Текст книги "Серебряное кресло"

– По какому поводу шум, Муллугут? – крикнул юноша. – А, гости из Наземья! Быстрее ведите их ко мне.

– Не угодно ли вашему высочеству вспомнить… – начал было Муллугут, но его быстро оборвали:

– Моему высочеству угодно, чтобы ему беспрекословно повиновались, старый ворчун! Веди их!

Покачав головой, Муллугут сделал знак путешественникам следовать за ним и начал взбираться по винтовой лестнице. С каждым шагом становилось светлее. Стены украшали роскошные гобелены. Наверху через тонкие занавески лился золотистый свет лампы. Лакеи раздвинули занавески и остались стоять по бокам, а трое друзей вошли в комнату. Она оказалась великолепной: с украшенными гобеленами стенами, ярким пламенем в чистом очаге, красным вином в сверкающих хрустальных стаканах на столе. Им навстречу поднялся светловолосый молодой человек. Он был красив и выглядел одновременно дерзким и добрым, но в лице его проглядывало что-то странное. Одетый в чёрное, он слегка походил на принца Гамлета.

– Добро пожаловать, гости из Наземья! Хотя постойте. Прошу прощения! Я уже где-то видел вас, милые дети, и вашего странного гувернёра. Не у моста ли на границе Этинсмура, когда ехал со своей дамой?

– А… так это вы тот чёрный рыцарь, что не произнёс ни слова? – вырвалось у Джил.

– А та дама – королева Земных Недр? – спросил Хмур почти враждебно.

А Вред, которому в голову пришло то же самое, воскликнул:

– Если это так, то с её стороны было очень подло послать нас в замок на съедение великанам. Что плохого мы ей сделали?

– Что? – нахмурился чёрный рыцарь. – Если бы ты не был столь юным, мальчик, я сразился бы с тобой насмерть. Я не потерплю ничего порочащего честь моей дамы. А что касается этого случая, то можешь быть уверен: что бы она ни делала, всё это из добрых побуждений. Вы её не знаете. Она просто кладезь всевозможных добродетелей: искренности, милосердия, верности, доброты, мужества и множества других. Я говорю то, что знаю. Её доброта ко мне, хоть я и не могу вознаградить её за это, не поддаётся описанию. Когда узнаете получше, вы её полюбите. А пока расскажите, что привело вас в подземный мир.

И прежде чем Хмур смог её остановить, Джил всё выболтала:

– Нам надо отыскать принца Рилиана из Нарнии.

В ту же секунду до неё дошло, какой опасности она их подвергла: эти люди могут оказаться врагами, – однако принц не проявил особого интереса, а спросил исключительно из вежливости:

– Рилиан? Нарния? Что это за страна? Никогда о ней не слышал. Должно быть, она лежит за тысячу лье от тех мест в Наземье, которые мне знакомы. Однако что за странная фантазия искать во владениях моей дамы этого… как вы его называете – Билиан, Трилиан? Я точно знаю, что человека с таким именем здесь нет.

Он громко расхохотался, а Джил подумала: «Вот что, наверное, не так с его лицом: оно кажется глуповатым».

– Нам было велено искать послание на развалинах древнего города великанов, – объяснил Вред, – и мы увидели надпись «НИЖЕ МЕНЯ».

Рыцарь развеселился пуще прежнего и объявил:

– Вас обманули! Эти слова не имеют к вашей цели никакого отношения. Надо было спросить у моей дамы, и она дала бы вам полезный совет. Дело в том, что эти слова – всё, что осталось от длинной надписи, которую она прекрасно помнит, сделанной ещё в древние времена и гласившей:

Умру и лягу под землёй без трона и коня, Но жив пока я, вся земля лежит ниже меня.

Ясно, что какой-то король древних великанов, похороненный там, велел вырезать эти хвастливые слова на своём надгробии, но из-за того, что часть камня разрушилась, а другую либо использовали для новых построек, либо занесло песком и щебёнкой, от надписи осталось лишь два этих слова. Ну не забавно ли, что вы решили, будто это написано для вас?

Вреда и Джил словно окатили ушатом холодной воды: они решили, что и в самом деле эти слова не имеют никакого отношения к их поискам и попались на глаза совершенно случайно.

– Не слушайте его! – стал убеждать детей Хмур. – Это не случайность. Нас ведёт Аслан, потому что был там, когда король великанов приказал вырезать эти буквы, зная наперёд, что с ними случится, в том числе и это.

– Этот ваш предводитель, похоже, долгожитель, – расхохотался рыцарь.

Джил этот напыщенный индюк понемногу начинал раздражать.

– В таком случае, сэр, – заметил Хмур, – ваша дама тоже весьма почтенного возраста, если помнит эти стихи в их первоначальном виде.

– Ты весьма проницателен, лягушачья морда, – похлопал рыцарь Хмура по плечу и снова засмеялся. – И попал в точку. Она из той божественной расы, что не знает ни возраста, ни смерти. И я тем более благодарен ей за ту безмерную доброту, с которой она относится ко мне, ничтожному смертному. Ибо вы должны знать, господа, что я страдаю довольно странным недугом, и только у её величества королевы хватает для меня терпения. Я сказал «терпения»? Нет, несравненно большего, чем терпение. Она обещала мне огромное королевство в Наземье, а когда я стану королём, то получу и её руку. Но это слишком длинная история, чтобы слушать её на голодный желудок и стоя. Эй, кто-нибудь там! Принесите вина и наземных кушаний моим гостям. Рассаживайтесь, джентльмены. Юная дева пусть сядет в это кресло. Вы услышите мою историю целиком.

Глава одиннадцатая
В тёмном замке

Когда принесли еду – пирог с голубятиной, холодную ветчину, салат и кексы – и проголодавшиеся путники придвинули стулья к столу, рыцарь продолжил:

– Поймите, друзья, я не знаю, кем был раньше и откуда попал в Земные Недра, как жил до того, как очутился здесь, в замке божественной королевы, но мне кажется, что она спасла меня от каких-то злых чар и в силу своей неслыханной доброты привела сюда. Это кажется мне наиболее правдоподобным, потому что и сейчас я подвержен припадкам, от которых меня может освободить только моя прекрасная дама.

Заметив, что бокал квакля опустел, рыцарь его наполнил и продолжил:

– Каждую ночь наступает час, когда мой рассудок ужасным образом меняется, а вслед за ним и тело. Меня охватывает безудержное бешенство и ярость, и если бы меня не привязывали, то последствия могли быть самыми ужасными. Я превращаюсь в голодное злобное беспощадное существо наподобие огромного змея. Мне говорили об этом, так что сомнений нет, поскольку и моя дама сие подтверждает. Сам я ничего об этом не знаю, потому что, когда этот час проходит, просыпаюсь, но в памяти моей об этом отвратительном припадке ничего не остаётся. Я пребываю, как обычно, в добром здравии и трезвом рассудке, только немного усталый.

Свою речь рыцарь несколько раз прерывал замечаниями вроде: «Ах, любезный Жабоног, не желаете ли ещё вина?»; «Сэр, сделайте милость, отведайте ещё голубятины, я положу вам кусочек»; «Юная леди, попробуйте медовый кекс, который мне доставили из какой-то южной варварской страны».

– Так на чём я остановился? Ах да! Её величество королева уверяет, что я освобожусь от этого проклятия, как только она сделает меня королём в Наземье. Страна уже выбрана, как и место, где мы выйдем на поверхность. Её подданные рыли землю день и ночь, и сейчас продвинулись так далеко и высоко, что туннель заканчивается футах в двадцати от травы, по которой ходят жители Наземья. Очень скоро их судьба будет решена. Сегодня королева выехала туда, где идут подземные работы, а я жду команды присоединиться к ней. Тогда тонкая корка земли, отделяющая меня от королевства, будет разломана, и под предводительством госпожи, с сотней воинов Глубинного королевства за спиной, я неожиданно, в полном вооружении, появлюсь на поверхности, освобожу причитающиеся мне территории от врагов, убью их вожаков, разрушу укрепления и через двадцать четыре часа стану королём.

– Да, им не позавидуешь, – заметил Вред.

– А ты, парень, соображаешь! – воскликнул рыцарь. – Признаюсь, я как-то об этом не думал, но понимаю, что ты имеешь в виду.

На какое-то мгновение лицо его приняло слегка озабоченное выражение, но тут же вновь сделалось безмятежным, и он, как обычно, громко расхохотался.

– Не будем усложнять. Разве не смешно, если представить, как все они заняты своими делами и совсем не подозревают, что под их мирными полями и лесами, всего в какой-нибудь сажени, стоит огромная армия, готовая выскочить из-под земли словно фонтан! Да они сами, когда очухаются, будут над собой смеяться!

– По мне, так ничего смешного, – заметила Джил. – Наверняка вы будете ужасным тираном.

– Что? – Рыцарь, расхохотавшись, погладил её по голове, и Джил это просто взбесило. – Наша юная дева, оказывается, тонкий политик? Не бойся, милая. Я буду править этой страной так, как пожелает моя госпожа, которая станет королевой. Её слово будет законом для меня, а моё – для подданных.

– Там, откуда я пришла, – заявила Джил, которой с каждой минутой он нравился всё меньше и меньше, – не очень-то жалуют мужчин-подкаблучников.

– Уверяю, твоё мнение на этот счёт изменится, когда выйдешь замуж, – ответил рыцарь, которого это явно позабавило. – Что же касается меня, я согласен всегда жить так, как скажет та, что уже оградила меня от тысячи опасностей и не раз спасала. Ни одна мать не заботится так нежно о своём ребёнке, как её королевское величество – обо мне. Заметьте, несмотря на то что у неё полным-полно забот и дел, она находит время для верховых прогулок со мной по Наземью, чтобы мои глаза привыкали к солнечному свету. Единственное её условие – передвигаться в полном рыцарском облачении, с опущенным забралом, чтобы никто не увидел моего лица, и ни с кем не разговаривать. Провидческий дар подсказал моей даме, что в противном случае это помешает мне избавиться от злых чар. Разве такая женщина не заслужила поклонения?

– Что ж, судя по вашим словам, эта дама сама добродетель, – проговорил Хмур тоном, который предполагал прямо противоположное.

Ужин ещё не подошёл к концу, а их уже утомили дифирамбы рыцаря своей даме. Хмур размышлял: «Интересно, что за игру затеяла эта ведьма с юным дуралеем?» У Вреда сложилось своё мнение о рыцаре: «Большой ребёнок, привязанный к подолу этой женщины, простофиля». Джил была куда категоричнее: «Глупее, самодовольнее и эгоистичнее мне ещё не приходилось встречать».

По мере того как ужин подходил к концу, менялось и настроение рыцаря. Он стал необычайно серьёзен, а потом признался:

– Друзья, мой час близится. Мне очень стыдно, но я боюсь оставаться один. Скоро они придут и привяжут меня за руки и за ноги вон к тому креслу. Увы, это неизбежно: они говорят, что в ярости я способен уничтожить всё, что попадёт под руку.

– Мне, конечно, ужасно жаль, что на вас наложено проклятие, – заметил Юстас, – но что эти ребята сделают с нами, когда придут привязывать вас? Нас собирались посадить в тюрьму, но что-то нам не нравятся все эти тёмные места. Лучше уж мы подождём здесь, пока вам… не станет лучше. Если можно.

– Так уж заведено, – ответил рыцарь, – что только королева остаётся со мной в такие страшные часы. Так она оберегает моё самолюбие: мало ли что изрыгают уста безумца. А убедить гномов-помощников позволить вам остаться со мной мне будет трудно. Кстати, они уже идут – слышите тихие шаги по лестнице? Вот что: видите дверь? Она ведёт в мои покои. Можете подождать моего прихода там, после того как меня развяжут, либо, если хотите, возвращайтесь сюда и слушайте мой бред.

Они отправились в указанном направлении и покинули комнату через открытую дверь, которая раньше была закрыта. К счастью, за ней оказалась не темнота, а освещённый коридор. Заглянув в несколько комнат по обе его стороны, они обнаружили то, в чём очень нуждались: воду для умывания и даже зеркало.

– Он даже не предложил нам вымыть руки перед ужином, – возмутилась Джил – Эгоистичная себялюбивая свинья.

– Мы вернёмся или останемся здесь? – спросил Вред.

– Я бы осталась, – отозвалась Джил. – Мне не хочется наблюдать приступ безумия.

Хоть ей и не нравился рыцарь, однако любопытство всё-таки слегка мучило.

– Мне кажется, нужно вернуться, – сказал Хмур. – Возможно, удастся что-нибудь узнать – сейчас всё пригодится. Я уверен, что эта королева – ведьма и наш враг. А все эти подземные жители при первом же удобном случае прикончат нас не задумываясь. Я нигде ещё так сильно не чувствовал запах опасности, лжи, колдовства и предательства, как сейчас. Здесь нужно держать ухо востро.

Они прошли назад по коридору и тихонько чуть приоткрыли дверь.

– Всё в порядке, уже никого, – сообщил Вред, и тогда друзья вернулись в комнату, где недавно ужинали.

Теперь входная дверь была закрыта, а рыцарь сидел, привязанный за щиколотки, колени, локти, запястья и талию к какому-то странному серебряному креслу. На лбу у него проступил пот, лицо исказила гримаса страдания.

– Входите-входите, – пригласил он, бросив на них взгляд. – Припадок ещё не начался. Только сидите тихо, потому что я сказал излишне любопытному камергеру, что вы отправились спать. Ну вот, кажется, начинается – я чувствую. Слушайте внимательно, пока я ещё владею собой. Охваченный безумием, я буду просить, угрожать, умолять вас развязать меня – так мне рассказывали. Буду заклинать вас самым для вас дорогим и самым ужасным. Не слушайте меня. Станьте бесчувственными и заткните уши. Пока я привязан, вы в безопасности, но стоит мне встать из этого кресла, сначала я сокрушу всё вокруг, а затем, – он содрогнулся, – как уже говорил, превращусь в омерзительного змея.

– Не бойтесь, не развяжем, – заверил его Хмур, – у нас нет ни малейшего желания иметь дело с безумцем и тем более змеем.

– Нет, точно нет! – хором подтвердили Юстас и Джил.

– И тем не менее, – добавил Хмур шёпотом, – не следует расслабляться. Надо держаться начеку. Мы уже и так дров наломали. Не удивлюсь, если он пустит в ход всю свою хитрость. Можем мы обещать друг другу, что не дотронемся до этих верёвок, что бы он ни говорил?

– Конечно! – воскликнул Вред.

– Что бы он ни говорил и ни делал, это не изменит моего решения! – заверила Джил.

– Тсс! Кажется, началось, – прошептал Хмур.

Рыцарь застонал. Лицо его побелело как мел, он рвался освободиться от пут. То ли из-за того, что было его жалко, то ли по иной причине, но рыцарь уже не казался Джил таким противным.

– А-а… Чары, чары… тяжёлая, спутанная, холодная, липкая паутина злого колдовства. Похоронен заживо. Втянут под землю, в эту прокопчённую темноту… Сколько лет прошло? Сколько я живу в этой могиле – десять лет, тысячу? Вокруг меня люди-личинки. Сжальтесь. Отпустите меня, дайте мне вернуться. Почувствовать ветер, увидеть небо… Там был маленький пруд. Когда смотришь в него, все деревья в воде вверх ногами, зелёные, а под ними – глубоко-глубоко – голубое небо.

Он говорил тихо, но вдруг сфокусировал свой взгляд на них и неожиданно громко и отчётливо приказал:

– Скорее! Я сейчас в здравом уме. Ночью я всегда в здравом уме. Если бы мог встать с этого заколдованного кресла, то таким бы и остался, снова стал бы человеком. Они не дают мне шанса и каждую ночь привязывают, но вы же не враги, я не ваш пленник. Помогите же мне – разрежьте верёвки! Скорее!

– Не двигайтесь! Спокойно! – скомандовал Хмур детям.

– Умоляю, услышьте меня! – старался говорить спокойнее рыцарь. – Они сказали вам, что, стоит мне встать с этого кресла, я убью вас и стану змеем? Вижу по вашим лицам, что это так. Это ложь. Только в этот час я и пребываю в здравом уме, а во всё остальное время действуют колдовские чары. Вы же не жители Земных Недр и не колдуны, так почему же на их стороне? Сжальтесь, освободите меня!

– Спокойно! Только спокойно! Ни с места! – в унисон воскликнули друзья.

– Ваши сердца из камня! – воскликнул рыцарь. – Поверьте, перед вами всего лишь несчастный, который страдает неизвестно за что. В чём моя вина перед вами – почему вы приняли сторону моих врагов и отказываетесь прекратить мои несчастья? Время уходит. Сейчас вы ещё можете спасти меня, но когда этот час истечёт, я снова стану безумным: игрушкой, комнатной собачкой… нет, скорее пешкой и орудием в руках самой жестокой ведьмы, которая люто ненавидит людей. Как раз сегодня ночью её нет! Вы лишаете меня шанса, а другой может и не представиться.

– Это ужасно! Лучше бы мы не возвращались до тех пор, пока это не кончится! – не выдержала Джил.

– Спокойно! – приказал Хмур.

Рыцарь тем временем перешёл на крик:

– Отпустите меня. Дайте меч! Мой меч! На свободе я так отомщу этим подземным червям, что они тысячу лет будут вспоминать об этом!

– Он впадает в бешенство! – в испуге воскликнул Юстас. – Надеюсь, узлы надёжные.

– Да уж, – согласился Хмур. – Стоит ему освободиться, и силы его удвоятся. А я не так хорошо владею мечом, как может понадобиться. Если он сомнёт нас обоих, Джил останется против змея одна.

Пленник так натянул верёвки, что они врезались ему в запястья и колени, и предостерёг:

– Берегитесь! Однажды мне удалось их разорвать, но тогда здесь была ведьма. Сегодня же вам никто не поможет. Освободите меня, и я стану вашим другом. Иначе наживёте смертельного врага.

– Хитрец! – заметил Хмур.

– В последний раз прошу, умоляю: помогите, освободите меня! Страхом и любовью, светлым небом Наземья, Великим львом, самим Асланом заклинаю…

Путники разом ахнули, словно получили удар под дых.

– Это же знак! – подтвердил Хмур.

– Это слова знака, – осторожно заметил Вред.

– И как с этим быть? – разволновалась Джил.

Ужасное положение. Что толку было обещать друг другу ни под каким видом не поддаваться уговорам рыцаря, если при одном лишь упоминании священного для них имени они готовы сделать что угодно? С другой стороны, что толку было учить знаки, если не собираешься им следовать? Хотел ли Аслан на самом деле, чтобы они освободили первого встречного, пусть даже сумасшедшего, если тот попросит об этом его именем? Может, это просто совпадение? А что, если владычица Глубинного королевства знала о знаках и заставила рыцаря выучить нужные слова, чтобы заманить их в ловушку? А может, это всё-таки знак? Три они уже прошляпили, больше рисковать нельзя.

– Если бы знать! – воскликнула Джил.

– По-моему, мы знаем, – сказал Хмур.

– По-вашему, ничего, если мы его развяжем? – с сомнением спросил Вред.

– Этого я не знаю, – заявил квакль. – Видишь ли, Аслан не сказал Поул, что произойдёт в этом случае, так что не удивлюсь, если этот красавчик всех нас поубивает. Но что бы там ни было – мы должны следовать знаку.

Не сговариваясь все трое вскочили. Настал решающий момент.

– Ладно! – заявила Джил. – Давайте наконец покончим с этим. На всякий случай – прощайте, друзья!

Рыцарь уже кричал, на губах у него выступила пена.

– Давай, Вред! – скомандовал Хмур.

Они обнажили мечи и, шагнув к пленнику, воскликнули:

– Именем Аслана!

И принялись методично резать верёвки.

Едва освободившись, рыцарь одним прыжком пересёк комнату, схватил свой меч и бросился к серебряному креслу.

– Получай, исчадие ада!

Должно быть, меч изготовил отменный мастер: клинок рубил серебро словно бумагу, и через мгновение от кресла осталась лишь кучка сверкающих на полу обрубков. В следующий миг раздался раскат грома, остатки кресла ярко вспыхнули, и в воздухе разлился отвратительный запах.

– Поделом тебе, подлое орудие колдовства! – воскликнул рыцарь. – Больше эта ведьма никому не сможет с твоей помощью причинить вред.

Повернувшись к своим освободителям лицом, с которого исчезло то неприятное выражение, что так не понравилось Джил, рыцарь обрадованно спросил:

– Как? Неужели передо мной квакль, настоящий, живой, доблестный нарнийский квакль?

– Так вам известно про Нарнию? – удивилась Джил.

– Неужели я забыл её, когда был заколдован? Теперь со всей этой дьявольщиной покончено. Итак, позвольте представиться: Рилиан, принц Нарнии, сын великого короля Каспиана.

– Ваше высочество, – почтительно заговорил Хмур, опускаясь на одно колено (дети сделали то же самое), – мы пришли сюда с единственной целью: найти и освободить вас.

– А кто вы такие, мои освободители? – повернулся принц к Юстасу и Джил.

– Сам Аслан послал нас из другого мира найти ваше высочество, – ответил Вред. – Я Юстас, который плавал с вашим отцом на остров Раманду.

– Я стольким вам обязан, что вряд ли смогу расплатиться, – растрогался принц Рилиан. – Но что с моим отцом? Он жив?

– Когда мы покидали Нарнию, его величество снова отправился в плавание на восток, – ответил Хмур. – Но король очень стар и слаб. Десять против одного, что это плавание он не переживёт.

– Ты говоришь – стар… Сколько же в таком случае я был под колдовскими чарами?

– Прошло более десяти лет с тех пор, как вы исчезли в лесах на севере Нарнии.

– Десять лет! – воскликнул принц, проводя руками по лицу, словно стараясь стереть с него прошлое. – Не поверите, но теперь, снова став самим собой, я вспомнил, как жил, когда был заколдован, но тогда себя настоящего не помнил. А сейчас, милые мои друзья… Нет, постойте! Я слышу шаги на лестнице, это они. Запри дверь, мальчик. Впрочем, нет. Я придумал кое-что получше. Я их попробую одурачить, если Аслан вернёт мне разум. Подыграйте мне.

Он решительно направился к двери и распахнул её настежь.