Текст книги "С надеждой на смерть"

ПОЯВЛЯЕТСЯ НАЗВАНИЕ

ПЕЧАЛЬНО ЗНАМЕНИТЫЕ

МЕДЛЕННО ПРОСТУПАЕТ ПОДЗАГОЛОВОК

ДЕВУШКА-ХАМЕЛЕОН

МОНТАЖ: кадры Камиллы Роуэн в суде Олд-Бейли, чередующиеся с газетными заголовками – «Лгунья Милли: «Я не причиняла вреда своему ребенку», «Что на самом деле случилось с ребенком Роуэн?», «Адвокат: Камилле Роуэн угрожают расправой», «Детоубийца получила пожизненный срок».

ГОЛОС ЗА КАДРОМ – ДЖОН ПЕНРОУЗ

В марте 2002 года Камилла Роуэн, казалось, оставила свою прежнюю жизнь и свои проблемы позади. Она окончила школу с хорошими оценками, прошла курс по физиотерапии и устроилась работать в частную клинику в Челтенхэме. Люди, знавшие ее тогда, описывают ее как «беззаботнейшее создание». Тем, кто наблюдал Камиллу со стороны, ее будущее определенно представлялось радужным. У нее была новая квартира, йоркширский терьер и новый бойфренд. А кроме того, она снова была беременна – скрыв этот факт от коллег, работодателей, друзей и семьи.

РЕКОНСТРУКЦИЯ, МОНТАЖ: молодая женщина выгуливает маленькую собачку, работает с пациентом, ставит в вазу цветы, пьет вино с мужчиной в ресторане.

Личность ее бойфренда была защищена судом, но проведенное впоследствии полицией Южной Мерсии расследование быстро установило, что он не был отцом ребенка, которого она тогда носила. Этот человек неизменно утверждал, что понятия не имел, что она беременна. Более того, она якобы намеренно скрывала это от него, в том числе диктуя позы для секса, которые они принимали на последних месяцах ее беременности. В это трудно поверить, и есть немало людей, которые не верят в это даже сейчас.

Но какова бы ни была правда, факт остается фактом: он не был отцом этого ребенка и – поскольку он встретил Камиллу Роуэн лишь летом 2001 года – также не мог быть отцом мальчика, которого она родила в Бирмингеме. В последний раз этого ребенка видели 23 декабря 1997 года, когда Камилла на руках вынесла его из больницы. Но только в марте 2002 года, почти пять лет спустя, кто-то понял, что он исчез.

Это воистину один из самых тревожных и, откровенно говоря, ужасающих аспектов данного дела, которое получило огласку лишь благодаря сочетанию удачи, счастливой случайности и решимости одного сотрудника городского совета.

ПОЯВЛЯЕТСЯ НАЗВАНИЕ, НАБРАННОЕ МАШИНОПИСНЫМ ШРИФТОМ:

Часть третья

«Я тот, кто не знает»[33]33
  Снова слова из песни Karma Chameleon.


[Закрыть]

Интерьер гостиной. В окно виден городской пейзаж. Стив Макилвэнни входит и садится, операторы настраивают его микрофон, проверяют, правильно ли он смотрится в кадре, и так далее.

ТИТР: Стив Макилвэнни, чиновник Службы усыновления и опеки Глостершира в 1993–2006 гг.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ – ДЖОН ПЕНРОУЗ

Этот эпизод полностью посвящен Стиву. Его целеустремленности и преданности делу, а также профессиональному чутью на то, что дело нечисто, которое приходит только с 15-летним опытом работы в сфере опеки за детьми. Без Стива не было бы и уголовного дела. Без Стива мы, возможно, никогда бы не узнали, что ребенок Камиллы Роуэн вообще существует.

СТИВ МАКИЛВЭННИ

Впервые я услышал имя Камиллы Роуэн, когда мой непосредственный руководитель передал мне дело в марте 2002 года. Тогда я знал только то, что 2 марта 2002 года эта женщина явилась в родильное отделение госпиталя принцессы Алисы в Глостере и на следующий день родила девочку. По словам медсестер, она кормила ребенка грудью, как и все матери. Все выглядело абсолютно нормально. Позже в тот же день она неожиданно заявила медсестре, что хочет отдать девочку на удочерение, и они связались с нами, чтобы разобраться с этим делом. Вручив мне документы, мой менеджер сказала: рядовой случай, «управишься за пару дней».

(Смеется.) Ага, как же.

ВРЕЗКА, РЕКОНСТРУКЦИЯ: молодая женщина на больничной койке с младенцем на руках; мужчина на стуле рядом с ней заполняет документы.

СТИВ МАКИЛВЭННИ

Я пришел к ней в первый раз на следующий день после родов, и она выглядела нормально. На этом этапе не было никаких тревожных сигналов, это точно. Казалось, она все четко взвесила и продумала.

ГОЛОС ДЖОНА (за кадром)

Чем она объяснила свое желание отдать ребенка на удочерение?

СТИВ МАКИЛВЭННИ

Она сказала, что не в состоянии заботиться о ребенке. Я спросил ее, была ли она жертвой жестокого обращения или нападения, но она настаивала на том, что нет. По ее словам, это была всего одна ночь, и она не знает, где отец ребенка. Она также сказала, что сейчас состоит в других отношениях, поэтому не может быть и речи о том, чтобы оставить ребенка. Но она хочет «поступить правильно». Она очень настаивала на этом. Поэтому я дал ей заполнить все документы и объяснил, как будет проходить процесс.

ГОЛОС ДЖОНА (за кадром)

Она хоть как-то намекнула на то, что когда-то уже прошла через то же самое?

СТИВ МАКИЛВЭННИ

Никак… Более того, она задала мне ряд вопросов, из которых можно было заключить, будто она вообще понятия не имеет, как это делается.

ГОЛОС ДЖОНА (за кадром)

Как вы думаете, это было сделано намеренно?

СТИВ МАКИЛВЭННИ

(Пожимает плечами.) Кто знает… Судя по тому, что я узнал о ней с тех пор, возможно все. С Камиллой Роуэн я ничему не удивлюсь.

ВРЕЗКА, МОНТАЖ: последовательность фотоснимков документов Камиллы Роуэн об удочерении этого третьего ребенка, помеченных, как и ранее, словами «Ложь», «Неправда» и так далее.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ – ДЖОН ПЕНРОУЗ

Камилла подошла ко второму процессу усыновления точно так же, как и в первый раз, внося в официальные документы ложь за ложью. Она вновь назвала свое настоящее имя, но ни домашнего адреса, ни адреса электронной почты, которые она предоставила, на самом деле не существовало. А звонок на номер мобильного телефона, который она дала, всегда уходил прямиком на голосовую почту. Но на этот раз она имела дело с другой службой. И на этот раз ее делом занимался тот, кто не собирался принимать в качестве ответа «нет».

СТИВ МАКИЛВЭННИ

Мы отдали ребенка в приемную семью на следующий день после ее рождения, и мисс Роуэн в тот же день выписалась из больницы. Я сообщил, что свяжусь с ней, чтобы рассказать, как дела у ее дочери, и она сказала, что будет ждать моего звонка и вообще рада, что ребенок «попал в хорошие руки». Это прозвучало так, будто речь шла о щенке или что-то в этом роде.

ГОЛОС ДЖОНА (за кадром)

Разве это не выглядело как сигнал, что что-то может быть не так?

СТИВ МАКИЛВЭННИ

Нет, только не тогда. Как я уже сказал, у меня сложилось впечатление, что она никогда не делала этого раньше. Я списывал это на нервы.

ГОЛОС ДЖОНА (за кадром)

Она показалась вам нервной в тот день?

СТИВ МАКИЛВЭННИ

Честно говоря, нет, не совсем. Она была разговорчивой, улыбалась, уж точно не выглядела подавленной горем. Но, подумав об этом позже, я решил: она поняла, что комментарий про «хорошие руки» был слегка не к месту. После этого она следила за своей речью. Думаю, она отчаянно нуждалась в том, чтобы я просто поставил все галочки в бланке и отпустил ее.

ГОЛОС ДЖОНА (за кадром)

Что произошло дальше?

СТИВ МАКИЛВЭННИ

Она указала в бланках, что живет в Брайтоне, а в Глостере была лишь в гостях у друзей. Как и в случае с первым ребенком, хотя, конечно, я узнал об этом намного позже.

ВРЕЗКА: кадры Брайтона. Набережная, Королевский павильон и так далее.

Я также понятия не имел, что адреса, который она мне дала, не существует – такого за 15 лет со мной не случалось. Оглядываясь назад, я думаю, что она сознательно выбрала Брайтон, поскольку знала, что у меня не будет ни времени, ни средств, чтобы проделать путь туда. Все пришлось делать по телефону или по электронной почте – и, конечно же, меня ждала неудача и с тем, и с другим. Через полтора месяца наступил момент, когда нам нужно было заполнить окончательные документы, а мне так и не удалось связаться с ней.

ГОЛОС ДЖОНА (за кадром)

И как вы поступили?

СТИВ МАКИЛВЭННИ

Мне пришло в голову, что, возможно, она дала больнице другой адрес электронной почты. Тот, который она дала мне, был одним из адресов, где за именем следует ряд цифр, поэтому я подумал, что она могла по ошибке перепутать их последовательность. Я отругал себя за то, что не додумался обратиться в родильное отделение раньше.

СМЕНА КАДРА: больничный кабинет, диаграммы на стене, компьютеры, шкафы, папки и т. п.

ТИТР: медсестра Пенни Кертис родильного отделения больницы принцессы Алисы, Глостер.

ПЕННИ КЕРТИС

К тому времени я знала Стива уже несколько лет. У нас не так уж часто отдавали детей на усыновление, но, когда такое случалось, процессом обычно руководил Стив. Он очень хорошо справлялся со своей работой – всегда такой дотошный и добросовестный. Я удивилась, когда он связался со мной по поводу ребенка Роуэн; думала, все уже давно решено. Но затем он объяснил, что ему приходилось оставлять ей голосовые сообщения, но она никогда не перезванивала ему, – так что нет ли у меня адреса ее электронной почты, которым он мог бы воспользоваться? Я попросила его немного подождать, пока я посмотрю. И пока я это делала, он случайно упомянул, что с ней может быть трудно связаться, потому что процесс усыновления оказался для нее гораздо сложнее, чем она думала. В конце концов, она понятия не имела, чего ожидать.

ГОЛОС ДЖОНА (за кадром)

И что вы на это ответили?

ПЕННИ КЕРТИС

Честно говоря, я рассмеялась. Сказала, что не знаю, откуда он это взял, но я точно знаю, что у нее был по крайней мере один ребенок ранее. Это не та вещь, которую можно скрыть от акушерки. И дело не только в этом – сразу после рождения ребенка мисс Роуэн сказала мне, что это было «легко по сравнению с прошлым разом», и когда я спросила ее про предыдущего ребенка, она сказала, что его усыновили. Она сказала, что именно поэтому убеждена, что это будет правильное решение и на этот раз.

СМЕНА КАДРА: Стив Макилвэнни.

СТИВ МАКИЛВЭННИ

Я был ошарашен, когда услышал это, другого слова для этого у меня просто нет. В документах она недвусмысленно указала, что это ее первый ребенок. Я начал задаваться вопросом, в чем еще она могла солгать и было ли это настоящей причиной, по которой она не отвечала на звонки. Я поставил в известность моего начальника, и мы решили поискать записи об усыновлении первого ребенка. Это заняло некоторое время, потому что мы даже не знали, с чего начать, но в конце концов преуспели. И нашли ее: Камилла Кэтлин Роуэн указана как биологическая мать ребенка, родившегося в женской клинике Вест-Бромвич 9 ноября 1996 года. Так что я связался с их родильным отделением, и меня соединили с администратором.

ВРЕЗКА, РЕКОНСТРУКЦИЯ: женщина у экрана компьютера в больничном кабинете, разговаривает по телефону, жестикулирует, глядя на экран и так далее.

Я объяснил ей, кто я такой и что ищу информацию о мисс Камилле Роуэн, которая числилась родившей в их отделении в 1996 году. Она начинает просматривать компьютерный архив Бирмингемского отделения Национального фонда здравоохранения и внезапно говорит: «1996 год или 1997-й?» Я говорю: «Это был мальчик, родившийся в ноябре 1996 года». А она в ответ: «У меня только мальчик, родившийся в декабре 1997 года. И не в Вест-Бромвиче, а в больнице общего профиля Бирмингема и Солихалла».

Короче говоря, оказалось, что было два предыдущих рождения – мальчик, родившийся в 1996 году в Вест-Бромвиче, который определенно был усыновлен, и еще один, родившийся в 1997 году в Бирмингеме, о котором, похоже, никто ничего не знал. Я не мог найти никаких записей об усыновлении этого ребенка и не мог поверить, что он все еще живет с Камиллой. Она упомянула, что у нее есть собака, но ни словам не обмолвилась про четырехлетнего сына. Поэтому я еще раз проверил базу данных рождений Генеральной регистрационной службы – и не смог найти ни одного ребенка, зарегистрированного мисс Роуэн в течение шести месяцев после рождения этого мальчика. Вот тогда-то я и понял: у нас настоящая проблема. И позвонил в Службу защиты детей.

ГОЛОС ДЖОНА (за кадром)

И что они сделали?

СТИВ МАКИЛВЭННИ

Вызвали полицию.

СТОП-КАДР

* * *

Беседа с Китом Филлипсом, работником отделения Королевской почты в Оксфорде

Беседу провела детектив-констебль Х. Сарджент

ХС: Здравствуйте, мистер Филлипс, это Хлоя Сарджент из полиции долины Темзы. Я полагаю, что вы тот, кто обслуживает район Уитэма, верно?

КФ: Да, это я. В офисе мне сказали, что вы можете позвонить.

ХС: Вы знаете пару из Гэнтри-Мэнора?

КФ: Мистер и миссис Суонн. Да, я их знаю. Очень замкнутые люди. Старомодные. Всегда очень вежливы, но не болтливы. Не то что некоторые на моем участке.

ХС: Они получают много корреспонденции?

КФ: Две-три доставки в неделю, я бы сказал. В основном счета, официальные уведомления… Помимо рекламного хлама, конечно.

ХС: То есть ничего личного?

КФ: Нет, определенно нет. Честно говоря, они даже не тратятся на рождественские открытки.

ХС: Вы помните что-нибудь такое, что в последнее время выглядело бы как личное письмо, что-то, написанное от руки?

КФ: Вообще-то, было такое. Четыре или пять недель назад.

ХС: Письмо или открытка?

КФ: Письмо. Большое письмо, похожее на очень личное.

ХС: Вы, случайно, не помните, письмо пришло не из-за границы? Может, там была наклейка авиапочты или что-то в этом роде?

КФ: Теперь, когда вы упомянули об этом, я вспомнил, что да. Помню, я еще подумал, что раньше Суонны не получали писем из-за границы. Во всяком случае, на моей памяти такого не было.

ХС: Как я понимаю, вы не помните, откуда оно было?

КФ: Извините, конверт был мятый и грязный, а почтовый штемпель смазан.

ХС: А что насчет марки? Вы помните, что на ней было?

КФ: Думаю, она тоже была измазанной. Кажется, какое-то лицо… Наверное, это не очень вам поможет. Боюсь, я видел это письмо только минуту. Миссис Суонн как раз выходила из двери с мусором, поэтому я вручил его прямо ей.

ХС: Очень даже интересно… И как она на это отреагировала?

КФ: Нахмурилась, если память мне не изменяет.

ХС: Значит, она не обрадовалась, получив его?

КФ: Нет, определенно нет. Более того, она его тут же разорвала и сунула в мусорный мешок.

ХС: Она точно его не открывала?

КФ: Нет, она его просто порвала.

ХС: Как вы думаете, она сделала это, потому что узнала почерк?

КФ: Невозможно сказать, если честно. Извините.

ХС: Вовсе нет, вы мне очень помогли. Если вспомните что-нибудь еще или увидите такую же марку где-нибудь, пожалуйста, немедленно свяжитесь с нами.

* * *

Адам Фаули

25 октября

13:35

Даже если бы трасса A417 и не была самым очевидным обратным маршрутом, я бы попросил Куинна поехать по ней: хотел проехать точно так же, как, по словам Камиллы Роуэн, она поехала в день, когда исчез ее ребенок. Конечно, в наши дни трасса застроена больше, чем в 1997 году, но даже сейчас местность вокруг довольно сельская. Проезжая каждую стоянку, я думаю: «Это здесь? Это здесь она отдала ребенка?»

Звонит телефон. Нина Мукерджи. Я ставлю ее на громкую связь.

– Я просто хотела сообщить, что там у нас с родственной ДНК.

– Вот как?

– Если коротко, то ничего. Близких родственников вообще не нашлось. На данный момент самое близкое совпадение – это три человека, которые являются четвероюродными братьями и сестрами, но это довольно далеко с точки зрения идентификации человека. По сути, это означает, что покойник и человек из базы данных имели одну и ту же пару прапрапрадедушки и такой же бабушки.

– Сколько четвероюродных братьев и сестер обычно бывает?

– Около тысячи.

– Исходя из этого, три – капля в море.

– Не забывай, эта база данных – довольно узкая выборка. Но ты прав: даже с учетом этого я обычно ожидаю выявить на данном этапе около тридцати совпадений. Я повнимательнее посмотрю на троих, которых мы нашли, но, как я уже сказала, они, вероятно, не имеют ничего общего с человеком, которого вы ищете.

Куинн морщится и качает головой. Я отлично его понимаю. Мой телефон пищит.

– Хорошо, спасибо, Нина. Сможешь продолжить? У меня тут еще один звонок, так что просто дай мне знать, если что-нибудь всплывет.

Я нажимаю «завершить разговор» и быстро проверяю номер, который появился на моем экране. Мне он совсем не нравится.

– Инспектор Фаули, – говорит женский голос. Голос, который я слишком хорошо знаю. – Не могли бы вы ответить суперинтенданту Харрисону? У него к вам разговор. Срочный.

* * *

Последнее обновление: 13:40, 25 октября 2018 года

 НЕВИНОВНА? Шок и отказ поверить – вот что испытывают все, когда появляется новость, что Лгунья Милли НЕ убивала своего новорожденного ребенка. Считавшийся пропавшим без вести в течение 20 лет сын Камиллы Роуэн был идентифицирован как ТРУП. Означает ли это, что после 15 лет тюремного заключения самая известная британская «детоубийца» выйдет на свободу?

Линда Ломбард для «Мейл онлайн»

Как стало известно, спустя более двадцати лет с тех пор, как его в последний раз видели на руках матери, когда та выходила из больницы, маленький сын Камиллы Роуэн нашелся. В 2003 году Роуэн, которой сейчас 38 лет, на сенсационном судебном процессе в Олд-Бейли была приговорена за убийство ребенка к пожизненному заключению, но теперь появились факты, которые ставят под сомнение обоснованность этого приговора. Останки ребенка так и не были найдены, и, несмотря на несколько апелляций и проверку Комиссии по пересмотру уголовных дел, Роуэн остается в тюрьме Хитсайд. Однако вскоре положение дел может измениться.

Ранее на этой неделе полиция долины Темзы разместила в своем «Твиттере» фотографию с просьбой к общественности помочь в опознании молодого человека (фото ниже), прибывшего на вокзал Оксфорда в прошлое воскресенье. Никаких дополнительных подробностей не сообщалось, но ходили слухи, что позднее тем же вечером этот мужчина был застрелен в большом загородном доме на окраине города. Местные жители опознали дом как принадлежащий пожилой паре, которая прожила здесь не менее десяти лет, но «всегда держалась особняком». Теперь наша газета может сообщить, что тесты ДНК окончательно доказали: погибший мужчина – пропавший ребенок Камиллы Роуэн.

Роуэн всегда настаивала на том, что не причиняла вреда ребенку, утверждая, будто отдала его биологическому отцу, которого она называла «Тим Бейкер». Однако ни один Тим Бейкер так и не заявил о себе, и, несмотря на тщательные поиски, проведенные полицией Южной Мерсии, его личность так и не была окончательно установлена. В настоящее время озвучиваются предположения о том, что Роуэн, возможно, все это время говорила правду, и обязательно будут призывы расследовать то, как проводилось первоначальное следствие. Пока ничего не известно ни о личности покойного, ни о том, где он жил последние двадцать лет.

Полиция долины Темзы еще не дала комментариев, равно как не было и заявления от команды адвокатов Роуэн. Но лишь вопрос времени, когда последние сделают официальный запрос о ее немедленном освобождении.

1687 комментариев

Rob__8991

Напомните мне, сколько именно детей было у этой женщины? 4? 5? И никто не знал НИ ОБ ОДНОМ из них. Так откуда мы знаем, что это не еще один ребенок, о котором никто не знал и которого она подсунула кому-то другому? Это вовсе не значит, что она не убила того, другого ребенка, как они говорят. Надеюсь, что полиция разберется в этом, хотя, вероятно, я жду от них слишком многого. Они там все сплошные тупицы. Опять будут ходить вокруг да около. В ОЧЕРЕДНОЙ РАЗ.

DawnG667788

Я собственному плевку доверяю больше, чем этой женщине, – во всей этой истории есть что-то подозрительное.

AnaGram5__1984

Так, значит, ее выпустят?

99AnnieBL99

А вот лично я никогда не думала, что она это сделала, это неестественно, мать не убивает своего ребенка. Не говоря уже о том, что у нее просто не было времени, чтобы избавиться от тела, да так, чтобы полиция не смогла его найти.

2002 SpottheBall

Она заработает на этом МЕГАБАБКИ #просто_мнение

GayZeeBo88

Срань господня, какой шорох-то поднимется.

LineofDutyfan665

Так кто же все-таки эти старики в Уитэме? Неужели никто не поинтересовался, какого черта этот тип там делал?

TickedBoxforNoPublicity44

Я знаю кое-кого, кто раньше работал в Хитсайде. Знаете, как ее там называют? Не иначе как ГЕРЦОГИНЯ. Во ржака.

AllieCatz76

Я не верю в невиновность Камиллы Роуэн. Никогда не верила. Все это будет гораздо запутаннее, чем кажется, просто подождите. И что бы это ни было за дерьмо, тетка в нем по горло.

* * *

Гислингхэм стучит в дверь Фаули и ждет, когда изнутри раздастся приглушенное «войдите». Инспектор на ногах и все еще в пальто. Он явно только что вернулся. Пролистывает что-то на экране своего телефона, хмурится и бормочет себе под нос.

– Извини, босс, мне выйти?

Фаули отрывает взгляд от телефона.

– Нет. Вообще-то, мне нужно, чтобы, прежде чем я пойду к Харрисону, ты рассказал мне про Суоннов.

– Да, я видел, это во всех новостях.

Харрисон, похоже, облажался по полной. Не нужно даже озвучивать это.

– Журналюги еще не выяснили, кто такие на самом деле Суонны, но это только вопрос времени. Они, как и мы, могут сунуть нос в земельный кадастр, и как только получат имя и дату рождения Суонна… Бинго.

Фаули на вид мрачнее тучи.

– А куда идет пресса, туда вскоре последуют и «диванные шерлоки». Ты можешь предупредить Суоннов? Вдруг они захотят уехать куда-нибудь на несколько дней?

– Не могу поверить, что они еще не в курсе, но да, мы можем их предупредить. Я пошлю Эв. – Он криво улыбается. – Так или иначе, у нее большой опыт общения со сварливыми пенсионерами.

Фаули поднимает глаза. Его взгляд внезапно становится озабоченным.

– Как там ее отец?

Гис пожимает плечами:

– Насколько я знаю, все так же. Легче точно не станет.

Фаули кивает, и некоторое время они стоят молча. Затем:

– Так что еще у тебя есть?

– Ваша догадка насчет обычной почты оказалась верной: Хлоя Сарджент поговорила с почтальоном. Выяснилось, что около месяца назад Суонны получили письмо с написанным от руки адресом и заграничной маркой. Проблема в том, что: а) миссис С. порвала его и выбросила, не прочитав, и мы теперь не сможем доказать, что она знала, кто его отправил, и б) почтальон не знает, из какой страны оно пришло. Мы позвонили ее адвокату, чтобы спросить его, но все, что получили в ответ: «Моя клиентка не помнит никакого письма». Какая неожиданность…

Фаули смотрит на него:

– Не знаю, как вы, но есть две причины, почему я рву письма, даже не удосужившись их открыть. Первая – это мусор, вторая – я знаю, от кого оно, и мне это не интересно.

Гис кивает:

– Верно. – Он подходит на шаг ближе. – Как ты думаешь, то же самое могло случиться с Роуэн? Ребенок написал и ей тоже? Время совпадает.

– Но есть и проблема, не так ли? Он мог найти Роуэн через «Википедию», но как, черт возьми, он узнал, где живут ее родители?

– Верно. Они сменили фамилию, их нет ни в телефонной книге, ни в общедоступных списках избирателей, мы проверили. И, как выяснил Хансен, по тем спискам чертовски трудно найти кого-то, кто изменил свое имя.

Фаули выглядит задумчивым.

– Вот интересно, а наоборот так же сложно?

Гис хмурится:

– Не понял, к чему ты клонишь.

– К тому, что единственное имя, с которого мы начали, было Суонн и у нас не было причин искать какое-то другое. Но если бы мы искали Дика Роуэна и уже возникло подозрение, что он мог изменить свое имя, насколько сложно было бы установить связь со Суонном?

Гис кивает:

– Теперь понял. Я поручу это Хансену. Сомневаюсь, что он будет сильно возражать – он на полпути к тому, чтобы стать миниатюрной копией Бакстера. За исключением пристрастия к шоколаду, очевидно.

Фаули улыбается:

– Запасы «Кэдбери» будут опустошены.

Его телефон сигналит.

– Харрисон, – сообщает он, глядя на экран, и его улыбка испаряется. – Спрашивает, где я. – Стягивает пальто и поправляет галстук. – Пожелай мне удачи.

* * *

Беседа с Элисон Томз

25 октября 2018 года, 14:15

Беседу провел детектив-констебль Т. Хансен

ТХ: Спасибо, что согласились поговорить со мной, мисс Томз. Я знаю, что это было давно, но речь пойдет о деле Камиллы Роуэн.

ЭТ: Что ж, постараюсь сделать все, что смогу, но не знаю, какая от меня польза. Как вы сказали, это было очень давно, и я говорила с ней всего один раз.

ТХ: Да, у меня есть записи, в которых говорится, что вы видели ее с ребенком, и что между ними, похоже, установилась эмоциональная связь, и мать «не выказывала желания отдать ребенка на усыновление». И вы больше ими не интересовались?

ЭT: У меня было полно других дел, как вы можете себе представить. Все показатели ее здоровья были в норме, ребенок тоже был здоров. У меня не было причин думать, что есть какая-то проблема. И медперсонал был со мной согласен.

ТХ: Конечно, никто в этом не сомневается. Мы хотели спросить вас о другом. Вы только что сказали, что тогда у вас было полно других дел – это все потенциальные усыновления?

ЭT: Нет-нет, я не хотела вводить вас в заблуждение. Моя работа включала не только это, но и любые проблемы, какие возникали в больнице. Например, женщины с травмами, могущими быть результатом домашнего насилия, или дети, с которыми могли плохо обращаться в семье.

ТХ: Понятно. Вы, случайно, не помните, занимались ли вы в то время другими усыновлениями? Извините, я должен объяснить: один аспект, который, возможно, в то время не был полностью исследован, – какова вероятность того, что Камилла отдала своего ребенка на усыновление неофициально? Без интернета сделать это крайне трудно, но вдруг она познакомилась с кем-то в больнице?

ЭT: Вы имеете в виду торговца детьми? Это маловероятно – такие люди обычно не околачиваются возле родильных домов.

ТХ: И вы в то время не слышали о многих случаях чего-то подобного – в общем и целом, я имею в виду?

ЭТ: Вообще нет. Честно говоря, такое случалось крайне редко.

ТХ: Да, мы так и думали. Но в таком случае возможно ли, что другая мать в том же положении могла дать Роуэн контакт? Скажем, другая девушка, которая считала, что не сможет одна воспитывать ребенка…

ЭТ: Да, понимаю. В целом звучит разумно, но я не припомню, чтобы говорила с кем-то еще об усыновлении в то время. И Камилла Роуэн, как вы помните, была в больнице всего несколько часов, не слишком долго, чтобы завязать нужное ей знакомство.

ТХ: Мы думаем, что она изучила больницу во время беременности. Когда у нее начались роды, она прямиком отправилась туда. Возможно, в течение нескольких недель до родов она могла быть где-то поблизости и встретить кого-то таким образом?

ЭТ: Да, такое возможно. Я могу просмотреть свои записи за тот период, если это поможет. Посмотреть, обсуждались ли тогда какие-либо другие усыновления.

ТХ: Это было бы здорово, спасибо. Вы же видите мой номер?

ЭT: Да, он высветился на моем телефоне.

ТХ: Большое спасибо, мисс Томз, вы мне очень помогли.

* * *

Картер возвращается в Сент-Олдейт мокрый, замерзший, уставший и взбешенный. Бо́льшую часть обратного пути ему пришлось стоять, потому что в поезде было всего два вагона, так что вид Хлои Сарджент, сухой, обогретой и удобно сидящей, не улучшает его настроения. Она смотрит на него и улыбается. Улыбается натянутой улыбкой человека, который хочет показаться дружелюбным, но определенно не хочет вступать в долгий разговор.

– Ну как?

– Никак. Лишь куча гребаных камер видеонаблюдения, на записи с которых я сейчас буду смотреть квадратными глазами.

– Не горячись, вдруг там что-то есть… Мы только что получили зацепку, что жертва могла жить за границей.

Он делает большие глаза:

– Значит, я мог быть прав насчет отеля?

Хлоя мысленно корит себя – лучше было бы ей промолчать.

Картер сбрасывает пальто и начинает разматывать шарф, который (как заметила не только Сарджент) он привык завязывать таким же узлом, что и Куинн.

– А что у тебя? – говорит он.

Она поворачивается обратно к экрану.

– Негусто. Я провела некоторое время с детективом Бакстером. Мы просматривали записи о рождении в Южной Мерсии за две тысячи второй.

Картер морщится:

– Да, веселая работенка… Не совсем в его духе, не так ли?

– Ничего страшного, – говорит Хлоя без особой уверенности. – Он знает, что делает.

Картер пожимает плечами:

– Если ты так говоришь… – Он наблюдает за ней с полминуты и подходит ближе. – Чем ты сейчас занимаешься?

Она поднимает голову, краснеет и быстро сворачивает окно на экране.

– Ничем, просто договариваюсь об интервью с доктором, принимавшим первого ребенка, – с Адрианом Моррисоном.

– Но он вряд ли много знает о втором ребенке, не так ли?

Хлоя бросает на него раздраженный взгляд:

– Это все равно надо сделать. Кто знает, вдруг с тех пор он вспомнил что-то такое, что покажется важным…

Картер смотрит на нее взглядом, говорящим: «И то верно».

– Я сегодня днем позвоню Пенни Кертис. Акушерке, которая помогла вывести это дело на чистую воду.

На этот раз она не поднимает глаз.

– Молодец, Картер.

– Я мог бы попросить сержанта Гислингхэма разрешить мне также поприсутствовать при беседе со Стивом Макилвэнни. Готов поспорить, это будет интересно…

Он умолкает. Звонит телефон. Сарджент быстро тянется, чтобы ответить; хоть что-нибудь, лишь бы заткнуть Картера.

– Алло, угрозыск. – Пауза. – Хорошо, я сейчас же спущусь. – Она встает на ноги.

– Что такое? – спрашивает Картер.

– Кто-то на стойке регистрации. Один из бывших бойфрендов Роуэн, которого мы хотим исключить из числа потенциальных отцов ребенка.

Картер закатывает глаза:

– Ну-ну…

Она бросает на него тяжелый взгляд, затем довольно демонстративно поворачивается и идет к лестнице.

Картер смотрит ей вслед, его лицо задумчиво.

* * *

Адам Фаули

25 октября

14:10

– А, вот и вы, Адам…

Новый человек в офисе – Элейн Чаллонер из пресс-службы, и, судя по ее пустой кофейной чашке, она здесь уже давно.

– Итак, – говорит Харрисон, когда я сажусь, – СМИ. И как с ними работать.

– По пути, сэр, я прочитал проект официального заявления. Я думаю, оно в значительной степени охватывает ключевые моменты…

– Да, – быстро говорит он, – мы в ваше отсутствие провели мозговой штурм. Хотели проверить, сможем ли мыслить нестандартно.

Черт. Это не сулит ничего хорошего.

– В плане?

– Например, сможем ли мы просчитывать развитие событий. Действовать на опережение. – Харрисон немного ерзает на стуле. – Элейн предположила – и я с ней согласен, – что в данном случае было бы полезно согласиться на интервью.

– На интервью? – Я ошарашенно смотрю на него, а потом на Элейн. – По-вашему, это действительно хорошая затея?

– Эта история не утихнет в ближайшее время, – говорит она. – На одно из воскресений запланирован крупный материал, перезапускающий все дело. Пройдет не так уж много времени, прежде чем кто-нибудь догадается, кто такие Суонны на самом деле. Для этого достаточно лишь обратиться в Регистрационную палату…

– Знаю, – говорю я, – я уже послал офицера предупредить их, что им предстоят несколько трудных дней с прессой.

– Вот именно, – говорит Элейн, продолжая гнуть свою линию. – Мы тоже могли бы сделать всё, что в наших силах, чтобы предотвратить…