Текст книги "Магия страсти"

– Не волнуйся, его драгоценная женушка сначала зарежет мужа, – ухмыльнулся Обри. – Женщина с такими яростно-рыжими волосами должна иметь весьма свирепый нрав. Не так ли, Николас?

– Он не посмел бы ударить ее, – промямлил Ланселот с полным ртом, – особенно теперь, зная, что она вырежет ему сердце. Что же касается его слуги-язычника, клянусь, он проклинает меня при каждой встрече. Мне он не нравится.

– Ты прав, Ланселот, – кивнул Николас. – Ли По знает множество самых страшных проклятий. А некоторые имеют силу скрутить узлом твои внутренности с такой силой, что ты задохнешься от боли. Лично я стараюсь держаться от него подальше. И знаете что?

Он оглядел собравшихся за столом.

– Возможно, Ланселот прав и вам стоит вернуться в Лондон. Прямо после обеда. Или на рассвете, после раннего завтрака. Спасибо, Ричард, за рассказ о своем видении.

– Нет! – завопил Ричард, вскакивая.

– Нет? – удивился Николас, вскидывая брови. – Но почему?

– Н-не могу, – выдавил Ричард, сжимая край столешницы с такой силой, что побелели костяшки. Почему у него такой отчаянный вид? Что с ним такое?!

Глава 45

Ричард так ничего и не объяснил. Николас и Розалинда, наконец, оставили семейку пить чай и играть в вист. Ланселот был в самом гнусном настроении и швырял карты в лица родным. Обри дразнил его, утверждая, что брат смазлив как девушка. Впрочем, Николас втайне посчитал это вполне правдивым описанием. Похоже, Обри обладал весьма жизнерадостным характером.

Ричард мрачно хмурился. Вряд ли его беспокоило карточное невезение. Но почему он так волнуется? Если Розалинда действительно ударит Николаса ножом, Ричарду следовало бы радоваться!

Каким было облегчением избавиться от них хотя бы ненадолго!

– Интересно, где пребывает капитан в эту прекрасную ночь? – спросила Розалинда, когда они вошли в спальню.

– Сидит тихо, как мышь, и я его не виню, – усмехнулся Николас.

Они накинули плащи поверх одежды.

– В Пейле может быть холодно, – заметила Розалинда, завязывая черные бархатные тесемки. Она старалась держаться от мужа на расстоянии трех шагов: не стоит, чтобы они попали в Пейл совершенно, обнаженными. Правда, они легли в постель, держась за руки.

– Черт побери, как глупо лежать в постели одетыми и ждать, – подосадовал Николас. – Чего именно? И как мы попадем в Пейл? У меня нет ковра-самолета.

– Нужно быть терпеливыми, – увещевала Розалинда. – Все равно иного выхода нет. Хочешь тебе спою, чтобы скоротать время?

Николас приподнялся:

– Нет, я хочу проверить, сможешь ли ты прочесть последние страницы «Правил Пейла».

Розалинда села:

– Поверить не могу, что забыла об этом! Думаешь, теперь я смогу разобрать, что там написано? Ведь расклеил же Саримунд страницы другой книги!

– А вот это мы скоро увидим.

Он вынул книгу из верхнего ящика комода. Розалинда уселась в большое удобное кресло перед камином. Николас стоял рядом, протянув руки к угасающему пламени.

Розалинда дрожащими пальцами перелистала книгу. Взглянула сначала на текст, потом на Николаса.

– Теперь ты понимаешь, каждое слово, иначе все это просто не имело бы смысла, – утвердительно сказал он.

Розалинда набрала в грудь воздуха и стала читать:

– «Это конец. Больше я ничем не могу помочь, потому что дал слово не вмешиваться.

Ты дар, Изабелла, не сомневайся в этом. Ты храбра и искренна, само воплощение чести и благородства. Но я много раз убеждался: дар есть чей-то долг.

Я должен предупредить: не доверяй ничему и никому, будь то бог или богиня, чародей или колдунья. Не верь даже глазам своим, ибо все может оказаться не тем, каким видится на первый взгляд. Жители Пейла могут наслать на тебя иллюзии или ужасные видения, чтобы свести с ума ничего не подозревающего смертного. Будь начеку. Будь осторожна».

Розалинда подняла глаза на мужа.

– Мое настоящее имя – Изабелла. Николас задумчиво смотрел на нее.

– Прекрасное имя. Интересно, откуда Саримунд узнал, что тебя зовут Изабелла, за триста лет до твоего рождения?

– Если это действительно мое имя. Но почему он не назвал фамилию?

– Поскольку мы имеем дело с магией, значит, следует ожидать, что волшебники напускают туману. Думаю, для того чтобы произнести пророчество, следует быть велеречивой и многозначительной и говорить как можно более запутанно, пересыпая речь малопонятными словами, которые трудно уразуметь обычным людям. Зато они восхищенно смотрят на тебя и жадно ловят каждую фразу. А что до омерзительных виршей капитана Джареда… пусть только его призрак покажется мне на глаза, и я сверну ему чертову шею… Хм, а ведь мои руки пройдут через эту самую шею. Кстати, может, есть еще какие-то правила, которые Саримунд от нас скрывает.

– Но ты, как чародей, должен это знать, – заявила Розалинда.

– Если я чародей, то вы, мадам, – колдунья, – парировал Николас, принимаясь разгуливать по комнате. – Поверь, я обыкновенный человек. Самый обыкновенный. И мне нравится имя Изабелла.

– Это должно означать, что я итальянка. О, проклятие, почему этот болван Саримунд не назвал мое полное имя? Ну конечно, это нарушило бы один из основных законов магии. Знаешь, Николас, для того чтобы мыслить как волшебники, необходимо изучать невнятные тексты.

– Уволь. Я хочу гулять по своему поместью, любоваться цветущими деревьями, видеть счастливые лица, наблюдать, как растут ячмень и рожь, любить свою жену. И если Бог будет к нам милостив, услышать детские голоса в Уайверли-Чейз.

Он тяжко вздохнул.

– Не бросай на меня тревожных взглядов. Я не намерен овладеть твоим прелестным телом. Вернее, я обязательно подумаю о том, что испытываю, когда глубоко вонзаюсь в тебя… но это будет не сейчас. Сейчас я хочу поскорее покончить с этим, поэтому набрался терпения. Иди, ложись ко мне.

Они долго лежали, взявшись за руки и натянув одеяла поверх плащей. Оба молчали. Розалинда уже засыпала, как вдруг услышала тихий голос Николаса:

– Если мы не переживем сегодняшнюю ночь, знай, что я люблю тебя. Ты моя подруга на всю жизнь, как у дракона Саллас-Понда. И если сегодня мы не погибнем, значит, впереди нас ждет прекрасная долгая жизнь.

– Я тоже люблю тебя, Николас. И, кажется, любила всю свою жизнь, пусть эта жизнь была не слишком обычной. Просто поразительно, какие чувства ты способен вызвать во мне. При виде тебя хочется прыгать, танцевать, петь и играть вальсы!

Николас едва не задохнулся. Эта невероятная женщина, о которой он столько лет мечтал, действительно любит его, несмотря на… несмотря на что?

Николас нахмурился. Но ни о чем не спросил, потому что все слова, все мысли вдруг вылетели из головы, и он заснул как убитый.

Неизвестно, сколько прошло времени, но оба они одновременно проснулись и сели.

– Какого черта?

– Не знаю, – выдавила Розалинда, цепляясь за его руку.

Едва тлеющие огни в камине внезапно ярко загорелись, словно невидимая рука раздувала огонь. Пламя ревело, словно стремясь поглотить весь воздух в комнате. Уши сверлил тонкий вой.

Николас выругался и прижал Розалинду к себе.

– Не отпускай меня; что бы ни случилось, не отпускай меня. Слышишь?

Розалинда умудрилась кивнуть. Язык ее не слушался. Рев становился все громче. Пламя стало ярко-голубым, потом – синим. Большое кресло завертелось и исчезло в крутящемся смерче. Казалось, кресло поглотило буйное пламя, но как это может быть? Кресло исчезло в камине. Но оно было слишком большим. Как же там поместилось? Впрочем, какое это имеет значение? Кресло уже сгорело.

Синее пламя рвалось вверх, словно стремясь достать до неба, издавая звук, подобный смеху сотни безумных ведьм.

И тут гигантский туннель обратился в их сторону. Супругов неумолимо втягивало в гигантскую трубу. Подняло на ноги и потянуло к бушующему пламени. Смерч с каждой секундой становился все выше. Причудливо изгибался и крутился со страшной силой. Шум был поистине невыносимым, но ни дыма, ни особенного жара не чувствовалось.

Розалинда почувствовала, как Николас стискивает ее руку, и тут их втянуло в бесконечно высокую колонну синего пламени. Вихрь бросил в их лица пряди ее рыжих волос, ослепив обоих. И Розалинда вдруг подумала, что видит Критский огонь.

Раздался оглушительный грохот.

И больше они ничего не сознавали.

Глава 46

Розалинда медленно подняла голову. В голове прояснилось, но во рту пересохло. Волосы спутались. Однако она не боялась. Оглядевшись, она поняла, что лежит на Николасе.

– Что случилось? – спросил он, наконец.

– Думаю, этот огненный смерч перенес нас в Пейл. Это был Критский огонь, о котором писал капитан Джаред. Помнишь?

Он ничего не ответил. Просто приподнял ее и усадил рядом.

– Похоже, мы в пещере. Песчаный пол, и вон там выход. В глубине ничего не видно. Темно как в колодце. Интересно, насколько она велика.

Розалинду это ничуть не интересовало. Заставить ее исследовать глубины пещеры, можно было только под страхом смерти.

Они медленно поднялись, побрели к выходу и выглянули наружу. На небе сияли три кроваво-красных луны.

– О Господи, как красиво!

Николас посчитал пейзаж странным и неестественным, но сейчас его заботило не это. Он с проклятием ударил себя ладонью по лбу:

– Будь я проклят, глупец несчастный! Догадался надеть сапоги и плащ, приготовился к холодной погоде и походу в горы. И забыл захватить оружие!

– Саримунд ничего не упоминал об оружии, – покачала Розалинда головой. – Может, он сделал это специально?

– Он не упоминал и о плащах, – проворчал он и снова выругался. – Что же, ничего не поделаешь. Итак, нельзя разводить костер, потому что некие огненные создания пожирают угли. Верно?

– Да.

– Хотелось бы знать, как в таком случае удается что-то приготовить?

– Спросим у красного лазиса. Когда его найдем, конечно. Нужно с ним подружиться, чтобы он защитил нас от тайбера. Надеюсь, Саримунд скоро нас найдет. Вспомни, он сказал, что ждет меня.

– Не могу представить, что встречу того, кто уже триста лет как мертв. Нет, могу, конечно. Капитана Джареда. Как, по-твоему, Саримунд – это тоже поющий дух?

– Я видела его над огромным котлом. Он выглядел вполне реальным.

– Надеюсь, мы в долине Авгуров, в конце которой, за узкой змеей-речкой, возвышается гора Оливан. Если Саримунд не придет, и если мы не сможем найти дракона Саллас-Понда, который перенесет нас туда, значит, пойдем пешком. В «Правилах Пейла» записано, что мы не сможем перейти реку, пока три полных кроваво-красных луны не поднимутся над горой Оливан. К чему такие ограничения? Река вовсе не кажется глубокой, поверхность ее спокойна, а ширина не более пятнадцати футов.

– Если хотя бы сунешь в воду палец раньше времени, – предупредила Розалинда, – я тебя ударю.

Сам не зная почему, Николас широко улыбнулся.

– Но полнолуние еще не наступило, верно?

– Да. Завтра ночью.

– Ты, кажется, очень в этом уверена.

– Разумеется, – удивилась она.

– Возможно, есть другой способ попасть в Блад-Рок, и не обязательно переходить реку или искать дракона, – подумав, сказал он.

Розалинда неожиданно направилась к одинокому дереву, стоявшему на небольшом холме, футах в двадцати от них.

– Розалинда, нет! Мы должны оставаться здесь! – окликнул Николас. – Вернись!

Но она продолжала идти прямо к дереву. По крайней мере, ему казалось, что это дерево – только ярко-желтое, с длинными голыми ветвями, лениво шевелившимися подобно машущим рукам. Вот только ветра не было, даже самого легкого.

Он снова окликнул Розалинду, но та не обернулась. Тогда он крикнул:

– Изабелла, вернись!

На этот раз она повернулась к нему. Ее лицо осветилось таинственной улыбкой.

– Я хочу, чтобы ты мне спела, – попросил он. И внезапно заметил, что ее волосы сверкают таким же яростно-красным цветом, как три луны, а лицо словно стертое, но не такое белое, как белизна, окутавшая их вчерашней ночью. Неужели это было только вчера? Казалось, прошла целая вечность.

Она медленно зашагала к нему. Да, это была Розалинда, и все же не она. Он мог бы поклясться, что от ее волос летели красные искры, образующие алый нимб… вернее, кровавый нимб. Плащ и платье куда-то исчезли. И теперь на ней было длинное белое одеяние, подпоясанное узкой золотой веревкой. Неожиданно страх нахлынул на Николаса, но он взял себя в руки:

– Пожалуйста, Изабелла, спой мне.

Она сделала еще два шага. Подол одеяния цеплялся за колючие бесцветные кусты. Она остановилась и запела:

 
О красоте безлунной ночи грежу я,
О силе и безмерной мощи грежу я,
О том, что больше я не одинок,
Хоть знаю – смерть его и смертный грех ее со мной навек.
 

Допев, она опустила голову, и он услышал глубокий прерывистый вздох, словно вырванный из самой души.

– Она неудержимо стремится убить его. А ведь он всего лишь маленький мальчик. В нем нет никакого зла. Вообще нет. И все же она за него боится, боится, что, став мужчиной, он сметет ее и всех остальных чародеев с лица земли.

Николас осторожно пошел к ней. Она не шевелилась. Он протянул руку, но не коснулся жены.

– Какой маленький мальчик? – прошептал он, чувствуя, как тревожно бьется сердце.

– Его зовут принц Иган. Он сын Эпоны и Саримунда. Я должна защитить его. Спасти.

– Откуда ты знаешь его имя?

На какую-то долю секунды на него взглянули ясные голубые глаза Розалинды.

– Последняя страница книги Саримунда: мы не увидели там ни единой буквы, но там наверняка было что-то написано. Теперь я очень ясно вижу его имя. Нужно спешить. Эпона узнает о моем прибытии и убьет его.

– Ты о чем?

– Чары Саримунда сковали ей руки. Она не сможет убить его, пока я не появлюсь здесь.

– Но что делать?

– Не знаю. Саримунд скоро появится и скажет, как спасти принца.

Он должен, должен спросить.

– Но если ты не спасешь принца Игана, значит, и я умру? Или вообще не появлюсь на свет?

Ну вот, он все сказал.

Рыжие волосы неожиданно встали дыбом, словно от удара молнии.

– Если ее не остановить, она убьет Игана. И тогда все остальное уже не будет иметь значения, ясно?

За спиной Николаса раздался ужасающий рев. Развернувшись, он увидел чудовище, нечто среднее между львом и одним из тех невиданных животных, которые бродят по западным прериям Америки.

Зверь снова зарычал, широко открыв гигантскую пасть, в которой поблескивали острые как кинжалы клыки. Должно быть, это тайбер!

У Николаса едва хватило времени вытянуть руку, прежде чем тайбер ринулся на него.

– Беги, Изабелла, беги! – завопил он.

Она подхватила юбки и метнулась к одинокому желтому дереву. Сломала длинную ветвь и помчалась обратно. Тайбер яростно ревел.

– Николас, ныряй вниз, под него!

Николас выгнул спину, уперся ногами в землю и изо всех сил лягнул тайбера в живот. Тот взвыл. Николас перевернулся, вскинул ноги и обхватил ими шею чудовища. Изабелла размахнулась и изо всех сил ударила тайбера по голове. Тайбер извернулся, взглянул на нее, но она снова нанесла удар.

– Нет, госпожа, не убивайте меня, – попросил тайбер. – Я видел, как этот человек потянулся к вам, и посчитал, что он хочет причинить вам зло. Не убивайте, госпожа. Ветвь желтого дерева силлоу – могучее оружие. Но до вас ни один человек не догадался им воспользоваться.

Николас был так потрясен тем, что понимает каждое слово, что, отпустил тайбера. Тот медленно откатился в сторону и встал на все четыре лапы. Оказалось, что шкура у него темно-коричневая, с темно-синими полосами на спине. Зверь, тяжело дыша, опустил голову.

Николас поднялся и уставился на тайбера, который терся лбом о большой валун.

– Взгляни на меня, тайбер! Саримунд не написал, что ты умеешь говорить. Упомянул только, что ты наш враг. Скажи, каким образом мы понимаем твою речь?

– Тайбер – враг всем, включая людей. Но не твой враг, о, мой господин, – объяснил он, поднимая уродливую голову.

– Что-то я совсем запутался, – растерянно пробормотал Николас. – Саримунд писал, что мы должны подружиться с красным лазисом, чтобы он защитил нас от тебя. Почему ты зовешь ее госпожой, а меня – господином? Почему ты не враг нам? Ведь мы люди!

– О, господин, ты увидишь, что здесь, в Пейле, возможно все, – ответил тайбер, и Николас был уверен, что расслышал в его голосе ехидные нотки.

На его глазах тело тайбера стало переливаться всеми цветами радуги, и скоро перед ними стоял дракон. Наверняка тот самый дракон Саллас-Понда, которого описывал Саримунд, – с золотой мордой, изумрудными глазами и огромными треугольными чешуйками, унизанными алмазами.

– Смотрите, я не тайбер. Я впервые в жизни принял его облик. Мерзкое создание, сгусток ярости, в крошечном мозгу которого умещаются лишь две потребности: еда и убийство. Я и не представлял такого. Больше никогда в жизни, даже ради забавы.

Дракон взмахнул хвостом, так что земля задрожала, и повернул большую голову к Розалинде.

– В ваших руках огромная сила, госпожа. Простите, господин. Я действительно думал, что вы на нее напали. Теперь вижу, что это не так. Как это госпожа додумалась ударить меня веткой желтого дерева силлоу?

Он поклонился, сложив огромные крылья над головой.

– Ты не бог, – заметил Николас, глядя во вращающиеся изумрудные глаза.

– Разумеется, бог, – возразил дракон.

– Вовсе нет, иначе сразу понял бы, кто я. Понял бы, что я не собираюсь причинить ей вред, и не напал бы на меня. А если ты и бог, то стал им совсем недавно.

– Таранис только поет – по крайней мере, так написано в книге. А ты разговариваешь с нами, – вмешалась Розалинда.

– Нет, я не говорю, а передаю мысли. Пою я плохо. Расправив великолепные крылья, дракон поднялся в воздух и повис там: темный силуэт на фоне красных лун. Устрашающее зрелище, правда, не произведшее особого впечатления на Николаса. Он вдруг сильно рассердился.

– Прекрати свои игры, дракон, – крикнул он, грозя кулаком! – Я тебя не боюсь. Если ты Таранис, оставь жалкие попытки запугать нас. Если нуждаешься в уроках, чтобы обучиться столь тонкому искусству, я согласен дать их тебе. Приказываю немедленно спуститься вниз и объяснить, что происходит.

– Я знаю, кто вы, – объявил дракон, поднявшись еще выше.

Из его пасти вырвался язык пламени, и дракон поспешно его проглотил.

– Да, я прекрасно знаю, кто вы, господин. Просто мне в глаза попал песок пустыни, и я не смог как следует вас разглядеть.

Он снова стал подниматься, пока не стал черным пятнышком на фоне красной луны.

– Берегитесь тайбера! – донесся до них его голос. – Он куда опаснее чародеев из Блад-Рока! Ищите красного лазиса! А Саримунд… кто знает, как поступит чародей?!

Николас и Розалинда подняли головы, но в небе уже никого не было.

– Представь только, проклятый дракон решил давать нам советы! И это вместо того чтобы помочь, пропади он пропадом, – проворчал Николас.

– Дракон называл нас господином и госпожой. Интересно почему? Если это дракон Саллас-Понда, к чему все эти игры? Ах да, я и забыла: закон магии.

– Когда он прилетит в следующий раз, нужно спросить, гарантирует ли звание господина какие-то привилегии, – заявил Николас, обнимая жену. – Как ты догадалась сломать ветку с желтого дерева и ударить тайбера по голове?

– Сама не знаю. Просто сломала – вот и все. О Господи, кажется, дерево застонало.

Николас стал растирать ей спину. Она, похоже, не заметила, что одета в средневековое платье, которое могла носить женщина, ухаживавшая за алтарями в Стоун-хендже.

– Зато ты спасла меня, за что я крайне благодарен. Надеюсь, у проклятого дракона теперь будет долго болеть голова. И поделом ему!

Он погладил ее по голове.

– Знаешь, Розалинда, до нападения тайбера ты превратилась в другую женщину. Сама ты это осознала?

Она медленно кивнула:

– Да, здесь, в Пейле, я другая. И вид, и одежда. Но где же Саримунд?

Она отстранилась и оглядела долину и гору Оливан.

– Розалинда, – выдохнул он, крепче сжимая руки. – Или… Изабелла?

– Я должна остановить ее Николас, теперь, когда я здесь, ее никто не удержит. Она воплощение зла и убьет его.

– Разве Эпона ясновидящая? – спросил он. – Предвидит будущее и свою смерть, если принц Иган доживет до совершеннолетия?

Даже голос Розалинды изменился, стал более глубоким и мелодичным.

– Думаю, это Латобиус, бог гор и неба, предрек уничтожение Блад-Рока. Он бог и чародей и часто огорчается из-за злодеяний остальных богов. Он будет вне себя от горя, если принц Иган погибнет.

Она оглядела себя.

– Смотри, мой пояс из чистого золота, а волосы стали длиннее.

– Ты настоящая принцесса! – спокойно ответил Николас, словно смирившись с происходящим. Но в глубине души он знал, что не может позволить Розалинде измениться.

Под ногами послышался тихий шорох, и Николас, схватив жену за руку, посмотрел вниз. Желтый песок, высыпавшийся из ветки дерева силлоу, вихрился крошечным смерчем, а обе половины тихо ползли друг к другу. Вскоре они соединились, а песок постепенно втянулся вовнутрь ветки.

Николас, сам не зная почему, поднял ветку, подошел к дереву и осторожно прижал ее к зияющей в стволе дыре. Ветка немедленно приросла. Он отступил, услышал довольный вздох, но почему-то не удивился.

– Я могущественный целитель деревьев! – крикнул он Розалинде. – Мне не нужны ни игла, ни нитка.

– Потому что ты чародей, – деловито ответила она и, подойдя, коснулась ветки. Ветка держалась надежно, и Розалинда кивнула.

Слева раздался громкий, похожий на выстрел звук. Спрятав Розалинду за спиной, он обернулся.