Текст книги "Жрец. Трилогия «Сага равнины». Книга вторая"

– Мы пришли к вам с миром! Примите нас как друзей!

Параллельно сам Ву-Волк произносит те же слова – его транслируют на все три Пирамиды. Один из камней попадает в бот. Бот кувыркается, за ним дымный след, врезается в землю, взрыв…

Как? Вот же он, летит, управляемый куриалом, целый и невредимый возвращается в Пирамиду. Хор туземцев, вначале разрозненный, начинает сливаться в один крик, в одно слово, и это слово почему-то звучит на языке Пирамиды.

– Убить! Убить! Убить! – скандируют туземцы.

Все понимает Ву-Волк – инсценировка, обманка, провокация, но он же куриал, высшая иерарх на время проведения экспансии. В его власти остановить это безумие. Сначала остановить, а уж потом разберется он и с Ар-Волк, и с Советом старейшин.

– Говорит куриал. Всем техническим средствам, всем боевым механизмам, всем подразделениям.

– Опознан, – слышит он многоголосый ответ.

– Отбой команд. Всем вернуться на парковочные места в технопарк, «доспехам» построиться в маршевые порядки. Всем ждать дальнейших директив.

– Выполнение невозможно, – слышит многоголосый ответ.

– Блокировать все директивы низших степеней иерархии!

– Блокируем. Выполняем директиву высшей степени.

– Чья директива?

– Директива Совета старейшин Кланов. Прямое подчинение. Распоряжения куриала не актуальны.

И в это время видит он, как сам с грозным полным решимости лицом поднимает руку и отдает команду:

– Всем боевым единицам! Приступить к уничтожению сил противника! Живых не оставлять! Контакт! Ультиматум! Победа!

Немой крик сковывает горло куриала: «Не я! Не я командую этой бойней!» Но Совет позаботился обо всем заранее. Всем техносредствам изначально была внедрена директива. Как только куриал начал отдавать «несоответствующие» приказы, все боевые боты попросту забыли о нем. Теперь бронированная армада идет в бой, а все три Пирамиды видят героическое лицо Ву-Волка, отдающего убийственные команды. Динамическая картинка – он сам часто использовал такие на лекциях по доистории. Безнадежная муть…

– Операторы! – в отчаянье вскричал куриал. – Отмените! Переходите на ручное! Не дайте убить!

Но операторы не слышали его, своего куриала. Они видели ту же картинку, которую транслировали информационные службы. И там куриал приказывал убивать. А кто же ослушается своего куриала? Веками, тысячелетиями ждала Пирамида этого часа. Ву-Волка попросту подставили. Когда, когда старейшина Ар-Волк уготовала ему эту роковую роль? Роль убийцы человечества. Вернее, одной части человечества другой его частью.

Превратить в пепел кучку беззащитных существ у Радужной Стены можно было одним залпом, даже не сближаясь, от самых стен Пирамиды. Но Совету нужна была картинка. Такая картинка, которую будущие наставники (без сомнений в ее достоверности) будут показывать все новым и новым потокам гимназистов. И главным героем картинки будет он – куриал Ву-Волк. Тот, который одним своим решением стер многочисленные поселения туземцев и предоставил жизненный простор новым колонизаторам. Ура куриалу! Да здравствует Ву-Волк!

Подразделения «доспехов», поднимая пыль, устремились к выбранным целям. На медленном бреющем полете воздушные боты следовали за экзоскелетами. Танки плавно, словно не весили много тон, шли в арьергарде. Начиналась битва. Начиналась бойня.

***

– Пора? – спросил Гелертер.

– Делай свое дело, – прошипела Люба почти со злостью.

Глаза ее закатились, она была максимально сосредоточена. Руки раскинуты, словно она хотела отдать Солнцу свое сердце, волосы разбросаны по плечам. Она звала теней. И тени пришли на зов. Первая линия ботов была попросту смята. Лишенные энергии, они падали и больше не пытались встать. Операторы, растерявшиеся вначале, открыли дальний огонь. Но снаряды – тоже энергия, тоже пища для теней.

Жрецы призвали дождь. Едкие капли не могли причинить вреда технике, но заставили пустынников-наблюдателей, которые собрались в любопытные толпы, чтобы лицезреть торжество просвещенной Пирамиды над тьмой невежества, спрятаться за стенами Пирамиды. Электрические разряды молний лупили по тылам, но это была, скорее, устрашающая декорация, чем действенная атака.

– Что происходит? – яростное лицо Ар-Волк было обращено к куриалу. – Ты знал? Ты подстроил?

– Нет, – пожал плечами Ву-Волк. – Вы хотели войны – вот вам война. Как там в протоколе? «Контакт. Ультиматум. Победа». Контакт был установлен, ультиматум поставлен. Но протокол не предписывает, на чьей стороне должна быть победа.

– Немедленно верни все!

– Снимите директиву.

– Не могу. Нужен весь Совет, ты же знаешь.

– Тогда наблюдаем, – весело предложил куриал. Он догадывался, что сюрпризы только начинаются.

А наблюдать было за чем. Тени уничтожили всю первую атакующую линию. Не было против теней никакой защиты у высокотехнологичной армии. Запоздало попытались взмыть за тучи боевые дроны, но тени доставали их и с километровой высоты. Ар-Волк в бешенстве совещалась с аналитиками. И аналитики предложили самое простое решение.

– Они сейчас используют орбитальные бомбы, – шепнула Ос-Змей на ухо Ди-Льву. – Или запустят ракеты со стороны пустошей. Их все равно не остановить. Я многократно прорабатывала все сценарии в своем маленьком изолированном раю.

Помощь пришла с неожиданной стороны. В небе разгорелся ослепительный фейерверк, пробивающий тучи. Громыхнули взрывы. Глаза тысяч людей устремились в небо.

– Думаешь, это они? – спросил Ди-Лев.

– Уверена, – кивнула Ос-Змей.

– А теперь поясните нам, незнайкам, – попросил Дмитрий.

– Пирамида пустынников… Наша Пирамида решила атаковать с орбиты, – нерешительно пояснила Ос-Змей, сама не веря в то, что говорит. – Но заряды перехватили и уничтожили.

– Кто? – вмешался Гелертер.

– Орбитальная Пирамида. Они изначально были против экспансии.

– Выходит, ваши космики за нас?

– Они не наши. И не за вас. Они за себя, – резюмировал Ди-Лев. – Успешная экспансия Пирамиды сделала бы уязвимыми и космиков, и океанистов.

– Пирамида в Океане соблюдает нейтралитет? – усмехнулся Дмитрий.

– Не думаю, – сказала Ос-Змей и указала рукой в сторону Севера.

По пустоши ползли сороконожки. Огромные, величиной с зубец гребня Дракона сороконожки. Десяток или дюжина. Вокруг их пластинчатых тел дрожало марево.

– Что это? – спросил Наставник.

– Сегментаты. Амфибии. Боевые дроны океанистов, – пояснил Ди-Лев. – И, судя по мареву, они сейчас активно спасают нам жизнь. Видимо, Пирамида все же запустила ракеты со стороны пустоши. Там расположено множество древних боевых шахт. Сегментаты отражают ракетную атаку. Они проделали немалый путь. До океана от хребта тысячи полторы километров. Значит, их отправили задолго до официального старта экспансии.

– Пирамиды воюют между собой, – констатировал Гелертер.

– Нет, – сказала Ос-Змей. – Пирамидам нужен мир. Нас и так мало осталось. И пока есть вы, поселенцы равнины, мы соблюдаем баланс.

– Разгоняй тучи и прячь теней, – обратился Дмитрий одновременно к Верховному Жрецу и к Хранительнице. – Рыбоведы бегут. Значит, все у нас получилось.

Со стороны Пирамиды галопом бежала стайка рыбоведов. Были среди них старые знакомцы – Смешняга, Ворчун, Злюка, Обжора, Ленивец. Были и два десятка других, которых Дмитрий пока не знал по именам. Рыбоведы бежали от хвоста Дракона. Дмитрий поручил им наблюдать. И вот они бежали с наблюдением. С донесением. Со спасительным донесением.

25

Проводив куриала, смотритель водохранилища вернулся в музей равнинных артефактов. Это место было его убежищем. Сотни бесполезных в Пирамиде вещей были выставлены с любовью и тщанием на полках, стендах, витринах. Ежедневно приходил сюда смотритель водохранилища. Он редко пользовался субмаринами, как правило, долго шел по длинному узкому коридору, минуя шлюзы. Погружался в одиночество. Километры под землей, тонкая тропа, ведущая в сокровищницу. Он чувствовал себя Драконом из древних сказок, охраняющим самое ценное, что осталось от человечества.

Иногда он даже примерял на себя странную статичную одежду. Не знал, мужская она или женская, цеплял так, как считал нужным. Поэтому иногда трусы превращались у него в головной убор, а дамские чулки – в нарукавники. Больше всего любил он очки и курительные трубки. Очки прибывали к фильтрационным решеткам без стекол и часто без дужек. Он просовывал пальцы в пустые оправы и мог целыми днями ходить так, сковав длинные пальцы такими «наручниками». На его огромные глаза все равно бы эти равнинные очки не годились.

Чубуки трубок он грыз постоянно. В Пирамиде никто не курил, Ри-Ель высасывал этот далекий запах табака из старых, вымытых рекой трубок. Еще он любил кнуты. Пастухи на равнине использовали эти предметы для выпаса мохоедов. Каждодневные занятия с кнутами сделали Ри-Еля заправским Пастухом. Он мог кончиком кнута сбить любой предмет на всю длину удара. А когда к фильтрам прибился туфель Шлюхи на высоком каблуке, Ри-Ель в тот же день синтезировал второй такой же и попробовал пройтись в этой страшно неудобной обуви. Ничего у него не вышло, он поставил пару на витрину, так и не сумев понять, зачем женщины на равнине доставляют себе столько неудобств.

Еще Ри-Ель любил ножи. Ножи попадались редко, поэтому каждому экземпляру он давал имена. Привычные имена. Большой и важный мачете он называл Старейшина Клана, а маленький ножик, пригодный разве что для чистки овощей он назвал своим именем – Ри-Ель. С Ри-Елем Ри-Ель не расставался, а Старейшину Клана всегда держал на самом видном месте в зале хранения.

Сегодня он отважно повесил Старейшину на пояс. Вернее, сначала он выбрал нужный пояс среди экспонатов, прочный, с петлей и огромной бляшкой, которую заботливо отреставрировали сервоботы. Он надел статичные штаны, просторную рубаху – белую, с косым воротом, кожаные ботинки. Потом выбрал из экспонатов самый удобный стул, установил его в центре зала хранения, уселся и приготовился ждать. Он как бы сам стал экспонатом своего музея. Как экзоскелет на первом этаже Пирамиды.

Он думал вот так встретить неизбежное. Но не вышло. Провел пальцем по лезвию Старейшины. На подушечке пальца остался маслянистый зеленоватый налет. Экспонаты портились, Ри-Ель не мог пустить все на самотек. Он запросил проверку. Весь диалог с контрольной системой был безмолвен и краток, но звучал бы он следующим образом:

– Система, запрос смотрителя.

– Опознан.

– Доложить об исправности.

– Полностью исправна.

– Провести внеплановое сканирование.

– Сканирование проведено.

– Доложить о нарушениях, отклонениях от нормы, аномалиях.

– Тонкий налет на экспонатах, на покрытии стен. На всех поверхностях.

– Природа налета? Ржавчина?

– Органическая структура. Природа не известна.

– Провести анализ. На всех уровнях.

– Анализ проведен. Природа не известна. Органическая структура. Незнакомая флористам разновидность мха.

– Где еще замечена такая аномалия?

– Водохранилище.

– Какой бассейн?

– Повсеместно.

– Почему не дана тревога?

– Нет необходимости.

– Уничтожить.

– Нет необходимости.

– Я смотритель. Это моя директива.

– Опознан смотритель. Директива ясна. Выполнить не могу.

– Почему?

– Директива высшей степени иерархии блокирует.

– Чья директива?

– Закрытая информация.

В этот момент прозвучал вызов. Его ждали у причала. Ри-Ель вздохнул и, решив не оттягивать роковой момент, воспользовался шлюзом и сервисным ботом. На причале стоял Ту-Вяз. За его спиной недвижными истуканами ждали приказаний два «доспеха» сопровождения. Однако начал Ту-Вяз не с того дела, за которым явился.

– Что тут происходит, смотритель. Откуда столько зелени?

Зелени действительно было много. Даже воду в хранилище подсвечивать не было необходимости. Зеленый мох покрыл все, что мог покрыть: стены, дно, пол, свод пещеры и по поверхности воды раскинулся зеленой ряской. Мох был везде. И не только мох. Из воды к сводам тянулись стебли. Некоторые, словно сросшиеся сталактиты и сталагмиты, уже пронзили «потолок» пещеры.

– Это аномалия. Мох, – «пояснил» смотритель.

– Твоих рук дело?

– Не знаю, – честно признался Ри-Ель. – Заслонки я поднимал по предписанному протоколу. По одной. В установленном порядке. В любом случае, состав воды и воздуха в хранилище всегда под строгим контролем.

– Зачем ты поднимал заслонки, «строгий контролер»?

– Думаю, уже вся Пирамида знает, зачем я поднимал заслонки. Чтобы двое ребят из сектора «гениев» смогли пересечь периметр, – с обреченным равнодушием ответил смотритель.

– Пересекли?

– Судя по тому, что я видел, да – пересекли.

– Добрались до Города?

– Этого я не знаю. Нет доступа к ботам-наблюдателям.

– У меня есть. На охрану входного шлюза, – бросил Ту-Вяз «доспехам», и те молча направились к дверям, через которые всего три часа назад вышел куриал. И когда старейшина и смотритель остались вдвоем, Ту-Вяз продолжил:

– Веди меня, смотритель, в свое святая святых. Будем разбираться, что за мох по стенам и что ты натворил. И что нам с тобой с этим делать. И что всем нам за это будет.

Две одноместных субмарины домчали пилотов до шлюза. Ту-Вяз входил в музей не без благоговения. Он был здесь и раньше, но сейчас каждый экспонат рассматривал с пристальным вниманием.

– Ты в курсе, что экспансия началась? – спросил смотрителя.

– Нет. Думал в запасе еще несколько дней.

– Из-за вас началась. Намудрили вы с куриалом.

– Он больше не куриал?

– Почему же? Экспансию начали, он руководит. Если все пройдет по протоколу основателей, то победу присвоят старейшины. Если будет сбой – на любом этапе – твой куриал пойдет под трибунал. Так в военное время называют Совет Кланов.

– Я знаю. А что пойдет не так?

– Да вот хотя бы этот твой мох. Откуда он взялся?

– Как я могу знать? У меня нет доступа. Кто-то заблокировал мой доступ к информации директивой высшего статуса.

– Ну, на нет и суд устроим. Потом. А пока давай посмотрим.

Старейшина развернул панель, быстро пролистал преодоление беглецами фильтрационных решеток и нашел тот момент, когда Ос-Змей и Ди-Лев выбирались из водопада.

– Бедные ребята, – посочувствовал Ту-Вяз. – Страшно им было. Дыхания в масках могло не хватить. Силы могли отказать. А все вы – два взрослых человека. Да каких! Куриал и смотритель! И не жаль было ребят?

– Их выбор, – Ри-Ель пожал покатыми плечами.

– «Их выбор», – передразнил Ту-Вяз. – что бы они смогли без вашей помощи? Но Пирамида, равнина, время, боги, – да кто там или что там еще? – все они выбрали вас. И этих несмышленых ребят. Смотрим дальше.

Закрутился дайджест из динамических картинок. Сорванные маски, протянутые руки, голая Ос-Змей, встреча с незнакомцем…

– Узнаешь? Да откуда – вы ж в Основании внешних новостей не смотрите.

– Мы в Основании, – поправил Ри-Ель.

– Старейшинам можно. Так вот – этот человек утонул в реке пять лет назад. Не в этой реке, в другой, на южном склоне, в Лесу. Однако, как видишь, не утонул. Зовут его Пионер, хотя имена у них штука такая же динамичная, как наряды у наших женщин. Важно другое: он вернулся из Леса. А теперь смотри, что он делает.

Просмотровая панель выдала картинку: Пионер рассеивает в водопад труху из карманов. Отряхивает руки и уходит вместе с ребятами из Пирамиды с довольным видом человека, исполнившего свой долг.

– Там есть еще ручной рыбовед и трогательная сцена с теми, кто считал Пионера почившим. Но нас интересует именно эта труха. Если он вернулся из Леса, значит, и сор этот из Леса. Предположения?

– Я не флорист, но, скорее всего, это семена. Или кора деревьев. Вы пришли меня арестовать, я же знаю. Каков вердикт Совета Основания? Изгнание за периметр?

– Все наши Советы сейчас заняты экспансией. Тебя просто некому арестовывать и не за что наказывать. Они уже начали прокручивать лабуду, которую состряпали для геройской истории, которую будут втюхивать подрастающим поколениям. Куриал, кстати, виновен побольше твоего. Но куриал имеет иерархический иммунитет. Да и не арестовывать же его в самый разгар экспансии. А пришел я с частным визитом. И просьбой.

– Какой?

– Для начала давай глянем, как идет наша достославная экспансия.

Панель снова выдала динамические картинки. Стройные ряды, тучи, атака, внезапно споткнувшаяся о невидимую стену. А вот и самое интересное: орбитальные перехваты, ползущие по пустоши сегментаты в мареве отражающих полей.

– Кто с кем воюет, друг мой? – улыбаясь, вопрошал Ту-Вяз.

– Не по адресу вопрос. Вот мой ножик. – Смотритель извлек из кармана свое сокровище. – Маленький. Его зовут Ри-Ель. Этим ножиком только картофель чистить.

– А этот нож каким именем наречен? – Ту-Вяз взглядом указал на поясную петлю.

– Старейшина Клана, – с неохотой признался Ри-Ель.

– Был я на заседании Совета. Когда решался вопрос об экспансии. Представлял Основание. И вот тогда я чувствовал себя вот таким маленьким Ри-Елем. И даже клубня рядом не было, чтобы кожуру с него снять. А прошу я тебя стать вот таким Старейшиной Клана. Действовать, решать и влиять на то, что происходит вокруг нас.

– Да что я могу? – с досадой спросил Ри-Ель.

– Ты? – глаза Ту-Вяза стали огромны, как светильники подводных ботов. – Такой вопрос задаешь ты? Человек, который годы переписывался с Вершиной? Который сумел задумать и провернуть план побега? Что ты можешь? Да все, что хочешь.

– Откуда известно о моей переписке?

– Если бы не я, вас засекли бы на первой передаче письменной информации. Я спасал тебя все это время, мой друг. Делал что мог. А теперь прошу только об одном: спаси нас обоих.

– Да от чего спасать?

– Вот от этого, – Ту-Вяз мазнул пальцем по стене и показал зеленый налет. – Ил-Лис, ведущий флорист, произвела анализы в первые минуты. Знаешь, что это? Флора. Быстро развивающаяся флора. Это часть Леса. Лес пришел к нам, мой друг.

– Агрессивный мох?

– О нет! Никому из людей не угрожает опасность. А вот Пирамида обречена. Стены ее пронзят ветви колоссальных деревьев. Никакой герметичности, никакого периметра. Никакой Пирамиды больше. Ни Совета старейшин, ни Основания, ни Вершины… Сплошная промежуточная зона. Это конец тысячелетнему укладу. И мы можем поставить достойную точку.

– И что я могу сделать?

– Поднимай фильтры, садимся в сервисные боты и мчим к водопаду. Пока есть периметр, я хочу выбраться за периметр. Блажь, дикая блажь, но почему нет?

– Нам жить там нельзя, – напомнил Ри-Ель. – Другой свет, другой воздух, другое давление. Это все равно что космика бросить на берег океана.

– Не будем там жить. Просто вырвемся за периметр. Глотнем воздух равнины, окунемся в горный ручей. И вернемся. Здесь наши сервисные системы не дадут нам умереть.

– Тогда проследуем к шлюзу, мой друг.

***

– Это смотритель.

– Опознан.

– Директива высшей ступени иерархии.

– Нужен старейшина Клана.

– Это Ту-Вяз, старейшина Клана Вязов.

– Опознан.

– Поднять все фильтрационные решетки.

– Высший уровень опасности. Неизбежно включение тревоги по всем этажам Пирамиды. Подтверждаете?

– Даю подтверждение. Смотритель Ри-Ель.

– Даю подтверждение. Старейшина Ту-Вяз.

– Выполняю. Мембраны подняты, фильтры подняты, решетки подняты. В водохранилище поступает поток без какой-либо фильтрации. Тревога включена.

– Отлично. Не закрывать до аналогичной директивы.

– Принято. Сервисные системы запустили аварийные протоколы.

– Протоколы блокировать.

– Принято.

Через несколько минут две прозрачные капсулы вынырнули у водопада. Как только старейшина и смотритель сняли защитные мембраны и сделали первый вдох полной грудью, над ними склонилось широкое лицо, улыбающееся в обе красные надутые щеки.

– Добро пожаловать на равнину, – язык был вполне пирамидный. – Меня зовут Толмач. Рад приветствовать вас в наших краях. А это мои друзья: Смешняга, Ворчун, Ленивец, Обжора, Злюка. (Увидев «друзей», пустынники чуть снова не захлопнули капсулы.) Позвольте помогу вам выбраться. Осторожно, на равнине всегда так: то легко, то тяжело, то сложно, то просто. Скоро привыкнете. Давайте зафиксирую вас на спинах моих друзей. Тебе достался Смешняга, он самый дружелюбный. А тебе – Злюка. Он вредный, но зато быстрый и выносливый. Поторопитесь. Чем быстрее прибудете вы на поле боя, тем быстрее превратится оно в поле мира.

26

Дышать пустынникам Основания было тяжело, особенно после дикой скачки на рыбоведах. Поэтому Люба, Гелертер, Дмитрий и Наставник, окружившие их, а также Ос-Змей и Ди-Лев не сразу разобрали, что хочет сообщить им Ту-Вяз. Помогли беглецы-ребята, лучше понимавшие плавную, растянутую речь пустынника Основания. Старейшину и смотрителя напоили элем, накормили чудодейственными таблетками Храма и кое-как привели в чувство.

Пирамида гибла. Семена Леса разрушали ее изнутри, но Совет Кланов не хотел признавать поражения. Битва была в самом разгаре. От ударов с орбиты прикрыли космики. Сегментаты океанистов защитили от поражения со стороны пустоши. Тени остановили первую волну атаки, но даже тени не были всесильны. Слишком много было «доспехов», самолетов, танков, они шли напролом, и стоило хоть одной боевой машине прорваться сквозь равнину, у поселенцев не было бы шансов.

– И не жалко им людей, – сказал Наставник, глядя, как очередные десятки атакующих машин превращаются в груду металлолома.

– Там нет людей, – сказала Ос-Змей. – Это боты. Автоматы. Ими управляют из Пирамиды. Операторы.

– Мы знаем, – сказал Верховный Жрец и задумался на мгновение. Какая-то идея пришла ему в голову. – Как же я раньше не догадался! – сам на себя в гневе воскликнул Гелертер и с несвойственной его возрасту прытью убежал к Жрецам.

Прошло всего несколько мгновений, и вся техника на равнине потеряла управление. Самолеты упали, танки закружили на месте, боевые экзоскелеты замерли, завалились на бок и осунулись, как уставшие великаны.

– Это поле отчуждения, – пояснил Наставник удивленным зрителям из Пирамиды. – Их просто лишили связи с операторами. Нечто подобное мы создавали вокруг Анкетной башни, когда я был еще Бухгалтером. Как все просто.

– Не все так просто, – сказал пришедший в себя Ту-Вяз. – За месяц до экспансии в режиме особой секретности на склоны Немого хребта были заброшены добровольцы. Отчаянные юнцы, фанаты. Очень хотели вырваться за периметр, были готовы на все. С их мозгом провели некоторые… изменения. Ребята чрезвычайно агрессивны. И еще. Можно сказать, они были специально выращены так, чтобы быть максимально устойчивыми к вашим жреческим… манипуляциям.

– Вы в Пирамиде хорошо нас изучили, – то ли похвалил, то ли пожурил Наставник.

– Изучали долго. У нас было достаточно времени. От самого момента создания Последнего Храма. Мы понимаем не все, но кое-какие знания накопили. Вы должны знать. С добровольцами нельзя договориться. Они только ждут приказа, чтобы броситься в бой. И нападут они с другой стороны, откуда ваши тени их не остановят.

– Вполне возможно, – подтвердила Ос-Змей. – У меня была такая абстрактная аналитическая модель. Я думала это просто зарядка для ума, как шахматная партия.

– Много их? – деловито поинтересовалась Люба.

– Нет, – подумав, ответил Ту-Вяз. – Речь шла о трех-пяти подразделениях. Но даже десять ребят без царя в голове, облаченные в боевые «доспехи», вооруженные пульсарами, разметают тут всех. Их называли всадниками Апокалипсиса. Их выход должен был стать красивым финалом. Динамическая кровавая картинка для подрастающих поколений. «Так наказывают несогласных».

– Кто отдает им приказ? – спросил Дмитрий.

– По протоколу такой приказ должен отдать куриал, но у него какие-то распри с Советом.

– Тот куриал, который угрожал нам и ставил ультиматумы из летающего ящика? – спросила Люба.

– Ву-Волк не хотел бойни. Это он организовал бегство двух ребят из сектора «гениев». Думаю, его просто использовали. Я читал их переписку, – тут Ри-Ель вспыхнул от гнева, но старейшина извинился взглядом. – Да, все в Пирамиде под контролем, и хорошо, что ваш диалог был под моим. Ву-Волк искренне желал мира между нашими народами. Он считал истребление туземцев грубейшей ошибкой Совета.

– А туземцам пора позаботиться о собственном спасении, – Дмитрий взял Любу за руку и отвел в сторону. – Можешь пригнать стадо горных крабов? Или броневепрей?

– Только если окажутся вблизи Стены. Ты же знаешь: моя сила здесь. Хранительница – это дух места. Твои Жрецы справятся с такой задачей лучше.

– Права. Пойду соберу.

Посоветовавшись с Гелертером, Дмитрий выбрал тех Жрецов, кто имел власть над животными. Каждый Жрец обладал таким искусством, но у каждого была своя сильная сторона. Еще пятерых поставил держать заслон ужаса. На бойцов «с изменениями» волна вряд ли подействует, а вот стадо обезумивших зверей лучше направлять в нужную сторону.

Часть технических средств уничтожили тени. Другая часть стала бесполезной после установки поля отчуждения. Космики перекрыли орбиту, сегментаты закрыли пустошь. Ни поселенцы, ни чери, ни Жрецы, ни рыбоведы даже не вступали в открытое противостояние. Можно было вздохнуть свободно. Война была выиграна бескровно. Оставались только эти десять-пятнадцать ребят, ждущих приказа убивать.

– Я справлюсь один, – сказал Гелертер. – Верховный Жрец уж как-нибудь управится с десятком обезумевших подростков.

– У них пульсары и «доспехи», – напомнил Дмитрий.

– А у меня кадуцей, – парировал Гелертер.

– Резонно, – согласился Дмитрий; он знал, на что способен Жрец с кадуцеем еще с тех времен, когда его Наставник был Бухгалтером, а сам он был Трубадуром.

А Всадники Апокалипсиса в ущелье Немого хребта ждали приказа. И приказ поступил. Жрецы успели собрать около пяти тысяч голов крупного скота: стада покрытых роговыми пластинами броневепрей, которые практически слепы, а потому сметают все на своем пути; табуны тяжеловесных горных крабов-падальщиков, медлительных членистоногих, бестолковых, но могучих и не пробиваемых никаким равнинным оружием. Животные нервничали, сталкивались, наседали друг на друга, некоторые устраивали поединки, но тут рогач Свистуна обнаружил цели: дюжина «доспехов» неслись по равнине в форсированном режиме. Жрецы попросили Деймоса, Фобоса и Апопа направить пятитысячное стадо навстречу надвигающейся смерти.

Гелертер стал по центру, справа от него – Дмитрий, слева – Наставник. И даже Толмач пристроился рядом со своим верным войском рыбоведов. Люба стояла за их спинами. Глаза ее были закрыты, и никто не ведал, о чем сейчас думала Хранительница.

Дмитрий вспомнил один из вопросов Бухгалтера в Анкетной башне. «Что такое человек?» Сейчас он смотрел на эти двенадцать приближающихся машин смерти и все никак не мог ответить, для самого себя не мог ответить – люди ли они. В тот раз он, Трубадур, сказал, что о людях он мог бы сложить песню. А мог бы он сложить песню о них – о тех, кто получил приказ убивать и выполняет его слепо, не размышляя, кто по ту сторону. Смог бы. Вот только песня эта была бы полна печали.

– Приготовились, – тихо сказал Гелертер, но каждый услышал его.

Жрецы ощутили вес своих кадуцеев, каждый перехватил жезл так, как было удобно только ему одному. Потому что нет в бою «правильных» стоек и «надежных» хватов. Руки подскажут, тело подчинится.

Стада лишь ненадолго задержали диверсантов. Дюжина машин смерти с безумной начинкой рассеивали броневепрей и горных крабов, как ветер разгоняет едкие тучи. Смерть была близко. Но Дмитрий устал бояться. Он боялся один в ночи, когда могильщик утащил в воронку его приемного отца. Он боялся, когда стоял один против стаи диких псов. Он боялся, когда на них с Любой напала тень. Он боялся, когда упал в реку среди ледников и когда полетел с огромной высоты – с моста в Лесу. Теперь он устал бояться.

– Ваше имя – Миротворцы! – прокричал Гелертер и первый же запел неожиданно густым баритоном:

В пути потускнели державные крылья,

Под патиной скрылись имперские змеи,

Стал матово-серым от въедливой пыли

Серебряно-бронзовый прут кадуцея.

И с каждой строчкой хор становился громче и слаженнее, все новые и новые голоса вливались в него. Жрецы пели свой гимн, которому – тысячелетия:

Анубис, Ваал, фараонов уреи,

Гермес, упокоенных душ провожатый,

Наполнили силою жезл кадуцея,

Который несет Миротворец-Глашатай.

– Ваши имена – Миротворцы! – кричал Гелертер.

В нем целостность вечности, хрупкость мгновенья;

В нем небо, земля; он внутри и снаружи;

В нем сера и ртуть; путь наверх и паденье;

Покой и война; зной пустыни и стужа.

Пред странником – дым бесконечных сражений,

Цветенье полей за спиной остается.

Не ангел, не бес, не спаситель, не гений, —

Он просто в пути.

Труден путь Миротворца.

– В нем, сука, целостность вечности, – цедил сквозь зубы Дмитрий, уворачиваясь от узкоамплитудной вспышки. – Он внутри и снаружи, – объяснял подбитому колену экзоскелета.

Вот разнесло на атомы Смешнягу, который бился рядом. Вот пронзило насквозь самого Гелертера, вот отсекло руку Наставнику…

– Цветенье, сука, полей! – кричал Дмитрий в выбитое забрало «доспеха» и с грубой циничной жесткостью опускал и опускал с чваканьем прут кадуцея в то, что осталось от головы оператора. – Цветенье! Сука! Полей! За мной! Остается!

Вот упала Люба. Жива, но упала. Ворчун взвалил ее на плечо и бросился на трех лапах в безопасное место. Дмитрий сказал ему «спасибо».

– В нем небо! – кричал Дмитрий, вздымая жезл. – Земля! – кричал, опуская кадуцей в выпаде.

И бил, и крушил, не замечая ни своей, ни чужой крови, не принимая ни чужой, ни своей смерти. А потом сказала Люба.

– Приди, Лес, – попросила Люба.

И Лес пришел.

***

А потом Люба и Дмитрий сидели на берегу реки, мочили усталые ступни в прохладе, держались за руки и ни о чем не думали.

– Читала в одной древней книге, – наконец сказала Люба. – Еще до того подарка, что сделала мне Радужная Стена, открыв все двери. Читала об одном человеке – не помню его имени – то ли ученом, то ли просто чудаке каком-то. Однажды он насыпал земли в бутыль. Большую, в сорок литров. Чуть налил воды, посадил туда растение. Традесканция называется. И закупорил, закрыл крышкой. Растение не погибло, наоборот, за сорок лет разрослось и заняло весь объем бутыли.

– Как такое возможно? – не поверил Дмитрий.

– В бутылке образовалась экосистема, в которой растение само ухаживало за собой, производило кислород и питалось перегноем, – пояснила Люба и зачем-то кивнула в сторону Немого хребта, густо поросшего зеленью, пришедшей с южного склона.

– Хочешь, расскажу, что случилось со мной в Лесу? – спросил Дмитрий.

– Нет, – улыбнулась в ответ Люба. – Я знаю. А помнишь, я обещала рассказать тебе о твоем имени, о твоем детстве? До того, как ты попал на равнину?

– Помню.

– Рассказать?

– Нет, я тоже знаю. Теперь знаю. Но это совсем другая история. Не для этой площади. Расскажи лучше, что с нами будет.

– Не с нами. С тобой и мной, – поправила Люба.

– С тобой и мной, – согласился Дмитрий.