Текст книги "За неделю до любви"

Глава 8

Джанни лежал на Миранде и тяжело дышал. – Я бы хотела это повторить, – сказала она. Она почувствовала, что он смеется, прежде чем смех вырвался из его горла.

– Я горжусь тем, что могу повторять это снова и снова, но все-таки позволь мужчине перевести дух. – Джанни скатился с нее.

Миранда расхохоталась. Джанни повернул голову и пробормотал:

– Такую реакцию я встречаю впервые.

Он снова насладился зрелищем обнаженного женского тела. Груди Миранды с венчавшими их розовыми сосками все еще хранили следы его ласк. Джанни вдруг понял, что он не так уж сильно устал.

Она закинула руку за голову и вздохнула:

– Я не предполагала, что секс может быть таким чудесным, что я смогу почувствовать… Это было потрясающе. Ты выше всяческих похвал. Благодарю. В глазах Джанни заплясали озорные искорки.

– Я рад, и, со своей стороны, могу заявить, что я испытал необыкновенное удовольствие.

Миранда наклонила голову.

– Ты не обиделся?

Джанни повернулся и посмотрел на нее.

– Что я не предупредила… – Она пожала плечами. – Ну, ты понимаешь?..

Ее грудь зашевелилась, и он нашел это зрелище завораживающим. Миранда его околдовала. У нее было восхитительное тело, гладкое, отзывчивое, да и вообще вся она напоминала гибкую изящную кошечку.

Как только Джанни бросал взгляд на Миранду, его немедленно охватывало желание прикоснуться к ней.

Легкая краска стыда проступила на щеках женщины, когда она уловила устремленный на нее взгляд, но Миранда не сделала попытки прикрыться. Необходимо было признать: Джанни способен действовать на нее так, как не действовал ни один мужчина. И странно и необъяснимо, но они на удивление хорошо подходят друг другу.

– Что ты была девственницей? – уточнил он. – Это стало для меня шоком, но я ни в коем случае не был раздосадован. Я удивился, почувствовал любопытство, но не раздражение. Мужчины могут притворяться и утверждать, что это чепуха, но каждый втайне надеется, что будет у какой-нибудь женщины первым.

Миранда повернулась на живот, оперлась на локти, положила подбородок на руки:

– Правда?

Джанни одарил ее ленивой улыбкой и провел рукой по ее прекрасному телу:

– Правда. Так почему я стал твоим первым любовником, Миранда? Ты мне расскажешь?

Ей понравилось, что Джанни спросил об этом.

– В школе я всегда была серьезной, больше интересовалась учебой и книгами, чем мальчиками. Затем я влюбилась в человека, который даже не догадывался о моих чувствах. И пока я ждала, что Оливер заметит меня, он влюбился в другую женщину.

«То, что этот идиот потерял, нашел я», – подумал Джанни.

– Но ты все еще любишь… этого… Оливера?.. – Миранда может любить кого угодно, но сейчас она находится в постели с ним. Отличный сценарий: секс без каких-либо эмоций. – Но недостаточно, чтобы бороться за него?

– Насильно мил не будешь, тем более что он недавно женился на… – Миранда не хотела признаться, что Оливер влюбился в ее сестру-близнеца, а потому не стала заканчивать фразу. – Он был моим боссом… Я не хотела видеть их… – Счастливыми?

Миранда покачала головой:

– Нет, я рада, что Оливер счастлив. Он замечательный человек и заслуживает этого. Просто я ждала его, и ждала долго. Однако я искренне за него рада.

Она улыбнулась, и у Джанни вдруг защемило сердце. Словно чья-то рука прикоснулась к нему и сжала.

– Честно говоря, я всегда считала случайный секс неправильным. Нельзя заниматься любовью, не испытывая к человеку хоть каких-то чувств. Похоже, я была не права. Все просто замечательно! – Она погладила живот Джанни. – Все прошло идеально, правда. Мы лежим в постели, и это то, чего ты хотел, верно? – Миранда подняла голову и взглянула на него. – Верно? – повторила она. Что-то в лице Джанни вдруг подсказало ей, что она может ошибаться. – Я не собираюсь тебе надоедать или влюбляться в тебя, если ты этого боишься. Большую часть времени ты мне даже не нравишься.

Последовала короткая пауза, после чего Джанни сказал:

– Я действительно этого хотел.

– В прошедшем времени?

– Ладно. Я действительно этого хочу. Ты всегда до такой степени откровенна?

– Нет, только с тобой.

Что странно, но сейчас не время об этом думать. Не тогда, когда Джанни ее целует.

На следующее утро Миранда открыла глаза и обнаружила, что руки, сжимавшие ее в объятиях прошлой ночью, исчезли. Она повернула голову и увидела рядом с собой смятую подушку. Джанни ушел не разбудив ее.

Пораженная и напуганная тем, как сильно она хочет, чтобы он был рядом, молодая женщина протянула руку. Постель остыла, но все еще хранила отпечаток его тела. Коснувшись лицом подушки, Миранда с наслаждением вдохнула мужской запах, смешанный с ароматом мыла.

Внутри у нее все перевернулось, когда она встала и потянулась к халату, переброшенному через спинку стула. Она закуталась в него и задумалась. Что же будет дальше?

Не важно. Миранда поняла, что не сожалеет о проведенной с Джанни ночи. Как можно сожалеть? Все было просто идеально.

Было бы все так же идеально с Оливером?

Сумел бы он быть таким же страстным и знойным любовником? Невозможно представить Оливера, совершающего какой-нибудь безумный поступок, а Джанни был не только страстным, иногда он становился до боли нежным и остро чувствовал ее потребности.

При сравнении этих двух мужчин Миранду охватило чувство вины. Высвободив волосы из ворота халата, она позволила им упасть на спину. Нельзя сравнивать то, что произошло прошлой ночью, с ее любовью к Оливеру. Прошлой ночью был только секс, да, шикарный, но все равно только секс. Глубокого уважения и восхищения, которые она испытывала к Оливеру, в ситуации с Джанни не было.

«Но доставляет ли тебе это самое чувство уважения такое же удовольствие, какое доставил Джанни? – Миранда покачала головой и напомнила себе: – Это был просто секс, Мирри. Продолжай получать удовольствие, если последует соответствующее предложение».

Если же нет… Она сделала попытку пожать плечами, но не смогла притвориться, что все будет в порядке, если продолжения не будет. Более того, ее наполнила ужасом мысль о том, что Джанни больше не вознесет ее на небеса.

Миранда приняла душ и быстро оделась, прежде чем поспешить в кухню. Там никого не было, однако грязная посуда на кухонном столе и мокнущая в раковине сковородка свидетельствовали о том, что покинули ее совсем недавно.

Она подошла к полупустому, еще горячему, кофейнику и налила в кружку кофе. Молодая женщина сделала первый глоток и начала потягиваться, избавляясь от непривычного напряжения в мышцах. Неожиданно в дверь постучали, а потом она открылась.

В проем просунулась рука с пучком моркови, перевязанной лентой. Затем появился Джоуи:

– Я зашел извиниться за то, что напился прошлой ночью. Я был идиотом.

Миранда приняла морковь, но с улыбкой отказалась от повторения ужина.

– Я все испортил? – расстроился парень.

– Совсем нет. Просто я занята, и… – Ее ресницы опустились. Миранда пожала плечами и улыбнулась, когда ее взгляд упал на пустую чашку на столе. – Дело не в вас, это… – Она замолчала и почувствовала, как краска заливает ей шею.

Джоуи философски пожал плечами:

– Все в порядке, не надо ничего объяснять. В тот самый миг, когда я увидел вас вместе, я понял, что между вами происходит что-то особенное.

Он улыбнулся, услышав невнятный протест Миранды: «Мы только что познакомились!» – и, извинившись, ушел.

Миранда отправила последнюю чашку в посудомоечную машину, когда в кухне появились Джанни и Лайам в перепачканной обуви, окруженные стаей собак.

Попрощавшись с Джоуи, она долго размышляла над его словами и пришла к выводу, что спешить не стоит. Это всего лишь секс, не любовь.

Миранда знала, что такое любовь, и ее чувства к Оливеру не шли ни в какое сравнение с интенсивными и противоречивыми эмоциями, которые вызывал в ней Джанни. Сорок процентов времени она с трудом могла его выносить. В очередной раз придя к выводу, что любит Оливера, а Джанни просто необыкновенно красивый мужчина и идеальный любовник, Миранда ощутила, что ее тревога рассеивается.

Но как только она увидела его, ее сердце чуть не остановилось. Темные волосы мужчины разлохматил ветер, он выглядел живым и таким мужественным, что Миранда даже не попыталась принять холодный вид. Почему при одном взгляде на Джанни Фицджеральда она снова начинает мечтать о сексе? Миранда не понимала, что с ней происходит, но одно знала твердо: она не в силах управлять этим, как и природными катаклизмами.

Миранда прижала руку к бешено забившемуся пульсу на шее.

– Вы вернулись, – тихо произнесла она, испытывая слабость.

– Отпусти ее, Лайам, – сказал Джанни, обращаясь к сыну, прильнувшему к стройным ногам Миранды.

– Могу я поиграть на улице?

– Да, поиграй, только не гоняй кур! – прокричал Джанни вслед мальчику. Когда Лайам исчез за дверью, он повернулся к Миранде. Его голос напоминал мурлыканье кота, когда он подошел ближе. – Я не хотел тебя будить. Сон тебе не помешал бы. – Джанни коснулся пальцем подбородка Миранды и поднял ее голову. По его лицу растеклось озорное выражение. – Ты краснеешь.

Миранда рывком высвободилась и бросила на него неодобрительный взгляд.

– А ты удивлен? – То, как Джанни смотрел на нее, в некоторых странах могло спровоцировать обвинение в сексуальном домогательстве и даже арест. – У меня куда меньше опыта в этой области, чем у тебя.

– Но, я надеюсь, ты получаешь удовольствие, наверстывая упущенное?

– Как будто у тебя есть какие-нибудь сомнения на этот счет. – Миранда до сих пор не могла поверить в то, что наговорила ему под покровом ночи, впрочем, в ответы Джанни ей тоже с трудом верилось. При мысли об этом температура ее тела повысилась на несколько градусов.

Смех Джанни стих.

– Что это такое? – сдвинув брови, что придало ему чрезвычайно опасный вид, прорычал он.

Проследив за его потемневшим взглядом, Миранда заметила перевязанный лентой пучок моркови.

– А, это… Джоуи забегал и принес морковь. Мило с его стороны, правда?

– Он был здесь?

Миранда озадаченно тряхнула волосами, так и просящимися на полотна Тициана. Ее озадачила враждебность Джанни.

– Само собой, – сказала она.

На щеке Джанни дернулся мускул, когда он попытался справиться с нахлынувшей на него волной ярости, прежде неведомой. Он резко выдохнул и засунул руки глубоко в карманы брюк. В его горле что-то пророкотало.

– Что случилось? – забеспокоилась Миранда.

Джанни поджал губы. Она еще спрашивает?!

– Джоуи не знает, что для этих целей существуют цветы? – поинтересовался он.

– Ну, цветы не едят.

– Я не люблю морковь, – отрезал Джанни.

– А я люблю.

– Ты приняла подарок после того, как он повел себя прошлым вечером?

– Подарок? – Ее брови взметнулись вверх. – Пучок моркови? – Его враждебное поведение продолжало сбивать Миранду с толку. – Джоуи приходил извиняться. А в чем проблема, кстати? Ты ведешь себя так, словно… – Она остановилась, ее глаза распахнулись. – Ты ревнуешь!

Его подбородок дернулся, когда Джанни опустил ресницы в неудачной попытке скрыть шок. Не то чтобы обвинение попало в точку, но его раздражал тот факт, что Миранда, похоже, не разглядела в Джоуи того, что увидел он: за приятной внешностью парня скрывалась волчья натура.

– Я не умею ревновать, – заявил он и неожиданно рассмеялся. Миранда почувствовала себя дурочкой. – А тебе известно, что он думает только о том, как бы забраться к тебе в трусики?

Миранда напряглась:

– Чем же он отличается от тебя?

– Ты сравниваешь меня с сопляком, не умеющим пить в компании женщины?

Миранда улыбнулась и услышала, как скрипнули его зубы.

– Ты несправедлив к нему. Джоуи милый парень.

Джанни фыркнул и нахмурился.

– Милый Оливер… Милый Джоуи… Почему же, Мирри, ты легла в постель не к такому милому Джанни? Может, ты питаешь слабость не к тем, кто мил? – Он сардонически вздернул бровь. – К грубиянам? – Джанни хотел нанести ей оскорбление, и ему это удалось.

Миранда побелела, ее губы задрожали. Такое состояние было не впервые, и она знала, что остановилась в шаге от слез.

– Пошел прочь, ты, самоуверенный, самовлюбленный осел!

Не дожидаясь, когда он уйдет, Миранда выбежала из кухни. Бросив взгляд через плечо, она увидела, что Джанни стоит с каменным выражением лица. Кажется, не только у нее есть характер.

Коротко всплакнув, Миранда умылась, вернулась в кухню и провела остаток дня за приготовлением морковно-кориандрового супа и морковного пирога. К тому времени, как молодая женщина начала украшать пирог сливочным сыром, она почувствовала себя спокойнее.

Точнее, она чувствовала себя спокойной, но жалкой.

Джанни избегал ее, и когда их пути пересекались – все-таки дом был недостаточно велик, – он делал вид, что не замечает Миранду. В отместку она стала покидать комнату, как только Джанни входил туда, доказывая, что не он один умеет вести себя словно ребенок.

Сломал эту стену молчания Лайам:

– Папа везет меня покушать рыбу и чипсы. Он спрашивает: ты поедешь с нами?

– Скажи папе… – Миранда оборвала себя, когда в дверном проеме возникла высокая фигура.

– В десяти милях отсюда есть отличное местечко, – пояснил Джанни. – Мы обязательно ездим туда, когда останавливаемся у Люси.

– Спасибо, – сказала она, холодно склонив голову. – Но я не настолько голодна.

Джанни пожал плечами. Может быть, стоило принять оливковую ветвь мира, но Миранда не была готова к этому.

Когда они уехали, она ела свой морковный пирог до дурноты и отправилась в постель в девять часов. Не прошло и нескольких минут, как в дверь постучали.

Неужели Джанни, обуреваемый желанием, вернулся, чтобы попросить у нее прощения? Эта мысль исчезла, как только он вошел в комнату. Его лицо было белым и напряженным, от мужчины волнами исходила тревога.

– Пожалуйста, не посылай меня ко всем чертям. Я здесь из-за Лайама.

– А что с ним? – сразу встревожилась Миранда.

– Мы не успели доехать до рыбного ресторанчика. Ему стало очень жарко, и он начал плакать. Думаю, надо вызвать скорую.

Миранда уже была на ногах.

– Ты измерил температуру?

Джанни покачал головой.

– Боже, это же очевидно! Почему я об этом не подумал? – проскрежетал он, запуская руку в волосы.

Миранда измерила у мальчика температуру и сообщила Джанни, что температура повышена, но не намного.

Лайам, освобожденный от верхней одежды, лежал в штанишках и рубашке на кровати, щеки его еще горели, но он больше не плакал и начал засыпать.

– Думаю, сейчас ему гораздо лучше. Пока ты не уснул, Лайам, – добавила она, повышая голос, – что думаешь насчет стакана сока и ложки того порошка, который положила в твои вещи Клэр? Вот так, хороший мальчик, – похвалила его Миранда, когда он проглотил порошок и сделал несколько глотков из стакана.

Миранда повернулась и обнаружила, что Джанни смотрит не на Лайама, а на нее.

– То есть, ты считаешь, это несерьезно? – Его раздражало, что сложилась ситуация, неподвластная его контролю.

– С детьми тяжело, и у меня нет опыта, но я думаю, что Лайаму надо как можно больше пить, а скорую можно пока не вызывать. Но решать, конечно, тебе.

– Я слишком остро среагировал.

Она улыбнулась:

– Ты повел себя как настоящий отец.

– Спасибо, Миранда. Я тебе благодарен. А что касается…

Она покачала головой, не в силах вспомнить сейчас, с чего все началось.

– Мы оба наговорили лишнего.

– Так, может, мы?..

С быстро бьющимся сердцем Миранда поспешила ответить:

– Мне нравится эта идея.

Джанни кивнул, его темный взгляд не отрывался от ее лица. Женщина начала таять.

– Но боюсь, не сегодня, – вздохнул он, бросив печальный взгляд на Лайама, который уже крепко спал.

Джанни бросил подушку на софу, стоящую рядом с кроваткой сына.

Миранда кивнула:

– Конечно. Если тебе понадобится… – Она остановила себя, прежде чем успела добавить «все что угодно».

В два тридцать Миранда на цыпочках вошла в комнату с чашкой чая. Лайам спал – было слышно его спокойное ровное дыхание. Джанни лежал на софе, его глаза были закрыты. Ночник, стоявший рядом с кроватью, лишь слегка освещал его лицо.

Несколько мгновений Миранда стояла и смотрела на Джанни словно загипнотизированная, сердце сильно билось у нее в груди. На нее словно накатила волна… Она в шаге от того, чтобы влюбиться. От осознания этого женщину охватил ужас. Она, кажется, уже немного влюбилась в мужчину, который ясно дал понять, что любовь и постоянные отношения в его планы не входят.

Миранда сглотнула и с трудом перевела дыхание. – Я не влюблюсь. Я не могу, – прошептала она.

Джанни открыл глаза, и Миранда от неожиданности чуть не выронила чашку.

– Что ты сказала?

«Боже милостивый, что со мной не так? Неужели я способна влюбляться только в мужчин, не способных ответить мне тем же?»

– Я подумала… Не хочешь ли выпить чашку чая? – Нет, спасибо. Ты хоть поспала?

– Немного, – солгала Миранда, поставив чашку на комод. – По-моему, Лайаму намного лучше.

Джанни кивнул и протянул ей руку:

– Но от компании я не откажусь.

После секундной паузы Миранда взяла руку Джанни и позволила ему притянуть ее к себе. Она не стала сопротивляться, когда он уложил ее на софу рядом с собой.

– Удобно? – совсем близко от ее уха прозвучал его глубокий голос.

– Да, – прошептала она, охваченная необыкновенным чувством близости к этому мужчине.

От крепкого тела Джанни исходило тепло, от него веяло мужественностью, так что ее разум сразу отключился. Миранда задрожала и закрыла глаза, а он уложил ее голову себе на плечо.

– Расслабься, cara, – попросил Джанни, гладя ее огненные волосы. Поцеловав Миранду в закрытые веки, он прошептал: – Спи.

– Я не могу.

Но через полминуты она уже спала. Слушая ее ровное дыхание, Джанни сообразил, что еще никогда просто не спал с женщиной.

Он отмахнулся от тревожного чувства. Одна ночь еще не означает, что между ними существует что-либо, помимо секса.

Но эта ложь на сей раз почему-то не сработала.

Глава 9

Джанни разглядывал свое отражение в стекле.

Неожиданно его поразила мысль: ведь он уже больше недели не носит галстук! Не было ни дня, чтобы Джанни не надевал галстук, костюм и туфли ручной работы. Может, на работе следует устроить день одежды свободного покроя? Впрочем, не стоит, решил он.

А все-таки почему он так долго здесь задержался? «Как будто ты не знаешь, Джанни», – поддразнил он себя.

Возвращение к обычной жизни означает, что больше он не будет просыпаться рядом с восхитительной Мирандой. Воспоминание о том, как они занимались любовью этим утром, пронзило стрелой желания тело Джанни.

Миранда являла собой воплощение женственности.

Но для нее нет места в его жизни, пусть даже такие женщины, как Миранда Истон, не встречаются каждый день. Честно говоря, если бы они столкнулись не здесь, ничего подобного не произошло бы – слишком много обязанностей лежало на Джанни.

Однако нельзя было отрицать: он слишком много думает о Миранде. А ему нужна такая женщина, о которой он забудет сразу, как только она выйдет за дверь. Миранда к таким женщинам не принадлежала. Благодаря ей Джанни осознал, в какой пустоте он живет.

Она ничего не просила у него, но он знал, что ей нужно больше, и, хуже того, Миранда заставляла Джанни желать большего. Но ему непросто выкроить время даже для Лайама. Кроме того, они с Мирандой совершенно разные.

Тогда почему он не спешит возвращаться в Лондон, к своей занятой жизни?

Джанни помедлил и позволил мысленному образу сформироваться в голове. Нежная кожа Миранды, так легко красневшая, ее прекрасные изумрудные глаза, ее полные губы… Как легко он терял контроль над собой в ее присутствии!

Нет, настало время положить конец этому сладкому безумию. Надо только выбрать подходящий момент.

Миранда была в кухне. Джанни сразу почувствовал, что все изменилось.

Одной рукой она держалась за стол, в другой сжимала газету. Молодая женщина дрожала. Джанни увидел в ее глазах обвинение.

Он не торопился говорить Миранде, кто он такой. Черт, как будто этого следовало стыдиться! А Джанни почему-то позволил ей считать его бездомным нищим, в то время как был богат и влиятелен.

Джанни мельком взглянул на газету, смял ее и швырнул на пол. Он и без того знал, что прочитала Миранда.

– Я могу объяснить, – начал Джанни.

Губы Миранды сложились в горькую улыбку.

– В этом я нисколько не сомневаюсь, – с презрением протянула она. – У тебя всегда имеется наготове какая-нибудь история, верно? А я со своей стороны, как обычно, поверю каждому твоему слову.

Джанни, внимательно посмотрев на нее, встревожился:

– Ты бледна как полотно. Сядь и позволь мне… Он говорил так, словно ему было не все равно. Но ведь это ложь, очередная ложь, которую он готовится скормить Миранде и которую она охотно проглотит.

Миранда разозлилась не оттого, что Джанни оказался богатым и успешным человеком. Ей было плохо не оттого, что она поверила газетной сплетне, будто он похитил собственного сына. Она пришла в ярость, потому что Джанни скрыл от нее правду.

Неожиданно Миранда вспомнила, что Джанни сказал накануне, когда она заметила, что он хмурится, и спросила, о чем он думает. «Я хочу видеть тебя в своей постели, а не жить с мыслями о тебе, cara», – ответил он.

Ей нужно бежать от него как можно дальше и как можно скорее. Почему она не сделала этого, пока не стало слишком поздно? Осознание того, что она по уши влюбилась, исторгло из ее груди стон.

Миранда схватилась за голову и прошипела:

– Ты, ублюдок! Не прикасайся ко мне.

Его загорелое лицо побледнело, на виске проступила синяя жилка, мышцы шеи напряглись.

Джанни отступил назад, подняв руку:

– Успокойся.

– Я абсолютно спокойна! – прокричала Миранда, указывая дрожащим пальцем на газету, лежащую на полу. – Ты позволил мне считать тебя банкротом! Боже, да ведь твоя фамилия Фицджеральд! – Она недоверчиво покачала головой.

– Ты работаешь на Люси Фицджеральд, а я никогда не скрывал свое имя.

– Но ты не говорил, что принадлежишь к тем самым Фицджеральдам!

Из статьи следовало, что Джанни Фицджеральд был рожден не с серебряной ложкой во рту, а с целым сервизом.

– Довольно! – приказал он.

Миранду не остановила бы нескрываемая властность, прозвучавшая в его голосе, но Джанни сжал ее плечи. Тяжело дыша, она опустилась на стул, который он пододвинул.

Держась за деревянную спинку, Джанни развернул стул, чтобы встретиться с ней лицом к лицу. От ярости и презрения к самой себе Миранду едва не начало тошнить.

– Ты высказала все, что обо мне думаешь. Будь вежливой и позволь теперь говорить мне. – Его голос звучал почти спокойно, но в глазах сверкали молнии, говорящие о том, что Джанни не так уж спокоен. – Да, я принадлежу к тем самым Фицджеральдам, как ты нас назвала. В твоих устах это звучит так, словно я монстр.

И у него еще хватает наглости изображать гнев?! Миранда стиснула зубы.

– Продолжай, – предложила она.

Джанни слегка наклонил голову.

– Это старая история, – начал он. – Я не похищал своего ребенка. Я являюсь единственным законным опекуном Лайама. Мне известно, что написано в статье. – В его голосе послышались усталые нотки.

– Ты хочешь сказать, что все это чепуха? – Она щелкнула пальцами.

– Ты не поверила тому, что напечатано? – помедлив, спросил Джанни.

Он присел, чтобы их лица оказались на одном уровне.

– В свое время я был ответственным редактором «Геральд». Чтобы не утомлять тебя долгими объяснениями, скажу, что, пока я занимал этот пост, мне удалось посадить несколько человек в тюрьму, другие же, включая автора всей этой чуши, потеряли работу.

Глаза его потемнели. Джанни до сих пор считал, что Род Джеймс легко отделался, однако тот – классический образец человека, который отказывается брать на себя ответственность за собственные поступки, – придерживался иного мнения. Он возненавидел Джанни, из-за которого потерял все: доброе имя, доходы. Несколько раз он очень близко приближался к клевете и наконец перешагнул черту.

Миранда позволила себе немного расслабиться. – Ты работал в газете?

Джанни кивнул. Ее любопытство снова было подстегнуто.

– То есть ты был журналистом?

– Я работал корреспондентом в новостном агентстве. Сначала в Европе, затем меня направили на Ближний Восток. Эта история разразилась почти сразу после нашего с Сэм приезда. В то время она уже была легендой.

– Сэм Магуир – мать Лайама?

Образ прелестной блондинки встал перед глазами Миранды. Ее светлые волосы, как правило, покрывал шарф, полные губы всегда были накрашены яркой помадой, независимо от условий, в которых она находилась, и ей всегда удавалось выглядеть неотразимо – как в дизайнерских одеждах, так и в пуленепробиваемом жилете.

Сэм разрушала стереотипы. Она была способна заставить таких женщин, как Миранда, остро чувствовать свою обычность.

– Да, живая легенда, – протянул Джанни. – Я был поражен, когда впервые увидел ее во плоти.

Миранда смотрела, как на его губах забрезжила улыбка, и ее вдруг охватила ревность такая сильная, что ей пришлось маскировать нервный вздох кашлем.

– У нас был роман, – продолжал он.

Теперь Джанни знал, что Сэм была права: то, что они пережили, было замечательно, но это был всего лишь короткий взрыв страсти.

Они могли бы разойтись навеки, если бы не связавший их Лайам. Все романтические чувства, которые Джанни питал к Сэм, исчезли, оставив после себя единственное желание: больше никогда не испытать ничего подобного. Но из-за Лайама Сэм всегда будет частью его жизни. Страстная влюбленность прошла, а за ней и гнев, когда Сэм фактически бросила Джанни с ребенком на руках.

Постепенно он смирился с решением Сэм, хотя так и не понял ее. Джанни решил, что никогда ее не поймет, потому и перестал стараться.

– Вы долго были вместе? – спросила Миранда не потому, что ее это интересовало, а чтобы нарушить неловкое молчание.

– Едва ли можно так сказать. Неделю спустя в соседнем государстве начался вооруженный мятеж, и Сэм улетела туда. Увидел я ее спустя несколько месяцев, уже в Лондоне. – Джанни снова замолчал, его взгляд потемнел от воспоминаний. Он едва узнал женщину, появившуюся на пороге его дома в тот день. – Мне приходилось видеть Сэм, берущую интервью под огнем…

Значит, сам он тоже был под огнем, в опасности. Миранда вздрогнула.

Джанни пожал плечами. Покачав головой, он встретился взглядом с Мирандой и добавил:

– Сэм была абсолютно бесстрашна, но стоило ей узнать о беременности, как она превратилась в беспомощного котенка.

Услышав восхищение в его голосе, Миранда подумала: «Он все еще любит эту женщину».

Боль, которую она ощутила, поняв, что Оливер и Тэм полюбили друг друга, была несравнимо слабее. То осознание было подобно сильному ветру. Сейчас ее словно настиг ураган. Миранде стало понятно, что на самом деле она не любила Оливера, просто придумала себе сказку. Для того чтобы осознать это, нужно было влюбиться по-настоящему. В Джанни Фицджеральда.

– Когда Сэм успокоилась, мы все обсудили и пришли к согласию, – продолжал он. – Сэм родит ребенка, но на этом все. Она не желала быть матерью. Признаюсь, я надеялся, что после рождения Лайама она изменит свое решение, но этого не случилось.

Миранда взглянула на него:

– И?..

Джанни ответил не сразу. То, что он собирался сказать, выглядело как объяснение, а объясняться он не был приучен.

– И она… они общаются. Лайам знает, что Сэм его мать. Она интересуется его жизнью… до некоторой степени, – признался Джанни. – Но Сэм считает – да так оно и есть, – что общаться с детьми постарше легче, чем с младенцами.

– И ты не испытываешь проблем на этот счет?

Даже если бы Миранда не стала, пусть на короткое время, частью жизни Джанни, ее все равно заинтересовала бы столь необычная ситуация.

Он снова пожал плечами, его лицо стало непроницаемым.

– Почему у меня должны быть проблемы? – спросил он.

«Дай-ка мне подумать, – мелькнуло в голове Миранды. – Сэм взвалила на тебя основную работу по уходу за ребенком, в то время как сама предстает перед ним наподобие крестной матери феи».

– Я принимаю ежедневные решения. Мы оба с этим согласились. Мне помогает либо няня, либо мать. – Его губы растянулись в невеселой улыбке. – Как ты заметила, мои родительские навыки оставляют желать лучшего. Проблема в том, что Сэм встретила человека, который ей небезразличен, и подумывает о свадьбе.

Когда Джанни только узнал об этом, ему было больно. Сейчас все осталось в прошлом, и невозможно поверить, что он действительно любил Сэм.

– Вот как? – Сердце Миранды упало.

Он кивнул.

– Цитируя Сэм… – Джанни усмехнулся и выдержал драматическую паузу, прежде чем продолжить: – «Он тот самый, единственный».

Миранда подалась вперед и, положив подбородок на переплетенные пальцы, стала изучать лицо Джанни, стараясь прочитать его мысли, пытаясь понять, не скрывается ли за сарказмом ревность.

– Но ты так не считаешь?

– Они знают друг друга шесть недель. – Джанни недоверчиво покачал головой. – Шесть недель! Людям требуется больше времени, чтобы выбрать новую машину. Думаешь, шести недель достаточно, чтобы влюбиться и понять, что именно с этим человеком ты хочешь провести всю жизнь?

«Иногда бывает достаточно и шести дней», – подумала Миранда.

Она вспомнила, что примерно то же, что и Джанни, она говорила Тэм, когда сестра объявила, что влюбилась в Оливера после первого свидания. В ответ Тэм рассмеялась и призналась, что вообще-то она влюбилась в него при знакомстве.

– Помнишь, Оливер подвозил тебя, когда твоя машина сломалась? Я увидела, как он вышел и открыл дверцу с твоей стороны. Я тогда испугалась: ужас, если мне придется ревновать к собственной сестре. Представляешь?

Миранда нашла в себе силы посмеяться вместе с ней…

Джанни кивнул, интерпретируя ее молчание по-своему:

– Конечно, ты так не думаешь. Ведь ты практичная женщина. Полагаю, Сэм…

– Влюбилась? – вставила Миранда, вспомнив рассказ матери о том, что она влюбилась в своих близнецов, как только их увидела.

Бедный Лайам! У него нет такой матери и ее всеобъемлющей любви. Вполне понятно, почему Джанни старается быть заботливым отцом.

Миранда впервые увидела в нем не только красоту, но и характер.

Горло ее сжалось от нахлынувших эмоций. Какие бы отношения ни связывали Джанни и Сэм, Лайам никогда не услышит от отца оскорблений в адрес своей матери. Много ли найдется таких мужчин?

– Сэм упорно твердит о свадьбе, – сказал он.

– Я все равно еще не понимаю смысла статьи. Как?..

– Причиной стал бойфренд Сэм. Он увидел фотографию Лайама и спросил, кто это. Она призналась, что это ее сын.

А если бы он не спросил? Миранда была потрясена. Как женщина может не гордиться своими детьми, тем более таким очаровашкой, как Лайам? Если бы он был ее сыном, она бы хотела, чтобы об этом знали все.

– Разве это плохо? – спросила Миранда.

– Ничего бы не случилось, если бы он не решил, что я заставил ее отказаться от опеки над Лайамом и лишил встреч с сыном.

Что, по мнению Джанни, должно было бы вызвать вопрос: насколько хорошо этот мужчина знает Сэм?