Текст книги "И придет волчица…"

Но Марко на всякий случай активировал защиту. Беата, как он заметил, сделала то же самое.

– Истман, уйди, – тихо велел император. – Тут нет моих врагов.

– Нет? – криво усмехнулся принц. – А почему тогда стоило мне отвернуться – и один из их магов… убил вас?!

Он еще говорил, когда сорвавшийся с его ладони сгусток тьмы ударил Растана в грудь и тот завалился назад вместе со стулом.

– Измена! – закричал императорский чародей, но был сбит следующим ударом, разрушившим выставленный им щит.

– Измена! – зычно подхватил принц.

– Измена! – поддержал его маг.

Кармольцы вскочили со своих мест. В глазах зарябило от раскрывающихся в стенах дыр-порталов.

Беата уже создала проход и, отразив атаку бородача, скрылась вместе с королем. Ждать остальных было бы для нее непростительной ошибкой. Марко тоже попытался открыть канал, но появившиеся в комнате маги – не менее двадцати – сыпали в них заклятиями, и Медведь с трудом удерживал щит. Несколько раз пытался ударить в ответ, но это лишь отбирало силы.

Маг герцога Тарейского держал защиту, сохраняя внешнее спокойствие и не тратясь на ответные атаки. Вместо того чтобы отбиваться от многочисленных противников, он лишь сдерживал их, и по сосредоточенному лицу было понятно, что чародей плетет еще что-то. Возможно, нащупывает путь к отступлению. Чтобы помочь, Марко принял щит на себя, вливая в него остатки резерва, и освобожденный от лишней обузы чародей сумел открыть портал.

– Уходят! – закричали за пределом купола.

Герцог Тарейский исчез. Велтар-младший втолкнул в мерцающий круг отца…

– Не уйдут!

Враги объединили силы, и защита не выдержала. Что-то ударило в грудь… Кто-то закричал… Медведь еще стоял на ногах, когда белобородого старичка-мага отбросило на стену, размазывая по ней кровавым пятном… И Велтар… Велт, которого он помнил еще ребенком, добрым и бесхитростным, упал на колени, опутанный магической сетью… А потом вспышка… И тишина. И темнота…

Затем шорох – кажется, его волокли за ноги…

Когда удалось на миг открыть глаза, Марко наткнулся на невидящий взгляд мертвого императора. Смерть развеяла иллюзию. Бледная сухая кожа, впалые щеки, редкие, абсолютно седые волосы… Не хотелось запомнить его таким…

– Что с этим?

– Он нужен живым. Пока.

И снова темнота…

Лайс хорошо помнил прошлый октябрь на Таре: тогда тоже шли дожди, но было тепло. В этом году осень выдалась холодной. Из дому лишний раз выходить не хотелось, но сегодня пришлось ненадолго съездить в город.

– Замерз? – Мариза потерлась теплым носом о его щеку.

– Еще как! Согреешь?

– Мм… Я подумаю…

– Пока думать будешь, чаем напоишь?

Кто-то несмело постучал в дверь.

– И кого только носит в такую погоду? – поворчал кард. – Откроешь?

– Не-а! Я тебе чай завариваю! – Жена улизнула на прогретую кухню.

– Хитрюга!

Неладное он почуял уже в прихожей. Прислушался к своим ощущениям, принюхался: на крыльце стоял не человек. Но и опасности от этого существа не исходило.

– Поглядим… – Эн-Ферро осторожно приоткрыл дверь.

– З-здравствуйте, д-добрый тер-р-р, – стуча зубами, пролепетало бледное вымокшее создание. – Я не хотела вас-с-с беспокоить, но я ищу свою чародейку…

– Лайс! – возмущенно воскликнула за спиной Мариза. – Не держи бедную девочку под дождем!

– Это не девочка, – прошептал он ошарашенно, тем не менее пропуская нежданную гостью. – И я понятия не имею, как она прошла защиту.

– Была защита, – радостно кивнула прошмыгнувшая в дом лафия. – Хорошая защита, ни одна нежить не пройдет! Только я. Я теперь любую защиту пройду – так моя чародейка сказала! Она мне такую штучку подарила…

Карди ошеломленно наблюдала за весело щебечущей девицей, чьи волосы и одежда (легкое полупрозрачное платьице) стремительно сохли, стоило оказаться в тепле, а магистр Пилаг озадаченно скреб в затылке. Ну сестричка! Вот уж точно, не знаешь, чего от нее ждать. Уже и с лесной нечистью дружбу водит!

– А еще она сказала, что, когда холодно станет, к себе меня заберет, – плаксиво проговорила майла. – Я спать хотела, а она говорит: не спи, у меня дом теплый… А я не знаю, где тот дом. Знаю, что она раньше тут жила со своим эльфом. Вот и пришла.

– Может, вам чаю? – спохватилась Мариза. – Чтобы согреться?

– Нет. Я не ем вашу еду. Только шоколад. Меня чародейка научила. А чтобы согреться… – Лафия одарила Эн-Ферро взглядом, от которого ему сделалось не по себе.

Обернулся на перехватившую этот взгляд жену, и стало совсем страшно.

– Милый, объясни девушке, где найти Галлу, – жутко ласково попросила Мариза.

– Нет, – замотала головой соблазнительница. – Я в город сама не пойду. Я там потеряюсь. Можно я у вас чародейку подожду? Она же к вам ходит?

– Лайс!

– Ладно, – сдался Эн-Ферро. – Я тебя отвезу. Только давай без этих своих… штучек. Мари, ты к моему возвращению чайку нагрей.

– Угу. Вскипячу.

Кипяток – это серьезно, и задерживаться Лайс не собирался.

– Она сказала, придет за мной, когда холодно станет, – всю дорогу повторяла лафия. – И не пришла. Почему не пришла?

Ответ на этот вопрос был.

– Привет, ты вовремя. – Дверь ему открыл Сэл. – Поговори с ней, я уже не могу.

Галла сидела в кресле, закрыв руками лицо. Когда Лайс вошел в гостиную, девушка повернулась к нему, и кард понял, что она плакала.

– Галчонок?

Она подманила его рукой, а когда подошел и присел на корточки рядом, всхлипнув, уткнулась в плечо.

– Наставник… И Велт. И еще одиннадцать человек. Наши, кармольцы… Сегодня в школе сказали…

– Сэл, лучше ты объясни, – повернулся к парню Эн-Ферро.

– Наших делегатов обвиняют в организации убийства императора Растана. Галле рассказал Салзар. Я знаю от отца. Но это неправда. Говорят, императора убил наследник и верные ему маги. Их было слишком много, а наши не смогли вовремя почувствовать открывающиеся порталы…

– О Небо! – Лайс погладил прижавшуюся к нему девушку по волосам. – Какое счастье, что ты отказалась от этой поездки.

Сэллер сделал предупреждающий знак, но опоздал.

– Счастье?! – отстранилась Галла. – Ты говоришь, счастье? Да если бы я была там… Порталы! Ты не понял? Они не почувствовали порталы, и их схватили! Я всегда слышу порталы! Я открывающая! Я чувствую колебания задолго до открытия! Я не попалась бы в эту ловушку! Если бы я была там, могла бы всех спасти! А я отказалась! Отказалась, и теперь они… Они… И наставник…

Она снова обняла его и расплакалась.

– И так уже полдня, – сообщил Буревестник. – Переживает из-за тэра Марко. Никто даже не знает, жив ли он… И остальные. Сын герцога тоже остался.

– Это плохо. Галла, Галчонок, не плачь, пожалуйста. Ты ни в чем не виновата. Ты не могла знать. И неизвестно, выбралась бы оттуда или нет. Поэтому… Не нужно. И не говори никому того, что сказала нам. Пожалуйста. Не говори, что это из-за тебя. Представь, каково сейчас герцогу. А Каэр далеко. Если что-то случится с его сыном, он будет искать, на ком сорвать зло. И если ты не прекратишь…

Она прекратила.

– Умница. Все обойдется, вот увидишь. А сейчас посмотри, кого я тебе привез. Заявилась ко мне домой и потребовала ее обогреть, представляешь?

Галла заметила жмущуюся к стене майлу и улыбнулась сквозь слезы.

– Она такая, да. Прости, я забыла, что обещала приехать за тобой. Но больше я никого не брошу.

Недавно принимавший гостей зал был пуст. Не заполненный людьми, он казался еще больше, а худощавая фигура на троне – ничтожно маленькой. Но после всего случившегося человек думающий поостережется назвать принца – пока еще принца – Истмана мелким или ничтожным. Те, кто ставил на него, надеясь получить марионетку в короне, просчитались. И скоро многие из них заплатят за эту ошибку.

– Демоны! Это продавленное кресло жутко неудобное! Как дядюшка умудрялся восседать на нем так величественно? А, к хорам его! Закажу новое. Брунис!

Бородатый маг, бывший с наследником на встрече с кармольцами, появился из-за приоткрытой двери:

– Слушаю, ваше высочество.

– Что в городе?

– Как и предполагалось: толпа в ярости, крушит эльфийские лавки и мастерские, парочку остроухих уже вздернули на деревьях… Остальные, к сожалению, успели сбежать.

– И в том числе Граниан. Досадно. Разве ваши люди не должны были схватить посла в первую очередь?

– Да, но…

– Не хочу слышать никаких оправданий. Виновные должны быть наказаны. Все.

Но в целом принц был доволен. С утра горожанам сообщили то, о чем приближенные к императорскому двору узнали еще накануне вечером: под видом мирной делегации в Каэр прибыли убийцы. Самопровозглашенный (на это слово делалось ударение) король Дистен вступил в сговор с лар’элланскими нелюдями, желавшими в обход уже названного преемника посадить на имперский престол своего претендента. За помощь эльфы обещали Кармолу независимость, грозя лишить народ империи не только законного правителя, но и богатых земель на севере. Хвала богам, замыслы заговорщиков вовремя раскрыли, но император Растан (наш добрый император Растан!) убит коварными изменниками, а принц Истман серьезно ранен и лишь стараниями целителей не отправился вслед за обожаемым дядюшкой…

Брунис советовал придумать другое оправдание вероломству остроухих: кто-то мог копнуть глубже и снова вытащить на свет почти позабытую историю. Но Истман рискнул. Так его версия событий выглядела убедительнее не только для черни, но и для высшего дворянства, которое и без того в той или иной мере было в курсе некоторых обстоятельств.

И наследнику поверили. Или предусмотрительно сделали вид, что верят. К тому же были свидетели, труп Растана и раны на теле принца (пришлось потерпеть). Были пойманные отважными магами заговорщики и убивший императора чародей. А еще – не успевшие уйти эльфы и остальные кармольцы. Естественно, не все благородные тэры, прибывшие в свите Дистена, принимали участие в заговоре, и невиновных, которых определили путем подбрасывания монеты, отпустили. А вот эльфы заслуживали наказания все до единого. Эти подлые твари посягнули на жизнь человека, даровавшего им мир и свою дружбу! Смерть им! Смерть! И озверевшая толпа с попустительства городских властей уже вершит самосуд и наживается на грабеже саатарских торговцев. Скоро волна погромов прокатится по всей стране…

– Сколько остроухих у нас осталось?

– Пятеро. Три стража, какой-то лорд младшей ветви, забыл его имя, и лекарь, пользовавший вашего дядю.

– Хватит, чтобы развлечь народ. Лекаря – четвертовать. Ведь лечил же, скотина! Я думал, еще чуть-чуть, и старик вычухается! А… А не объявить ли нам, что болезнь императора наслана лар’элланскими колдунами?

– Можно. Но это собьет цену на эльфийские снадобья.

– На снадобья, которые вы выдаете за эльфийские, – поправил наследник. – Но лекаря все же четвертовать. Травил моего бедного дядюшку, подлец. Остальных – повесить.

– Но, ваше высочество…

– Повесить. Положить голову под меч – удел благородных. Остроухие недостойны подобной чести. Как и заговорщики из Кармола. Они уже признались?

– Над этим работают.

– Прекрасно. А что с моим дорогим кузеном?

– Герцог Халир до сих пор не найден.

– Это может стать проблемой, – задумчиво проговорил принц. – Но сейчас меня в первую очередь волнует честный суд над теми, кто убил человека, заменившего мне отца. И справедливый приговор конечно же. А еще – тэры магистры, решившие, что смогут обойти меня. Кто у них верховодил? Мастер Гайерс, кажется? Он здесь?

– Все здесь, ваше высочество.

Истман отбросил с лица длинную русую прядь – раньше он заплетал волосы, подражая дяде, теперь можно и подстричься.

– Всех, дорогой Брунис, я оставляю вам. А мне пришлите только Гайерса.

Старый некромант появился минут через десять: сухой и скрюченный, как одна из мумий, с которыми он возился, и показательно-почтительный, словно верил, что напускное раболепие может ввести в заблуждение.

– Ваше величество…

– Насколько я помню, еще нет, – ответил Истман резко. – И мне не нравятся те щиты, что вы возвели вокруг себя. Крайне невежливо выказывать подобное недоверие своему будущему императору.

Старик вздрогнул. Но защиту убрал.

– Мой дар стал для вас неожиданностью, магистр Гайерс? Не огорчайтесь, другие тоже его не рассмотрели. А все потому, что у меня… нет никакого дара. Да-да, вы не ослышались – я не маг.

Смотреть на озадаченного этим признанием человека доставляло истинное удовольствие.

– Присядьте, и я расскажу вам одну занимательную историю. Садитесь-садитесь. Вот в это кресло. А хотите, уступлю вам свое место?

Некромант затравленно сжался. Боится. Не понимает, а оттого боится еще сильнее. Истману это нравилось.

– Началось это лет пятнадцать назад. Я простудился и слег в постель на несколько дней. Наш целитель сказал, что не стоит использовать магию без нужды, и организм должен сам бороться с подобными болезнями. Представьте, каково ребенку лежать целыми днями под одеялом с компрессом на лбу. Матушка, умнейшая была женщина, решила, что нужно мудро использовать освобожденное от игр время, и принесла мне книгу… До этого я не слишком любил читать, но то была особенная книга! Наверняка вы тоже читали ее. Блюмас Риэй…

– «Сила мира», – непроизвольно вырвалось у старика.

– Да, она. С тех пор я и заболел этой идеей. Излечился от одной хвори и тут же, не вставая с постели, подхватил новую. Но разве я был первым заболевшим? Разве я был первым, мечтавшим получить всю силу мира, по насмешке богов доставшуюся безродной девчонке? Нет. Но оказалось, и мечтать мне нельзя. А почему? Вы знаете ответ. А мне поведал об этом тот самый отказавшийся меня лечить целитель. Проблема состояла в том, что силу Велерины мог получить лишь маг. Я спросил у него, можно ли сделаться магом, и он ответил, что нет. Но я не поверил ему. Я всегда был недоверчив. И я оказался прав. Ответ нашелся в той же книге.

Истман заметил, как подался вперед Гайерс.

– Вам интересно? Что ж, не стану томить. Помните, там рассказывалось о некоем магистре Илое, некроманте, как и вы. Говорилось, что он жил еще во времена Велерины и придумал, как отобрать ее силу. Помните?

– Убийца магов…

– Да, Убийца магов, костяной нож, который высасывал силу убитого им чародея и отдавал ее владельцу кольца. – Принц перехватил устремленный на свою руку взгляд. – Вы правильно поняли, мастер. Это то самое кольцо. Точнее, не совсем то. Кольцо, как известно, было утеряно, а нож хранился в коллекции моего дяди, как древняя, но бесполезная реликвия. Прошло еще четыре года, прежде чем мне удалось выкрасть его, а также отыскать записи магистра Илоя, где он описывал свои эксперименты.

Невзирая на страх, некромант недоверчиво поморщился.

– Ах да, – рассмеялся Истман. – Многие пытались воссоздать работы Илоя, и вам странно, что мне удалось то, чего не смогли сделать опытные маги. Но тем не менее… Мастер Илой оставил два экземпляра записок. Они предназначались его сыновьям. Старик хотел, чтобы дети довершили начатое им, но для этого им нужно было действовать сообща. А наследники, по-видимому, не очень ладили. Даже бумаги их родителя со временем оказались в разных концах империи. Не представляете, как сложно было ребенку вести поиски. На счастье, в те годы мы много путешествовали. Я заполучил оба экземпляра и не поленился их сличить. Записи были идентичны, отличались лишь отдельными словами. Выписав эти слова в том порядке, в котором они встречались в тексте, я получил подробную инструкцию по созданию кольца силы. Следовало надеть серебряное кольцо на рукоять ножа и провести несложный ритуал… Жертвоприношение – наверное, так правильнее. Я проделал все это, а когда решил испытать новоприобретенный артефакт, мне попался все тот же целитель. Знаете, такой неприятный тип… И у меня получилось! Я добыл его силу. Потом получилось еще раз. И еще. В какой-то миг я решил, что мне уже не нужно искать кости Велерины, а можно собрать как можно больше от других магов… Но выяснилось, что сила, полученная с помощью ножа, имеет предел. Это было обидно. Но я вновь вспомнил об усыпальнице и задался новой целью. Несколько лет я упорно шел к ней, и когда был уже совсем близок, кучка зарвавшихся магов с вами, магистр, во главе решила, что сможет помешать мне.

По мере того как принц говорил, голос его, подобно перерастающему в ураган ветру, набирал силу. И слышавший его Гайерс сжимался от страха в своем кресле.

– Ваше самоуправство в кармольском деле могло поставить под угрозу все мероприятие!

– Ваше высо… чество… Я пытался помочь. Я не знал, меня не посвятили…

– Вам сказали сидеть тихо и не привлекать внимания. Вы сделали это? Нет. И как я должен понимать это, если не как измену?

– Поверьте, я не…

Старик дрожал, как от лютого холода, и потел, словно в зной. Высший мастер смерти понял, что не справится с человеком, которого до недавнего времени считал пустышкой.

– Боитесь, что я решу отобрать и вашу силу? – ухмыльнулся Истман. – Не бойтесь. Она мне не нужна. Я бы предпочел того бородатого увальня, что сидит сейчас в нашей тюрьме, но, увы, он должен прилюдно ответить за совершенное им злодеяние. А вы… Нет. Да и нож я с собой не ношу…

– Ваше высочество так милостивы к старику, – залепетал магистр.

– С чего вы взяли? – мрачно поинтересовался наследник.

Гайерс дернулся, но не смог сдвинуться с места.

– Мне не нужна ваша сила, но разве я обещал простить предательство? К тому же я рассказал вам то, что никто, кроме меня самого, не знает и узнать не должен. Захотелось, понимаете ли, выговориться.

Принц по кругу обошел сидящего в кресле человека и встал за его спиной.

– Я не люблю, когда мною пренебрегают, мастер Гайерс.

Он ласково погладил стриженую седую голову, задержав ладонь на затылке, а второй рукой сжал дрожащий подбородок старика и резко дернул. Хруст позвонков предшествовал скрипу открывающейся двери.

– Попрошу впредь стучаться, магистр Брунис, – бросил принц недовольно.

– Ваш приказ исполнен, ваше высочество, – невозмутимо отчитался бородач.

– Я рад. А теперь уберитесь здесь и можете быть свободны. Завтра у нас суд, послезавтра похороны, послепослезавтра казнь заговорщиков, а затем коронация и бал в честь нового императора. Нас ждет трудная длань, магистр, так что отдыхайте, пока есть время.

Глава 10

Галла

От Каэра нас отделяли тысячи парсо, но новости приходили по несколько раз в день. Увы, ничего утешительного.

– Сегодня похороны, а на завтра назначена казнь. – Магистр Салзар держал меня в курсе событий, хоть я не помнила, чтобы просила об этом.

– Что собираются предпринять? Король? Герцог? – Я догадывалась, каким будет ответ, но не могла не спросить.

– Ничего.

Тэр Катара заперся в своем особняке и никого не принимает. В столице заранее объявили траур.

– Орден?

– Нет.

– Значит, они отказываются от них?

– Видите другое решение?

– Да.

Ни уговоров, ни запретов – только долгий, серьезный взгляд.

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Подмените меня на лекциях? Тогда просто не мешайте.

Но он и не собирался. Похоже, Ворон серьезно считал, что для меня нет ничего невозможного. Жаль, сама я в этом сомневалась. Но я обещала, что больше никого не брошу.

А еще обещала, что не подвергну своего сына опасности.

– Что ты делаешь, чародейка?

– Рисую.

– Мне не нравится.

А мне нравится: идеальный круг, раньше у меня так не получалось, аккуратный треугольник, четкие линии.

– Ты плохо рисуешь, чародейка.

От входа позвонили.

– Иди лучше дверь открой. Это Лайс… или Сэл.

В последнее время я чувствовала обоих проводников почти одинаково, а сегодня ждала и того и другого.

– …не ест ничего и стену испортила, – услышала я жалобы майлы.

– Зачем испортила? – Первым в гостиную вошел Сэллер, а за ним и братишка. Явились вместе.

– Говорит, что рисует. Некрасиво рисует.

– И что это? – встал за моей спиной Эн-Ферро.

Я еще раз придирчиво оглядела выведенный углем на светлом шелке обоев рисунок и обернулась к гостям.

– Ловушка.

– Для кого? – насторожился Сэл.

– Для меня.

И пока не посыпались новые вопросы, продолжила:

– Если на меня будут направлены какие-нибудь чары, меня выбросит сюда. Если меня попытаются ударить или ранить, меня выбросит сюда. Если я почувствую боль или испугаюсь достаточно сильно, ловушка сработает, и меня выбросит сюда. Меня вытянет из любого места, даже из-под блокады. Я не буду рисковать Дэви.

– Ясно, – помрачнел Лайс. – Все решила, просчитала, отговаривать бесполезно?

– Да.

– А если нож в спину? Арбалетный болт?

– Ловушка сработает, как только острие коснется кожи.

– Это секундное дело.

– Мое заклинание быстрее. Не веришь?

– Верю. – Кард присел на диван. – Назад – понятно, а туда как?

– Порталы. От станции к станции. Помнишь, я говорила, что смогу теперь нащупать любую. В двадцати парсо от Каэра есть врата. Буду там вечером, а к утру уже в столице.

– А если ты не сможешь найти нужную станцию? – Эн-Ферро еще надеялся, что я откажусь.

– Я уже сделала это ночью. Даже оставила маяк для стабильности. Станция, как все здесь, совмещена с керсо. Возьму ящерку и доберусь в Каэр. Город открыт, наплыв приезжих в преддверии коронации большой, тщательных досмотров не устраивают. Мага во мне не распознают, а беременная женщина ни у кого подозрений не вызовет…

– Вызовет. Магичка может разъезжать в одиночку, а добропорядочная тэсс, к тому же беременная, побоится приехать в чужой город без мужа. Или без брата. Я пойду с тобой.

– Нет.

– Почему? Ты же говоришь, что это безопасно.

– Безопасно для меня. Я учла все, кроме попутчиков.

– Галла! – Он редко повышал на меня голос, и всякий раз хотелось спрятаться или зажмуриться, но сегодня я выдержала и этот окрик, и рассерженный взгляд.

– Это не обсуждается, Лайс. У тебя семья: жена, сын.

– Зато у меня такого счастья нет, – произнес до этого молча стоявший у окна Сэллер.

– Сэл…

– Теперь ты не спорь. Зачем-то же ты нас звала?

– Не хотела, чтобы вы волновались. И кто-нибудь должен нас встретить. Возможно, будут раненые.

– Как ты планируешь их вытащить? – снова заговорил Лайс.

– Я сплела «поводки». Нужно будет всего лишь подойти достаточно близко и набросить.

– Наверняка установят блокировку.

– Я это учла. Но я не стану создавать плетения на месте. Они уже готовы – только накинуть. А активирую связку уже отсюда.

– Как близко нужно подойти? – спросил Сэл.

– Хотя бы на пять шагов…

Друг покачал головой:

– Будет сложно. Оцепление вокруг осужденных, стража… Шагов десять. Но толпа обычно напирает. Если создать толчею, может получиться. Но я пойду с тобой, иначе тебя саму там затопчут. Возражения не принимаются.

– А я буду ждать здесь, – пообещал Эн-Ферро.

Скандала, на который я рассчитывала, не случилось, и это можно было счесть добрым предзнаменованием.

Иллюзию я убрала. Надела простое шерстяное платье, перетянув под грудью поясом, – так живот заметнее. Волосы, хоть и отросшие за лето, но все еще слишком короткие для «добропорядочной тэсс», спрятала под чепец. Оружия не брала, лишь в карман передника положила короткий нож. К нему не придерутся, у каждой хозяйки при себе такой – яблоко очистить, на рынке кусочек от сырной головки на пробу отрезать.

Сэллер тоже взял нож – длинный и широкий. Но он мужчина, ему можно. А еще арбалет захватил.

– Сэл, это лишнее.

– Ничуть, – невозмутимо ответил он, пряча оружие под плащом.

По мне, маленький, похожий на игрушку арбалет, из тех, которыми пользуются тайная стража и наемные убийцы, был скорее помехой. Если нас решат обыскать, объяснить его наличие будет сложно. Но продолжать спор я не стала.

– Если с вами что-нибудь случится, я… тебя убью, – выдал Лайс самую нелепую в Сопределье угрозу и прошептал Сэлу так, чтобы и я слышала: – В случае чего, стукнешь ее по ее безмозглой голове. Ловушка сработает.

Сначала Паленка. Потом – на оставленный ночью маячок.

За воротами керсо пожилая женщина сыпала ящеркам корм в длинную деревянную лохань.

– Здравствуй, открывающая, – поприветствовала ее я.

– Здравствуй… те. – Она заметила Буревестника. – На прогулку собрались?

– К сожалению, нет. – Я погладила живот. – Только керов возьмем.

К стенам столицы мы добрались к полуночи. Въезд был открыт, но путников немного, и мы решили подождать до утра, чтобы затеряться в толпе. На казни рвались, как на ярмарки, – это бесило, но в данном случае было на руку.

Остаток ночи мы с другом провели на небольшом постоялом дворе – мне даже удалось уснуть, – а утром позавтракали и продолжили путь уже без ящерок.

Стража на воротах стояла, казалось, только для красоты. Зато мы заметили парочку магов. Но предосторожности были приняты заранее, и всматривающиеся во входящих и въезжающих в Каэр людей чародеи нами не заинтересовались.

– Куда теперь? – спросил Сэл.

– Куда и все.

Люди – тупое, жадное до сомнительных развлечений быдло – шли куда-то в глубь города. Мужчины, женщины, старики, дети… Несли даже грудных младенцев. Неужели можно быть такими бессердечными? Или они так любили покойного императора, что жаждут приобщиться к расправе над его убийцами?

Мы топали в этом разношерстном потоке уже два часа, когда Сэллер остановился и схватил меня за руку, притянув к себе.

– Не смотри, – прошептал он, не обращая внимания на возмущенное гудение вокруг из-за созданного нами затора.

Наверное, если бы он этого не сказал, я и не заметила бы. А так, обернулась, и сердце остановилось, а в горле застрял крик…

– Не смотри, – повторил друг, но было поздно.

Виселица… Виселицы. Аккуратные, добротно сколоченные перекладины. Толстые веревки. Мерно покачивающиеся, раскачиваемые гуляющим по улицам ветерком тела. Один, два, три, четыре…

– Как же это?.. Ведь сегодня…

В глазах зарябило.

– Скажите, милейший, – Сэллер остановил какого-то прохожего, и я поразилась тому, как спокойно звучал его голос, – разве казнь назначена не на сегодня?

– Так ведь Растана, отца нашего, вчера хоронили, – был ответ. – Вот и украсили для него дорогу-то.

В Марони наверняка уже знают. Выходит, все без толку, бессмысленно…

– Галла, стой!

Я сама не заметила, как рванулась вперед и уже стояла рядом с прохаживающимся у виселиц стражником, сжимая в руке нож.

– Чего-то хотела, красавица? – хмыкнул тот, но, заметив нож, схватился за рукоять меча.

– Что с тобой, милая? – подбежал Сэллер.

– Я… Я хотела… кусочек отрезать…

– От трупа? – ошалел солдат.

– От одежды. Говорят, счастье приносит, – пролепетала я. – И в родах помогает…

– Так то веревка. А веревки, прости, заранее распроданы. Вот повисят до вечера, а там их снимут, и… – Он понизил голос до шепота. – Вечером подойди, отрежу для тебя кусочек. Вот такой. – Он показал на пальцах. – На твою удачу хватит. Только серебрушку стоить будет.

– Я вечером не могу. Мне сейчас… Хоть рубашки клочок. И серебрушку дам.

Монета перекочевала к защитнику порядка.

– Режь, – милостиво кивнул он. – Вот от этого, у него рубаха почище.

– А от того можно? – Узнать того, кого ты помнишь полным жизни, в синюшном трупе с вывалившимся языком и вылезшими из орбит глазами было нелегко. Но я узнала.

– Можно, – оглядевшись по сторонам, разрешил стражник.

Вокруг трупа вились мухи. Садились на раздувшееся лицо, ползали по обнаженным рукам. А запах… Борясь с тошнотой, я подошла к тому, кого при жизни звали Велтар Катара-младший, потянулась дрожащими пальцами к грязной рубахе и одним взмахом ножа оттяпала кусочек… А Линка, наверное, скучает по папе…

– Зачем тебе это?

– Я обещала, что вытащу его. Значит, вытащу. Даже так.

– Галла…

– Молчи. Еще не все потеряно. Остался наставник.

– Они приняли все меры.

– Мы должны попытаться. Понимаешь, должны!

– Да-да-да, – зашептал Сэл, прижимая меня к груди, так, что слышно было, как колотится его сердце. – Мы попытаемся. И может быть, у нас даже получится.

Несший нас людской поток выплеснулся на забитую народом площадь. О том, чтобы подойти к окруженному стражей помосту, не было и речи, а живой коридор, по которому проведут приговоренного, щетинился мечами и пиками. Пять шагов, только пять шагов, а там – все пятнадцать. Но хуже всего, что они установили блокаду. На всю площадь и даже дальше.

– Шансов нет, – выдохнул Буревестник.

– Шансы есть всегда. Нужно подняться повыше. Как думаешь, жители этих домов продают места на балконах желающим посмотреть казнь?

– Наверняка все распродано заранее.

– Мы дадим лучшую цену.

Старуха с постной физиономией просияла беззубой улыбкой, увидев золотой, и впустила нас в свою каморку на третьем этаже большого каменного строения, предварительно изгнав из нее двух студиозов. Балкона тут не было, зато было распахнутое настежь окно.

– Хорошее это дело, – прошамкала она, пытаясь погладить меня по животу. – Когда колдунов жгут, сила от них идет. Куда дым, туда и сила. А ветер восточный сегодня, в аккурат в мое окошко задует. Я и внучка привести хотела, так невестка, зараза, не дала. Негоже, говорит, дитю на такое смотреть.

– Правильно говорит.

– Чего?

– Того! – Я с размаху влепила старушенции пощечину, и она упала на пол.

– Гал, ты что? – растерялся Сэл.

– Нервы. Свяжи ее чем-нибудь, а главное – рот заткни, чтобы не мешала.

– Что ты задумала?

– Хочу найти источник и разорвать блокаду. Потом мне понадобится всего секунда.

Купол, накрывавший площадь, казался непроницаемым. Но я знала, что ближе к источнику блокировки, амулету или магу, подавляющему чужую силу, плетение должно быть более тонким и нестабильным. Если удастся его распутать, я смогу воспользоваться силой, и мне понадобится не больше секунды, чтобы телепортироваться к наставнику, когда его выведут, накинуть «поводок», забрать Сэла, активировать собственную ловушку, вернуться в Марони и вытащить тэра Марко. И Велта…

Не получалось. Защита выглядела идеальной и, видимо, таковой и была. Но пока оставалось время, нужно было стараться, нужно было искать…

– Ведут, – глухо произнес Сэллер.

Гул и крики стихли, зазвучала барабанная дробь. В углу замычала спеленатая занавесками старуха…

Мне надо было заниматься куполом, думать о куполе… А я сквозь навернувшиеся на глаза слезы смотрела на шедшего в окружении четверых стражников человека. Он с трудом переставлял ноги, иногда спотыкался или останавливался, и тогда один из конвоиров толкал его в спину… Спутавшиеся волосы, почти совсем белые. Когда он уезжал из Марони, седины было совсем немного, а теперь…

– Галла.

– Просто не мешай, и у меня все получится!

Но я уже знала, что нет. Блокада установлена безупречно. Наверное, несколько магов, амулеты по периметру. Они хорошо подготовились. Ожидали… Кого? Очевидно, нас с Сэлом. Ведь остальные отказались от них. От него…

Устав биться о монолит прозрачного колпака, я нашла маленькую прореху. Слишком маленькую, чтобы разрушить блокаду, но достаточную, чтобы попытаться вырваться за границы лишенного магии пространства…

А наставника уже привязывали к столбу… Усердно, словно занимались привычным и любимым делом, обкладывали вязанками хвороста… Какой-то человек в черном поднялся на помост и начал говорить. Что – я не слышала, не хотела слышать…