Текст книги "Убийство – завтра"

– Начало четвертого, – Ромейн не сводил глаз с наручных часов. – Тебе не приходит в голову, Майк, что преступнику и не нужно проникать сквозь стены, что преступник уже здесь?

– А вот это ты видишь? – Англичанин расстегнул пиджак и извлек пистолет. – Хороша пушка?

Прошло еще полчаса.

В гостиную вернулся Эдди.

– Сейчас мы сделаем следующее, – прогудел Майк. – Я буду стоять здесь, а Эдди станет вон там, у стенки, и всех «гостей» возьмет под прицел. Ты, Рей, будешь как бы в изоляции Никто не посмеет приблизиться к тебе даже на дюйм.

– А я? – встрепенулась Бабл. – Я хочу в минуту опасности быть рядом со своим мужем!

– Нет, милая, мы никого не подпустим к хозяину. Никого.

– Какая гнусность! – Бабл закатила истерику. – Что вы себе позволяете?! Рей! Я не хочу…

Внезапный телефонный звонок ударил, как хлыстом.

Все, кто был в гостиной, уставились на аппарат. Ромейн едва не отдал концы, Бабл затрясло, моя кожа вновь покрылась пупырышками, Сэм вцепился в свою софу, как утопающий плотик. Только Говард и Англичанин были хладнокровны.

– Трубку возьму я, – сказал Майк.

Он подошел к телефону.

– Алло! Говорите… Нет, это Майк… О'кей, сейчас позову… – Майк положил трубку на стол и подошел к Ромейну. – Это Долорес. Она намерена поговорить с тобой.

– А… Нельзя ли сказать, что я… что меня здесь нет?

– Зачем? – Майк пожал плечами. – Что ты теряешь, если выполнишь просьбу этой девчонки? Может, она скажет, что пошутила. Не бойся, я этих козявок буду держать на прицеле. Иди к телефону. Телефонная трубка не стреляет.

Ромейн колебался. Наконец он принял решение и нетвердым шагом приблизился к столу.

– Алло! Я вас слушаю… Что за розыгрыш? Если вы полагаете, что я могу позволить…

Внезапно погас свет. За окном тоже была темень. Резкий, пронзительный крик разрезал пространство, и сразу же раздался глухой стук… Я знаю этот стук – так падает мертвое тело.

Кто-то громко выругался – наверное, Майк. Кто-то выкрикнул угрозу – наверное, Эдди. Щелкнули затворы. Я испугалась, что сейчас начнется пальба, а в такой темноте недолго попасть совсем не в того, в кого надо. Я обхватила свои голые плечи руками – крест-накрест – и приготовилась к худшему.

Свет вспыхнул так же внезапно, как и погас. Еще один удар по нервам… Я зажмурилась…

А когда открыла глаза, то увидела, что телефонная трубка равномерно, как маятник, покачивается над головой Реймонда Ромейна.

Ромейн лежал на полу, в груди его торчала рукоятка ножа. Немного дальше лежала Бабл, но ни ножа, ни крови я не видела: скорее всего, у Бабл был обморок.

Майк, Абигайль, Сэм и я смотрели на труп. От дальней стены к нам шел Эдди, на ходу засовывая пистолет в кобуру под полой пиджака.

Бабл застонала, открыла глаза.

– Что с Реем? – спросила она слабым голосом. – Погас свет… я хотела подойти к нему… кто-то ударил меня… Майк! Где Рей? Что ты молчишь?

Она приподнялась, обвела мутным взглядом комнату и увидела распростертое тело мужа в луже крови. Бабл булькнула и снова потеряла сознание.

Майк посмотрел на часы:

– Ровно четыре.

Его голос шелестел, как пергамент. Эдди крепко выругался и нагнулся над Ромейном. Потом выпрямился:

– Мертв.

– Будем вызывать полицию, – вздохнул Англичанин. – Ты позвонишь или я?

– Я позвоню. Сам, – Эдди помолчал. – Слушай, Майк, а не твоя ли эти работа?

Они смотрели один на другого в упор.

– Кретин! – заорал Майк. – Зачем мне убивать Рея?!

– Ну, парочка достойных поводов всегда найдется, – осклабился Эдди. – Ладно, полиция все выяснит.

Он начал названивать.

Дверь распахнулась, и в гостиную ввалился Бенни.

– Пятый час! – громко возвестил он. – Все спокойно. Значит, это была шутка!

– Заткнись! – рыкнул на него Майк.

Бенни обиделся:

– Я же только сказал, что это шутка. Если вы не хотите говорить со мной, то поговорите с ней.

Бенни повернулся к двери и сказал кому-то, кого мы не видели:

– Ну входите же! Смелее!

Мелькнуло что-то синее, и на пороге появилась Долорес!

Не знаю, что со мной происходит в такие ответственные моменты, но сейчас меня больше всего заинтересовал норковый жакетик, который прикрывал обнаженные плечи латиноамериканки.

– Долорес! – простонал Сэм Варни. – А мы вас… Это вы сейчас звонили?

– Да, я. Мне было ужасно неловко, я хотела извиниться за эту шутку с предсказанием, – Долорес говорила и смотрела на Майка, который стоял к ней ближе всех. – Нас почему-то разъединили, и я решила лично засвидетельствовать почтение мистеру Ромейну. Где он?

– Здесь, – Майк указал пальцем.

Девушка проследила направление указующего перста и вскрикнула:

– Нет! Нет! Не может быть!

Глаза ее закатились, она зашаталась, как срубленное деревце, и легко соскользнула на пол.

Сэм Варни схватил меня за обе руки и прижал к себе:

– Мэвис! Вы не будете падать в обморок?

– А как вы считаете: это прилично?

– Не знаю… Возможно, так принято…

– Я в порядке, Сэм, и падать не хочу. Так что уберите свои руки в карманы. Мэвис Зейдлиц устроена иначе, чем обыкновенные женщины.

– Да, я давно это заметил. Но подумал, что вы очень расстроились: ваш клиент мертв…

– Ах, да! Мой первый клиент мертв. Спасибо, что напомнили мне об этом. Хорошо же начинается карьера консультанта по конфиденциальным вопросам!

– Вы считаете свою миссию законченной? – Сэм хитро взглянул на меня и потер ручки. – А мне кажется, что все только начинается.

– Ну-ну, говорите…

– Все так ловко подстроено… Этот телефонный звонок, он ведь прозвучал без нескольких минут четыре… Смекаете?

– Так значит, вы подозреваете Долорес?

– Но ведь звонила именно она! Майк сказал, что телефонная трубка не стреляет. Долорес поступила иначе. Она пырнула его из трубки ножом!

Глава 5

Если учесть то обстоятельство, что я видела в деле многих лейтенантов полиции, то можете поверить: лейтенант Джератти, несомненно, один из лучших. Он понравился мне своей выдержанностью, вышколенностью. Седина на висках, усталость тяжелых век, спокойная речь… Короче – я даже была рада, что расследование убийства мистера Ромейна возглавил такой человек.

Он допросил всех поодиночке, а потом приказал нам собраться в гостиной.

Утро было изнуряюще долгим. Я пожаловалась Сэму Варни на головную боль. Толстяка мучили приступы голода, и он робко спросил лейтенанта, нельзя ли послать за едой. Но лейтенант был тверд и не допускал никаких вольностей. Абигайль Пинчет тоже выглядела предельно вымотанной. Она скрючилась в своем кресле и уже не заикалась о силах зла.

Было около семи.

– Я отпущу вас, – сказал Джератти, – но прежде мы повторим все с самого начала. Быть может, вы упустили кое-какие подробности, не сочтя их важными, а в этих подробностях содержится ценная информация.

– Лейтенант, вы разнюхали здесь все, что только можно, и единственная подробность, которую вы не знаете, так это размер моих ботинок! – рассвирепел Эдди.

– Итак, восстановим события последнего времени, – невозмутимо сказал Джератти. – Ромейн по почте получает вырванную из журнала страницу с телевизионной программой, где ему дается прямое указание посмотреть по телевизору шоу Сэма Варни. Это, мол, вопрос жизни и смерти. Ромейн обеспокоен, он хочет нанять частного детектива. Поскольку его знакомый сыщик Джонни Рио в отлучке, Ромейн обращается за помощью к мисс Зейдлиц. Мисс Зейдлиц едет на телестудию и знакомится с Варни, он приглашает ее на прямой эфир. На передаче, кроме мисс Зейдлиц, присутствуют мисс Пинчет и вы, мисс, – Джератти посмотрел на Долорес. – Вы предсказываете убийство Ромейна в четыре часа утра. Предсказание сбывается.

Долорес поежилась. Ее норковый жакет, видимо, не спасал от ледяных взглядов присутствующих.

– Это была шутка, розыгрыш… – заговорила Долорес. – Моя приятельница встречалась с Ромейном, забеременела… Он повел себя, как последний негодяй – бросил девушку на произвол судьбы. Я захотела хоть как-то отомстить, заставить Ромейна испытать чувство страха, унижения, беспомощности… Вот этим и объясняется мое появление в передаче и все остальное…

– Клевета! – подала голос Бабл Ромейн. – Рей был не из тех мужчин, которые волочатся за каждой юбкой!

– Да? – Долорес ненатурально рассмеялась. – Но ведь он же встречался с этой блондинкой, – и она указала на меня.

– Мои контакты с мистером Ромейном носили чисто деловой характер, – достойно ответила я. – Я впервые увидела клиента два дня назад, когда он пришел в агентство просить о помощи.

– Кто поверит, что здравомыслящий человек может нанять в качестве детектива блондинку в корсаже?! – с издевкой произнесла латиноамериканка.

– Стоп! Это эмоции, а мне нужны факты, – остановил ее Джератти. – Значит, вы, Долорес, просто хотели напугать мистера Ромейна? Почему вы сбежали после передачи?

– Ну… мне было все же неловко. Я приехала домой, но уснуть не могла и решила в конце концов позвонить Ромейну и извиниться. Он взял трубку, что-то произнес, вдруг застонал, а потом… Никто не отвечал мне. Я решила приехать и узнать, что произошло.

– Вы примчались минут через десять, не так ли? – уточнил Джератти.

– Потому что я живу в Уилшире, – ответила Долорес.

– Как вы объясняете то невероятное совпадение, что время и место смерти, предсказанное вами в шоу Сэма Варни, полностью соответствуют факту?

– Я полагаю, убийца воспользовался моим «предсказанием», чтобы тень подозрения упала на меня. Я назвала время наугад – убийца решил нанести удар именно в этот час.

– Н-да… – лейтенант задумался. – Значит, Ромейн подошел к телефону, погас свет, а когда загорелся, в груди Ромейна торчал нож. Поскольку в темноте любой мог совершить преступление, значит, вы все на подозрении.

– Вы забыли, лейтенант, что меня ударили по голове! – Бабл негодовала. – Когда свет погас, я бросилась к мужу, но убийца был начеку. Я предполагаю, что единственный, кто мог нанести удар, это… – Бабл перевела дыхание, – это Майк Англичанин!

– Сумасшедшая! – вскричал Майк. – Мы с Реем дружили! У меня не было причины убивать его!

– Причина всегда найдется.

– В таком случае она может быть и у вас, Бабл! – резко сказал Майк. – Кто видел, что вас стукнули? Вы могли проткнуть опостылевшего мужа ножом и брякнуться в обморок. Вы все очень тонко разыграли.

Джератти во время этой перепалки неторопливо курил сигарету. Наконец он погасил ее и сказал:

– Есть одна особенность во всей этой истории… Мистер Ромейн, судя по всему, был типичным торговцем, коллекционером, добропорядочным гражданином. А вот его друг, – Джератти посмотрел на Майка, – пользуется большим авторитетом среди рэкетиров и прочей шушеры Лос-Анджелеса, он человек темный, подозрительный…

– За такие слова я подам на вас в суд, – процедил Англичанин.

– Как вам угодно, – пожал плечами Джератти. – Есть еще одна неувязка. Коллекционер нанимает в качестве телохранителя… Кого в вы думали? Эдди Говарда! Человека, который еще год назад проходил как главный обвиняемый в процессе по делу об убийстве в Сан-Диего. Его спасло отсутствие прямых улик. Что за странные связи у нашего милого и добропорядочного человека с убийцами и гангстерами?

– Я могу это объяснить, – сказала Бабл. – Англичанин, так же, как и Рей, помешан на старинных вещах. Он долгое время был клиентом мужа. Разумеется, они подружились…

– Англичанин рекомендовал вашему мужу заполнить вакансию телохранителя? Это он посоветовал нанять Эдди Говарда?

– Я не стал бы протежировать Эдди даже на роль судомойки, – вспылил Англичанин.

Эдди задохнулся от ненависти, кулаки его сжались. Хриплым от душившей его злобы голосом он произнес:

– Я прочел в газете объявление Ромейна о том, что ему требуется телохранитель. Ромейн проворачивал крупные сделки, часто с ним расплачивались наличными, он не успевал отвезти деньги в банк… Конечно, ему нужен был такой человек, как я.

– До чего беспечен был этот Ромейн, – хмыкнул Джератти, – дружба с гангстером, выдающим себя за приличного человека, и тесные контакты с волком, натянувшим овечью шкуру… Странно, что его не убили раньше.

Джератти что-то вспомнил и повернулся к Бабл:

– Мистер Ромейн был застрахован?

– Не знаю, – Бабл принялась размазывать по щекам то ли слезы, то ли сопли. – Мы никогда не говорили на эту тему. Рей боялся всяческих разговоров о возможной смерти.

Абигайль Пинчет резко встала. Ее балахон напомнил мне постамент.

– Лейтенант, немедленно выпустите меня, – твердо сказала дама. – Я нахожусь здесь не по своей воле, и вы это прекрасно знаете.

– Хорошо, – Джератти сдался. – Запишите свои адреса и телефоны и отправляйтесь по домам. Но учтите: вы причастны к убийству. Вам нельзя покидать Лос-Анджелес. Пока.

Сэм, Долорес, Абигайль и я быстрым шагом устремились к двери. И тут вдруг Бабл Ромейн вцепилась в меня, как паук в свою добычу:

– Мэвис, дорогая, не уходите. Мне страшно… Побудьте со мной.

– Э… Видите ли…

– Но Рей заплатил вам! Он нанял вас. Я приплачу еще, если вы побудете со мной день-другой.

– О'кей, – вздохнула я. – Что я должна делать?

– Ничего. Мне просто нужно, чтобы рядом был надежный человек. Иначе я сойду с ума!

Джератти в это время подошел к Бабл и раскрыл свой блокнот:

– Я не успел спросить, как зовут вашего адвоката?

– Клиффорд Гиндман.

– Спасибо.

Он ушел. Я решила, что мы с Бабл остались наедине, и едва не подскочила, услышав голос Эдди Говарда. Оказывается, Эдди сидел в кресле с высоченной спинкой в самом углу гостиной.

– Идите спать, девочки, – устало произнес он. – Я сам тут присмотрю… Если появятся журналисты, я знаю, что сказать.

– Боже мой, – простонала Бабл, – бедный Рей… Ужасная смерть…

– Не растравляйте себя, Бабл, лучше поспите. Примите снотворное, – посоветовал Эдди.

– Мэвис, идемте. Комната для вас была приготовлена еще вчера до этого… до этих…

Бабл опять стала сморкаться.

– Я мечтаю выспаться, – потянулась я всем телом.

– Боже мой, – Бабл запричитала. – Эта латиноамериканская шлюха сказала, что убийца – среди нас. Боже мой!

– Я думаю, что, во-первых, она права, а во-вторых, у убийцы был подручный, – заявил Эдди.

– Что вы говорите!

– Свет! Он погас ровно в четыре. Кто-то отключил рубильник, а ведь рубильник находится снаружи дома. Потом этот же человек включил его, и свет загорелся.

– Снаружи… Там были парни Майка, – медленно, словно осененная догадкой, сказала Бабл.

– Да, там были парни Англичанина, лучшего друга мистера Ромейна, – вкрадчиво произнес Говард.

Я проспала до пяти часов дня. Открыв глаза, вспомнила вчерашнее и горько усмехнулась: кажется, впервые в жизни меня лишили сна на всю ночь, но при этом не подарили ни единого поцелуя. Кошмар! Хуже этого бывает только прогулка по оживленной улице в юбке с великолепной шлицей на бедре, не производящей на мужчин никакого впечатления и не вызывающей у них ни малейшего желания заглянуть в глубины юбочного пространства.

Я распаковала свою сумку, потом приняла душ и облачилась в белый свитерок и узкие брючки. Легкая косметика тоже к месту.

Я шла в гостиную в хорошем настроении. В конце концов, мистер Ромейн не был мне ни другом, ни любовником, ни отцом. С чего бы это мне переживать из-за его смерти!

Потом я поняла, что мои шаги заглушил толстый ковер – голубки не услышали моего появления.

Конечно, утешать вдов – занятие благородное. Нельзя не выразить сочувствие, видя, как она, несчастная, убивается. Но зачем при этом держать ее в своих объятиях? Надо хотя бы подождать, пока вдова оденется! Можно даже порекомендовать ей сменить абсолютно прозрачный нейлоновый пеньюар на черное платье, посоветовать надеть нижнее белье. Как бы вдова ни была неутешна, все же непонятно, почему Эдди столь необходимо лежать с ней на одном диване, когда в доме полно спален и дорогих мебельных гарнитуров.

Хотя, разумеется, какое мне дело до вдов. Фи! Если надо, я буду считать, что Эдди гладит спинку Бабл потому, что хотел ухватиться за спинку дивана, но промахнулся.

Однако если посмотреть на это дело с другой стороны, то какая-нибудь ханжа сказала бы, что это разврат и позор: тело мужа в морге, а любовник уже на диване.

Я сочла необходимым громко прочистить горло. Эдди отскочил от вдовушки. Он просто-напросто свалился на пол! А Бабл попыталась улыбнуться:

– О, милочка! Вы уже встали? Я думала, что ваш сон крепче…

– У вас такие мягкие, пушистые ковры, мадам. Когда идешь по ним, возникает ощущение, что ты просто паришь над полом.

– Нет, это не ковры, а ноги такие, – проворчал Эдди, – они шастают, где надо и где не надо.

Он поднялся. Надо сказать, что парочка не чувствовала себя сильно обеспокоенной.

– Я никак не могла успокоиться, – томно произнесла Бабл, – и Эдди утешал меня, как мог. Он великодушен, наш Эдди-бой. Не может видеть, как женщина плачет.

– Вы, наверное, промочили своими слезами одежду насквозь и Эдди пришлось помочь вам переодеться, – вставила я ей шпильку.

Бабл подавила желание ответить ударом на удар.

– Ну вот, все встали, – сказала она, – и все хотят есть. Пойду поищу чего-нибудь в холодильнике. Как вы смотрите на бифштексы?

– То, что надо! – одобрила я.

– Эдди, налейте Мэвис джина. Лед там, – указала Бабл и исчезла.

Говард с угрюмым видом принялся звенеть за стойкой бара бутылками и бокалами. Я смотрела на него с легкой усмешкой.

– Ваш хозяин умер, Эдди. Теперь, очевидно, вы будете хранить тело его жены.

– Не мелите чепуху.

– Бьюсь об заклад, что Бабл попросила вас остаться здесь – так же, как она попросила меня сделать это.

– Между прочим, я все утро отбивался от репортеров. А вы с Бабл почивали в своих кроватках. Я отразил первый натиск в полдень. Но в два часа здесь была туча из писак и операторов с камерами. Видели бы вы меня в этот момент!

– Да, понимаю… Лишившись последних сил, вы прилегли на диванчик, и рука Бабл показалась вам мягкой подушкой…

Эдди посмотрел на меня так, что я испугалась: не налил ли он мне вместо джина яду в бокал?

Я пригубила напиток и села. Эдди устроился рядом. Его злость прошла. Он пил и смотрел на меня своим наглым взглядом.

– Что там лейтенант Джератти говорил про убийство в Сан-Диего? – я попыталась вспомнить формулировку. – «Его спасло отсутствие прямых улик». Это правда?

– Да, я был под следствием, – проскрипел Эдди. – Меня оправдали.

– Ничего не смогли доказать?

– Прокурор прекратил дело… ввиду смерти главного свидетеля обвинения.

Эдди пригубил бокал – отпил совсем немного.

– Что случилось со свидетелем? Шел в суд и провалился в канализационное отверстие?

– Дорожная катастрофа.

Я решила, что не стоит копаться в прошлом Говарда: кто знает, что там таится… Я хотела переменить тему, но не успела: Эдди сделал это сам. Он просто обхватил мои колени своими и сжал до хруста.

– Мэвис, о чем мы говорим, когда вы так великолепны, а я так голоден! – он произнес это голосом, полным страсти.

– Разве Бабл не утолила ваш голод? – холодно осведомилась я.

– Не придавайте значения сцене, которую вы застали… Бабл действительно сильно переживала, ей нужно было опереться на чье-то плечо. Подвернулось мое… Это несерьезно.

– Конечно, несерьезно. Иначе бы Бабл надела вечернее платье, а не прозрачный пеньюар!

– Мэвис, – взмолился он, – Бабл теперь моя хозяйка, я должен считаться с ней. Но вы! Вы заставляете меня забыть все на свете!

Своими крепкими ладонями он сжал мою талию – я едва могла дышать. Наверное, талия показалась ему стеблем, а губы – цветком. Эдди притянул меня к себе и поцеловал. Он поступил опрометчиво, потому что я почувствовала, что слабею. Силы покидали меня. Он целовал и целовал… Мой рот был занят, и я не могла сказать Эдди, чтобы он убрал свои руки, колени, губы… Разумом я сопротивлялась, но сама всем телом тянулась к нему…

Бабл крикнула, подходя к гостиной:

– Скоро обед будет готов!

Второй раз за последний час Эдди отскочил от женщины, как от жаровни. Но теперь он не свалился на пол, а остался на диване.

– Прекрасно! – крикнул красавчик. – Старая обезьяна, – это он добавил тихо, чтобы слышала только я.

– Больше не смейте прикасаться ко мне, – прошипела я. – Кредит доверия исчерпан.

– Ну и черт с ним!

Вошла Бабл. Вместо пеньюара на ней были надеты шорты и рубаха навыпуск. Одежда скрывала изъяны костлявой фигуры.

– Бифштексы, салат, оливки, кофе! – провозгласила хозяйка. – Прислуга появится только завтра. Так что обслужим себя сами.

– Вперед, на кухню! – в тон ей ответил Эдди.

– Налейте-ка мне мартини. Нет, лучше захватите всю бутылку. Идем, Мэвис.

По дороге на кухню она бросила проницательный взгляд на мои пылающие губы.

– О чем вы говорили с Эдди?

– О том, как ему удалось выпутаться из той истории в Сан-Диего.

– А… – Бабл помолчала. – Чуть позже мы с Эдди должны будем навестить одно место. Магазин. Рей мог оставить в кассе кучу долларов, он вообще был не слишком практичен… Мы все осмотрим и вернемся. Мэвис, вы не будете скучать здесь без нас?

– Включу телевизор… Почитаю книгу…

– Но прежде поправите свой макияж, так? Помада совсем стерлась с ваших губ.