Текст книги "Колдун. Чужое сердце"

– Что идет? – изумилась Сильви и, кажется, немного зарделась.

– Фамилия идет. Серебряный камень, очень красиво.

– Вообще-то она другое означает.

Ах да, все время забываю, что внешнее созвучие имперского и английского – это лишь видимость, созданная моим подсознанием, инстинктивно ищущем какие-нибудь сходства между мирами, дабы я не сошел с ума.

– Неважно, главное, что красиво.

– А сам не собираешься представиться? – спросила Свата.

– Уже. И добавить нечего. Зовут Ройсом, не маг, не воин, титулов не имею, фамилии тоже. А то, что наемник, вы сами уже знаете.

Девушки ощутимо напряглись, и некоторое время мы скакали лишь под аккомпанемент треска деревьев и пения птиц. А вообще, это я лихо попал. Не так просты эти дамы, как может показаться. Градация магов, основываясь на лекциях Нейлы, не так уж и сложна. Сначала идет подмастерье, читай – студиозус; закончил универ – получи титул обучившегося (видимо, недостатком фантазии страдаю не только я); сразу с этим титулом получаешь право проходить экзамены на повышение квалификации. Зачем это надо? Ну так чем выше у тебя приписка, тем больше тебе заплатят, да и авторитет прибавит весу. После обучившегося идет младший адепт, это базовая ступень, которую не получает разве что ленивый. Дальше сложнее. На адепта нужно продемонстрировать особые умения, в основном соискатели легкого пути не ищут и начинают придумывать свои заклинания, плетение и прочее, флаг им в руки. Нейла говорила, что это неэффективно, она, например, на экзамене просто прокляла одного из принимающих, тот потом с неделю ходил, сверкая очень занимательной татуировкой на лбу, и почему-то всем говорил, что это гриб.

Адепт уже сильнее, для этой ступени существуют определенные требования по уровню силы, и каждый пятый отсеивается уже по этому критерию. Те, кому посчастливилось получить в дар от природы большее количество силы, выполняют похожую программу, что и на предыдущем испытании. Замыкает путь адептства старший адепт. Опять же, ценз на уровень силы, да еще и куча всяких тестов в основном на знание материала, пройденного в академии. Сдал тесты, прошел проверку на уровень дара – получай значок.

И вот потом начинается самая запарка. Если до старшего адепта рано или поздно добирается половина закончивших обучение, то дальше двигаются немногие. Степень мастера можно получить за выдающееся достижение – сюда входит написание труда, практическое применение объекта исследования. Слегка похоже на кандидатскую диссертацию, но только похоже. Железную цепь мастера получают немногие, а кто получил – идут в преподаватели, чтобы там набирать необходимый багаж знаний перед следующим рывком.

Бронзовую цепь и титул старшего мастера имеют маги, которым уже хорошо за сорок. Есть и уникумы, достигшие этих высот к тридцати пяти, но на памяти Колдуньи их были единицы, кстати, сама она – мастер и всегда говорила, что это ее потолок, так как тратить свое время на зеленых юнцов она не собирается. Продвижение мастера также имеет ценз по силе, и цепь из драгметалла получит лишь тот, кто отличился по своему направлению и имеет минимум один год преподавательской практики. Думаю, последнее связано с экономическими тонкостями, но не суть.

Серебряную цепь и титул магистра заслужить невероятно сложно. Обычно для получения необходимой базы магам приходится проводить пару лет на границе диких земель и уже потом представать перед лицом самого Совета, который и определит участь соискателя. Золотая цепь и уровень архимагистра – это почти высший уровень, в самых крупных гильдиях не насчитается и десяти подобных монстров. А по всей стране – хорошо, если сотня выйдет.

Ну и последний уровень: разумный, обладающий поистине невероятным количеством силы, опыта и умений для того, чтобы удержать в своих руках посох повелителя. Колдунья часто упоминала этих самых повелителей, что будто их ровно столько, сколько искусств в магическом ремесле. И мало кто знает, где эти ребята находятся, так как все они «немного» нездоровы на голову и избегают людского общества. Про них рассказывают легенды, байки и тому подобное, но никто не в курсе, что нужно сделать, чтобы преодолеть пропасть, лежащую между архимагистром и повелителем, и кто именно вручит тебе посох, символ власти. Короче, все считают это старинной былью, служащей мотивацией для сильнейших волшебников, дабы те не костенели и продолжали развиваться.

Таким образом, Добряк на меня сейчас бы чан кипяченой воды вылил и был бы прав. Нападать на старшего адепта – это все равно что пытаться ножом вскрыть броню танка. Сам наставник лишь пару раз задирал магов, но все они недалеко ушли от неопытных выпускников. С другой же стороны, за свое дальнейшее путешествие можно не беспокоиться, в такой компании и армии демонов не страшны.

– Что, ожидали от меня чего-то большего? – подначивал я девушек. – Уж простите, не принц, не дворянин, магом тоже не являюсь, да и вообще – безотцовщина.

Ройс безотцовщиной не был, но фамилию я себе так и не придумал. Как-то времени не было, да и особой нужды тоже.

– Послушай. Ты можешь нас не благодарить, но хоть какое-то уважение должно присутствовать! – крикнула раскрасневшаяся Свата, и от такого резкого перехода я чуть не свалился на снег. – Тебе жизнь спасают, а ты издеваешься!

– Да не издеваюсь я.

– Ну-ну, – хмыкнула Сильверстоун. – В следующий раз не забудь снизойти со своих высот и все-таки скрыть каналы, чтобы хоть как-то сойти за обычного человека.

Я долго доходил до нужной консистенции, сначала попытался понять, какие это такие «мои высоты», нет, я, конечно, высокий, но смысл явно в другом. А потом, когда мозг пережевал первую часть предложения, то начался штурм второй. И здесь меня проперло, в итоге я все же свалился с лошади, увлекая за собой и Сильвию, и долго смеялся.

– Может, он чертильщик? – почти испуганно предположила Таисия.

Когда меня отпустило, а командирша перестала бить одного попаданца по ребрам, я ответил:

– Да не маг я никакой! Только полсезона назад инициацию прошел.

Девушки переглянулись, а командирша бесцеремонно устроилась у меня на животе.

– Кажется, мы стали жертвами одного большого недоразумения, – сказала она.

– Не то чтобы большого, – прыснула целительница. – Но точно недоразумения.

И смехом накрыло теперь уже девчонок, а я пытался выбраться из-под заливающейся магини. Когда все успокоились, было принято решение продолжать движение. Как истинный джентльмен я помог Сильви забраться на лошадь, хоть это и выглядело довольно глупо, девушка кивнула и в свою очередь вновь протянула мне руку. Жест я оценил и забрался на круп одним прыжком, девушки хмыкнули, но смолчали.

Все-таки нравится мне здешняя природа, прямо как дома. Те же деревья, припорошенные снегом, тот же воздух, морозный, но не так уж и сильно. Легкая качка, освежающий ветер и девушка в объятиях – если бы я не так устал и тело болело хоть немного меньше, мысли бы ушли в другое русло, но сейчас меня безжалостно клонило в сон. Пять минут я честно боролся с этой напастью, увы, победить мне было не суждено. Подвернув капюшон плаща под щеку, я устроил что-то вроде подушки прямо на плече Сильверстоун.

– Ты чего удумал? – взвилась она.

– Совращать тебя буду, – зевая, ответил я. – Как проснусь, так сразу и совращу…

К вечеру мы, вернее девушки и спящий я, добрались до Пьяных Холмов. Любопытное местечко, когда-то здесь сошлись в схватке все те же войска, наши против нимийцев. Результатом сражения стали холмы, которые, казалось, качались на ветру, до того сильно у них были искривлены очертания. И издалека действительно казалось, что они двигаются, словно пьяный рыбак, возвращающийся домой после вечерних посиделок в придорожном трактире.

На побудку мне, как всегда, не везло, никакого нежного женского шепота, просто внаглую спихнули с коняшки в ближайший сугроб. Я ответил тем же: метнул три снежка, угодивших точно в цель. Оценив физиономии компаньонш, я галантно, насколько позволяют манеры, откланялся и отправился в рощицу за хворостом. Правда, по дороге пришлось увернуться от булыжника, напоминающего по форме здоровенный кулак вышибалы, так и назвал – каменный кулак. Вообще придумывать названия тому, что видишь впервые в жизни, это довольно интересное занятие. Чувствуешь себя неким первооткрывателем, как говорил Добряк – «Дух приключений». И темным понятно, что выражался он не так и в его словах на пять бранных словечек было всего одно цензурное, но я же воспитан в культурном городе.

Сбор горячего для костра не занял особо много времени, и если бы не барс, захотевший мною перекусить, так все было бы просто сказочно. Но этот пушистый котяра, ощерившись острыми, как бритва, зубками, прыгнул мне на спину в самый неподходящий момент. Выхватить кинжалы я не успевал, поэтому просто дубасил его латными перчатками, он же, в свою очередь, пытался прокусить доспех. В итоге пришлось идти на мировую: кошак утопал, прихрамывая на две ноги, а я прикладывал снег к пострадавшему лицу и сворачивал драный плащ. Эх, не держится на мне одежда, горит нещадно. Так и разориться можно. Сначала куртка пострадала, потом казенная снаряга, теперь вот шмотки с чужого плеча гибнут. Что мне, в нудисты теперь записываться? В лагерь я возвращался раздраженный, израненный, в очередной раз, кстати, но все же держал в руках хворост. Девушки мой героизм не оценили, они вообще сидели спиной к роще и грели руки над мерно потрескивающим пламенем.

– Магия, – сплюнул я и скинул хворост.

Поворчав еще немного, я сел напротив волшебниц и уставился в костер. Мысли текли вяло, а иногда я морщился от боли. Спина еще не до конца зажила и иногда напоминала о себе, да и ребра ныли нещадно, ну и не стоит забывать про пятую точку, на которую я все-таки нашел приключения.

– Это кто тебя так? – спросила подсевшая Таша.

– Кошки подрали, – буркнул я.

Целительница тут же закрутилась вокруг пострадавшего, выудила какие-то скляночки с дурно пахнущим и жгущим содержимым.

– Не дергайся, – тоном заправского костолома приказала волшебница, нанося на раненую щеку очередной мазок.

Через пять минут все было закончено и единственным напоминанием о схватке с барсом служил аккуратно свернутый плащ, если что – пущу на бинты.

– И что же ты в наемниках делаешь? – спросила Свата, помешивая кашу в котелке.

– Всего помаленьку, – пожал плечами я. – Да, собственно, как и все. Что нам служивые укажут, то и сделаем.

– Да я не о том, – отмахнулась лейтенант и попробовала варево. Судя по сморщенной мордашке и по тому, как резво в котелок полетели травы и специи, вкус явно не был изысканным. – Если ты одаренным был, так чего ж в академию не пошел?

Я внимательно посмотрел на волшебниц, но так и не понял, издеваются они или все и впрямь так запущено.

– А где бы я взял пять сотен золотом?

Теперь на меня точно таким же взглядом смотрели девушки.

– Подался бы к какому старшему мастеру, он бы и оплатил за тебя обучение, – сказала Сильви. – А потом выкупил бы контракт. Так большинство простолюдинов и поступают.

– Но в чем польза от такого самому мастеру?

– Да много в чем. Главное – для продвижения на следующую ступень, ну и по мелочи тоже – половину заработка, пока не выкупишься, уплачиваешь мастеру, да и чем больше таких «учеников», тем больше уважения самому магу. В своем кругу его будут считать опытнее, сильнее и богаче.

– И как же определяют, кто чей ученик?

– Да печать на ауру ставит, и все дела.

От одного слова печать я дернулся, как от разъяренной костяной пантеры.

– Что, гордость не позволяет? – насмешливо прищурилась Сильверстоун.

Пока я обдумывал, как ответить, то заметил, что Таша, до крови прикусив губу, во все глаза смотрит как будто сквозь меня. Так же смотрели Граф и парень на воротах.

– Ага, – кивнул я и стал стелить себе постель. На снег покидал хвороста, все это дело накрыл изрезанным плащом и поверх конструкции водрузил спальник. – Именно она и не позволяет.

Всем своим видом показывая, что на дальнейший разговор не настроен, я залез в постель и моментально заснул, забываясь в мире снов.

Сильвия Сильверстоун, командир диверсионного отряда «Слепые кошки»

Сильвия смотрела на спящего парня и не понимала, что ей думать о нем. При первой встрече волшебница приняла странного разумного за дикаря, но вскоре выяснилось, что это довольно образованный и достаточно симпатичный молодой человек. Когда же Таша принялась за лечение чужака, капитан стала сильно сомневаться в своих выкладках. Тело изрезано тонкими сеточками старых шрамов, поверх которых лежали совсем свежие рубцы. И когда ее взгляд упал на плечо раненого, все, казалось бы, встало на свои места. Обычный наемник, каких много. Но все с ног на голову перевернула та же Таша, когда заявила, что найденыш маг. Что тут началось! Были воздвигнуты щиты, подвешены смертельные плетения, да много чего.

И вот спустя несколько дней странный человек очнулся. Сильви была готова ко всему, но не к тому, что этот безумец решится напасть на нее голыми руками. Опасности это особой не представляло, и без особых усилий Сильверстоун применила одно из защитных заклятий земли. Но скорость и четкость движений выдавали в юноше бывалого вояку, даже не так, воином он не был, но при этом точно знал, как обычному человеку нейтрализовать мага, что есть очень специфичное знание.

На этом причуды не закончились. Этот, как выяснилось, все же наемник, решился на безбашенную авантюру. В одиночку, без доспехов, опоясавшись лишь шкурами, двинул резать нимийскую разведку. И что самое удивительное – ему это удалось, хоть он и понес потери и даже не дал Таисии обследовать себя. Именно после этого девушка уверилась в том, что незнакомец опытный маг, ни в грош не ставящий их услуги, и в груди закипела обида. Но Ройс не перестал удивлять: уже через полчаса выяснилось, что он всего лишь инициированный. То есть не очень-то сильно отличается от обычного одаренного.

И сюрпризы продолжались. Вот скажите, кто может найти на свою… голову приключения, всего лишь сходив за хворостом в соседнюю рощицу? Ответом будет Ройс, он вернулся в таком виде, будто сражался с очередным разведотрядом. Оказалось, на наемника напала кошка. Скорее всего, барс, во всяком случае, именно эти животные в обилии водятся в окрестностях Пьяных Холмов.

Мнение Сильвии менялось подобно бушующему Зеленому океану в сезон дождей. В ее душе многометровыми волнами поднималось недоверие, потом оно сменялось штилем равнодушия, но лишь затем, чтобы через мгновение закрутиться водоворотами уважения. И лишь сейчас, после коротенького равнодушия, капитан стала испытывать откровенное презрение. Она с подругами проливала кровь и пот, чтобы поступить в академию, а сколько пришлось пережить потом ради выкупа контракта? А ему, видите ли, гордость не позволяет! Да кто он такой – не дворянин, не сын зажиточных крестьян. Да он, демоны его задери, вообще безотцовщина! И тут нате – гордость. Откуда она у него может взяться? Обычный пес войны, как называют наемников, режет, когда ему платят, пьет, когда нет.

Сильви до белых костяшек сжала кулаки. Ее всегда бесили такие спесивцы. В академии подавляющее количество студиозусов имеет дворянский титул и относится к простолюдинам даже хуже, чем их немагические сородичи к своим подданным. Они считают, что если имеют родовитых папенек и маменек, то все должны им в ножки кланяться. Ну-ну. Сильверстоун не раз сходилась на полигоне с этими ублюдками, частенько ей приходилось отлеживаться в лазарете, где целители пришивали оторванные конечности, восстанавливали поврежденные органы и кожный покров, пару раз вытягивали чуть ли не с того света, но она была упорна, и к четвертому курсу никто не смел оскорбить или еще как-то задеть ее и ее подруг. Они своими силами отстояли свое право на место под этим солнцем. А он…

Вдруг на сжатый кулак легла теплая, чуть пухлая ладошка. Сильви обернулась и увидела побледневшее лицо Таши, по ее подбородку струилась тонкая ниточка крови.

– Что… – хотела спросить магиня, но целительница покачала головой и прошептала:

– Всмотрись внимательнее в ауру. – Ее голос дрожал.

Капитан переглянулась со Сватой, и они вдвоем погрузились в легкий транс. Не многие могут видеть ауру, используя одно лишь истинное зрение, таких единицы. Большинству приходится погружать себя в медитацию и напрягать силы, но если Таша говорит, что надо всмотреться, значит надо. Целители видят тонкие пласты лучше всех на Ангадоре, и пренебрегать их советами – просто дикая глупость.

Когда нужное состояние было достигнуто, Сильвия подала энергию на глаза. Мир зацвел красками, она видела потоки сил, видела, как вокруг подруг вихрем кружатся защитные плетения, видела, как на окраине поляны протянулась нить сигналки. Чуть погодя Сильверстоун стала вглядываться в ауру Ройса. Навскидку ничего особенного там не наблюдалось. Черная дымка перемешивалась с красной, и иногда в этом ореоле появлялись фиолетовые всполохи. Черный и красный цвета отражают двоякую суть существа, где черный – маска, которую носит разумный, красный же – сама суть. Но что именно они определяют, может сказать лишь магистр аур, а таких в империи всего пара разумных. Фиолетовые всполохи – и вовсе обычное явление, свидетельствующее о том, что Ройс видит приятные сны.

«Что же разглядела Таша?» – подумала Сильви и напрягла зрение.

Второй круг ауры, здесь рассеивалась дымка и можно было увидеть развернутые энергетические каналы.

«Опять пусто».

Сильверстоун накрутила источник и, прикусив губу, пробилась до третьего круга. Изображение стало объемнее, и она увидела источник наемника. Скорее всего, заклинатель, но не очень сильный, скорее даже слабенький. Вздохнув, Сильвия уже отчаялась что-то отыскать и смирилась с тем, что придется расписываться в собственном бессилии, а для любого мага это хуже пытки. Но тут где-то в глубине замаячил тусклый рваный свет. Магиней завладела лихорадка любопытства, и она рискнула. Подала на глаза прямой поток силы, при неумелом обращении это чревато серьезными проблемами со зрением, но ведь рядом сидит целительница, так что чем демоны не шутят.

Четвертый слой показывает многое и столько же скрывает. Здесь в лабиринтах нитей немудрено заблудиться, но девушка имела четкий ориентир. С каждой секундой она будто погружалась в саму суть Ройса, ее стали охватывать отголоски эмоций молодого человека. В основном там преобладал кураж, азарт и какая-то особая смесь из радости и предвкушения. Такое испытывает человек, стоя перед пропастью, ему кажется, что всего шаг – и он взлетит, но сознание утверждает обратное. И эта борьба между мечтой и реальностью вызывает просто бурю эмоций, рвущих грудь и туманящих сознание.

«Что за сны он видит?»

И тут Сильви охватил приступ тошноты, буря радостных, горячих эмоций сменилась вязким болотом. Она оказалось где-то в глубине, в самых потаенных уголках сознания, о которых стал забывать и сам субъект. Здесь вместо радости царствовала тянущая печаль, кураж сменился тоской, а вместо предвкушения стояла дикая злоба, неумолимая жажда мести, готовая сжечь все, включая и самого наемника. Наконец она увидела то, что десять минут назад отыскала Таша. Рваные черно-синие нити формировали древние руны, переплетаясь в некогда изящный, но мерзкий узор.

«Печати никогда не рассеиваются полностью, – Сильвия вспомнила одну из лекций по теории общего искусства. – Печать въедается в саму жизненную суть разумного, если хотите – душу, их можно снять, можно развеять, можно взломать и уничтожить, но следы остаются. И они будут вечно преследовать разумного, потихоньку подтачивая его изнутри подобно тому, как термиты точат вековые дубы. Именно поэтому многие ратуют за возвращение рабства и упразднение процедуры печати личного слуги, считающейся одной из самых пагубных меток, что когда-либо создавали чертильщики».

Сильви прервала медитацию и тяжело задышала, по лбу градинами скатывался пот. В последний раз она погружалась до четвертого уровня лишь на экзамене в академии и после этого зареклась совершать такие изыскания. Если ты не аурный маг, то подобные испытания оставь кому другому.

В этот раз капитан смотрела на спящего Ройса, у которого на добром лице застыла мечтательная улыбка, совсем по-другому. Без презрения, но с уважением, без жалости, но с гордостью. Да, она была горда тем, что среди самых простых людей существуют такие, кто готов идти до конца, кто не сдается, кто не прогибается под гнетом властвующих дворян. А еще ей стало очень стыдно за ту насмешку.

– Только извиняться не вздумай, – прошептала Таша. Целительница уже пришла в себя, она подживила губу, а на лицо вернулся извечный румянец.

– Не вчера родилась, – буркнула Сильви. – И что-то засиделись мы. Всем спать!

– А как же каша? – возмутилась Свата.

– Оставишь на утро.

– Да она промерзнет!

– Ничего, – отмахнулась капитан, раскладывая спальник. – Разогреем.

Лейтенант еще некоторое время поворчала, но не стала оспаривать приказ и так же занялась обустройством ночлега. Когда девушки заснули, Таша все еще смотрела на звезды, она так и не сказала подругам, что увидела на седьмом, последнем уровне. Она вообще никому не говорила, что способна видеть слои, доступные одним лишь архимагистрам аурной магии. В мире много загадок, и пусть это останется одной из них. Таша обернулась и взглянула на разумного, который в этот момент, позевывая, что-то бормотал себе под нос. Целительница улыбнулась и свернулась клубочком. Пусть останется загадкой и то, что она увидела там, в самой глубине, где раскрываются все секреты и где рождаются все тайны, там, где действительность, сплетаясь с воображаемым, порождает явь.

Сильвии в этот раз снились не бальные залы, освещенные золотыми люстрами и тысячами магических свечей, не пыльная библиотека академии, где она проводила долгие часы, не родной дом и теплые улыбки родителей, давно сгинувших в пламени войны между боронами. Не снился и домик на берегу озера, что всегда было ее мечтой. Вместо этого она видела перед собой бескрайнее море, но вместо воды там была высокая зеленая трава, а волны сменились холмами. А под гул и свист на небе из облаков, покрывая землю тенью, выплывали огромные острова. И где-то вдалеке, у самого горизонта, шли два путника. Один повыше, а другой чуть ниже, но шире, оба завернуты в черные плащи, а за плечами мерно покачивались кожаные мешки. Но даже отсюда было видно, как тот, что пониже, что-то увлеченно рассказывает, а его спутник так же увлеченно слушает.

Тим

Сегодня произошло чудо. Возможно, богиня Таос, повелительница мира снов, а по совместительству владычица облаков (вот серьезно, как это между собой связанно, я не понимаю), решила, что уже хватит мучить меня не самыми приятными побудками. Именно поэтому я проснулся не от визгливого крика Ози, меня не пинал Добряк, не кусал клоп. В меня не тыкал палочкой Пило, проверяя глубину чаши терпения друга. В меня не прилетело какие-нибудь колдунство, потому что Нейла промазала своим проклятьем. И Руст, будучи с дикой похмелухи, не вылил на меня отвар. В ухе не ползала гусеница, не кричала за углом пантера, меня даже не сбросили с лошади. Я просто проснулся, потому что проснулся. Свежий морозный воздух наполнил легкие, и, улыбнувшись, я с наслаждением потянулся. Интересно, а почему Колдунья никогда не раскидывала сигналку или как там эта фиговина называется? Ни тебе дозоров, ни раздраженного бормотания сослуживцев. Лепота.

Встав и оглядев полянку, я оценил картину. Таша, свернувшись клубочком, напоминала котенка, Свата, как всегда, сохраняла суровое выражение лица, небось во сне строит какого-нибудь поклонника. Ну а Сильвия просто безмятежно дрыхла. И упустить такой момент я просто не смог. Служба в отряде, где каждый считает своим святым долгом подколоть ближнего, приучила меня к мести за любое проявление… ладно, приучила меня к мелким пакостям, но себя не изменишь, ведь так?

Взяв кружку, я набил ее снегом, сверху положил уголек. Кстати, костер горел всю ночь – все-таки хорошо быть магом. Закрепив кружку на хитро поставленной растяжке, я оглядел дело рук своих. Теперь, когда Сильви проснется и захочет принять сидячее положение, ее будет ждать освежающий душ. Почему я такой злой? А нефиг скидывать раненого наемника в снег, а потом еще и сидеть на нем, как на ивовой лавке.

Осторожно двигаясь так, чтобы никого не разбудить, я скрылся с места преступления. Хорошо хоть, охранное плетение свободно пропускало всех, кто собирался выйти из охранного круга, оставляя на нем соответствующую метку, и когда разумный возвращался, оно тоже не визжало. Умное заклинание, иначе уморишься вскакивать каждый раз, когда кому-нибудь приспичит до ветру.

Путь до ручейка, весело бегущего по узкому коридору во льду, ничем меня не удивил. Ни тебе нимийцев, ни барсов, да что там говорить, я даже в сугроб ни разу не провалился, просто поразительное везение. Скинув мешок, вытащил оттуда несколько склянок и залпом осушил. Ощущение были сродни тому, когда на холоде сто грамм выпьешь: сначала по горлу растекается теплая волна, а затем потеплеет и внутри живота. Подождав с пяток минут, я достал кинжалы и встал в первую стойку. Давненько я уже не разминался, так и забронзоветь можно, глядишь, через месяцок жирком покроюсь и бороду отращу. Хотя с последним все еще проблемы, может, зелья на гормональный баланс влияют? Вроде нет, иначе бы Добряк предупредил, да и сам он хлестал эти настои, как воду, но брился два раза в день. Короче, непонятная ситуация, и чтобы не терзаться смутными догадками, стоит обратиться к сведущим людям. Но точно не к Таше, и так я ей должен больше, чем могу себе позволить.

Выполнив легкий комплекс и разогревшись, я перешел к более сложным упражнениям. Для начала отработка «Змеиного шага», как-никак это мой любимый прием. Представив перед собой противника, вооруженного длинным бастардом, я приступил к бою с тенью. Враг попался опытный, он знал все мои ходы и предугадывал любое движение. Вот его меч скользящим движением бьет в печень, я всегда забываю ставить оборону в этом месте. Кое-как увернувшись, я попытался ударить «старшим» по запястью противника, но он оттянул руку и тут же перешел в контратаку. Удар наотмашь, от него я ушел в перекат и тут же был вынужден защищаться в нижней стойке. Враг осыпал меня градом ударов, от воображаемой тяжести заныли мышцы. Наконец появился просвет. Нанеся колющий удар в район бедренной артерии, я выполнил киношное сальто и, разорвав дистанцию, вновь оказался на ногах. Кажется, занятия псевдопаркуром оправдывают себя.

Но как бы то ни было, противник оказался явно сильнее, артерию я не пробил, кинжал соскользнул по мышцам, оставив лишь глубокую, но не смертельную борозду. Враг перешел в оборону, сплетая вокруг себя серебристый кокон. Прорыв через такое сложен по двум причинам: подойду слишком близко – нарвусь на колющий выпад и последующую серию, а на дальней дистанции мне сложно что-либо сделать, могу стрелку метнуть или камень кинуть, но толку чуть.

На миг замерев, я решился использовать «Факира», по телу как наждачкой провели, но нужно терпеть. Когда нужное состояние было достигнуто, я метнулся к врагу. В его коконе есть лишь две прорехи: создаваемые обратным движением кисти, они появляются в разных местах и лишь на доли мгновения. Но мне нужно успеть, рука изгибается в немыслимом зигзаге и летит в сторону правого плеча противника. Он, отступив на шаг, чуть меняет расположение корпуса, «старший» кинжал со звоном отлетает от бастарда, но я уже достиг своей цели. На секунду в районе виска появляется брешь, и «младший» со свистом вонзается в череп противника.

Опустив руки, я осмотрел поле воображаемой битвы. Борозды на снегу, глубокие впадины в месте, где я вышел из сальто, и никакого трупа. Вздохнув, я присел отдохнуть, все же битва с воображением – это сложно и легко одновременно, в нужный момент я бессознательно подыгрываю себе, но во время самой схватки не могу сделать ни шага, так как «противник» видит все слабости и знает все наперед. Переведя дыхание, я поднялся и, перехватив кинжалы обратным хватом, продолжил тренировку.

Вообще на бое с тенью можно было заканчивать утреннюю разминку, но я когда-то давно загорелся желанием превзойти учителя, а для этого нужно создать свою технику, и именно этим я занимался в течение последних четырех лет. Основа моей идеи была проста, как кирпич. Когда-то я лежал на холме и смотрел в небо, там в лазурной выси летали птицы. И тогда мне вспомнился любопытный факт. Птицы, как и самолеты, летают по своеобразным воздушным коридорам. А что напоминает бой на высоких скоростях? Все те же коридоры. Не знаю, почему многие называют это танцем, но скорее это поиск пути, по которому можно нанести стремительный удар, и пути, по которому можно уйти в оборону.

Так и начался мой поиск. Техника развития тоже не отличалась особой сложностью. Я представлял себе, что вокруг меня тысячи трубочек диаметром в несколько сантиметров, и в эти трубки нужно попасть кончиком кинжала, но пространство между трубками смертельно опасно для меня. Первые два года я занимался тем, что пытался не угодить в это воображаемое пространство, и когда у меня стало получаться, усложнил задачку: трубочки стали кружиться, меняя свое местоположение. И сам того не замечая, я превратился в голливудского шпиона, который перекатывается между красными сигнализационными лазерами. Наставник все спрашивал меня, в чем суть техники. Какое-то время я и сам не знал, мне просто нравилось плавно перетекать из одной позиции в другую, при видимой легкости это поистине каторжная работа. Ведь задействуются все мышцы, напрягается каждая связка, изворачиваются суставы, и после пяти минут таких маневров чувствуешь усталость, как после марафона.

Добряк все кряхтел, мол, опять ерундой страдаю, но не мешал, а через пять сезонов я разобрался с Боби. Больше не было проблемы попасть в маленькие отверстия размером с орех. Воображаемые воздушные трубочки-коридорчики были надежными проводниками, и я всегда попадал в цель. По ним же я метал стрелки, выбивая сто из ста, и если в этот коридорчик попадала вражеская стрела, то мне не составляло труда, применив ускорение, отбить ее. Если честно – ничего особенного в последнем нет, Добряк так и вовсе арбалетный болт мог отбить. Он еще хвастался, что по молодости мог его словить, но я не верил, это уже что-то из области «байка у костра».

И вот эти узкие воздушные коридорчики стали для меня идеей фикс, я верил, что с их помощью смогу обойти любую защиту и нанести точный удар в самые короткие сроки. Идеальное умение для того, кто орудует короткими кинжалами и изогнутыми саблями. Именно для этого был изобретен «Факир», позволяющий моему телу изгибаться, как змее.