Текст книги "Легкой жизни мне не обещали"

– А у нее мог быть ключ от вашего кабинета? – шеф приподнял руку ладонью вперед и торопливо добавил: – Да-да, я помню, ключи есть только у вас. Но при известной ловкости, их можно, на некоторое время, позаимствовать.

– Глупости. Как вы себе это представляете?

– Ну, например, – Гоша задумчиво посмотрел в потолок и сформулировал предельно деликатно. – Например, в жизни возможны такие ситуации, когда она, в ваше отсутствие, будет находиться в непосредственной близости от вашего пиджака.

– О чем вы говорите?!

Я незаметно вздохнула. Вот, сейчас Гордеев опять разорется. Но клиент снова, в который раз, не оправдал моих ожиданий. Он расправил плечи, посмотрел на Гошку сверху вниз (ему нисколько не помешало то, что мой напарник, на полголовы, как минимум, выше него) и надменно спросил:

– Вы, молодой человек, вообще, представляете себе, что такое настоящая работа? Я имею в виду, серьезную работу в офисе? Домой приползаешь еле живой, даже есть уже не хочется. А уж что касается баб… мне с Кристиной разобраться бы. Если еще и любовницу заводить – это вовсе будет самоубийство. А брать в любовницы секретаршу, это двойное самоубийство – и дома, и на работе. И вообще, вы что, теперь Светлану к этому взрыву примериваете? Ей-то зачем меня взрывать?

– Так-таки, ни одной причины и не найдется? – поднял брови Гоша.

Гордеев на несколько секунд замер, смешно выпучив глаза и шевеля губами, потом решительно тряхнул головой:

– Нет. Нет у нее никаких причин. Я, конечно, начальник строгий, но справедливый. Зарплату мои люди получают достойную и без задержек. А если иногда приходится на них голос повышать, так сами виноваты – работать лучше надо. И потом, я человек отходчивый. Бывает, что накричу напрасно. Но зла ни на кого не держу. Конечно, персонал у меня – лоботрясы, врагу не пожелаешь таких подчиненных, но никаких причин меня убивать у них нет. Ни у Светланы, ни у Димы с Леней.

– То есть, в то, что взрывчатку подложил кто-то их них, вы не верите.

– Нет, конечно!

– А как быть с шутками? Это они могли устроить?

– Запросто, – Гордеев энергично кивнул головой, – это они могли! Современная молодежь, что вы хотите? У них же нет ничего святого!

С моей точки зрения, к современной молодежи можно было отнести только Светлану: Дима, а тем более Леня, вполне взрослые мужчины. Но я решила, что в данной ситуации, вполне могу оставить свое мнение при себе.

– Это верно, – шеф тоже не стал спорить. – Что ж, начальная информация у нас есть. Если мы захотим поговорить с вашими сотрудниками, где их искать?

– На работе, где же еще? То есть, это днем на работе, а вечером я не знаю. Но все домашние адреса и телефоны у Светланы, в компьютере есть.

– Хорошо. Тогда Нина сейчас позвонит… хотя нет. Лучше сделаем так: Рита подъедет к вам в офис и возьмет все необходимые данные.

– Это можно прямо сейчас сделать, – предложил Гордеев. – Я на работу возвращаюсь, так поехали вместе. Что зря время терять, дело-то пустячное.

– Вот и славно. Рита, слетай шустренько, туда-обратно.

Я выразительно уставилась на Баринова. Снова ехать с Гордеевым в офис? Снова одной? И снова, по пустячному делу? Спасибо большое, я не далее, как позавчера, «слетала»! И чем это закончилось, никто не помнит? Я конечно, в курсе, насчет той бомбы, которая два раза в одну воронку не падает, и вовсе не думаю, что отправившись в офис клиента, попаду прямо к очередному взрыву. Я даже отдаю себе отчет, что мое нежелание ехать сейчас с Гордеевым, объясняется вовсе не хорошо развитой интуицией – тогда же поехала и ни о чем дурном не думала. Это нервы разгулялись, только нервы, и ничего больше. Одним словом, я не могла привести ни одной разумной причины, по которой мне не следовало бы сейчас ехать в фирму «Апрель». Но и ехать я категорически не хотела. Свой взгляд на ситуацию я, по мере сил постаралась донести до любимого начальника, скашивая в сторону глаза, морща нос и кривя губы.

Увы, «наше все», не пожелал обращать внимание на мои упражнения в мимике. Гордееву явно очень хотелось, чтобы мы начали работу побыстрее. А Баринова такой энтузиазм клиента только радовал. Гошка, правда, моргнул мне сочувственно и показал сложенные колечком два пальца – большой и указательный. Дескать, не тушуйся, Ритка, все будет «о`кей».

– Рощина, – поторопил меня шеф. – Ты чего сидишь, глазами хлопаешь? Быстро, обувай ноги, хватай свою куртку – человек ждет!

Уже в машине, я сообразила, что могу прокататься напрасно. Учитывая вчерашние события, вряд ли сегодня, народ поспешил выйти на работу. Но в ответ на свои, осторожно высказанные сомнения, я получила от Гордеева взгляд, полный недоумения.

– То есть как это? Вчера прошалберничали полдня и сегодня не работать? А с чего тогда я им зарплату платить буду? С убытков?

– Но я имела в виду… взрыв же. И кабинет ваш опечатан.

– Так это мой кабинет, значит и сложности мои. А у них в комнатах все в порядке, техника работает. Почему персонал должен гулять?

С некоторым напряжением, но мне удалось оценить ситуацию с его точки зрения, и я согласилась:

– Наверное, вы правы.

Гордеев равнодушно пожал плечами. Он и сам знал, что прав.

Работа в офисе кипела. Когда мы вошли в приемную, Светлана разговаривала по телефону. Сквозь открытую дверь комнаты менеджеров были видны и Дима с Леней, устроившиеся лицом друг к другу, за одним столом. Дима тоже прижимал к уху телефонную трубку, сладко улыбаясь и втолковывая что-то невидимому собеседнику, а Леня, с самым мрачным видом, молотил по клавишам компьютера. Второй, стоящий в комнате, стол был свободен и девственно чист – ребята явно приготовили его для начальника.

Светлана, увидев нас, закивала, попыталась, без особого, правда, успеха, изобразить приветливую улыбку, но разговор не прервала. Гордеев хмуро поздоровался и подошел к дверному проему, перечеркнутому тонкими ленточками. Вытянув шею, заглянул в свой кабинет и лицо его стало еще более мрачным.

Поскольку в мою задачу входило, прежде всего, получение информации от Светланы, я присела около ее стола в довольно комфортное мягкое полукреслице. И, как только она положила трубку, вежливо поздоровалась:

– Здравствуйте.

Секретарша не успела ответить, как ее окликнул Гордеев:

– Светлана, ты с мастерской связалась?

– Да, Андрей Николаевич. Они пришлют человека, но не раньше, чем послезавтра.

– Вот черт, никто работать не хочет.

– А что такое? – спросила я. Да, я прекрасно понимаю, что влезать в чужой разговор невежливо, но что прикажете делать? Если соблюдать правила приличия, то и информации соберешь соответственно – ноль целых, ноль десятых. Работа у меня теперь такая – быть назойливой и бестактной. Впрочем, у клиента мой вопрос раздражения не вызвал:

– Сейф взрывам покорежило, я открыть не могу. Специалист нужен… ладно, пусть будет послезавтра. – Он снова обратился к Светлане. – Ты сейчас дай Маргарите все адреса и телефоны – свои и Димы с Леней.

– Но я ведь уже один раз все вам печатала, – немного удивилась девушка.

– Нам? А, вы, наверное, имеете в виду Стрешнева. Но это милиция, а я из детективного агентства «Шиповник».

– Да-а? – взгляд Светланы стал заметно холоднее. – Извините. Одну минуту, сейчас сделаю и вам распечатку.

Ее пальцы легли на мышку, и я поднялась с кресла, чтобы видеть экран. Строчки меню мелькнули так быстро, что я успела заметить только «Отдел кадров» и «Список сотрудников». После чего на экране появилось изображение, имитирующее листок из личного дела Гордеева, даже маленькая фотография была в уголке. Светлана начала помечать интересующие меня данные, но я остановила ее:

– А вы распечатайте мне всю страницу целиком. И вам проще, и мне будет удобнее.

– Целиком? – она с сомнением посмотрела на меня и обернулась к непосредственному начальству. – Андрей Николаевич!

– А? – он не захотел отвлекаться от созерцания своего разрушенного кабинета. – Я же сказал, дай ей все, что нужно!

– Хорошо, – девушка пожала плечами. – Сейчас сделаю.

Через пару минут, я держала в руках четыре аккуратных листочка, содержащих основные сведения на четырех сотрудников «Апреля». Хм, а почему только на четырех? Текучесть кадров у господина Гордеева такова, что через пару лет его фирму можно будет заносить в книгу рекордов Гиннеса. А что если это шалит кто-то из уволенных сотрудников?

– Светлана, – вкрадчиво сказала я, – а данные на тех, кто здесь уже не работает, сохраняются?

– В архиве, – кивнула она.

– Распечатайте и их тоже, – я дружелюбно улыбнулась. – Пожалуйста.

Светлана снова оглянулась на Гордеева, открыла было рот, но не стала еще раз беспокоить погруженного в невеселые мысли начальника.

– Только придется подождать, – предупредила она и вставила в лоток принтера пачку бумаги.

Конечно, довезти меня до офиса было, со стороны Гордеева, очень мило. И то, что он распорядился выдать мне всю, абсолютно всю, какая только меня заинтересует, информацию, тоже сэкономило мне время и силы. Но на этом, к сожалению, он счел свои обязанности выполненными и обратно мне пришлось добираться в общественном транспорте. И куда, интересно, столько людей едет в середине рабочего дня? Я-то понятно, я по делу, а им что на месте не сидится?

В третью по счету «Газельку», я все-таки влезла. Правда ехать пришлось стоя, согнувшись в три погибели. И почему я не сообразила позвонить Гошке, чтобы он забрал меня? Нет, правильно сделала, что не позвонила. Может, напарник каким-нибудь важным делом занят, а я его буду отвлекать по пустякам. Хотя, какие такие важные дела у него сейчас могут быть? Откуда?

Разумеется, никакого дела не было. Гоша сидел в приемной и развлекал Нину карточными фокусами. Меня он встретил с искренней радостью.

– Вот видите! Я же говорил, что Риточка вполне может привезти от клиента пару бумажек, не влипнув при этом в историю со взрывами!

– Остряк, – устало сказала я. – Нет бы догадаться, приехать за мной.

– А какой тогда смысл вообще тебя посылать? Проще было мне сразу самому смотаться, – резонно возразил Гоша.

Баринов, услышав наш разговор, громко позвал:

– Рита? Давай сюда, посмотрим, что ты добыла.

Разумеется, Гошка увязался за мной. И он же первый охнул, увидев стопку бумаги, которую я достала из пакета (хорошо, у меня в сумочке всегда пакет лежит – на всякий случай. А то пришлось бы нести эту кипу, нежно прижимая к груди):

– Здесь что, адреса и телефоны четырех человек? Или ты, по ошибке, прихватила их бухгалтерские отчеты, за все время работы фирмы?

– Твоя прозорливость приводит меня в восхищение, – усмехнулась я. – Именно за все время. Правда, здесь не только адреса и телефоны. Я подошла к делу творчески и привезла распечатки всех карточек личного учета из отдела кадров. Вдруг, пригодятся?

– Молодец, – одобрил мою предусмотрительность шеф. – За проявленную инициативу выношу тебе благодарность, в присутствии Георгия.

Я даже оглянулась, не поняв, о каком Георгии он говорит. И только увидев веселую физиономию напарника, сообразила – это он Гошку имеет в виду!

– А это что такое?

– Фотография. Та самая, с Нового Года, за которой я вчера ездила. Совсем забыла про нее, уже на выходе вспомнила. Спросила Гордеева, но его снимок пропал, он в столе лежал. Это Светлана свой экземпляр отдала.

– Молодец, – снова похвалил меня шеф. – Посмотрел на фотографию и усмехнулся: – Да, умеют ребята повеселиться, ничего не скажешь!

Я согласно кивнула. У меня эта фотография, в первый момент, тоже вызвала некоторую оторопь. В жизни не видела, чтобы у людей, сидящих за празднично накрытым столом, были такие кислые физиономии.

Баринов занялся анкетами. Аккуратно, отделил четыре листочка, лежащие сверху, проглядел и положил перед собой. Все остальное отодвинул в сторону.

– Это вы изучите чуть позже. Сначала разберемся с теми, кто сейчас в «Апреле» работает. Кстати, Рита, ты сегодня с кем-нибудь поговорить успела?

– Нет, – ответила я. – Не в том смысле, что не успела – время у меня было. Возможности не было. Мальчики были слишком заняты. Мне, правда, показалось, что это они больше перед Гордеевым трудовой энтузиазм демонстрируют, но результат все равно один – отвлекаться от работы они не пожелали. А Светлана, кажется, принципиально со мной не разговаривает. Не хочет дружить, и все тут.

– Ладно, на Светлану мы управу найдем, – пробормотал шеф, передавая Гоше листочек с ее данными. – Это я себе оставлю, мне еще подумать надо, – он выдвинул верхний ящик стола и небрежно стряхнул в него лист, в правом верхнем углу которого красовалась маленькая фотография Гордеева. – А это тебе, разрабатывай, – передо мной легли анкеты Димы и Лени.

Я хотела съязвить по поводу столь откровенного распределения работы по половому признаку, но удержалась. В конце концов, действительно, Светлана со мной общаться не хочет, а Гошка ее очарует и узнает что-нибудь важное, или хотя бы, интересное.

Леня, наоборот, со мной болтал охотно и, надеюсь, откровенно. Дима, правда, был слишком занят хлопотами вокруг Кристины, поэтому мне не удалось переброситься с ним даже словом. Но и явного ко мне отвращения он тоже не демонстрировал. Следовательно, есть надежда, что в спокойной обстановке (имеется в виду отсутствие перед глазами дамы сердца), я смогу провести с ним полноценную беседу.

Гошка, тем временем, сунул любопытный нос в мои листочки и восхищенно присвистнул:

– Это что? Это он серьезно? Мурзик Леонид Иннокентьевич? И дал же бог фамилию!

– Кто бы говорил, – я отобрала у него анкеты.

А шеф распорядился:

– Времени не теряйте. – Набросайте примерный список вопросов и ко мне – обсудим. Полчаса вам хватит?

Я вопросительно посмотрела на Гошу. Откуда я знаю, хватит нам полчаса или нет? Мне одной, может и суток не хватит – в голове, почему-то, сразу закрутилось полудебильное: «А где вы были во вторник, в девятнадцать сорок пять?!» Но если Гоша поможет… он, наверное, и за пять минут такой список составит.

– Не хватит, – ответил Гоша. – Рита еще не обвыклась, не меньше часа посидеть надо.

Шеф поморщился, но спорить не стал:

– Хорошо, пусть будет час. Рита, у них рабочий день, когда заканчивается?

– Как у всех, наверное, – я немного растерялась. – В полшестого. Или в шесть.

– А может, в пять или в семь? – передразнил меня Баринов. – Что же это ты, Рощина? Мелкие детали надо уточнять сразу, на месте, не дожидаясь, пока я спрошу.

– Можно позвонить, – немного обиделась я. – Заодно спрошу, когда у них обеденный перерыв.

– Очень правильно рассуждаешь, – почти обрадовался шеф. – Значит начинает формироваться профессиональный подход! Молодец! А теперь забирай Гошу и за дело. Через час, чтобы сидели здесь, со списком вопросов.

В нашей комнате, я, первым делом, спросила:

– Мне действительно надо сейчас позвонить в «Апрель» или Сан Сергеич так пошутил?

– Ну вот, – Гоша всплеснул руками, – а «наше все» так обрадовался, что у тебя профессиональный подход формируется!

– Я ему, конечно, в его разочарованиях, глубоко сочувствую, – со всем возможным достоинством, ответила я. – Но при этом, честное слово, не понимаю – зачем мне знать, когда эта упаковочная контора закрывается.

– А где же твое перспективное мышление? Где взгляд за горизонт? Подумай сама – составим мы сейчас список вопросов. Но ведь не для собственного же удовольствия мы этим займемся. Что потом будем делать? Рассуждай логически.

Терпеть не могу, когда со мной обращаются, словно с маленьким, не особо сообразительным, ребенком. Поэтому я сказала, почти сквозь зубы:

– Надо будет задать эти вопросы.

– Правильно! А когда ты собираешься это делать?

На секунду я замерла с открытым ртом, потом громко сказала:

– Тьфу! Сейчас я позвоню.

– Да ладно, особой необходимости нет, – Гошка лениво потянулся. – Они начинают работать в девять утра, с часа до двух перерыв и конец работы ровно в восемнадцать ноль-ноль. Суббота и воскресенье – выходной. Я это еще позавчера выяснил.

– Какой ты умный, – я даже не пыталась скрыть зависть. – Это что-то!

– Ты не глупее, – утешил меня Гоша. – Просто тебе не хватает системного подхода. Ну и опыта. Лет через пять, ты подобную ерунду будешь выяснять на автомате.

– Слушай, Гошка, а можно я у тебя еще одно спрошу?

– Попробуй.

– Я поняла, почему шеф дал тебе анкету Светланы, а мне мальчиков-менеджеров. Но зачем он оставил себе данные Гордеева? Над чем он собирается там думать? Ведь Гордеев объяснил, что он к взрыву никакого отношения не имеет.

– И ты ему поверила? – спросил Гоша, слегка приподняв бровь.

– Ну… в общем, да. То есть, в первый раз, ты сам знаешь, Гордеев мне не понравился, очень. Но сегодня он вел себя совсем по-другому, как человек.

– И ты ему поверила? – повторил Гоша.

– Мне показалось, он говорил искренне, – сказала я.

– Ах, как много узнаешь, поговорив с человеком по душам! – скептически усмехнулся Гоша. – Ты поняла схему, Рита? Наш мудрый шеф проявляет необходимый минимум сочувствия, и вот Андрей Николаевич уже сбрасывает с себя толстую носорожью шкуру и являет миру свою нежную и хрупкую, как птичка колибри, душу.

– Не язви, Гошка, – попросила я. – Я же говорю, я ему поверила. А ты что – нет?

– Поверил – не поверил. В то, что скользким и зеленым он только притворяется, а на самом деле – беленький и пушистый, в это – нет, не поверил. А в то, что он взрывчатку в свой стол не подкладывал, в это поверил. Не до конца.

– А почему не до конца?

– Потому, что как говорил незабвенный Мюллер из «Семнадцати мгновений», верить никому нельзя. И ты, Риточка, никому не верь. Кроме меня. Мне – можно, – и напарник, гаденько, очень похоже на Броневого, захихикал.

– Остряк. И вообще, я с тобой не согласна. Может Гордеев не белый, и не пушистый, но родители жены к нему хорошо относятся.

– С чего ты взяла?

– Варенье варят. Ты бы стал ему варить вишню с косточками?

– Мне он, Риточка, квартиру не покупал. А ты сама подумай, что старикам остается делать, если им и добавка к пенсии ежемесячная, и подарки к праздникам, и санатории… тут есть ради чего стараться. Так что, они, может, зубами скрипят, а зятю кланяются.

– Злой ты, Гоша, – вздохнула я. – Все бы тебе гадости говорить. А мне больше нравится о людях хорошее думать.

– Именно это и делает нас прекрасными напарниками, – немедленно утешил меня этот нахальный тип. – Твои наивность и романтизм уравновешиваются моим цинизмом и получается совместно-реальный взгляд на жизнь. И это поможет нам сейчас напридумывать вопросов, которые понравятся шефу, и на которые мы сумеем получить ответы. Может быть, сумеем.

Как вы помните, рабочий день в фирме “Апрель” заканчивался в восемнадцать часов. Вероятность, что трудовой коллектив может разбежаться с работы пораньше, была почти нулевой – при таком директоре, как Гордеев, сотрудники скорее будут задерживаться, так что мы с Гошей прекрасно успевали заехать в магазин приколов.

К сожалению, наша поездка оказалась бесполезной. Дверь магазина, украшенная жутковатыми, но смешными рисунками, была заперта снаружи на большой висячий замок. Табличка “Учет”, ситуацию не проясняла. Когда учет, то магазин закрыт для покупателей, но все равно, внутри кто-то есть. Как минимум тот, кто этот учет производит. Мы, на всякий случай постучали (вдруг здесь имеется еще одна дверь – черный ход? Сотрудники могли пройти через нее), потом помаячили, заглядывая в окна, но ни одной живой души так и не обнаружили.

– В магазине приколов закончились таблички “Закрыто”, – сделал вывод Гоша. – Вот они и повесили первую, какая под руку подвернулась. А что, тоже шутка, своего рода. Хотя, если бы здесь висело “Добро пожаловать”, было бы смешнее.

Возвращаться в контору уже не имело смысла, и мы приняли решение ехать к нашему клиенту. До окончания рабочего дня был почти час, но я взмолилась:

– Гошенька, давай не будем к ним подниматься? Погуляем здесь, на улице. Нам ведь все равно, где ждать, а погода хорошая и тепло сегодня. Ну, честное слово, не хочу я опять на физиономию Гордеева любоваться!

– Можно подумать, я об этом мечтаю, – хмыкнул Гоша. – Пошли вон там, у ларька потопчемся.

Как оказалось, то, что мы явились раньше времени, принесло нам удачу. Точнее, не нам, а Гошке – в семнадцать двадцать пять на большом крыльце показалась Светлана. Оказывается, и у такого начальника, как Гордеев, можно отпроситься пораньше? Или он сам ее куда-то послал?

Напарник сделал мне ручкой (вы помните, как шеф распределил роли? Светлана Гоше, а Дима с Леней – мне) и отправился вслед за девушкой.

Во время нашего недолгого ожидания, он провел короткое теоретическое занятие, объяснив, что ни в коем случае нельзя набрасываться с вопросами на неподготовленного свидетеля. Сначала, нужно установить дружеский контакт, для чего обычно приходится проявить изобретательность, тактичность и терпение. Поэтому, он собирается “случайно” встретиться со Светланой на автобусной остановке или в магазине, если она туда заглянет. Обрадуется, напомнит о себе…

На этом месте я его перебила:

– Не кокетничай. Девушка, которая хоть раз тебя видела во всем блеске обаяния, не забудет тебя до конца жизни.

– Спасибо, Риточка. Но ты забываешь, что с этой конкретной девушкой мы познакомились в обстоятельствах весьма и весьма экстремальных. Она могла меня и не разглядеть. Имела право. И вообще, я тебе все это говорю к тому, чтобы ты, когда появится твой объект, тоже действовала продуманно.

Когда Гошка удалился, я послушно занялась продумыванием своих действий. Прежде всего, надо решить, с кем именно я собираюсь сегодня общаться – с Димой или с Леней? Хотя, это самое простое, тут можно просто положиться на судьбу: кто первый выйдет, с тем и работаю. Или, все-таки, проявить настойчивость и упорно дожидаться Леню? С ним у меня “дружеский контакт” уже более или менее налажен, значит, и подойти к нему будет проще. Рано или поздно, он выйдет, ночевать в офисе не останется. А если ребята появятся вместе? Тогда можно немного пройти за ними, и когда они разойдутся, то… а если не разойдутся? Что ж, если менеджеры фирмы “Апрель” станут изображать попугаев-неразлучников, то мне придется “дружить” сразу с обоими.

В это время, судьба, на которую я положилась, решила, что ей надоело следить за моими рассуждениями и пора действовать. На крыльце, застегивая на ходу куртку, появился Дима. Он быстро сбежал по ступенькам и решительно направился ко мне. Я удивилась. Он что, из окна меня увидел и теперь хочет узнать, что я здесь делаю? Выяснить отношения? Вид у него, правда, не злой, скорее озабоченный. Так что, до драки, будем надеяться, не дойдет.

Дима не дошел до меня всего пару шагов. Остановился перед открытым, несмотря на холод, окошечком, протянул сторублевку и сказал:

– Привет.

Изнутри донесся невнятный ответ, и показались две поллитровые бутылки пива. Очевидно, Дима был здесь постоянным клиентом. Он неторопливо убрал одну бутылку в карман и протянул руку за сдачей. Я приготовила самую приветливую улыбку, на какую только была способна и шагнула вперед. В конце концов, где еще устанавливать дружеские контакты, как не у ларька с пивом?

В этот момент, порыв холодного ветра заставил его съежиться и повернуться ко мне спиной. И тут же, заиграла мелодия из «Времен года» Вивальди. Дима чертыхнулся, сунул вторую бутылку подмышку, достал мобильник, неловким жестом смахнул в открытую ладонь деньги, скомкал их, засунул в карман, едва не уронив при этом бутылку, и, наконец, включил телефон.

– Алло? – наверное, из-за того, что ему пришлось одновременно разбираться со второй бутылкой, сдачей и телефоном, голос звучал раздраженно. Впрочем, едва услышав собеседника, он моментально сменил тон: – Конечно, дорогая! Нет, нет, все будет, как я обещал. Конечно, Кристиночка, о чем разговор! Когда? Хорошо. А сколько? Нет, это несерьезно. Послушай, давай будем решать проблемы по мере их поступления. Ну, подумай сама, кто может узнать, если ты сама не расскажешь? Ну, какая экспертиза, о чем ты? Это же ксерокопии! Да нет, ни одна экспертиза даже рассматривать не станет! Не мы одни…. хватит, Кристиночка, я ведь уже сказал, что согласен. Но не сегодня же! Хорошо, хорошо, договорились. Да, завтра, как обычно. Разумеется, дорогая. Счастливо.

Он шумно выдохнул, спрятал телефон в карман и огляделся по сторонам. Надо ли говорить, что меня он рядом не увидел? Как только я услышала «Кристиночка», то немедленно, попятилась назад и спряталась за угол ларька.

Дима неторопливо двинулся в сторону автобусной остановки. Какое-то время, я колебалась. Все вопросы, которые я собиралась ему задать, теперь, после так удачно подслушанного разговора, казались неуместными. Срочно придумывать новые? Но тогда надо сначала проанализировать ситуацию.

Я высунулась из-за ларька. Диму уже не было видно. Или это его спина мелькнула далеко впереди? Господи, да что же я стою! Проанализировать все можно будет и потом, а сейчас надо бежать за ним! Даже если я не узнаю сегодня ничего полезного, хоть пресловутый «контакт» налажу.

Диму я догнала, когда он уже миновал автобусную остановку – на мое счастье, он не пожелал воспользоваться услугами общественного транспорта. И радость от встречи с ним, мне даже изображать не пришлось. Сам Дима отнесся к моему неожиданному появлению гораздо более сдержанно. Когда я, с каким-то нелепо-восторженным восклицанием, вцепилась ему в рукав, он вынужден был остановиться и посмотреть на меня. Но взгляд этот был полон, если не откровенной неприязни, то холодного равнодушия.

– Дима, как здорово, что я тебя увидела! – продолжала радоваться я. – Мне, как раз, нужно с тобой поговорить!

– И о чем вы хотите со мной побеседовать? – спросил Дима, заметно выделив голосом «вы».

Я немного растерялась. Всегда трудно перестраиваться в ходе беседы, особенно, когда это происходит так резко.

– Прости… те. Всего несколько вопросов.

Он перевел холодный взгляд на свой рукав и мои пальцы непроизвольно разжались.

– Простите, – повторила я, уже увереннее. В конце концов, в чем дело? Я этому человеку ничего плохого не сделала, и он не имеет никакого права так себя вести. Может, Дима и считает, что выглядит, как крутой мачо, но я вижу только плохое воспитание. – Я думаю, Андрей Николаевич предупредил вас.

– Да, он что-то такое говорил, – неохотно подтвердил Дима. – И где мы будем разговаривать? Поедем к вам, в агентство?

Я посмотрела на него с удивлением:

– Если желаете. Но придется ехать на автобусе, я без машины. А можем вернуться к вам в офис.

– Если недолго, то можно здесь поговорить. Что вы хотите узнать?