Текст книги "Твой сладкий поцелуй"

– В самом лучшем смысле…

Его смех был скорее похож на вздох. Он провел пальцем по нижней губе Марии.

– К сожалению, моя дорогая, и в худшем – тоже.

Глава 12

Мария сначала колебалась, рассказывать ли Джоан о поцелуе, о ее первом поцелуе, но, в конце концов, радость была слишком велика, чтобы держать ее в себе. Спустя два дня, когда они оказались на ежегодном завтраке в саду у леди Плимптон, Мария отвела кузину в укромный уголок и все ей поведала.

– О! – Джоан приложила одну руку к сердцу, а второй стала обмахивать лицо. – Боже мой!

– Тихо, – вспыхнула Мария. – Все заинтересуются, о чем мы здесь говорим.

– Если бы меня кто-то так поцеловал! – Джоан вздохнула и опустила руки. – Может быть, он сегодня здесь.

Мария осмотрелась вокруг. Леди Плимптон была старинной подругой ее бабушки, и мать пришла сюда только поэтому. Гости в основном все пожилые, молодых джентльменов почти не было.

– Возможно, но только вряд ли.

– Я чувствую, что мы его найдем. Люди всегда появляются в самых неожиданных местах.

Мария рассмеялась и согласилась с кузиной, хотя сама сомневалась в правоте ее слов. Джоан позвала к себе мать, поэтому она сжала руку Марии и, пообещав обращать внимание на всех, кто мог бы сойти за Гарри, поспешила к матери.

Мария медленно прохаживалась среди гостей. От одной только мысли о поцелуе Гарри у нее все дрожало внутри и сбивалось дыхание. Разве мог он быть здесь? Они с Джоан, вероятно, были самыми юными среди приглашенных, но у буфета стояли несколько молодых джентльменов и разговаривали между собой. Большинство гостей вышли на улицу, и Мария прошла через открытые двери следом за ними.

День стоял великолепный, яркий и свежий после недавнего дождя. В окружении зелени и цветов были расставлены красиво украшенные столы. В середине сада журчал высокий фонтан, вода сверкала на солнце, как россыпь бриллиантов. Около дома под огромным белым навесом стоял стол, ломившийся от вкусной еды, которой можно было накормить половину Лондона. Мария смотрела на подносы со сладкими булочками и тарелки с пирожными. Интересно, Гарри посчитал бы безнравственным это пышное застолье для людей, которые никогда в своей жизни не знали, что такое голод? Неужели в Лондоне есть люди, по-настоящему страдающие от голода? Забавно, что он впервые в жизни заставил ее задуматься о подобных вещах.

Мария проходила мимо накрытого стола, когда услышала голос мужчины у себя за спиной. Она даже не поняла, что он сказал, она просто уловила тембр, но этого было достаточно. Она резко остановилась, все еще не веря себе. Этот голос. Она знала его. Она обыскала весь Лондон в поисках этого голоса, а он звучит здесь, прямо в саду леди Плимптон.

Мария повернулась, отыскивая взглядом говорившего.

Он стоял к ней спиной в темной одежде, склонившись над стойкой буфета. Вот он снова заговорил, и от знакомого раскатистого голоса сердце застучало где-то в горле, а в голове образовалась пустота. Господи, что же она должна сказать ему? За все то время, что она искала его, Мария так и не придумала, как будет вести себя при встрече. Триумфальное «я нашла тебя!» в данной ситуации казалось совсем неуместным. Мария не хотела показаться грубой или невежливой, или, еще хуже, глупой. У нее пересохло во рту, ей захотелось, чтобы поблизости оказался стакан воды. Ну, где же Джоан? Если бы рядом была подруга, она бы чувствовала себя намного увереннее и спокойнее.

Мужчина повернулся, в руках у него был поднос. Мария сделала шаг назад, но не отступила с его пути, сцепив дрожащие пальцы рук. Пять шагов, три, один…

– Добрый день, сэр, – беззаботно поздоровалась Мария. – Какой сюрприз встретить вас здесь.

Он остановился, глядя на нее из-под круглых очков. Спокойные карие глаза, высокий рост, аккуратно причесанные каштановые волосы. Ему было не более тридцати, симпатичный, но ничего выдающегося.

– Мэм. – Он вежливо, насколько ему позволял поднос в руках, поклонился. – Могу я вам помочь?

– П-почему вы не узнаете меня? – Мария растерялась, поэтому, понизив голос, добавила: – Гарри!

– Простите? – В его голосе послышались удивленные нотки.

Мария потопталась на месте. Это был его голос, она готова была поклясться, но он отвечал не так, как должен был отвечать.

– Это я, Мария. Ты же не мог забыть меня.

– Действительно, мне не следовало говорить, что… – Он замолчал, В его лице промелькнуло что-то непонятное – кажется, секундное замешательство, испуг, смятение… Это заставило Марию содрогнуться от ужаса. И все же одна сказанная им фраза только укрепила ее убеждение, что это был действительно Гарри. Она облизнула пересохшие губы и шагнула вперед, не обращая внимания на сомнения и опасения, которые множились у нее в голове. Не могло быть в Лондоне двух джентльменов с одинаковыми голосами…

– Тогда ты должен вспомнить! Вряд ли ты мог забыть наши разговоры! И место, где мы встретились! – Мария пристально наблюдала за ним, чтобы не упустить ни малейшего признака того, что он узнал ее, хотя сама уже начинала сожалеть, что заговорила с ним. Как унизительно, что приходится выспрашивать у него все это! Лучше было бы официально представиться или пройти в укромный уголок, где она могла бы поговорить с ним наедине. Но на его лице не было ни малейшего признака понимания. Повисла неловкая пауза. – Но я вас знаю, – беспомощно обронила Мария.

– Таун! – Рядом появился мистер Крейн. – Дядя ждет свой чай. Леди Мария, какое счастье видеть вас! – обратился он к Марии и поклонился. Мария перевела ошеломленный взгляд на Гарри, который молча и покорно стоял в стороне…

– Да, сэр. Простите, миледи. – Гарри вежливо откланялся и прошел мимо Марии.

Мария онемела от шока и смущения и молча наблюдала, как он удаляется, ни разу не оглянувшись на нее. Это был Гарри, это ведь, несомненно, был он. И либо притворился, что не знает ее, либо… Либо не хочет знать.

– Надеюсь, что этот человек не причинил вам беспокойства, – подал голос мистер Крейн. – Секретарь моего дяди… Тот не может обходиться без него, особенно в последнее время. – Он замолчал, а Мария не могла говорить с ним, даже если бы захотела. Секретарь. Обычный секретарь. А она пригласила его в свою спальню и позволила себя поцеловать. – У вас бледный вид, леди Мария. Могу я предложить вам бокал вина?

Мария слабо кивнула. Она была согласна на все, только бы он ушел отсюда. Всего лишь секретарь…

– Или лимонада? – самозабвенно нажимал мистер Крейн. – Я могу послать за чашкой чая, если пожелаете, это не займет много времени, я уверен. Или, может, воды?

– Да, лучше чаю, – отчаянно согласилась Мария, только бы он скорее оставил ее в покое.

– Отлично, чай! – Мистер Крейн весь засиял. – Я вернусь через мгновение, леди Мария.

Как только он ушел, Мария пробралась через скопление гостей на открытое место, откуда могла видеть Гарри, который через лужайку направлялся к старому мистеру Крейну. Ей стало трудно дышать, было тяжело на сердце. Слуга… Неудивительно, что он не назвал ей свое имя…

– Мария! Вот ты где! – К ней навстречу, придерживая руками юбки, спешила Джоан. – Пойдем, там, у фонтана стоит группа молодых людей, и двое из них ужасно симпатичные! – Потом она заметила выражение лица Марии. – Что случилось? Что-то не так?

– Это Гарри. – У Марии едва шевелились губы, когда она смотрела вслед секретарю. Тот почти дошел до лорда Крейна, сидевшего на солнышке у камелий, которыми славился сад леди Плимптон.

– Мария, это лорд Крейн, – поправила Джоан, проследив за взглядом Марии. – Ему уже лет сто, должно быть.

– Да я не о нем. Молодой человек с ним. – Слова душили ее. – Его секретарь.

– Его секретарь и есть Гарри? Да нет! – Джоан повернулась, чтобы украдкой посмотреть на его фигуру, потом опять перевела взгляд на Марию. – Ты ошибаешься, дорогая. Твоя мать никогда не пригласила бы на свой бал секретаря. Это либо родственник, либо кто-то, похожий на него…

– Я слышала его голос, Джоан, – покачала головой Мария. – Он разговаривал со мной. Я точно знаю, что это Гарри. – У Марии задрожали колени, и она ухватилась за руку Джоан. – Он лгал мне, он заставил меня поверить, что он – джентльмен…

– Давай присядем. – Джоан обняла подругу за плечи.

Мария позволила кузине отвести ее к скамейке, которая стояла поблизости. Девушка тяжело опустилась на нее, все ее мечты и фантазии рухнули в одно мгновение. Как он мог так обманывать ее? Как смел, забраться в ее комнату, когда он всего лишь слуга? Как он мог позволить себе думать, что намерен ухаживать за ней?

– Теперь ты понимаешь, почему он так и не решился представиться? Вот змея! – возмутилась Джоан. – Как будто у него был шанс! Мне кажется, ты должна радоваться, что раскусила его. Теперь ему уже не удастся скрыть свое настоящее лицо, он – лгун. Тебе надо немедленно сообщить об этом родителям; они должны знать, что под видом джентльмена в их дом проник простой слуга.

– Нет. – Голосу Марии был слабым, но спокойным. – Он… Он обманул меня, но на самом деле никогда не говорил, что он – джентльмен. Я уже ничего не понимаю. Но родителям ничего говорить не стану. Зачем им лишние проблемы?

– Но что же ты станешь теперь делать? Как отомстишь этому негодяю? Он заслуживает этого, ты знаешь. Надо же… Я сама наполовину влюбилась в него, вернее, в его образ. Просто слушала, что ты о нем рассказываешь, и по твоим словам почти влюбилась. – Джоан наклонилась к Марии и сжала ей руку. – Знаешь, возможно, это и была его цель! Если бы он мог сохранить в тайне свою игру, он бы мог влюбить в себя какую-нибудь девушку и даже убедить ее сбежать вместе с ним. Представь ее состояние, когда она обнаружила бы, что вышла замуж за обычное ничтожество.

Мария слушала, что говорила кузина. Ей следовало считать себя счастливой, потому что в отличие от Джоан она влюбилась в Гарри не наполовину, а по-настоящему и даже думала выйти за него замуж, если только… если только…

Но это оказалось совершенно невозможно. Ее руки сжались в кулаки, когда потрясение от открытия уступило место разочарованию и крушению иллюзий. Гарри должен был знать, что граф Донкастер никогда не позволит своей дочери, своему единственному ребенку, выйти замуж за человека, который ниже ее по положению. Как только Гарри узнал, кто она такая, он должен был понимать, что отец не одобрит их встреч, не говоря уже о замужестве. Каждый миг его ухаживаний оказался всего лишь безжалостным обманом, он все больше привязывал ее к человеку, с которым ей никогда не связать свою судьбу.

Нет, он не был таким уж подлым, убеждала себя Мария. Он не делал ничего такого, чего она не хотела или не позволяла, и в целом их встречи носили невинный характер. Это, конечно, не оправдывало его проникновений в спальню Марии, хоть он и просил на это разрешения, но он ведь не лишил ее невинности. Всякий раз, когда он прикасался к ней, она хотела этого, позволяла это и принимала. И возможно, он знал, что его кандидатура неприемлема, но не мог ничего поделать с собой из-за любви к ней…

Мария вскочила на ноги, ужасаясь самой себе за то, что защищает его, за то, что по-прежнему хочет, чтобы он объяснился. Она надеялась, что он безумно влюбился в нее, поэтому ее отказ ударит его так же больно, как ударил Марию его обман. Она надеялась, что он упадет духом, зачахнет и умрет с разбитым сердцем. Вот тогда она снова станет счастлива. Глаза Марии наполнились слезами.

– Я хочу домой, – обратилась она к Джоан. – Прямо сейчас.

– Ну конечно. – Джоан нежно обхватила ее за талию, и они пошли в гостиную. Мария не стала оглядываться назад, чтобы опять увидеть этого лживого негодяя, пока он подавал старому Крейну его чай.

Вряд ли она бы заметила, что Гарри следил за ней. Он не мог позволить себе, открыто смотреть на Марию, но несколько раз украдкой взглянул в ее сторону. В его мозгу отпечаталось выражение шока на ее лице. Боль от разоблаченного предательства, которую он успел заметить в ее глазах, пронзала его как раскалённая добела пика. Его изводило понимание того, что он вынудил ее страдать, уступив своим собственным желаниям, которые, он прекрасно это знал, были под запретом и, в конечном счете, обречены. Но в то же самое время часть его грешной души злорадствовала, что она сама этого хотела, он не принуждал ее. «Нет, я заслуживаю хорошей порки», – говорил себе Гарри в порыве ненависти к самому себе, пока расставлял на столе чай и печенье для лорда Крейна.

– Ты принес копченую рыбу, – проворчал Крейн. – Я ненавижу ее.

– Конечно, сэр. – Гарри убрал тарелку на поднос, украдкой бросив еще один взгляд на Марию. Она, съежившись, сидела на скамейке с другой молодой леди. Без особого труда можно было догадаться, что высокая брюнетка – кузина Марии, мисс Беннет. Лицо Марии было бледным, и только глаза ярко блестели. Гарри догадался, что она солидарна с ним во мнении, что его следует хорошенько высечь.

– И чаю я не хочу, – бурчал Крейн. – В доме где-то должен быть портвейн.

– Врач сказал, что вам не следует пить, – в сотый раз напомнил Гарри.

– Чепуха, – фыркнул Крейн. – Я лучше этого лекаря знаю, что мне можно. Принеси портвейна, Таун. Я плачу тебе не за твои глупые советы.

– Да, сэр, они останутся при мне.

Сегодня Гарри почти не обращал внимания на сварливость Крейна. Если бы только Тобиас не убедил своего дядю пойти на этот раут, куда Гарри обязан был его сопровождать. Он предвидел, что Крейну не понравится это мероприятие, и он будет срывать свое недовольство на нем. Гарри, конечно, не знал, что здесь появится Мария – с ее настойчивым желанием найти его, встретиться с ним лицом к лицу.

– Я хочу перейти отсюда в тень, – заявил Крейн, как только Гарри все расставил на столе. – Здесь очень жарко. А где мой племянник? Бестолковый бездельник, затащил меня сюда, а самого нигде не видно. Никакого уважения к старшим, никакого понимания. – Крейн встал, уцепившись за трость. – Пойду в дом, – объявил он и двинулся в том направлении.

– Мне принести вам чай туда? – покорно спросил Гарри.

– К черту чай, Таун, я не хочу чаю! Я найду в этом доме портвейн, даже если для этого мне придется проверить каждый шкаф! Пей сам свой чай!

– Да, сэр. – Гарри должен был последовать за ним. В таком месте в окружении десятков людей Крейн подвергался опасности. Сегодня Гарри был обязан как пришитый повсюду ходить за стариком, не обращая внимания на его вспыльчивость и различные старческие причуды.

Вместо этого он остался на своем месте, машинально собирая посуду. Мария и ее кузину исчезли. Но даже если бы они по-прежнему сидели на скамейке, Гарри уже ничего не смог бы изменить. У него не было объяснений, отговорок, за которые можно было простить его поведение, даже если бы появилась возможность поговорить с Марией.

Гарри взял поднос и распрямил плечи. У него есть работа. Работа, которая никогда не подразумевала, и не будет подразумевать присутствие рядом леди Марии Данмор. И он никогда еще так сильно не переживал по этому поводу.

Глава 13

В этот вечер Мария легла спать поздно. Ей было тошно в своей комнате, поэтому она ждала вечера, пока совсем не выбьется из сил. Теперь она ненавидела свою спальню, место, где она отдала свое глупое, наивное сердце лжецу, обнажила свою душу перед обыкновенным мерзавцем, у которого никогда не могло быть ни малейшей возможности жениться на ней. Неудивительно, что он все делал тайком! Отец натравил бы на него собак за то, что он приблизился к ней. Ей следовало думать, прежде чем доверять человеку, который пробрался в ее комнату… взобравшись по стене высотой тридцать футов… в полночь!

Она отпустила зевающую прислугу; сегодня ей никто не нужен. И уж конечно Гарри. Хам! Ничтожество! Она называла его всеми плохими словами, которые смогла придумать, хотя сердце в груди отзывалось болью.

Тяжело вздохнув, Мария улеглась в кровать и повернулась спиной к окнам. Если бы не было так жарко, она бы их закрыла. Ей хотелось, чтобы сейчас была зима. И чтобы окна ее спальни выходили на улицу. Ей хотелось, чтобы в садах никогда не рос плющ. Ну почему не могли вместо него посадить вьющиеся кусты роз с множеством шипов? Это остановило бы любого мошенника, попытавшегося нарушить ее покой.

И все же… Мария немного пошмыгала носом, потом провела рукой по лицу. Нельзя сваливать всю вину только на Гарри. В ту первую ночь, когда он появился у ее окна, она сама разрешила ему войти. Когда он уходил, это она попросила его прийти снова. Если он проявлял чрезмерную самонадеянность, то она виновата, что принимала и даже поощряла ухаживания с его стороны. Если бы она вела себя осмотрительно, как и полагается молодой леди, ничего бы не случилось.

И что, это сделало бы ее счастливой? Было бы ей лучше, если бы она не узнала Гарри? Может быть, она встретила бы кого-то еще, более подходящего – просто интересного и обаятельного человека… А может быть – нет. В конце концов, она поговорила едва ли не с каждым джентльменом в Лондоне, пока искала Гарри, и многие из них приходили к ней с визитом. Но ни один не привлек ее внимания настолько, насколько это удалось Гарри. Мария опять тяжело вздохнула и попыталась занять удобное положение в кровати. Она подозревала, что глубоко в душе она всегда будет хранить воспоминания о таинственном и романтическом поклоннике. Если бы только…

Она села в кровати и в сильном раздражении ударила рукой по подушке, которая сегодня была ужасно неудобной. Потом Мария опять легла на спину и закрыла глаза, решительно настроившись не открывать их до самого утра. Из-под закрытых ресниц выкатилась слеза и потекла по щеке. Хотелось поскорее уснуть. Наконец, когда совсем стемнело, она провалилась в сон.

Гарри растворился в тени изгороди, которая окружала парк вокруг дома Марии. Он не должен был здесь находиться. Это могло только ухудшить ситуацию – либо для нее, либо для него, а, скорее всего для них обоих. И все-таки он оказался здесь, не послушав голос разума.

Как обычно, парк был пустынным. Гарри никогда не сталкивался ни с садовником, ни с другой прислугой, а ворота сюда мог открыть любой ребенок. Для человека, жизнь которого находится в опасности, Донкастер, похоже, не догадывался, как легко кто-то может пробраться в его парк, взобраться по стене дома и… безнадежно влюбиться в его дочь. Гарри нахмурился. Это он – глупец, а не Донкастер.

Ладно, мрачно решил Гарри. Взявшись за гуж, не говори, что не дюж. Он не перестанет думать о ней, пока не посмотрит на нее в последний раз. Он должен увидеть, как она задирает нос перед скромным секретарем, и услышать от нее жестокую отставку человеку, у которого нет ни титула, ни состояния. Как только он собственной персоной почувствует ее презрение, возможно, он избавится от сумасшествия, которое овладело им, когда он впервые увидел Марию. По крайней мере, ему не надо будет больше обманывать самого себя.

Гарри проскользнул через окно, приготовившись к визгу, проклятиям и приказу покинуть комнату. В спальне было тихо. Очевидно, Мария не ждала его, как было однажды. Наверное, так лучше, тихо вздохнув, подумал Гарри. Когда глаза немного привыкли к темноте, он сделал шаг в глубь комнаты.

– Мария? – прошептал он.

Ответа не последовало, и тогда Гарри увидел, что она спит. Простыни сбились, и он увидел обнаженные до колен ноги, Мария лежала на боку, лицом к нему, подложив одну руку под щеку. Что-то сжалось в сердце Гарри. Она выглядела такой усталой, и на мгновение он подумал, что должен оставить ее в покое.

Но это только продлит мучения. Мария не должна упустить шанс сказать ему, насколько он отвратителен. И он заслуживает услышать такое про себя, потому что с самого начала знал, что у них нет будущего. Он знал, но эгоистично возвращался снова и снова, позволяя ей поверить в ложь, потому что… Гарри выругался про себя. Он позволил ей сделать это, потому что сам тоже хотел верить.

Хотел… Однако это никак не оправдывает его действий.

Гарри тихо пересек комнату. Сегодня была полная луна, небо – совершенно безоблачное, серебряный свет заливал спальню, позволяя увидеть роскошную обстановку лучше, чем прежде. В душе Гарри с издевкой посмеялся над собой. Неужели он поверил, пусть на мгновение, что может соединить свою судьбу с девушкой, которая живет в таком богатстве? Он никогда не сможет обеспечить ей такой комфорт, такую роскошь, глупо даже мечтать об этом. Такие, как леди Мария, не выходят замуж за глупцов.

У ее кровати Гарри остановился, наблюдая за ней спящей. Боже мой, она была самой прекрасной женщиной, которую он когда-либо видел! Гарри потянулся и приподнял с подушки прядь волос, позволив шелковистому локону проскользнуть сквозь пальцы. Под ее щекой подушка казалась влажной. Она плакала – из-за него. Да он просто идиот, что однажды заговорил с ней. Брандон был прав с самого начала: эта девушка не для него.

– Мария. – Гарри опустился на одно колено рядом с ее кроватью, надеясь, что, проснувшись, она не завизжит и не выцарапает ему глаза. Она даже не пошевелилась.

– Мария. – Гарри тронул ее за плечо. У нее дрогнули ресницы, но глаза оставались закрытыми. – Проснись, Мария. – Она наморщила нос, между бровями залегла складка, словно ее раздражало, что кто-то потревожил ее покой. Гарри улыбнулся. – Прости меня, любовь моя, – прошептал он и дотронулся до ее щеки. Его пальцы едва касались нежной кожи, и он почувствовал весь ужас своего безрассудного поведения.

Мария медленно открыла глаза, пару раз моргнула ресницами, но не двигалась.

– Гарри? – хрипло пробормотала она.

– Да. – Он отдернул руку от ее щеки.

– О, Гарри! – Мария потянулась вперед, чтобы обнять его и притянуть поближе к себе. Оказавшись застигнутым врасплох и прижатым к краю кровати, Гарри обнял ее в ответ. – Я так рада, что ты пришел!

Гарри замер. Она действительно проснулась? Ведь он ожидал совсем другого приема.

– Я соскучилась, – выдохнула ему в плечо Мария. Гарри понимал, что ведет себя неправильно, но от этих ее слов сердце встрепенулось в груди. Он прижался щекой к ее шелковистым волосам и вдохнул запах теплой, желанной женщины, все еще надеясь, что есть какой-то способ…

Нет, никакого способа нет. Он снял со своей шеи ее руки и отодвинулся, чтобы смотреть прямо на нее.

– Ты не должна этого делать. Я пришел, чтобы ты смогла задать мне хорошую трепку.

– Но почему? – Мария непонимающе моргала глазами. – Я, конечно, была ужасно удивлена там, у леди Плимптон. Я искала тебя повсюду и потом просто не знала, что сказать, когда ты оказался прямо передо мной. Поэтому я набросилась на тебя и настаивала, чтобы ты вел себя, как будто мы – старые знакомые, но это было ужасно неправильно…

Гарри сощурил глаза. Все это подозрительно смахивало на извинение, но это ведь он должен каяться.

– …потом подошел мистер Крейн, и я совсем растерялась. Мне хотелось, чтобы он ушел. К сожалению, Джоан не оказалось рядом, чтобы отвлечь его. Я так расстроилась, что просто отправилась домой. Но я думала об этом весь вечер и только теперь, пока спала, кажется, поняла…

– Мария, о чем ты говоришь сейчас? – прервал ее Гарри.

– Я поняла, почему ты работаешь у лорда Крейна. – Она улыбалась, у нее светилось лицо, а Гарри мог только безмолвно смотреть на нее. – Это же здорово! Знаешь, ты не первый, младший брат матери тоже некоторое время работал секретарем, я совсем забыла об этом, а потом перешел в парламент…

Мария замолчала на полуслове. Он, наверное, каким-то шумом или движением спугнул ее мысли. Она считает его чьим-то младшим сыном и по-прежнему джентльменом.

– Что? – прошептала тревожно Мария. Гарри медленно покачал головой.

– Но… но так должно быть, – дрожащим голосом сказала Мария. – Младшие сыновья работают в качестве секретарей, особенно с такими людьми, как лорд Крейн. Это такая хорошая возможность.

Гарри сел на корточки, его наполнило смутное чувство досады. Вряд ли он мог обвинять ее за желание или ожидание того, что он все-таки является джентльменом. В жизни ее окружают только люди из хорошего общества. Но ведь он знал с самого начала, что таковым не является, и, несмотря на это, все время позволял ей думать, что он – джентльмен. Гарри знал, даже если не признавался себе в этом, что хотел ей нравиться, и знал, что она никогда бы не заговорила с ним, если бы не была увлечена. Это – заслуженная награда, с горечью подумал Гарри.

Он вдруг рассердился. Рассердился на нее за то, что она так настойчиво старалась подогнать его под свои стандарты. Рассердился на себя за то, что так безрассудно хотел ее, что вынужден, был прибегнуть к обману. Мария – состоятельная, утонченная леди, рожденная для кого-то из сословия пэров. Он – никто, обычный актер, выполняющий роль тайного агента с надеждой на что-то большее, но все равно ей он никак не пара.

Гарри вскочил на ноги и отошел от кровати, стараясь подавить возмущение и гнев и понимая, что они оба страдают в сложившейся ситуации. Мария не виновата в том, что родилась в знатной и богатой семье, а он – в бедной и простой. По крайней мере, она не притворялась, что не является богатой.

Мария правильно истолковала его поведение сейчас.

– Нет, – выдохнула она через минуту. – Я не верю. Ты… Ты должен быть джентльменом. Ты – младший сын графа, или виконта, или пусть даже адвоката…

– Нет, – коротко оборвал ее Гарри. – Нет, Мария, это не так.

Наступила ужасная тишина. Гарри нахмурился, ему очень хотелось ответить ей утвердительно. Но его отец был актером, дед – моряком. Он вовсе не был джентльменом.

– Но это ужасно несправедливо! – взорвалась Мария, стукнув рукой по подушке.

– Что именно? – раскачиваясь на каблуках, поинтересовался Гарри. «Кроме того факта, что я влюбился в тебя и не могу жениться на тебе…»

– Несправедливо, что ты должен скрываясь, тайком видеть меня, а такие глупые и скучные люди, как мистер Крейн, могут приходить ко мне и сидеть рядом целыми днями. И все почему, спрашивается? Потому что его дядя – лорд! Только потому, что однажды он получит титул, он может говорить с любой женщиной, которую выберет. А я должна сидеть и ждать, пока достойный и приятный мужчина найдет меня. Какая несправедливость быть женщиной!

Гнев Гарри моментально испарился, он тихо рассмеялся:

– Возможно, но ты тут ничего не сможешь изменить. Мария скривила губы и опять хлопнула по подушке, но на этот раз без особой силы. Ее темные волосы выбились из косы и упали налицо, скрывая его. Гарри сделал глубокий вдох, потом устало произнес:

– Я пришел извиниться…

– Как ты попал к нам на бал? – требовательно спросила Мария. Гарри напрягся. – Секретари не ходят по балам. Их просто не приглашают. Лорд Крейн никогда не возьмет тебя с собой, во всяком случае, на бал к моей матери.

– Может быть, я прокрался тайком, – уклонился от прямого ответа Гарри.

– Но ты бы выделялся среди других. Никто тебя не знает, а на балу моей матери все знают друг друга или, по крайней мере, друг о друге. А если ты прокрался тайком, то почему? Чего ты хотел добиться?

На языке у Гарри вертелась правдоподобная история; на каждый свой шаг у него была заранее подготовленная легенда. Что-то могло пойти не так, как задумано, люди могут ошибаться. В любой момент его могли схватить или заподозрить. Но он уже и так достаточно много наврал Марии. И хотя это противоречило всему тому, что ему нужно было делать, Гарри подумал, что будет лучше сказать ей что-то похожее на правду, чтобы только удержать ее от попытки докопаться до истины самой.

– Ты должна мне верить, – начал Гарри. – Клянусь, у меня была благородная цель. Я не преследовал личной выгоды и не сделал ничего, чтобы навредить твоей семье или кому-то из гостей. Но я не могу подробно рассказать тебе, почему я там оказался.

С каждым его, словом у Марии все больше округлялись глаза. Некоторое время она молчала. – Это опасно? – прошептала она, наконец. Гарри оставил вопрос без ответа.

– Я… Я никому не расскажу! – приглушенно проговорила Мария. – Я не хочу навредить тебе…

– Я не могу приходить к тебе. Не смею. И ты не должна заговаривать со мной, если мы встретимся где-то. – Гарри шагнул к ее кровати и, не раздумывая, взял ее за руку. – Обещай мне, Мария.

– Хорошо, – едва слышно откликнулась девушка. – Но когда ты будешь… свободен? – Гарри застыл. – Когда ты сможешь прийти ко мне снова? Не говори, что не придешь. Только не ночью, а днем, под своим именем. – Гарри стал отрицательно качать головой, но Мария обхватила руками его лицо, не давая ему сказать. – Ты должен, – умоляла она. – Пожалуйста! Я дам тебе слово, только если ты пообещаешь мне, что, придешь!

Ее лицо было так близко, ее глаза так блестели в серебристом свете луны, ее губы были так соблазнительны, что Гарри услышал свой ответ, прежде чем успел подумать о чем-то:

– Я постараюсь…

Отказываясь думать о том, что он делает, Гарри потянул ее к себе. Она прильнула к нему без колебаний, обвила руками его шею и уткнулась головой в плечо. Она была словно специально создана для него, так замечательно их тела подходили друг другу. Несколько мгновений Гарри просто удерживал ее в своих объятиях. Мария была теплой и мягкой, ее волосы пахли весенними цветами, а щека касалась его щеки как тончайший шелк. Гарри закрыл глаза и подумал, что мог бы продать душу, чтобы только остаться с ней.

Но даже этой сделки будет недостаточно – ни в глазах ее отца, ни в глазах общества, ни даже в ее собственных глазах, если она узнает, кто он такой на самом деле. Поэтому Гарри осторожно посадил ее на кровать.

– До свидания.

– Когда, Гарри? – прошептала Мария. – Когда ты придешь опять? Я не вынесу, если ты мне не пообещаешь…

– Не знаю…

Гарри чувствовал, что этот ответ расстроил Марию, но она промолчала. Может быть, догадывалась, что он не может говорить ей правду. Ведь он не надеялся, что ее родители когда-нибудь примут его, независимо оттого, что он ей пообещает.

– Почему… Почему ты подошел ко мне?

– О чем ты? – нахмурился Гарри.

– Помнишь вечер на балу у моих родителей, когда ты был на балконе, а я вышла подышать воздухом… Первый раз. И почему ты приходил ко мне потом?

Гарри, все еще хмурясь, быстро соображал. Что он, черт возьми, должен ответить?

– Это, случайно, не из-за моей семьи? – продолжала Мария.

Ее предположение было абсолютно абсурдным, Гарри едва не засмеялся. Если уж на то пошло, он приходил, нисколько не думая о ее семье. Отец Марии мог бросить его в тюрьму за это. Но потом он вспомнил, что она сказала в тот вечер на балконе, и все понял. Ему стало обидно, что она приняла его за жадного, помешанного на деньгах поклонника, но ей, должно быть, встречались такие. Вряд ли он имел право обвинять Марию за подобные сомнения после того, как отказался рассказать о себе и о своем занятии.