Текст книги "Пустой горизонт. Роман"

Глава 18

Зима выдалась морозной и пышной, дом несколько раз заносило едва ли не до второго этажа на большую радость детей. С самого утра до позднего вечера их было не видать и не слыхать, они являлись в дом лишь на трапезы, либо чтобы сменить промокшие одежды.

Зима сделала их дружнее, так что Н.А. старалась не влезать в детские забавы. Правда, строго следила за тем, чтобы внуки были накормлены как следует. Она даже убедила себя не задаваться вопросами, где можно пропадать весь день, решив, что дети лучше знают, как себя занять на свежем воздухе. Дети же, и правда, знали, куда потратить часы благодатных выходных дней в компании друг друга.

Когда-то Аннет читала Сюзанночке и Сержу сказку о мумми троллях и о том, как зверюшки весело проводили зиму, пока весь дом спал. Мумми троль и друзья устраивали катания перед купальным домиком, ужины среди ледяных сугробов и веселые прогулки по ледяной долине. Так что, дети с большим увлечением отдались восстановлению картины зимнего мумми дола на заднем дворе. В саду они устроили ровный и красивый каток, а беседки оборудовали под зимние шалаши, занавесив их покрывалами и облепив поверх снегом. Так что издали они производили впечатление ледяных юрт.

Многое из интерьера дома было использовано с пользой для дела: пуховые одеяла в шелковых пододеяльниках отлично сошли за ковры в шалашах для тепла и уюту, статуэтки и вазоны прекрасно дополняли интерьер, а плюшевые игрушки молчаливо исполняли роли зимних спящих жителей. В одной из беседок дети устроили кухонный уголок, где хранились сладости и всяческие кусочки остатков обедов и ужинов, какие им удавалось тайком вынести из-за стола. Туда же отправились и некоторые предметы кухонной утвари, очень пригождавшиеся для варки «зимнего супа» из снега и «ледяного киселя» из сосулек. Здесь же красовались фартучки, некогда расшитые Ирен.

Эти забавы длились около недели, пока не случились некоторые обстоятельства.

А случились обстоятельства однажды утром, когда Н.А. решила приготовить завтрак сама. Ирен чувствовала себя дурно, так что женщина находилась в более чем благоприятном расположении духа и с большим удовольствием замешивала тесто для блинчиков на домашнем кефире. Поставив густую белую массу «доходить» с дрожжами, Н.А. с удивлением огляделась. За последние дни она не раз ловила себя на мысли, что в кухне будто бы что-то поменялось. Только что, никак не могла разуметь. Она не могла найти горелки, и тот того приходилось пользоваться спичками, что доставляло массу неудобств.

Отсутствие горелки же объяснялось более чем просто: Сюзанночка была уверена, что страшная Морра из сказки существует, от того всегда носила ее с собой, она знала, что искры огня были для Морры смертельны. Собственно, с горелки и началось их великое разоблачение.

Н.А принялась перебирать сковороды и кастрюли, надеясь, что горелка затерялась среди них. Заодно ей надо было подготовить и сотейник к ужину. Принявшись за поиски, она все больше удостоверялась, в том, что многое и в самом деле переменилось.

Будто бы полки со сковородами и кастрюлями поредели, да и ножей было не досчитаться. Первой на ум Н.А. пришла Натали, девушка довольно часто посещала их дом и бродила по нему без присмотра. Но Н. А. нашла силы отогнать эти мысли. Подобное мародерство явилось бы чем-то сверхъестественным, куда охотнее она бы поверила в зеленых человечков.

Н.А. покрутилась по кухне, думая, что сходит с ума. Никак не могла найти большого чугунного сотейника, который служил незаменимым помощником для приготовления жаркого из индюков. На ужин были приглашены Лешенька с семейством, так что габариты сотейника позволили бы приготовить с избытком. Индюков ей поставляли с близлежащей фермы, и жареное мясо этих птиц очень любили все члены семьи, особенно приготовленное руками Н.А. так что, без сотейника было не обойтись.

Послышался топот маленьких ножек и Н.А. увидела сначала огромный бубон, а затем шапочку Сюзанночки. Девочка забежала на кухню и принялась сгребать в холщовый мешок мятное печенье, что было напечено к чаю. Бабушку она заметила не сразу и громко вскрикнула, увидев, что за ней наблюдают.

Девочка попыталась скрыть волнение от позорного разоблачения и улыбнулась.

– Мы печений поедим, хорошо?

Н.А. засуетилась.

– Конечно, моя хорошая, давайте чая с шиповником приготовлю и разолью в термосы?

Сюзанночка собиралась было радостно кивнуть в знак согласия как в ее глазах появился еще больший страх, нежели несколько мгновений назад, когда бабушка обнаружила свое присутствие на кухне. Девочка задергалась и попыталась занять бабушку разговорами. Но Н. А. была не лыком шита и сразу поняла, что поведение внучки является ничем иным, как ширмой для какого-то хулиганства. Которое она бы не одобрила.

– Рассказывай, дорогая, – прищурилась Н.А. ее жесткий взгляд и руки на боках не сулили ничего хорошего.

Сюзанночка тяжело вздохнула и не придумала ничего лучше, как дать деру, однако, не учла, что высокий табурет может ей встать неприятным препятствием на пути отступления. Надо ли говорить, что девочка грохнулась на пол и ударилась лбом.

Н.А. бросилась поднимать девочку, ахая и надеясь, что все обойдется, как обратила внимание на знакомый предмет, торчащий из кармана курточки Сюзанночки.

– Это что? – глаза Н.А. сузились, и выражение лица стало еще суровее, чем прежде.

– Это от Морры, бабушка! – затараторила Сюзанночка, – Понимаешь, только так я смогу ее победить! Ее больше ничего, понимаешь, ничего не испугает!

– Что за Морра? – Н.А. была готова услышать что угодно, только не это странное название. Неужели, Сюзанночка завела себе вымышленную подругу, которая ее страшно пугает? У нее неприятно закололо сердце. Еще подобных напастей им не хватало.

Сюзанночка в эту секунду вскрикнула и зажала ротик ручками, собираясь вновь попытаться убежать. Однако Н. А. успела схватить ее за рукав. Женщина медленно повернула голову к окну, невзирая на мольбы Сюзанночки не делать этого. То, что предстало ее взору, едва не лишило Н.А. чувств. На горке в саду сначала появился ее сотейник, а после она увидела довольные личики Аннет и Сержа, которые восседали на нем, будто на лучших в мире санках. Дети радостно держались друг за друга и собирались совершить опасный, но очень привлекательный маневр.

Н.А. гневно топнула ногой, сорвала накрахмаленный фартук и была полна намерения устроить детям великую взбучку. Сюзанночка принялась размахивать руками, подавая знак сестре, чтобы Аннет срочно капитулировалась.

– Какая замечательная забава! – на кухню зашел Алексей Евгеньевич. Он не мог не обратить внимания на то, что происходило в саду, и искренне восхищался. – Прямо как мы в детстве, да, душа моя?

Н.А едва не здохнулась от возмущения, но в уме уже поняла, что его фраза может выступить сильнейшей конфронтацией в глазах внучки. Она несколько раз шумно выдохнула и к облегчению Сюзанночки вновь повязала фартук. Ей многого стоило взять себя в руки.

– Но как можно брать сотейник и использовать его в качестве санок!

Дедушка покачал головой и обнял Сюзанночку.

– Н.А. дело говорит, дорогая, верните сотейник и найдите себе санки.

Девочка в ответ усиленно закивала маленькой головкой.

– И отмыть его! – вытянула ручку Н.А. и произнесла таким тоном, что Сюзанночки в ту секунду и след простыл.

Алексей Евгеньевич грустно вздохнул. Снег доставлял ему большие неудобства. От того, что приходилось тратить много времени на дорогу и расчищение дорожек. Он же старался больше времени проводить дома, чтобы привести отношения с Н.А. в нормальное русло. Конечно, между ними не было открытой вражды, и супруга ничем не давала ему понять, что он сильно перед ней виноват. Однако, он сам прекрасно это осознавал и от того принял несколько решений еще с наступлением января.

Он положил перед Н.А. коробочку с обожаемым ею пралине с миндалем. Н.А. фыркнула, но благосклонно кивнула, давая понять, что приняла подарок, поморщила свой курносый носки и дружелюбно спросила:

Чего тебе?

Алексей Евгеньевич вздохнул с большим облегчением. Н.А. готова его выслушать, теперь главное не оплошать, дабы не испытывать стыду и сраму после объяснений. Она и сама, признаться, устала от возникшей напряженности между ними, так что приняла его визит на кухню с облегчением. Сладости являлись предлогом, несомненно, так что пришла пора расставить все точки над «и» и вернуться к прежней жизни.

– Я порвал с ними, – выдохнул Алексей Евгеньевич. – Богом клянусь, душа моя, – он схватился за пухленькую ладошку и принялся покрывать ее поцелуями. Н.А. не отдернула руки, ее взгляд был суров и холоден, но больше для виду. В душе она давно его простила. Кто не совершал в жизни ошибок. Разве они святые? Богу все видно и лишь ему решать, как кого наказывать.

– Полно, я простила тебя, – Н.А. улыбнулась, заглянув супругу прямо в глаза. Он сильно похудел, седые волосы давно не видели инструмента цирюльника и от того вид у него не был привычно холеным. Будто он много дней находился в запое либо страдал от нервной болезни. Большие ясные глаза смотрели все также по-доброму, но были сильно впавшими, а на скулах некрасиво проступала щетина. Она провела по колючей щеке теплыми пальчиками.

– Привели себя в порядок, дорогой. Негоже так на службу являться.

Алексей Евгеньевич вздохнул с сильнейшим облегчением, будто груз с плеч свалился.

– Немедля же приведу, душа моя! – она радостно бросился приступить к намеченному.

Н.А. довольно вздохнула и сложила ручки на груди. В конце концов, не он сам, а эта вертихвостка им воспользовалась. Ей и отвечать. Конечно, она смолчала, что отозвала составленную супругом доверенность на наследство для внебрачной дочери.

Это стоило ей дополнительных денег и много нервов, но свои люди у Н.А. были во всех министерствах и ведомствах. Так что проблему она решила, как умела.

Ирен стояла в прихожей и не знала, как ей быть. Она не намерено стала свидетельницей сего странного разговора, но теперь было поздно себя обнаруживать. Так что девушка решила сделать вид, будто ей ничего не известно, мало ли как однажды придется распорядиться этой информацией. Пути Господни, они неисповедимы.

Посему, когда на нее налетела Аннет с сотейником, сделала вид, что только подошла.

– Доброе утро! Поприветствовала она падчерицу.

Аннет кивнула в ответ, но ее взгляд был до того испуганным, будто приключилось что-то страшное.

– Что случилось?

Бабушку девочки обожали, но Н.А. была страшна в гневе, так что состояние девочки было вполне объяснимо. Ирен быстро сообразила, что все складывается как нельзя, кстати, и дружелюбно протянула руки к сотейнику

– Давай мне, я все улажу.

Аннет с недоверием посмотрела на Ирен. Но подвоха не почувствовала. Если хочет, пусть и правда разбирается. Ирен вздохнула с облегчением, хороший повод наладить отношения со свекровью.

После наступления нового года она на самом деле пыталась переменить отношение к Н. А. Сюзанночка стала звать ее «маменькой», а это многое меняло! Теперь вражда была ни к чему, и даже Н.А. очень хотела в это верить. Но так на самом деле, как ни старалась, не могла уверить себя в правильности этих мыслей.

Она все наблюдала моменты в воспитании Ирен, что казались ей неправильными и не умалчивала, как велел рассудок, а делала замечания более резкие и настойчивые, нежели прежде. Ирен тоже сделала выводы и тоже старалась измениться в некоторых моментах. То, что младшая падчерица начала к ней обращаться как матери, несказанно радовало девушку и наполняло большой ответственностью.

Ей многого стоило сдерживать себя, но она и правда сдерживалась. По крайней мере, так казалось ей самой. А в мире нет ничего более сильного, чем мнение людей о себе. И не суть, какую природу – разрушительную, либо, напротив, превосходящую это мнение собой представляло.

Правда, Аннет ее расстраивала. Девочка совсем с ней не общалась и избегала, как могла. Не помогали ни попытки поговорить, ни совместные походы по магазинам. В своих отношениях к Анет она оставила лишь указания по дому и приготовлению уроков. Прибегая к воспитательным мерам, что научили девочку дисциплине. Она проходилась розгой по рукам девочки, если та приносила плохие оценки, перепадало и Сюзанночке если та бросалась защищать сестру. Так что со временем Аннет научилась быть более дисциплинированной в учебе и выполняла задания по дому. На радость, бабушке. Сама же искренне ненавидела домашнюю работу. Однако, действия Ирен на ее неповиновение были настолько суровыми, что девочка свыклась и с этим.

Так что теперешняя ситуация внесла в их отношения что-то новое. Ирен правда захотелось показать детям, что она не враг им. И все ее меры вынуждены в виду воспитания дисциплины и прилежания, как и подобает девочкам их круга.

С наступлением весны сложившийся уклад отношений можно было назвать вполне сносным. Даже Аннет периодически обращалась к Ирен «маменька», и с удивлением открывала для себя, что не испытывает большого отвращения к мачехе. Ей больше стало равнодушно и даже легко, будто бы камень с души свалился.

Ирен тоже пересмотрела многие свои убеждения и поняла, что скучает по матери и пора бы им наладить отношения. От того, с наступлением первого летнего месяца у нее была запланирована поездка в родной город.

Сюзанночка с радостью и восторгом ответила на приглашение Ирен отправиться в гости к Тае на лето, Ирен хотела отвезти к матери и маленького Сержа, чтобы Н.А. отдохнула, да и ей самой надо было побыть с матерью, чтобы наладить отношения. Аннет также получила приглашение, но больше для приличий, всем итак было понятно, что девочка ответит отказом. Перспектива провести летние каникулы далеко от дома, еще и в компании Ирен представлялось ей сомнительным удовольствием. К тому же, Сюзанночка доводила ее нервную систему до изнеможения, так что она приняла новость даже с некоторым облегчением. Целые месяцы свободы и весь дом в ее распоряжении!

Однако, на вокзале, когда поезд помахал ей длинным гудящим хвостом на прощанье, сердечко Аннет неприятно забилось, будто в дурном предчувствии чего-то крайне неприятного и катастрофически неизбежного. Она махала задорной мордашке Сюзанночки, торчащей из пыльного окна старого вагона, но внутри все переворачивалось. Они никогда не расставались с сестрой так надолго. Аннет пыталась отгонять от себя дурные мысли, но чем далее бежали дни сухого лета, тем чаще они ее одолевали.

Глава 19

Дом Таи был много меньше, нежели бабушкин особняк, так что, после поезда Сюзанночка была в некотором разочаровании. Не сказать, чтобы ее взору предстала «избушка на курьих ножках», но покосившийся от времени штопанный деревянными досками дом с несколькими спальнями и всего одной ванной сильно отличался от того, чего девочка на придумывала в радужных представлениях. Дом окружал унылый садик с несколькими ореховыми деревьями и худыми тутовыми стволами.

Земля была сплошь запачкана фиолетовыми кляксами, потому как плоды спелого тутовника никто не собирал, так что ветви самостоятельно избавлялись от перезрелых плодов, будто намерено раскрашивая серое пространство вокруг яркими красками. Цветов в саду не росло, но и сорняков тоже. Лишь гладкая земля, притоптанная временем. Это было удивительно для Сюзанночки, потому как подобное в семье Третьяковых считалось проявлением дурного тона и низкого социального статуса. Девочка не имела ясного представления о том, что есть социальный статус, но раз бабушка так говорила, значит, так оно и было. Безо всяких сомнений.

В саду была заблаговременно установлена большая пластиковая бочка из-под кваса, заполненная ключевой водой для детских игр, и устроена самодельная песочница. Песочница представляла собой четыре доски, что, Тая позаимствовала с некогда установленных лавок, но для игр этого было предостаточно. Привоз песка она ожидала на днях, даже прикупила детям наборы для песочной выпечки. Она с некоторым трепетом ожидала прибытия дочери и новоиспеченных внуков. Утро у нее выдалось полным дел, надо было приготовить праздничный обед, снабдить спальню дочери свежим бельем и запасти детям угощений.

Дом был окружен забором, который Тая недавно заменила, что серьезно огораживал жилище от внешнего мира. Добротные доски были выкрашены в синий цвет, забор намного превышал рост Сюзанночки, так что девочка придумала себе занятие, как только увидела его. Она обязательно нарисует цветочки для бабушки Таи, ее острые глазки заприметили пару старых малярных кистей, валявшихся у крыльца.

Тая перехватила задорный взгляд Сюзанночки и радостно ей улыбнулась в ответ, она очень переживала, как дети воспримут приезд. Она отдавала себе отчет, что условия далеко не те, к которым они привыкли. Так что с самого утра готовила изо всех сил.

Появление внуков было для женщины настоящим Благословлением свыше и искуплением грехов минувших лет, так что она искренне надеялась исправить неровности в общении с дочерью и получить совершенно новый опыт в воспитании с Сюзанночкой и маленьким Сержем.

– Бабушка Тая! – завопила маленькая Сюзанночка и бросилась в объятия. На девочке были прехорошенькое красное вязаное платьице и такого же цвета сапожки. Худые косички торчали из-под красивой панамки, ее девочка кокетливо натянула на бок. Ирен украсила панамку одной из своих брошей, на большую радость девочки, так Сюзанночка чувствовала себя очень современной и модной. Правда, успела несколько расстроиться от внешнего вида дома, в который приехала погостить. Но она не теряла надежды и решила, что внутри все будет гораздо приятнее.

Она радостно вбежала через крыльцо в дом, предвкушая что-то интересное. Но, как ни старалась, ничего интересного найти не смогла. Почти все комнаты дома были завалены книгами, их было несколько сотен! Книги не были аккуратно разложены по полкам, как в бабушкиной библиотеке по алфавиту, а беспорядочными стопками роились по всему дому. Девочка начала чихать, должно быть от пыли, коей в доме было предостаточно, на что Тая спохватилась, и бросилась было протереть снова пол, как Ирен остановила ее.

– Мама. Перестань, мы только с дороги, это у нее от перемены климату!

Она была счастлива вернуться в родные места, будто сбежала из-под строгого надсмотрщика.

Кроме книг основной антураж комнат составляли низкие простенькие софы, укрытые покрывалами, что Сюзанночка видела в поезде, ими надобно было укрываться вместо одеял. Так что она никогда не встречала, чтобы спальными вещами покрывали предметы интерьера. Но они были такими красивыми и яркими, что девочка обрадовалась. Зато здесь совсем не как дома! Софы были завалены маленькими подушечками в ярких наволочках, что совсем не сочетались по цвету. Будто их набросали совершенно бездумно, однако, и это ей показалось крайне интересным.

В комнате, что отводилась под гостиную был установлен большой круглый стол по самому центру, покрытый белой вязаной скатертью. На столе стоял высокий вазон с высохшими розами. Тая не спешила убирать букет не от того, что он был ей дорог, скорее, просто забыла обратить на него свое внимание. Рядом была устроена целая кипа бумаг, счетов и корреспонденции, до которой все не доходили руки ее разобрать.

Сюзанночка с удивлением обнаружила, что в доме нет ни одной картины или портрета, это ее немного расстроило. Потому что девочке очень нравилось рассматривать снимки или фотографии, вывешенные хозяевами для гостей на самых видных местах. Это добавляло атмосфере приятной гордости и уюта.

– Сюзи беги в ту комнату и отведи туда Сержа, – Ирен переложила спящего мальчика на ручки Сюзанночки. Ей столько предстояло обсудить с матерью, пусть дети с дороги отдохнут. Сюзанночка и правду валилась от усталости, крошка всю дорогу рассматривала пейзажи, так что времени на сон у нее фактически не было. Надо ли говорить, что едва ее маленькие ручонки коснулись пышной подушки, маленькие глазки закрылись, и она сладко засопела.

Ирен с большим удовольствием куталась в атмосферу, отчего дома и щурилась от приятных ностальгических мыслей. Она едва не прослезилась, увидев свою кровать, на которой почивала с самого своего детства, маменька не сменила мебель, и ее юношеские тетради аккуратной стопкой, как и прежде, стояли на подоконнике.

Девушка взяла одну в руки и перелистала несколько страниц, руки задрожали, вдруг вспомнились мечты, которые не давали покоя по ночам и предвкушения, что наполняли душу много лет назад. Она грустно улыбнулась и бережно убрала тетрадь на место. И вдруг осознала, что теперь она на самом деле другая, та Ирен, какой хотела стать всю свою жизнь – взрослая, умная и красивая.

Перед тем как покинуть комнату она последний раз ее оглядела, с удовольствием осознав, что новые ощущения никуда не делись. Она чувствовала, что все это пространство со старой мебелью и невзрачным интерьером всего лишь часть прошлого, не более. И это радовало Ирен.

К кухне тянулся длинный узкий коридор в темных обоях, украшенный парой зеркал. Но отсутствие должного совещания делало его несколько зловещим. Ирен вспомнила, как пугалась этих стен в детстве, если маменька сильно задерживалась по службе и как боялась, что из зеркал повылезают призраки. Теперь все это представлялось нелепым и забавным. Ирен подумала, что надо бы заменить маменьке люстру, чтобы дети не пугались как она. Надо бы вообще все здесь изменить!

На кухне было сложно развернуться, комната представляла собой малюсенькое помещение, половину которой занимал стол, покрытый клеенчатой скатертью. А большой холодильник и плита съедали фактически всю свободную площадь. В кухне не было места под гарнитур с полками и шкафами, как водится, обычно для кухонь, от того вся утварь и посуда устроились на полках, прибитых к щедро отштукатуренной стене.

Прямо у входа свисала одинокая железная раковина, унылый вид которой разбавляла яркая губка для мытья посуды и несколько баночек моющих средств. Тут же на мыльнице устроился и большой кусок хозяйственного мыла. Ирен съежилась, вспомнив о тех временах, когда жила с Таей и видела все это каждый Божий день.

Она вновь едва не прослезилась. Не хватало пространства, и где-то внутри себя она вдруг осознала, что ни за что и никогда не вернется сюда.

Кондиционеров в доме не водилось, от того мошки и мухи липли на подоконники, свалившись от зноя, их оставалось лишь смести на пол. Грязные стекла окон были прикрыты недорогими занавесями из дешевых материалов, что делала общий вид совсем уж простым. Тая не обращала внимания на эмоции дочери, она была счастлива, что появилась возможность исправить возникшие между ними неурядицы и деловито порхала по кухне.

Женщина открыла большой старинный холодильник и принялась ставить на стол закуски – засоленные огурчики, салат из свежих овощей и предварительно разделанную сельдь, сдобренную луком и зеленью. На противне подходили румяные куриные бедрышки и молодой картофель.

Тая не была сильна в ведении домашних дел, да и времени у нее особо на них не водилось, так что утром ей пришлось встать пораньше и постараться. Она итак сделала многое, чтобы привести дом в подобающий вид – линолеум под ногами блестел от того, что его несколько раз промывали содовой водой, и пахло хлоркой и белизной. Не сильно навязчивыми, как раз в таких мягких концентрациях, что чувствовались чистота и прохлада.

Ирен с радостью схватила огурчик, ее маменька чудесно их солила, даже Серж был покорен, когда Тая привезла их в качестве гостинцев. Она разлила по рюмкам холодного розового аперитива и усилием задавила в себе наступающие неприятные мысли от того, что начала неуютно себя чувствовать в этой убогой атмосфере. Ирен тряхнула головой. Это ее родной дом и относиться к нему стоит с должным уважением.

Их разговор длился несколько часов, веселый смех сменялся грустными слезами, временами повышенным тоном, так что к пробуждению детей большая часть тем была обсуждена, и атмосферу между женщинами можно было охарактеризовать как вполне сносную.