Текст книги "И придет волчица…"

– Лайс! Не бросай меня, пожалуйста.

– Поздно, Галчонок. Ты думаешь, я хотел? Прости…

И зловещая воронка разевает пасть, глотая крохотную искорку…

– Нет!

Даже думать не смей, зараза хвостатая!

Перехваченная в последний момент ниточка-хвостик скользит между пальцев… Каких пальцев? У меня же нет здесь пальцев?.. А, к демонам! Есть! И я не отпущу тебя! Ты понял? Никогда не отпущу!

Натягивается скрепленная кровью связь, и жадная черная дыра, не желающая вернуть того, за кем я пришла, пытается воспользоваться этой связью, чтобы сожрать еще и меня…

Обойдешься!

Тянусь за своими нитями, держусь за них за всех. За Сэла, за Мари, за Ласси. За ясное свое солнышко, теплое светлое пятнышко – я к тебе, сыночек. Ты у меня маленький, но сильный. Вытащишь нас?

– Слишком поздно, Галчонок… Глупышка…

Вот заладил!

– Сам дурак!

Хватаюсь за все ниточки разом и за ту, непонятную, крепкую-крепкую, и рывком – на себя…

После темноты запределья даже неяркое мерцание свечей режет глаза, и я закрыла их снова. Пульсировал порез на запястье, а пальцы сжимали ставшую уже холодной ладонь. Совсем холодной, как та мертвая тьма. И от этого так страшно, так больно…

– Больно! – завопила я, когда он до хруста стиснул мою руку.

– Так тебе и надо, – злобно прошипел кард. – Дурочка малолетняя. Ты когда научишься старших слушаться? Ты…

– Я больше не буду. – Не открывая глаз, я подползла ближе и ткнулась ему в плечо, дав волю слезам. – Я… не буду… Ты только не бросай меня больше. А я никогда… никогда…

– Не брошу. Тебя же и на минуту без присмотра оставить нельзя.

– На две…

Если бы на минуту или меньше, можно было бы обойтись уроками Салзара и попытаться дотянуться до него, используя только тиз’зар и людскую магию. Но прошло гораздо больше времени. Хорошо, что у меня был еще один шанс. Рискованно – да, но, если бы понадобилось, я повторила бы это. Мы бы повторили. Правда, малыш? Я знала, что ты меня удержишь.

– Что-то не так? – забеспокоился Лайс, заметив, как я придерживаю живот.

– Нет, все хорошо. – Я села сама и помогла Эн-Ферро подняться. – Дэви тоже рад, что ты вернулся.

Отворилась дверь, и уши заложило от радостного визга:

– Папа!

Сэл с обескураженной физиономией. А следом – Мариза. Вошла неслышно и застыла, прижав ладони к щекам, не в силах произнести ни слова. Я отстранилась от карда, понимая, что свою порцию нежностей уже получила, но он снова притянул меня к себе и объявил с наигранной веселостью, скрывая дрожь в голосе:

– Вот такая у меня сестричка – зануда редкостная. Даже на том свете достанет.

Портал, как и тот, по которому пришел Дивер, я почувствовала за секунду до его открытия. Успела дернуть за рукав Сэла. Но если это еще один взбесившийся дракон, сил на него у нас уже не осталось.

Драконов было двое. Одному из них еще час назад я обрадовалась бы, а второй – незнакомый длиннобородый старик, – по-видимому, Гвейн, местный Хранитель. Вспомнилась Земля и голливудские боевики: подкрепление, в лучших традициях жанра, прибывает, когда в нем уже нет нужды.

– Вы как? – Рошан обежал взглядом нашу компанию: мы с Буревестником сидим прямо на столе рядом с перевернутыми чашками, семейство кардов – все еще на полу, поскольку обнимания и рыдания затянулись.

– Живы, – ответил Эн-Ферро. И уточнил: – Уже.

– Мы не могли прийти раньше. Дивер запечатал врата, пришлось ломать.

Ужас-то какой! Надеюсь, шоу не пропустили. Зеркало должно было работать, пока ломали, вполне могли насладиться зрелищем.

– Галла, не нужно так.

Я не просто не скрывала, я транслировала свои мысли, и шеф укоризненно покачал головой. А разве я не права? Это же их обычная политика: сидят, наблюдают и даже пальцем не шевельнут. Драконы!

– А ты тогда кто? – насупил брови старик. – Только дракон мог сделать то, что сделала ты.

– Мог. Но сделал бы?

Рошан опустил глаза, а Гвейн занялся «уборкой» – поводил над трупом Дивера рукой, вследствие чего тот стал стремительно таять, превращаясь в пыль. Угу. А мне потом еще и заметать.

– Не бойся, не придется. И сделай милость, думай потише, прояви уважение к старости.

Это у меня еще большая часть мыслей под замком. А то бы вам моего уважения мало не показалось.

– Галла, прекрати! – не выдержал Рошан. – Ведешь себя как ребенок!

Позорю любящего дядюшку перед высоким начальством.

– Галчонок! – Он приблизился вплотную, взглянул в глаза. – Ну прости, пожалуйста. Да, я дракон, но не бог. Я не всемогущ. Взлом потребовал времени.

– Как он вообще вырвался?

– Это наша ошибка, – повинился Хранитель.

– Ваша ошибка могла нам дорого стоить.

– Знаю. – Несмотря на мою попытку этого избежать, он все же меня обнял. – И я не хочу, чтобы что-то подобное повторилось. Не хочу рисковать вами. На Таре множество хороших мест без войн и беспорядков, где вас ничто не потревожит…

– Что? Предлагаете нам уйти отсюда?

– Что бы ты ни думала, я волнуюсь за вас. А тут неспокойно.

– До пришествия бешеного дракона тут было тихо. А про «хорошо, где нас нет» сами знаете.

– Галла права, – поднялся с пола Эн-Ферро. – Сейчас в Марони неплохо. Будь это не так, я давно бы увел семью.

– И здесь мы вместе, – привел свой аргумент Сэл.

Мы уже обговаривали тему ухода, и его «мы вместе» окончательно склонило чашу весов.

Рошан недовольно поморщился, но на нашу защиту вдруг встал Гвейн, успевший привести в порядок разоренную гостиную:

– Пускай остаются. Городок хороший, девочка при деле, у малыша друзья нашлись. Чего их дергать?

– А война?

– Будет война, – не отрицал старик. – Так не завтра же. До лета императору точно будет чем заняться. Так что пусть уж… Вместе. Да и крошке нужно в тепле до весны дожить. – Он кивнул в сторону притихшей в углу лафии. – Да-а… Кто-то собак дома держит, канареек…

Его тон меня рассердил:

– Не говорите о ней так, она не зверюшка. И, между прочим, дракона вашего недобитого не испугалась.

– Все вы тут такие непугливые. Мальчик так вообще молодец.

Значит, не ошиблась – смотрели. Может, и ставки делали?

– Пора нам, – решил Гвейн, услышав очередную порцию нелестных мыслей. – Рошан!

– Сейчас.

Шеф подошел к Лайсу, указал взглядом на выжженные в его рубашке дыры.

– Шрамы на память решил оставить?

– Залечу, когда в себя приду, – угрюмо пообещал кард.

– Береги силы, для другого пригодятся, – грустно улыбнулся дракон, спуская с ладони искристое плетение. – Увидимся еще.

И исчез.

Демоны драные! Я так скучала по нему, так хотела, чтобы пришел хоть раз, поговорили бы, чаю выпили. А он… Сухарь! Дракон!

Я не сразу поняла, что продолжаю транслировать эмоции, и не сдерживалась.

– Он же сказал, что увидимся, – утешил меня Лайс. – Значит, увидимся. Ну а то, что дракон, так это не лечится.

– Не самый плохой дракон, – справедливо заметил Буревестник.

– Да уж, – подала голос Мариза. – Предыдущий похуже был.

– Дивер? – усмехнулся Эн-Ферро. – В сравнении с некоторыми и Дивер неплох, да, Сэл? Ну подумаешь, убил разок. Зато не пытался часы втюхать.

– Часы-ы-ы, – завыл, хватаясь за голову, Сэллер. – Вот это да, это жестоко. Как вспомню, так в дрожь бросает.

Я сглотнула готовые вновь прорваться слезы и с непониманием посмотрела на обоих проводников.

– Гал, тебе часы не нужны? – замогильным голосом вопросил Буревесник. – Хорошие часы, новые. Для подводного плавания!

Я почувствовала, как начинают нервно подрагивать уголки губ.

– Зачем ей часы? – уже вовсю хохотал Лайс. – Ей скоро эти… как их… пригодятся… из сушеных тыкв…

И хором:

– Погремушки!

Это нервное. Это определенно нервное. Но я смеялась вместе со всеми, держась за живот, чувствуя, как возмущенно толкается Дэви, не понимающий, отчего его чокнутая мамаша ржет, как лошадь на весеннем лугу. А я сама не понимаю, маленький. Просто все закончилось, все хорошо. Мы живы, и мы вместе.

Гвейн еще раз взглянул в зеркало, покачал головой и погасил картинку. Все вышло не совсем так, как он рассчитывал. Первый в совете ставил на Кадма, а сорвался Дивер. И дошел бывший старейшина дальше: предполагалось, что нарушитель будет убит при попытке побега, но оказалось, что Алан не счел необходимым полностью лишить его силы.

Но закончилось все именно так, как должно было. Оба дракона мертвы. Вот и хорошо. Кому нужны были бы освобожденные через сто лет мстительные озлобленные твари? Теперь одной проблемой меньше.

На Таре, конечно, не все гладко, но пока терпимо. Хранитель знал, что император Истман чрезвычайно заинтересовался двумя магами, посетившими в день казни «изменника» Марко столицу, чтобы прервать мучения приговоренного к сожжению человека. Заинтересовался и даже хотел организовать поиски тех, кто сумел использовать телепортационное заклинание на накрытом блокадой пространстве, но мятеж на востоке отвлек его от этих мыслей. И хоть расстановка сил и не в пользу Халира, но до лета следующего года мятежный герцог продержится. Времени достаточно.

И не нужно им никуда уезжать. Мутант на поправку пошел, а даже если не до конца оклемается, все равно ведь искать будет – тут Джайла права. Искать будет, переполох поднимет.

Нужно было его сразу…

Старый дракон нервно хлестнул себя хвостом по ноге. Нужно было. Свою роль в этой истории Иоллар отыграл. Дивер сам кандидатуру подкинул – лучше и не надо. Только Лайс мог наивно полагать, что ветреный мальчишка будет жить под одной крышей с красивой девушкой и не заинтересуется ею, уважая друга. А Гвейну оставалось лишь в нужный момент подменить его заговоренное от последствий колечко и добавить девочке в чай пару капель очарушника – эльф пришелся ей не по вкусу, а времени было немного…

Только вот у Судьбы был свой план. Мальчишка не просто заинтересовался. Вместо того чтобы, по своему обыкновению, закрутить с живущей в соседней комнате красавицей интрижку, он ни с того ни с сего воспылал к ней какими-то… чувствами? Зачем? А теперь даже вмешиваться страшно – сделаешь что-то не то, и опять все пойдет наперекосяк.

А очарушник? Так три дня всего действует, давно прошло бы. Да и не подумалось тогда, что у драконов на любовные зелья иммунитет…

Галла

…Я снова блуждала в запредельной тьме. Смотрела на светящиеся искорки, перебирала пальцами ниточки чужих жизней, а меня так и тянуло заглянуть в бездонную черную воронку. И совсем не страшно. Ведь никто не знает, что там? Может, священники всех миров говорят правду и там очень-очень хорошо? Так хорошо, что никто оттуда не возвращается. А еще где-то там мой любимый.

Если бы ты знал, Ил, как я скучаю по тебе! Так скучаю, что мне кажется, удерживающие меня нити-паутинки вот-вот лопнут, и я сорвусь к тебе. Подойду к краю закручивающейся спиралью тьмы и сделаю шаг…

– Ил!

Еще один странный сон. Раньше было туманное облако, пугающее и в то же время манящее. Тот сон повторялся все лето почти каждую ночь, а потом, так же неожиданно, как пришел, перестал мне сниться. Теперь, должно быть, будет черная воронка и сверкающая серебром нить, выдергивающая меня из глубин небытия…

Сверкающая серебром…

Я потянулась к ожерелью и закрыла глаза.

Глава 13

– Дьери!

Ромар вскочил с кресла и склонился над ворочающимся на постели Сумраком.

– Тише, Лар, тише. Тут нет никаких птиц.

– Дьери…

По лицу, уже практически принявшему прежний вид, скользнула мечтательная улыбка и тут же погасла – снова уснул.

– Ты не закончил, – напомнил тэвк. – Это неинтересная история, но мне хочется дослушать ее до конца.

– Это хорошая история. – Орк вернулся на свое место. – Одна из самых славных на моей родине.

– Таких историй много. Я забуду ее, как только ты закончишь. Но пока ты рассказываешь, я слушаю. Продолжай. Ты остановился на том, как они вышли к подземному озеру.

– Да, они долго блуждали по глубоким пещерам и в конце концов вышли на берег холодного подземного озера. Воины устали и хотели пить, но вождь почувствовал опасность и запретил брать воду до тех пор, пока не подойдет шаман…

«Нет. Все было не так. Я сам едва шел и, когда впереди в свете факелов заблестела вода, рванулся к ней из последних сил. Помню, как споткнулся на скользких камнях и долго не мог подняться. А те, что шли первыми, были уже на берегу: кто-то снял шлем, чтобы зачерпнуть воды, кто-то, словно животное, пил, став на четвереньки… Их было четверо, тех, кто успел дойти до озера раньше остальных, а другие, хоть и были измучены жаждой, почтительно остановились, уступая дорогу вождю. Но когда я зачерпнул ладонью воду и уже поднес ее к губам, один из моих воинов, испивших прежде, закричал и упал, корчась в страшных муках. Эхо еще разносило его крик по гулким подземным переходам, когда со вторым случилось то же, а после и с третьим… Четвертый же, пивший подобно дикому зверю, склонившись к самой воде, не удержался и упал в озеро, и тут же черные твари, отравившие воду своими испражнениями, оплели его тело гигантскими щупальцами и утащили на дно. А я, пораженный случившимся, смотрел на капли в моей руке. Сумрак вновь уберег меня от страшной участи, и оставшиеся в живых увидели в этом доброе знамение. Воистину велик род Т’арэ и вождь Дахтар, Сумраком хранимый!

Дахтар…

Я – Дахтар? Наверное… И снова брожу по темным пещерам, томимый жаждой…

Дахтар, Сумраком хранимый…

Сумраком хранимый. Иол лэ Лар…»

«Чужая память вновь пыталась овладеть мною, но в этот раз я прорвался сквозь ее завесу быстрее, чем обычно. Наверное, я становлюсь сильнее. Или это из-за тех снов, что приходят ко мне теперь? Моих снов. В них нет черных скал Эльмара, кровавых битв и выжженных солнцем дорог. В них совсем другие дороги – те, что пролегают меж разных миров, в них совсем другие битвы и другие скалы, на которые я взбирался не в поисках ночных орков, а для того, чтобы вдохнуть холодный разреженный воздух свободы. Дахтар вряд ли понял бы меня… И Таскидар, и Лентриахар. Да и Сумрак Изначальный не знал, как захватывает дух, когда твой кар чудом проскакивает поворот, царапая левым крылом борт машины соперника, а правым со скрежетом высекает искры из каменной кромки заграждений.

Это только мои сны. И в них я вижу тебя. И там ты тоже моя, моя и ничья больше…

И я не верю, что это лишь сон.

– Я видел ее, твою принцессу. Она не снимает ожерелье…

Ромар всегда, сколько я знал его, говорил только правду. И я не хочу сейчас вспоминать тех слов, что ты сказала мне в нашу последнюю встречу. Ведь ты не Ромар, ты могла и солгать. Зачем? Об этом я тоже не хочу думать. Не хочу строить домыслов. Скоро мы встретимся и во всем разберемся. Нам о многом нужно будет поговорить, родная…»

– Плохая история, – сказал Тин-Тивилир.

– Почему?

– Я же сказал, таких слишком много. О войнах, о героях, о чудовищах. Запомнишь их, а потом они перепутаются в голове.

– Это от головы зависит, – усмехнулся орк. – В моей не перепутываются.

– Горсть овса можно отделить от пригоршни проса. А смешай два мешка зерна – вовек не разберешься. Я слышал за свою жизнь много историй, но запоминаю только самые лучшие. Это была плохая. Расскажи другую.

– Я не знаю других. Только о битвах и героях.

– Расскажи про него. – Тэвк указал на постель. – Как он стал таким?

– Умер, – коротко ответил Ромар.

В минувшую ночь Сумрак впервые спал спокойно, а окутывавшее его марево почти растворилось, словно набиравшее силу тело уже не нуждалось в туманной защите.

– Хорошее тело, – сказал тэвк, остановившись у кровати. – Лучше, чем было. И шрамов уже нет.

У Иоллара, которого Ром тренировал когда-то, было достаточно шрамов. Попадать в неприятности маленький принц умел: то со скалы сорвался, то волчицу в зверинце погладил на спор. А еще был шрам от стрелы, на память о том дне, когда убили его мать. Да и после наверняка пополнил коллекцию. Но то – Иоллар. А это? У Убийцы еще оставались сомнения, и он надеялся, что избавится от них в Марони.

– Тин-Тивилир, расскажи мне историю.

– Какую? – растерялся полудемон: обычно об этом просили не его, а он.

– Откуда ты знаешь Галлу?

Это они уже проходили. В ответ тэвк требовал рассказать о Галле и Сумраке, Ромар говорил, что почти ничего не знает, а обсуждать чужие секреты нехорошо, и саатарец заявлял, что его знакомство с чародейкой тоже секрет. Но сегодня он просто пожал плечами:

– Это не история. Я шел по лесу и увидел тану. Точнее, я не сразу понял, что это тана, а когда понял, подумал, что, наверное, у нее есть интересная история. Но тана сказала, что ее историей нельзя делиться с другими. Я не знал, как нужно вести себя с танами, и больше не просил. А потом женщина из поселка неподалеку сказала, что тана потеряла весной мужа, и я подумал, что это грустная история. Но затем я встретил вас и понял, что она еще не закончилась. Теперь жду, пока древний вернет себе тело, чтобы узнать все с начала и до конца.

– Дались тебе эти истории, – поморщился орк.

– Эта – особенная, – заверил его Тин-Тивилир. – Она была бы особенной, если бы была просто про древнего или просто про тану. Но в ней есть и тана, и древний. Значит, она будет очень особенной.

– Прости, я не понял, что значит «тана». Чародейка?

– Тана – чародейка, – весело кивнул тэвк. – Но она и без этого тана. То есть не совсем тана. Шииса тана. Полукровка. Но мне показалось, что она больше тана, чем человек. К тому же называть кого-то полукровкой невежливо, я и решил, что буду звать ее просто таной. Потому что тана…

– Скажи, Тин-Тивилир, тебе понравилось наше знакомство? Самое его начало? – Ромар взял из кучки заготовленных для очага дров небольшое поленце. – Могу повторить, если ты не станешь говорить нормальным языком. Что означает это «тана»?

«Какой странный сон.

Дракон? Моя маленькая Дьери?

Хотя если я могу быть одновременно Дахтаром, Таскидаром и еще демоны знают кем, то почему бы моей любимой не быть драконом? Наполовину…

Нет, не бывает драконов наполовину. А Дьери – она… Кто? Я не знаю. Но разве мне не все равно?

Кем бы ты ни была, ты нужна мне. Кем бы ты ни была… Помнишь, я сказал тебе так? И я не откажусь от этих слов. Тем более что ты и не можешь быть никаким драконом. Ты – девочка с Земли. А Лайс был другом твоего отца… Другом…

– До встречи с тобой не было ни одного живущего, которого он назвал бы другом.

Гайли верно сказал, ни одного живущего. А тот единственный, кого Эн-Ферро считал своим другом, был Хранителем. Драконом. Но… Нет, невозможно. Просто потому что невозможно.

Отец Галлы, по словам Лайса, умер вскоре после того, как она родилась. В апреле мы праздновали ее день рождения. Я склеил ее любимую чашку…

Помнишь, родная? Ты так посмотрела на меня тогда, что я готов был до конца жизни клеить разбитые чашки. Тебе исполнилось двадцать семь лет.

Кир умер, когда мы с Эн-Ферро были на Каэлере. Это было… Двадцать семь лет назад…»

– Демон!

– Все в порядке, это сон. Здесь нет демонов…

– Ром, прекрати со мной сюсюкаться. – Лар попытался сесть на кровати. – Я звал тэвка.

– Он ушел.

– Как?!

– Ушел на охоту. Не волнуйся, скоро придет. Он хороший стрелок, а тут много дичи. Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Надеюсь, и выгляжу так же. Ром, мне не послышалось, что этот демон говорил о Галле? Будто бы она…

Сумрак намеренно умолк: если все было сном, Ромар решит, что он сошел с ума.

– …дракон, – закончил после паузы орк. – Тебе не послышалось. Это странно, но Тин-Тивилир говорит, что чувствует драконью кровь. И я почему-то ему верю.

– Я тоже. Но я убью его, если он станет рассказывать об этом каждому встречному.

Их взгляды пересеклись, и Убийца понял, что угроза касается не только тэвка.

– Хочешь чего-нибудь? Пить или есть?

– Пока нет. Помоги мне подняться.

Ухватившись за поданную руку, Лар встал с постели и, придерживаясь за стену, дошел до шкафа, на дверце которого было закреплено старое поцарапанное зеркало.

– Странно… Как думаешь, почему у меня волосы так отросли? – проговорил он, разглядывая себя в отражении. – И когти такие… Как у Лайса. Ужас. Мною можно детей пугать. И выкупаться надо. А то я уже чешусь весь… Хорошо, что когти есть!

Ромар позволил себе небольшую демонстрацию эмоций: расслабленно выдохнув, опустился в надоевшее за эти дни кресло, сложил на груди руки и улыбнулся, обнажив обычно надежно спрятанные от посторонних глаз клыки.

– Рад, что ты вернулся, Иоллар. Но я надеялся, что после случившегося ты хоть немного повзрослеешь.

То, что он увидел в глазах обернувшегося к нему Сумрака, заставило погасить улыбку.

– Я повзрослел, Ром. Очень повзрослел. Но не хочу, чтобы это испортило мне жизнь.

– Лар…

– Забудь. Есть ножницы? А то ногти придется обгрызать. А волосы пусть пока остаются. Таскидару не понравится, если я с ходу его оболваню. Хотя с другой стороны, Дахтар вообще был лысым…

Ночью пошел снег, но к утру прекратился, и можно было не опасаться, что дороги занесет. Но Лар велел поторопиться.

– Я благодарен тебе, Тин-Тивилир. Но тебе необязательно идти со мной.

На красивом молодом лице старого полудемона отразилось такое удивление, недоумение и обида, что Ромар, никогда не встревавший в чужие беседы, не сдержался:

– Он не отстанет, даже если будешь гнать. Хочет узнать твою историю.

– Я бы и сам не прочь, – произнес задумчиво Сумрак. – Но у нас нет для тебя кера, Тин-Тивилир.

– Я пойду рядом.

– Мы будем ехать быстро.

– Я побегу.

Терять время не хотелось, но и обижать не отказавшего в помощи полудемона – тоже. Точку в решении этого вопроса поставил сам Тин-Тивилир.

– Езжайте вперед, а я пойду следом. Если мой брат скажет, куда направляется, я найду его.

– Брат?

– В тебе моя кровь, значит, ты мой брат.

Последний из рода Т’арэ с укором посмотрел на меченосца своего дома: орк мог бы напомнить о завязавшихся узах, раз уж он сам о таком не подумал. Но, наверное, не этот орк. Ромар до конца не заикнулся бы об этом, выдерживая дистанцию.

– Возьмешь его в седло, Ром. Через пару часов – я. А там, думаю, у нас хватит средств, чтобы купить кера.

В приютившем их доме Сумрак оставил на столе пару монет в качестве компенсации неизвестным хозяевам и аккуратно вернул на место замок.

– Что, демон, не захотел быть в этой истории наблюдателем? – спросил Убийца устроившегося позади саатарца. – Решил войти в нее на правах побратима?

– Так интересней, – улыбнулся Тин-Тивилир. – И не придется идти пешком.

Если бы тэвк знал, каким утомительным будет путешествие, то, верно, предпочел бы пойти пешком. Семь дней почти без остановок, всего два раза ночевали под крышей, зато трижды сменили ящерок – Лар спешил. Впереди у него были века, а он не хотел терять ни минуты.

Ромар рассчитывал, что они будут в Марони в начале января, но еще и декабрь не подошел к концу, когда они подъезжали к стенам города.

– В прошлый раз я останавливался в одной небольшой гостинице. Хорошие комнаты, вкусная еда.

– Нет, – обрубил Лар. – Или… Вы идите в гостиницу, а я…

В нескольких шагах от цели решимость оставила его, а лицо снова скрыла туманная завеса, и Убийца многое отдал бы, чтобы взглянуть теперь в его глаза.

– Пусть демон снимет комнаты, а я поеду с тобой, – решил орк.

– Не называй меня демоном! И я никуда без вас не поеду. Я не знаю города, а город не знает меня.

Нельзя сказать, что Тин-Тивилир был трусоват, но его осторожность не раз вызывала у Ромара усмешку. Но в этот раз тэвк скорее боялся пропустить важный эпизод «истории».

– Поедем вместе.

– Ром…

– Мы с демоном можем погулять по берегу, пока ты навестишь друзей.

– А потом заберем твой труп, – с готовностью поддержал саатарец.

Это заявление было встречено непониманием, и он пояснил:

– Что сделает чародейка, когда увидит призрак? Она уже встречала химеру и знает, что не всегда можно верить глазам.

Лар притормозил ящерку и задумался. Тин-Тивилир был прав. Нельзя появиться в домике у моря, как ни в чем не бывало открыть дверь и прокричать: «Я вернулся!» Даже если тебя, вопреки всему, до сих пор ждут…

К тому же это уже не тот дом. Ромар успел рассказать, что Эн-Ферро забрал с Юули жену и сына, о существовании которых знакомый с кардом более сорока лет Иоллар даже не подозревал. И никто не мог сказать, к каким еще сюрпризам готовиться.

Но повернуть, отложить хоть на день, хоть на час долгожданную встречу не было сил.

– Поедем, – сказал он тихо. – Ты зайдешь, Ром. Поговоришь, узнаешь, как у них дела… А потом покажешь ту гостиницу.

Обогнули город по шедшей вокруг дороге. Проехали школу магов. Убийца отметил, как напрягся полудемон и приподнялся в седле, ощутив что-то незаметное для спутников. Какие чувства испытывал Сумрак, оставалось загадкой: под капюшоном серела туманная маска. Но когда миновали рыбацкий поселок, стало заметно, что Лар сбавил ход.

А у подножия невысокого холма, на вершине которого одиноко стоял огороженный деревянным забором дом, все трое остановились. Ехать дальше не было нужды.

На пологом склоне по колено в снегу резвились дети, мальчик и две девочки: бросались снежками и играли в догонялки, бегая вокруг кособокого снеговика. Взрослые наблюдали за ними со стороны. Ромар узнал Эн-Ферро. Незнакомая женщина, которую кард иногда с улыбкой привлекал к себе, чтобы шепнуть что-то на ухо, – видимо, его жена. А стоявший рядом со счастливой парой юноша показался знакомым.

– Я знаю этого мальчишку. Случайно встретились летом. Найар, кажется.

– Сэллер, – поправил Сумрак. – Однажды увидишь обоих, уже не перепутаешь.

– Сильный маг, – вставил Тин-Тивилир. – Хоть и молодой.

– Идущий, – добавил Ромар.

Полудемон его не понял, а Сумрак замер, и хотя его лицо скрывало марево, было ясно, что он удивлен.

– Сэл – идущий?

– Да, – отметая сомнения, кивнул орк. – Или даже проводник. Я вижу их с Лайсом одинаково. А они уже видят меня.

И правда, оба, кард и говоривший с ним парень, как по команде обернулись к остановившимся на дороге всадникам.

– Я подойду.

Отлучился Ромар ненадолго.

– Проводник, – сообщил он, возвратившись. – Удивительно, но так и есть.

Но Лара интересовало другое, и орк не стал его мучить:

– Галлы здесь нет. Она теперь живет в городе.

– Одна?

Убийца об этом не спрашивал. Как не узнал и точного адреса.

– Мы все равно собирались в гостиницу. Устроимся, а потом поищем ее.

В городе, где живут маги, как опытные волшебники, так и пара сотен юных учеников, прохожих не удивишь закутанным в плащ всадником с серой мглой вместо лица – тэры чародеи и не такие иллюзии творят, чтобы спрятать следы недавней попойки. Не замечали горожане ничего необычного и в широкоплечем смуглом мужчине без головного убора с длинными черными волосами, стянутыми в хвост, и заостренными ушами – в Марони хватает полукровок разных рас. Если кто и привлекал внимание прохожих, так это золотоволосый красавец-эльф.

– Что-то не так, любезный? – поинтересовался Тин-Тивилир у человека, принявшего поводья его кера.

– Так это… Все в порядке, сидэ. Рады вам.

Выскочивший из дверей хозяин гостиницы отогнал работника и запрыгал вокруг приезжего.

– Очень рады, сидэ. Невероятно. Надеюсь, в моем скромном заведении вам понравится.

– Они что тут, эльфов не видели? – поинтересовался у спутников тэвк.

– Видели, но нечасто, – мрачно ответил Лар. – И недолго. Так что можешь требовать скидку. А взамен хозяин станет показывать тебя гостям, как заморскую диковинку.

Упершись взглядом в непроницаемый туман, попытавшийся что-то возразить человек предпочел скрыться за дверью своего «скромного заведения» и дожидаться постояльцев внутри.

– А ты злой, древний. Зачем обидел доброго тэра?

Сумрак не ответил. Даже если и собирался что-то сказать, то не успел.

– Ромар!

Иоллар узнал голос.

– Здравствуй, идущий!

– Здравствуй, открывающая. Какая неожиданная встреча.

– Да? Вообще-то я живу неподалеку. Давно вернулся?

Она была искренне рада, словно встретила старого друга. Лар слышал ее за спиной и не мог заставить себя обернуться, продолжая пялиться на гостиничную вывеску.

– Здравствуй, тана.

Секундная пауза – и удивленное:

– Тин-Тивилир? Откуда ты здесь?

– Ищу хорошую историю. Ромар говорит, в этом городе таких немало.

– Так вы знакомы? Да, мир тесен… Особенно это мир. Я говорила, что живу тут рядом? Третий дом от аптеки. Как устроитесь, заходите в гости. Историй не обещаю, но ужином накормлю. И кое-кто будет рад тебя видеть, Ром.

Лар обернулся как раз вовремя, чтобы поймать ее лукавую улыбку, погасшую, стоило ей заглянуть под капюшон.

– Простите… Вы вместе? Извините, тэр, я думала, вы работник. О боги, что я несу. Простите еще раз. Я Галла. Галла Эн-Ферро, знакомая Ромара. А вы?..

А он застыл, не зная, что сказать. Смотрел, не моргая, не в силах оторвать взгляд от родного лица в обрамлении светлых волос, выглядывающих из-под меховой шапочки. Думал о том, как она хороша, хоть и кажется толстушкой в этой пушистой шубке…

– Это наш друг, – пришел на помощь Ромар. – Он не очень разговорчив.

– Я заметила, – выговорила она, не отводя глаз, словно пыталась взглядом проникнуть за пелену тумана. – Но у неразговорчивого друга наверняка есть имя…

– Да, – выговорил он через силу. – Называйте меня Хаш, тэсс.

– Хаш, – повторила она. – Это на саальге? Сумерки… Сумрак. Больше похоже на прозвище. Но вам подходит. Приходите вместе с друзьями, тэр Сумрак. Буду рада.

Дойдя до угла, она обернулась, как будто почувствовала, что он смотрит вслед. А может быть… Нет, показалось.