Текст книги "И придет волчица…"

– Не стоит сразу думать о плохом.

– Нет, думать стоит обо всем. И второй вариант неудачного исхода – слияние сознаний произойдет, но в другом соотношении. Личность Иоллара не возобладает над прочими, а будет подавлена иной, незнакомой нам. Или же слияние породит совершенно новую сущность, которой придется начинать жизнь с нуля. Я обо всем думаю, Джайла. Потому и молчу до поры.

– Наверное, ты прав. А Рошан не увидит?

– Нет. Я настроил его зеркало только на девочку и Эн-Ферро. В своем мире я пока еще имею власть.

Тар

Рисковать Ромар не хотел, а потому сцедил крови больше, чем отмерял себе Сумрак. Призрак укоризненно покачал головой. Безмятежно улыбнувшись в ответ, орк достал заготовленный бинт и туго стянул порез.

– Что теперь?

Тень застыла в нерешительности, а после указала на небольшое, свободное от деревьев пространство.

– Поставить туда?

Аккуратно, боясь расплескать собранную кровь, идущий установил чашу на поросшей лишайником земле. Голова кружилась, в теле ощущалась слабость, но это мелочи – нужен только стакан красного вина, кусок хлеба с мясом и несколько часов сна. А вот что теперь будет с Сумраком?

Убийца оглянулся. Полупрозрачный силуэт уже опал и стелился у ног туманом. Было жутковато топтать его сапогами, но тот, кем стал теперь наследник древнего рода, ничуть не смущался этого, медленно плывя по траве к серебряному кубку. В следующие секунды дымка накрыла сосуд плотным куполом так, что невозможно было различить под толстым слоем клубящегося тумана чашу. В самом сердце этого странного облака забрезжил неяркий свет, словно тысячи мельчайших молний пронзили враз собравшийся в комок Сумрак, а он от этого лишь сжимался сильнее и сильнее. Теперь его уже не окружал туманный ореол, и поверхность неровного, бугристого шара, в который он превратился, стала на вид плотной и осязаемой, приобрела серо-стальной окрас, и если и просвечивала, то совсем немного. Как раз настолько, чтобы Ромар мог видеть, что внутри все еще бушует гроза. Но вскоре покрывшая туман пленка стала непроницаемой. Шар размерами с крупную тыкву утратил форму и оплыл, превращаясь в полусферу, а из нижней его части вытянулись юркие жгутики, которые ощупали почву вокруг, а затем медленно вошли в нее, словно корни какого-то растения. Так плод в утробе связывает себя с матерью посредством пуповины. А кто есть всем живущим земля, если не мать? Прахом были мы и прахом обратимся, и прах наш станет основой новой жизни – так говорили старики на Эльмаре. И Ромар Меч теперь наблюдал правдивость этих слов воочию.

Наконец все успокоилось, и только защитная оболочка едва заметно глазу раздувалась, давая знать, что внутри нее спрятана жизнь.

Превозмогая усталость, орк прошел туда, где оставил сумку, и вынул из нее маленький походный топорик. Он срубил несколько широких еловых лап и накрыл ими серебристо-серую полусферу. После отпил из фляги терпкого вина, через силу, еле-еле ворочая челюстями, сжевал кусок вяленого мяса и завалился рядом с еловым шалашом. Теперь оставалось ждать. Трижды Луна явила миру полный лик, пока обрел Таскидар новое тело. Полный лунный месяц на Таре на три дня короче эльмарского, то есть следует прибавить еще девять дней. И нужно подумать о каком-нибудь временном жилье: сейчас еще тепло, а в ноябре в этих краях может и снег пойти.

Глава 6

– Здравствуй, открывающая.

Девушка обернулась и с наигранным ужасом схватилась за голову:

– Неужели вы не могли прийти на час позже? Как раз моя смена закончилась бы.

– Открывающие работают посменно, – не обращая на нее внимания, пояснил Сэллеру Эн-Ферро. – Так на станции постоянно есть дежурный. Но врата активны в любой момент.

– Милости прошу, – ехидно улыбнулась Адель, указывая на портал.

Лайс погрозил ей пальцем и продолжил:

– Врата активны, но из-за того, что миры находятся в постоянном движении относительно друг друга, через какой-то промежуток времени точка выхода смещается. Как правило, доступны для посещения сразу несколько миров, находящихся в данный момент в секторе, определенном углом в два с половиной актильских градуса относительно основного вектора. Погрешность расчетов составляет обычно не более одной десятитысячной процента…

Вряд ли Сэл его понимал, но слушал с интересом.

Они проспали часов пять, проснувшись, перекусили, и юноша тут же потребовал вернуться сюда. Одного слепого перехода ему было мало.

– Идя наобум, ты не можешь знать, где выйдешь. Если твоя цель – простая прогулка, хватит и этого, но если захочешь побывать где-то конкретно, тебе понадобится помощь открывающего. Он определит, какие миры доступны в данный момент, и настроит портал для перехода. Если интересующий тебя мир будет за пределами окна, тебе назовут время выхода – карта смещений давно составлена, и отклонения незначительны. Но если посчастливится застать на станции Хранителя…

– Дракона? – вспомнил Сэл короткую беседу за завтраком.

– Да, дракона. Тогда тебе не придется ждать. Хранители способны прокладывать извилистые пути между мирами и открывать проходы в любую точку.

– Вы поговорить пришли? – недовольно скривилась открывающая. – Тогда не бубните над ухом. Идите вон туда. – Девушка кивнула на скамью в углу.

– А ты принесешь нам кофе?

– Не издевайся, Эн-Ферро. Сам знаешь, в этом мире его нет.

– Что это – кофе? – шепотом спросил Сэллер, направившись вслед за Лайсом к указанному месту.

– О, приятель, это замечательная штука, особенно с утра. На чем мы остановились?

– На том, что драконы могут открыть проход в любой мир.

– Они не любят, когда их называют драконами. Лучше – Хранителями. Да, они могут открыть любой мир, а также сместить точку выхода на несколько градусов от стационарных врат. Последнее, к слову, и некоторые открывающие умеют, наиболее сильные. Как твоя подруга, например.

– Галла? Она открывающая?

– Разве ты не почувствовал? – улыбнулся кард. – Открывающие – это частичка врат, и идущие, особенно те, кто еще не испытал настоящий зов, ощущают это. Тебя должно было тянуть к ней с первой встречи.

– Меня и тянуло, – смутился юноша. – Но я думал, что это… другое.

– А что еще ты должен был подумать? Появилась красивая девушка, с которой ты чувствовал себя легко и свободно, и хотелось всегда быть с ней рядом… А потом ты сам стал меняться. Тихий скромник Сэллер Кантэ, каким ты был еще несколько месяцев назад, не смог бы бродить из мира в мир. Здесь нужна дерзость, отвага, толика авантюризма. Кураж. Вот и ты стал смелее, разговорчивее, перестал теряться в обществе девушек, наверняка успел пару раз подраться и нагрубить родителям или наставникам, хоть раньше был примерным мальчиком… И не ходил к чужим женам.

– Мы же договорились. – Парень опустил глаза, но тут же взглянул на собеседника с вызовом. – И вообще, я не виноват. Меня просто тянет к женщинам из других миров.

Эн-Ферро тихо рассмеялся:

– Молодец, быстро сориентировался. Но теперь таких женщин в твоей жизни будет предостаточно, а эту одну оставь мне.

Последние слова произнес серьезно: как ни крути, осадок остался.

– Вы давно женаты? – Сэл тоже сменил тон.

– По сути, дня три. Можно сказать, ты мне медовый месяц сорвал.

– Но как же…

– Ласси – мой сын, если ты об этом. Остальное – долгая история. Может, потом расскажу. А сейчас постараюсь коротко объяснить все, что тебе нужно знать, чтобы избежать проблем при переходах, и вернусь к семье. А ты можешь погулять еще немного. Если хочешь, посоветую пару интересных мест. Или сам выбери. Видишь книги? – Длинный стеллаж шел вдоль одной из стен. – Это путеводители. Одна книга – один мир.

– Их так много? – поразился Сэллер.

– Их намного больше. Здесь представлены только подобные и условно-подобные – те, где ты сможешь находиться без специальных приспособлений, дышать воздухом и питаться местными продуктами.

– Я могу попасть в любой из них?

– Запросто. Дождешься окна, оплатишь переход. Деньги у тебя, я надеюсь, есть?

– Да, но… – Сэл растерянно пожал плечами. – Прости, но зачем нужна оплата? Я думал, достаточно иметь дар.

– Деньги идут на содержание станции в условиях мира и на зарплату для ее работников. Хранители стараются не вмешиваться в судьбы живущих, не нарушать магического и экологического фона планет и не использовать свою магию без особой нужды. К тому же такая система регулирует количество направленных переходов, а это важно: любое вмешательство открывающих в работу врат сказывается на стабильности потоков. Драконы, конечно, следят за состоянием порталов, на то они и Хранители, но чем меньше будет беспричинных хождений, тем лучше.

– Но для чего это все? Врата, идущие, открывающие? Должен же быть какой-то смысл?

Однажды Лайс тоже спросил об этом и сейчас слово в слово повторил новичку ответ, который получил тогда:

– Смысл есть. Ты найдешь его сам, хоть это и нелегко – он так же непостижим, как и смысл самой жизни. Но многие предпочитают думать, что смысл жизни в том, чтобы жить, а быть идущим – в том, чтобы идти. Возможно, так и есть.

Они поговорили еще немного, уже не касаясь столь неоднозначных тем, и Адель, которой оставалось не более получаса до окончания смены, успела забыть о них, погрузившись в чтение извлеченной из стола книги. Как и все открывающие, она не любила возиться с новичками и была рада, что у этого есть опытный товарищ, который вместо нее ответит на сотню глупых вопросов, а она тем временем успеет уйти домой. Но надежды не оправдались.

– Значит, можно выбрать любой? – поднялся со скамьи Сэл.

– Валяй.

– Но я же не смогу прочесть, – спохватился юноша. – Это другой мир, и язык тут должен быть другой.

– Естественно, – усмехнулся Эн-Ферро. – Ты же не думаешь, что Адель говорит на каэрро? Но в пределах станции ты поймешь все – это единственная магия, которую Хранители используют в мирах без опаски. Так что выбирай. Новичкам везет, можешь с ходу выхватить лучший мир. Хотя самый лучший – это тот, где ты родился.

Сэллер, двинувшийся вдоль высокого стеллажа, последней фразы не расслышал. Дойдя до середины, парень наугад вытащил одну из книг. Пролистал, улыбнулся, увидев что-то, и радостно заявил:

– Пусть будет этот!

– Что там? – полюбопытствовал Лайс и скривился, оценив выбор. – Салам?

– Да. Гляди, самоходная повозка! Вот бы проехаться разок.

Сердце защемило. Дежавю.

– Ездит на угле? – спросил охрипшим от сухости в горле голосом.

– Нет, тут сказано, что на спирте.

– Прогресс.

– Что-то не так? – встревожился Сэл.

– Все в порядке. Но… Салам не лучший выбор. По большому счету убогий мирок. Да и эти штуковины ломаются каждые полчаса, вдоволь не наездишься.

– Есть другие предложения?

Лайс вздрогнул: слово в слово – больше чем дежавю. Возможно, судьба.

– Да, – ответил он, поразмыслив. – Навгас. Если заинтересовал самоходный транспорт, тебе там понравится. И, пожалуй, я прогуляюсь с тобой.

Иногда, чтобы избавиться от призраков прошлого, нужно взглянуть им в лицо.

– Привет, Лайс, давно не виделись. Кто это с тобой?

– Здравсвуй, Эр. – Когда на станциях встречались старые знакомые, обходились и без ритуальных приветствий. – Это Сэллер, он новенький. Показываю парню хорошие места.

– Много успел показать?

– Нет, Навгас – первый в нашем маршруте.

– Потому что Навгас – лучший мир. – Крупный чернокожий мужчина, чья лысина блестела, отражая свет ламп, сверкнул белозубой улыбкой. – Записываться будете?

– Ну запиши, раз хочется. Но это необязательно. – Эн-Ферро обернулся к рассматривающему новое, непривычно обставленное помещение Сэллеру. – Переходы не контролируются и не лимитируются, поэтому ты имеешь право отказаться.

– Ай-ай. – Эр погрозил карду похожим на толстую сигару пальцем. – Зачем учишь мальчика плохому? Записался – внес свое имя в историю. Не все ведь рождаются проводниками, где еще урвать кусочек славы? Как тебя записать, парень?

– А вы чем пишете? – Тарский маг удивленно взирал на прозрачный экран, повисший в воздухе над столом.

– У-у-у. – Темнокожий сделал губы трубочкой и свел глаза к переносице. – Совсем дикий, да? А у вас чем пользуются?

– Карандашами и перьями, – буркнул юноша обиженно. – И я не дикий.

– Так тебя Недиким писать? Или другое имя есть?

– Сэллер Кантэ.

– Кантэ? Как слабительное? – рассмеялся здоровяк.

– Что? – сжал кулаки Сэл. – Какое еще слабительное?!

Над головой открывающего пролетела ледяная игла толщиной с палец и воткнулась в стену. Глумливый смех стих.

– Так он маг? – спросил Эр у наблюдавшего со стороны карда. – Предупреждать надо. Хороший маг, хороший. А имя плохое. Нет, у тебя там, откуда ты родом, оно, может быть, самое лучшее и означает, что ты величайший воин и доминирующий самец племени… или что там у вас. Но тут, на Навгасе, не поймут. «Фианика» – мировой поставщик лекарств, название на слуху. У тебя другого имени нет? Или прозвища? Не аптечного?

Парень задумался, а после осторожно узнал:

– У вас есть море?

– Да, – так же опасливо ответил открывающий.

– А у моря живут такие большие птицы, которые ловят рыбу?

– Да.

– А как вы называете этих птиц?

– Разные есть.

– Перечисли.

– Чайки есть, пеликаны, гагары на севере. – Глядя на голубой огонек, скользящий между пальцев водника, Эр, казалось, готов был вспомнить весь справочник по орнитологии. – Альбатросы, бакланы, буревестники, поморники…

– Хватит. Пиши – Буревестник.

– Точно Буревестник? А почему сразу не сказал?

– Чтобы ты заявил, что у вас так клистирный раствор называют? Нет уж.

Эн-Ферро, не вмешивавшийся в этот диалог, задорно подмигнул растерявшемуся открывающему: знай наших!

– Свое имя напомнить? Нет? Тогда костюмерную нам открой.

Костюмерные были на каждой станции, но пользоваться ими, как и регистрироваться, было необязательно. Наряды некоторых миров были почти идентичны по стилю. А если хочешь, к примеру, разгуливать по техномиру в кожаных лосинах и стальном нагруднике или в тоге на голое тело – дело твое, как и то, что ты станешь объяснять задержавшим тебя блюстителям порядка.

– Навгас – легальный мир, – сказал Лайс, входя вместе с новичком в открывшийся в стене проем. – И о вратах, и об идущих-иномирянах здесь знают и виду твоему не удивятся. Разве что кинжал придется оставить – ношение холодного оружия тут не поощряют. Но одежду сменить не помешает, особенно тебе. Да и мне… по некоторым причинам.

Вопреки ожиданиям Сэллера в костюмерной не оказалось никаких костюмов – небольшая комнатка: белые, абсолютно гладкие стены, темно-зеленый пол и лампа-шар под потолком. Но когда дверь за спинами идущих закрылась, превращаясь в такую же, как и прочие, стену, на полу обозначился тускло светящийся эллипс.

– Стань в центр, – подтолкнул юношу Эн-Ферро.

– Что это?

– Твой личный портной, он снимет мерки.

Сэл аккуратно переступил мерцающие границы и замер. Беглый луч скользнул по его фигуре от макушки до стоп, а после снова вверх. И все.

– Выходи. Мне тоже нужно.

– А?

– Имей терпение.

Долго ждать не пришлось. Через две-три минуты после того, как светящееся пятно на полу исчезло, из двух противоположных стен, казавшихся до этого монолитными, мягко выехали короткие полочки, ящички и высокие зеркала.

– Вот и наши обновки.

– Я не чувствую здесь магии, – удивился Сэллер.

– А ее и нет. С тебя сняли мерки, проанализировали особенности внешности и предложили то, что, по мнению программы, будет тебе по фигуре и подойдет по цветовой гамме. Там несколько вариантов, можешь взять все, если понравится. Не даром, конечно.

– Ясно. – Молодой человек с интересом провел пальцем по прозрачной пленке – все вещи были герметично упакованы. – Это можно порвать?

– Видишь другой способ? И давай, не затягивай с примеркой. Если стесняешься, могу отвернуться.

Парень хмыкнул, всем видом показывая, что стесняться ему нечего, приготовил отобранные из предложенных вещей черные брюки и мягкий коричневый джемпер и стащил через голову подпаленную рубаху, демонстрируя загорелый торс с неплохо развитой мускулатурой. На это мальчишеское бахвальство Лайс отреагировал снисходительной улыбкой, неспешно снял рубашку, бросил ее в один из ящичков и принялся за ремень, тяжелой пряжкой которого, в случае чего, можно было охладить пыл не в меру впечатлительных юнцов. Мало ли как отреагирует?

Но отреагировал Сэллер невероятно спокойно. Нет, сначала, конечно, выпучил глаза, но быстро взял себя в руки и изобразил полнейшее равнодушие. Ну хвост и хвост – с кем не бывает?

– Да скажи уже что-нибудь, – не выдержал сам Эн-Ферро.

– Галла не твоя сестра, – заявил юный маг.

Пришла очередь Лайса удивляться.

– С чего ты взял?

– Я видел ее… Не то чтобы совсем… На пляже. У нее такой штуковины нет. Или это только по мужской линии передается?

Голова у парня определенно работала, хоть и несколько своеобразно. Когда переоделись, рассчитались с Эром и вышли из помещения станции на улицы Карптора, одного из крупнейших фианских городов, Эн-Ферро, сведший к шутке замечание о Галле, поинтересовался у новичка мнением о незнакомом мире. Так, навскидку, опираясь лишь на первое впечатление от величественных башен-небоскребов, потока машин на дорогах и людей на тротуарах.

– Мир перенаселен, – выдал после недолгих раздумий Сэллер. – Подавляющее большинство жителей – женщины.

Аргументы в защиту своих выводов он привел железные: так густо выстроенные высоченные дома, по его мнению, свидетельствовали о недостатке площадей для застройки. А что до численного превосходства женщин, то разве, не будь этого, приличные дамы и девы стали бы носить одежду, не скрывающую того, что следовало бы скрывать? Бедняжки просто вынуждены предлагать себя во всей красе! «А не осчастливить ли какую-нибудь особо страждущую?» – видимо, было мысленным продолжением подобных умозаключений, и сопровождалось оно заинтересованными взглядами в сторону ничего не подозревающих о своем бедственном положении девушек в коротеньких юбочках и форменных блузках местного университета.

От души посмеявшись, Лайс развеял наскоро сооруженные мифы и прочел новичку краткую лекцию о Навгасе вообще и о Фиане в частности. Не дав Сэлу и дальше любоваться полуобнаженными, на его взгляд, красотками, он заменил это удовольствие иным, вызвав пассажирский мини-кар, строго-настрого запретив во время движения высовывать из кабины руки, ноги, а тем паче кружившуюся от увиденного голову.

– Снимем комнаты в гостинице и прогуляемся.

В этой части мира была поздняя весна, и погода стояла замечательная. Но разве вытащишь из номера мальчишку, впервые увидевшего стереовизор?

– Тогда дождись меня здесь, хорошо?

Сэл с трудом, но оторвался от передачи о подводном мире Лизойского океана.

– А куда пойдем?

– Увидишь.

Кар на это раз брать не стали. Для Эн-Ферро было истинным наслаждением идти по улицам в удобной мягкой обуви и легких шерстяных брюках, свободно пропустив наружу хвост – пусть и не карды, но хвостатые на Навгасе водились, и «костюмер» подобрал соответствующий наряд без проблем. Удовольствие от прогулки немного портил Сэллер, то и дело замедлявший шаг, чтобы оказаться позади и как следует рассмотреть уже начинавшую нервно подрагивать «аномалию». Пришлось остановиться и демонстративно повернуться к любопытному юнцу задом:

– Вот. Любуйся. Обычный хвост. Нет, его нельзя потрогать. Да, мне будет больно, если за него дернуть. Но потом больно будет тебе. Еще вопросы?

– А как ты его прячешь? Ну когда без одежды… В смысле… Ну ты понял.

Тактичности тэру Кантэ было не занимать.

– Иллюзия. Когтей ты тоже раньше не замечал.

– Мощная, должно быть, иллюзия. А еще – это не о хвосте уже, – еще я заметил, что у тебя сила как-то странно проявляется, не так, как у людей.

– Ничего странного. С учетом того, что я не человек. Я кард, и наша магия – наполовину кошачья.

– Целительство? – О животном даре на Таре знали.

– Преимущественно. Что лучше всего умеют кошки? Лечить и отводить глаза. Целительство и иллюзии.

– А боевая? – Сэл непроизвольно коснулся плеча.

– Есть несколько приемов. В основном – электричество.

– Эле… что?

– Гладил когда-нибудь кошку?

– А, такие маленькие искорки силы!

– Да. Но можно собрать эти искорки и пару раз шмальнуть в одного нахального юнца. – О том, что можно послать импульс, способный остановить сердце, или создать дугу, которая выжжет все в радиусе десяти – пятнадцати метров вокруг, говорить не стал.

– Ты застал меня врасплох! Я не думал, что ты маг, и не успел закрыться!

– Я застал тебя… эм… Мы договорились не вспоминать, поэтому не будем. Но то, что я маг, ты знал давно. Поэтому не нужно говорить, что ты успел, а что нет.

– Я не знал – я подозревал, а это разные вещи! – возразил Сэллер.

– Ты был не готов, и если бы я хотел, убил бы тебя, – жестко прервал парня Эн-Ферро. – Нужно уметь признавать ошибки. И делать из них выводы.

– Но…

– Да помолчи, не спорь! Ради своего же блага. Не станешь учиться сейчас, потом жизнь научит. Так научит, что мало не покажется. И вообще… Пришли уже.

Они стояли перед высоким белоснежным зданием с большими зеркальными окнами и пирамидальной крышей, над которой развевались десятки разноцветных флагов. Вдоль ведущей к главному входу аллеи высились скульптуры мужчин и женщин: их идеальные тела с четко прорисованными бугорками и изгибами мышц застыли в различных позах, словно мастеру удалось запечатлеть в камне прыжок или разбег, толчок тяжелого ядра или прекрасный пластичный танец.

– Это – музей спорта.

Что такое спорт, объяснять не стал – Сэллер понял это уже в первом зале. На многочисленных стендах размещались картины и фотографии, под толстыми стеклами хранились награды, переданные сюда заслуженными мастерами или их потомками, легендарные биты, клюшки, мячи и перчатки. У каждого экспоната была своя история, у каждой истории – свой герой.

– Я могу вам помочь? – Стройная шатенка в синем платье экскурсовода, продефилировав через зал, остановилась перед ними.

– Спасибо, но я уже бывал у вас, не заблужусь.

Сэл с сожалением вздохнул, и карду стало немного стыдно. Мальчишке-то это зачем? Пусть гуляет, развлекается.

– А мой друг тут впервые, – остановил он готовую уйти девушку. – Покажете ему стрелковый отдел?

– В другой раз, – неожиданно отказался Буревестник. – Мы ведь хотели посмотреть…

– Зал автоспорта. Это на третьем уровне.

Людей в музее было немного, а в зале автоспорта идущие и вовсе оказались одни. За последние десять лет тут многое поменялось: появились новые герои, их истории рассказывали теперь центральные экспозиции из красочных панорам, портретов и мелькающих на стереоэкранах кадров, а стенды с кумирами былых времен разбросали по углам, оставив несколько фотографий и вырезки газетных статей. Пришлось сделать круг, вглядываясь в незнакомые и малознакомые лица, прежде чем найти нужный экспонат. Узкая полоска стекла: фотография, хронология заездов, репортаж какого-то журнала об аварии на трассе в Вернее и номенклатурные номера ячеек в архиве, где можно найти все остальное.

Сэл споткнулся от удивления и застыл. Просто смотрел – кристалл на серебряной цепочке, позволявший ему понимать устную речь, не помогал прочесть символы чужого языка.

– Иоллар Т’арэ, гость Фиана, гость Навгаса, – то ли для него, то ли для себя начал читать кард. – Участвовал более чем в сорока призовых заездах с пятьсот сорок первого по пятьсот семьдесят пятый год. Призер гонок на Кубок наций, четырежды побеждал на Фестивальных кругах, дважды выигрывал заезды на спонсорские призы ассоциации «Фиа-кар». Трехкратный чемпион континентального ралли – самого престижного соревнования среди кар-фаттеров…

Снимок сделали прямо перед стартом. Окликнули, поймали в объектив дерзкую мальчишескую улыбку и нажали на кнопку. Удачный кадр.

– А у Галлы и фотографии его нет, – прошептал пришедшую в голову мысль.

Ни фотографии, ни могилы. А когда она решится прийти сюда, возможно, не будет уже и этого стенда…

– Он был идущим? – нарушил тишину Сэл.

– Нет. Он был моим другом.

Сэллер – неплохой парень, и когда-нибудь, может, даже сегодня вечером, взяв бутылку белого апелейского, он расскажет ему эту историю. Но не сейчас. Сейчас нужно помолчать. Попробовать проститься и простить. Себя. За все.

– Пошли. – В последний раз взглянув на портрет, Лайс развернулся и зашагал к выходу.

Сэл, ненадолго задержавшись у стенда, нагнал его уже в узком переходе между секциями. Плотно прилегающий к телу джемпер оттопыривался на боку, но спросить об этом Эн-Ферро не успел – уши заложило от рева сирены.

– Буревесник, мать твою, – вцепился кард в недавно заживленное плечо парня, – что ты уже учудил?

– Ты же сказал, что у нее фотографии нет…

– Ой, дурак. – Лайс схватился за голову, попутно затыкая уши, чтобы не слышать, как надрывается сигнализация. – Я хотел копию в архиве заказать.

О фотокопиях на Таре не знали, и парень совсем растерялся, а смыкающиеся одна за другой перегородки, превращавшие недавние выходы в гладкие стены, не вселяли уверенности.

– И что теперь делать?

– Бежать, – скомандовал кард, отвесив ему подзатыльник.

– Как?! – Еще одна дверь захлопнулась прямо перед ними.

– Быстро! – Эн-Ферро указал на узкий проем.

Выскочив на лестницу за секунду до того, как и эта дверь закрылась, Лайс отдышался и, ткнув пальцем в приоткрытое окно над потолком, поинтересовался у перепуганного мальчишки:

– У тебя с левитацией как?

– Хорошо. А у тебя?

– А у меня – никак. Но будь уверен, я приземлюсь на лапы. Только если я хоть одну из них сломаю, кто-то горько об этом пожалеет!

Нет, и почему ему так везет на чокнутых юнцов?