Текст книги "Наслаждение и месть"

Глава 11

Никос никак не ответил на вспышку гнева Сейди. Он даже не удосужился пойти за ней следом и попытаться ее остановить. Он продолжал стоять на прежнем месте и в абсолютной тишине смотрел, как она удаляется от него по коридору и поднимается по лестнице.

И, странное дело, Сейди была ему за это даже благодарна. Если бы он хотя бы остановил ее или заговорил, она наверняка потеряла бы голову. Но Никос молча отпустил ее. Поднявшись по лестнице, она не сдержалась – слезы потекли по ее щекам. Остановившись на мгновение, Сейди прерывисто вздохнула, стараясь успокоиться.

Никос даже не счел нужным побороться за нее! Она отвергла его своеобразное предложение о свадьбе, и на этом все закончилось. Более ничего не поделаешь и не скажешь. Сейди заявила, что уезжает, иной альтернативы для нее не существует. Она не решалась подумать о том, как вернется домой и скажет матери, что им следует покинуть дом. Впрочем, ей придется сказать об этом, когда придет время. А сейчас следует уложить вещи.

Чемодан Сейди собирала недолго. Она привезла с собой не слишком много одежды и не утруждала себя тем, чтобы аккуратно складывать ее в багаж. Сейчас самое главное – собраться и уехать отсюда. Вряд ли ей удастся увидеться с Никосом снова.

Поэтому она крайне удивилась, когда, отрывисто постучав в дверь, Никос вошел в ее комнату. У Сейди екнуло сердце – на секунду она подумала, что…

Однако он определенно поднялся к ней не за тем, чтобы отговорить от поездки или побеседовать. Выражение его лица было непроницаемее и отстраненнее, чем прежде, глаза полуоткрыты. Он махнул рукой в сторону чемодана, лежащего на кровати:

– Готово?

– Да.

– Тогда я отнесу его вниз.

Итак, он тем не менее пришел ей помочь. Чтобы убедиться, что Сейди действительно покидает виллу. За такую предупредительность ей совсем не хочется благодарить его.

Схватив сумочку и жакет, она последовала за Никосом в коридор. Сейди с сожалением заметила, что такси пока не было. Каждая секунда в этом доме теперь представлялась ей вечностью.

– Тебе это понадобится. – Никос что-то протягивал ей.

Ее компьютер и мобильный телефон! Едва Сейди собралась положить компьютер и телефон в сумку, как воскликнула:

– Моя мама!

Отдавшись головокружительной страсти, она на сутки забыла о матери, не позвонив ей. И теперь, проверяя список вызовов на мобильном телефоне, она поняла, что забыла зарядить телефон.

– Позвони из моего кабинета.

Услышав голос Никоса, Сейди вздрогнула:

– А можно?

– Конечно можно. Думаешь, меня беспокоят счета на оплату телефонных разговоров?

* * *

В кабинете все оставалось по-прежнему: газета все так же лежала на письменном столе. Сейди вспомнила момент своей близости с Никосом на этом самом столе…

Чувствуя, как густо краснеют ее щеки, она схватила телефон. И тут Никос коснулся ладонью ее руки. Она вздрогнула от его обжигающего прикосновения.

– Одно уточнение, – резко и хрипло сказал он. – Отныне наследственная вражда окончена.

– Ты думаешь, я что-нибудь скажу своей матери, желая снова возбудить эту отвратительную вражду? Я хочу о ней забыть!

Она понимала, что выглядит враждебно, резко уклоняясь от прикосновения Никоса. Но казалось, что ее пальцы словно опалило и, если она не высвободит их, на них останется клеймо.

К счастью, Сара снова пребывала в хорошем настроении, поэтому телефонный разговор занял всего несколько минут. Успокоившись, Сейди осторожно положила телефонную трубку, взглянула на часы:

– В котором часу приедет такси?

– Оно не приедет, – сказал Никос. – По крайней мере, пока. Нам есть о чем поговорить.

– Разве ты не все сказал?

К ее удивлению, он покачал темноволосой головой. Но затем она догадалась, куда он клонит. Он имеет в виду ее разговор с матерью.

– Да, я ни о чем ей не сказала. Я не могу сообщать ей обо всем по телефону. Но мы обязательно освободим дом, и так скоро, что ты и глазом моргнуть не успеешь. Мы…

Сейди умолкла, заметив, как изменилось выражение его лица. Никос хотел поговорить совсем об ином. Он вовсе не злился на нее за то, что она не сказала Саре о необходимости покинуть «Терновники».

– Никос?..

– Расскажи мне о своей матери.

Услышать такое Сейди ожидала меньше всего. Она испуганно уставилась на него.

– Расскажи мне о своей матери, – повторил Никос. – Мне кажется, что у тебя с ней проблемы. Я заметил…

– Что заметил?

– Расскажи мне о своей матери.

Он явно не собирался отступать. Но что Сейди теряет, если расскажет ему? Он заявил, что вражда окончена, и Сейди уповала на то, что ради ее матери он не откажется от данного слова.

– Она больна? – произнес Никос.

– Как ты… Ну да. Она… эмоционально неустойчива. Если хочешь знать, она страдает боязнью пространства, и очень сильно. После рождения Джорджа мама ни разу не выходила из дому. – Сейди беспокойно взглянула на Никоса, ожидая его реакции.

Сохраняя внешнее спокойствие и внимательно смотря на нее, он кивнул. Присев на край стола, упираясь ногой в пол, Никос ждал.

– После рождения Джорджа у нее была ужасная послеродовая депрессия, к которой прибавилось.

– Понимание того, что ребенок рожден не от Эдвина, – вставил Никос, и Сейди моргнула.

– Откуда ты узнал?

– Это единственный логический вывод. Таинственность вокруг рождения ребенка, поведение твоего отца. Он действовал, как обманутый человек, жаждущий заставить весь мир отплатить за случившееся с ним.

– Именно так и было, – грустно кивнула Сейди, вспоминая отвратительные ссоры, постоянные вопли скандаливших родителей.

– Почему твоя мать не ушла от него? Любовник бросил ее?

– Он… погиб в результате несчастного случая незадолго до того, как мама узнала о том, что беременна. О беременности узнал и мой отец, и для нее настали совсем ужасные времена.

– Ты выяснила, с кем она встречалась?

– Нет. Она никогда не говорила. И мой отец вынудил ее обещать не раскрывать этой тайны. Он позволил маме остаться и не развелся с ней лишь на этом условии. Но она как-то проговорилась, что ее любовник утонул, катаясь на лодке.

– Более пяти лет назад? – Внезапно Никос заговорил резче и прищурился.

– Это важно?

Никос не ответил. Поднявшись, он выдвинул ящик письменного стола:

– У тебя есть фотография твоего брата?

– Джорджа? Конечно… – Порывшись в сумочке, Сейди вытащила бумажник, где лежало маленькое фото Джорджа. – Но зачем оно тебе?

Сейди достала фотографию в то же самое мгновение, когда Никос положил на стол большой альбом. Пролистав его, он нашел нужное фото и пальцем указал на него.

– Бог мой… – Сейди положила снимок своего маленького брата рядом с фотографией из альбома. – Это Джордж.

– Это мой дядя Георгий, – спокойно произнес Никос. – Вчера ты обратила на его фотографию особое внимание, и с тех по это не дает мне покоя. Твой отец начал ожесточенную борьбу с моей семьей незадолго до гибели Георгия. Теперь понятно, почему он так в этом преуспел. Мой отец, оплакивая брата, не мог заниматься делами.

– А мой отец с одержимостью мстил за то, что его жена была любовницей Георгия! – Теперь для Сейди все стало проясняться. – Эта месть не была беспричинной…

Никос и Сейди однажды уже стали заложниками этой мести.

– Эта чертова вражда повлияла на всех нас, – с отчаянием произнес Никос, ошеломленно качая головой.

– Но она действительно окончена.

Внезапно он поднял глаза и уставился на Сейди.

– Окончена! – решительно подтвердил Никос. – И с нынешних пор все изменится. Для начала тебе незачем беспокоиться по поводу «Терновников». Я дарю этот особняк твоей матери и моему двоюродному брату. Но это еще не все. После подтверждения родства маленький Джордж наследует все состояние своего отца.

– Спасибо.

Сейди поблагодарила его через силу. Она не знала, о чем и думать. Она радовалась за мать, восторгалась будущим Джорджа, но ужасно переживала из-за неопределенности, в которой оказалась сама. Ей следовало признать, что она навсегда лишилась возможности получить любовь Никоса. Она уже смирилась с тем, что придется жить без него, и готовилась уйти… Теперь в ее судьбе все изменится. Никос наверняка захочет общаться с маленьким двоюродным братом. Так будет правильно и по справедливости.

Однако в таком случае Сейди придется видеться с любимым мужчиной, который никогда не ответит на ее чувство. Она понятия не имела, как справится с такой ситуацией.

– Это очень важно для моей матери. Недавно она призналась мне, что обожала отца Джорджа. Этот мужчина был любовью всей ее жизни. Узнав, что он погиб, она была буквально раздавлена. – Внезапно Сейди вспомнила, о чем Никос сказал ранее, и нахмурилась: – Спрашивая о моей матери, ты сказал, что заметил проблемы.

Он понимающе кивнул:

– Мой отец. Я знаю, что такое наблюдать, как кто-то впадает в депрессию. Нужно постоянно проверять, как у него идут дела. Беспокоиться о том, чтобы приступы не повторялись.

– И все это последствия одной и той же отвратительной вражды…

Ни Никосу, ни Сейди не нужно ничего уточнять и задавать вопросы друг другу. Все было понятно и так.

– Твой отец лишил моего отца всего и довел до банкротства вскоре после гибели Георгия. Как и твоя мать, мой отец впал в уныние. Однажды вечером я вернулся домой и нашел его. – Никос резко побледнел, поднялся и принялся беспокойно мерить шагами кабинет. Он напоминал гепарда, слишком долго просидевшего в клетке. – Я пришел раньше. Он не ждал меня.

Внезапно Сейди догадалась о том, что именно произошло в тот день. На затылке у нее зашевелились волосы, когда она увидела, как Никос остановился у окна и уставился на море. Однако она не сомневалась, что он сейчас ничего не замечает перед собой. Прижавшись лбом к оконному стеклу, Никос закрыл глаза от нахлынувших гнетущих воспоминаний.

Увидев это, Сейди не выдержала. Быстро прошагав к нему, она коснулась его руки чуть повыше локтя. На большее она не решилась, хотя ее душа разрывалась от горя.

Как и их родители, Никос и Сейди пострадали от вражды между семьями. Результатом этой вражды стали непредвиденные обстоятельства, изменившие их судьбу и создавшие ситуацию, в которой жили все, не находя покоя.

– В тот день я позвонила тебе…

В тот день Сейди получила от отца второе предупреждение о том, что Никос просто использует ее, заставляя стать участницей мести, обрушившейся на семью Картерет. Тогда она не знала о личных мотивах отца. Расторгнув помолвку и за сутки до церемонии отменив свадьбу, Сейди хотела поговорить с Никосом…

– Ты отправил меня к черту.

– Помню.

Никос вздохнул так, словно чрезвычайно устал. Он повернулся к Сейди неторопливо и удрученно, будто старик.

– Что еще я мог сделать? Я находился в комнате вместе с отцом, который решил, что все потерял. Он где-то раздобыл пистолет и собирался застрелиться.

– Ох, Никос, нет! – Это было еще хуже, чем она предполагала. Хуже для Никоса и для нее. А ведь из-за того, как Никос ответил ей во время телефонного звонка, Сейди решительно перешла на сторону отца. – Я ничего не знала и верила, что мой отец говорит правду. Я умоляла его помочь мне, просила научить, как действовать. Он сказал, что, если я поступлю так, как он велит, отвечу тебе именно так, как он хочет, все будет в порядке. Он говорил, что даже позаботится о моей матери, позволит ей остаться в доме и воспитает ребенка как собственного.

И отец научил Сейди тем жестоким словам, которые она бросила Никосу, стоящему у подножия лестницы в вестибюле в тот день, когда они расстались.

– Я так виновата… Не знаю, как могла сказать тебе такие ужасные вещи.

– А я знаю, – кивнул Никос. – Знаю, потому что сам оказался в таком же ужасном положении. Я должен был помогать отцу, но, когда увлекся тобой до умопомрачения, забыл о делах. Я сосредоточился на тебе, а не на бизнесе. И после, узнав о том, что, пока мы с тобой были в коттедже во время уик-энда…

Взглянув в его глаза, она поняла, о каком уик-энде идет речь. О том, который устроила она, не в силах ждать свадьбы. На три дня они погрузились в омут страсти, едва ли вставая с постели, чтобы перекусить.

А в течение этих трех дней отец Сейди наконец начал действовать.

– Мне следовало быть рядом с отцом, заниматься делами, следить за тем, чтобы старик не совершал ошибок. Вместо этого именно я совершил ужаснейшую из ошибок.

Под «ужаснейшей из ошибок» Никос понимал времяпровождение с Сейди. Она содрогнулась в душе от его обидных слов.

– Я чувствовал себя виноватым. И я действительно был виновен, и это ломало меня изнутри. За все случившееся я обвинял твою семью. Я осуждал тебя. – Запустив пальцы в волосы, Никос сдавил виски ладонями, будто желая ослабить невыносимую боль. – Поэтому, когда ты пришла ко мне за помощью, так как твоя мать нуждалась в доме, в котором чувствовала себя безопасно, я сразу ухватился за возможность отомстить. Дорогая моя, я думал, что эта проклятая вражда никак не отразится на мне, и очень этим гордился. Теперь я понимаю, что чувство мести постоянно разрушало меня. Я заранее обвинял тебя только в самом плохом, потому что иного от члена семьи Картерет не ожидал. Но я ведь имел дело не с обычным членом клана Картерет, я имел дело с тобой.

«Понимает ли он сказанное? – подумала Сейди, не осмеливаясь спросить, уж не ослышалась ли она. – Может быть, в слова „дорогая моя“ он вложил иной подтекст?»

– Тебя… тебя не за что обвинять, – забормотала она, чувствуя, будто беспечно шагает по хрупкой яичной скорлупе. – Я наговорила ужасных вещей, поступила не так.

Но Никос снова покачал головой. Его глаза были темны, он смотрел на нее исподтишка, отчего у нее сжалось сердце.

– И даже тогда я обманывал себя. Даже тогда отказывался признаться в своих истинных мотивах. Я не хотел понять, что месть мне не поможет, не успокоит. А когда снова увидел тебя, где-то в глубине души осознал, что не смогу без тебя прожить. Что, снова встретив, никогда не отпущу мою Сейди. Поэтому я придумал глупую отговорку, чтобы заманить тебя сюда и удержать здесь. Я был уверен, что нам удастся стать такими же близкими друг другу, как прежде.

– Нам это удалось! – Сейди более не могла выносить его самобичевания. – Разве вчерашняя ночь ни о чем тебе не говорит? Я хочу быть с тобой.

– В моей постели, возможно, – удрученно ответил Никос. – Но мне этого мало. Я хочу, чтобы ты была со мной всецело. Я так хотел удержать тебя здесь, оставить рядом с собой, что предлагал тебе все, что, по моему разумению, могло заставить тебя остаться. Но я предлагал тебе не то, что нужно. Тебе не нужен дом или деньги…

– Нет, – тихо вставила Сейди. Ее голос внезапно надломился, когда Никос взял ее за руки и осторожно притянул к себе. Сердце ее билось так громко, что его стук отдавался эхом в ушах. – Мне этого не нужно.

Никос крепче взял ее за руки и притянул еще ближе. Их тела почти соприкасались, разделенные лишь сомкнутыми руками. Взгляд Никоса, прежде такой недоверчивый, теперь выражал лишь искренность и еще что-то, чему она не могла подобрать подходящего слова.

– Поэтому сейчас я собираюсь предложить тебе то, что действительно имеет значение, – сказал Никос низким и серьезным тоном.

Сейди замерла, не в силах моргнуть или отвести взгляд.

– Хотя, по правде говоря, то, что имеет значение, я уже тебе отдал. Я отдал тебе это в тот момент, когда мы встретились, но осознал это лишь сейчас. Я чувствовал себя потерянным и неприкаянным, не зная, кем быть и как жить… – Внезапно Никос преклонил колено и взглянул на Сейди чистым и открытым взглядом. – Я отдаю тебе свое сердце, Сейди, – сказал Никос. – Сердце и свою любовь. Они принадлежат тебе. И не важно, что ты мне ответишь. Я твой. Для меня не существует иной женщины. Я прошу тебя быть моей. Будь моей женой и помоги мне забыть эту ужасную вражду, залечить полученные раны и построить новое будущее. Я верю, что нас ждет большая любовь. У нас отныне будут лишь светлые дни.

– Ох, Никос… – Сейди взяла Никоса за руки, притянула его к себе и внимательно заглянула в его глаза. Увидев, как изменился его взгляд, она ответила: – И мое сердце принадлежит тебе на веки вечные. Я хочу войти с тобой в это будущее, создать эти светлые дни и любить тебя так, как всегда хотела. Поэтому я согласна быть твоей женой. По-другому никогда не будет. Будет…

Сейди так и не договорила. Все ее намерения что-то сказать Никос заглушил решительным и страстным поцелуем. А когда, подхватив Сейди на руки, он крепко прижал ее к себе, она поняла, что и говорить незачем.

Можно обойтись и без слов, когда есть намного более эффективные способы выразить свои чувства.

– Мы скоро пойдем? Скоро пойдем?

Маленький Джордж практически танцевал на месте от нетерпения. Постукивая по полу красивыми лакированными ботиночками, он снова и снова повторял свой вопрос, вертясь и рискуя помять белоснежную рубашку и отглаженные черные брюки.

– Пойдем, пожа-а-а-луйста! Я хочу увидеть Нико.

– Я тоже, – сказала ему Сейди и ответила улыбкой маленькому брату, представив, как Никос ждет их. Было утро, и до торжества оставалось совсем мало времени. – Мы выйдем очень скоро.

Джордж проникся обожанием к Никосу с первого взгляда. С того момента, когда они впервые встретились, это обожание превратилось в некое идолопоклонничество, ведь Никос заменил мальчику отца, которого тот никогда не знал.

– Но мы только подождем…

Сейди умолкла, когда дверь открылась и в комнату вошла ее мать, одетая в элегантное платье персикового оттенка. Она смотрела прямо на дочь, разглядывая ее скромное белое платье с кружевной верхней юбкой. На голове темноволосой Сейди красовался незатейливый веночек из белых цветов.

– Ты роскошно выглядишь, моя дорогая. Самая настоящая невеста – красивая, изящная, скромная. Когда Никос увидит тебя, придет в крайнее изумление.

– Надеюсь на это… – Сейди пригладила платье и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. – А как ты? Все в порядке, мам?

Сейди не смогла скрыть ноток волнения в голосе, внимательно смотря в лицо матери. Сара выглядела спокойной и собранной, однако сквозь аккуратно наложенный макияж проглядывала легкая бледность. Это следы усталости, доказывающей, сколько усилий она приложила, чтобы приехать к дочери. Опытный врач, которого нашел для нее Никос, сотворил чудо. Лечение и счастливая новость о том, что все волнения по поводу «Терновников» улеглись, а прежняя вражда между семьями позади, невероятно преобразили жизнь Сары. Однако Сейди и представить не могла, что ее матери удастся прилететь в Грецию и на остров Икарос.

– Я в порядке, – уверила ее Сара. – Я нахожусь там, где хочу, – рядом с моей дочерью в день ее свадьбы.

– И я очень счастлива, что ты здесь, со мной.

«Счастлива так, что не могу выразить это словами», – подумала Сейди, беря букет бледно-кремовых роз. Сегодняшний день в самом деле самый счастливый в ее жизни. Сегодня она выходит замуж за мужчину, которого любит. Этот день раз и навсегда ознаменует окончание вражды, которая могла погубить Сейди, Никоса и их семьи.

В семью Константос с радостью принимали не только Сейди. Джордж принес счастье своему дяде – отцу Никоса. Петрос был вне себя от радости, узнав, что этот маленький мальчик – сын его дорогого брата. И Сара – женщина, которую любил Георгий, – была также тепло принята в греческую семью.

– Мы можем идти? – снова протянул Джордж. – Пора? Я больше не хочу ждать ни минуты.

– Пора, – сказала Сейди, держа в одной руке букет, а другую протянув матери. – И я не хочу больше ждать ни минуты.

Держась за руки, Сейди и Сара вышли на солнечный свет и прошли к старинному деревянному мосту, который теперь был украшен цветами и лентами, развевающимися под легким бризом. Рядом с ними, подпрыгивая от нетерпения, шел маленький мальчик. Мост вел к открытой двери маленькой часовни, где Сейди ждал Никос.

Задержавшись на мгновение на потертых каменных ступенях, Сейди вдруг вспомнила, как впервые входила в эту часовню. Но воспоминание длилось недолго. Сейди отмахнулась от него, зная, что время сомнений отошло так далеко от нее, что едва ли верилось, будто оно когда-либо было в ее жизни. Впереди Сейди ждала новая счастливая жизнь.

Секунду ее глаза привыкали к полумраку старой часовни. Присмотревшись, Сейди сразу увидела высокую, широкоплечую мужскую фигуру, стоящую у алтаря.

Никос был у алтаря и ждал минуты, когда назовет ее своей женой.

На секунду Сейди показалось, что в часовне нет никого, кроме них. Весь мир и все люди словно исчезли, остался лишь этот единственный мужчина, которому она отдала свое сердце, ради которого прошла столько испытаний и с которым готова была прожить всю жизнь.

– Никос, – выдохнула она, и слезы радости на секунду затуманили образ ее возлюбленного.

Он не мог слышать ее. Однако что-то заставило Никоса повернуться в тот же самый миг и посмотреть на вход в часовню. Лицо его тут же осветилось такой счастливой улыбкой, что ее душа воспарила. Сейди показалось, что она не идет, а летит над потертыми каменными плитами пола.

– Сейди…

Она видела движение его губ, когда он произносил ее имя, заметила, как его глаза вспыхнули золотистым огнем.

– Сейди, дорогая моя, любовь моя, душа моя…

Никос раскрыл ей навстречу свои объятия. И Сейди полетела к своему возлюбленному.