Текст книги "Медичи – покровители Флоренции"

Флоренция после второго изгнания Медичи

На следующий день после погрома во дворце Медичи Микеланджело оседлал коня и с двумя друзьями отправился в Венецию. По дороге они остановились в Болонье, и Буонарроти остался там на целый год. В результате в церкви Святого Доминика остались три небольшие статуи его работы: Ангел с канделябром, Святой Прокл и Святой Петроний с моделью города в руках.

Войска Карла VIII вошли во Флоренцию 17 ноября 1494 года, их встречали власти республики во главе с гонфалоньером Пьеро ди Джино Каппони. В толпе вместе со всеми находились Джироламо Савонарола и молодой политик Никколо Макиавелли. Савонарола показывал на короля, как бы говоря: «Видите, пророчество опять сбылось, пришел спаситель с севера». Флорентийцы, которые еще несколько дней назад изгнали Медичи, не могли удержаться от украшения города. Они хотели достойно встретить короля и его внушительную армию. Были подготовлены эфемерные аппараты с расписными тканями, гирляндами, различными украшениями. Хотя, возможно, не было такой пышности, как устраивали Медичи в аналогичных случаях в прошлом. Декорации были сделаны известными архитекторами и художниками, в их числе были: Филиппино Липпи, Пьетро Перуджино и, вероятно, Антонио и Джулиано да Сангалло.

Савонарола приветствовал Карла VIII как «самого христианского короля». Он считал его бичом Божьим, сошедшим на землю, чтобы покарать погрязший в грехе и пороке народ Флоренции. Карл VIII был в золотых доспехах, его голову венчала сияющая на солнце корона, балдахин украшали французские лилии. Его сопровождала длинная процессия: личная охрана и двадцатитысячная армия. Люди с открытым ртом наблюдали за шествием швейцарских гвардейцев с алебардами наперевес, лучников из Бретани, конных копьеносцев с пушками на конной тяге, шотландских горцев с волынками, которые, по словам очевидцев, были больше похожи на зверей, чем на людей. Все это для них было в новинку. Король прибыл ко дворцу Медичи, где во время его принимали члены совета республики. Парадная дверь дома была обрамлена двумя колоннами, орнаментом и королевским гербом. Монарх попросил показать знаменитую коллекцию Медичи, но самые ценные предметы: камни, серебро, золото, деньги – тем временем были вывезены в другое место и спрятаны.

Историки вспоминают о знаменитой встрече Карла VIII и Пьеро ди Джино Каппони, которая состоялась по этому поводу. Перед представителями республики король повторил условия своего прохода, уже наложенные на Пьеро Медичи. Он пригрозил в противном случае начать разграбление города под звуки армейских труб. При этих словах гонфалоньер Каппони разорвал главы договора и ответил словами, которые остались знаменитыми: «Если вы затрубите в свои трубы, мы зазвоним в наши колокола». После этого Каппони и другие знатные люди сразу же покинули комнату. Карл VIII понял, что рискует мятежом флорентийского населения против французских войск, во время которого погибнет слишком много его воинов. Он немедленно отозвал Каппони и уменьшил условия, предложив Флоренции временную сдачу крепостей Пиза, Сарцана, Сарцанелло, Рипафратта и Пьетрасанта. Кроме того, Флоренция должна была выплатить ему огромную сумму в 120 000 дукатов. Затем Карл VIII со своим войском покинул Флоренцию, при этом отказался оплачивать счета и прихватил с собой ценности из дворца Медичи на 6000 флоринов. Монарх со своей армией направился в Неаполь, но вошел в пустой город – Альфонсо II Арагонский от страха сбежал на Сицилию, а потом в Испанию.

После этих событий власть во Флоренции практически захватил Савонарола. Он учредил старую, республиканскую форму правления и новый Великий совет, состоящий из 500 человек. Для этого был специально перестроен большой зал в палаццо Синьория, его так и называют – «зал Пятисот». Джироламо продолжал каждый день проповедовать в кафедральном соборе, в другие церкви уже не вмещались все желающие послушать его речи. На этот раз, по его словам, ему было видение огненного креста, который раскачивался над Флоренцией и трансформировался в огненный меч, угрожающий гибелью всем не покаявшимся. Очевидно, он обладал даром гипноза: люди выходили из храма с горящими огнем глазами, бежали домой, хватали предметы роскоши, дорогие платья, картины, статуи, все, что попадалось под руку, и сжигали это все на кострах, которые пылали по всему городу. Наконец, Савонарола провозгласил синьором и королём Флоренции Иисуса, сам же он был в глазах народа избранником Христа.

Население Флоренции разделилось на 3 партии: плаксы (piagnoni) – приверженцы Савонаролы, беснующиеся (arrabiati) – они выступали против монаха, и паллески (от слова palle – шары), которые остались верны Медичи. Савонарола организовал отряд мальчиков, которые врывались в знатные дома с целью следить за исполнением десяти заповедей. Кроме того, они бегали по городу, отбирая игральные карты, кости, светские книги, флейты, духи и тому подобные вещи. Эти подростки срывали драгоценности с женщин и мужчин, рвали их дорогую одежду, потом все это предавалось торжественному сожжению на так называемом «костре тщеславия», разведенном на площади Синьории. Сначала сложили огромную пирамиду из безделушек, париков, духов, книг, статуй, бюстов, зеркал, посуды, драгоценностей, манускриптов, книг Боккаччо и Петрарки, картин с изображениями обнаженной натуры и всего прочего. Увенчало пирамиду чучело Сатаны с козлиными копытами, острыми ушами и бородкой. Затем все это подожгли и продолжали бросать туда другие предметы «тщеславия», которые находили. Боттичелли бросил тогда в костер несколько своих картин собственноручно, устыдившись своей ранней, мифологической живописи. И еще один художник, Баччо делла Порта, сжег свои прежние полотна, вступил в доминиканский орден и взял имя: брат Варфоломей. С тех пор и он, и Боттичелли писали только религиозные алтарные образа на мрачные темы: Распятие, избиение Христа, снятие с креста, положение во гроб и другие. Савонарола добился своего: флорентийцы начали носить скромные одежды и отказались от драгоценностей, соблюдали посты, за покаянием и отпущением грехов выстраивались очереди. Вместо праздников и карнавалов устраивали религиозные шествия с пением псалмов, жизнь во Флоренции потекла мрачная, угрюмая и однообразная. Савонарола решил превратить Флоренцию в «град Божий».

Слух о его проповедях дошел до папы Александра VI, Савонарола не щадил и его. Он обвинял Святого отца в разврате, инцесте, коррупции, симонии, продаже индульгенций и всех прочих грехов. Зная о популярности монаха, понтифик сначала решил его задобрить и пригласил в Рим. При этом он пообещал Джироламо кардинальскую шапку, но Савонарола гордо отказался и продолжал бичевать всю семью Борджиа в своих выступлениях. Тогда Александр VI назвал учение Савонаролы «подозрительным» и отлучил его от церкви. Монах запротестовал, и 19 июня 1497 года появилось его «Послание против лживо испрошенной буллы об отлучении». В своем послании папе он отказывался повиноваться отлучению, «противному христианской любви и заповедям Господним». Савонарола заявил, что несправедливо отлучённый имеет право апеллировать ко Вселенскому собору. Потом он предал папу анафеме и, в свою очередь, отлучил Александра VI от церкви. Этого Святой отец уже стерпеть не мог: он объявил Савонаролу еретиком и приказал привезти его в Рим силой или арестовать и посадить в тюрьму. Правительство побоялось арестовывать монаха, но запретило ему выступать перед народом.

25 марта 1498 года в церкви Святого Креста читал проповедь популярный монах-францисканец Франциск Пулья. Он призвал Савонаролу пройти испытание огнем, чтобы доказать, что он действительно посланник Божий. Франциск заявил, что если Джироламо пройдет через огонь и не обожжется – значит он говорит правду. В противном случае он будет проклят и изгнан из Флоренции. Вместе с ним согласился пройти через испытание огнем один из монахов францисканского ордена, соперника доминиканского. Джироламо согласился, и назначили день: 7 апреля 1498 года. Но когда этот день наступил – Савонарола внезапно отказался от испытания огнем. Тогда вместо него вызвался пройти через огонь один из его приспешников, и потихоньку начала собираться толпа, чтобы посмотреть на это зрелище. На площади Синьории проложили и подожгли дорожку из сухих ветвей и листьев, первым через которую решил пройти монах-доминиканец. Он долго препирался с францисканцем, нужно ли нести в руках деревянное распятие или нет. Вдруг загремел гром и хлынул такой сильный ливень, что он затушил огонь. Спектакль не состоялся, а Джироламо вернулся в монастырь и сказал, что он прошел испытание успешно и победил. Но люди уже разочаровались в своем кумире, и на следующий день «беснующиеся» осадили монастырь Сан-Марко. Савонарола вместе с его друзьями: Доменико Буонвичини и Сильвестро Маруфи, был арестован и заключён в темницу. Во время его ареста звонил монастырский колокол работы Микелоццо. После этого «плаксы» сняли его с колокольной башни и поволокли в «изгнание» в дальнюю доминиканскую церковь Святого Спасителя, которая находится за пределами городской стены. По дороге, в знак наказания, они били колокол плетьми, и с тех пор он тоже получил название «Плакса» (Piagnone). Сейчас Piagnone снова находится в музее монастыря Сан Марко в зале Капитула.

Под жестокими пытками Савонарола и его приспешники признались в ереси и лжепророчестве, после чего им был объявлен смертный приговор. Их должны были казнить путем повешения и последующего сожжения тел на костре. Была назначена дата исполнения приговора: 23 мая 1498 года, и место – площадь Синьории. Последнюю ночь перед казнью Джироламо провел в той же келье в башне дворца Приоров, где сидел Козимо Старший перед изгнанием. На казнь проповедника и его товарищей собралось огромное количество народа, на площади были установлены три виселицы с цепями, на которых они были повешены. Под виселицами сложили костры, и когда приговоренные испустили дух – их тела были сожжены на костре. Это произошло на том же самом месте, где они сами год назад сжигали произведения искусства на «костре тщеславия». После того, как погас последний огонек, палач собрал всю золу в телегу – иначе женщины кинулись бы собирать золу для стирки белья, она служила им пятновыводителем. Затем тележку с прахом Савонаролы и его приспешников привезли на Старый мост и выбросили в воды реки Арно, так что от них не осталось и следа. С папой Борджиа шутки плохи, лучше было не выступать против него.

В музее монастыря Сан Марко сохранилась келья Савонаролы с его бюстом, портретом, обрывками одежды, веригами, картиной неизвестного художника «Казнь Савонаролы» и даже поленом якобы из костра, на котором его сожгли. А на площади Синьория находится круглая отметка с надписью в память о проповеднике и о двух братьях-доминиканцах, сожженных вместе с ним. Каждый год 23 мая, в день его казни, эту плиту покрывают цветами. Сегодня брат Джироламо Савонарола считается слугой Божьим, и флорентийская церковь представила дело о его беатификации в 1997 году. Сохранились еще «плакальщики» во Флоренции.

Флоренция после казни Савонаролы

После казни Савонаролы во Флоренции наступило относительное затишье на 14 лет. Потихоньку начали забывать проповеди безумного монаха, женщины и мужчины снова надели красивые платья и драгоценности, прекратились «костры тщеславия» и религиозные шествия. На пост гонфалоньера республики был избран Пьетро Содерини, сын Томмазо Содерини, ближайшего друга Лоренцо Великолепного. В 1501 году его впервые назначили на эту должность пожизненно, и Содерини оставался на этом посту до возвращения Медичи из изгнания. Канцлером флорентийской республики был избран 29-летний Никколо Макиавелли. Он уже до этого был помощником канцлера и подавал заявку на эту должность и раньше, но Савонарола его отвергал за то, что Макиавелли был его противником. Никколо был прекрасно образован, он, скорее всего, закончил юридический факультет университета, но точных сведений о его образовании нет. Среди предков Никколо было немало политиков: его отец был адвокатом, дед – практикующим юристом, а другие родственники часто занимали должности приоров и гонфалоньера. Историк-биограф Роберто Ридольфи описывает Макиавелли человеком стройным, среднего роста: «Волосы были чёрные, белая кожа, маленькая голова, худое лицо, высокий лоб. Очень яркие глаза и тонкие сжатые губы, казалось, всегда немного двусмысленно усмехавшиеся». В бывшей канцелярии палаццо Веккио прекрасно сохранился его портрет работы фламандского художника Ян ван дер Страт, флорентийцы его переименовали в Джованни Страдано. И бюст из раскрашенной терракоты работы неизвестного мастера.

Макиавелли тоже занимал должность канцлера только до возвращения Медичи, как Содерини – пост гонфалоньера. Они 14 лет проработали вместе, а оба затем отправились в изгнание. В 1502 – 1503 годах Никколо Макиавелли был послом при дворе Чезаре Борджиа, для которого папа добился титула герцога Валентинуа. Чезаре расширял мечом и интригами свои владения в центральной Италии. Армия герцога Валентинуа уже стояла у границ флорентийской республики, и только благодаря таланту Макиавелли как дипломата удавалось сдерживать вторжение Борджиа. Он тогда писал Содерини: «Этот государь прекрасен, величествен и столь воинственен, что всякое великое начинание для него – пустяк. Он не унимается, если жаждет славы или новых завоеваний, равно как не знает ни усталости, ни страха, а также снискал неизменную благосклонность Фортуны». Только после смерти отца Александра VI (возможно, от отравления) в августе 1503 года Чезаре пришлось прекратить военные кампании. В 1507 году кровожадный полководец попал в засаду и был убит при невыясненных обстоятельствах. Его жизнь и смерть обросли легендами: говорили о его любовной связи с сестрой Лукрецией, о внебрачных детях, о похищениях знатных женщин с целью изнасилования, об убийствах, совершённых им, и об убийцах, которых подослал к нему папа Юлий II, об умственном расстройстве в результате заражения сифилисом. Последнюю версию подогревало ещё то, что он носил маску, под которой скрывал гнойники на лице. Сначала Чезаре Борджиа похоронили в церкви испанского городка Вьяна, и на могильном камне были высечены стихи, которые начинаются словами: «Здесь покоится тот, кого боялись все, ибо держал он в руках своих мир и войну». Но епископ города Калаопа посетил эту церковь и велел убрать оттуда останки убийцы. Их перезахоронили в другом месте, потом – во дворе той же церкви. Так закончил свою жизнь один из самых кровожадных убийц в истории.

Вместе с Никколо Макиавелли при дворе Чезаре находился в те времена Леонардо да Винчи, который работал военным инженером в армии Борджиа после своего побега из Милана. Леонардо и Макиавелли подружились, несмотря на то, что их мнения в вопросах политики часто не совпадали. Но они всегда оставались в хороших отношениях и дружили всю жизнь. Леонардо через год оставил службу у Чезаре и приехал во Флоренцию в 1503 году. Он тогда поселился в доме недалеко от собора, где снимал квартиру со своим приятелем, скульптором Джованни Франческо Рустичи. Говорят, они вместе трудились над скульптурной группировкой «Проповедь Иоанна Крестителя», установленной над северными воротами Баптистерия. Сейчас она находится в музее Санта Мария дель Фьоре. Возможно, Леонардо помогал только проектировать ее и нарисовал лицо фарисея, одного из трех персонажей группировки. Уж очень его лицо характерно для типажей да Винчи: уродливые физиономии с отталкивающими чертами лица.

Леонардо вернулся во Флоренцию уже известным человеком, молва о его фреске «Тайная вечеря» дошла и до его родины, и до Венеции, и до Рима. Говорят, когда французский король Людовик XII захватил Милан и увидел эту фреску, он захотел увезти ее во Францию. Кроме того, Леонардо прославился как инженер-механик. Те механизмы и машины, которые он проектировал, опередили его время на несколько столетий: танк, вертолет, дельтаплан, парашют, многоствольная пушка, велосипед, акваланг, катамаран и даже робот. Когда люди видели его самовращающийся вертел или самоиграющую шарманку – они считали его колдуном. Но у него бывали и промахи: по заказу герцога миланского Лодовико Сфорца Леонардо 16 лет работал над огромной конной статуей его отца и даже выполнил глиняную модель, в два раза превышающую натуральную величину. Но не успел отлить ее из бронзы из-за нападения французов – вся бронза ушла на пушки. Впоследствии солдаты Людовика XII использовали эту модель как мишень для стрельбы. Постепенно в ней образовались дыры, через которые внутрь попадала вода от дождей, и модель «коня» была окончательно разрушена.

Леонардо вернулся на родину полный сил и желания удивлять флорентийцев своими шедеврами и изобретениями. Но с удивлением обнаружил, что у него появился не менее гениальный и, главное, молодой соперник: Микеланджело Буонарроти.

Микеланджело вернулся из Болоньи обратно во Флоренцию в 1495 году и снова жил в доме отца. Заказов не было, тогда он изваял статую Геракла просто так, для себя. Вскоре появились и покупатели – скульптуру приобрела семья Строцци. В настоящее время статуя Геракла утеряна, сохранилась только ее копия в садах Боболи. Потом для кузенов Лоренцо и Джованни Пополано он высекал статую Святого Иоанна Крестителя, которая тоже утеряна. Еще одной его работой «для себя» была скульптура «Спящий амур»: пухленький, хорошенький ребенок из белого каррарского мрамора, который, казалось, вот-вот проснется и протянет маме ручки. У Микеланджело все статуи выглядят, как живые, внезапно застывшие и окаменевшие персонажи. Увидев этого амура, кузены Пополано подговорили Микеланджело придать ему вид античной статуи: закопать и подержать в земле, чтобы она пожелтела, сделать пару – тройку трещин. Когда все было готово, они продали статую торговцу антиквариатом Бальдассаре Миланезе, а уже тот перепродал её кардиналу Рафаэлю Риарио в Риме. Это тот кардинал, в честь которого Лоренцо Великолепный устроил банкет на вилле Фьезоле, где Пацци планировали отравить его и Джулиано. Рафаэль Риарио быстро раскусил обман, но не разозлился, а пожелал познакомиться с талантливым автором фальшивки. Так Микеланджело впервые отправился в Вечный город в 1496 году.

В Риме Микеланджело прожил около трех лет. Сначала по заказу кардинала Риарио он работал над статуей «Вакх с сатиром», но заказчик ее не принял, слишком уж пьяный получился у скульптора бог виноделия. Биограф Микеланджело Асканио Кондиви так описывает Вакха: «смеющееся лицо, прищуренные похотливые глаза, как у тех, кто по-настоящему влюблен в вино». Риарио не оценил оригинальность мастера, зато Медичи оценили. Эту статую купил друг юного гения, банкир Якопо Галли, который впоследствии находил ему заказчиков. В 1572 году «Вакха» приобрели герцоги Медичи и перевезли во Флоренцию, сейчас она находится в музее Барджелло. Затем по заказу французского кардинала Жана Билэр де Лагрола, через посредничество Якопо Галли, Микеланджело работал над скульптурной группировкой «Пьета» (оплакивание Христа). Это была его первая работа на эту тему, потом будут еще две «Пьеты», но гораздо позже.

Статуя предназначалась для капеллы французов в соборе Святого Петра, и она до сих пор там находится. Юная дева Мария держит на коленях мертвое тело сына, ее лицо печальное и одухотворенное, жест руки как бы говорит: посмотрите, что он для вас сделал. Она кажется совсем девочкой, ведь святые женщины не стареют. Джорджо Вазари пишет, что после установки скульптуры в соборе Микеланджело часто туда заходил, чтобы лишний раз полюбоваться собственным произведением. Однажды он услышал разговор приезжих купцов из Ломбардии, которые хвалили скульптуру и считали, что её сделал их соотечественник: миланец Гоббо. Микеланджело промолчал, но ближайшей ночью он пробрался в капеллу, прихватив с собой резцы, и вырезал на поясе, пересекающем грудь Богоматери, надпись на латыни: «Микеланджело Буонарроти флорентиец исполнил». Это единственная скульптура, на которой есть его подпись.

В 1499 году, уже после казни Савонаролы, Микеланджело возвращается во Флоренцию. Но заказов нет, несмотря на то, что слава о его римской скульптуре уже достигла его родного города. Вдруг в мастерской собора Санта Мария дель Фьоре Буонарроти заприметил огромный кусок мрамора длинной примерно пять метров. Над ним уже пытались поработать до него два скульптора: Агостино ди Дуччо и Антонио Росселлино. Но они отказались от этой затеи из-за одного дефекта: небольшой трещины посередине. Микеланджело никогда не работал с мрамором, которого уже касались другие мастера, он предпочитал сам выбирать новые, нетронутые блоки. Но это для него был вызов: они не смогли, а я сделаю! Уж очень ему хотелось изваять огромную статую красивого, молодого и мускулистого мужчины. Кто же это может быть? Опять Геракл? Нет, на этот раз Микеланджело хотел изобразить юного героя Давида. Это ничего, что статуй Давида во Флоренции полно, у него будет все по-другому.

Прошло долгих два года, прежде чем ему поручили это изваяние как символ победы республики над тиранией Медичи. Микеланджело тогда уже подписал контракт в Сиене с кардиналом Франческо Тодескини-Пикколомини, племянником папы Пия II, на 15 маленьких статуй святых для алтаря Сиенского собора. Он приступил к работе и успел высечь четыре статуи, плюс исправить статую Святого Франциска Ассизского работы его предшественника Пьетро Торриджани, того самого, который сломал ему нос в драке. Это тоже было условие контракта. Но как только Содерини узнал, что их лучший скульптор работает на чужака, сиенского кардинала, он сразу отправил за ним гонца с известием, что ему отдают блок для работы над Давидом. Вот так неожиданно исполняется его мечта, на которую он уже и не надеялся. Микеланджело нарушил контракт, но на тот момент его это не волновало. Он сделает такого Давида, какого никто и никогда еще не видел!

На работу ушло почти три года, во время которых Микеланджело просто жил в мастерской. Он спал на подстилке около Давида, ел то, что ему приносили, даже не заглядывая в чашку, мыться тоже было некогда. И результат превзошел все его ожидания: это была первая монументальная скульптура спустя более чем тысячу лет после падения Западной Римской империи. Высота Давида без пьедестала почти 4,5 метра, с пьедесталом – около 5 метров. Чтобы его Давид отличался от других подобных статуй, Микеланджело изобразил героя не после подвига, с головой Голиафа под ногой. Его Давид еще только собирается запустить камень, который держит в правой руке. В левой руке у него праща, перекинутая через плечо, взгляд сосредоточенный, брови слегка нахмурены. Этот Давид полностью обнажен, нет даже сапог и шляпы, как у Давида Донателло. Микеланджело изваял идеально красивое, мускулистое мужское тело, как всегда мечтал. Буонарроти прекрасно знал анатомию, он изучал ее в юности. Чтобы хорошо изучить строение человеческого тела, Микеланджело вскрывал трупы в покойницкой при больнице монастыря Святого духа в районе Ольтрарно. Делал он это тайком, с молчаливого разрешения епископа. В благодарность за это Микеланджело вырезал для церкви деревянное распятие, которое до сих пор находится там.

Рассказывают забавный эпизод о том, что первому, кому Микеланджело показал Давида, был гонфалоньер Пьетро Содерини. Тот восхитился, но сказал, что нос чуточку великоват, надо бы уменьшить. Микеланджело спорить не стал. Он приставил к статуе лестницу, взял резец, зачерпнул незаметно горсть мраморной крошки, поднялся к лицу Давида и сделал вид, что обрабатывает резцом нос. А сам при этом незаметно сыпал из-под руки крошку. Потом повернулся к Содерини и спросил: «Ну как?» Тот, довольный, воскликнул: «Да, да, так гораздо лучше! Вы придали ему жизни!»

Осталось только выбрать достойное место для Давида. Изначально предполагалось поместить его на одном из контрфорсов собора Санта Мария дель Фьоре, на огромной высоте. Но потом сочли, что голая статуя непригодна для храма, к тому же на высоте ее никто не увидит. Для решения этого вопроса собралась комиссия, в которую входили все лучшие мастера Флоренции: Сандро Боттичелли, Филиппино Липпи, Пьетро Перуджино, Джулиано да Сангалло, Андреа Сансовино, Лоренцо ди Креди, Леонардо да Винчи и многие другие. Леонардо посоветовал установить Давида на Лоджии позади «Юдифи» Донателло. Но Микеланджело вспылил: «Ты, который 16 лет отливал своего бронзового коня и так и не закончил! Что ты понимаешь в скульптуре, раз хочешь спрятать моего Давида под Лоджией? Самое достойное место: у входа в палаццо Синьория». После долгих споров было решено установить Давида слева от центрального входа во дворец Приоров. Транспортировка заняла 4 дня, наконец, 8 июня 1504 года статуя была открыта публике. Давид тогда так поразил флорентийцев своими размерами, что они его прозвали «гигантом». Такого они, действительно, еще никогда не видели. Так Микеланджело прославил и себя, и Флоренцию. Джорджо Вазари позже писал, что Давид «отнял славу у всех статуй, современных и античных, греческих и римских». А флорентийцы даже начали отсчитывать время от установки статуи. Например, говоря о каком-либо событии, упоминали: это было еще до Гиганта, или: это было уже после Гиганта. Давид простоял на площади Синьории 370 лет, пока его не убрали в музей-галерею Академии для сохранности. В настоящее время на площади находится его современная копия.

Двум гениям тесно в одном городе, Микеланджело и Леонардо да Винчи постоянно сталкивались друг с другом, соперничали и ненавидели друг друга. Пока Микеланджело ваял Давида – самую известную и копируемую статую в мире, Леонардо да Винчи писал во Флоренции портрет Моны Лизы Герардини по заказу ее мужа Франческо дель Джокондо – самый известный и загадочный в мире портрет. Главная загадка в том, почему он не отдал портрет заказчику, а увез во Францию? Существует несколько версий, в их числе и та, что Леонардо написал два портрета, две «Моны Лизы». Один он отдал заказчику, а второй увез во Францию. Но загадка этого портрета так до сих пор и не разгадана. В 1504 году, когда Микеланджело закончил работу над «Гигантом», во Флоренцию приезжает молодой 21-летний художник родом из Урбино. Его звали Рафаэль Санти, он был последним из этой тройки титанов эпохи Высокого Возрождения.

Рафаэль Санти родился в Урбино 6 апреля 1483 года, он был на 8 лет младше Микеланджело и на 31 год младше Леонардо да Винчи. Ранние годы жизни мальчик провел в Умбрии, его первым учителем живописи был отец Джованни Санти, вторым – Пьетро Вануччи по прозвищу: Перуджино, родом из города Перуджа. У Перуджино в то время были две процветающие мастерские: одна в Перудже, вторая во Флоренции. Рассказывают, что однажды Пьетро пришел в гости к Леонардо да Винчи и представил ему молодого Рафаэля, который тогда уже был известен несколькими своими работами: портреты герцогов Гвидобальдо да Монтефельтро и его жены Елизаветы Гонзага, алтарными образами с прекрасными Мадоннами. Пока старые друзья разговаривали, Рафаэль замер перед одним портретом, и по его лицу катились слезы. Удивленный Перуджино спросил: «В чем дело, Рафаэль? Почему ты плачешь?» Но тот ничего не ответил, только покачал головой. Этот портрет известен под названием «Джоконда», сейчас он находится в Лувре. Рафаэль плакал от эмоций, переполнявших его при виде такой чудесной техники письма. Потом он часто перенимал позу Моны Лизы на своих портретах и технику «сфумато». Но не только он, другие художники тоже копировали манеру великих, среди которых вскоре оказался и сам Рафаэль. Они перенимали «сфумато» и пирамидальную композицию, которую довел до совершенства Леонардо да Винчи. Анатомию мускулов и вынужденные, закрученные позы Микеланджело, которые появились потом, в его более поздних работах. У Рафаэля перенимали его колорит и прекрасные, одухотворенные лица Мадонн, позже появилось понятие: «рафаэлевская Мадонна». Мастера тогда считали, что Микеланджело, Леонардо и Рафаэль достигли пика совершенства в искусстве и их уже невозможно превзойти. А раз нельзя превзойти, то остается либо копировать их манеру, либо ее искажать. Так в XVI веке во Флоренции появился новый стиль, который назвали: маньеризм – копирование манеры великих. Но не все историки искусства его признают, некоторые считают маньеризм прелюдией Барокко. Если Микеланджело и Леонардо соперничали друг с другом во Флоренции, то Рафаэль даже не пытался этого делать, он восхищался ими обоими.

Микеланджело стал таким знаменитым после Давида, что вскоре на него посыпались заказы: фламандские купцы, братья Мускроны, попросили через Якопо Галли изваять для них статую Мадонны с младенцем. Сейчас она находится в Нотр-Дам города Брюгге, ее так и называют – «Мадонна Брюгге». Купец Бартоломео Питти, потомок Луки Питти, попросил высечь для его небольшой коллекции что-нибудь из мрамора, на усмотрение мастера. Микеланджело изваял круглый рельеф на тему: «Мадонна с младенцем и маленьким святым Иоанном Крестителем». Этот барельеф находится в музее Барджелло и называется «Тондо Питти» по фамилии заказчика.

Во Флоренции это была очень популярная тема в живописи и скульптуре: изображать маленьких Иисуса и Иоанна Крестителя вместе. Хотя в Библии нет упоминаний о том, что они встречались в детстве. Следом за Бартоломео Питти по его рекомендации на пороге мастерской Микеланджело появился Таддео Таддеи – для него скульптор высек тондо с теми же персонажами, но расположенными совсем по-другому. «Тондо Таддеи» находится в королевской академии художеств Лондона. Затем администрация собора заказала Буонарроти статуи 12 апостолов в натуральную величину для установки в нишах внутри храма. Это уже была серьезная работа минимум на 12 лет. На одну большую статую у Микеланджело уходило не меньше года работы, иногда и больше. Казалось бы, все прекрасно, заказами обеспечен. Ему даже предоставили отдельную просторную студию, платят хорошо, живи и работай в свое удовольствие. Но нет, Микеланджело никогда не был спокоен. Он хотел превзойти всех вокруг, в том числе и самого себя. Заказ на апостолов он так и не выполнил, как и заказ сиенского кардинала. Ведь ненавистный Леонардо да Винчи зарабатывал гораздо больше него, как же так, несправедливо. Однажды Микеланджело услышал обидные слова Леонардо о работе скульптора как о тяжелой и грязной: от ваятеля всегда пахнет потом, он покрыт с ног до головы мраморной крошкой и слышит только стук молотка и резца. А художник всегда одет в чистые, красивые одежды, пахнет духами, самый тяжёлый инструмент, который он держит в руках, – это кисть, вместо стука резца и молотка живописец услаждает свой слух во время работы приятной музыкой или слушает чтение вслух. Микеланджело так обозлился, что при случае всегда напоминал Леонардо неудавшегося бронзового коня.