Текст книги "Змеиное логово"

Территория Американских Соединенных Штатов, г. Форт-Линкольн. Пятница, 27/06/21 21:47

В Америке заленточной без четверти семь вечера – вполне нормальное время для похода в магазин. Не знаю насчет оружейных, однако обычные лавочки и в нашем калифорнийском захолустье, и в Денвере с Бостоном еще вовсю работали.

В здешней Америке, причем можно сказать в столице ея, на улицах царит непонятное мне затишье – прохожих мало, а движения автомобильного и вовсе нет. Странно. По наводке омоновца Димы добираемся до Четвертой улицы. А вот и вывеска «Sharon Arms», солидная дверь и небольшая витрина из бронестекла, в витрине стеллаж с охотничьими слонобойными штуцерами. Ну а почему нет, наверняка и на такие стволы есть спрос. За витриной в магазине свет, и свидетельствует он о том, что Сара все же ошиблась и ужин с завтраком для нас обоих будет оплачивать сама.

Супруга остается охранять ценную тачку с несколько менее, но тоже ценным грузом, а я заглядываю в магазин. Дверь открывается с натужным скрипом – это, видимо, вместо китайских висюлек-колокольчиков, – и навстречу нам из-за высокого прилавка поднимается продавец.

М-да, кто из нас проиграл спор, это еще ба-альшой вопрос. Ибо продавец сей – рослая и крепкая дама, смахивающая на постаревшую лет на тридцать второплановую, но запоминающуюся героиню «Полицейской академии». Цепкие светлые глаза, короткие бледно-желтые волосы, тяжелая челюсть и бюст этак седьмого размера. Иными словами, очень похоже, что в данном случае «Sharon» – не еврейская фамилия Шарон, а распространенное в англоязычных краях женское имя Шэрон, а что у имени этого есть библейские израильские корни, так они есть у половины имен по всему шарику, включая посконного «Ивана».

Уточняю, работает ли еще магазин – а как же, до последнего покупателя и работает, отвечает Шэрон. На что я заявляю:

– У нас скорее вопрос противоположного характера…

И вручаю ей «трофейный» список.

Оружейница, бросив на него короткий взгляд, чуть заметно улыбается.

– Что ж, заносите, посмотрю, в каком все это состоянии, а потом будем говорить о цене.

– Тогда, пожалуйста, посмотрите для начала на состояние вот этой игрушки, – достаю из подсумка «дерринджер», – ее, если рабочая, продавать не хочу, но проверить надо. Стоимость осмотра включите в общий счет.

– Без проблем, – кивает она и уверенно откидывает вверх блок стволов.

А я возвращаюсь на улицу, приветствую «охранницу» поцелуем, сообщаю, что дело уже почти на мази, и перетаскиваю в магазин тяжеленные баулы. Два сразу поднять иногда удается, три – и не пытаюсь, не настолько я верблюд. Извлекая на смотровой верстак очередной ствол, Шэрон профессионально заглядывает в нужные места, несколько раз проводит неполную разборку и карандашиком делает на списке какие-то пометки. Дольше всего задумывается над «ли-энфилдом» и, как ни странно, над стандартной американской «громыхалкой» М79.

Еще раз проходится по списку, мысленно щелкая калькулятором. И задумчиво изрекает:

– Пять тысяч экю, наличными и прямо сейчас. Без вопросов.

Хм. Такого как-то со мной раньше не случалось. Здесь не случалось; за ленточкой бывало всякое, а вот в новом мире как-то оставалось в стороне.

– Шэрон, ну я все-таки не новичок и цены на огнестрельное оружие и боеприпасы немного знаю. Даже с оптовой скидкой здесь тысяч на десять. А в розницу, да после курса лечения у хорошего оружейного мастера, получится заметно больше.

Оружейница устало вздыхает.

– Молодой человек… простите, вас как зовут?

– Влад.

– Так вот, Влад, когда человек продает пару винтовок или пистолетов, вопросов к нему быть не должно. Но арсенал, которым можно вооружить целый отряд – выглядит подозрительно. Вы не обязаны отвечать на мои вопросы, а я не обязана их задавать – и не буду. За пять тысяч. Осмотр «дерринджера» бесплатно, машинка вполне исправна и еще послужит, если кормить ее фабричными боеприпасами, а не усиленными собственного снаряжения. – Демонстративно кладет двуствольную игрушку на прилавок… вне моей досягаемости.

Улыбаюсь и развожу руками.

– Значит, не договорились. Жать. Пять тысяч экю не стоят вашего нежелания задавать вопрос, ответ на который совершенно не является тайной.

Шэрон хрипло смеется.

– Один-ноль в вашу пользу. Итак, Влад, как же у вас в руках оказалось все это… вооружение?

Честно отвечаю:

– В прошлый четверг на двух машинах попали в засаду на Мраморном нагорье; сами уцелели, машины в хлам, засаду с помощью маневра и изрядной толики везения удалось перещелкать. Вопросом уцелевшей банды занимается римская полиция, к нам у них претензий не имелось. А это трофеи, продал бы раньше, но в Риме оружейного магазина нету. Ваш – первый на маршруте.

Оружейница медленно кивает:

– Интересная история. К сожалению, поверить в нее сложно: влезть в бандитскую засаду любой может, но уж простите, Влад, вы мало похожи на такого бойца, который способен подчистую ее «перещелкать».

– Даже не претендовал. Мы с супругой там были пятым колесом в телеге, основную работу проделали наши спутники из Патрульных сил.

Зарубки на рукояти личного ствола есть и у Сары, и у меня, и до той «дискотеки» были… но сейчас о них упоминать неуместно.

– Ах вот даже как. И кто они, если не секрет?

Пожимаю плечами.

– Джеми Хокинс и Фред Морган.

– О да, эти могут, – понимающе кивает Шэрон, – те еще головорезы, шотландцы чокнутые…

Проверка не из оригинальных. И толку от нее, как по мне, чуть.

– Насчет головорезов спорить не буду, но вот шотландцы у обоих разве что в дальней родне, – ухмыляюсь я, – Джеми из Джорджии, а Фред утверждает, что родился в Южной Африке, хотя по говору и не скажешь.

Шэрон качает головой.

– Два-ноль в вашу пользу, Влад.

– А вы с ними знакомы?

– Я – нет, зато вы знакомы.

– Тогда два-один, Шэрон, – возвращаю оружейнице комплимент. – Итак, что будем делать с нашим гешефтом?

– С гешефтом… сложно, – вздыхает она. – С одной стороны, вы правы, десять тысяч за ваши железки вполне разумная цена. С другой стороны, на территории штата Нью-Йорк и особенно в Форт-Линкольне оружие – не просто товар, но товар, подлежащий строгому учету и контролю. С третьей стороны, десяти тысяч в кассе просто нет, а банки уже закрыты.

– Чек вполне меня устроит, если завтра утром в банке я получу по нему нужную сумму.

– Что ж, тогда давайте-ваш Ай-Ди.

Шэрон вставляет в машинку около кассы сперва свою идекарту, потом мою, дважды расписывается на выскочившей распечатке, каковую передает мне вместе с «дерринджером» и пластиковым прямоугольником айдишки.

– Возьмите. «United American Bank» открывается в девять утра, работает каждый день, но в субботу и воскресенье по укороченному графику.

– А адрес не подскажете? Я в городе в первый раз.

– Совсем рядом, на Третьей, второй дом от угла, там увидите. И еще… не гуляйте сейчас по улицам. Время плохое.

Удивленно смотрю на часы.

– Начало девятого. Что тут плохого?

– Плохо то, что Сэм Браун еще вчера блокировал порт, и чем все это закончится, предсказать не берусь.

Озадаченно моргаю. Какой еще Сэм Браун и что «это»?

Шэрон конспективно объясняет. Оказывается, у властей Форт-Линкольна давно имеют место трения с местным профсоюзным движением, и вот на днях эти трения переросли в классические стачки. Во вторник к полудню встал нефтеперерабатывающий завод, в среду утром – судоремонтный, а вчера припортовый район вообще ощетинился натуральными баррикадами. Полиция третьи сутки на энергетиках, ходят слухи о вводе военного положения, и это при том, что оружия у граждан Штатов на руках немного, а у приезжих его и вовсе не должно быть. А Сэм Браун, главный оратор профсоюзников, чувствует за спиной «поддержку масс» и уперся обеими рогами…

– И ведь правильные вещи говорит, сволочь этакая, – вздыхает Шэрон, – поэтому многие за ним и идут. Но если позволить Брауну взять верх, эта его «бурая гвардия»[82]82
  Распространенная английская фамилия Brown дословно переводится как «коричневый», «бурый».


[Закрыть] вообще с цепи сорвется, сейчас-то они при баррикадах и вроде как делом заняты…

– Позвольте догадку: главные враги народа, если верить Брауну, – мрачно комментирую я, – это небось ниггеры и жиды.

– Ну не в таких формулировках…

– Вот что меня интересует меньше всего, так это под каким соусом очередной горлопан пропихивается в фюреры избранной нации. Спасибо за предупреждение.

М-да, «следить за международным положением» иногда все-таки полезно. У меня к этому занятию давняя и прочная идеосинкразия, и все-таки – вот знал бы заранее расклад в Форт-Линкольне, хрен бы полез в эту колыбель революции… Ну да, а то понимаешь меня спрашивали, лезть или нет, маршрут конвоя определяет исключительно караван-баши.

Массаракш.

Кто там определяет маршрут конвоя, который доставил в «колыбель революции» запечатанные контейнеры с секретным китайским товаром? Что-то мне подсказывает, что исключительно заказчик этого товара. А заказчик – достопочтенный Сэм Браун, ну или скорее кто-то из его присных, дабы не трепать популярное в народе имя. А потребный здесь и сейчас товар, соответственно, должен быть легким стрелковым оружием, ввоз которого из-за ленточки и обращение в Новой Земле никто особо не контролирует. Спокойно заказываешь через любую орденскую Базу, спокойно провозишь в запечатанном контейнере куда угодно, хоть в насквозь прогибиционистский штат Нью-Йорк и его столицу… а потом сей контейнер спокойно вскрываешь и раздаешь его содержимое кому надо.

Тридцать три раза массаракш. Кажется, полыхнет тут если не прямо сейчас, то очень и очень скоро. И мы в самом центре.

Вот интересно, капитан Мятликов это осознает? Готов согласиться, что в ОМОН отбирают не за интеллект, но все-таки вряд ли полному дуболому доверили бы пост караван-баши, должность ответственная и требует отнюдь не одной стрелковой и физической подготовки. Начальник транспортной колонны должен знать, что везет. Верю, что условия «бартера» определял заказчик и определены они достаточно хитро, чтобы московский конвой избежал явных подозрений в организации вооруженного восстания. И все же…

А если взглянуть на это с другой стороны? Кому бы ни были выгодны беспорядки в Форт-Линкольне, при любом их завершении Москва – ну или шире, Московский протекторат Русской Конфедерации, – будет в плюсах, ибо в отличие от всех остальных, правительство Москвы через начальство капитана Мятликова заранее ЗНАЛО дату начала этих беспорядков. Соответственно имело массу возможностей подготовиться и половить в мутной воде нужную рыбку… Политика, массаракш. И в этом раскладе омоновцы – всего лишь честно служат своей территории. Причем делают это по-умному, как бишь там говаривал генерал Паттон – «солдат, твоя задача не геройски погибать за свою страну, а сделать так, чтобы за свою страну геройски погиб тот сукин сын из окопа напротив».

Так, ладно. Какая во всей этой катавасии задача у меня? Да в общем-то прежняя: сохранить целой-невредимой любимую супругу, ну и неплохо бы уцелеть самому.

Территория Американских Соединенных Штатов, г. Форт-Линкольн. Пятница, 27/06/21 23:14

Капитан Мятликов с усталым видом выслушивает мои краткие выкладки по герру геверкшафтсфюреру[83]83
  Gewerkschaftsführer – нем. «профсоюзный руководитель».


[Закрыть] Брауну и революционному движению в портовых кварталах. Толстый намек на три грузовых контейнера с китайским оружием и боеприпасами, которые, вероятно, повстанцы получили сегодня вечером (а КамАЗы приложились в нагрузку и для маскировки), омоновец пропускает мимо ушей.

– От меня-то ты чего хочешь? – интересуется караван-баши, спокойный аки мамонт. – Мы едем в Москву. Довезем и вас, как договорились. А чужие разборки нам до фонаря, приказа ввязываться в них не было.

– Думаешь, сюда волнения не доберутся? А если будет стрельба?

Мятликов отмахивается.

– Гостиница крепкая, территория просматривается, часовые на постах. Отобьемся, если что. Посмотрим, как пройдет ночь, может, утром при таких делах поедем пораньше…

– Тогда сперва подбросите меня к банку на Третьей. Дела на пять минут, но нужно именно в Форт-Линкольне.

– Ну загляните утром сами, в крайнем случае, колонна вас за КПП подождет.

Качаю головой.

– Нет уж. В здешних беспорядках я женой рисковать не намерен. Она останется в конвое.

Капитан снова пожимает плечами:

– Можно и так, не великая сложность. Когда там банк открывается, в девять? Скажу Демону и Хвосту, с ними на «хаммере» и прокатишься.

– Спасибо.

– Не за что. А теперь дуй к жене и без нужды не морочь мне одно место.

Выполняю распоряжение караван-баши и присоединяюсь в гостиничном буфете к Саре, угрюмо жующей сандвич с ветчиной, салатом и майонезом. Все, любимая, вопрос решен. Грубо и в лоб, можно было тоньше? Можно, имей мы дело с кем-то другим, а тут вояки отечественного разлива, и вовсе не интеллектуальная элита оных. Даже если в новоземельной Москве аббревиатура ОМОН относится к обычным армейцам, а не к ментам, чья основная задача – «обеспечивать порядок» на футбольных трибунах и в окрестностях таковых после проигрыша доблестного «Спартака» залетному «Пахтакору». Ну или пресекать аналогичный беспорядок на всяких демонстрациях протеста; все равно до зубров разведслужбы вроде комиссара Рамиреса и фрау Ширмер капитану Мятликову очень и очень далеко. Танцы вокруг да около ничего не дали бы, а так – карты на стол, все мы в одной лодке, раскачивать не будем, грязных обвинений не делаю, но и слепоглухонемого изображать не хочу.

Территория Американских Соединенных Штатов, г. Форт-Линкольн. Суббота, 28/06/21 07:42

Ночью и правда постреливали. Наверное, со стороны припортовых кварталов, однако голову на отсечение не дам – вечернего моциона у нас по понятным причинам вчера не получилось, и где тут расположен порт, а где все остальное, ни я, ни Сара не в курсе. В гостиницу, во всяком случае, никакие погромщики не полезли, и утром часовые-омоновцы законопослушно прячут короткоствольные автоматы, свинтив с них глушители. Шершаво-черный пластик, вместо рожка – коробчатый магазин, прямой и толстый… «девятка» под хитрый дозвуковой патрон на основе гильзы «образца сорок третьего года», в руках не держал, только на картинке видел.

Капитан Мятликов привычно организует колонну на выезд, недовольная вынужденной разлукой Сара за рулем «самурая» следует за «буханкой», и вот на гостиничной стоянке остается только синий «хаммер». А при нем два омоновца – Димон и еще один, этакий белобрысый бычок от силы годков двадцати. Те самые Демон и Хвост. Ну и я, разумеется. Димон-Демон спокойно курит у ограды, дисциплинированно стряхивая пепел в урну; Хвост просто дремлет за баранкой «хаммера». Не знаю уж по какому случаю, но оба омоновца в полной боевой, автоматы где-то в закрытых баулах, зато на бронежилет и «сферу» антиоружейное законодательство штата Нью-Йорк не распространяется. При виде такого эскорта я, поразмыслив, и сам достал подаренные Фредом броник со шлемом и натянул. Наверняка по времени в норматив не уложился, так мне и не нужно.

– А тебе зачем? – вслух удивляется Димон, когда перед ними предстаю весь из себя бронированный я. – Мы ни в какой бой не собираемся, а в банке вроде стрелять не должны.

– Очень надеюсь, – киваю я. – Но как-то оно в жилете спокойнее.

Загорать под банком до того, как он откроется, смысла нет, а в нынешней ситуации «вооруженного мятежа» вдобавок и опасно, поди знай, что там себе банковские охранники подумают. Так что мы дышим воздухом еще с полчасика. Попутно любопытствую у омоновцев насчет боевых качеств этого их спецавтомата-«девятки», поскольку справочник справочником, но лучше я послушаю мнение прямых пользователей.

– Считай, тот же «укорот», – отвечает Димон, – только приклад похуже, весь из себя капризный и в рожке двадцать патронов вместо тридцати. Зато шьет броники только так, и если с глушителем – довольно тихий.

– Нишевая машинка, – добавляет Хвост, не открывая глаз. – Воевать нельзя, можно скрытно работать метров на сто.

Оба дружно сходятся во мнении, что для «воевать» под этот патрон нужен «вал» или «винторез», годные пусть не на четыреста табличных метров, но на триста – вполне, причем так же тихо. А вот старший брат выданной им «девятки», ВСК-94, даром что разрекламирован по самое не могу, дальше двухсот пятидесяти метров уже никакой.

За разговором время течет быстро, и к девяти часам мы с Димоном загружаемся в «хаммер» – я на заднее сиденье, он на штурманское, – и неторопливо катим на Третью.

Белая вывеска с сине-золотой надписью «United American Bank» видна издалека. Хвост останавливается не прямо у банка, а наискосок, у киоска с мороженым, плюс под банком солнце, а напротив пока тень. Ладно, пройти два шага несложно. Двери темного стекла скользят в стороны, навстречу выходит усталого вида пожилой охранник, на груди знакомый еще по Порто-Франко автомат – М635, что ли, в общем, клон стоунеровского изделия под люгеровский боеприпас. Вежливо, но твердо охранник интересуется целью моего визита, потом просит показать чек. Да, «в мирное время» подобного ни в одном банке себе не позволяли… что ж, извольте, предъявляю чек за подписью миссис Шэрон Истбрук, и меня пропускают в зал к операционистам. Из четырех окошек работает только одно, уж не знаю, суббота тому причиной или беспорядки в порту Форт-Линкольна, да и какая мне разница-то, абы кто-нибудь был на месте и сделал что следует. Сдаю в окошко чек оружейницы вместе со своей идекартой, и прошу из положенных мне по данному платежному предписанию десяти тысяч семь перечислить на вот этот счет в Банке Ордена, – вписываю номер айдишки Фреда, – а остальные выдать наличными. Обналичка бесплатная, а вот за услуги перевода в дружественный, но все-таки чужой банк снимают три процента комиссии – двести десять экю, однако; ладно, пусть их, забирать всю пачку «игральных карт», а потом искать еще и орденский банк я все равно сейчас не буду. В Порто-Франко жаба мне подобный ненужный расход не подписала бы, но в здешнем раскладе сидит тихо, боится лишний раз квакнуть.

Расписываюсь на желтой квитанции, вручаю ее операционистке – массивной негритянке с розовой прической, согласно табличке на окне: «Гейл Джордан», – сгребаю в кошелек-набрюшник кучку разноцветных пластиковых прямоугольников, забираю распечатку-чек и разворачиваюсь в сторону выхода, собираясь отчаливать.

Автоматная очередь, брызгами разлетается плексиглас внутренней двери – внешняя из бронестекла, а на второй сэкономили, – перечеркнутое пулями тело охранника сползает по стенке, и в зал врываются двое. У обоих традиционные для такого сюжета маски-чулки, у одного просторный светлый плащ, под которым явно только что и прятался «сударь» со сложенным прикладом, а второй просто в мешковатой ветровке и с громадным пистолетом в лапе. Излюбленная голливудскими режиссерами «песчаная курица» с удлинненным стволом.

Разумеется, дальше следует такое же традиционное:

– Ни с места, это ограбление!

Здесь традиция прерывается.

Потому как прикрытая листом распечатки «леди таурус» уже у меня в руке, и я от бедра навскидку посылаю три пули в грабителя с «курицей», дважды попадаю, он успевает нажать на спуск, после чего от выстрела все мы дружно глохнем, его пуля улетает куда-то вбок, сам он, скрюченный, оседает на пол, автоматчик в макинтоше разворачивает «сударь» ко мне и дает короткую в корпус, меня отбрасывает назад, а потом он падает, полчерепа долой, и в разбитых дверях вырастает шкафчик-омоновец с «девяткой» наперевес. Кряхтя, поднимаюсь на колено; ощущения как после хорошего такого удара в грудину.

– Живой?.. – по-русски спрашивает омоновец, поднимает забрало «сферы». Хвост.

– И даже здоровый, – ощупываю грудь, пули пробили слой кевлара, но бронепластина выдержала.

– А Демон там снаружи третьего повязал, – сообщает Хвост.

Тут на сцене появляется операциониста Гейл, норовящая расцеловать сразу нас обоих, и откуда-то материализуется категорически штатского вида пузанчик с короткоствольным дробовиком под мышкой и аптечкой в руках. Помогает мне расстегнуть бронеразгрузку, проверяет – ран и в самом деле нет, тэтэшная пуля обычно пробивает легкие скрытые броники первого класса зашиты, но на мне-то по отечественной классификации четвертый, если не пятый. Так что даже с пятнадцати метров, для автомата «в упор», отделался ушибом. Будет синяк, предупреждает санитар-любитель, смазывая ноющие места какой-то мазью; переживу, усмехаюсь я, благодарно похлопывая черную бронеразгрузку.

По закону жанра сейчас должна прибыть опергруппа фортлинкольнской полиции, у которой сработала тревожная сирена «ограбление банка», положить всех мордой в пол, а потом разбираться с награждением непричастных и наказанием невиновных. Законы жанра, однако, сегодня не работают. Мог бы и сам догадаться, Шэрон ведь вчера вечером говорила, что копы третий день на дежурстве и живут на стимуляторах, а ночью, с началом стрельбы, под ружье тем более поставили всех свободных и примкнувшую к ним ДНД, или кто тут вместо нее… короче, на банальное ограбление выезжать явно некому, и ждать реакции властей придется хрен его знает сколько.

Автоматчика Хвост уложил наповал, а вот его сообщник после двух пуль тридцать восьмого калибра еще живой. Первую помощь мы ему оказываем, выживет – его счастье, будет кого представить суду. Ну и третий, водитель, который сидел снаружи «на стреме», благополучно упакован Демоном для транспортировки куда надо – жив-здоров, разве только слегка помят.

– Копов дожидаться не будем, сами решим, – твердо заявляет пузанчик – Том Линдсей, замдиректора банка по чему-то там (я прослушал, а переспрашивать счел невежливым). – Описание «как было дело» я сейчас нарисую, вы подпишете, а когда у полиции дойдут руки, она и пленников допросит, и прочим займется. Премию за спасение банковской кассы вам уже оформляют. Единственно что, все трофеи, которые по закону ваши, придется оставить уликами до конца официального разбирательства, так что от имени банка я их сейчас официально выкуплю и эту сумму включу компенсацией.

Мы с такой постановкой вопроса дружно соглашаемся, и Линдсей добавляет приложением к протоколу опись «изъятого у грабителей». Автомат «тип 54», сиречь китайский клон ППС (здравствуй, «китайский след»); монструозный пистолет «Desert Eagle Mk. XIX» под жуткий пятидесятый калибр и пара более вменяемых игрушек – девятнадцатый «глок» и карманный «келтек-тридцать два». А также бэушный пикапчик «шевроле», на котором вся троица и прибыла на дело. Ну и собственно премия, итого – чуть больше десяти тысяч на нос.

Гейл торжественно вручает нам три еще теплых банковских карточки из белого пластика с синим силуэтом голубя над логотипом UAB, и распечатки с балансовыми суммами. Мол, свободно предъявляйте к оплате вместе с личным Ай-Ди, даже если в каком-то городе отделения Объединенного Американского не будет, в любом крупном банке решат взаимозачетом.

Грустно смотрю на убитого охранника.

– Гейл, а у него родные были?

Негритянка вздыхает:

– У Дика-то? Дочь где-то в Тулузе живет, вышла за тамошнего аптекаря. Никогда ее не видела.

Решительно лезу в кошелек и выкладываю на стойку тысячу экю.

– Будете ей отправлять страховку «по утрате родственника», или как она правильно зовется – добавьте к общей сумме.

Жаба слабо пищит, но возражения тотемной твари на этот раз меня не интересуют. Мужик лег на боевом посту, дал мне время засечь угрозу и как минимум оружие достать; ему я остался должен и отдать уже не сумею. Пусть будет хотя бы так…

После чего нам желают счастливой дороги и просят заходить в любое время, особенно когда беспорядки улягутся.

– А уляжется все скоро, – прогнозирует Линдсей, – с такими делами Грей через голову этого мямли Джонстона объявит военное положение и введет в город Еврейский легион. Они всю брауновскую кодлу и вынесут в момент.

Грей – это президент АСШ, помню. Джонстон, по контексту, должен быть то ли губернатором штата Нью-Йорк, то ли столичным мэром. А вот что такое Еврейский легион?

Последнее я, видимо, произношу вслух (причем по-английски), поскольку Линдсей отвечает:

– Да тут под Форт-Линкольном живет крупная еврейская община. Когда-то разругались с религиозными сородичами, которые осели ближе к Зиону, и переехали сюда. Давно уже добиваются, чтобы их автономию включили в состав столицы, тогда будет много налоговых преференций и вообще…

– А при чем тут Еврейский легион?

– Так они по израильскому обычаю одной рукой пашут, а из другой не выпускают автомата. Тысяч пять жителей, которые за десять минут из себя выставят тысячу штыков.

Серьезная сила по местным меркам, соглашаюсь я, особенно если эта тысяча штыков имеет должную подготовку. Сколько там у герра Брауна бойцов? Если предположить, что на трех КамАЗах везли автоматы с патронами именно для снабжения его ударно-штурмовых частей и на каждый автомат хотя бы четыре боекомплекта, а для уличных боев и побольше не помешало бы… Массогабарит у «сударя», как и у его китайского клона, лишь немногим уступает «калашу», то есть в стандартном ящике должно быть пять автоматов. А патронов в таком же стандартном ящике – два цинка, две четыреста с чем-то там единиц тэтэшной укупорки, как раз получается на один автомат плюс-минус лапоть. То есть на каждый ящик автоматов – нужно пять ящиков боеприпаса. И весят эти шесть ящиков где-то под сто тридцать кило брутто. Данные по старой советской расфасовке, как упаковывают китайцы – без понятия, однако пропорция вряд ли сильно отличается. КамАзы пятитонные, а с учетом того, что в кузове каждого грузовика сидело еще два омоновца и валялся прочий дорожный скарб – максимум имеем сотню ящиков с оружием и пятьсот с патронами. То есть на полтысячи бойцов, считаем, пехотный батальон. Сила серьезная, особенно при неожиданном появлении; а вот когда фактор неожиданности свое уже отыграл и у противников армейские броники, приличная подготовка и нормальное командование – Линдсей верно говорит, в таком раскладе «бурую гвардию» со всеми примкнувшими любителями побузить вынесут за несколько часов. Еврейский легион отработает или как, местным виднее. Плюс фактор оружия учесть; возможно, в условиях Отечественной «сударь» и был лучшим автоматом для массовой армии, но с тех пор много воды утекло.

Самое забавное: геверкшафтсфюрер Браун в своих проповедях таки оказался совершенно прав, главная угроза его перевороту – ниггеры местной вохры-полиции, которые все это время держали внешнюю сторону баррикад, и жиды-легионеры из пригорода, чьей задачей будет штыками зачистить портовый район…