Текст книги "Здравствуйте. Я – любовница вашего мужа"

Извините, был неправ

На следующее утро меня разбудила смс-ка:

«Kat! Морнинг! Как добралась?)))»

«Нормально. Спасибо, что беспокоитесь»

«А как же! Ну слава богу! А то ушла, хлоп дверью – топ ногом! – мало ли?…) Как следующий спектакль будет называться, коварная?»

Ну, думаю, так легко от ответа за вчерашнее ты не уйдешь.

«После того, как ты сказал, что меня в асфальт надо закатать, я собственно решила, что пора домой. Мой вопрос, не проводишь ли ты меня, ты проигнорировал. Так что выбора особо не было»

«Нда… Выпили, поговорили!.. за жизнь в искусстве?..) Понятно, ну так и должно ж было быть».

Нет, милый, не выйдет так быстро.

«Мне кажется, что должно быть по-другому. По крайней мере я не должна одна в ночи ловить машину на Фонтанке. Ну, мне так кажется»

«Поп Гапон русского искусства – вот ты кто! НЕ! Попадья! Все подковырки, все кусь да кусь! Раньше хоть гладила… иногда…»

«Я хотела вчера погладить, а мне по руке – хлоп! И как теперь быть?»

«А я как хотел… А мне как теперь… Коварная, вероломная… Как же теперь нам?..))» —

«Вот не знаю теперь!»

«Сегодня куда идем? В кино, не?»

Нет, милый, мне и театра хватило. Мне работать надо, а не вино по ночам со знаменитостями пить.

«Мне сценарий 15-ого сдавать окончательно, а у меня еще конь не валялся. Я два дня безвылазно работаю дома. Надеюсь».

«Ладно, Kat, захотите увидеться – сигнальте!)))»

«Хорошо»

«Ну и чмок тогда тебя!»

«И тебя»

«А я тебя еще больше „КУ“!!.)))»

Все-таки он смешной, этот знаменитость. И хороший.

***

На всех журнальных обложках, на каждом рекламном плакате я вижу её лицо. Ира Дмитриева улыбается мне отовсюду. Я понимаю, что у меня паранойя, потому что при ближайшем рассмотрении это оказываются совсем другие барышни. Образ жены Ивана Кузнецова преследует меня как навязчивый фантом. Поэтому я вздрагиваю, и сердце уходит куда-то вниз, когда в переходе метро на газетном лотке я вижу её фамилию на обложке. На этот раз не галлюцинация. Беру журнал со стенда, быстро пролистываю интервью, покупать его – много чести. Лучезарная красавица, идеальная семья, образец благополучия. Неожиданно к концу интервью Ира признается, что бывает в курсе интрижек Ивана на стороне: «Ну а кто бы против него мог устоять?».

Рассказывает, как на премьере нового фильма ловила на себе горячие взгляды красавицы актрисы, с которой снимался Иван.

Мне становится тошно, и я закрываю журнал.

***

Несколько дней прошли за работой. Но я твёрдо запомнила ту минуту, когда неожиданно для себя вдруг подумала: «А может, остаться?» Эта минута волновала меня, будоражила своей неуместностью. Стало ясно: что-то поменялось в моем отношении к знаменитости. Но откуда? С чего вдруг?

Мы перекидывались смс. Я стала от них зависеть. Если, проснувшись, с утра не находила в телефоне его привета, день начинался неправильно.

Мы всё время говорили о встрече. Он звал к себе. Я тянула время. Не понимая сама, надо ли мне это, поеду ли. Да и на самом деле было не до свиданий, я работала.

С каждым днем его сообщения становились все теплее. Я грелась о них сквозь своё октябрьское одиночество, и брошенность моя не так остро скулила во мне.

Миша

Про Мишу я совсем забыла. А он и не напоминал.

Межвременье

«Мы пойдем завтра в кино?»

Это я пишу. Я знаю, что в театре завтра выходной, а мы так давно собираемся в кино. Мне надо знать заранее, как планировать свой день.

«Ээээ… Не знаю, КАТ, не уверен…»

Значит, сегодня вечером он уезжает в Москву.

«Что ж так?»

Это уже провокация с моей стороны.

«Жизнь сложная штука, I mean»

«Сложная – не то слово:) не вопрос».

Мне немножко обидно. Чего обидно? Не знаю чего, но немножко обидно.

«Вопрос… А был ли вопрос, КЭТ?»

«Был. Насчет кино. Теперь нет вопроса»

«Да жаль как-то…»

«Тебе чего жаль?»

«Хочется, чтоб погладили…»

«Даже не спрашиваю, чем ты завтра занят…»

Это еще одна провокация. Скажите мне: я уезжаю завтра в Москву, к жене и детям. Я, Катя, женат, если ты не забыла. И я вам отвечу: «Вот и прекрасно. Вот и езжайте к своей жене, на этом, давайте, закончим». Давайте расставим все точки над «i», знаменитость.

«И… Все?.. Все слова?.. И все эмоции?..»

Провокация не прошла. Но тон уже задан.

«Мы прощаемся?»

«Думаешь, да?»

«Ну, как – по твоим смс мне стало так казаться».

«А мне по твоим. Да и ты вела себя всегда так – не встретивши, прощаясь».

«Ну, жаль».

«Все?..»

«Это ты мне скажи».

«Нет. Только начало»

«:-)»

«Пустое?»

«С улыбкой:)»

«Гладишь?)»

Я все время его гладила по рукаву пальто… Потому что устал. Потому что талантливый. Потому что хорошо ко мне относится.

Никого никогда я по рукавам столько не гладила…

«Нежно:)»

Никому никогда я столько не писала сообщений. На каком-то этапе мужчины всегда звонили, и письменное общение переходило в вербальное. Здесь же – только сообщения. Ни одного звонка. Сначала меня это удивляло. Но не звонить же было самой.

Потом я привыкла, и даже втянулась в эту игру…

Знаменитость приближается

«Мне не хватает тебя сегодня почему-то»

Пришло без пятнадцати пять утра. Я не спала. Писала до ночи сценарий, а после пропала в интернете, переписываясь с одним малознакомым режиссёром. Сообщение знаменитости удивило, но не застало врасплох.

«А мне тебя» – ответила я, все-таки пять утра провоцируют на откровенность. К тому же я действительно по нему соскучилась. Мы не виделись уже четыре дня.

«Ты же знаешь, я буду с тобой…»

Оп. Вот это неожиданно. Я-то всё пока по дружбе с ним общаюсь… Хотя, какая дружба между мной и знаменитостью? Кого ты обманываешь, Катя?

Но эк его пробило в пять утра-то…

«Нет, пока не знаю».

Я честна. Была, конечно, эта минута, когда я подумала: «А не остаться ли?»

Но это была лишь минута.

Она до сих пор меня немного волнует, но это совсем не значит, что я собираюсь с ним спать. Мне Ивана Кузнецова за глаза и за уши хватило. К тому же на горизонте снова замаячил Миша.

«Я не нападаю, зачем ты защищаешься… Обидно чутка…»

Я не защищаюсь. Я просто пишу, как чувствую.

Но вспомнилось вдруг мое одиночное возвращение. Ты мне тут сейчас говоришь, что будешь со мной, а сам нисколько мной не дорожишь…

«А кто меня одну отпустил в ночь, не заботясь, что дальше со мною будет? Тебе на меня все равно…»

«Ты обидно от меня уходила».

Обидно ему, значит…

«Ты обижаешься, а я до дома могла не доехать».

«А я думал, ты вернешься».

Да, конечно. Погуляю в ночи вокруг твоего дома и вернусь. Как собачка.

«Нет, если я ухожу одна в ночь, я не возвращаюсь»

«Ну вот, видишь… А может – зря?»

«Нет, не зря. Я ухожу, когда оставаться дальше уже невозможно».

«Да зачем ты так… Гонишь. А у меня к тебе тепло только… Но! как хочешь! не хочу навязываться – досвидос».

Господи, опять детский сад… А главное, я уже целиком погружена в эти страсти.

«Ты спрашиваешь, почему я защищаюсь. Потому что всем на меня все равно».

Ответа не пришло

Миша

Позвонил Миша, и позвал на свидание. Я надела своё новое красивое пальто, встретила его после съемок, и мы пошли в кино. Вернее, сначала мы пошли в ресторан. А потом в кино. А потом опять в ресторан. И разговаривали до пяти утра. Потом он повёз меня домой, и мы целовались у моего подъезда. А потом он поехал к себе, а я пошла спать одна.

Предвестия

«Я больше ничего не доказываю. Жизнь одна, и для того, чтобы положить ее на войну с невежеством, нужно иметь психику декабриста. Или хотя бы жены декабриста. А я – обыватель, проживающий свою частную биографию. И желающий прожить её без споров до хрипоты и прыжков по баррикадам. И втянуть себя в эти дрязги не дам.

И с годами круг все уже, а критерии выбора собеседников все жестче».

Автор мне неизвестен.

Прислала письмом ему на почту цитату неизвестного мне автора, как продолжение нашего давнего разговора о вмешательстве и невмешательстве, о гражданской активности и личностном суверенитете. Он был в Москве.

На следующее утро откликнулся смс:

«Приехал! И был обрадован pismom Вашим – thanks, шо не забываете!»

Я спала.

«Спишь, теплыша?..))»

Тут я уже дошла с полузакрытыми глазами до телефона, прочитала и разулыбалась от нежности.

«Сплю:) Милый, я еще чуть-чуточку посплю:)»

«Спи, мой хороший… Спи, девочка… Чмок везде…»

«И я тебя чмок:)»

Еще немножко и я напишу «Люблю тебя»… Конечно, застал врасплох, с постели, сонную, накрыл ласковой волной, я и поплыла от благодарности… Много ли сердцу одинокому надо…

«Здравствуй, милый:)»

Пишу ему сама через час. Я проснулась, умылась, пришла в себя, но все еще нахожусь в лучах согревшего меня утром солнца…

«Я увижу тебя сегодня?»

Нет, мой хороший, не увидишь. Кто сценарий за меня писать будет?

«Завтра:) Сегодня работаю целый день».

«Это грустно, Kat…»

«Я тоже скучаю:)»

Прошло три часа. Я работаю. Периодически улыбаюсь натянутой между нами ниточке. «девочка…», «мой хороший…», «чмок везде…» Надо же, какие нежности… Представляю себе это «везде»…

Телефон отзывается на мои мысли новым сообщением:

«Ну не молчи, а?»

«Вспоминаю твои утренние сообщения, улыбаюсь:)»

Ответ не приходит. Занят, наверное. Но мне уже этого мало, мне уже хочется большего.

«Как у тебя денечек?»

Ответа нет. Я жду. Ответа нет. Ответа нет час, ответа нет два, ответа нет целый день. Довольно неприятно, когда тебе не отвечают на заданный вопрос. Довольно неприятно, когда на гребне бархатной волны тебя впечатывают в бетонный столб равнодушия.

Часов в восемь вечера пишу ему:

«Плохо, когда ты не отвечаешь на мои сообщения».

Так у нас с вами ничего не получится, знаменитость. Ни любви, ни дружбы.

Ответа нет. День закончился.

Нет вестей все следующее утро.

Я голову сломала на вопросе: что произошло? Откуда вдруг бетонный столб? Где? Что? Чем обидела? Что там ему про меня наговорили? Кто посмел?…

А что, собственно, голову ломать? Пусть сам выскажется…

«Может, ты расскажешь, что случилось?»

Ответ приходит через три часа. За это время я девятнадцать раз успела мысленно послать его на фиг.

«Где?..»

Что «где»? Отдыхайте, знаменитость, с вашей скоростной реакцией. Не отвечаю.

«Не понял?.. Ты мне смс?»

Раздражает меня.

«Четыре смс».

«Нехорошо себя чувствую слегка…»

А вот не надо, Катенька, связываться с возрастными дяденьками. У них, когда давление подскакивает, им не до нежностей. А еще прихватывает сердце, мучает радикулит и отдышка. Выздоравливайте, знаменитость, я не буду вам мешать.

Следующим утром, в половине десятого приходит:

«Как ты?»

Я дошлепала босиком до телефона, взяла его с собой в постель, но отвечать не стала. Отвечать – это просыпаться. А просыпаться – после вчерашнего – много чести. Через сорок минут пришло новое сообщение:

«А ты чего молчишь?»

Какая детская непосредственность. Тут уже пришлось проснуться.

Некрасиво не отвечать на два сообщения подряд.

«Спала…»

Лежу, улыбаюсь с закрытыми глазами: все-таки он волнуется там насчет меня.

Думаю о нём. Был бы сейчас рядом, я бы обняла его крепко, уткнулась бы ему в плечо лицом, и мы бы так лежали долго-долго.

Никакого секса. Просто обняться.

Набиваю в полглаза по кнопкам:

«Ты по мне скучаешь?..»

Тут же приходит:

«Да!.. И даже снишься…»

Я прячу нос под одеяло, плыву от любви и нежности… Новое сообщение:

«Sexy совсем… Тебе неприятно это?..»

Отвечаю:

«Приятно:)»

Я не знаю, приятно ли мне, что я снюсь знаменитости голой, но мне приятно, что я снюсь знаменитости.

«Чмок тебя!. Везде!»

Прям вот так уж и везде!

«И я тебя целую:)» – отвечаю ему.

«А когда ж?…»

Все, хватит ужом вертеться. Конец динамо.

«Завтра я приеду в театр, а после выпьем с тобой вина и поговорим об Альмодоваре, которого я два дня назад посмотрела»

Он так ругал последний фильм Альмодовара, а я посмотрела его с Мишей, и мне он очень понравился.

«Как скажешь!»

Никакого секса, знаменитость, только вино и интеллектуальные разговоры.

У меня тут Миша без секса после кино остался, хотя всё к тому располагало: и количество выпитого вина и поцелуи в пять утра.

Не пустила, домой отправила.

Езжай, говорю, к жене и детям, нечего тут со мной в пять утра целоваться.

Не хочу я. Не могу.

Я не хочу больше романов с женатыми мужчинами.

Миша

Миша ведет себя безупречно.

Я чувствую себя рядом с ним настоящей принцессой. Ему нравится во мне всё: от родинки на щеке до кончиков моих пальцев, он неустанно об этом говорит и смотрит с абсолютным обожанием.

– Наконец-то, – сообщаю Яне по телефону, – хоть один умный мужчина на моём пути. Всё ведь просто, как дважды два: дай почувствовать женщине рядом с тобой себя королевой, и она не сможет без тебя обходиться. У меня выработалась потребность, чтобы на меня смотрели так, как смотрит Миша. Я не говорю уже о том, что он не жалеет денег, мы за ночь прогуливаем какие-то невероятные суммы: выполняется любой каприз, надо только показать пальцем. Эх, Яна, не был бы он женат, какой бы это был красивый роман…

Роман

Я иду по улице с тяжёлыми пакетами, возвращаюсь домой из магазина. В кармане джинсов пиликает телефон. Я обожаю эту светлую лаконичную трель, она оповещает меня о том, что знаменитость думает обо мне. Пакеты ставлю на асфальт, лезу в карман за телефоном, читаю новое сообщение:

«А чего ты делаешь?»

Стою посреди улицы, набираю ответ. Прохожие обтекают меня с двух сторон.

«Заплатила кредит, купила еды, иду домой, работать. Думаю о тебе. А ты?»

«Тебе пишу, хочу тебя видеть, слышать, обнимать!»

Ой, ну всё. Прямо роман-роман. Стою, счастливо улыбаясь в пространство.

«И я:)»

«Ждать?..»

Ну, ведь договорились уже: завтра…

«Завтра. Мне и так из-за тебя работать трудно»

Сценарий пишется мучительно. Из последних сил. Все мысли – о знаменитости.

«А мне как…»

«Тебе – не верю, что трудно: ты органичен ВСЕГДА…:)»

«Не к Вам!»

Работать, Катя, садись работать. Если завтра ты хочешь пить вино со знаменитостью, тебе сегодня надо еще написать как минимум семь страниц.

На следующее утро сообщения не было. В начале двенадцатого я, разочарованная, написала сама.

«Нет утреннего привета? А мне так сладко просыпается от твоих сообщений… Здравствуй, милый:)»

«Здравствуй, милая моя».

Вот мы, женщины, конечно, падки на слова. Чуть-чуть нас по голове погладишь, найдёшь пару нужных оборотов – «девочка», «теплыша», «мой хороший» – плюс регулярность переписки – и всё уже, мы в зависимости… Мужчины, подсказываю вам безупречную тактику. Настойчивая ежедневная атака, а потом – хлоп! – внезапное молчание. Пропадите на пару дней. Без объявления войны. И всё, женщина тут же сама к вам стучится: а что случилось, милый, а что, ты меня больше не любишь…?

Ты меня не любишь больше?

И тишина. А мы вроде бы вчера договорились о встрече. И что?

А ничего. Я решила жить по плану, составленному вчера. А по плану у меня был маникюр на другом конце города, и затем приезд в театр – под вечер, чтобы репетиция к концу подходила…

Пара красивых проходок перед Иваном Кузнецовым, чтобы заплакал от того, какая я прекрасная, потом ужин со знаменитостью в каком-нибудь близлежащем ресторане. А потом – по домам. Хороший такой план был, я решила его придерживаться.

Поехала на маникюр. На метро – час пути.

От метро до салона оказалось полчаса ходьбы.

Район – отвратительный, на самом краю города. Занесла меня туда нелегкая: в салоне обещали хорошую скидку на дорогую французскую процедуру.

На пути к красоте люди перестали мне попадаться минут через двадцать после выхода из метро. Расстояние между угрюмыми многоэтажками с каждым новым перекрестком увеличивалось: местность данная была обжита людьми слабо, а может, и вовсе, судя по невостребованности, для нормальной жизни была непригодна.

Быстро темнело. Все семь ветров продули меня насквозь, лицо горело, волосы метались по сторонам. Стало ясно, что, если идти мне обратно этой дорогой и этой погодой, не так уж горько заплачет Иван Кузнецов от досады, что я – такая красивая… Разве что маникюр французский выручит.

Телефон из сумки возвестил о приходе нового сообщения. Я с радостным волнением стала искать его, перебирая озябшими пальцами всю дребедень, что постоянно ношу с собой.

Сообщение было от Миши. Знаменитость молчала.

Миша горячо приглашал меня на очередное свидание.

По вчерашней договоренности в моем плане, несмотря на отсутствие вестей, все еще стоял вечер со знаменитостью. Я натыкала кнопочками Мише какой-то левый ответ, и зашагала по темноте дальше, прячась в высокий воротник от октябрьской дряни, моросящей мне по лицу.

Салон находился в последнем подъезде последнего дома, за которым простирались хмурые пустыри. В очередной раз отметив, как удачно у меня получается экономить, я нажала на кнопку звонка рядом с дверью.

Маникюр мне делали три часа. Я в своём плане закладывала на него втрое меньше. Когда вышла из салона, тьма стояла уже непроглядная. В театр ехать не хотелось. Хотелось тепла, вина и доброго взгляда знаменитости.

Так как мы вчера не единожды обговаривали нашу встречу, я, несмотря на то, что инициатива от него сегодня не поступала, не считала возможным ее переносить.

«А во сколько примерно ты планируешь освободиться сегодня?» – спросила его, послав сообщение во время маникюра.

Ответ пришел через час, когда я уже подходила к метро.

«Не знаю ваще»

Информативно.

«Я сегодня в театр не приеду: поздно уже и замерзла…»

«Где ты?»

«На краю города. Мне до центра полчаса ехать».

Ответа не было. Я покрутилась немного у метро, не заходя, так как надо было определиться, куда и во сколько мне подъезжать. Ответа не было. Зато по-прежнему было холодно. Недалеко от входа я увидела сияющий огнями торговый центр и тут же поняла, насколько я голодная.

Не убирая телефон в сумку, чтобы не пропустить сообщение, я двинулась в сторону манящих перспектив.

В кафе было уютно. Грея пальцы о чашку с горячим чаем, я посматривала на молчащий телефон. Ответ не приходил уже сорок минут.

Собственно, может, это и нормально, если учесть, что он находится сейчас на сцене, но в то же время не совсем нормально, потому что-я-то по нашей договоренности его тут жду, почти в ночи, не понимая, как поступать дальше.

«Мне либо тебя ждать, либо домой ехать…» – напомнила я о себе.

Ответа не было.

Я закончила есть, достала из сумки зеркальце, накрасила губы, намотала на шею платок, надела пальто, застегнулась, повесила на плечо сумку, подумала: «Да пошел ты…» и двинулась к выходу, твердо решив ехать домой, что бы он мне теперь не писал.

На втором этаже, проходя мимо витрины с нахальными манекенами, я остановилась. Витрина звала. Почему бы не зайти, когда уже тепло и неголодно?

Очнулась я спустя два часа, после двух десятков примерок. В руках у меня болтались пакеты с нарядами под названием «Смерть Знаменитости», настроение было улучшено, глаза светились боевым огнём. Устоять против меня теперь у него не было шанса.

Мне захотелось это проверить. Переодевшись в примерочной в тонкий, полупрозрачный шифон, я, позабыв о студеных ветрах и твердом решении ехать домой, набрала новое сообщение:

«Ну что, ты очень устал? Вино не пьем сегодня?»

Было девять часов вечера. Репетиция должна была уже закончиться.

Ответа не было.

– Мать твою, да что ж за хрень такая, – сказала я вслух, запахнула потуже пальто и шагнула в промозглый холод.

***

В метро поняла, что прощения ему не будет.

Потому что так по-хамски вести себя не только знаменитостям, но и самому папе римскому нельзя.

В этой уверенности я провела остаток вечера.

Уже поздно, в глубокой ночи, набрала ему сообщение:

«Возьми, пожалуйста, книжки с собой, я завтра приеду в театр, заберу».

Это вместо «Какого, собственно, черта ты себе позволяешь?»

Я приеду завтра на репетицию, заберу у него книги, которые дала на прочтение месяц назад, и забуду, как звать его. Пусть живет себе дальше и не парится. Но книжки мои отдаст.

Ответа, естественно, не было, да я и не ждала его в два часа ночи. Зная, что он видит уже девятый сон, и прочитает мой сдержанный посыл только завтра, я умылась и спокойная в своем гневе отправилась спать.

А что случилось

Назавтра, в десять утра пришло:

«Не взял. Не принял смс.»

Что это значит, я толком не поняла.

Что значит «не принял»? Ты на телефон посмотрел, когда встал с постели? Или только на репетиции увидел мое сообщение?

А может, телефон вчера оставил в театре, потому и не отвечал весь вечер? Бред. Есть же еще и московский номер, и, если ты один телефон оставил в гримерке, значит, можно написать с другого, написать человеку, девушке, в конце концов, с которой ты договаривался о встрече, и она ждёт от тебя сообщения в холодной ночи на краю города.

Значит, книги не взял. Это плохо. За книгами придется еще раз заезжать.

Книги – это моё всё. Когда в силу широты души и желания делиться с человечеством лучшим я даю свои книги людям, а они их теряют или самоуправно оставляют у себя – подумаешь, книжка! что она – золотая, что ли? – я скриплю зубами до порошка и отчаянно пытаюсь их вернуть.

Мои книги – это святое. Они собираются одна к другой.

Лучшие – из светлых порывов – я даю почитать. А кто-то это лучшее – принимает за пачку прошитой бумаги и считает нелепыми свои обязательства по её возврату.

Возмущение тогда меня сводит до самых ногтей. Пусть лучше вы будете должны мне денег, чем не отдадите мою книгу.

Так вот, знаменитость, в театр я приеду сегодня, а книги свои заберу в следующий раз. Но заберу обязательно. Заберу и забуду про вас.

Теперь, внимание, вопрос. А что случилось? Почему? Почему на меня так открыто, я бы даже сказала, демонстративно, по-хамски забивают?

Мир – это цепочка, в которой одно следует из другого. Любая жизнь, любой поступок, любое дерево на этой планете имеет причину своего существования, потому что из ничего – ничего не рождается. Другой вопрос, что эту причину надо понять.

Человек настолько самоуверенное существо, что думает своим слабым умишком объяснить всё, что происходит вокруг. Я – человек, и я – в этом смысле самоуверенное существо. Я постоянно пытаюсь анализировать происходящее, редко, когда удачно. Я не понимаю очень многого, и жизнь без устали бьет меня абсурдом по голове.

Как туповатый ротозей, которого в очередной раз обвели вокруг пальца, я испытываю благоговейный трепет, когда мне раскрываются секреты фокуса.

Конечно, после того, как вылечу пострадавшую голову.

Первое неотвеченное сообщение – три дня назад. Следом – неотвеченные еще два.

Потом «нехорошо себя чувствую» – как объяснение.

Предположим, прихватил знаменитость радикулит, напали на него магнитные бури, так что до телефона не дотянуться.

На следующий день – прилив нежности – «хочу тебя видеть, слышать, обнимать». Договорились о встрече и – тишина.

А потом – игнор. Нежелание этой встречи.

Женщина может отказаться от свидания, если у нее неудачная прическа, отсутствует маникюр или молния на платье не застёгивается. Почему отказывается от свидания мужчина? От свидания, так давно выпрашиваемого и ожидаемого?

Ну не 15 лет ему, чтобы он закомплексовал перед встречей!

Он злится на меня за что-то. Я его чем-то обидела. Но чем?

Перечитываю свои сообщения. Бред какой-то.

Или ему сказали про меня что-нибудь гадкое. И он не хочет меня больше видеть.

Иван Кузнецов, похабно посмеиваясь, рассказал, как переспал со мной.

И тогда знаменитость понял, что я – поверхностная девица, которая спит со всеми известными актерами за автограф.

Автограф решил не давать, а забыть меня как недоразумение, отодвинуть в сторону со своего пути, чтобы не маячила перед глазами.

Прекрасно.

Я разозлилась страшно. Если Иван Кузнецов треплет мое имя в кулуарах, рассказывая, как очередная дура была им облапошена, мало ему не покажется.

Знаменитость тоже хорош. Поверил вульгарной байке, меня не спросив, что же это такое было.

Просто он меня любит очень, и тяжело переживает сам факт своей вторичности для меня. Я приеду в театр и все ему объясню.

Так или иначе, пришло время расставлять точки.