноте на меня наткнулась, завизжала и с испугу здесь же осуществила то, ради чего направлялась на двор. Словом, вторая половина дома также лишилась сна. Потом еще все долго не могли успокоиться, поутру встали хмурые, и во избежание проблем меня выгнали из колхоза обратно в Казань. А там как раз шел набор в аспирантуру. За неимением других подходящих кандидатур меня и взяли, несмотря на сомнительное, с точки зрения начальства, происхождение. Так я стал впоследствии ученым-математиком, доцентом в университете. Не знаю, благодаря какому чуду сталинские репрессии обошли семью стороной. Я позволял себе довольно-таки рискованные по тем временам вольности – переписывался на международном языке Эсперанто с зарубежными корреспондентами; продолжал ходить в дома, где арестовали кого-то как «врагов народа», и посещал церковь по праздникам. Как я слышал, местные товарищи из органов государственной безопасности даже заказали для своей организации учебник Эсперанто. Я чрезвычайно рад, что, возможно, благодаря мне некоторые сотрудники органов познакомились с благородной идеей доктора Заменгофа, создателя универсального международного языка всего лишь с шестнадцатью грамматическими правилами. Помнится, в послевоенное время я переписывался с орнитологом из Дании, и тот однажды спросил в письме: «Когда к вам прилетает кукушка?» Потом один товарищ из органов долго допрашивал меня, с каким заданием направляется в Казань заграничный агент под кодовым именем «кукушка». А в Пасху я нарочно собирал крашеную яичную скорлупу и потихоньку разбрасывал по улицам, чтобы люди видели – вера жива; или в Троицу шел с обедни, демонстративно размахивая березовыми веточками. И, как ни странно, все сходило с рук. А в лагере для заключенных мне, скорее всего, сразу бы конец – я был хилым, слабым, и доктор еще в детстве сообщил мне, что я скоро ослепну. Это было довольно жестоко. Случалось, я просыпался среди ночи – кругом стояла кромешная тьма, и я думал, что уже ослеп. Доктор, к счастью, ошибся. Мне уже сильно за восемь десятков, а я еще что-то вижу, даже могу читать с лупой. Так вот, после смерти Сталина я переехал в тогдашний Ленинград. Математика для меня – брак по расчету, причем удачный. Преподавание в вузе всю жизнь неплохо кормило; даже и теперь, на пенсии, сносно. Однако я пока умолкаю – давайте послушаем чтение другой истории, ради чего сегодня собрались.