Текст книги "Пустой горизонт. Роман"

Глава 14

Рождество близилось очень кстати. Ощущение волшебства поселилось в стенах усадьбы и на время наполнило дом негласным перемирием и сказочным настроением. Все любили этот праздник, так что, когда в главной зале появилась ель с три метра высотой, все невысказанное как будто само по себе ушло и растворилось во вьюжном вечере.

За окном поистине была сказка – белые куски рыхлой холодной массы, будто сахарная вата, стремительно укладывались друг на друга, с большой скоростью сооружая высокие сугробы, и лепились беспорядочными узорами на теплые стекла. Сад засыпало почти в половину метра высотой, расчищать тропы к беседкам было бы полнейшей глупостью во времена бесконечного снегопада, так что, Алексей Евгеньевич терпеливо ожидал, когда сие безобразие окончится.

Он не любил столько снега, это мешало выходить на охоту и накладывало вето на его утренние кофейные церемонии. Во времена зимних утр он облачался в длинный ватный халат поверх домашнего костюма, обувал валенки и непременно дополнял свой наряд меховой шапкой и рукавицами. Он с большим удовольствием приступал к чтению новостей на свеженьких листах только принесённых из типографии газет, вкушая тягучий напиток из обжаренных на свежем воздухе зерен, и отдавался блаженству на столько, насколько мог. Его зимние завтраки непременно сопровождала тарелочка с орешками и пирогами Н.А., добавляющее так много восторгу, что минуты на самом деле можно было назвать бесценными.

Уезжал Алексей Евгеньевич по службе рано, так что ему никто не мешал наслаждаться подобными минутами в одиночестве. От того и расстройство его захватило поистине серьезное, будто бы ребенка лишили любимой игрушки в виду наказания по непонятному для него поводу.

– Дорогой мой, у камина вполне уютно, – Н.А. обняла супруга, она видела его переживания и чувствовала досаду, коей были пронизаны все его нервные клетки. Она вполне сносно относилась к любимым занятиям супруга, в глубине души даже завидуя умению отдаваться наслаждениям так просто и искренне, превращая их в настоящие церемонии. Алексей Евгеньевич нежно поцеловал заблаговременно поднесенную к губам ручку и тяжело вздохнул.

– Ничего, душа моя, скоро это кончится. Я лучше посплю пока, мне скоро ехать на службу. Он потрепал женщину по щекам и грустно поплелся в спальную. Н.А. защемило сердце, но не от того, что непогода пугала ее, Алексей Евгеньевич бы отменил поездку, но только не эту. Это было ей известно, будто сам ангел хранитель шептал в ухо о его намерениях, так что ничего лучше, как прищурить глаза и насильно заставить себя улыбнуться она не придумала и лишь кивнула в ответ. Скандалы не были ее любимым занятием, с этой ситуацией как следует разобраться еще придет время. Н.А. была большим мастером по части приготовления вкуснейших блюд, а месть, как водится, необходимо подавать холодным, так что кому, а уж ей это было известно, как «Кушать подано» или «Отче наш».

Сюзанночка увлеченно копошилась в ящиках с игрушками и гирляндами, которые накануне доставили с чердака. Их было несколько дюжин, все аккуратно подписаны, ими Н.А. занималась лично, и от того, церемония украшения ели доставляла большое удовольствие – никакой излишней суеты с распутыванием гирлянд и длинных нитей неоновых ламп, а также разбором беспорядочно наваленных игрушек. Маленький Серж облюбовал для себя коробку с сосульками, от того, что принял их за настоящие, а что может казаться вкуснее для детей, как не сосульки! Ирен едва удалось отобрать у него «лакомство».

Даже Аннет была сегодня счастлива, она очень любила новый год, девочка знала, что абсолютно все новогодние желания сбываются, от того и ждала наступления праздничной ночи всей душой, у нее было заготовлено одно заветное желание, жаль лишь, что часы в сутках не могли идти быстрее.

– Девочки, это вам для настроения! – Серж довольно протянул дочкам шоколадные фигурки, не забыв и про сына. Ему удалось устроить себе несколько выходных, так что он с большим удовольствием проводил время с семьей. Он возился с детьми, босым ступая по мягкому ковру, ему очень хотелось продлить эти минуты, когда дети рядом, они счастливы, ничего лучше нельзя было и придумать. Серж всегда заблаговременно покупал своим любимым детям шоколадные фигурки, чтобы ощущение от наступающего Рождества было особенно ярким, и вручал в моменты украшения ели, это давно стало праздничной традицией.

Сюзанночка выхватила шоколадного зайца из рук Аннет и радостно бросилась убегать, она так делала каждый год, прекрасно зная, что Анет не притронется к лакомству, если оно предварительно побывало в ее руках и подверглось некоторым манипуляциям. Аннет бросилась за сестрой, собираясь надавать ей от души тумаков, как Сюзи хитро остановилась и высунула свой маленький язычок. У Аннет все внутри перевернулось от негодования, вот маленькая поганка! Сюзанночка же, принялась смачно облизывать шоколад, что вызвало смех у Сержа. Эта ситуация не случилась неожиданно, ибо повторялась из года в год, так что к ней он тоже основательно подготовился.

– Не переживай, Анечка, у меня есть для тебя еще один, – он хитро подмигнул младшей дочери. Однако Сюзанночка и не собиралась сдаваться. Так уж сложилось, что все предновогодние сладости были лишь ее, разве что маленькому брату она дозволяла наслаждаться мягким молочным шоколадом, только не Аннет, она подобных привилегий не достойна!

Аннет расстроено взяла еще одного шоколадного зайца, как Сюзанночка выхватила и его, дав при этом деру изо всех своих сил. Аннет рассвирепела и принялась топать ногами.

– Ненавижу, ненавижу, ненавижу тебя!!!

Сюзанночку данная ситуация сильно развеселила, ей доставляло большое удовольствие наблюдать, как сестра выходит из себя. К тому же, все самые вкусные лакомства теперь принадлежат ей, так что, день и правду волшебный. Она хитро улыбалась, отбежав на безопасное расстояние, и с удовольствием разглядывала добытые трофеи.

– Сюзи, ты поступила очень нехорошо – Серж покачал головой, искренне удивляясь той картине, которую увидел. Он думал, что девочки много дружнее, теперь же понимал, что все не так и радужно, как виделось ему. Невинная шалость грозила обернуться настоящей войной, в сестрах будто поселилась неподдельная ненависть друг к другу.

Сюзанночка не собиралась раскаиваться, Аннет ей надоела, так что пусть папа не влезает со своими нравоучениями.

Она поняла, что никаких последствий шалостям не будет, так что принялась весело танцевать вокруг ели, как вдруг ее маленькую ручку схватила Ирен и весело закружила в танце. Девочка съежилась, и собиралась было убежать, она за последнее время относилась к мачехе настороженно.

Ирен пугала ее частыми переменами настроения и сменами гнева на милость – то она позволяла себе рукоприкладства, то, заливаясь слезами, молила о прощении и задаривала всяческими безделушками. Но маленькая девочка верила в искренность Ирен, разве можно было плакать без сильной боли в душе? Так что поверила и сейчас, дружелюбно улыбнулась и позволила Ирен присутствовать в секундах ее радости. Однако предусмотрительно сложила фигурки в карманы. Бдительность теперь терять никак нельзя.

– Анечка, присоединяйся к девочкам! – Серж радостно подтолкнул дочь к ели, ему очень хотелось, чтобы все женщины его большой семьи были счастливыми. Аннет было скривилась в гримасе отвращения, как передумала протестовать.

– Да, папа, – участливо прошептала она. Ирен была рада, и даже взяла девочку за руки, она сама устала от их многочисленных противостояний, казалось, что Рождество всех, наконец, примирило. Аннет обняла мачеху за шею, почувствовав запах ее омерзительных духов, с удовольствием окрутила вокруг пальчиков нить дорогого жемчуга, коим Ирен гордилась от всей души, и со всей силы отдернула руку. Надо ли говорить, что нить не выдержала, и пол окропился каскадам падающих перламутровых бусин, которые очень красиво блестели от света гирлянд. Сюзанночка застыла в восхищении, будто большие звезды окружали ее прелестные туфельки, а такое не часто увидишь! Ее глаза светились от восторга.

– Ой, прости, Ирен… – Аннет сложила ручки на груди и деланно всхлипнула.

– Ничего, – Ирен сама испугалась, я… Я надену другие, – Н.А. смотрела на Ирен во все глаза. Она видела, что внучка сделала это намерено, ей очень хотелось понять почему. Она чувствовала, что между Ирен и девочками что-то происходит, об этом ей шептало ее неспокойное сердце, так что было важно увидеть для чего. Реакция же Ирен ничего не дала ей понять, напротив, все выглядело так, что добрая мачеха и правду решила не придавать значения сущему пустяку, так внезапно случившемуся из-за неуклюжести падчерицы.

– Мама, вы поможете собрать бусы? – просто спросила Ирен. Я не хочу пропустить еще один танец.

– Конечно, дорогая, – величественно кивнула Н.А. – Заодно и платье переодень. Скоро съедутся гости, пора бы уже домашний наряд сменить на праздничный.

Ирен опешила. Она поняла. Наконец, поняла, что все вокруг больше походило на тщательно запланированный заговор, нежели за невинное происшествие от рук ребенка.

Аннет пожала плечами, давая понять, что бабушке виднее. Только у Сюзанночки больно сжалось сердечко, словно кто-то говорил ей, что последствий не избежать. Она даже осуждающе посмотрела на сестру. Аннет во всем виновата, это ее отношение так злит Ирен и заставляет ее быть такой суровой с ними.

– Хорошо, – Ирен многого стоило взять себя в руки, – Я переоденусь, и то, правда, маменька, этот наряд не такой праздничный. Подумала, что еще рано.

– Ну, дорогая, метель, конечно, добавила дороги нашим гостям, но оно же идет, – Н.А. многозначительно посмотрела на часы у камина. Еще и ель не наряжена, как следует. Конечно, она сама еще не надела вечернего туалета, но как можно было оставить Ирен без комментариев, судя по всему, она и правда решила встречать гостей в этом платье. Н.А. поморщилась, никак не удается привить ей вкусу, сплошное мучение с этой молодой девицей! Ирен прикупила себе новых нарядов по совету Н.А., но они ничем особо не отличались – все такое же пестрое, неприлично яркое и настолько дешевое по покрою и материалам, что Н.А. решила оставить невестку с советами по стилю. Будет время, займется всем лично.

Девушка гордо удалилась, под торжественный взгляд Н.А., бабушка же довольно подмигнула внучке, давая ей знак, что поддерживает, им многое стоило обсудить, но Н.А. и не представляла пока в полной мере, готова ли она к тому, что собиралась услышать.

Серж же был занят своими мыслями, так что даже не придал значения произошедшему, в этот вечер он ожидал гостей – чету Гилаевых, с которыми они дружили с покойной супругой. Он очень хотел познакомить их с молодой супругой, да и им не терпелось увидеть девочек.

Последние несколько лет они проводили в Швейцарии в виду учебы старшего сына, так что, когда Серж получил от них звонок, что они в их местах погостить на рождественское время, с большим удовольствием пригласил в гости. Н.А. направила приглашения Гавриловым и Паниным, а Ирен ожидала прихода Натали. Так что рождественский ужин обещал быть шумным и как никогда веселым.

Маменька Ирен сослалась на дурное самочувствие и осталась в своем городе, праздновать в одиночестве. Истинная же причина ее отказа посетить дом дочери была в другом, она не находила последние месяцы с дочерью взаимопонимания, так что решила не вмешиваться в ее жизнь и дать ей течь своим чередом. Ирен поначалу старалась забыть подробности их расставания и даже звонила маменьке, в подробностях расписывая ей отношения с детьми, но, к большому удивлению, поддержки своих поступков в ней не находила.

Напротив, наткнулась на ярое осуждение. С течением лет женщина пересмотрела методы воспитания и за многое себя винила, Ирен же доводило это до бешенства еще сильнее. Уж кому, но только не маменьке ее осуждать! Так что решение не получить приглашения приняла даже с облегчением.

Сюзанночка подбежала к сестре и толкнула Аннет, Аннет же решила не оставлять этот дурной жест без внимания. Она поймала Сюзанночку в комнате у кроватей и больно щелкнула по лбу. Она угрожающе погрозила.

– Никогда не толкай меня больше!

Сюзи наморщила лоб. Она пыталась говорить спокойно, но голосочек срывался на крик.

– Зачем ты это сделала, думаешь, она не поняла, что ты специально?

– А мне все равно, – серьезно произнесла Аннет. – Я не трусиха, как ты.

Сюзанночка сжала кулачки и была готова растерзать Аннет, но отдавала себе отчет, что в физической битве у нее шансов на победу практически нет. А в комнате никого из взрослых не присутствует.

– Ты всегда все портишь, всегда!

Аннет тяжело вздохнула, и отчего Сюзанночка всегда путается под ногами.

– И что же я порчу, это ты испортила весь мой шоколад. Кстати, спасибо, что напомнила, так что держись!

Она собралась было схватить сестру и надавать ей от души тумаков, как фраза, произнесенная Сюзанночкой, пригвоздила ее к полу.

– Ты виновата в том, что мама умерла! Она из-за тебя это сделала! Все плохое у нас случается только благодаря тебе!

Аннет хотела ответить, как вдруг поняла, что заплакала. Впервые с тех самых пор, как узнала дурные вести о матери.

– Вот и реви, точно, ты во всем виновата, ненавижу тебя! – зло прокричала Сюзанночка и выскочила из комнаты, хлопнув дверью.

Аннет не могла сдержать слез. Еще не хватало, чтобы Сюзи ее в этом обвиняла. Аннет отлично помнила последние минуты, которые видела мать еще при жизни. Та махала им из большого холодного окна больничной палаты, улыбаясь своими красивыми губами и ямочками на щеках. Будто они и правду скоро увидятся…

Но было в ее взгляде что-то такое странное, что в ту секунду Аннет поняла, что это последний раз, когда она видит маменьку живой. От того она и не удивилась, когда узнала о скоропостижной кончине… Сюзанночка заставила ее все это вспомнить. Те ужасные образы в голове, что одолевали накануне печальных новостей и то ужасное чувство, которым не могла ни с кем поделиться, чувство обреченности и неизбежности.

– Аня…

Ирен была ошеломлена. Она впервые застала Аннет в слезах.

– Уйди, не хочу говорить, и я специально порвала твои бусы! – девочка закричала так, что ее личико и шея покраснели. Ирен же и не собиралась как-то наказывать ее, напротив, она поняла, что-то серьезное произошло между сестрами, когда увидела, как Сюзанночка бежит в слезах вниз по лестнице.

– Нет, я …Я не ругаться пришла. Честно.

Аннет усмехнулась. Она не верила ее лживым речам. Но Ирен и не думала сдаваться, ей правда хотелось поддержать падчерицу. Да и сама она чувствовала себя неспокойно в ожидании гостей.

– Просто перестань плакать, умойся и давай будем встречать новый год и загадывать самые добрые желания? Ирен присела перед Аннет на корточки. Женщина переоделась – теперь на ней было короткое стальное платье из шелка, которое красиво струилось по полноватой фигуре и оголяло длинные прямые ноги, волосы Ирен украсила большим бантом, что делало ее похожей на Мальвину. Аннет даже перестала плакать, Ирен и правду была будто из сказки.

– Тебе нравится? – Ирен поднялась и покружилась на высоких каблучках.

Аннет не могла говорить, так что просто кивнула.

– И хорошо, теперь приведи в порядок себя и пошли вниз. Нечего нам сегодня слезы лить.

Аннет не стала думать над причинами столь положительного настроя со стороны мачехи, особенно в свете произошедшего, но чувствовала себя и правду с ней так спокойно, что едва не бросилась в объятия. Но вовремя себя сдержала.

– Иди, я спущусь позже. И прости за бусы.

Ирен радостно кивнула в ответ.

Глава 15

К вечеру гостиная была роскошна: в больших количествах в интерьере присутствовала органза и легкий тюль, всюду стояли пушистые еловые ветки в хрустале и с высоких потолков свисали съедобные фигурки ангелов из песочного теста, будто это была и не гостиная, а студия в преддверии съемок доброй рождественской сказки. Ирен украсила дом сушеными апельсинами, вымоченными в отваре меда и корицы, так что ароматы кружили голову и дополняли атмосферу нотками невидимого волшебства.

Лестницы были перевязаны толстыми золотыми нитями натуральной пряжи, будто из дорогой паутины. А к ним были приколоты крупные атласные банты зеленых и красных цветов, сами ступени украшали красные ковровые дорожки, придающие им такую величественность, будто ожидался прием при королевском дворе.

Рамы картин в коридорах были начищены до блеска и украшены гирляндами под хвою, на дверях же во все комнаты висели массивные венки с лесными шишками и засушенными васильками. Парадную дверь украшал венок почти во всю дверь, его Н.А. бережно хранила и держала в чехлах после празднеств, чтобы сохранить его опрятный вид.

Его делали на заказ лучшие местные мастера, и венок представлял собой поистине, чудо света, правда, не признанное официально – оловянные фигурки библейских персонажей рассказывали историю, столь трепетно чтимую поколениями добросердечных христиан на металлическом щите, венчали сие творение шишечки из стали и резные цветы памелы.

Большие окна в гостиной были чудно украшены детскими рисунками, исполненными при помощи дюжины тюбиков зубного порошка, он прекрасно ложился на стекла и приятно мерцал в гуще опустившихся сумерек.

Девочки несколько дней разрисовывали все окна в доме, подготавливая дом к приходу волшебства – причудливые снеговики, сани с дедом морозом и обитателями волшебного леса красовались в полный рост, будто на полотнах модных выставок, они подошли к занятию основательно, невзирая на внутренний ужас Н.А. о предстоящей уборке. Но даже она не решилась перечить их творческим порывам, в Рождество возможно все, и никаких запретов и стандартов быть не должно, разве что одному: всем быть счастливыми.

Н.А. чувствовала себя несносно, она весь вечер старалась скрыть собственные переживания, больше отвлекаясь на внешние детали и от того уделяла столько внимания членам семьи. Алексей Евгеньевич уехал к полудню по делам и заранее предупредил, что задержится по службе, на самом же деле, она прекрасно знала истинные причины его задерживании, что и послужило причиной столь несносного расположения духа. Н. А. никогда особо не переживала от ветреных похождений дражайшего супруга, пока лично не познакомилась с одной из обожаемых им зазноб, которая, к большой наглости, еще и подарила ему наследницу.

Так что, выдержанным молчанием на его сообщение о вынужденной задержке Н.А., по сути, благословила дражайшего супруга на роковой шаг, который, несомненно, не мог остаться без последствий. Алексей Евгеньевич, не услышавший в ответ на свое сообщения ничего, кроме величественного молчания, также осознал это в полной мере. И смиренно принял негодование супруги и будущие дни своих унижений как должное.

Само собой, из семьи он уходить и не собирался. Слушать же причин столь нелепых последствий его очередной интрижки Н.А. бы и не стала, так что самым верным решением в этой непростой ситуации было смиренно принимать все, что происходит. Как бы нелепо это на первый взгляд и не звучало. Они и не такое с Н.А. переживали.

– Бабушка, смотри! – Сюзанночка весело запрыгнула на большую кровать и принялась радостно скакать. У Н.А. сердце облилось кровью, маленькие лаковые башмачки оставляли глубокие норки на новом белоснежном покрывале. Но она не стала ругать внучку, а решила поддержать столь открытый порыв счастливого ребенка.

– Какая ты у меня красивая, моя хорошая! – восхищенно разглядывала Сюзанночку Н. А.

На девочке была кружевная белая кофточка с атласным черным бантом на шее и прелестная юбочка, сшитая из зеленой парчи с пышным подъюбником. Будто маленькая принцесса прибежала в ее одинокие покои. На поясе юбочки красовался широкий бант, который по центру венчала блестящая брошь.

Сюзанночка сама радовалась от наряда, правда, белоснежные гольфики постоянно спускались от того, что ножки были слишком худыми, но это не сильно волновало девочку. Юбочку и кофточку ей подарила бабушка Акулина, когда навещала их накануне, это был ее рождественский подарок.

Натали обещалась прийти пораньше и заплести ей косы, так что Сюзанночка находилась в предвкушении, правда, ее несколько заботило то, что она наговорила Аннет. Но Аннет уже не маленькая и должна понимать, что это неправда. Она это переживет, сама Аннет и не так ранила Сюзанночку своими гадкими словами, так что и поделом ей.

Н.А. пока не надела своего новогоднего платья и украшений, все было уже подготовлено и ожидало своего звездного часа. Она считала дурным тоном надевать платье заранее, сама же отправила Ирен переодеваться едва ли не за несколько часов до приезда гостей. Так что и ее мучили некоторые угрызения совести, особенно о то того, что весь день мысли были о том, чем она заслужила кару от своего драгоценного супруга в таком кощунственном исполнении. Может, и правда стоит быть с Ирен мягче, чтобы не накликать на себя еще большей беды. Ирен оказалась лиха на помине и заглянула в комнату.

– Дорогая, ты прелестна! – Н.А. сказала это так просто и искренне, что Ирен даже опешила. Такой комплимент от свекрови дорогого стоит. Девушка искренне улыбнулась в ответ и позвала Сюзанночку.

– Сюзи, Натали приехала, она тебе кое-что обещала, да?

Сюзанночка завопила во весь голос «Да, да, да!», и бросилась было в гостиную, как Ирен поймала ее в дверях и легко подняла на руки.

– Давай сначала приведем в порядок твой наряд и добавим ему опрятности, хорошо?

Н.А. благосклонно кивнула, в самом деле, юбочка съехала на бедра, и кофточка некрасиво топорщилась на поясе.

– Какая у тебя красивая юбочка, кисонька, – Ирен принялась заправлять кружевную тонкую ткань за резинку пояса, как вдруг вскрикнула и приложила палец к губам. Из него сочилась кровь.

– Это что, – испугалась Н.А. и бросилась за коробкой с перекисью. Сюзанночка же уже летела вниз по лестнице, встречать Натали, так что этой картины избежала, к большому облегчению бабушки.

Ирен была напугана, ее лицо побледнело, будто она собиралась потерять сознание. Н.А. было представила, как она падает на ее уже смятое ножками Сюзанночки покрывало, но смиренно вздохнула. Так тому и быть, значит. Все равно покрывалу предстоит стирка.

– Видимо, брошь от банта тебя уколола, дорогая. Надо бы ее снять, чтобы не дай Бог, не поранила ребёнка.

Н.А. уже собиралась спуститься в гостиную, чтобы отколоть опасный камень, как Ирен ее остановила. Ее губы тряслись и руки тоже. Она протянула Н.А. большую ржавую булаву.

У Н.А. потемнело в глазах и закололо сердце. Она не раз видела такие вещицы в руках бродячих цыган, кои любили блудить по их угодьям по осени, предлагая купить всякие цветастые платки и сувениры, а также завлекая «позолотить ручку». У нее случился разговор на повышенных тонах с одной из цыганок, которая бесцеремонным образом лишила ее нескольких украшений.

Н.А. правда, сама отдала их, находившись под воздействием «дурного глаза». Так что, когда дурман закончился, не преминула высказать цыганской женщине все, что думает о ней. Тогда же цыганка и коснулась ее груди, отколола платок и протянула ржавую булаву со словами, что золото он взяла, дабы снять порчу с семьи и дома, и данная булава тому доказательство.

Н.А. лишилась дара речи от того, что сама лично прикалывала к жакету батистовый платок небольшой булавкой еще с утра. Только утром она была блестящей и новенькой, а теперь же ржавой и старой, будто и правду на ней осели какие-то колдовские чары. Тогда же она передумала продолжать ругать цыганку, а отблагодарила ее еще и некоторой едой, которую завернула в дорогу. На том они и расстались. Надо ли говорить, что Н.А. чувствовала сейчас.

– Убери это, унеси сейчас же! – распорядилась Н.А.

Ирен послушно кивнула, и направилась было из комнаты, как Н.А. передумала.

– Стой, – женщина вернула себе возможность трезво мыслить после перенесенного потрясения. – Надо понять, откуда она.

Ирен пыталась говорить очень аккуратно, в ее глаза стоял неподдельный испуг.

– У меня есть подозрения, но вы мне все равно, не поверите.

Н.А. тяжело вздохнула.

– Акулина… – тихо произнесла она, качая головой.

Когда Акулина накануне приходила с поздравлениями, атмосфера их встречи была и правду нервозной, мать покойной супруги Сержа совсем не удосужилась следить за словами и вновь подняла деликатную тему.

«Я прокляну тебя, если не получу согласия», – сказала она Н.А. перед уходом. – Место нашла, все нашла, сама же все и организую, только заставь Сержа подписать эти чертовы бумаги!»

Н.А. тогда кивнула в ответ, конечно, перехоронить тело это не от Бога, но Акулина мать и пускай, если так сильно ее все это мучит. При разговоре присутствовала и Ирен. Та история с куклой уже забылась, и никто ее не поднимал, сошлись в итоге на том, что кто-то из местных подкинул в знак искренней нелюбви и зависти.

– Но мы договорились… – Н.А. никак не хотела в это верить.

– Мы никогда не знаем, что у чужого в голове. – покачала головой Ирен.

– Ладно, выпей спирту, чтоб столбняк ненароком не хватил, – Н.А. поджала губы и указала на палец Ирен. – Эту вещь же закопай подальше от дома, и больше ни слова.

Ирен облегченно вздохнула, слава Богу, Н.А. поверила на этот раз. Больше Акулину на порог не пустят, так что год заканчивается как нельзя хорошо.

Аннет стояла в дверях и все слышала, она едва не закричала от негодования, Ирен все подстроила! Никогда бы Акулина не сделала такой страшной вещи, уж ей это было известно, как никому другому. Тогда история с куклой хуже всего закончилась именно для Аннет. Ирен с неделю отказывалась говорить с Сержем и даже грозилась ему вернуться к маменьке и бросить все, чем довела папеньку едва ли не до умалишательства.

Решение Серж нашел простое и ясное как белый день, он попросил Аннет поговорить с мачехой и образумить ее. Он знал, что Аннет Ирен послушает, девочка меньше всех любила ее и от того ее слова были бы восприняты искренне и подействуют должным образом.

Так и случилось, Аннет сделала, как упросил ее папенька, и передала Ирен письмо, добавив фразу, что и ей все это не нравится и пора бы им помириться. Казалось, что девушка, будто этого и ждала, уже через пару часов мир в семье был восстановлен, на радость Сержа, однако, он не прошел бесследно для нее самой. Она ненавидела себя за то, что заставила себя лгать, пусть и во имя добрых поступков. Теперь же ей вспомнилось все в мелочах, и от того было так неприятно на душе, будто она чем-то перепачкалась настолько едким, что понадобиться много времени, чтобы очиститься.

– Смотрите! – Сюзанночка победно вбежала в комнату, гордая своей новой прической – Натали заплела ей две косы, украсив волосенки девочки яркими бантами, от того ее головка была прехорошенькой.

– Дорогая, переодень юбочку, ты заляпалась, – тихо произнесла Н.А. в ответ на что Сюзанночка покорно кивнула, ее прическа занимала больше всего на свете, пусть Аннет завидует. Аннет же сдержанно поприветствовала появившуюся на пороге Натали и вернулась в комнату. Ей надо было разобраться с мыслями.

Натали было, остановила девочку, чтобы украсить волосы и ей пока еще было достаточно времени до начала торжественного ужина, однако, передумала, встретив холодность и отчужденность в ее взгляде. Что-то происходило, но что именно Натали никак не могла понять. Обязательно после расспросит Ирен, она точно в курсе, что с ее старшей падчерицей.

Девушка легко подлетела к Н.А. и обняла ее со всеми чувствами, на которые была способна. На ней было длинное полупрозрачное платье, красиво открывающее тончайшими кружевами зону декольте и часть рук глубокими вырезами на шифоне. Голубой был очень к лицу Натали, кисти рук украшали кружевные перчатки такого же оттенка, а ножки были обуты в маленькие туфельки совсем без каблучков, от того девушка казалась маленькой феей.

Она нравилась Н.А., пару раз та даже отогнала от себя мысль, что Сержу можно было и повременить пару лет и дождаться, пока более подходящая ему невеста не подрастет до приличного возраста.

– Ваши гости приехали, – радостно сообщила Натали. – Серж с ним в гостиной, просили позвать Вас.

Н.А. засуетилась, что ж, пора и ей облачиться в праздничные туалеты. А с Акулиной она еще разберется, как следует, это уже ни в какие рамки не вписывается. Детей трогать нельзя, она хватила лишнего и поплатится.