Автор книги: Ирина Мудрова
Жанр: История, Наука и Образование
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
Мария Кюри
1867–1934
Мать нобелевского лауреата Ирен Жолио-Кюри и писательницы Ева Кюри
Мария Склодовская родилась в Варшаве в семье учителя Владислава Склодовского, где, помимо Марии, росли ещё три дочери и сын.
Отец преподавал математику и физику в различных средних учебных заведениях Варшавы. Он был высокообразованным человеком и отличным воспитателем. Мать много лет руководила школой для девочек. Она умерла, когда Марии было только девять лет.
Мария каждый год проводила у родственников в деревне летние каникулы со своими братьями и сестрами. Интересно, что Эйнштейн позднее говорил, что мадам Кюри не слышала пения птиц. Видимо, под влиянием горьких переживаний и полнейшей углубленности в науку чувство единения с природой было ею утрачено.
В школе для Марии не существовало трудностей. Уже в возрасте четырех лет она вместе с одной из старших сестер училась читать. Благодаря своей необычайной памяти девочка постоянно была лучшей в классе. Среднюю школу она окончила с золотой медалью. Она отличалась необычайным прилежанием и трудолюбием. Мария стремилась выполнить работу самым тщательным образом, не допуская неточностей, часто ради этого жертвуя сном и регулярностью питания. Она занималась настолько интенсивно, что, окончив школу, была вынуждена сделать перерыв для поправки здоровья. К тому же в царской Польше не было учебных заведений для женщин, а для посещения университета за границей – во Франции или Швейцарии – не хватало средств, так как доходы отца были очень скромными. Мария сама предложила, чтобы сначала в Париж поехала старшая сестра Бронислава, которая хотела стать врачом. Она же была намерена это время работать домашней учительницей и из своих средств поддерживать сестру. Позднее она тоже должна была уехать учиться в Париж.
Шесть лет Мария была гувернанткой. Большую часть этого времени она провела в деревне, в доме помещика, далеко от Варшавы. В свободное время она учила детей арендаторов, батраков, служащих и рабочих поместья читать и писать по-польски. Она сама покупала тетради и письменные принадлежности. «Много радости и утешения дают мне эти ребятишки», – писала она подруге.
В те немногие часы, которые оставались на себя, Мария прорабатывала учебники физики и математики. К этим наукам она чувствовала все большее влечение. «Когда я чувствую себя совершенно неспособной читать книгу плодотворно, я начинаю решать алгебраические и тригонометрические задачи, так как они не терпят погрешностей внимания и возвращают ум на прямой путь», – таково ее отношение к точным наукам.
В эти годы 19-летняя Мария испытала на собственном опыте социальную несправедливость и классовые предрассудки. Сын ее хозяина влюбился в нее и хотел жениться. «На гувернантках не женятся», – был ответ, который получил сын, когда он попросил согласия на брак. И он подчинился требованию родителей. Мария была разочарована и глубоко уязвлена, и не только в своих личных чувствах. Если бы она не должна была заботиться о сестре, писала она своему брату, то непременно уволилась бы.
Когда контракт был закончен, Мария вернулась в Варшаву. Здесь она впервые вошла в лабораторию. С неизменным успехом повторяла она описанные в учебниках физические и химические опыты. Эти занятия углубили ее любовь к естествознанию и предрешили выбор профессии.
Бронислава стала врачом, в 1891 году Мария в возрасте 24 лет смогла поехать в Париж, в Сорбонну, где изучала химию и физику, в то время как сестра зарабатывала средства для её обучения.
Мария сначала жила у сестры, но потом переселилась в университетский квартал, чтобы работать без помех и быть ближе к лабораториям. Поскольку она не получала материальной поддержки и должна была с величайшей экономностью расходовать свои малые денежные средства, она жила в нищенских условиях. В чердачной каморке, где она жила, зимой было так холодно, что вода замерзала в умывальнике. Нужны были крепкое здоровье и железная воля, чтобы выносить такую жизнь годами.
Девушка не позволяла себе тогда никаких удовольствий.
Она ничему не давала отвлечь себя от научной работы. Под впечатлением прошлых тяжелых переживаний она вычеркнула «из программы своей жизни» любовь и замужество. Ее сердце принадлежало только науке. Она знала лишь одну цель: возможно скорее и успешнее закончить учебу.
На экзаменах по физике она была первой, в следующем году по математике – второй. Блестящие успехи Марии Склодовской позволили друзьям на родине выхлопотать для нее польскую зарубежную стипендию. Она давала Марии возможность остаться еще на год в Париже, чтобы продолжить экспериментальную работу и подготовить докторскую диссертацию.
Её трудолюбие и способности привлекли к ней внимание, и ей была предоставлена возможность вести самостоятельные исследования. Мария Склодовская стала первой в истории Сорбонны женщиной-преподавателем. В 1894 году в доме польского физика-эмигранта Мария Склодовская встретила Пьера Кюри.
Пьер Кюри, сын парижского врача, был на шесть лет старше Марии Склодовской. Скромный и лишенный малейшего честолюбия ученый относился к числу талантливейших физиков своего времени. Свадьба состоялась в июле 1895 года без обычных церковных формальностей, так как Пьер Кюри был неверующим, а Мария давно внутренне преодолела католическую религию, в которой она была воспитана.
12 сентября 1897 года в Париже родилась их дочь Ирен. Девочка воспитывалась дедом по линии отца, жившим в их доме, так как Мария не могла уделять ей много внимания из-за интенсивной научной работы, она начала работу над своей докторской диссертацией, посвящённой исследованию радиоактивности.
С 1998 года супруги работают совместно над одними и теми же проблемами. В том же 1898 году был открыт полоний – элемент, названный в честь Польши, родины Марии Кюри. Тогда же перед супругами встал вопрос о патентовании своего открытия. И они решили не предпринимать никаких шагов в этом отношении, предоставив своё открытие безвозмездно на пользу человечества. И остались в бедности.
В конце того же 1898 года Мария и Пьер открыли другой радиоактивный элемент, на этот раз как вещество, сопутствующее барию. Он обладал еще большей, просто «неслыханной» интенсивностью излучения. Поэтому они назвали его «радий» («излучающий»). Предстоял еще огромный труд по выделению открытых элементов, дабы химики могли воочию убедиться в их существовании и проверить новое вещество своими обычными способами. Это стало целью ближайших лет. В 1902 году Мария и Пьер Кюри получили наконец дециграмм чистого хлорида радия. Это был белый порошок, который выглядел почти как обычная поваренная соль. Все свойства нового элемента были определены уже в 1902 году. Результат, стоивший многих усилий, послужил фундаментом нового учения о радиоактивности.
Исследовательские успехи супругов Кюри вызвали пристальное внимание в мире ученых, однако это поначалу ничем не облегчило тяжелой борьбы их за существование. Пьер продолжал преподавать в Городской профессиональной школе физику и химию. Мария была доцентом физики в учебном заведении, готовившем учительниц. Предоставление государственной лаборатории оттягивалось из года в год из-за бюрократических проволочек и постоянной нехватки денег в соответствующих административных учреждениях.
Когда декан естественного факультета Сорбонны сообщил Пьеру Кюри, что он хочет представить его к ордену, он получил ответ: «Прошу Вас, будьте любезны передать господину министру мою благодарность и осведомить его, что не имею никакой нужды в ордене, но весьма нуждаюсь в лаборатории». Кюри презирали золото как символ богатства и власти. У Марии Кюри не было ценных украшений; она никогда не носила обручального кольца. Когда Кюри в 1903 году первыми получили от Королевского общества в Лондоне медаль Дэви, они отдали драгоценную, вычеканенную из чистого золота медаль маленькой Ирэн в игрушки.
В 1903 году Мария и Пьер Кюри совместно с Анри Беккерелем получили Нобелевскую премию по физике «за выдающиеся заслуги в совместных исследованиях явлений радиации». Теперь они наконец получили возможность оснастить свою лабораторию необходимой аппаратурой и купить для своей квартиры ванну.
В 1903 году на 36-м году своей жизни Мария Кюри защитила в Сорбонне докторскую диссертацию на тему которую она выбрала шесть лет назад. В октябре 1904 года Пьер был назначен профессором физики Сорбонны. В 1905 году он был избран академиком во Французскую академию наук. Специально для него в Парижском университете была образована кафедра общей физики и радиоактивности, правда без лаборатории, так как для этого все еще не было денежных средств.
В 1904 году в семье появилась еще одна дочка – Ева.
В июне 1905 года Кюри поехали в Стокгольм, где Пьер прочел традиционный нобелевский доклад. Заканчивая свое выступление, он сказал, что в преступных руках радий может стать очень опасным. Этот вопрос через сорок лет встанет со всей остротой. Пьер Кюри указал на открытия Альфреда Нобеля, которые были характерным тому примером. Взрывчатое вещество нового вида, найденное Нобелем, могло бы облегчить человечеству проведение технических работ большого объема; однако оно могло также стать «ужасным инструментом разрушения в руках высокопоставленных преступников, которые ввергают народы в войны». Как и Нобель, Пьер Кюри был убежден в том, что человечество способно поставить новые открытия на службу добру, а не злу.
19 апреля 1906 года, на одном из парижских перекрестков под колесами конного экипажа оборвалась жизнь Пьера Кюри: углубленный в свои мысли, ученый вышел на проезжую часть улицы, не обращая внимания на движение, он поскользнулся и попал под экипаж. Колесо раздавило ему голову смерть наступила мгновенно. Ему было 46 лет, его вдове Марии – 39. На ее руках остались дети Ирэн – 9 лет, Ева – 2 года. «Моя жизнь до такой степени разбита, что уже больше не устроится», – писала она в 1907 году подруге юности.
После трагической смерти мужа в 1906 году Мария Кюри с головой ушла в работу Спустя два года она была назначена профессором и получила кафедру. Она стала первой женщиной, которая заняла такое место во французском университете. Ее лекции по радиоактивности, вышедшие вскоре отдельной книгой, получили всемирную известность.
Вскоре умер отец Пьера, и все заботы о семье приняла на себя Мария. Своих дочерей Мария Кюри воспитывала в духе естественнонаучного просвещения и терпимости в мировоззренческих вопросах. Она не позволила их крестить и не давала им никаких религиозных наставлений. Впоследствии Ева писала, как мать относилась к религии: «Если у моих детей явится потребность в какой-нибудь религии, она предоставит им полную свободу». Этим «разрешением» дочери так и не воспользовались.
Мария Кюри отличалась твердым и даже жестким характером, который закалился в борьбе с трудностями. Она резко высказалась про образование: «Иной раз у меня создается впечатление, что детей лучше топить, чем заключать в современные школы». В возрасте 10 лет Ирен начала заниматься в кооперативной школе, организованной матерью и несколькими её коллегами, которые преподавали в этой школе. Два года спустя девочка поступила в колледж Севине, окончив его накануне Первой мировой войны.
В 1909 году Мария была назначена директором отделения фундаментальных исследований и медицинского применения радиоактивности.
В 1911 году Мария Склодовская-Кюри получила Нобелевскую премию по химии «за выдающиеся заслуги в развитии химии: открытие элементов радия и полония». Она стала первым – и на сегодняшний день, единственной в мире женщиной – дважды лауреатом Нобелевской премии.
Во время Первой мировой войны Мария в прифронтовой зоне помогала создавать радиологические установки, снабжать пункты первой помощи переносными рентгеновскими аппаратами. Ее дочь Ирэн работала медицинской сестрой в военном госпитале, помогая матери делать рентгенограммы.
После войны Ирен Кюри стала работать ассистентом-исследователем в Институте радия, который возглавляла её мать, а с 1921 года начала проводить самостоятельные исследования. Её первые опыты были связаны с изучением радиоактивного полония – элемента, открытого её родителями более чем 20 лет назад. Она вышла замуж за своего коллегу Фредерика Жолио.
В 1935 году Ирен Жолио-Кюри и Фредерику Жолио совместно была присуждена Нобелевская премия по химии «за выполненный синтез новых радиоактивных элементов». К тому времени Мария Кюри уже умерла. Это случилось в 1934 году, ей было 66 лет. Мария скончалась от лейкемии. Её смерть является трагическим уроком – работая с радиоактивными веществами, она не предпринимала никаких мер предосторожности и даже носила на груди ампулу с радием как талисман. Она была членом 85 научных обществ всего мира, в том числе Французской медицинской академии, получила 20 почетных степеней.
Во время германской оккупации Франции в 1940 году Ирен и её муж остались в Париже, где Жолио участвовал в движении Сопротивления. В 1944 году он чуть не попал в гестапо, но ушёл в подполье, Ирен с двумя детьми бежала в Швейцарию. В 1946 году Ирен Жолио-Кюри была назначена директором Института радия. К началу 1950-х годов её здоровье стало ухудшаться, вероятно, в результате полученной дозы радиации. Ирен Жолио-Кюри умерла в Париже в 1956 году от острой лейкемии.
Ева Кюри в 1937 году написала биографический очерк о жизни своей матери, получивший Американскую Национальную литературную премию. В 1943 году она издала хроники своих поездок по фронтам Второй мировой войны. Ева Кюри была активной участницей движения Сопротивления. Она вышла замуж в 1954 году за американского посла в Греции. С 1962 по 1965 годы возглавляла ЮНИСЕФ в Греции. Ева Кюри умерла 22 октября 2007 года в возрасте 102 лет.
Мария Косяровская
1792–1868
Мать писателя Николая Гоголя
Мать Гоголя, Мария Ивановна, происходила из помещичьей семьи. По преданию, она была первой красавицей на Полтавщине. Замуж она вышла четырнадцати лет.
Жених был вдвое старше её. Он рассказывал, как женился на Марии Ивановне: во сне явилась ему Божья Матерь и показала на некое дитя. Позже в Марии Ивановне он узнал это самое дитя. Родители Гоголя считались помещиками средней руки и имели 1000 десятин земли и 400 душ крепостных крестьян. Жили они на Полтавщине. Детство писателя прошло в родительском имении на Украине, в краю, овеянном легендами, поверьями-преданьями.
Помимо Николая в семье было ещё одиннадцать детей. Всего было шесть мальчиков и шесть девочек. Первые два мальчика родились мёртвыми. Гоголь был третьим ребёнком.
Мария Ивановна, у которой двое детей перед тем умерло, едва появившись на свет, дала обет перед чудотворным образом святителя Николая, называемым Диканьским, если будет у нее сын, наречь его Николаем, и просила местного священника молиться до тех пор, пока его не известят о рождении дитяти и попросят отслужить благодарственный молебен. Испрошенный молитвой, новорожденный Николай и был встречен в этом мире молитвой благодарения Богу. Детские годы Гоголя прошли в атмосфере таинственных суеверий и легенд, связанных с местом жительства семьи.
Четвёртым сыном был рано умерший Иван. Затем родилась дочь Мария. Все средние дети также умерли в младенчестве. Последними родились дочери Анна, Елизавета и Ольга.
Про свою семейную жизнь Мария Ивановна сообщает: «Жизнь моя была самая спокойная; характер у меня и у мужа был веселый. Мы были окружены добрыми соседями. Но иногда на меня находили мрачные мысли. Я предчувствовала несчастья, верила снам. Сначала меня беспокоила болезнь мужа. До женитьбы у него два года была лихорадка. Потом он был здоров, но мнителен…» Отец умер, когда Николаю было всего 16 лет. После смерти мужа Мария Ивановна решила свою жизнь посвятить своему старшему сыну Николаю, подсознательно почувствовав, что именно ее ребенок прославит родину.
Мария Ивановна отличалась сильно повышенной впечатлительностью, религиозностью и суеверностью: бывали дни, недели, целые месяцы, когда впечатлительность доходила до крайних пределов, достигала почти болезненного состояния. Всю свою жизнь Марья Ивановна прожила в необъяснимых, мучительных тревогах. Ее мнительность, подозрительность, недоверчивость были унаследованы Гоголем. Она отличалась крайней подозрительностью. Гоголь похож на свою мать: то веселый и жизнерадостный, то «безжизненный», как будто с детства запуганный и испугавшийся на всю жизнь. В.В. Набоков считал, что «они с сыном схожи по темпераменту». Мать окружала Николая своим обожанием, что, возможно, и взрастило чрезмерное самомнение будущего писателя. Мать Гоголя приписывала сыну весь технический прогресс, изобретение телеграфа, железных дорог и пр., и не было никакой возможности разубедить ее в этом.
Взаимоотношения Николая Гоголя со своей матерью – непростая, увлекательная повесть о двух любящих сердцах. Их переписка и разговоры наедине – свидетельство того, как рано Николай Гоголь повзрослел, как тактично вел себя, чтобы не обидеть маму, ибо она очень мало понимала в хозяйственных делах, а в литературных – почти ничего. Гоголь постоянно подчеркивал свою сыновнюю преданность и покорность – во всяком случае, пока был молод, – облекая это в на редкость сентиментальные и высокопарные выражения. «Маменька! Не знаю, какие чувства будут волновать Вас при чтении письма моего; но знаю только то, что Вы не будете покойны. Говоря откровенно, кажется, еще ни одного вполне истинного утешения я не доставил Вам. Простите, редкая, великодушная мать, еще доселе недостойному Вас сыну».
Большую роль в его жизни сыграло религиозное воспитание, полученное от матери. Очень рано мать стала приводить Николая в церковь. Гоголь не принадлежал к тем людям, которые рождаются с любовью к Богу; патриархальная религиозность, окружавшая его детство, осталась ему чуждой и даже враждебной. Вера пришла к нему другим путем – не от любви, а от страха. «Один раз, – пишет Гоголь матери, – я просил Вас рассказать мне о Страшном Суде, и Вы мне, ребенку, так хорошо, так понятно, так трогательно рассказали о тех благах, которые ожидают людей за добродетельную жизнь, и так разительно, так страшно описали вечные муки грешных, что это потрясло и разбудило во мне всю чувствительность, это заронило и произвело впоследствии во мне самые высокие мысли». Страшная картина, нарисованная болезненным воображением мистически одаренной матери, «потрясла» Гоголя. Об этом потрясении он уже никогда не забудет; его религиозное сознание вырастет из сурового образа Возмездия. Рассказ Марии Ивановны встретил подготовленную почву: Гоголь рос слабым, впечатлительным и неуравновешенным ребенком. Картина Страшного Суда позволила оформиться смутным страхам, которые мучили его с детских лет. И раньше он уже испытывал припадки стихийного ужаса, приливы непонятной тоски. Теперь он знал, чего боится: смерти и наказания за гробом. Особенно запомнились и произвели впечатление на ребенка рассказ о лестнице, которую спускают с неба ангелы, подавая руку душе умершего.
В последний период жизни Гоголь переживал духовный кризис. Перед смертью он сильно болел. Он умер в 42 года. Накануне, поздно вечером, он громко произнес: «Лестницу, поскорее давай лестницу!», а последними словами, сказанными им в полном сознании, были: «Как сладко умирать!»
Мария Ивановна пережила сына на шестнадцать лет. Она умерла семидесяти семи лет в 1868 году.
Наталья Пушкина-Ланская
1812–1863
Мать детей Пушкина
Наталья Николаевна была пятым ребёнком из семерых детей Гончаровых. Обстановка в семье была тяжёлой. В имении Полотняный Завод всем распоряжался дед Натальи. Родственникам приходилось терпеть присутствие в доме его любовницы-француженки. Родители Натальи переехали в Москву оставив младшую дочь на попечение деда, который её любил и баловал. Девочка воспитывалась на вольном воздухе огромного парка с 13 прудами и лебедиными парами, плавающими в них. Дедушка, души в ней не чаявший, выписывал для нее игрушки и одежду из Парижа: доставлялись в имение тщательно упакованные коробки с атласными лентами, в которых лежали, закрыв глаза, фарфоровые куклы, похожие на сказочных принцесс, книжки, мячики, другие затейливые игрушки, дорогие платьица, даже маленькие детские шляпки для крохи-модницы по имени Таша. В Заводе девочка прожила ещё около трёх лет. Дед разорил семью: за 40 лет растратил почти 30-миллионное состояние.
Своих детей мадам Гончарова любила, как и всякая мать. Сыновей Ивана и Сергея, когда повзрослели, определила в военную службу, а трем свои дочкам дала прекрасное по тем временам для девиц образование: они знали французский, немецкий и английский, основы истории и географии, русскую грамоту, разбирались в литературе. Библиотека, собранная отцом и дедом, под надзором Натальи Ивановны сохранилась в большом порядке. Стихи знаменитого на всю Россию Пушкина знали наизусть, переписывали в альбомы. Могли они вести и домашнее хозяйство, вязать и шить, хорошо сидели в седле, управляли лошадьми, танцевали и играли не только на фортепьяно – могли разыграть и шахматную партию.
Натали еще девочкой отличалась редкою красотой. Вывозить ее стали очень рано, и она всегда была окружена роем поклонников и воздыхателей. Место первой красавицы Москвы осталось за ней. Наталье Николаевне минуло только 16 лет, когда она впервые встретилась с Пушкиным на одном из балов в Москве зимой 1829 года. 18 февраля 1831 года в храме Вознесения, на Большой Никитской, в Москве, состоялось венчание A.C. Пушкина и H.H. Гончаровой. За шесть счастливых лет, которые они прожили вместе, Наталья Николаевна родила четверых детей. 19 мая 1832 года Наталья Николаевна родила первенца – дочь Марию, а 6 июля 1833 года – сына Александра. 14 мая 1835 года родился сын Григорий, а 23 мая 1836 года – дочь Наталья.
Долгое время считалось, что Наталья Николаевна не занималась семьёй и домом и интересовалась только светскими развлечениями. Изучение архивов Гончаровых, писем Пушкиной к родным изменило представление о её личности. Они помогли создать более полный портрет Натальи Николаевны.
Смерть мужа стала для Натальи Николаевны тяжёлым потрясением, она заболела. По совету врачей Наталья Николаевна должна была срочно покинуть столицу и сама стремилась к этому.
До осени 1838 года Наталья Николаевна с детьми и старшей сестрой Александрой жила в Полотняном Заводе. Потом она возвратилась в Петербург. Растила детей. Поехала в Михайловское, поставила памятник на могиле Пушкина. Долго не выходила замуж. Добровольно отказалась от великосветской жизни, предпочла одиночество в окружении многочисленной родни и друзей. Вдова в 24 года, всякий раз с началом января – месяца гибели Пушкина – она уединялась, соблюдая строгий пост и предаваясь печальным воспоминаниям.
В Петербурге Пушкина подала в Опеку прошение о назначении пособия на образование подросших детей: тех уроков, которые им давали сами Наталья Николаевна и её сестра Александра, уже было недостаточно, необходимо было нанимать учителей. Наталья Николаевна очень хотела, чтобы сыновья учились дома, а потом поступили бы в университет, однако по недостатку средств не могла этого осуществить. Старший, Александр, поступил во 2-ю Петербургскую гимназию, некоторое время учился там и Григорий. У Натальи Николаевны не было средств, чтобы оплатить весь гимназический курс. Позднее Александр и Григорий учились в Пажеском корпусе.
При дворе Наталья Николаевна стала появляться с начала 1843 года. Она по-прежнему была ослепляюще, поразительно красива. Появились претенденты на ее руку и сердце. Были даже титулованные особы. Но, по ее словам, «всем нужна была она сама, а не дети!» А она жила детьми. Зимой 1844 года Пушкина познакомилась с Петром Петровичем Ланским, другом её брата Ивана. Вскоре Ланской сделал предложение. «После семи лет вдовства вдова Пушкина выходит за генерала Ланского. Ни у Пушкиной, ни у Ланского нет ничего, и свет дивится этому союзу голода с нуждою», – говорили светские сплетники. Друзья положительно отзывались о Ланском. Весной 1846 года Наталья Николаевна подала прошение о назначении опекуном над её детьми Ланского. Детей Пушкина Петр Петрович принял как родных. Прошло более семи лет со дня смерти поэта, прежде чем 32-летняя вдова смогла доверить свою судьбу и жизни четверых детей «порядочному человеку». Жизнь продолжалась.
В браке с Ланским Наталья Николаевна родила трёх дочерей: Александру, Елизавету и Софью. В дружной и большой семье воспитывался племянник Ланского Павел, и сын сестры Александра Сергеевича – Левушка, «горячая голова, добрейшее сердце – вылитый Пушкин!» – как говорила Наталия Николаевна. Проводил каникулы и выходные в этом шумном и веселом домашнем пансионе и сын Нащокиных, которого Наталья Николаевна жалела особенно, так как семья его была далеко в Москве. Она писала Ланскому: «Положительно, мое призвание быть директрисой детского приюта: бог посылает мне детей со всех сторон, и это мне нисколько не мешает, их веселость меня отвлекает и забавляет». Всему она предпочитала тесный домашний круг, общество родных и детей.
Несмотря на то что была Наталья Николаевна окружена заботами и привязанностью всей семьи, дети и муж часто замечали, что взгляд ее наполнен какой-то внутренней, сосредоточенной грустью. «Иногда такая тоска охватывает меня, что я чувствую потребность в молитве. Эти минуты сосредоточенности перед иконой, в самом уединенном уголке дома, приносят мне облегчение».
В последние годы жизни Наталья Николаевна серьёзно болела. Каждую весну её мучили приступы кашля, не дававшие спать. Летом 1862 года Ланская с дочерьми гостила у своей сестры Александры в Венгрии. Однако её отдых был омрачён семейными проблемами: младшая дочь Пушкина Наталья окончательно порвала со своим мужем. Глубоко верующий человек, Наталья Николаевна страдала от сознания того, что дочь разводится, но, считая себя виновной в том, что не сумела в своё время предотвратить этот брак, не уговаривала Наталью Александровну сохранить его. Наталья Николаевна передала младшей дочери 75 писем Пушкина. В 1876 году Наталья Александровна, уже графиня Меренберг, с помощью И.С. Тургенева опубликовала письма отца к её матери. Это вызвало недовольство её братьев.
Ланской, приехавший за женой осенью 1862 года, нашёл ее больной от переживаний. Пришло время вывозить в свет старшую дочь от второго брака, Александру Ланские вернулись в Россию. H.H. Гончарова умерла 8 декабря 1863 года. Ей был 51 год.
Александра Петровна Ланская отличалась умом и образованностью. В 1866 году вышла замуж за офицера Ивана Андреевича Арапова. Она была крестницей Николая I, фрейлиной императорского двора. В своих мемуарах она по мере сил пыталась «отмести злые наветы, порочившие память Натальи Николаевны». Мемуары были опубликованы в 1907–1908 годах в приложениях к журналу «Новое время» и вызвали большой резонанс в обществе, ими интересовался Л.Н. Толстой, на них ссылались и ссылаются многие пушкиноведы. Большой архив А.П. Арапова передала в Пушкинский дом в 1918 году Он хранится в рукописном отделе, среди документов – переписка H.H. Пушкиной с родственниками. Письма вдовы поэта помогли по-новому взглянуть на личность Натальи Николаевны.
В конце 1917 года к Араповой приехала её сестра, дочь Пушкина, М.А. Гартунг, которая осталась без средств к существованию. Александра Петровна обращалась куда только могла с просьбами помочь «последней в живых дочери бессмертного поэта». Первый нарком просвещения Луначарский ходатайствовал о назначении пенсии дочери Пушкина. Обследовав условия жизни Марии Александровны «для определения степени её нуждаемости» и «учтя заслуги Пушкина перед русской литературой», Наркомсобес выделил ей персональную пенсию, которую она не успела получить, умерла в марте 1919 года. Сама Арапова умерла в том же году от истощения, «превратившись в вешалку, обтянутую кожей».
Жена, а потом вдова Пушкина свято хранила наследство своего великого мужа, главным из которого для нее были дети. В России и за рубежом проживает около 300 потомков Пушкина.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.