Текст книги "Гибель империи казаков: поражение непобежденных"

Часть III. ВОЛГА

Русская нация родилась на этой могучей реке, пересекающей Россию почти от Балтики до Каспия, на землях в 3 раза превосходящих Францию.

Днепр вел малороссов к Царьграду. Висла, Неман, Западная Двина, неся на запад барки белорусов и литовцев, манили немцев селиться на их берегах. Волхов и Нева соединяли Новгород Великий с германской Ганзой.

Только Волга и её судоходные притоки развили экономику коренной Руси. Строя каналы, тракты и железные дороги, русские прошли через Сибирь до Тихого океана. Ассимилируя разные племена, они создали самый мощный народ славян.

Большая часть русских жила на Волге и в бассейне Оки – её притока. Здесь, на удобных путях к Волге, Оке, Дону и Днепру, лежит Москва, к которой идут дороги от Белого, Балтийского, Черного морей и Каспия, от портов Сибири и Европы.

Москва, уступая Петербургу по числу высших учебных заведений, ежегодно выпускала миллионы экземпляров книг. Эта масса лубочных изданий расходилась по всем провинциям.

Еще в начале XX в. город называли Матушка Белокаменная. Её видные семьи происходили из литовцев, малороссов, татар, финнов, черкесов, даже цыган.

Муром – древний город на левом берегу Оки, упоминался уже в летописи Нестора. Как и Арзамас (от финского племени арза), Муром носит название известного с IX в. народа – мурома. Илья Муромец, богатырь-казак, герой народной поэзии, родился, по словам былин, здесь. Москва, утверждая свое могущество и произвол, часто перемещала людей в подвластных землях. Пословицы напоминают об озлоблении против Москвы и «московской веры».

В низовье Волги издавна жили казаки, их этническую связь с тюрками-хазарами отметил петербургский ученый Л. Н. Гумилев. В песне о Степане Разине поется, что Волга – русская река. Но такой она стала лишь в XX в. При Екатерине Великой (1762–1796) на юге от Казани до устья р. Большой Иргиз жили чуваши, мордва, татары. Далее шли колонии немцев, швейцарцев, французов и шведов. В промежутках между ними – украинцы.

На юг и восток от Царицына степью владели калмыки и киргизы Внутренней, или Букеевской, Орды.

Симбирск – родина Карамзина и русского мыслителя Ленина, у татар известен как Симбирь. Здесь в 1670 г. встало победное шествие атамана Разина.

Самара и Саратов, построенные в XVI в. как оплот от кочевников, попадали в руки атаманов Разина, Некрасова и Пугачева, пытавшихся «тряхнуть Москвой». Железная дорога из Петербурга в Оренбург проходила через Самару.

На юге от Саратова, на высоких утесах правого берега стояли Царицын и Дубовский посад – главное место казаков Волги, которых за участие в восстании Пугачева 1771 г. сослали в долины Кавказа. Дубовку же заселили украинцы и беглые.

В середине XIX в. Дубовка процветала, в этом месте Волга и Дон сходятся на расстояние менее 60 км. По дороге на Дон шли обозы с кладью. Но торговля прекратилась с постройкой Волго-Донской железной дороги, с исходным пунктом в Царицыне.

Здесь же Царев напоминал о господстве монголов – это, видимо, остатки Сарая, столицы Золотой Орды.

В дельте Волги находился древний Атель, или Итиль, – один из городов Хазарского каганата, который в летописях Грузии назывался Хазар.

Как и Рим, Астрахань стоит на семи холмах. Среди православных храмов и мечетей здесь торговали русские, татары, киргизы, калмыки, хивинцы, персы, армяне. С одной из колоколен кремля разницы сбросили митрополита Иосифа.

Бассейн Волги доходит до гор Урала. Река Урал – граница Европы и Азии. В старину реку называли Яиком. Но при Екатерине II, после восстания казаков славного Яицкого войска, это название запретили и предали забвению.

В Оренбург из Туркестана везли хлопок, а взамен увозили в Среднюю Азию мануфактуру. В конце XIX в. город стал крайним пунктом сети железных дорог Европы. От Лиссабона и Кадикса, со времени постройки моста через Волгу в Самаре, шла сплошная линия рельсового пути длиною около 6900 км.

Судьба Руси решилась на Волге – пути в Туркестан и на Кавказ, отсюда везли в так называемую Белокаменную хлеб и нефть. И здесь первый бой красным дали казаки.

Особую роль в этой бойне, по мнению И. В. Сталина, сыграли русские: «…достаточно Советскому правительству кликнуть клич помощи фронту, чтобы Россия мигом выставила целый хоровод новых полков. В этом же нужно искать источник той поразительной силы и беспримерной упругости, которую обычно проявляет Советская Россия в критические минуты».

Действительно, у русских мало нашлось врагов власти Советов. Мятежи эсеров и Комуч продержались недолго. Только казаки отчаянно и упорно воевали с красными. Генерал-майор Оренбургского войска И. Е Акулинин в 1928 г. заявил в Париже: «Все казачество принимало в Гражданской войне самое живое участие. Во всех казачьих войсках борьба с большевиками носила всенародный характер, чего не наблюдалось ни в одной местности России»[11]11
  В Мировую войну астраханцы выставили 3 конных полка, 1 особую сотню, 1 гвардейскую полусотню, 1 батарею – всего 2600 человек. Уральцы – 9 конных полков, 2 конные команды, 6 особых конных сотен, гвардейскую сотню, 3 запасных сотни, конную батарею – всего 13 000 человек. Оренбуржцы – 16 конных полков, 33 особые конные сотни, 7 артиллерийских батарей, 2 отдельные сотни, 1 гвардейскую сотню – всего около 26 000 человек (прим. автора).


[Закрыть].

Глава 1
КАЗАКИ

Переворот 1917 г. нарушил былинные отношения казаков с властью. Хотя фронтовики прислушивались к посулам коммунистов, от новых, безбожных правителей уральцы не ждали ничего хорошего и готовились к обороне своего края от захватчиков.

Верный Временному правительству, атаман оренбуржцев полковник Дутов пытался сохранить порядок. Ночью 15 ноября 1917 г. он, подняв по тревоге юнкеров Оренбургского казачьего училища, кадетов Неплюевского корпуса и казаков конвоя (1500 бойцов), разогнал Совет Оренбурга.

Из Троицка прибыл отряд войскового старшины Ю. И. Мамаева. Затем – отряды подъесаулов В. А. Бородина, К. Н. Михайлова и Г. В. Енборисова. Но красные (отряды Блюхера и других) 18 января 1918 г. захватили Оренбург. Дутов и отряд начальника казачьего училища генерал-майора К. М. Слесарева ушли к уральцам.

Ночью 25 января 1918 г. восстал атаман астраханцев И. А. Бирюков (1400 казаков, 100 калмыков князя Д. Д. Тундутова, 4 пушки, 30 пулеметов). На помощь пришла сотня уральцев, но красные, победив 17 февраля, казнили атамана, и 20 февраля упразднили Астраханское казачье войско. В станицах Советы и комитеты бедноты выделяли иногородним равные с казаками наделы земли.

В феврале 1918 г. казаки подошли к Оренбургу. Продотряды усилили борьбу казаков. ВРК Оренбурга 3 марта грозил уничтожать станицы артиллерией. В городе шла «охота на казаков», убивали инвалидов, пожилых, больных людей.

В ответ станичники вырубили продотряды. Затем, в ночь с 3 на 4 апреля, атаковали Оренбург. С ненавистью, подозрительностью и страхом красные вели облавы, расстрелы, контрибуции. В казачьем Форштадте 3 дня шли самосуды.

Казакам объявили ультиматум, требуя в 2 дня сдать оружие и «каждого человека вредного из своих членов». За неисполнение станицы расстреливали артиллерией и «снарядами с удушливыми газами». За убийство или покушение на красногвардейцев расстреливали: «за одного – сто человек». Каратели сожгли станицы Благословенскую, Владимирскую, Григорьевскую, Донгузскую, Донецкую, Ильинскую, Пречистенскую, Татищевскую, Угольную.

На заявление о мирных переговорах последовал «беспощадный красный террор», без суда и следствия. Казаки стали основой армии Комуча, который 25 июля произвел Дутова в генерал-майоры, а в октябре – в генерал-лейтенанты.

И мужики убедились, что красные не исполняют обещаний. Россия, выйдя из Мировой войны, тут же рухнула в пучину еще более грозной Гражданской. Ленин подписал Декрет о земле, но по деревням и весям продотряды изымали хлеб. Эсеры и даже анархисты стремительно набирали силу, а большевики так же быстро теряли её.

В Самаре эсеры сформировали дружину. Но горком РКП(б), опираясь на части РККА, 8 мая разогнал плохо обученных и неорганизованных мужиков. Лишившись своего войска, эсеры, в отчаянии, обратились к атаману Дутову, который ночью 11 мая, взяв железнодорожную станцию Ново-Сергиевку, прервал связь между Самарой и Оренбургом. Коммунисты 15 мая начали мобилизацию.

Уже 16 мая извозчики с оружием в руках защищали своих лошадей от мобилизации. На следующий день толпы громили магазины, лавки, трактиры. Бои в городе шли весь вечер и ночь. Утром 18 мая восставшие захватили почту, телефон, телеграф, участки милиции, тюрьму, освободив всех зэков. День прошел в сплошных погромах.

Вечером 18 мая в Самару вошли части РККА. Судьба сотен мятежников, арестованных Губчека, была печальна.

Отряды Дутова (7000 казаков) взяли Челябинск, Троицк, Верхнеуральск и 3 июля – Оренбург.

А тут еще чехи, разогнав красных, 8 июня захватили Самару, как железнодорожный узел для следования на Владивосток и дальше, морем, домой – в Богемию.

Москва, требуя сдать оружие, не пропускала эшелоны. Чехи понимали, что тут же их движению придет конец. В то время на дорогах творилось что-то невероятное – в полном хаосе ехали лишь люди с ружьями.

В тот же день, используя этот счастливый случай, эсеры В. К. Вольский, И. Брушвит, П. Климушкин, Б. Фортунатов, И. Нестеров и Брешко-Брешковская создали альтернативное правительство – Комуч, властвовавший в Поволжье и на юге Урала.

Оренбуржцы станицы Кундравинской, во главе с эсерами Н. А. Арнольдовым и Л. П. Шахматовым, разогнав уездный Совет, сформировали 2 полка: 1-й Кундравинский есаула Прокопьева, 2-й – подъесаула Зуева. За ними последовали 5 полков: Полтавский, Уйский, Петропавловский, Чебаркульский, Степной, отдельные конные сотни и пешие дружины.

Комуч 9 июня начал формировать Народную армию. Моряки, установив на пароходах «Фельдмаршал Милютин» и «Вульф» по одной 76-мм пушке Лендера, поддержали отряд генерального штаба подполковника В. О. Каппеля. Двигаясь по правому берегу Волги, громя превосходящие силы РККА, они взяли: Сызрань, Ставрополь (ныне Тольятти), Бугуруслан и Бузулук.

Эсеры провозгласили свободу предпринимателям, 8-часовой рабочий день, собрания рабочих, сходы крестьян, фабрично-заводские комитеты, профсоюзы, отменили декреты СНК, возвратили заводы, фабрики и банки прежним владельцам, восстановили земства, думы городов и другие досоветские учреждения. Однако эсеры то заявляли о национализации земли, то предлагали вернуть земельные наделы помещикам.

Красные спешно усилили Восточный фронт 1-й армией Тухачевского и Вольской дивизией 4-й армии.

Левый эсер, подполковник из крестьян А. И. Муравьев, гремел уже на всю Россию. Красавец брюнет с бронзовым цветом лица, черными пламенными очами любил лихую венгерку, шампанское и женщин. До войны в ресторанах Петербурга он появлялся под руку с мулаткой, упаивая ее шампанским.

Муравьев разбил Краснова у Гатчины. Теперь с женщинами, адъютантами, матросами, обвешанными маузерами и гранатами с пулеметными лентами крест-накрест, в поезде царя ехал на Волгу, спасать Москву. Из Казани, по серебряной глади Волги, где «выплывали расписные острогрудые челны» Степана Разина, уже шел на белом пароходе царицы «Межень». На палубе завтракали телохранители-матросы и захваченные для радости жизни певицы канкана.

В Симбирске 10 июля стояла жара, с реки тянуло прохладой. Тишину прорезал рев гудков; стоявшие на берегу повернулись в сторону пароходов. С падением Самары и продвижением чехов вверх по Волге красные ждали Муравьева как единственную надежду и спасение.

На Соборную площадь въехали броневики, пулеметы, артиллерия. Муравьев, в малиновых чикчирах с серебром, с экзотической шашкой, руки в перстнях, говорил о предстоящих победах революции, которая разнесет «всю Европу».

Матросы, китайцы, банды Муравьева навели на тихих горожан панику до полусмерти. Где-то в полях за Симбирском ухали пушки.

Как только пришла из Москвы телеграмма, что левые эсеры Андреев и Блюмкин убили посла Германии графа Мирбаха – Муравьев повел заговор стремительно. Обвешанные гранатами и маузерами матросы схватили в салон-вагоне командарма Тухачевского и, вытащив, «именем революции», посадили в одиночную камеру. Симбирск был в полном замешательстве.

А Муравьев ездил с митинга на митинг; выступал с речами, объявляя, что война с чехами кончена, теперь будет война с Германией; китайцы кричали – «Война конец!» – и в воздух от радости стреляли.

По телеграфу шли приказы Муравьева, направлявшие все войска, вместе с чехами, на войну с Германией.

На Соборной площади пьяные матросы лузгали семечки, пели под гармошку «Цумбу». В соответствии с заветами Ильича они уже заняли: почту, телефон, телеграф, кадетский корпус, тюрьму. Тащили из погребов вино, водку, сгоняли девочек на танцы.

Ночью на площади стонала гармонь, далеко и тревожно ревели пароходы.

Но латыши уже освободили Тухачевского. В малиновых чикчирах, красивый, стройный, вооруженный маузером, со свитой в черкесках, с шашками, револьверами, с матросами в бомбах, 11 июля пошел Муравьев в кадетский корпус. Здесь его убили.

Дорого обошлась эта измена Москве. Красные, откатываясь в панике куда глаза глядят, прятались в лесах. Даже латыши, и те бежали. Дрогнул Восточный фронт, 13 июля оставлена Бугульма, 22 июля – Симбирск, где чехи захватили бронепоезд № 4 «Полупановцы». Переименованный в «Orlik», он действовал вдоль магистрали Симбирск – Чита.

Глава 2
КАЗАНЬ

В марте 1918 г. политработники Казани решили создать флотилию. Многие опасались, что моряки станут гонять «со скоростью 40 узлов по карманам обывателей».

Солдаты не отличались высокой дисциплиной и моралью. В боях против казаков им обещали отдать в Самаре «все принадлежащее врагу».

Но предусмотрительная пехота отказалась ехать на фронт без жалованья за месяц вперед. Их требование выполнили. Тогда мужики, помитинговав, потребовали денег еще за месяц вперед. Совработники, под эскортом сотни чеченцев, уехали на автомобиле в Казань. Через 10–15 минут высоко поднялась на дороге пыль, полетели один за другим броневики чекистов, за ними шел интернациональный отряд.

Солдаты кричали: «все ложись в цепь, к винтовкам, не сдавайся». Но чекисты загнали их в Волгу. Много утонуло, выплывших добили огнем пулеметов. Сдавшихся увели в тюрьму, где зачинщиков расстреляли.

Командующий Восточным фронтом И. И. Вацетис отправил в Казань 5-ю красную армию.

Но 6 августа 1918 г. чехи и войско Каппеля взяли город, с огромными складами оружия, боеприпасов, медикаментов, амуницией и золотым запасом России (650 млн золотых рублей в монетах, 100 млн рублей кредитными знаками, слитки золота, платины и другие ценности). К белым в полном составе перешла Академия Генерального штаба генерала А. Андогского[12]12
  В 1915 г. золото Госбанка вывезли из Петрограда в Москву, Казань и Нижний Новгород. Весной 1918 г. свезли в Казань из Москвы, Самары, Тамбова, Козлова. Казань стала богаче столицы инков! В этот Клондайк ворвались 800 бойцов Каппеля и передали Колчаку 4 эшелона золота (прим. автора).


[Закрыть].

Казаки войскового старшины Н. Л. Лукина 4 августа атаковали Оренбург, затем в станице Изобильной разгромили отряд председателя губисполкома Цвиллинга. Отряды войсковых старшин: Н. Шмотина, Д. М. Красноярцева, Н. П. Корноухова; подъесаулов Ф. А. Богданова, Нестеренко; сотников Слотова, Тимашева, Мелянина, капитана А. М. Булгакова воевали в низовых станицах. Войсковой старшина Д. М. Красноярцев занял Оренбург.

При приближении чехов 7 августа в Ижевске эсеры «Союза фронтовиков», подняв мятеж офицеров, гимназистов и учащихся, создали Народную армию полковника Д. И. Федечкина. На ликвидацию мятежа РККА бросила части 2-й, 3-й и 5-й армий.

Для борьбы с повстанцами на Мотовилихинском заводе в Перми начали создавать корабли бронефлотилии 3-й армии. Чехи и венгры составили команды артиллеристов и пулеметчиков. Кроме того, Пермская Губчека вооружила буксиры «Левшино», «Карл Маркс» и «Урицкий» (по две 76-мм пушки, по 4 пулемета).

Повстанцы, захватив Воткинский завод, вышли к пристани Галево на Каме и вооружили буксир «Русло». Эсеры, декларировав свободу торговли, упразднили декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви, создали контрразведку.

Территория Комуча простиралась с запада на восток (от Сызрани до Златоуста) на 800 км, с севера на юг – на 533 км (от Симбирска до Вольска). Власть эсеров распространялась на Самарскую, часть Саратовской, Симбирскую, Казанскую и Уфимскую губернии. Комуч признали оренбуржцы и уральцы.

На Волгу поехал Троцкий. В шишаке монгола и шинели стрельца, как чудо-богатырь, защищал он Москву красно-кирпичную, как былинный улус Золотой Орды. Желчный, сутулый, разговор короткий, 4-й латышский полк не хочет сражаться, и 29 августа Лев Давыдович приказал расстрелять комитет. Из Пермской дивизии к белым перебежали 4 офицера, их семьи расстреляли.

Казнили каждого десятого в дрогнувших полках мобилизованных крестьян; а бежавших с фронта казанских татар – всех под пулеметы.

Над Москвой реет красный стяг, куранты играют Интернационал. У дезертиров в деревнях снимают с изб крыши, конфискуют хозяйство, расстреливают.

Затем, 30 августа, на заводе Михельсона в Петрограде анархистка Ф. X. Каплан как бы стреляла в Ленина.

Ранее, 3 марта 1917 г., Керенский освободил её из тюрьмы Акатуя. Затем она лечилась в Доме каторжан Евпатории. Фанни осудила Октябрьский переворот и разгон «Учредилки». Ее потрясли дикие расправы с офицерами в Севастополе зимой 1918 г.

Бронепоезд «Товарищ Ленин», две 76-мм пушки, 12 пулеметов. Реконструкция И. И. Черникова

Прошло 100 лет, а люди так и не просили эту белошвейку – одни за то, что стреляла в вождя, другие – за то, что не убила. Так что версия кинофильма тридцатых годов оказалась живучей. Страшная, оскаленная, с растрепанными волосами «эсерка», у её ног лежит окровавленный Ильич.

По стране прошли такие волны террора, каких не знал мир. От Москвы до захолустных деревень за Ильича убивали кого попало: чиновников, интеллигентов, буржуев, офицеров, крестьян.

Над Волгой выли орудия. Симбирский пехотный полк, роты чехов, отряд сербов, аэропланы, артиллерия, броневики отчаянно бились против красных. Но, не глядя на потери, ожесточенно погнал Тухачевский полки на приступ Симбирска.

Вода вздымалась от рвущихся снарядов, разнося эхом гул орудий далеко к Жигулям. Утром в улицы уже врывались красные. Шел не бой, а разгром города. Во вспышках паники, беспощадных расстрелах за трусость, отчаянно атакуя родину Ленина, красные вырвали инициативу, и 12 сентября в Москву пошла телеграмма: «Задание выполнено. Симбирск взят. Тухачевский».

В Свияжске, где засели остатки разбитых у Казани войск, Троцкий жестокими мерами укрепил дисциплину деморализованных частей. Сюда ушли лучшие части – полки латышей, сформированные еще в императорской армии и привлеченные лозунгом «самоопределения всех стран».

Ленинцы, по стратегически важному мосту через Волгу, получали снабжение и подкрепления для 5-й армии П. А. Славена, Арской группы 2-й армии В. М. Азина и флотилии Ф. Ф. Раскольникова. Утром 5 сентября они атаковали в Казани с трех сторон отряд полковника П. Степанова (6000 бойцов, 46 орудий, 160 пулемётов, 6 канлодок). Главный удар с запада, вдоль правого и левого берегов Волги, нанесли 2 группы 5-й армии: Правобережная (3500 бойцов, 16 пушек, 55 пулемётов) и Левобережная (4000 бойцов, 19 пушек, 58 пулемётов, 17 кораблей). Вспомогательный удар вдоль реки Казанка – Арская группа 2-й армии (3500 бойцов, 6 пушек, 30 пулемётов). Красных поддерживали 16 самолётов.

Ударили 35 пушек кораблей, Правобережная группа 7 сентября вышла к Волге; Левобережная продвинулась до реки Казанка; Арская группа захватила деревни Киндеры и Малые Клыки. На западной окраине Казани 9 сентября моряки высадили десант и 10 сентября, одновременной атакой с трёх сторон, взяли древнюю столицу татар.

Корабли капитана 2 ранга Феодосьева вывезли золотой запас в Самару. Затем, прикрывая отступление за Каму, прорвавшись у Елабуги и Набережных Челнов, двинулись к Сарапулу.

Красные спустились по Волге до устья Камы и 18 сентября вышли к селу Богородское. Отсюда, с высокого правого берега, они видели, как флотилия белых покинула Волгу. Несколько тысяч солдат с 16 полевыми пушками шли вверх по левому берегу.

Глава 3
ЯРОСЛАВЛЬ

Союз защиты родины и свободы эсера Савинкова, объединив фронтовиков, георгиевских кавалеров и офицеров, стал мощной антибольшевистской силой на Верхней Волге. Его ячейки в Ярославле, Рыбинске, Муроме, Костроме хотели открыть против Германии и её союзников в Москве новый Восточный фронт.

Эсеры требовали созыва Учредительного собрания и передачи крестьянам земли в полную собственность, по Декрету о земле от 26 октября 1917 г. – «общенародное достояние», «на началах уравнительного землепользования». То есть речь шла о праве частной собственности на землю.

Штаб военного округа в Ярославле формировал части РККА на огромной территории Северного Поволжья. Силы красных здесь составляли около 1000 штыков.

Ночью 6 июля повстанцы (12 револьверов) захватили на окраине города склад оружия. Затем на их сторону перешла вся милиция во главе с комиссаром прапорщиком Фалалеевым и автоброневой дивизион поручика Супонина.

В полдень заговорщики взяли исполком, радиостанцию, почту, телеграф, казначейство, ЧК, комиссара военного округа Д. С. Закгейма и председателя исполкома С. М. Нахимсона (издатель подрывной газеты «Окопная правда», выходившей на деньги Германии), около 120 полковых комиссаров, которых посадили на баржу.

Штаб начал формировать Северную добровольческую армию. Записалось 6000 человек (офицеры, интеллигенты, рабочие, учащиеся, крестьяне). В железнодорожных мастерских построили бронепоезд, ремонтировали броневики, оружие, которого не хватало (две 76-мм пушки, 15 пулемётов).

Город самоуправлялся на «основах закона Временного правительства 1917 года». Все органы власти Советов, для «воссоздания законности, порядка и общественного спокойствия», упразднили, отменив её декреты и постановления.

РККА стягивала силы. Их кольцо сжималось. Повстанцы не могли долго удерживать Ярославль. Восстания в Рыбинске (8 июля) и Муроме (9 июля) подавили.

Из-за Которосли и со стороны станции Вспорье (ныне Ярославль-Главный) работали батареи и бронепоезда, бомбили с аэропланов. Уничтожались улицы, кварталы. Разрушили до 80 % строений. Бушевали пожары.

Полковник Перхуров предложил прорыв из Ярославля на Казань, навстречу Народной армии Комуча. Но большинство командиров – местных жителей во главе с генералом Карповым – отказались покидать город. Перхуров, передав командование Карпову, прорвался на пароходе к Толгскому монастырю для организации отрядов партизан. Но мужики, получив оружие, разошлись по домам. Полковник и 50 офицеров соединились у Казани с частями Каппеля.

Мятеж, потерпев поражение из-за огромного превосходства сил РККА, варварских бомбардировок города артиллерией и авиацией, не дал карателям перебросить резервы на Поволжский и Уральский фронты. Это привело к падению Екатеринбурга, Симбирска и Казани.

После взятия Ярославля 21 июля начался красный террор: в первый же день мадьяры расстреляли 428 человек (офицеры, студенты, кадеты, лицеисты). Общее число только «официально», по приговорам, расстрелянных красными достигает 870 человек. Расстрелы продолжались и позднее: в сентябре советская пресса фиксирует более 60 казней. Очевидцы утверждали – красные убили около 5000 человек.

Белые арестовали свыше 200 коммунистов и работников учреждений, многих из них (в том числе председателя губисполкома С. М. Нахимсона) убили, остальных поместили на «баржу смерти» (из 200 человек выжили 109).