Текст книги "Обретенный рай"

Глава XVIII

После ужина в канун Рождества, который Джулия с Брейдером провели в обществе миссис Эллиот в комнате Нэн, большинство прислуги было отпущено по домам. У миссис Браун, вдовы, семьи не было, и она решила провести праздники с Нэн. Миссис Эллиот намеревалась после Рождества отправиться на пару дней к старшей дочери.

Ослабевшая, но пребывавшая в прекрасном настроении, Нэн с восторгом щупала мягкую кашемировую шаль, которую подарила Джулия, и с радостью ребенка приняла остальные подарки, которые сделал Брейдер. Затем супруги в сопровождении миссис Эллиот посетили предпраздничную службу в маленькой церквушке.

Наконец они остались одни. Только что часы в холле пробили полночь, наступил первый час Рождества.

– Брейдер, извини меня, – никогда еще в словах Джулии не звучало большей сердечности.

Она сидела посередине постели, положив руки на колени. Одетая в тонкую батистовую сорочку, с волосами, уложенными высоко на голове, и свисающими до плеч локонами, обрамляющими лицо, она не могла не осознавать, насколько соблазнительно выглядела в роли кающейся грешницы.

Ее слова застигли Брейдера врасплох. Он даже приостановился на пороге спальни, вернувшись после обхода по дому, который совершал, чтобы убедиться, все ли двери и окна закрыты на ночь.

– Джулия, тебе нет необходимости извиняться. – На нем был надет узорчатый халат из кашемира, просторные брюки, в которых он обычно спал, и тапки без задников.

– Нет, я должна извиниться за недоразумение с Питером сегодня днем.

Брейдер выглядел растерянным.

– Я уже знаю, что ты не давала повода Питеру. – Он сбросил тапки с ног и поставил у кровати, но не сделал ни шага к Джулии.

Она поднялась на коленях и обратилась к мужу с мольбой в голосе.

– Тогда объясни, что происходит. С момента появления Питера ты сам не свой, ходишь как потерянный, непривычно притихший. Днем разбил фигурку в гостиной, вечером в церкви сжимал мою руку так, словно боялся, что я убегу. Даже мать заметила твое состояние и спросила, хорошо ли ты себя чувствуешь. Брейдер, клянусь, я не имела понятия, что Питер заявится сюда с подобным нелепым предложением! В противном случае я бы не пустила его на порог дома!

– Джулия, дело не в этом. – Он так и не дошел до кровати, остановившись метрах в двух от нее, в полураспахнутом халате с обнаженной грудью. Он напоминал турецкого пашу: мужественный, сильный… и недосягаемый.

– Но тебя по-прежнему что-то беспокоит, – настаивала Джулия. – Пожалуйста, скажи мне. Я хочу, чтобы все стало на свои места и было так же, как до злосчастного появления Питера. – Она снова опустилась на постель, в глазах застыла немая мольба.

Брейдер сурово сжал губы, однако во всем его облике чувствовалась нерешительность. Она притихла, сожалея, что ей не дано проникнуть в его думы. Наконец он повернулся, подошел к гардеробу и достал из выдвинутого ящика деревянную шкатулку размером не более нескольких дюймов. Затем осторожно, разглядывая, повертел ее в руках и повернулся к жене. Скрестив руки на груди, он некоторое время изучающим взглядом смотрел на Джулию, затем решительно шагнул к ней. Сел на край постели.

Джулия осторожно придвинулась к мужу, навалившись на правую руку.

– У меня есть рождественский подарок для тебя.

– Еще один? Сапфирового ожерелья, которое ты подарил за ужином, вполне достаточно.

Джулии не доводилось раньше видеть такую странную улыбку на лице Брейдера. Казалось, он сомневался в собственной значимости.

– Ну, это была своего рода подстраховка.

– Подстраховка?

– На тот случай, если тебе не понравится то, что я дам сейчас.

Ветер, бушевавший за стенами дома, стучал в окна. В камине потрескивали поленья, танцующие язычки пламени то освещали комнату, то погружали в полумрак. Джулия наклонилась к Брейдеру, притягиваемая теплом его тела и неповторимым мужским духом, смешанным с запахом сандалового дерева.

– Что бы ты ни подарил мне, я приму с радостью.

– Правда? – совершенно серьезно спросил он. Эта его серьезность начала беспокоить Джулию. Ей хотелось прильнуть к нему, прикоснуться губами к уголку его рта и отогнать прочь его тягостные мысли. Но зная гордость мужа, она подавила порыв.

Опустив глаза на шкатулку, он быстро открыл крышку, державшуюся на крошечных петлях, вывернул содержимое на ладонь и протянул руку к Джулии. Луч света выхватил из полумрака тоненькое золотое обручальное кольцо.

Оно было, видимо, недорогое, возможно, даже не из чистого золота. Свет играл тенями на гладкой полированной поверхности кольца.

Джулия отвела взгляд от подарка и встретилась глазами с мужем. Напряженное ожидание, застывшее в глубине его глаз, и жесткий изгиб губ напугали ее.

Словно уловив ее страх, он заставил себя улыбнуться и пояснил с горечью в голосе.

– Это единственное наследство, которое досталось мне от отца.

От услышанного у Джулии перехватило дыхание. Она склонила голову и снова посмотрела на кольцо.

– Не слишком много, верно? Он должен был дать матери свою фамилию. Кольцо служило залогом обещания. Но обещанию не суждено было исполниться. Не оставалось времени перед тем, как… – Брейдер запнулся и нахмурился. – Перед тем, как его повесили.

Джулия ожидала, что он скажет больше. Но он молчал.

– Но как оно попало к тебе?

– От матери. Она подарила его мне накануне нашей свадьбы.

Джулия окинула мужа острым взглядом. Новость удивила и поразила ее. На свадебной церемонии, действительно, не было кольца. Да ей было и не до кольца, та как она была всецело поглощена явной враждебностью, исходившей от мужа, и находилась в смятении чувств по поводу безжалостного отношения родителей и братьев.

И только сейчас Джулия осознала, как далеко они вместе с Брейдером унеслись с момента свадьбы. Но, видимо, недостаточно далеко для того, чтобы одно неосторожное слово не смогло разрушить гармонию их хрупких отношений. Мысли вихрем пронеслись в голове, но Джулия подавила порыв высказать их вслух.

Не отрывая глаз от тонкого кольца, Брейдер продолжал говорить:

– Мать просила отдать его тебе, но я не хотел. Невыносимо трудно было объяснить ей, что наш союз больше походил на деловую сделку, чем на брак.

Холодок пробежал по спине Джулии. Она резко выпрямилась.

– Брейдер…

– Выслушай меня, Джулия. Я не уверен, что у меня хватит мужества высказать все это в другой раз. Я чувствую себя нищим бродягой из сказки, которому улыбнулась удача, послав прекрасную принцессу.

Джулия собралась было возразить, но Брейдер приложил палец к ее губам, не позволяя произнести ни слова.

– Нет, не говори ничего. Сейчас моя очередь говорить. – Его палец соскользнул по краю нижней губы Джулии, прошел по овалу лица и изгибу шеи.

– И ты осталась со мной, с бродягой, правда? Принцесса? Я знаю, что ты никогда не опозоришь мое имя. В твоем чувстве собственного достоинства мне никогда не придется сомневаться. В тебе столько совершенства, что о такой жене может только мечтать любой мужчина.

Слова Брейдера пробудили в душе Джулии надежду. Не отрывая взгляда от глаз мужа, она немного успокоилась и расслабила плечи. Как зачарованная, она смотрела в темные глаза Брейдера, в бездонных глубинах которых читала то, что, как ей казалось, было совершенно несвойственно ему, – уязвимость.

Она затаила дыхание.

– Я свято верю, что мой отец любил мать и, сложись обстоятельства по-иному, он бы обязательно женился на ней. Но, увы, он успел лишь подарить ей кольцо в знак любви. Я же женился на женщине, но так и не успел подарить ей обручальное кольцо.

Джулия открыла было рот, чтобы заверить его в том, что ей достаточно и зародившейся между ними духовной близости.

Но Брейдер покачал головой.

– Нет, ни слова. Сегодня, Джулия, ты будешь только слушать.

Он взял ее за руку.

– Я ведь мог погубить тебя. Я старался избавиться от тебя… и никогда не доверял тебе. Но несмотря на такое несправедливое отношение с моей стороны, ты верила мне и надеялась, что я не изменю клятве верности, клятве, которую я поначалу не собирался исполнять.

Джулия, боясь даже перевести дыхание, легонько пожала его пальцы.

– Это кольцо не слишком большая награда за твое доверие, – продолжал он. – Я мог бы купить в Лондоне что-нибудь более стоящее. Но я и сам не осознавал, что ты значишь для меня или во что превратится моя жизнь, если ты покинешь меня, пока этот идиот Карберри не сделал сегодня свое безрассудное заявление.

Джулия слабо улыбнулась, услышав характеристику Питера. Брейдер не рассердился сегодня днем! Он просто ревновал! От радости ей захотелось расцеловать и мужа, и «этого идиота» Карберри.

– И я не собираюсь ждать другого подходящего момента для того, чтобы сделать то, что я должен сделать.

Муж надел кольцо на указательный палец Джулии.

– Я не могу подобрать нужных слов, Джулия, но я не хочу потерять тебя из-за того, что мне не хватает слов. Однако ты должна поверить, что я говорю от чистого сердца. И чувства, переполняющие мою душу, связывают меня с тобой крепче, чем любая клятва, которую послушно повторяют вслед за священником.

Он опустил взгляд на ее руку.

– Я обещаю заботиться о тебе, – он погладил кольцо на пальце жены, – сохранять верность, – он снял кольцо и надел его на средний палец, – и любить тебя, – он снова снял кольцо и надел его, наконец, на безымянный палец, – до конца своих дней, – он поднял голову, на горле заходил кадык, в темных глазах светилась искренность, и закончил, – пока смерть не разлучит нас.

Джулии показалось, что поблескивающее при свете лампы старое кольцо подмигнуло ей. Она сжала пальцы, наслаждаясь непривычным ощущением, которое давало впервые в жизни надетое на палец обручальное кольцо.

– Я люблю тебя, Джулия.

Потрясенная признанием, она едва не задохнулась от нахлынувших чувств. На глаза вдруг навернулись слезы. Она даже не надеялась услышать эти слова. Брейдер любит ее! Он принадлежит ей!

Девушка обхватила его лицо ладонями и поцеловала, вложив в поцелуй всю страсть, всю благодарность и всю радость, переполняющую душу. И он, подтверждая свои слова, ответил на поцелуй. Брейдер принадлежал ей!

Джулия отстранилась от мужа, разомкнув губы. Она не знала, что сказать.

– Брейдер…

– Я знаю, что ты меня не любишь. – Он притянул ее руку к губам и поцеловал кончики пальцев. – Я не прошу любви и готов принять все, как есть. Только не обманывай меня. Я ценю твою честность… и все понимаю.

Она, казалось, выдохнула весь воздух из легких. Раньше Джулия не задумывалась о том, любила ли она Брейдера. Она, несомненно, преклонялась перед ним и уважала. С каждым днем, который они проводили вместе, он выглядел в ее глазах все более и более привлекательным. Ей очень нравились чувства, которые он умел пробуждать в ее теле. Была ли это любовь?

Руки Брейдера начали обнимать ее, но она остановила их, перехватив за запястья. Ее глаза жадно впились в него, впитывая каждый нюанс, каждую деталь мужественного, сильного лица. Он принадлежал ей! Внезапно Джулия почувствовала себя могущественной и живой, как никогда прежде.

Она решительно отогнала прочь сомнения. Никаких сомнений, особенно сегодня, решила она. Брейдер преподнес ей драгоценный подарок, и она не собиралась задавать ненужные вопросы. Напротив, она намеревалась отблагодарить за бесценный дар. И уже знала, что именно он с радостью примет.

Джулия медленно наклонилась к Брейдеру, ее губы прикоснулись к его губам. Сердце, казалось, разрывалось на части, когда она кончиком языка провела по нижней губе мужа.

Брейдер отреагировал в точности так же, как она и ожидала. Тихо засмеявшись, он протянул руки, чтобы обнять ее, но она ловко увернулась и удержала его руки.

– Нет. Сейчас моя очередь дарить.

Он нахмурился, но она соблазнительной улыбкой растопила его настороженность, не отпуская, однако, его рук. Затем Джулия прижалась к нему всем телом и начала неторопливыми круговыми движениями гладить набухшими затвердевшими сосками его обнаженную грудь.

Брейдер судорожно вдохнул воздух, словно прикосновения ее тела обжигали кожу даже сквозь материю ночной рубашки Джулии. Она склонила голову, и ее губы пробежали, впитывая тепло его кожи, по изгибам могучих плеч, затем остановилась, нежно покусывая, у основания шеи, там, где бешено колотился пульс, скользнули по шее вверх к уху, доводя Брейдера до безумия.

Его тело напряглось. Джулия замерла, позволив свисающим локонам щекотать чувствительную мочку его уха. Затем она откинула пряди волос назад, как любил Брейдер, и скорее почувствовала, чем увидела, как его губы растянулись в блаженной улыбке.

Глаза мужа хищно засверкали. Он приподнял Джулию и опустил на свое колено. Но когда он попытался перехватить инициативу, она удержала его за плечи.

На лице его появилось выражение покорности и в то же время нетерпение ожидания. Он улыбнулся, и в этой медлительной улыбке Джулия почувствовала нарастающую силу его страсти.

Она скользнула ногой по его бедру, обвивая его тело. Ночная сорочка поползла вверх. Привыкнув к роли охотника, Брейдер предпринял очередную попытку проявить инициативу, но Джулия так же решительно пресекла ее, перехватив руки за запястья и прижав к бедрам. Она целовала его, вкладывая в поцелуи всю душу, всю страсть.

Сжатый ее бедрами, Брейдер, извиваясь телом, начал медленно двигаться в неторопливом танце, прикасаясь, дразня, соблазняя ее.

Но Джулия не собиралась легко сдаваться. Он любит ее! Такой необыкновенный и прекрасный мужчина, как Брейдер Вульф, любит ее! Ее!

И она намеревалась отблагодарить его за любовь, подарив ночь, о которой он никогда не смог бы забыть.

Прижав его всем телом к постели, она ласкала поцелуями каждый мускул, каждый бугорок, каждый волосок. Ее губы соблазняли и дразнили, в то время как руки умело сбрасывали с него одежду. Ладони скользили по гладкому телу, устремившись под пояс широких брюк, спуская их с бедер до икр. Руки ласкали упругие мышцы ног, губы покрывали поцелуями, кончик языка щекотал внутреннюю сторону колена.

Ее руки и губы боготворили его тело. Он трепетал от волнующих прикосновений. Его кожа светилась золотистым светом от огня в камине и лампы. Руки и губы Джулии согревали его, не упуская из вида ни одного кусочка тела. Ее ноги ласково терлись о мужскую плоть, представшую во всем своем величии.

Он принадлежал ей!

Снова вернувшись к губам, Джулия погрузила свой язык в разгоряченные глубины его рта, где он ненасытно обследовал захваченные владения. Брейдер застонал. Его руки пленили набухшие груди Джулии, а губы молили о продолжении ласк.

Она никогда не чувствовала себя такой возбужденной и страстной, как в настоящий момент. Он попытался обнять ее, но она ускользнула от его рук.

Джулия продолжала блуждать по телу мужа, покрывая его быстрыми, легкими поцелуями. Ее затвердевшие соски обжигали его кожу. Она нежно целовала неровности ребер, руки поглаживали извилины под ягодицами.

Приподнявшись на локтях, Брейдер с затаенным дыханием наблюдал за головокружительным путешествием губ Джулии. Наконец, губы спустились к внутренней стороне бедер, шелк ее волос окутал его. Брейдер затих. Она осторожно прикоснулась губами к восставшей плоти и улыбнулась, услышав, как Брейдер выдохнул ее имя.

Он принадлежал ей!

Она немного провела губами по нежной, как лепесток цветка, коже, лаская упругую плоть. Его тело задрожало мелкой дрожью. Джулия горела желанием обладать мужем, любить его, склоняя голову и принимая саму суть его существа. Из горла Брейдера с хрипом снова вырвалось ее имя.

Сильные руки обхватили Джулию за плечи и подняли ее тело вверх, притянув к лицу. Он поцеловал ее глубоким, завораживающим поцелуем, и она с удивлением почувствовала, прислушиваясь к своему телу, что ее поглощает такое же сильное и трепетное желание, какое охватило Брейдера.

Она приподнялась, раздвинула сжатые колени, выпуская его тело на свободу, и подхватив рукой край ночной сорочки, быстро сняла ее через голову. Ее наполнила гордость, когда снова, встретившись с мужем взглядом, она заметила в полуночной тьме его глаз неутолимое желание.

Он любит ее!

И эта любовь окрылила Джулию, сделав в один миг могущественной, прекрасной и желанной.

Неторопливым, долгим движением она приняла его в свои недра, не отрывая взгляда от его глаз. Ей показалось, что она превращается в огнедышащее пламя, яркое и горячее, готовое сжечь все дотла… Но Брейдер обуздал это пламя, дав ей то, без чего она не могла существовать больше ни секунды. Она в упоении запрокинула голову назад, волосы тяжелым каскадом рассыпались по спине, и выкрикнула его имя.

С его губ срывались беззвучные слова, когда он сжал ее бедра руками и пустился вместе с Джулией в безумный танец страсти. Ее тело задрожало, покоряясь его стремительным движениям. Его имя на ее губах было молитвой, его любовь была ее спасением. Она знала желания его тела лучше, чем свои собственные.

Поэтому снова и снова Джулия отдавалась во власть его желаний, пока наконец Брейдер, испустив безумный крик радости, не подхватил ее тело и не уложил на постель, а затем со всепоглощающей силой и страстью не вознесся вместе с Джулией к самому пику наслаждения.

Никогда еще близость не была столь полной, столь прекрасной.

Насытившись, Джулия лежала в объятиях мужа, прислушиваясь к биению их сердец. Теперь она не сомневалась в том, что мир изменился: они с Брейдером слились воедино и стали одним целым.

Она уже не испытывала страха перед туманным будущим.

Жизнь приобрела смысл.

Брейдер любил ее!

Джулия не поняла, что именно ее разбудило. Она рассеянным взглядом обвела комнату, вглядываясь в темноту и тусклое мерцание лампы, прежде чем уловила шорох движения где-то рядом.

Край кровати слегка прогнулся под чьим-то весом. Холод пополз по обнаженной коже, и она тут же осознала причину пробуждения: ей не хватало тепла, исходившего от тела мужа. Стряхнув остатки сна, она с удивлением заметила одетого Брейдера, который натягивал ботинки.

– Куда ты собираешься?..

Поцелуй заставил ее замолчать.

– С Рождеством.

Звук его голоса завораживал, вызывая волнение в теле. Она подняла руки над головой, как кошечка, томно потянулась и потребовала:

– Вернись в постель!

– Не могу.

Она нахмурилась. Брейдер подошел к столу и поднял фитиль лампы. Джулия зажмурилась от яркого света.

– Куда ты уходишь?

Он подошел к платяному шкафу и достал с верхней полки шляпу с опущенными полями.

– Прибыл посыльный. Миссис Эллиот услышала, как он стучался в дверь. Меня хочет немедленно видеть Персиваль.

Джулия совершенно проснулась и села на постели, натянув на себя одеяло.

– Премьер-министр хочет тебя видеть? В Рождество?

– К сожалению, государственные дела не ждут. Постарайся заснуть.

Брейдер сдул пыль с полей шляпы.

Джулия фыркнула.

– Если бы у тебя был слуга, тебе бы не пришлось самому сдувать пыль.

– Если бы я даже и завел слугу, то в настоящий момент он вряд ли бы находился здесь. Вульф многозначительно обвел взглядом силуэт Джулии под одеялом.

Она изучающим взором окинула мужа.

– Что же такое ты делаешь для правительства, что оно вызывает тебя среди ночи?

Брейдер пожал плечами.

– О, очень многое. Но сейчас, честно говоря, даже не представляю, что произошло. Самому интересно. Выглядит странным даже для Персиваля, хоть премьер-министр не спит по ночам, особенно когда континент охвачен беспорядками.

Джулию вдруг охватило недоброе предчувствие. Она настороженно села в постели.

– Брейдер, не ходи!

– Но мне действительно нужно ехать.

– Тогда возьми кого-нибудь с собой. Но не отправляйся в дорогу один.

Он ласково улыбнулся, тряхнул головой и взял накидку.

– Я отпустил Хардвелла на неделю. Не волнуйся, со мной будет все в порядке.

– Я не шучу, Брейдер! Все это кажется мне подозрительным. Можешь назвать меня глупой, но умоляю, не отправляйся в дорогу один. А еще лучше останься дома.

Брейдер сел на край кровати и, наклонившись к жене, оставил поцелуй на холмике груди, выступающем из-под одеяла. Джулия обхватила ладонями его лицо, подняла голову, чтобы увидеть его глаза.

– Пожалуйста.

– Чего ты боишься?

Она нахмурилась, осознавая нелепость положения.

– Не знаю. Может быть, рока. Каждый раз, когда удача начинает улыбаться мне, случается что-нибудь ужасное. Я не хочу рисковать и потерять тебя.

Он несколько мгновений колебался, затем уверенным голосом произнес:

– Ты не потеряешь меня! Никогда! Но, чтобы тебе было спокойнее, я, пожалуй, возьму одного из конюхов, раз уж отправляюсь верхом.

Брейдер погладил пальцами лицо Джулии.

– Я собираюсь вернуться не позднее сумерек. Ты будешь ждать моего возвращения?

Она не хотела выглядеть по-детски наивной и говорить неуместные слова, поэтому лишь кивнула головой в знак согласия и доверчиво улыбнулась:

– Мы с Нэн будем в порядке. Рядом с нами находятся миссис Браун и миссис Эллиот. К тому же в нашем распоряжении остались две служанки с кухни.

Он поднялся на ноги и порывисто набросил накидку на плечи:

– В таком случае, встретимся завтра вечером.

– До вечера, – согласилась она.

У двери Брейдер задержался на миг и тихо сказал:

– Я люблю тебя.

Сердце Джулии радостно забилось. Это был не сон! Прежде чем она успела ответить, Брейдер вышел из спальни.

Без него комната мгновенно опустела. Джулии даже показалось, что стало холодно, и она еще глубже залезла под одеяло.

Она прислушалась к звуку удаляющихся вниз по лестнице шагов, стуку открывающейся и закрывающейся входной двери и вздохнула. Совсем не так она мечтала провести Рождество!

Девушка помрачнела, но как только пальцы прижались к золотому кольцу, надетому на безымянный палец, лицо вновь просветлело.

Вытянув руку на свет, Джулия с восхищением разглядывала кольцо, вспоминая, как Брейдер прошептал, что обязательно купит в Лондоне другое, более дорогое и красивое. Но ей не нужно другого! Простое золотое колечко как нельзя лучше подходило ей. Нэн сохранила кольцо в память об отце Брейдера, и это трогало Джулию до глубины души.

Она не согласилась бы обменять его даже за все королевские регалии!

Джулия заставила себя встать из постели. От холода кожа покрылась гусиной кожей, и она поспешила подойти к камину. Сейчас ей очень не хватало Бетти.

Одевшись, Джулия с улыбкой собрала разбросанную по комнате одежду. Из складок кашемирового халата на нее повеяло мужественным запахом Брейдера.

Он любит ее!

Утро Джулия провела вместе со свекровью.

Нэн сразу же почувствовала присутствие кольца на руке невестки. Джулия приготовила легкий завтрак из холодного мяса и хлеба для себя с Нэн и двух компаньонок. Они позавтракали в комнате свекрови.

Удивительно, но вчера девушка горела нетерпением заманить Брейдера на кухню. Она с удовольствием окунулась в приготовление разнообразных яств, надеясь поразить мужа скромными плодами своего кулинарного искусства. А сегодня она не проявила интереса к размещению и сервировке стола и после завтрака отпустила обеих кухарок домой.

Джулия не могла дождаться возвращения Брейдера.

Около часа послушав чтение невестки, Нэн погрузилась в глубокий сон.

Со свекровью осталась миссис Браун, а Джулия в сопровождении миссис Эллиот совершила непродолжительную прогулку. Погода оказалась холодней, чем предполагалось. Промозглый, сырой ветер пронизывал одежду насквозь. Джулия подняла к глазам руку и посмотрела на линию горизонта. Над дорогой сгущался туман, было похоже, что надвигалась гроза. Она очень надеялась, что Брейдер успеет вернуться до начала грозы или, в крайнем случае, у него хватит здравого смысла не покидать Лондон до ее окончания.

Остаток дня Джулия провела за рукоделием, в перерывах посещая вместе с компаньонками Нэн, которая продолжала спать. Когда стало слишком темно для работы, она отложила рукоделие в сторону и спросила у миссис Браун:

– Не слишком ли долго спит Нэн?

Сиделка покачала головой.

– Вчера она легла поздно, а встала рано. Пусть поспит. Она нуждается в отдыхе. Скоро я разбужу ее, чтобы она поужинала.

Джулии нечего было возразить. Покорно вздохнув, она встала:

– Я схожу на кухню и посмотрю, чем мы можем поужинать. Надеюсь, вы не будете против такого же легкого ужина, как завтрак?

Обе женщины без колебаний согласились. Джулия спустилась в холл, чувствуя, что день безнадежно потерян. Открыв парадную дверь, она, напрягая зрение, еще раз посмотрела на дорогу, желая увидеть приближающегося верхом на лошади Брейдера.

Но дорога, окутанная туманом и полумраком, была пустынна. Холодный ветер резко ворвался в распахнутую дверь, развевая юбки девушки. Она с громким стуком быстро захлопнула дверь.

Повернувшись, Джулия окинула печальным взглядом безлюдный холл. Сегодня она скучала даже по Фишеру. Интересно, скучал ли Фишер по ней, мелькнуло в голове.

В этот момент до нее донесся странный звук, напоминающий звон бокалов. Она замерла, прислушиваясь: звук повторился, исходя явно из кабинета Брейдера.

Она не могла представить, почему муж, вернувшись, не зашел сначала к матери и к ней. Джулия осторожно подкралась к кабинету. К счастью, после прогулки она сменила ботинки на мягкие домашние туфли, что позволило ей двигаться почти бесшумно.

Дверь оказалась слегка приоткрыта. Прижавшись к стене, чтобы находящийся в комнате человек не заметил ее, девушка медленно надавила на дверь и посмотрела в образовавшуюся щель.

Ее присутствие испугало посетителя, который от неожиданности испачкал себя вином, которое наливал в бокал. Высокий мужчина с толстыми щеками, двойным подбородком и массивным красным носом удивленно вскинул глаза. Но узнав появившуюся на пороге женщину, он небрежным жестом достал из кармана носовой платок и промокнул испарину на лбу. Подняв бокал к губам, он, запинаясь, с добродушием званого гостя, произнес:

– Привет, Д-д-жулия. Ну, как Ро-рождество?

Джулия рассеянно окинула взглядом лицо мужчины, его дрожащие руки и с трудом выдавила:

– Хорошо, Джеми. А теперь скажи, что привело тебя сюда?

На лице ее появилась вымученная улыбка, но голос прозвучал так, словно в неожиданном появлении брата не было ничего особенного.

– Надеюсь, ты и-извинишь меня, Джулия, за то, что я немного выпил. Говорил же я, Дже-Джеффри, что я не могу быть ничем полезен. Говорил же! – плаксиво пожаловался он. Затем одним залпом опустошил бокал и посмотрел на сестру:

– Я яг-ягненок, а не ак-акула, как Дже-Джеффри и остальные. Я не умею у-убивать.