Текст книги "Наслаждение и месть"

Никос опустил руки, освобождая Сейди. Не в силах далее выносить его близость, она отпрянула в сторону и с трудом сглотнула, чтобы сдержать подступившие к горлу слезы.

– Ну, ты наконец получил все, что хотел, Никос. Все, до последней капли. Два дня назад ты сказал, что не удовлетворился местью. Черт побери, теперь ты наверняка удовлетворен. Иначе и быть не может, ведь, честно говоря, тебе больше нечего у меня взять.

Ей нужно уйти. Если она останется чуть дольше, то выдаст себя окончательно. Слезы жгли ей глаза, затуманивая взгляд. Каким-то образом ей удалось разглядеть лестницу в бассейне и начать подниматься по ней.

– Нет! – Никосу хватило нескольких секунд, чтобы выбраться из воды и догнать Сейди. Он резво схватил ее и развернул к себе лицом. – Нет, ты ошибаешься! Мести пришел конец.

– Разве?

– Да. Все действительно началось с мести, но с тех пор многое изменилось.

– Например?

Никос едва заметно скривил губы и на мгновение отвел от Сейди золотистые глаза.

– Я предпочел променять ее на нечто намного более важное.

– Важное? Скажи, что может быть важнее мести?

Никос не ответил. Впрочем, ему и не требовалось говорить. Посмотрев в его глаза, Сейди поняла, что именно он имеет в виду.

Что может быть важнее мести? Вожделение, физическое желание, сексуальная страсть. Именно это двигало Никосом с самого начала и по-прежнему являлось первопричиной всего, что он делал. Сильное, иссушающее физическое влечение, затмевающее все другие желания. Сейди понимала эту силу. Потому что она ощущала то же самое – всякий раз, когда Никос прикасался к ней.

– Итак… – Пересохшее горло саднило, голос надломился. – Итак, вся эта история с невестой?..

– Я говорил тебе. Это выдумка от начала и до конца. Иначе и быть не могло. – Опустив голову, Никос коснулся лбом лба Сейди; его горящие глаза были совсем рядом с ее глазами. – Как я мог жениться на другой женщине, если не переставал думать о тебе? Ты уничтожила меня как потенциального мужа для любой иной женщины. Ты овладела моими мыслями, я никогда не избавлюсь от тебя.

– Другой женщины нет? – На Сейди нахлынули такие сильные неожиданные чувства, что у нее голова пошла кругом.

– Разве я целовал бы тебя так… – Никос припал к ее губам в неторопливом и чувственном поцелуе, мгновенно приводя Сейди в возбуждение. Она качнулась, едва держась на ногах, – будь у меня другая женщина? Разве я ласкал бы тебя?..

Если его поцелуй был чувственной пыткой, то его ласки – то, как он касался руками ее тела, – можно было сравнить с бросанием зажженной спички в сухой хворост. Мгновенно Сейди словно опалило огнем, сердце учащенно забилось, дыхание сбилось.

– Разве могу я думать о другой женщине в моей постели, если та, которую я всегда желал, прямо передо мной?!

«Единственная женщина, которую я когда-либо хотел взять в жены, – это ты».

Слова, произнесенные Никосом в кабинете, вернулись к ней, искушая и терзая. Они искушали Сейди, поскольку она хотела, чтобы они оказались правдой. Терзали, потому что она с трудом верила, что он действительно говорит правду.

Мир в самом деле стремительно вращается вокруг нее, или ей это кажется? Неужели Сейди перегрелась на солнце? Или сказанное Никосом правда? Но как такое может быть?

И Никос, наклонившись, снова поцеловал ее. Внезапно, в глубине души, она с полной уверенностью осознала, что ей на все наплевать. Все, что ей было нужно, чего она желала больше всего на свете, находилось прямо перед ней в образе этого мужчины. В него она влюбилась пять лет назад, и с тех пор ей так и не удалось освободиться от этого безрассудного увлечения.

Она все глубже погружалась в океан наслаждения, дарованного Никосом, в очередной раз забывая обо всем.

Никос согревал руками ее тело, ласкал трепетавшую плоть, прикрытую скромным черным купальником. Эластичный материал почти полностью высох на солнце, но дневной зной не мог сравниться с бушующим в груди Сейди испепеляющим пламенем, которое так легко пробуждал в ней Никос. Обхватив широкой ладонью ее грудь, он принялся нежно поглаживать ее сосок. Сейди непроизвольно вздрогнула, чувствуя, что сейчас рухнет к ногам Никоса. Животом она ощущала его возбужденную плоть и испытывала возрастающее волнение.

– Значит. – Она сглотнула комок в горле. – Значит, когда мы впервые встретились… Ты бы женился на мне?

– Черт побери, да! Я сделал бы все что угодно, только бы ты стала моей!

Его обжигающие, волнующие губы вызывали у Сейди невероятные ощущения. Он покрывал поцелуями ее шею, обнаженные округлости ее груди. Сейди испытывала жгучее наслаждение, охватившее каждую клеточку ее тела. Она забыла обо всем, отдаваясь всепоглощающему удовольствию.

– Ты еще сомневаешься? – выдохнул Никос в ее шею.

– Нет… – Сейди решительно покачала головой, отрицая любую возможность сомневаться в чем-либо.

– Тогда пойдем со мной. Возвращайся в мою постель, дорогая моя, и позволь мне показать, что именно я хотел тебе сообщить.

Никос ждал от нее ответа. Одного-единственного, отметающего все остальные. Но очевидно, ему не стоило беспокоиться. Откликом на предложение стал ее ответный поцелуй.

Более он уже не задавал ей вопросов и не медлил ни секунды. Подхватив Сейди на руки, он перенес ее из палящего дневного зноя в прохладный дом и, поднявшись по лестнице, направился в спальню.

Глава 10

Лучи утреннего солнца проникли сквозь окно и упали на лицо Сейди, окончательно пробуждая от глубокого и изнурительного сна, которым она забылась после полуночи. Зевая и потягиваясь, она ощущала легкую ломоту во всем теле.

Весь день и всю ночь они провели в постели, предаваясь страсти. Лишь один раз встали, чтобы поесть и выпить вина. Но как только Никос наклонился к Сейди через стол и притянул ее к себе для продолжительного и томительного поцелуя, она так ответила ему, что оба тут же перестали притворяться голодными и вернулись в постель.

Каждый миг, пока они были вместе, Никос открывал для нее мир эротических наслаждений. Она по-прежнему словно ощущала на своем теле его поцелуи и ласки. Простыни до сих пор хранили запах его тела, и, перевернувшись, Сейди могла видеть вмятину на его подушке, оставшуюся после сна, в который оба погрузились от усталости.

Удовлетворенно вздохнув, она снова потянулась, вспоминая моменты, которые никогда не изгладятся из ее памяти. Вспоминая вкус любви.

Вкус, присущий лишь ее первому, единственному и уникальному любовнику.

Вкус единственного мужчины, которого она когда-либо любила.

При мысли об этом ее сердце резко екнуло. Она села в кровати и бездумно выглянула в окно – о берег лениво бились чистые голубые волны Эгейского моря.

Никос навсегда стал для нее исключительным и неповторимым.

Сейди глубоко вздохнула, поняв, что ничто не изменит ее отношения к Никосу. Она влюбилась в него с первого взгляда, и ничего тут не поделаешь. Все, что произошло за эти годы, не смогло разрушить ее любовь к нему, хотя Сейди полагала иначе. Глубоко в душе она осознавала, что ее чувства к Никосу неизменны. Она по-прежнему любит его и будет любить всегда.

А что же Никос?

Теперь она понимает, за что пыталась ухватиться в мыслях вчера, у бассейна, когда поцелуи и ласки Никоса настолько захватили ее, что она даже не могла вспомнить собственного имени. Что уж говорить о едва слышимом голосе рассудка, пытавшемся предупредить ее, будто не все идет хорошо. Что она должна кое о чем призадуматься, прежде чем с головой окунется в омут страсти.

Но думать об этом уже поздно. Сейди знала, что ее жизнь больше никогда не станет прежней. Вчера вечером было слишком поздно что-либо менять. Все началось с того момента, когда она бросила вызов Никосу в кабинете его лондонской фирмы, опять увидев его спустя пять лет. Слишком поздно цепляться за прошлую жизнь, пытаться не думать о Никосе и отрицать любовь к нему. Едва она снова взглянула на него, как сразу же вновь влюбилась, хотя совсем недавно не желала замечать правду. Более того, Сейди никогда и не переставала любить Никоса. Просто ее страшила любовь к мужчине, который ничего к ней не испытывает. И тогда она заставила себя поверить в то, что ненавидит Никоса, поскольку для нее так было осмотрительнее.

– Осмотрительнее!

Из уст погруженной в воспоминания и ощущения Сейди это слово прозвучало как нервный смешок. Не могло быть и речи ни о какой осмотрительности! Вести себя осмотрительно оказалось невозможно. Потому что поступала она вопреки любой осторожности и осмотрительности.

Она любит Никоса Константоса, а он… Да, Никос хочет ее. Он испытывает к ней сильное сексуальное влечение, сомневаться не приходится. В течение прошлой ночи и половины дня он доказывал ей именно это. Возможно, он даже хочет жениться на ней, но только затем, чтобы сделать постоянной любовницей и держать на этой вилле. Ведь вчера он прямо заявил об этом: «Я сделал бы все что угодно, только бы ты стала моей!»

Он ни разу не заговорил о любви, никоим образом не намекнул на то, что верит в вероятность подобного чувства между ними. И, наверное, не считал это возможным. Он не любил Сейди в прошлом и не любит сейчас. Незачем надеяться, что когда-нибудь он полюбит ее в будущем, если только это будущее у них будет.

– Ох, Никос!

Вздохнув, Сейди заставила себя откинуть простыни и вылезти из постели. Вчерашний день был превосходным, ночь стала воплощением чувственной фантазии. Но теперь, когда взошло солнце, Никоса нет рядом и он не зацелует ее до умопомрачения, чтобы она не терзалась предчувствиями и сомнениями. Следует посмотреть правде в глаза. Вчерашняя ночь может стать как пропуском в их совместное будущее, так и окончанием их отношений.

Разве нельзя предположить, что Никос решил, как он сказал, «разобраться в том, что происходит между ними»? Вдруг он собирается раз и навсегда выкинуть Сейди из своей жизни? Он ничего ей не обещал и не предлагал. И она окажется круглой дурой, если станет чего-то ожидать от него.

Направляясь в ванную комнату, Сейди решила довольствоваться тем, что имеет на данный момент. По правде говоря, она слишком слаба, чтобы думать о кардинальных вещах. Пусть в ее жизни будет еще один день и еще одна ночь…

Сейди продолжала размышлять над этим, входя в спальню после душа посвежевшей, обнаженной и с мокрыми волосами. Увидев темную фигуру у окна, она остановилась как вкопанная.

– Никос!

Солнце светило Никосу в спину, отчего его внушительная фигура казалась темным силуэтом, а лицо было в тени. На нем была мягкая голубая хлопчатобумажная рубашка и светлые брюки. Сейди насторожилась, увидев, как напряжены его плечи, а руки засунуты глубоко в карманы брюк. Он пришел к ней не за беспечной болтовней и, судя по всему, не для того, чтобы заняться любовью, которой они посвятили почти всю прошлую ночь.

– Что произошло? – резко спросила Сейди.

– Нам нужно поговорить.

Они заговорили одновременно, но Сейди расслышала его слова и приуныла. Подобными словами обычно начинались все неприятные и нелегкие разговоры. Фраза «Нам нужно поговорить» всегда предполагает наличие неприятностей или того, что они произойдут.

Но что было на уме у Никоса?

– Хорошо. – Она с трудом выдавила односложный ответ.

Ужасно глупо, но Сейди вдруг пожалела о том, что, выходя из ванной комнаты, не завернулась в полотенце. Впрочем, почему она беспокоится об этом после проведенной вместе ночи? Стоя перед Никосом обнаженной, она чувствовала себя словно выставленной напоказ в витрине и мечтала спрятаться. В любом случае сейчас она определенно не готова к серьезным разговорам.

– Не в таком виде. Сначала оденься.

Очевидно, у Никоса возникли такие же мысли по поводу ее внешнего вида. Это должно было принести ей облегчение, но в действительности лишь прибавило неловкости. Прошлой ночью Никосу как раз нравилось, что она обнажена. Он сполна воспользовался ее наготой. Теперь ее нагота – опасное препятствие в задуманном им деле.

– Конечно.

Но одежда Сейди находилась в ее собственной комнате, а не в спальне Никоса, где они провели ночь.

– Я… – начала она, но он уже направился к двери, будто торопясь изо всех сил.

– Жду у себя в кабинете, – бросил он ей через плечо.

– Я приду.

Так или иначе, Сейди удалось казаться жизнерадостной, хотя, по правде говоря, ей было совсем невесело. Она призналась себе, что ждала отставки от Никоса скорее раньше, чем позже, но не прямо сейчас. Она даже сомневалась, что Никос расслышал ее, поспешно закрывая за собой дверь.

«Что я за идиот!» – думал Никос, быстрым шагом направляясь к лестнице. Он только что доказал самому себе, что действует как законченный дурак.

Ему следовало знать. Черт побери, он отлично знал об этом! Сегодня утром он оставил совершенно голую Сейди спящей в его кровати. И потом, когда вошел в спальню и услышал в ванной комнате шум включенного душа, как последний идиот предположил, что Сейди выйдет оттуда одетой.

Но как Никос мог мыслить здраво? Его голова была переполнена утренними новостями, и он ни о чем ином и думать не мог. И вот, когда Сейди, наконец, вышла из ванной комнаты, красивая в своей наготе, с мягкой, розовой и глянцевой кожей после душа…

У него и так постоянно перед глазами стоял образ обнаженной Сейди. Проклятье! После вчерашней ночи он знает наверняка: этот образ навсегда останется с ним. Если он надеялся на то, что чувственная мистерия последних восемнадцати часов или около того насытит его и позволит жить дальше, то очень серьезно заблуждался. Никос совсем не ощущал себя насытившимся. По правде говоря, он сомневался, что когда-либо до конца удовлетворится этой женщиной. Ни при каких обстоятельствах ему не пресытиться Сейди Картерет. Одной страстной, безудержной ночи недостаточно, чтобы утолить его аппетит.

Прошедшая ночь обострила чувства Никоса. Теперь он желает ее намного сильнее, чем в те годы, когда они не виделись. Именно поэтому, прочитав статью в лондонской бульварной газете, Никос ужасно возмутился.

– Пропади ты пропадом!

Он не мог сидеть и ждать, когда появится Сейди. Он был вне себя от ярости при мысли о том, что уже начал доверять ей, а в действительности она продолжала водить его за нос.

Сейди спустилась в его кабинет быстрее, чем он предполагал. Никос думал, что, заподозрив нечто неприятное, она оденется тщательно, чтобы произвести на него наилучшее впечатление. Размечтался, что это будет красное платье, но оказалось, он сильно заблуждался.

Она явно одевалась торопливо, схватив первое, что попалось ей под руку. На ней были потертые джинсы и обыкновенная белая футболка с V-образным вырезом. Без макияжа, волосы до сих пор влажные. Хотя и в таком виде она не оставила его равнодушным. По правде говоря, Сейди была чертовски привлекательна в любом виде. Вспомнив, как он ласкал ее роскошное обнаженное тело на протяжении всей ночи, Никос нечеловеческим усилием воли заставил себя смотреть в ее лицо. Сейчас ему нужно видеть именно ее лицо, прочесть его выражение. Таким образом у него появится возможность выяснить, что происходит у нее в голове.

– Что это такое?

Итак, она решила изображать невинность, широко раскрыв глаза. В ее взгляде промелькнуло едва заметное неповиновение. Именно такое выражение лица было у Сейди пять лет назад, когда он в последний раз видел ее перед расставанием. Но Никосу не хотелось сейчас предаваться воспоминаниям…

Газета все еще лежала на столе, на том месте, где он оставил ее, когда решил подняться в спальню. Подняв газету, он бросил ее Сейди:

– Прочти это.

Никос отчетливо видел, как Сейди, заметив фотографию, изменилась в лице и с силой прикусила белыми зубами мягкую розовую нижнюю губу. Никос с трудом сдержал желание подойти к ней и провести большим пальцем по нижней губе с оставленными на ней следами от зубов.

– Ну? – рявкнул он, когда Сейди явно прочла все, что требовалось, положила газету на стол и приготовилась отвечать.

– Что – ну?

«Какого ответа он от меня ждет? – подумала Сейди. – И вообще, есть ли смысл что-либо говорить?» Судя по тому, как Никос угрожающе нахмурился, он, несомненно, испытывает ее. Обнаружил ее вину или ошибку, а теперь готовится вынести приговор.

– Мне ничего об этом не известно. – Она махнула рукой на фотографию, ставшую причиной разговора. Сейди должна была признать, что слишком хорошо понимает, почему Никос так разозлился.

Спускаясь по лестнице, она волновалась и пребывала в нетерпении, опасливо гадая, что ей предстоит на этот раз. Судя по настроению Никоса, произошло нечто ужасное и неприятное, хотя Сейди и не догадывалась, что именно. Она лишь предположила, что Никос еще раз подумал о страсти, соединившей их ночью, и собирается сообщить, что между ними все кончено. А оказалось, все дело в газете… Ситуация, конечно, не из приятных, и Сейди совсем к ней не готова.

– Ничего! – повторила она, увидев его откровенно скептический взгляд. Он определенно не поверил ни единому ее слову.

Фотография Никоса и Сейди была сделана несколько дней назад в ресторане «Камбрелли». Они были сняты в тот момент, когда Сейди наклонилась вперед и протянула руку, чтобы прикоснуться к Никосу. На самом деле тогда она не прикасалась к нему. Однако фотография была сделана под таким углом, что все представлялось именно так. Судя по тому, как они наклонили друг к другу головы, как закрыли глаза, словно не замечая вокруг ничего и никого, снимок был провокационным. Под ним размещалась лживая статья с кричащим заголовком: «Снова вместе!» Автор ее описывал сцену в ресторане так, как ее мог интерпретировать посторонний наблюдатель. В статье было высказано предположение, что плейбой-миллиардер и бросившая его бывшая невеста, похоже, снова вместе. Якобы они тайно встречались в недорогом ресторане, а на фото – момент их сближения.

– Я не понимаю, почему ты так сердишься на то, что нас видели вместе? Я имею в виду… – Желая разрядить атмосферу, Сейди легкомысленно повела плечом. – Слушай, ведь у тебя нет невесты, которая будет обеспокоена или обижена.

– Ты считаешь, что я должен на все наплевать?

Сейди не знала, что ответить. Она мучительно пыталась понять, как их могли сфотографировать.

– Шторм… – медленно произнесла она, когда ее осенило. – В тот вечер был шторм! То, что я приняла за вспышку молнии…

– Было вспышкой фотоаппарата папарацци, которому ты сообщила, где мы будем, – мрачно подытожил Никос.

– Что? Нет, совсем нет! Как ты можешь подозревать меня в этом? Зачем мне лишние скандалы?

– Ответ заключен в одном слове, – заявил Никос с убийственной язвительностью. – «Терновники».

– «Т-терновники»?

Не веря тому, что слышит, она нахмурилась и потерла виски – у нее начинала болеть голова. Резкий переход от атмосферы счастливого пробуждения и чувственного удовлетворения к этой чреватой последствиями напряженной обстановке был сильнейшим шоком для нервной системы Сейди. Сейчас, когда Никос держится так агрессивно, ей еще труднее собраться с мыслями.

– Я не понимаю, какое это имеет отношение к «Терновникам».

– Перестань разыгрывать меня, дорогая моя, – презрительно процедил Никос. – Ты думаешь, я не знаю, сколько будет два плюс два?

– По-твоему, сумма будет равняться пяти! – парировала Сейди. – Или, скорее всего, пятистам. Я понятия не имею, как ты связал эти две вещи, но уверена, что ты мне все расскажешь.

– Разве это не очевидно?

– Не для меня. Тебе придется объясниться самому.

Никос всплеснул руками с преувеличенной сердитостью и крайне озлобленно выдохнул сквозь стиснутые зубы.

– «Я этого не допущу, мам, – внезапно сказал он. – Я позабочусь об этом. Я все держу под контролем».

На секунду Сейди растерялась, не понимая, о чем он говорит. Потом осознала, что Никос цитирует ее собственный телефонный разговор с матерью, состоявшийся днем ранее.

– Я говорила маме о том, что работаю над свадебной церемонией. Ведь я думала, что организую ее для тебя. – Сейди едва держалась на ногах. Отодвинув от стола стул, она оперлась руками на его спинку, чтобы удержать равновесие. – Я не знаю, о чем ты подумал.

Но у Никоса по-прежнему был разъяренный взгляд. Значит, он уверен, будто она отлично его понимает, но решила прикинуться невинной овечкой и сбивает его с толку. В конечном счете он грубо и тихо выругался по-гречески.

– В «Камбрелли» мы ужинали после того, как ты явилась в мой офис, чтобы попросить, вернее, умолить позволить остаться в «Терновниках».

– Знаю. И это произошло после того, как ты отказался мне помочь.

– Верно. В ответ ты заявила, что сделаешь все возможное, чтобы остаться в особняке.

Поняв ход его мыслей, Сейди почувствовала себя так, будто получила пощечину. Какое счастье, что она имеет возможность опереться о спинку стула! От такой несправедливости у Сейди закружилась голова, ее затошнило.

– Ты действительно веришь в то, что я, добиваясь желаемого, сообщила журналистам о нашей встрече и дала возможность сфотографировать нас?

Быстро и резко наклонив темноволосую голову набок, Никос молчаливо подтвердил, что она мыслит в правильном направлении.

– Но я не понимаю, как это может помочь мне заставить тебя отдать мне «Терновники».

– Нас видели вместе. Предполагалось или подразумевалось, что наши отношения закончены.

– Но это… Это не было… – Сейди остановилась на полуслове, не зная, что сказать.

– О встрече знали только мы. А теперь представь, что о нашей встрече узнают другие, а потом становится известно и о моем присвоении «Терновников». Начинают говорить, что я выбрасываю на улицу мать своей невесты и ее младшего брата. Возникает предположение, что я поступаю так после того, как ты отказалась возобновить со мной отношения.

– Ты думаешь, что я стала бы шантажировать тебя этой фотографией, использовать ее как средство ведения переговоров?!

– Почему нет? Твой отец успешно добивался своего именно таким способом. Дорогая моя Сейди, он гордился бы тобой. Ты определенно многому у него научилась.

– Я ничему не училась!

Вероятно, ей не следовало повышать голос, но, по правде говоря, Сейди было наплевать. Ей надо было как можно убедительнее все объяснить.

– Я ничему не научилась у своего отца и не стала бы учиться! Меня всегда потрясало хладнокровие, с которым он вел дела. Мне это было ненавистно. Мой отец считал, что может управлять чужими судьбами, кстати, как и ты. Я страдала от этого, как и моя мать, а также все, кто оказывался рядом с нами!

– Ты ждешь, что я поверю тебе?

– Знаешь, что я тебя скажу? – Сейди раздраженно всплеснула руками, так, как это некоторое время назад сделал Никос. – Честно говоря, мне наплевать! Ты так предвзято относишься ко мне и убежден в собственной правоте, что мне кажется почти бесполезным даже пытаться что-то тебе объяснить! Я не стану ни в чем тебя разубеждать. И даже не буду стараться.

Про себя Сейди уже решила, что ей все-таки придется расстаться с особняком «Терновники». Теперь Никос ни при каких обстоятельствах не разрешит ей там остаться. Она не осмеливалась развивать эту мысль далее, боясь, что это окончательно лишит ее сил. Сейди чувствовала себя так, словно ее жизнь висит на волоске.

– Ты права. – Внезапно Никос пошел на попятный. Он так повел широкими плечами, что от удивления и неверия она чуть приоткрыла рот. – Сейчас это в самом деле не важно. Кроме того, это упрощает ситуацию.

Услышать подобное Сейди рассчитывала меньше всего. Она так изумилась, что шагнула назад и настороженно посмотрела на Никоса, будто ожидая, что он прямо сейчас изменит облик и превратится в некоего незнакомца.

– Упрощает? Каким образом?

Он взглянул на нее в упор сверкающими золотистыми глазами. А потом улыбнулся. Однако его улыбка нисколько не вдохновила Сейди и не снизила напряжения, которое она ощущала. Наоборот, от ожидания того, что произойдет далее, у нее по спине пробежал холодок.

– Когда мы поженимся, эта газетная статья потеряет актуальность. К тому времени желтая пресса уже получит возможность посмаковать очередную сенсацию.

Сейди озадаченно тряхнула головой, считая, что ослышалась:

– Мы не женимся…

– О, мы женимся! – С силой упершись рукой в стол, Никос наклонился к ней. – Разве это не очевидное решение?

– Не для меня. Ты даже не сделал мне предложения!

– А нужно? – спросил он, повергая ее в изумление. – Я ведь уже говорил, что ты единственная женщина, которую я когда-либо хотел взять в жены.

«И Никос действительно полагает, что все идет отлично? – растерянно размышляла Сейди. – Да. Похоже, что так».

– Да, но для того, чтобы сделать меня постоянной любовницей!

Если Сейди ожидала увидеть его униженным или даже недовольным, то она сильно заблуждалась.

– А какая причина может быть лучше для того, чтобы быть вместе? – категорично спросил он.

Любовь и забота друг о друге…

Но Сейди не решилась об этом сказать. Не нашла сил, чтобы открыть рот и произнести эти слова. Очевидно, о таких понятиях Никос никогда не задумывался и, вероятно, никогда не задумается в будущем.

– Нам очень хорошо в постели, – продолжал он, подтверждая ее страхи. – Лучше не бывает. С этим ты не должна спорить. Прошлая ночь тому доказательство. Я хочу ее повторения.

– А что получу я? – хрипло выдавила Сейди, ее горло сильно саднило.

Казалось, Никос опять удивился:

– Разве это нужно объяснять? Ты станешь моей женой, будешь купаться в роскоши, иметь все, о чем мечтала. Пока мы вместе, я не посмотрю ни на одну женщину. Я отдам тебе «Терновники» в качестве свадебного подарка. Перепишу этот особняк на твое имя в день нашей свадьбы.

Никос думал, что таким образом рассчитается с ней? Вероятно, он считал, что предлагает ей все, о чем женщина может только грезить. И, конечно, не понимал, отчего она медлит с ответом. Он предлагал ей все, о чем она, по его мнению, мечтала, но ничего из того, чего она действительно хотела.

Сейди больше не могла этого выносить. Худший из ее кошмаров воплощался в реальность. Пять лет назад она, по крайней мере, верила, что Никос любит ее. Теперь у нее не было и такого утешительного заблуждения.

– Нет, – односложно ответила она.

Не было смысла ничего объяснять. Они с Никосом стоят на противоположных краях огромной, зияющей пропасти, и невозможно протянуть между ними нить.

– Почему ты отказываешься? В конце концов, раньше ты уже соглашалась выйти за меня замуж из-за денег. Что изменилось теперь?

Сейчас Никос привел Сейди в чувство быстрее, чем если бы плеснул ей в лицо ледяной водой.

С какой стати она стоит и слушает его? Она проиграла. Ей остается надеяться на то, что удастся выбраться отсюда, хоть как-то сохранив чувство собственного достоинства.

– Что изменилось? Все. Все, черт побери! Но тебе этого не понять.

– Попытайся объяснить.

Сейди уже повернулась к двери, но, услышав последние слова Никоса, обернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Она решила, что попытается ему все объяснить, если увидит в его взгляде хоть что-то, похожее на чувство. Но его взгляд оказался холоден и бесстрастен. Ей даже показалось, что они вообще разговаривают на разных языках.

– Ты даже не понимаешь, что проблема в том, как ты мне сделал предложение. Если ты считаешь, что любая женщина согласится выйти замуж после такого предложения руки и сердца, то ты свихнулся. – Затем, убедившись, что все мосты сожжены, а душевные силы еще остались, Сейди заставила себя подойти к двери, не удостаивая Никоса даже мимолетным взглядом. – Я иду к себе, чтобы уложить вещи, а потом уеду отсюда. Но не беспокойся. Не нужно вызывать для меня роскошный самолет. Я доберусь в аэропорт на такси, если ты его мне закажешь.