Текст книги "Всадники «Фортуны»"

Официантка исчезла в зарослях. Против воли братья проводили взглядом ее мелькнувшие среди зелени ножки.

Глава 5
Петля сжимается

– А я, по правде сказать, представлял себе это иначе! – задумчиво проговорил Даниэль.

– Что? – не понял Брэд.

– Да вот эту историю. Ну, если бы вдруг оказалось, что ты и впрямь натворил дел. Тащить в Лондон толпу фанатов, умолять старых песочниц-присяжных… Бр-р! А вот взять и взорвать стену тюрьмы к чертовой матери! Только подумай: клубы дыма, обломки, орущие копы носятся взад-вперед, кирпичная пыль оседает им на рожи, и они превращаются в индейцев! Сирена воет. А из пролома выскакивает бронированный «лендровер» и мчится прочь. Пули отлетают от него как горох. Все машины на шоссе шарахаются, полицейский вертолет отстает безнадежно. И мы несемся к самолету. Или, еще лучше, – к подводной лодке, которая нас ждет. На заднем сиденье – Тильди, детишки и какая-нибудь из твоих красоток-возлюбленных. Можно – две.

– А за рулем – ты или я? – сверкнул глазами Брэндон.

– Ты, конечно! По шоссейке, среди потока машин, ты проскочишь куда лучше. А я буду отстреливаться. И, слава Богу, наверняка промажу. Жалко все-таки копов!

Брэд посмотрел в ласково смеющиеся глаза брата и, не выдержав, расхохотался.

– Да ну тебя! Ты когда-нибудь вырастешь или нет?

– А ты?

Официантка принесла заказ и, снова просияв улыбкой, расставила на столике чашку, стакан, вазочки с мороженым. Лоринг-младший не утерпел и кончиками пальцев слегка провел по ее ноге чуть выше колена.

Девушка стрельнула в него глазами:

– Сэр?

– Ничего особенного. Там сидела оса. Вдруг бы укусила? Как вас зовут?

– Джил. Я работаю еще завтра. А потом – в субботу и воскресенье.

И она опять упорхнула в стеклянный павильон за завесой кустов.

– Значит, в воскресенье, после заезда, мы поедем сюда пить шампанское? – не глядя на брата, лукаво спросил Даниэль. – Или мне не ехать?

– Как хочешь. Не одна же она здесь работает. Дени, я ведь хотел тебе рассказать не про «риф». Как-то само собой вышло, что разговор перешел на него.

Даниэль отхлебнул кофе:

– Если честно, Брэди, я нарочно об этом заговорил. Просто очень хочу, чтобы ты мне обещал…

– Я даже поклянусь! Клянусь, что никогда и ни при каких обстоятельствах мне такое даже в голову не придет. Ты хорошо меня наказал. Считай – отодрал за уши! Твой болид в сантиметре от моего мне теперь будет в кошмарах сниться! Пятнадцать кругов безумия!

– Шестнадцать. И не в сантиметре. Сантиметров пять-то там было. Ладно, забыли. А теперь – о чем ты собирался мне рассказать?

Брэндон ковырял ложечкой мороженое, тянул сок и медлил, будто его решимость внезапно иссякла. Но вот он поднял голову и странно, криво усмехнулся:

– Я хочу объяснить то, что вообще-то никак не объясняется. Мой поступок с твоей машиной. Думаешь, это зависть, да?

– Нет.

– Думаешь! Потому что и она присутствует, наверное. Но главное не в этом. Помнишь – две недели назад, когда я выиграл квалификацию, а ты занял седьмое место, ты мне сказал: «Ничего, я тебя все равно обгоню»?

– Помню. Но это был гонор и ничего более! У меня ужасный сезон, нервы напряжены, вот и вырвалось.

Брэд усмехнулся:

– Ну да. Но я-то знал, что ты действительно можешь это сделать! И в тот же день, после квалификации, вместо того чтобы поздравить меня с успехом, мой менеджер сообщил: «Знаешь, Брэд, завтра все зависит от тебя! Руководство команды предупредило – если ты в этот раз хотя бы не поднимешься на подиум, то пойдет речь о твоем увольнении либо о сокращении гонорара вдвое». Меня как помоями обдали! И тут же вспомнился разговор, который вышел дня за три до того. Я как раз прилетел в Англию. После Гран-при Бельгии мы с Ритой недельку жили на Канарах…

– С Ритой? – поднял брови Даниэль.

– А я не говорил тебе? Рита Грим, фотомодель. Я с ней уже пару раз проводил время. Славная девчонка! Ну вот, я прилетаю и в аэропорту сталкиваюсь с Ларри Веллингтоном. Кажется, он тоже где-то оттягивался. Пошли в бар.

– За день до свободных заездов? – ахнул Лоринг-старший. – Я убью Ларри!

Брэд поморщился:

– Вечно ты плохо подумаешь, Дени! Мы пили сок с молоком. Милорд ждал адвоката. Знаешь – у него свой юрист, толстенький такой, на поросенка похож. Он к нам подсел, заказал (само собой!) не сок. И давай болтать обо всем на свете! Между прочим, спросил, надеюсь ли я выиграть в Англии. Я сказал, что всегда надеюсь. Ларри засмеялся. «Мы, – говорит, – все надеемся. Да вот есть у нас такой парень, Даниэль Лоринг. Мы надеемся, а он возьмет и выиграет!» Винсент, поросенок этот, стал уверять, что ты в нынешнем сезоне ездишь плохо, вряд ли возьмешь Гран-при, ну и все такое. Я еще удивился: работает-то парень на Ларри, но ведь Ларри – гонщик «Лароссы», а значит, и его адвокат тоже должен соблюдать интересы фирмы. Он же говорил так, будто фирма ему чужая. Меня, помню, вдруг задело, и я сказал: «Мой брат проигрывает только, когда у него машина не в порядке. А здесь “Ларосса” – у себя дома: они уж постараются, и машина не подкачает!» Ларри как раз вышел на минуту, и вдруг Винни наклоняется ко мне, ухмыляется и шепчет: «Я бы на твоем месте взял и подпортил ему машину, братцу твоему! Скажем, топливный бак продырявил тонким сверлышком, а дырочку аккуратно замазал. Машина поедет, замазка разогреется, сойдет – и болид быстро потеряет скорость! Так бы ты и Ларсу помог: ему Гастингс нипочем не разрешит обгонять Даниэля, но если у того забарахлит техника, тогда уж простите! Хорошая мысль, верно?»

– Винсент Кейли? – ошеломленно переспросил Даниэль. – Он тебе такое посоветовал?! У него же договор с «Лароссой»! Работает он на Веллингтона, но в штате числится у нас!

– То-то и оно. Я, честное слово, решил, что он шутит так по-идиотски. Говорю: «Ты напился? Или как? Я ведь могу и Ларри рассказать!» Он хохочет: «Брось, Брэндон! Ларри так любит твоего брата, что тут же меня уволит. А я сказал просто к слову. Тебе, небось, и не подступиться к машине Рыжего Короля!» Клянусь, Даниэль: я почти забыл про этот разговор. И вот тут – мой поул-позишн, надежда на подиум, твоя насмешка и под конец – сообщение, что меня собираются вышвырнуть из «Ронды»! За что, я так до сих пор и не понял. После этих слов менеджера у меня просто голова пошла кругом. Не знаю, чего было больше: злости, отчаяния? А потом напало помрачение. Я решил, что выиграю любой ценой, даже ценой самой жуткой подлости. Твой комбинезон – он ведь всегда у меня в чемодане. И как назло, в магазине рядом с отелем нашлась дрель для тонкой работы, а в киоске – рыжая жвачка.

Брэд говорил, сжимая кулаки и все ниже опуская голову. Голос его начал дрожать, а под конец охрип.

– Я был помешан, Дени! – глухо выдохнул Лоринг-младший, с трудом переведя дыхание. – Уже час спустя до меня дошло, что я наделал, и на душе творилось такое… Двадцать раз хотел тебе позвонить и двадцать раз трусил и размазывался, как амеба! Решил дождаться утра. А утром случилось то, что случилось.

– Бедняга! – вырвалось у Даниэля. – И представить жутко. Но мы ведь хотели забыть, верно? На подиуме ты в итоге был, а значит – все улажено. А я, благодаря тебе, знаю, что в нашей фирме есть мерзавец, который дает такие вот советы гонщикам конкурентов! Даже если это была действительно шутка, все равно Кейли должен за нее ответить.

– Но ты не сможешь об этом рассказать, не упоминая меня! – напомнил Брэндон.

Рыжий Король нахмурился:

– Я не стану рассказывать. Но сделаю все, чтобы убрать из фирмы эту скотину. Нужно предупредить Ларри.

– Есть еще одна штука, Дени, – голос Лоринга-младшего снова стал тверд. – Кажется, адвокат-поросенок – не единственная брешь в вашей обороне. Понимаешь, я ведь видел, кто нас с тобой сфотографировал! Ну, когда ты дал мне по роже.

Даниэль поморщился:

– Какая разница? Мне казалось, что в холле никого не было.

– А я успел заметить. Он стоял за колонной. И знаешь, кто это был? Роберто Феличе.

Даниэль не испытал бы такого потрясения, даже если б круглый пластмассовый столик подскочил и стукнул его по лбу.

– Феличе? Фотограф компании «Ларосса»? Наш фотограф?! Ты не ошибся, а?

– Это был он, Дени. И это значит, что Роберто работает на сторону. И возможно…

– Возможно что? Договаривай. Ну!

– Возможно, в «Лароссе» есть и другие оборотни. Во всяком случае, мне так кажется.

Рыжий Король удержал готовое вырваться ругательство.

– Брэди, ты здорово мне помог. Хотя не могу сказать, чтобы обрадовал. Впрочем, в нашем спорте это закономерно. Одни платят – другие переплачивают. И перекупают.

Брэндон отвернулся и с силой сплюнул:

– Да пошли они все! Какой это, на хрен, спорт? И я влез в это дерьмо по уши! Никогда не думал, что до такой степени признаю свое поражение!

На его щеках и скулах ярко проступили знакомые с детства алые пятна. И опять – такие знакомые слезы в больших, расширенных глазах. Слезы гнева.

Даниэль перегнулся через столик и опустил руку на плечо брата.

– Слушай, малыш, брось, а? Ну хочешь, я тебе склею змея? Самого большого. Выше всех будет летать, честное слово!

Брэндон расхохотался и по детской привычке боднул Даниэля в грудь, чуть не сокрушив столик.

– А на кино денег дашь?

Даниэль кивнул с самым серьезным видом:

– Дам, малыш. Только сообщи, какую сеть кинотеатров ты собрался покупать. А пока – врежем-ка еще по мороженому, а? Мне тоже захотелось. Угощаю!

Глава 6
Удар по тылам

Будучи взрослым, Даниэль по-настоящему плакал только раз в жизни. В больнице Вальденштадта. Тогда, очнувшись от наркоза, он напрямик спросил врача: «Я смогу гонять, как раньше?» И врач – светило, спешно вызванное то ли из Берлина, то ли из Гамбурга, – так же прямо ответил: «Пока об этом рано думать. Вам предстоят еще несколько операций. После второй или третьей можно будет сказать что-то определенное. Но я бы не стал сильно надеяться».

Лоринг понимающе опустил веки. Даже губы у него не дрогнули. А когда все ушли и молодая медсестра притворила полупрозрачную дверь перегородки, за которой дежурила, отчаяние волной накрыло Даниэля. Все кончено! Сто против одного – он ясно видел это в больших стеклах докторских очков…

– Господи! – только потом он понял, что впервые в жизни молился, молился искренне, пылко и горячо. – Господи! Наверное, я в чем-то очень виноват. Наверное, Ты меня наказал по делу. Но, может быть, Ты простишь меня? Ну не последняя же я скотина, делал же я в жизни и что-то хорошее! Господи, позволь мне вернуться на трассу! Прошу Тебя!

Слезы ручьями текли по щекам, капали с подбородка, и он стирал их мохнатым полотенцем, ужасаясь мысли, что дежурная войдет в палату и увидит. Слава Богу, она не вошла. А утром никто не заметил, что у него покраснели глаза: в темных провалах на фоне белого, как бумага, лица это трудно было разглядеть.

После встречи с Брэндоном Лоринг поехал на тесты, уверенный, что абсолютно владеет собой.

Как обычно в острой ситуации, когда нервы напряжены, Даниэль работал особенно собранно. Он проходил круг за кругом, уверенно выполняя все команды Грэма, отрабатывая торможение и, как по лекалу, выписывая повороты. Подъезжал к боксам и, не снимая шлема, невозмутимо ждал, покуда механики проверят износ резины и поколдуют со смазкой. Обсуждал с Грэмом поведение машины на каждом из участков, выслушивал вопросы конструктора двигателя и толково на них отвечал. Ничто не выдавало его состояния, разве что – само это спокойствие, которое отличало Даниэля именно в самых критических ситуациях.

К концу работы ему даже показалось, что он успокоился. Но только показалось. Порыв горечи и злости налетел внезапно. Даниэль ехал домой и вдруг ощутил, что эта злость душит его, лишает воли и рассудка. Он никогда не понимал предательства, никогда внутренне его не прощал. И если то, что сейчас творилось вокруг него, происходило из-за рассчетливого предательства своих, этому не могло быть разумного объяснения!

Конечно, он знал, что в сети гонок «Фортуна» сильнее, чем где бы то ни было, развит экономический шпионаж. Что за любой секрет, украденный из конструкторского бюро «Лароссы», заплатят миллионы евро и столько же выложат в «Лароссе», чтобы узнать о технических поисках и достижениях конкурентов. Все это было вполне естественно, хотя и вызывало у него омерзение. Но грязная газетная травля, снимок, проданный куче агентств, – это уже выходило за пределы технического соперничества. А взрыв? Разве не ясно, что чужие, кем бы они ни были, не могли проникнуть в боксы «Лароссы»? Значит – тоже кто-то свой? Кто-то свой спокойно поставил взрывное устройство, чтобы убить ведущего гонщика команды?! Ублюдки!

Остановив машину возле обочины, Даниэль откинулся на спинку сиденья и дал волю своему бешенству, слезам и ярости.

Истерика длилась около минуты. Потом он успокоился и тронул машину с места. Вот бы это кто-нибудь снял! А интересно: ему в салон «лароссы» еще не встроили жучка или миниатюрной видеокамеры? Тьфу! Это уже бред начинается, мания преследования. Что бы, интересно, сказала по этому поводу Айрин? Вот! Вот с ней-то и нужно обо всем поговорить.

Он усмехнулся. С чего вдруг ему показалось, что все так плохо? Как раз наоборот! Именно теперь – лучше, чем когда бы то ни было. Во-первых, у него есть брат, которого он любит и который любит его, и сегодня им обоим удалось переступить через опасную грань соперничества, разъединявшую их долгие годы. Во-вторых, есть дети, и это важнее гонок, побед, славы, всего на свете. А в-третьих, есть еще комиссар Айрин Тауэрс, и она его не предаст!

Достав телефон, он набрал номер. Ему отозвался вежливый автоответчик – ясно, сейчас комиссар занята.

– Айрин, это Даниэль. Я узнал кое-что очень любопытное. Нужно поговорить. Если сможете, позвоните сегодня. Пока!

На лужайке перед его домом охранник играл с Рексом. Щенок, завидя въехавшую в ворота машину, кинулся за ней, отчаянно лая и крутя хвостом в разные стороны.

Даниэль тормознул и подозвал охранника:

– Сэм, у тебя в сторожке выпивка какая-нибудь найдется?

Охранник вспыхнул.

– Сэр, я не…

– Я же не говорю, что ты пьян. Я спрашиваю – есть или нет?

– Есть. Бутылка виски. Но я бы к ней приложился, только сменившись.

– Отлично. Тащи ее сюда! Когда сменишься, купишь себе новую. Вот деньги.

Парень удивился.

– Но… Это много!

– Так купи хорошую выпивку. Нечего жрать всякую дрянь!

В свой кабинет Лоринг вошел с бутылкой виски в руке. Свалился в кресло, достал из стеклянной тумбочки стакан, не спеша наполнил и пригубил. Обычно ему не нравился неразбавленный виски. К тому же изъятый у охранника напиток был не самого лучшего качества. И все же не показался Даниэлю противным. Глоток за глотком Рыжий Король прикончил стакан и неожиданно почувствовал облегчение. Все ерунда! Нужно просто держать себя в руках. Включить компьютер и прочитать на собственном сайте сотни фановских пожеланий и восторгов. Их куда больше, чем статей в газетах. Правда, в основном они повторяют друг друга, но и газетчики повторяются.

Даниэль не заметил, как задремал. В какой-то миг перед ним вдруг привычно понеслось прочерченное белой полосой полотно трассы, он с тревогой понял, что каким-то образом выпустил руль. Вскинул руки, чтобы перехватить его, пока еще не поздно. Но руля не было! Болид шел по трассе сам, не нуждаясь в гонщике. Значит ли это, что если машине взбредет в ее машинную башку, то она?..

Кто-то стремительно настигает его, пытается обойти. В наушнике зудит голос Грэма: «Надо пропустить, Дени, надо пропустить!» Потом кто-то (уже не Грэм!) еще что-то орет и настойчиво спрашивает: «Пропускать?» – «Да, конечно!» Это уже его собственный голос. Но кому он ответил? И где болид, который пытался его обойти? Отстал!

И тут Даниэль испуганно вскрикнул: трассу заслонила вставшая на пути женская фигура. Пилот с ужасом узнал стремительно летящее навстречу лицо Айрин Тауэрс.

Он хотел закричать «В сторону!», отлично сознавая, что это бессмысленно. Во-первых, рев болида заглушит даже выстрел, не то что человеческий голос. А во-вторых, за ту долю мгновения, что осталась до неизбежного удара, не успеть вытолкнуть даже самого краткого вопля. «Ах!» – и то не уместится в эту частицу времени.

Вздрогнув от ужаса, он открыл глаза. Ф-фу! Ничего себе, приснилось! А приснилось ли? Айрин, как стояла, так и стоит перед ним и с некоторым удивлением смотрит на журнальный столик, на початую бутылку и пустой стакан с оранжевым ободком вокруг донышка.

Глава 7
Сколько кошек в темной комнате?

– Привет, – ее голос звучал, как обычно, ровно, чуть устало. – Что это?

– Привет! – отозвался Лоринг. – Это – виски. Не шотландский, но тоже не слишком гнусный. Вам налить? Ой, а как вы прошли? Там же охрана, она обязана была доложить.

– Налейте. Мне тоже без содовой. Охрана доложила, между прочим. По связи. Охранник спросил: «Пропустить?» И услышал ваш ответ: «Да, конечно». Я тоже слышала. Правда, мне показалось, что вы плохо поняли вопрос.

– Я, кажется, спал, – усмехнулся Даниэль, вылавливая в тумбочке-стекляшке еще один стакан. – А я думал, вы меня осудите: раскис, виски жру!

Айрин уселась на низкий диван, закинув ногу на ногу (благо на этот раз была в брюках). По привычке отпила сразу большой глоток и прищелкнула языком:

– То, что надо! Шотландский – слишком мягкий, мне не нравится. Расслабиться иногда тоже нужно. А я прослушала автоответчик и решила не звонить, а заехать. Есть новости?

Даниэль спокойно, уже не поддаваясь эмоциям, рассказал ей о встрече с Брэндоном и о том, что брат ему сообщил. И почти не удивился, заметив, что Айрин, хотя и помрачнела, однако не была шокирована.

– Сходится, – подытожила она, задумчиво загибая пальцы. – Эта мысль была у меня с самого начала.

– Мысль, что мою оплеуху Брэду снял фотограф «Лароссы»? – спросил Лоринг. – Или что чужие компании имеют шпионов в нашей?

Комиссар покачала головой:

– Не в этом дело. Но мне с самого начала казалось, что за всем этим стоит не одна сила. За взрывом машины, внезапной вспышкой объявленной вам информационной войны. В том, чтобы вы вышли из строя, в первую очередь заинтересованы, конечно, конкуренты «Лароссы». Однако в их действиях есть что-то странное – несогласованность, что ли. Взрыв, к примеру, выглядит как-то топорно. К нему, скорее всего, причастна некая вторая сила, так или иначе желающая вашего устранения, Даниэль. Но есть еще и третья сила – эта действует тоньше, чем вторая, но куда грубее и страшнее, чем первая.

– Да? – его голос прозвучал почти весело. – Если их так много, то почему же я до сих пор жив?

Айрин нахмурилась еще сильнее.

– Возможно – как раз поэтому. Три охотника, погнавшись за одной дичью, так или иначе помешают друг другу. Взрыв и гибель механика спровоцировали появление в Килбурне полиции, и это оказалось препятствием для третьей силы. Представьте, что меня бы не было вместе с вами в баре!

Даниэль несколько мгновений взирал на комиссара так, будто надеялся, что она сейчас рассмеется и признается в нелепой шутке. Но ее светлые глаза смотрели серьезно, в их глубине мерцал уже знакомый Лорни мрачный огонек.

– Ничего не понимаю! – произнес гонщик. – Если вы о той драке, то она ведь возникла случайно.

– Вовсе нет! – Тауэрс снова глотнула виски и поставила на стол полупустой стакан. – Хотя сперва именно так и выглядело, и я тоже попалась на этом. Но мои сотрудники не зря едят свой хлеб. По моему указанию они подняли прежние дела Кита Барни. Четыре дела, по которым он проходил, до скучного схожи. Ограбления крупных казино и зала игровых автоматов. И каждый раз главарь отсиживался в стороне, за рулем машины, а действовали трое-четверо юнцов лет по восемнадцать, набранные им из местных «крутых». И в нашем случае тот же сценарий, только с неожиданным развитием. Парень, который первым подошел к нашему столику и пытался пырнуть вас ножом, показал, что это Барни ему посоветовал меня «заклеить», а вам предложить отступного. Между прочим, юнец-то не из простых: он в свои восемнадцать уже отсидел два года за то, что порезал более взрослого «крутого». Ножом владеет отлично (что вы, думаю, успели заметить). Когда вы раскидали всех троих, Кит вмешался в дело сам. Подушечки его пальцев, как обычно, когда он идет на дело, были замазаны клеем, ну а в казино с этим самым пистолетом ворвался как раз Джей – мой неудачливый поклонник. Вот и представьте: драка, свалка, бармен давит на кнопку вызова охраны и (само собой!) к дерущимся не подходит. Вышибала помчался за подмогой, а второй, этот ваш словоохотливый Хайни, слинял еще раньше. Женщина (то есть я) уж точно будет верещать от страха и толком не поймет, что к чему. Барни собирался выстрелить и бросить ствол. На пистолете остались не его пальцы, а Джея. Двое других парней и не вспомнили бы, у кого оставалось оружие.

– Но для чего грабителю казино и игровых залов убивать меня? – вскинулся Даниэль. – Что я ему сделал?

– Ничего, – пожала плечами комиссар. – Это – его работа. Никакой он не грабитель, все «подвиги» – маскировка. Проверяя его прежние дела, я обнаружила цепь любопытных совпадений. Восемь лет назад, когда Барни взял зал игровых автоматов, сразу вслед за этим погиб начальник местной полиции – случайный выстрел в якобы случайной драке. Спустя год Кит засветился на ограблении казино – и в тот же вечер неизвестным был убит венесуэльский бизнесмен, перешедший дорогу местной мафии. Правда, неизвестный был поразительно схож по описанию с нашим «грабителем», но ведь тот уже проходил по другому делу, и ни у кого не шевельнулось подозрений! А еще два года спустя, когда Барни все же угодил за решетку, к его делу и не подумали пристегнуть странную автомобильную катастрофу, жертвами которой стали прокурор округа Шампань, его жена и маленькая дочка! Машина рухнула с моста, и только спустя пару дней экспертиза обнаружила пулевое отверстие в голове прокурора. Кита Барни видел водитель машины, ехавшей рядом с прокурорской. Вернее – он тоже описал очень похожего человека, обогнавшего их на мосту и вроде бы державшего в руке пистолет с глушителем. Но когда эти сведения поступили в полицию, Барни был уже арестован за ограбление, и никто не стал сравнивать его приметы с приметами убийцы прокурора. Но одна нить от французского дела все же тянется. Я выяснила через Интерпол, что прокурор помешал некоей мощной фирме проворачивать весьма сомнительные аферы. Адвокат фирмы работал за пару лет до того на венесуэльскую мафию! Ту самую. Я не верю в такие совпадения, Даниэль.

К своему удивлению, Лоринг рассмеялся. Он был спокоен. Сработал привычный рефлекс трассы – когда возникает острая ситуация, сознание действует предельно четко, и нервы будто отключаются. Все решается за сотые доли мгновения, но руль в его руках. В данном случае руль, пожалуй, был в руках у Айрин, однако разве она – не такой же опытный «пилот»? Нет, она не «потеряет машину»!

– Вы убедили меня, Айрин. Кит Барни – не ворюга: он профессиональный киллер. Остается еще пара мелких вопросов. Первый: мы с вами пошли в бар спонтанно – я не планировал туда идти и вообще редко там бываю. Откуда Барни узнал, что я окажусь в баре? И второй – совсем уж несущественный вопросик: кто ему меня заказал? Те, кому не удалось взорвать меня в болиде?

Айрин допила виски. Ее резковатое лицо стало в эту минуту совсем жестким, почти железным.

– Нет, это как раз третья сила. И не знаю, как кого другого, а ее-то я, кажется, зацеплю, эту самую силу!

– Как? – снова рассмеялся Даниэль. – Только не говорите, что подвесите Барни вниз головой и вышибете из него признание! Вы этого явно не делаете, хотя бы потому, что от таких признаний на суде всегда отказываются. А другим способом из киллера никогда не вырвать имени заказчика. Да и еще пойдите докажите, что он – киллер! Прямых-то улик у вас нет.

Она подняла тяжелый взгляд:

– Уже есть. И признание самого Барни есть. Не стала бы вам рассказывать, но события развиваются таким образом, что лучше уж вам быть в курсе.

Даниэль с прежней невозмутимостью взял со стола бутылку.

– Еще глоток?

– Я на машине, – качнула головой Айрин. – Ее починили.

– Можете остаться. У меня тут уйма места. Надеюсь, вы мне доверяете?

Она подняла брови:

– Доверяю? В каком смысле?

– В прямом.

Айрин засмеялась.

– Без вопросов. На извращенца вы не тянете.

– На кого?!

– На извращенца. Пристрастие к пожилым женщинам – тоже форма извращения. А вы не знали? Ладно, плесните чуть-чуть, а там посмотрим. У меня все быстро улетучивается. А вы что же?

Мгновение он колебался.

– Завтра – снова тестирование. Правда, я сказал Грэму, что приеду к двенадцати, не то дети опять до меня не дозвонятся. Но все равно пить нельзя. Еще каплю, просто за компанию.

Он влил в свой стакан граммов тридцать виски и вопросительно посмотрел на комиссара:

– Так как же вы раскололи Барни?

– Дело в том, что сразу после ареста этот урод накатал на меня жалобу помощнику прокурора. Он написал, что я, извините, отбила ему левое яйцо!

– Не извиняйтесь. Надо было отбить оба.

Она поморщилась.

– Да не отбивала я ему ничего! Только слегка вывихнула руку и размазала по столику морду. А яйцо у него и вправду оказалось размером со страусиное. Направили к врачу. Между прочим, одной из причин досрочного освобождения Барни из тюрьмы было как раз плохое самочувствие и боли в этом самом яйце! И знаете, что обнаружилось? У нашего киллера оказалась саркома. Кроме того, анализы дали подозрение на быстро развивающийся тестикулярный рак.

– О, Господи! – вырвалось у Даниэля.

– Вот даже вы так отреагировали! А как, по-вашему, отреагировал Барни, узнав, что если ему в ближайшие пять дней не сделать операцию, а потом не провести срочный курс интенсивной химиотерапии, то через пару месяцев он загнется? Между прочим, парень оказался редкостным трусом!

Тут губы Айрин скривились, и она запила свое омерзение небольшим глотком виски.

– Я не сомневалась, что он труслив, но такого не ожидала. Как вы понимаете, после нападения на комиссара полиции ему не отбрыкаться от тюрьмы. Ни с раком, ни с бубонной чумой. И до своих сказочных банковских счетов не добраться. А операцию сделать могут, могут даже в виде исключения положить в хорошую больницу, обеспечив охрану. Но операция, химиотерапия да и охрана стоят очень дорого!

Лоринг усмехнулся.

– И вы ему пообещали операцию в обмен на признание?

– Да. По-вашему, это бесчестно?

На лице Даниэля отразилось почти такое же отвращение, какое только что было на лице комиссара.

– В отношении человека, скинувшего с моста женщину с маленькой девочкой, это даже милосердно. Но откуда вы-то возьмете столько денег? Об этом Барни не спросил?

– Спросил, само собой. И я напомнила ему, что есть человек, очень заинтересованный в раскрытии этого дела. И очень богатый.

– Я, что ли? – ему стало совсем смешно.

– Именно. Вы же не дадите мне нарушить слово, пускай и данное подонку?

Даниэль махнул рукой:

– Что вы спрашиваете? Заплачу я хоть за десять операций и двадцать химиотерапий! Ну и кто же оказался заказчиком?

– Заказчик, разумеется, подставной. Телефон связи принадлежит скромному лондонскому портному.

– Что-о?!

– Да, – она улыбалась. – Скромному портному с очень нескромным банковским счетом. Правда, на чужое имя. Но поскольку он переводил с этого счета задаток на счет Барни, его удалось зацепить. И в конечном итоге выяснилось, что работает наш портняжка в филиале компании по пошиву очень дорогих спортивных костюмов. В том числе – комбинезонов для одной известнейшей фирмы. «Скид-корпорейшн».

– Дьявол!

Лоринг вскочил так стремительно, что едва не опрокинул журнальный столик. В какой-то момент ему показалось, что кабинет завертелся вокруг них с Айрин.

– Даниэль! Вы что?

Она стояла, схватив его обеими руками за локти, и с настоящим испугом заглядывала ему в лицо.

– Все в порядке, – он попытался освободиться и понял, что это не так легко. – Айрин, пустите. Ничего себе, женские ручки! Пустите, говорю: если что-то и было, то уже все прошло.

– А когда-нибудь раньше бывало такое?

– Нет. Но я вообще-то не пью неразбавленный виски и не закусываю такими вот детективными историями.

Он осел обратно в кресло, медленно переводя дыхание. Сердце трепыхалось в горле, почти как после той перегрузки.

– Все! – Даниэль делал вид, что злится, хотя ему было приятно, что бесстрашная комиссар Тауэрс так за него испугалась. – Все, я сказал. Ну, продолжайте вашу детективную повесть! Это становится уже не просто интересным, а захватывающим.

Айрин покачала головой:

– Продолжу. Но не раньше, чем сварю нам кофе. Кофеварка у вас есть?

– У меня все есть. Через коридор, направо, в буфетную. Там на стойке – все, что нужно. И кстати, раз уж так: в одном из холодильников остались карбонад и масло. Хлеб и крекеры – в буфете. Пару сэндвичей сделайте нам, а? Хотя можно позвонить и вызвать прислугу – в такое время они все уже в своем флигеле.

– Я сама все сделаю, не беспокойтесь. И очень рада, что у вас проснулся аппетит.

Она улыбнулась и исчезла в темном проеме двери, а он глубже зарылся в кресло и, сделав дыхательное упражнение, наконец заставил сердце вернуться на место.