Текст книги "Грядет Тьма"

12
Хассан

ХАССАН ПОДАВИЛ ЗЕВОК, убирая чашку из-под самовара. За последние пять дней ему удалось еще два раза выбраться на агору, забирая туда всю еду и одежду, которую он только мог достать. Он сочинил какую-то небылицу про то, что собирал их у других студентов Академоса, когда Кхепри спросила его об этом. Юноша проводил время, выполняя разную работу в лагере – собирал хворост, приглядывал за детьми и убирал мусор.

Но в основном он проводил время с Кхепри. Казалось, что она участвует почти во всех аспектах жизни лагеря – от тренировок беженцев до приготовления обеда – и ей не было совестно заставлять Хассана работать. Никто им раньше так не понукал, и все четко высказанные приказы удивляли его и вызывали любопытное приятное чувство. Впервые после переворота – впервые в своей жизни – Хассан чувствовал себя полезным.

Во время последнего визита он заглянул на рынок к плотнику и обменял набор золотых застежек для плаща на дюжину тележек. Потом он отправился к горшечнику и выкупил его товар, аккуратно наполняя тележки мисками и кувшинами.

– Что это такое? – спросила Кхепри, когда он объявился с помощником горшечника и дюжиной других детей, которых нанял, чтобы отвезти тележки на агору.

– Халима говорила, что иногда проводит по три часа в день в очереди за водой, – сказал Хассан, помогая детям выставить тележки у стены фонтанного дома. – Что, если вместо этого ты бы поручала некоторым из своих учеников доставлять воду?

– О, – произнесла Кхепри, постукивая пальцами по корпусу одной из тележек.

– Что? – спросил Хассан, внезапно заволновавшись, что переступил границу и девушка начала его подозревать. Но она лишь улыбнулась, качая головой, и отправилась за учениками.

Хассан проснулся, думая об этой улыбке.

– Сегодня утром ты пропустил завтрак, – сказала Летия, выкладывая крошечное количество ярко-красного чатни[4]4
  Чатни – традиционный индийский соус, оттеняющий вкус основного блюда.


[Закрыть] ложкой на тарелку.

– Прости, – машинально ответил Хассан, лениво помешивая чай маленькой золотой ложкой. Прошлой ночью он сильно рисковал, оставаясь в лагере почти до рассвета. Но не жалел об этом – те мгновения между ним и другими хератскими беженцами ему были нужнее, чем еда, которую он теперь ел, или хороший ночной сон.

– Полагаю, ты, должно быть, устал после того, как тебя не было всю ночь, – как бы между прочим продолжила Летия.

Хассан замер.

– Ты же не думал, что я не подозреваю о твоих маленьких вылазках на агору?

Думал, если честно, и был уверен, что она ничего не знает.

– Ты не такой уж мастер-обманщик, Хассан, – продолжила Летия легким и шутливым тоном. – О, ради Керика, ты можешь говорить. Я не злюсь.

– Не злишься?

– Я недовольна тобой, – согласилась женщина. – Я бы предпочла, чтобы ты не был таким неосторожным. Тебе повезло, что я знала о твоих похождениях. Я поговорила с капитаном караульных, и они удвоили пешие патрули у Священных ворот.

– У тебя есть такие полномочия? – спросил Хассан. После смерти ее мужа почти десятилетие назад Летия лишились официальной власти в Паллас Атосе, но оказалось, он недооценил ее влияние.

– Я попросила об этом капитана в качестве личной услуги, – сказала Летия. – Я решила, это будет мудрым поступком после того инцидента со свидетелями у храма.

– Ты и про это знала? – спросил в отчаянии Хассан.

Летия строго посмотрела на него поверх своей чашки.

– Мало что в городе может пройти мимо меня. И кстати, судя по всему, Орден последнего света сегодня прибыл в порт.

Хассан чуть не подавился своим чаем.

– Что ты имеешь в виду – прибыл в порт? Орден не был в Паллас Атосе уже сотню лет.

– Ну, очевидно, теперь они здесь. Видели, как они входили в Верхний город.

Глаза Хассана широко распахнулись. Он знал, что когда-то Орден был священным защитником Паллас Атоса. Воины следили за городом и пилигримами, которые собирались здесь, чтобы посетить храм Палласа. Их внезапный отъезд, сразу после исчезновения пророков, вызвал десятилетия волнений в Паллас Атосе, превратив его из Города веры и безопасности в Город опасности и греха. Хассан всегда думал, что члены Ордена вымерли после отъезда.

– Зачем им возвращаться спустя столько лет? – гадал он.

– Кажется, никто не знает, даже священники. Что, конечно же, их злит, – сказала Летия с едва заметной улыбкой.

– Леди Летия, – окликнул слуга, стоя у двери. – Во дворе ждет посланница.

– Разве вы не видите, что у меня чаепитие с моим племянником? Скажите ей подождать.

– Она сказала, что дело срочное, – робко ответил слуга.

– Срочное для нее, наверное, – ответила Летия, фыркнув и отмахнувшись.

Слуга не сдвинулся с места.

– Она сказала, что прибыла от имени Ордена последнего света.

Летия подняла брови.

Хассан уставился на слугу.

– Орден последнего света хочет поговорить с тетей Летией?

Слуга покачал головой.

– Не леди Летией. Они хотят увидеть вас, ваша светлость.

– Меня?

– Они серьезно думают, что могут вот так просто с блеском вернуться в город после всего этого времени, вызвав весь этот шум, и потом вызывать кронпринца Херата когда им заблагорассудится? – спросила Летия. – Заносчивость одаренных иногда действительно поражает меня. Откуда они вообще узнали, что он здесь?

Это был хороший вопрос, но у Хассана нашлось много своих. И он хотел получить на них ответы.

– Куда ты? – спросила Летия, когда Хассан поднялся из-за стола.

– Узнать, что происходит.

– Они не могут вызывать тебя словно простолюдина, – резко заметила Летия. – Орден потерял это право сотню лет назад, когда повернулся от мира спиной.

– Вообще-то у меня не слишком много важных встреч, – ответил Хассан. – Если Орден последнего света наконец вернулся в Паллас Атос, то причина должна быть важной. И такое совпадение по времени, должно быть, как-то связано со свидетелями и Назирой.

Летия нахмурилась, глядя на племянника.

– Ну ладно. Не то чтобы я могла бы помешать тебе ходить, куда ты хочешь и когда хочешь. Но в этот раз ты позволишь караульным сопровождать тебя. Я не приму отказа.

Хассан поразмыслил над этим. Несомненно, свидетели в Паллас Атосе знают о приезде Ордена. Спровоцирует ли это нападения, он не знал. Но это не стоило риска, особенно учитывая, что храм находился так близко к беженцам.

– Ладно, – сказал он тете. – Я возьму двух охранников.

– Пятерых, – сказала она, торгуясь.

– Трех.

– Договорились.

Полчаса спустя Хассан уже потел под полуденным солнцем, пока посланник и трое караульных сопровождали его по известняковым улицам. Их проводили несколько любопытных взглядов, когда они прошли по Священной дороге к агоре, но большинство быстро потеряло интерес.

Рынок прямо под агорой выглядел пустынным больше, чем когда-либо. Проходя через Священные ворота, Хассан заметил, что люди, обычно бродящие по рынку, пришли к подножию храма. Приезд Ордена взбудоражил всех, как беженцев, так и граждан.

Хассан удерживал свой взгляд на посланнице, ведущей его через толпу. Караульные расположились от него достаточно далеко – чтобы, как он надеялся, никто не узнал в нем любопытного и немного неловкого университетского студента, который проводил последние несколько вечеров у лагерных костров.

– Кирион!

Хассан вздрогнул, быстро закрыв глаза, когда голос Кхепри разнесся над толпой. Он опустил голову, надеясь, что девушка решит, будто ошиблась.

– Кирион! – снова окликнула она, теперь голос звучал ближе.

– Мисс, нам нужно, чтобы вы отошли, – твердо сказал один из караульных.

– Я просто пытаюсь поговорить с моим другом, он там…

Хассан повернулся и посмотрел в сторону Кхепри. Один из караульных взглянул на него через плечо.

– Вы знаете эту женщину?

Хассан увидел, как выражение лица Кхепри сменилось с удивленного на растерянное.

– Да, – ответил он караульному. – Я знаю ее. Все нормально – можете ее пропустить.

Караульный отступил, но Кхепри не двинулась.

Она хмурилась в замешательстве.

– Почему тебя сопровождают вооруженные караульные?

На языке Хассана крутилось несколько вариантов лжи, и все были достаточно убедительными. Но он не мог заставить себя произнести их. Ему не хотелось продолжать врать ей.

– Ваша светлость, – произнесла посланница Ордена, стоящая рядом. – Нам действительно не стоит задерживаться.

– Ваша светлость? – повторила Кхепри. – Кирион, что происходит?

– Прости, – быстро сказал Хассан. – Я не хотел тебя обманывать. Нужно было рассказать правду с самого начала. Меня зовут не Кирион.

Он сделал шаг к ней, но девушка отступила.

– Ты… – Слова словно застряли в ее горле. – Ты принц. Не так ли?

Хассан сглотнул.

– Я хотел рассказать тебе.

У Кхепри вырвался сдавленный, немного безумный смешок, и она отступила на шаг.

– Ты… все это время ты… – Она покачала головой, не веря своим ушам.

– Кхепри, – сделал шаг Хассан навстречу.

Она глянула на него, ее плечи опустились, губы скривились. Девушка не просто злилась. Ей было больно.

– Мне… мне нужно идти.

– Стой, если бы я мог…

– Мне нужно идти, – повторила она увереннее. Кхепри отвернулась, и Хассан хотел последовать за ней, точно не зная, что мог бы сказать. Но он был уверен, что нельзя так это оставлять.

Два караульных остановились, преградив ему путь.

– Мне нужно с ней поговорить, – сказал Хассан. – Орден последнего света может подождать.

Он почувствовал мягкое прикосновение к локтю и, повернувшись, увидел, что посланница Ордена стоит рядом с ним.

– Ваша светлость, – сказала она. – Не думаю, что вы хотите откладывать эту встречу.

Хассан перевел взгляд с удаляющейся Кхепри на храм Палласа, где ждал Орден. Желание последовать за девушкой боролось с необходимостью узнать, почему Орден последнего света оказался здесь. Если это как-то связано со свидетелями… с Хератом… то даже сбитая с толку Кхепри хотела бы, чтобы он узнал об этом.

– Ладно, – наконец сказал он посланнице. – Отведите меня к Ордену.

Посланник проводила их в храм. Предвкушение завладело Хассаном, пока они спускались по мраморным ступеням. Две широкие плоские миски, полные елея, стояли по обеим сторонам открытых дверей. Между ними их встретил хератский служитель Эмир.

– Ваша светлость, – сказал он, преклоняя колени.

– Ты узнал меня в тот день на агоре, не так ли? – спросил его Хассан.

Эмир склонил голову.

– Пожалуйста, входите в обитель Палласа.

Хассан опустил кончики пальцев в масло, чтобы освятить себя. Когда караульные за ним захотели сделать то же самое, служитель встал и поднял руку.

– Орден вызвал только принца, – сказал Эмир чистым, бесстрастным голосом, не принимающим возражений.

Хассан кивнул караульным, чтобы подтвердить приказ служителя, и ступил через порог один.

Солнечный свет лентами пробивался в санктум через открытую крышу, освещая семь паладинов, стоящих в центре. Двое мужчин с темной кожей, жители пустыни Сети, застыли рядом со светлокожими и темноволосыми мужчиной и женщиной, уроженцами степи Иншуу. Перед ними ожидали медноволосая женщина с веснушками, характерными для жителей Эндарриона, и мужчина, очевидно родом с островов – чарисиец, если Хассан правильно проанализировал его внешность. Во главе группы стоял мужчина, скорее, мальчик, его смуглая кожа и темные волосы выдавали в нем уроженца Паллас Атоса.

По какой-то причине Хассан думал, что все в Ордене последнего света будут выглядеть одинаково, но эти люди были такими же разными, как и ученые, которые прибывали в Назиру со всех частей света. Общим у них были серебряные торки на шее, темно-синие плащи на плечах и почтительное выражение лиц.

Эмир выступил вперед.

– Ваша светлость, я представляю вам стражу паладинов Ордена последнего света и их лидера, капитана Джуда Везерборна, Хранителя Слова. Капитан Везерборн, принц Хассан Сэйф, наследник трона Херата.

Стража паладинов преклонила колени, все как один.

Склонив голову, самый молодой паладин во главе группы сказал:

– Ваша светлость, я… – Он прочистил горло. – Я давно ждал встречи с вами. С самого вашего рождения.

Юноша поднял взгляд, и Хассана снова удивило то, насколько предводитель моложе своих подчиненных. Но все же именно его представили как лидера. Хранителя Слова.

– Почему? – спросил Хассан. – И что заставило вас вернуться в город?

Паладин встал.

– Мы прибыли, чтобы кое-что вам рассказать, – сказал капитан Везерборн. – Секрет, который Орден последнего света охранял целый век. И теперь, когда мы нашли вас…

– Вы искали меня?

– Мы не знали, что искали именно вас, – сказал капитан Везерборн. До недавнего времени.

Терпение Хассана закончилось. Удивительно, что разговор с группой мечников-отшельников напоминал разговор с философами Великой Библиотеки.

– Что вы имеете в виду?

– Джуд, – напряженно заговорила девушка с медными волосами. – Возможно, лучше, если он услышит это сейчас.

Хассан рассердился:

– Услышит что?

Взгляд капитана Везерборна был уверенным и сияющим, когда он ответил:

– Последнее пророчество Семи пророков.

Хассан заморгал.

– Пророчество короля Василия было исполнено почти столетие назад. Какое отношение оно может иметь к этому?

Король Василий, последний король Новогардийской империи. Страдая от странного безумия, он устроил войну против шести пророческих городов, когда узнал, что пророки предсказали, что он последний одаренный в своем роду. Но никто не мог долго сопротивляться судьбе, и война короля Василия разрушила Новогардийскую империю, исполнив последнее пророчество. Эта история всегда преследовала Хассана: четкое предупреждение о том, что случилось в последний раз, когда могущественное королевство не смогло произвести на свет одаренного наследника.

– Пророчество безумного короля было не последним словом пророков, – сказал капитан Везерборн. – Остальная часть мира верит, что это так, но было и другое пророчество, которое они сделали до исчезновения. Вы будете первым человеком вне обители Ордена, кто услышит об этом.

Хассан уставился на юношу, а в голове все кружилось, пока он пытался понять услышанное. Они хранили секрет. Обещание, оставленное пророками миру. И по какой-то причине они хотели, чтобы он его услышал.

– Это касается свидетелей? Назиры?

Капитан Везерборн не ответил и вместо этого взял серебряную филигранную шкатулку, которую ему передал один из паладинов. Внутри лежал бледный камень, почти расколовшийся надвое, с изящными фрактальными узорами, вырезанными на поверхности.

Капитан Везерборн протянул шкатулку Эмиру, который аккуратно вытащил из нее камень.

– Что это? – спросил Хассан, когда Эмир отнес камень к краю омута пророков.

Капитан Везерборн поднял на него взгляд.

– Камень-оракул.

– Я никогда не видел такой своими глазами, – сказал Хассан приглушенным голосом. Настоящий камень-оракул, как в старинных историях.

Капитан Везерборн кивнул Эмиру, который высоко поднял камень и бросил его в омут провидцев с тихим всплеском. Слабый свет подсветил омут снизу, и низкий гул наполнил санктум, отдаваясь эхом от стен.

Звуки эха начали походить на шепот. Они превратились в семь голосов, говорящих одновременно.

 
Когда закончится век пророков
И на судьбу мира лягут тени,
Только наше последнее пророчество запечатлится,
Отданное стражу, Хранителю Слова.
 
 
Обманщик окутает мир ложью,
Нечестивые падут от бледной руки смерти,
Тот, что спит в пыли, восстанет,
А вслед за ними грядет тьма.
 
 
Но под освещенным небом будет рожден
Наследник с благословенным взором,
Обещание прошлого будет нарушено,
Тень над будущим будет развеяна.
 
 
Последняя часть нашего пророчества откроется
В видении Дара и огня,
Чтобы заставить Тьму отступить
Или разрушить весь мир.
 

Шепот эхом отдавался по всему санктуму, пока не превратился в низкий гул. Блестящая вода потемнела, и омут снова стал неподвижным.

На санктум опустилась тишина. Хассан знал, что только он из присутствующих слышал пророчество в первый раз, но чувствовал эффект этих слов, так долго хранящихся в секрете, в задержанном дыхании их всех, в благоговении их взглядов.

Через мгновение до Хассана дошло, что все смотрели на него.

Первым заговорил капитан Везерборн:

– Вы родились в летнее солнцестояние шестнадцать лет назад. В ту ночь небо осветилось небесным светом.

Хассан смотрел на лицо лидера паладинов и чувствовал, что стоит на краю обрыва бесконечной правды, которая могла просто покончить с ним.

– Принц Хассан, вы и есть последний пророк.

II
Клятва

13
Джуд

ДЖУДУ БЫЛО ВСЕГО ДЕВЯТЬ, когда Пенроуз научила его первому коа. Каждый коа Дара сердца состоял из трех частей. Дыхание, которое фокусировало дар и вытягивало эшу из земли. Движение, которое наполняло его силой. И намерение – непоколебимая цель, истинный проводник.

Каждый коа Джуда был наполнен одинаковым намерением. Оно не менялось с тех пор, как он впервые услышал напев Дара внутри себя. Его приоритетом было это мгновение.

Юноша дал себе клятву, что, когда оно наступит, он отбросит в сторону все сомнения, все страхи, все желания, туманившие его сердце до этого. Он встанет и встретится со своей судьбой, наполненный лишь верой и непоколебимой преданностью.

– Я… я пророк? – произнес принц. – Это не имеет смысла. Пророки исчезли. Их не было уже столетие. Как может быть… как я могу быть?..

– Вы слышали их слова, – сказал Джуд. – Когда пророки исчезли, они оставили обещание, что родится новый пророк. И мы считаем, что этот пророк вы.

Джуду хотелось сказать еще так много всего. Что его судьба и судьба принца были переплетены. Что он все еще помнил о том дне, когда принц пришел в этот мир, и то, как осветилось небо в буре света.

Но слова замерли в его горле, и Джуд замолчал. Мгновение было здесь и сейчас, мгновение, которое он предвкушал с самого рождения.

И Джуд не чувствовал никаких изменений.

«Вот оно, – понял он. – Все, что ты получаешь».

Юноша думал, что наконец, взглянув в лицо пророка, он наполнится всем тем, чего ему не хватало. Но то были мысли ребенка. Ребенка, который смотрел на огни в небе и думал, что они предназначены для него.

Теперь он был взрослым мужчиной и знал правду. Его судьба наконец лежала перед ним, и не важно, был он готов к ней или нет.

14
Хассан

ХАССАН СТОЯЛ С ОТКРЫТЫМ РТОМ В ТИШИНЕ ХРАМА. Слова лидера паладинов все еще звенели в его голове, прокручивались снова и снова, пока не стали напоминать протяжное нежное бессмысленное жужжание.

Это и была бессмыслица. Абсурд. Хассан был готов рассмеяться.

– Должно быть, это ошибка, – наконец произнес он, переводя взгляд с капитана Везерборна на служителя и снова на капитана, словно один из них мог внезапно одуматься и понять, что сказанное ими невозможно.

– Ошибки нет, – сказал Эмир. – Знаки совпали.

– Знаки? – спросил Хассан. – Вы имеете в виду сказанное в пророчестве? Свет в небе?

Хассан знал историю благодатных огней, осветивших небо в день, когда он родился. Хератцы решили, что это знак: он вырастет и станет мудрым и достойным правителем. Жители королевства праздновали пять дней и пять ночей, и каждый год потом они освещали небо петардами и сигнальными ракетами, чтобы отметить это событие.

Никто и не думал, что это часть тайного пророчества.

Хассан покачал головой.

– Не я один родился в тот день.

– Это бы точно облегчило нам задачу, – сказал Эмир с улыбкой. – Но вы правы. После того дня у меня были одни только подозрения. Достаточно, чтобы присматривать за юным принцем Херата в ожидании следующего знака. И затем, две с половиной недели назад, он проявился.

Две с половиной недели назад. Хассан похолодел.

– Вы имеете в виду свидетелей в Назире.

– Да, – ответил Эмир. – Вот тогда я понял. Свидетели прервали род Сэйфов в Херате. Их переворот противоречил ранним пророчествам Семи пророков – пророчеству Назиры.

«Пока стоит маяк Назиры, род Сэйфов будет править». Хассан легонько коснулся компаса в кармане. Он все время возвращался к этим словам, пророчеству, закреплявшему его положение наследника.

– Пророчества нельзя нарушить, – неуверенно сказал Хассан. – Не так ли?

– Раньше этого никогда не происходило, – ответил капитан Везерборн. – Но пророки раньше этого никогда не предсказывали. Ученые Ордена проверили записи всех когда-либо сделанных пророчеств, и им не удалось найти ни одного, которое бы не произошло так, как предсказали пророки. Пророчество вашей семьи первое и единственное нарушенное. Что делает его вторым знаком, вы последний пророк. «Обещание прошлого будет нарушено».

– Но не я нарушил его. Это сделал Иерофан!

– Но вы, а точнее, ваша семья были предметом пророчества Назиры, – сказал Эмир. – Таким образом, нарушена была ваша судьба.

Хассан сглотнул.

– Итак, это два знака. Но как насчет третьего? «Наследник с благословенным взором»? Пророку полагается иметь Дар взора. У меня вообще нет Дара.

Он позволил этому заявлению повиснуть в воздухе.

– Но вы наследник, – сказал Эмир. – И вам еще нет семнадцати. У вашего Дара все еще есть время, чтобы проявиться.

В горле Хассана пересохло. Он провел многие годы, пытаясь прогнать эти мысли из головы, считая их не более чем глупой фантазией. И то, что теперь этой фантазией махали перед его носом, причиняло боль.

– Когда моему отцу было двенадцать, – сказал Хассан, – он уже создавал замки́, которые можно открыть голосом, и часы, которые предсказывали погоду. Моей маме было девять, когда она узнала, что может поднять в воздух мужчину втрое больше ее. Для меня слишком поздно.

– Не думаю, что это так, – сказала девушка с медными волосами. – Дар взора обычно проявляется позже, чем другие дары.

Это правда. Хассан часто над этим размышлял. Однако он всегда полагал, что Дар взора просто сложнее заметить, и потому его дольше не замечали. Но возможно, тут было нечто большее.

– Некоторые ученые говорят, что пророчица Назира, основательница вашей родины, только в шестнадцать получила свое первое видение, – продолжила медноволосая девушка.

– Ваша светлость, – резко сказал капитан Везерборн, – служители Ордена сотни лет искали последнего пророка. Мы никогда не встречали кого-то, настолько соответствующего знамениям, как вы. Мы бы сюда не приехали, если бы не верили, что это вы.

Другие паладины смотрели на Хассана, и на их лицах были написаны уверенность и непоколебимость. Перед лицом их осязаемой веры его сомнения начали слабеть.

– И что вы собираетесь делать здесь? – спросил он.

– Мы собираемся охранять вас, – сказал капитан Везерборн. – Ждать, пока вы не исполните пророчество и не покажете нам, как остановить век тьмы.

– Век тьмы? – произнес Хассан. – Что это?

Капитан Везерборн колебался, посмотрев на других членов стражи, прежде чем продолжить:

– Падение одаренных.

– И вместе с ним разрушение нашей цивилизации, – сказала медноволосая девушка. – Когда исчезли пророки, за этим последовали десятилетия волнений. Между городами-союзниками начинались войны. Бушевали болезни и природные катастрофы. В прошлом люди шести пророческих городов могли вынести эти трудности, потому что предсказания позволяли им предвидеть грядущее. Но без пророков мир охватила паника.

Хассан кивнул. Он все это помнил, много узнав об истории прошлого столетия. Даже Херат, один из самых стабильных регионов, пережил эти волнения. Правление его бабушки началось в королевстве, которое находилось на грани бунта.

– И все же ничто из этого не сравнится с тем, что произойдет, если и одаренных не станет, – продолжила девушка. – Никого с Даром крови, чтобы лечить больных и раненых. Никого с Даром разума, чтобы поддерживать огни, поезда и сообщения от одного города к другому. Никого с Даром сердца, чтобы защищать слабых. Грядет хаос в тысячу раз опаснее, чем то, что произошло, когда ушли пророки. И посреди этого хаоса настанет идеальное время для захвата власти жестокими деспотами. Особенно такими харизматичными и проницательными, как Иерофан.

Сердце Хассана замерло.

– Конец одаренным, – сказал он. – Разве не этого хотят свидетели? То есть вы говорите, что план Иерофана, то, что они называют Часом расплаты, – настоящий?

Капитан Везерборн склонил голову.

– Мы так думаем. Что бы Иерофан ни планировал – это то, что пророки сообщили в последнем предсказании.

– Но откуда вы это знаете?

– Потому что это все уже начинает сбываться, – сказал капитан Везерборн. – В пророчестве говорится о трех вещах, которые предвещают наступление века тьмы. Обманщик, бледная рука смерти и тот, что поднимется из пыли.

– Мы считаем, что обманщик – это сам Иерофан, – сказала медноволосая девушка. – Он убедил своих последователей, что пророки были плохими и что одаренных нужно уничтожить. Его последователи совершали сотни ужасных деяний от его имени – сжигали святилища, оскверняли храмы, даже убивали одаренных детей. И все из-за лжи, которую он им скармливает.

– А Бледная Рука, – произнес Хассан, вспоминая о недавно упомянутом Летией убийстве. Том, что так напугало священников и Архона. – Я слышал об этом. Находят тела, помеченные бледным отпечатком руки. Это тоже часть пророчества?

Капитан Везерборн кивнул.

– Все эти вещи связаны. Все они означают, что последнее пророчество сбывается. Одно происшествие или, возможно, все вместе приведут век тьмы.

– А что насчет свидетелей? – спросил Хассан. – Они знают, что Час расплаты был предсказан пророками? Знает ли Иерофан?

– Нет, – ответил капитан Везерборн. – Орден хранил это в секрете ото всех, кроме своих членов. Никто в мире не знает, что пророки видели перед исчезновением.

Внутри Хассана вспыхнула ярость.

– Но если вы знали, что это произойдет, если знали, что приближается век тьмы, почему вы хранили это в тайне?

– Это решение приняла Хранительница Слова после исчезновения пророков, – ответил капитан Везерборн. – Она знала, что, если пророчество станет известно всем, последний пророк не будет в безопасности. Его будут искать другие. Так что она решила оставить содержание пророчества в тайне, пока Орден последнего света не найдет пророка. Найдет вас.

– А что теперь, когда вы нашли меня?

– Пророчество нужно исполнить.

Хассан покачал головой.

– Что это означает?

– Существует причина, по которой это пророчество финальное. Это последнее, что смогли увидеть пророки, – ответил капитан Везерборн. – Их силы взора смогли дотянуться только до наших дней. Дальше они были так же слепы, как и все мы. Они видели Эру Тьмы, но не то, как ее остановить. Только вы сможете увидеть это.

Хассан вспомнил, что Кхепри сказала ему в первую ночь в лагере беженцев. Принц Хассан отвоюет свою страну у свидетелей. Он тогда сомневался в себе, и сейчас сомневается. Ему полагалось быть принцем, а не пророком. Как может он исправить мир, когда не смог защитить даже собственную страну?

– Но как мне это увидеть? – спросил он.

– Пророки получали видения каждый по-своему, – сказала медноволосая девушка. – Некоторые во сне. Некоторые в состоянии транса. Видения пророков редко предсказуемы. Они приходят в нужное время – не раньше и не позже. Судьба не открывает свои планы быстро.

– Так теперь мы просто ждем, – сказал Хассан тусклым голосом. Он устал от ожидания. – А что, если это время никогда не наступит?

– Наступит, – твердо сказал капитан Везерборн. – Я знаю, что сейчас для вас это слишком тяжело, нужно все обдумать. Особенно когда вам совсем недавно пришлось бежать из собственной страны. Но знайте, что мы покинули форт Керамейкос, чтобы прибыть сюда. Чтобы защищать вас. Все мы дали клятву, что будем вам служить. Вот ради чего мы сюда приехали.

Слова мечника задели его. Орден заявлял, что служит ему, но ничего не сказал о его народе.

– А если бы я не был пророком? – медленно сказал он. – Вы бы все еще прятались в крепости? Или вы прибыли бы сюда, чтобы сражаться со свидетелями?

– Мы служим пророку, – повторил капитан Везерборн.

Хассан отвернулся.

– Думаю, мне лучше сейчас вернуться на виллу тети. Как вы сказали… о многом нужно подумать.

Капитан Везерборн кивнул.

– Конечно. – Он повернулся к служителю Эмиру. – Спасибо за все, что ты сделал. Твоя служба Ордену не будет забыта. Мы поговорим вскоре снова.

Эмир кивнул, и стража выстроилась в ряд, направляясь к дверям храма.

– Стойте, – сказал Хассан. – Что вы делаете?

– Вы сказали, что хотите вернуться на виллу тети, – терпеливо ответил капитан Везерборн.

– Да, но со мной пришли караульные, они меня проводят, – ответил Хассан. – Мне не нужно ваше сопровождение.

Теперь пришел черед смущаться капитану Везерборну.

– Ваша светлость, возможно, я неясно выразился. Я Хранитель Слова. Это стража паладинов. Мы здесь, чтобы защитить вас. Куда вы, туда и мы.

Хассан уставился на него. Наконец до него стало доходить. Час назад его призвала в храм Палласа группа людей, которых не видели уже столетие, и он понятия не имел зачем. Теперь он больше не был Хассаном Сэйфом, кронпринцем Херата. Он стал Хассаном Сэйфом, объектом тайного пророчества.

Последней и единственной надеждой остановить век тьмы.