Текст книги "Наслаждение и месть"

Глава 8

Услышав признание Никоса, Сейди окончательно потеряла чувство реальности. Как он может так очевидно лгать, заявляя, что она – единственная женщина, которую он когда-либо хотел взять в жены? Пять лет назад он явно не собирался жениться на ней. С какой стати ему хотеть этого сейчас?

– Нет!

Она ожесточенно тряхнула головой, отчего та закружилась сильнее. Ей даже не удалось уклониться от прикосновения Никоса. Наоборот, Сейди еще крепче прильнула щекой к его теплой и сильной руке. Длинные, властные и невероятно чувственные пальцы все решительнее ласкали ее подбородок. И самое удивительное в том, что Сейди это нравилось. Единственное, что она осознавала четко, так это желание, чтобы он прикасался к ней. Хотелось повернуть голову, ощутить жар его ладони и прикоснуться к ней губами…

Сейди испытывала ощущения, которые совершенно отличались от тех, какие она ожидала. Совсем иные чувства должны были рождаться в ее душе, если она хотела спокойствия. Но сейчас Сейди понимала только одно: каждый раз, когда они с Никосом оставались наедине, ей хотелось приблизиться к нему как можно ближе и ощутить кожей тепло и твердость его мускулистого тела.

– Нет… – снова попыталась она возразить, но голос в очередной раз подвел ее и надломился. – Ты не имел это в виду.

– Чего я не имел в виду, дорогая моя? – тихо спросил Никос, и у нее по телу пробежала дрожь.

– Ты не мог привезти меня сюда затем, чтобы.

Сейди не договорила. То ли не осмелилась сказать об этом Никосу в лицо, то ли просто не смогла этого сделать… Большим пальцем правой руки он начал медленно и нежно гладить ее по скуле и линии подбородка. Ноги Сейди задрожали и стали ватными. От одного прикосновения Никоса огонь разлился по всему ее телу, а кровь словно вскипела. Резко отстранившись от его руки, она подняла голову и посмотрела в затуманившиеся золотистые глаза.

– Ты притащил меня сюда под ложным предлогом! – бросила она ему. – Ты обманул меня. Похитил!

– Похитил? – Красивые глаза Никоса были преднамеренно широко раскрыты и притворно ясны. Просто воплощенная невинность! – Похитил тебя, дорогая моя? Тогда скажи, разве я силой усаживал тебя в самолет? Неужели я брал тебя в заложники, запирал в комнате или доме?

Пройдя через кабинет, он подошел к двери, рывком открыл ее и жестом указал ей – при желании она может свободно покинуть комнату, виллу.

И Сейди уже почти решилась уйти. Однако как только она сделала шаг, то все поняла. Пусть Никос и не принуждал ее силой, но зато подавил морально! Он сказал, что если она полетит с ним в Грецию, то ее матери и маленькому Джорджу будет позволено остаться в дорогом для них доме.

– Ты можешь уйти в любое время.

– Нет, не могу, и тебе об этом известно! Ты позаботился обо всем с самого начала! Но я также знаю, что не смогу выполнить задуманное тобой. И, по правде говоря, не думаю, что и тебе это удастся.

– Почему же?

Его вопрос был произнесен таким приторно вежливым тоном, что стал очевиден жестокий и опасный подтекст. Неопределенность отталкивала Сейди от Никоса и в то же время неотвратимо влекла ее к нему, как иголку к мощнейшему магниту. Она не могла отвести взгляд от его сексуальных губ, пока он говорил, была не в состоянии выйти из чувственной ауры, окружающей его высокую худощавую фигуру. Эта аура словно окутывала ее и удерживала на месте, ноги будто приросли к полу.

– Потому что сказанное тобой не имеет смысла. Ты не можешь хотеть жениться на мне.

– Могу захотеть, если потребуется.

Сейди нахмурилась, совсем ничего не понимая:

– Потребуется что?..

– Разобраться в том, что происходит между нами.

– Между нами ничего не происходит! Совсем ничего!

– Ох, наоборот, происходит…

Сейди и не заметила, как он бесшумно шагнул к ней по блестящему полу.

– Нет!

Она вытянула вперед руки, пытаясь оттолкнуть его. Однако Никос лишь улыбнулся и переплел ее пальцы со своими.

– Происходит вот это…

Сейди затаила дыхание, когда он, поднеся ее руки к своему рту, поочередно поцеловал ее пальцы. И с каждым прикосновением горячего и мягкого рта ее сердце билось все чаще. Она облизнула внезапно пересохшие губы.

– И вот это…

Удерживая ее руки в ладони, свободной рукой он стал нежно гладить Сейди по голове до тех пор, пока она не выгнула шею, желая крепче прильнуть к его ладони. Сейди едва не замурлыкала, как довольная кошка.

– И это…

Нежно, но решительно он привлек ее к себе. Ее мягкие груди уперлись в его мускулистую грудь, а ее бедра – к его твердому животу. Жар его тела передался ей. Прижимаясь к Никосу, Сейди не могла не ощутить его возбуждения.

– Никос… – тихо сказала она изменившимся голосом.

– Да, дорогая моя?

Окончания слов он произносил тихо и сипловато, так же как и она. И Сейди поняла, что больше не сможет говорить. Она медленно и неуверенно покачала головой. Не в силах выносить его жгучего взгляда, опустила глаза и хотела посмотреть в сторону. Но так получилось, что уставилась на их соединенные руки – сильные и смуглые пальцы Никоса сплетались с ее изящными пальчиками.

На мгновение она замерла, каждой клеточкой тела ощущая присутствие обнимающего ее мужчины, его взволнованность, его возбуждение, которые словно окутали ее со всех сторон. Она вдыхала его теплый мускусный запах, почти ощущала вкус его поцелуя на своих губах…

– Сейди? – настороженно и маняще произнес Никос. Он словно предупреждал, что если она сейчас отстранится от него, то у нее больше не будет возможности сблизиться с ним. Он приглашал испытать то, что она хотела, и более того…

В отдаленных уголках разума еще раздавался едва слышимый зов рассудка, предупреждающего ее об опасности. Однако Сейди отмахнулась от него. Она не желала прислушиваться к голосу рассудка или соглашаться с ним. Мыслить здраво ей хотелось в кабинете фирмы Никоса и на борту самолета, летевшего в Афины. Тогда поцелуи и ласки были под запретом, ведь она верила, что у него есть невеста. Теперь же между ними никто не стоял, и ничто не могло ее остановить. Да Сейди и не хочет останавливаться. Она стремилась получить от Никоса приглашение и принять его.

Сейди медленно подняла голову. На этот раз она посмотрела на Никоса в упор и не отвела взгляд.

– Хорошо, – тихо, но отчетливо произнесла она и наклонила голову, приглашая его к поцелую. – Давай разберемся в том, что между нами происходит.

Едва она произнесла эти слова, как Никос обрушился на нее с поцелуем. Впрочем, он оказался вовсе не жадным и страстным, как она ожидала, а неторопливым и волнующе-искушающим. Никос целовал умело, жадно исследуя каждую частицу ее губ. Нежно, но настойчиво обводил языком линию между ее чуть сомкнутыми губами и уголки рта, пока она не откинула голову назад и окончательно не разомкнула губы.

И едва Сейди уступила Никосу, как погрузилась в пламя страсти. Неторопливые мгновения искушения забылись. Теперь она постанывала и извивалась под неистовыми, ослепляющими и терзающими поцелуями. Сейди прильнула к Никосу всем телом, подняла руки и обвила ими его шею, притягивая эту горделивую темноволосую голову к себе, желая продлить поцелуй.

А поцелуй уже не был неторопливым и искушающим, теперь он был жгучим, решительным и требовательным. И Сейди с радостью встретила эту требовательность, отвечая на нее. Она чувствовала глухие удары сердца Никоса, ощущала собственное сердцебиение, звучащее в унисон. Она запускала пальцы в его волосы, прижималась к нему, ощущая, как он ласкает ее обнаженные плечи и спину. Обхватив ладонями ее ягодицы, он еще крепче прижал Сейди к себе.

– Никос…

На этот раз, произнося его имя, она всхлипнула где-то у его рта. Что-то резко сказав по-гречески, Никос приподнял Сейди и повернул кругом. В следующий миг она оказалась на полированном столе, подол ее красного платья был поднят вверх, под ногами она ощутила прохладную деревянную поверхность. Поддерживая ее рукой за спину, Никос стал быстро расстегивать черные пуговицы на ее платье. Каждая расстегнутая пуговица сопровождалась страстным поцелуем…

Наконец красная ткань была сдвинута вниз, обнажая нежные груди Сейди в мягком лифчике голубого цвета. Никос резко выдохнул сквозь стиснутые зубы. Слегка приподняв голову, он обвел пальцем края лифчика, заставляя Сейди содрогнуться.

– Никос… – снова позвала она его, то ли протестуя, то ли изнывая от желания.

Ее трепет усилился, когда он обнял ладонью ее возбужденную грудь, а большим пальцем проник внутрь кружевного лифчика и принялся ласкать ее твердеющий сосок. Сейди вскрикнула от ошеломляющих ощущений. Он заглушил этот вскрик, снова припав к ее губам. Крепче прижав Сейди к себе, Никос почти уложил ее на стол, спустил бретельку ее лифчика, обнажая полную грудь.

Сейди принялась быстро расстегивать пуговицы на его рубашке, но не так ловко, как это сделал Никос с ее платьем. Она услышала звук рвущейся материи, маленькая оторванная пуговица упала на стол и покатилась. Однако Сейди было на это наплевать. Все, что ей хотелось, так это прикоснуться требовательными пальцами к его горячей и шелковистой коже. Ахнув, она коснулась его груди и осторожно провела ноготками по его напряженным соскам.

– Да, дорогая моя, – резко сказал он и принялся целовать ее грудь, заставляя Сейди извиваться от мучительно-сладостной пытки.

Она услышала какой-то клацающий звук на полу, возможно от упавшей авторучки. Затем снова что-то упало на пол с глухим стуком. Никос дерзко рассмеялся где-то у ее уха, еще сильнее возбуждая Сейди.

– Ты моя женщина, – повторял он, – моя.

– Твоя, – шепотом отозвалась она, а затем, когда он коснулся языком ее напряженного соска, выкрикнула: – Твоя!

Никос никак не мог сосредоточиться и, медленно приходя в себя, ничего не узнавал вокруг. Ему казалось, будто он побывал в эпицентре неукротимого вихря, который выхватил его из повседневности и бросил в бушующий океан чувств. А затем его вернули на землю, которая по-прежнему казалась ему неустойчивой под ногами, и он не понимал, где верх и где низ. Руки и ноги дрожали, и ему все никак не удавалось набрать в ноющие легкие достаточно воздуха. Казалось, что он никогда не успокоится, а его сердце не станет биться в нормальном ритме.

Голова Сейди лежала на его плече, дыхание опаляло его кожу. Она изо всех сил старалась выровнять дыхание. Молодая женщина напоминала сейчас марионетку с отрезанными нитями, которые обычно удерживали ее в вертикальном положении. В кабинете слышалось их прерывистое дыхание, а через открытое окно доносился тихий плеск волн, набегающих на берег. Там все шло своим чередом, и никто не подозревал о том страстном и чувственном шторме, разразившемся на вилле.

Однако они не могли вечно пребывать в истоме. Рано или поздно придется возвращаться в реальность. В кабинет могут войти. По меньшей мере в настоящее время им следует собраться с мыслями и обрести здравый смысл. А потом придется подумать о последствиях того, что здесь недавно произошло.

Никос должен признаться себе, что вел себя глупо и безрассудно. Не задумываясь ни о чем, он ринулся в объятия страсти.

Только что он был близок с женщиной, которую ненавидел последние пять лет. Он прошел тяжелый путь, прежде чем понял, что не должен ей доверять. Кроме того, он вступил с ней в связь, забыв о предохранении и возможных последствиях. Никос полностью отдался во власть своего возбужденного тела. Обезумел от желания, как перевозбужденный подросток, и вел себя бессмысленно. И он, и Сейди настолько потеряли над собой контроль, поддавшись неистовому влечению, что любая слабая попытка мыслить рассудительно была отвергнута и сожжена дотла на ослепительном пожарище сладострастия, вспыхнувшего между ними.

И самое отвратительное и досадное заключалось в том, что Никос снова, не колеблясь, поступит так же. Даже сейчас, когда он едва отдышался, а его сердце все еще билось учащенно, его тело снова почувствовало голод по этой женщине. Сейди достаточно было пошевелиться, чтобы он вдохнул чистый и свежий аромат ее кожи, смешивающийся с нежным запахом цветочных духов, или коснуться мягкими волосами его щеки. Вот она дышит, и ее теплое дыхание касается его плеча и ласкает кожу…

Никос по-прежнему боролся с искушением повернуться, снова обнять ее и целовать страстно и жадно. Целовать до тех пор, пока опять не пробудятся их чувства, забудется усталость, выскочит из головы любая рациональная мысль и их снова закружит в танце наслаждения…

Нет, следует взять себя в руки, и побыстрее, пока ситуация окончательно не вышла из-под контроля.

– Сейди? – Откашлявшись, он снова повторил: – Сейди?

На этот раз она услышала его и медленно, с трудом подняла голову. Ее глаза были по-прежнему затуманены от наслаждения. Она моргнула и попробовала сфокусировать взгляд, но вряд ли преуспела в этом.

– Нам нужно поговорить, – начал было Никос и умолк, когда тишину прорезал телефонный звонок. Он машинально взял телефонную трубку: – Слушаю? – Услышав голос отца, он понял, что должен непременно переговорить с Петросом. – Я должен ответить, – сказал он Сейди. – Это может занять какое-то время.

Судя по виду Сейди, ей тоже потребуется время, чтобы прийти в себя. Им явно не удастся поговорить, пока она не соберется с мыслями. Кроме того, Никосу нужно время, чтобы все обдумать наедине и решить, как дальше будут развиваться события.

Но прежде нужно уладить дела с отцом. Если Сейди заговорит или как-то выдаст себя и Петрос узнает, с кем проводит время его сын, тогда им снова придется вернуться к жуткой семейной вражде. Однажды эта вражда усложнила отношения между Никосом и Сейди. Снова этого не произойдет!

– Иди и приведи себя в порядок…

Он оглядел растрепанную Сейди. Наклонившись, Никос поднял два кусочка материи и сунул их в руку Сейди, которая до сих пор витала в облаках.

– Но… – начала она, и Никос покачал головой. Прижав телефонную трубку плечом к уху, он развернул Сейди и решительно подвел к двери.

– Прими душ или поплавай в бассейне. Я найду тебя сразу, как освобожусь от дел. Что? – Голос отца снова привлек внимание Никоса к телефонному разговору. – Нет, – ответил он на вопрос пожилого мужчины, поинтересовавшегося, не отрывает ли он сына от важных дел. – Ничего серьезного, что не может подождать.

Лишь когда за Сейди со стуком закрылась дверь, Никос понял, что разговаривал по-английски даже со своим отцом.

Глава 9

Итак, Сейди выставили прочь.

Очутившись в коридоре у двери кабинета и не до конца понимая, как оказалась здесь, Сейди не могла решить, то ли ей взорваться от ярости, то ли расплакаться от унижения. В ее ситуации были уместны оба варианта.

На секунду ей в самом деле захотелось развернуться, войти в кабинет и посмотреть в лицо Никосу, обошедшемуся с ней таким образом. Выхватить бы телефон из его руки и швырнуть куда-нибудь подальше! Она уже почти повернулась, приготовившись действовать именно так, однако, подумав о последствиях поступка, сдержалась. Ноги понесли ее в направлении, которое представлялось самым безопасным: подальше от его кабинета, в свою спальню, где спокойно и безопасно.

Сейди решила поторопиться. Хуже нет, если кто-нибудь из прислуги увидит ее в столь ужасном виде. Помятое платье расстегнуто, обнажая грудь, нижнего белья на Сейди не было. Посмотрев на порванные трусики, которые держала в руке, она с отвращением вздрогнула при виде них и при мысли о том, как безумно она вела себя с Никосом…

И самое ужасное то, что винить за произошедшее она должна только себя.

Разве можно говорить, что Никос в чем-то виноват? Она подала ему себя на тарелочке с голубой каемочкой, даже не удосужившись подумать о последствиях.

Дойдя до спальни, Сейди поспешно скользнула внутрь, с треском захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной, когда последние душевные силы оставили ее.

Она вся дрожала. Что же теперь делать? У нее не хватило здравого ума настоять даже на том, что они должны предохраняться! Более безрассудного поступка Сейди совершить не могла. Пять лет назад, будучи двадцатилетней девчонкой, она вела себя намного благоразумнее. Так что незачем жаловаться на то, будто Никос обращается с ней как с легкодоступной женщиной. Очевидно, он находит ее именно такой.

Сейди сама позволила ему считать себя такой!

Вскрикнув от омерзения и ужаса, она швырнула разорванные трусики в корзину для мусора, не обращая внимания на то, что их половинка пролетела мимо корзины и приземлилась на золотистый ковер. Секунду спустя Сейди сняла с себя платье и решительно отшвырнула от себя. Ей хотелось как можно скорее избавиться от этих свидетелей ее позора. От одной мысли о том, что когда-нибудь ей придется снова надеть их, ее чуть не вывернуло наизнанку.

Никос предложил ей принять душ? Он чертовски прав! Сейди примет душ. Ей нужно смыть его запах со своего тела и губ.

«Жаль, что так же легко не удастся смыть с себя воспоминания», – думала Сейди, стоя под душем. Горячие струи лупили по ее голове, стекая по телу. Она тщательно вымылась, дважды намыливала голову шампунем, но все равно не избавилась от ощущения, что ее использовали, а затем недолго думая вышвырнули прочь, как использованную тряпку.

– Будь ты проклят!

В конце концов Сейди вылезла из душа и принялась с ожесточением вытирать волосы полотенцем.

– Будь он проклят, проклят, проклят!

Ей очень хотелось вернуться в его кабинет, переодевшись. Но, поступив так, она даст Никосу понять, насколько ее расстроило его поведение. Кроме того, Сейди вспомнила, что до тех пор, пока она не доведет дело до логического конца, о беззаботном пребывании ее матери и Джорджа в «Терновниках» говорить не придется. Одна ошибка, единственный неверный шаг – и Никос, несомненно, исполнит свою угрозу и вышвырнет их на улицу.

Впрочем, он может поступить так при любом развитии событий. Сейди перестала вытирать голову и уставилась на свое отражение в зеркале. Она с беспокойством смотрела на то, как быстро бледнеют раскрасневшиеся от горячего душа щеки.

Каковы будут дальнейшие действия Никоса?

Он привез ее сюда под ложным предлогом, заявив, что ему необходимо запланировать и организовать собственную свадьбу. Однако никакой свадьбы устраивать не требовалось. Никос снова лгал ей, причем с самого начала. Неужели это было запланировано? Он решил снова затащить ее в постель, что у него и получилось. Впрочем, как только он впервые поцеловал ее в лондонском офисе, она упала в его объятия, как созревший плод на ладонь. Должно быть, это послужило ему знаком к дальнейшим действиям. Хотя вряд ли ему нужны были какие-то ее знаки. Вот Никос и выстроил свою схему: он в последний раз атаковал семью Картерет и лично расквитался с Сейди.

«Я уверена, что могу что-то сделать для тебя, все что угодно…»

Вспоминая собственные слова, Сейди покраснела с головы до ног. Теперь она осознала, как выглядела, говоря подобное. Потому-то Никос и расценил по-своему ее предложение.

«Какие же услуги ты можешь мне оказать? – бросил он ей тогда. – Что именно ты предлагаешь?»

Она определенно заронила в него надежду, и он решил, что по-настоящему Сейди расплатится с ним за пребывание своей семьи в «Терновниках» именно таким образом. Будь в ней хотя бы капля здравого смысла, она умчалась бы отсюда прочь! Паспорт при ней. На счете банковской карты вроде бы достаточно средств, чтобы купить билет на самолет.

Жаль, что у Сейди нет ни здравого ума, ни выбора. Она, вне сомнения, сбежала бы от Никоса – после того, что недавно произошло. Слезы навернулись на глаза Сейди при одной мысли о том, что ее мать вышвырнут из дома после того, как она с восторгом восприняла новость об отсрочке отъезда. Сейди не удастся даже сообщить в полицию о том, что Никос похитил ее. Ведь он верно заметил, что ни к чему ее не принуждал – она добровольно полетела с ним в Грецию. И если бы полиции стало известно о том, что совсем недавно произошло в кабинете Никоса…

Сейди в ловушке, но это не означает, что она будет сидеть сложа руки и принимать подачки от Никоса. Взглянув на часы, она заметила, что с тех пор, как он бесцеремонно выдворил ее из кабинета, будто ненужный хлам, прошло немало времени. В любую минуту Никос может начать искать ее. Не хватало еще, чтобы он заявился к ней в спальню, подумав, что она ждет его здесь, сидя на кровати!

Он предложил ей принять душ или поплавать? Именно так она и поступит!

Быстро подойдя к гардеробу, Сейди достала купальник, который бросила в сумку в самый последний момент, нисколько не предполагая, что им придется воспользоваться. Поспешно надела купальник. Когда Никос придет в спальню, то ее здесь уже не будет! Сейди будет плавать в бассейне и нежиться на солнце, не думая ни о чем. Она даже на миг не вспомнит о том бесстыдстве, что произошло в его кабинете…

Все случилось почти так, как Сейди и предполагала. Припекающее голову солнце, чистая и прозрачная вода, размеренные взмахи рук во время плавания успокоили ее расшалившиеся нервы. Ей в самом деле удалось изгнать из головы беспокоящие мысли и сосредоточиться на своем занятии. Но так было до тех пор, пока темная фигура не заслонила ей солнце, а затем не раздался всплеск. Она мельком увидела большую тень, красиво нырнувшую в бассейн. Несколько секунд спустя Никос вынырнул, вытер воду с лица и пригладил мокрые волосы:

– Так вот где ты прячешься!

– Едва ли я прячусь, – с деланой беззаботностью ответила Сейди. – Сегодня жарко, и я не намерена отказываться от великолепной возможности поплавать в бассейне.

Она уповала на то, что Никос воспримет ее охрипший голос как результат усталости от плавания, а не как непроизвольную реакцию на его близость. Его мускулистая грудь и плечи возвышались над водой, смуглая кожа была покрыта черными волосками. Он осторожно балансировал в воде, его сильные мышцы напрягались.

– В конце концов, я не каждый день вижу такой бассейн, как этот. И я очень люблю плавать.

Несмотря на все усилия, в голосе Сейди послышались тоскливые нотки. Уже несколько лет ей не удавалось отдохнуть так, как сейчас. Болезнь матери и необходимость заботиться о Джордже отнимали у Сейди все свободное от работы время.

– Ты должна была остаться со мной пять лет назад. – Никос пригладил руками влажные темные волосы. Его широкие скулы были по-прежнему покрыты капельками воды, сверкнувшими на солнечном свете, когда он повернулся к ней. – Тебе следовало остаться со мной, дорогая моя, – насмешливо повторил он, – тогда бы плавала в таком бассейне каждый божий день.

– Судя по твоим планам, я бы не вышла за тебя замуж и пять лет назад!

Она говорила резко, вспомнив, как Никос заманил ее в ловушку, заставив поверить в то, что он собирается жениться на другой женщине. И не важно, что Никос многозначительно сказал, будто единственная женщина, которую он хотел взять в жены, – Сейди. Она понимала, что такое невозможно, но по-прежнему проигрывала его слова в мозгу. Сейди заставила себя взглянуть правде в глаза: в момент слабости, когда Никос поцеловал ее, она позволила несбыточной надежде поселиться в ее душе. Неужели она и вправду поверила в сказанное Никосом? Ведь вера в правдивость его слов отчасти подействовала на то, что она слишком легко поддалась страстному искушению.

– Ведь тогда у тебя не слишком хорошо шли финансовые дела. Иначе зачем тебе связываться со мной?

Уголки чувственных губ Никоса поднялись вверх в полуулыбке. Сейди не могла не подумать о том, как его губы сводили ее с ума, когда он жадно целовал ее тело, пока она лежала на столе в его кабинете.

– Разве то, что произошло ранее, не дает ответа на твой вопрос? – тихо протянул он. – Тебе нет никакой нужды прикидываться скромницей.

– Я не прикидывалась, – парировала Сейди, – и не изображала скромницу. Я просто вела себя естественно и честно. Жаль, что ты не можешь быть таким же. Дело в том, что, не будь я дочерью Эдвина Картерета и наследницей его состояния, ты ни за что не обратил бы на меня внимание!

– Я… – начал было Никос.

– Ты должен быть по меньшей мере честен со мной, Никос.

Какое-то время он смотрел на нее в упор. «Наверняка прокручивает в мозгу возможные варианты ответа и принимает решение», – догадалась Сейди.

– Хочешь по-честному? – наконец сказал он. – Мой ответ – да. Не будь ты дочерью Эдвина Картерета, я никогда не искал бы с тобой встречи.

Если бы Никос протянул к ней руки, обхватил за плечи, рванул к себе и с силой потянул бы ее на дно бассейна, она и в этом случае удивилась бы меньше. «Будь честной сама с собой, – упрекала Сейди свой доверчивый ум. – Неужели ты ожидала иного ответа? Рассчитывать на то, что Никос ответит по-другому, глупо. Вожделенная фантазия, которая никогда не станет реальностью…»

– И… да, я лгал тебе. Вернее, скрывал от тебя тот факт, что финансовое состояние семьи Константос было отнюдь не благополучное. Но кто мог осудить меня, если я уже имел неоспоримое доказательство того, что твой отец старается разорить нашу корпорацию?

– Ты мог бы рассказать об этом мне, довериться мне.

– Довериться! – презрительно бросил Никос, откидывая темноволосую голову назад. – Ты осмеливаешься говорить мне о доверии, хотя все это время сама являлась участницей заговора своего отца. Пока я сражался за свою жизнь и судьбу моей семьи, ты ждала момента, чтобы воткнуть мне нож в спину.

Сейди больше не могла этого выносить. Да, в прошлом она оказалась вынуждена играть по коварным правилам своего отца, молчать обо всем, что происходит, чтобы ее мать и еще нерожденный брат были в безопасности. Теперь по меньшей мере часть проблемы позади. Отец Сейди умер и больше никому не причинит зла.

– Если бы я поступила иначе, ты бы остался ни с чем.

– Что?!

Никос пристально посмотрел на нее, внезапно сощурившись. Жаль, что Сейди не удастся нырнуть и скрыться от него. Однако отступать уже некуда. Никос вряд ли позволит ей молчать.

– Что ты хочешь этим сказать?

Набравшись храбрости, Сейди посмотрела в его лицо через разделявшую их чистую, сверкающую водную гладь. Горделиво выпрямив спину, она с вызовом вздернула подбородок.

– Ты заговорил о спасении судеб членов своей семьи, но для тебя оно заключалось лишь в сохранении части фамильного состояния.

Похоже, Сейди кое-чего не учла. Увидев внезапный блеск его удивленных глаз, она поняла, что не владеет всей информацией. Но вот взгляд Никоса постепенно стал прежним; он в очередной раз надел на себя маску, полную внешнего лоска, за которой скрывал правду. Но Сейди не могла не задуматься, что бы это означало. Пока Никос вроде бы полностью контролировал ситуацию, но в одном вопросе он определенно не разобрался, и она намерена прояснить суть дела.

– Если бы я поступила иначе, ты потерял бы все. Но пять лет назад у тебя, по крайней мере, осталась «Атлантида».

Сейди знала, что попадет в точку, упомянув один довольно захудалый отель, оставшийся у Никоса и его семьи от целой финансовой империи. Никос отреагировал так, будто получил пощечину. Его тело напряглось, взгляд стал отсутствующим, выражение лица – непроницаемым.

– И как много тебе известно об «Атлантиде»?

Сейди оробела. Она больше не могла видеть его безжалостный, словно прожигающий насквозь взгляд.

– Достаточно, – только и произнесла она. Увидев, как он нахмурился и открыл рот, чтобы потребовать разъяснений, Сейди сдалась окончательно. Слегка погрузившись в воду, она отвернулась и как можно скорее поплыла к противоположному краю бассейна.

Никос тут же последовал за ней, быстро нагнал Сейди и схватил ее в тот момент, когда она собиралась подняться по лестнице. Притянув Сейди, он развернул ее к себе лицом, вынуждая смотреть ему в глаза.

– Объяснись! – прорычал он приказным тоном, не сомневаясь, что ему подчинятся.

Но у Сейди сдавило горло, она не могла вымолвить ни слова. Девушка лишь в отчаянии качала головой, отчего разметались ее мокрые волосы и брызги полетели во все стороны. Он резко тряхнул головой, отмахиваясь от брызг, отказываясь выпускать Сейди из объятий. Вместо этого Никос лишь крепче прижал ее к себе и чуть встряхнул.

– Объяснись, – снова потребовал он, но уже не так враждебно. – То, что ты говоришь, бессмысленно. Твой отец решил разрушить «Константос корпорейшн», и ему это удалось. Мы думали, что он отнимет у нас лишь корпорацию. Только потом, после того как… – Он снова умолк, словно в очередной раз обдумывал слова, что-то скрывая от Сейди. – Впоследствии я выяснил, что Картерету так и не удалось забрать у нас все. Остался крошечный филиал корпорации. Он не захотел с ним связываться, потому что счел неперспективным.

Замолчав, Никос пристально посмотрел в глаза Сейди.

– Это был отель «Атлантида», – сказала она.

Никос мрачно кивнул, не сводя взгляда с ее лица.

Сейди почувствовала, как он слегка ослабил объятия.

– Ты могла знать об этом только в одном случае: если оказалась каким-то образом причастной к тому, чтобы отель остался у моей семьи. Ты позаботилась о том, чтобы он не достался твоему отцу. – Его слова прозвучали не вопросительно, а утвердительно. Судя по его тону и суровому взгляду, изучавшему ее лицо, он знал ответ, но хотел услышать его из уст Сейди.

– Да. – Кивнув, она внезапно ощутила прилив гордости и решительности. – Да, я была к этому причастна. Я могла бы спасти для тебя и остров. Отец предлагал мне на выбор и его, и я поначалу размышляла об этом. Но тогда решила выбрать небольшой отель, который он также предлагал мне. Отель намного практичнее сентиментальных воспоминаний, связанных с Икаросом. Я ведь оказалась права?

Никос неторопливо кивнул. Выражение его лица было невозможно разобрать. Он скрывал от Сейди свои истинные переживания.

– Права.

– Кто бы сомневался? И в то же время я была ужасно глупа. Зная тебя, я выбрала «Атлантиду», давая по меньшей мере крошечный шанс, позволяющий удержать «Константос корпорейшн» в одном шаге от окончательного разорения. Я сделала выбор, что дало тебе возможность возродить империю. Конечно, я не знала, сколько времени и сил на это потребуется. Я не догадывалась, что ты обратишь все заработанные тобой деньги против моей семьи. Что ты станешь мстить…

– Я мстил твоему отцу, – вставил Никос.

Однако Сейди словно не слышала его. Боль и горечь нахлынувших воспоминаний поглотили ее.

– И потом, когда тебе удалось вернуть все, что ты потерял, и даже более, когда ты отомстил моему отцу, именно в этот момент судьба действительно подбросила тебе козырный туз. Потому что, приобретая «Терновники» в собственность, ты рассчитывал вышвырнуть нас на улицу. Ты хотел лишить нас фамильного особняка и больше никогда не видеть этих проклятых Картеретов. И мне ничего не оставалось, как прийти в твой офис, умолять позволить остаться в доме, предлагая сделать все что угодно. И вот… – Ее голос надломился, и Сейди с трудом продолжила: – И вот ты решил, что сможешь окончательно расквитаться с нами. У тебя есть наши деньги, бизнес, особняк. Отомстив лично мне, ты бы наконец получил полное удовлетворение.