Текст книги "Пустой горизонт. Роман"

Глава 23

Н.А. находилась в более чем грустных чувствах. Сердечные боли не на шутку беспокоили ее, так что она добровольно сдалась уговорам Сержа и супруга уехать в «ссылку». Так она назвала самый лучший санаторий страны, путевки в который простым смертным были не по карману. Она собрала все свои наряды, несчетное количество туфель, и, конечно, не забыла шиньоны. Без которых поход на процедуры представлялся ей неподобающим статусу и представлялся вопиющим падением в собственных же глазах.

Серж не стал уговаривать маменьку оставить какие-то из вещей в доме, увидев огромные саквояжи и сумки, подготовленные в дорогу. Признаться, он не понимал для чего ей все это на лечении, но раз уж она так решила, согласился оставить все как есть. Н.А. в жизни не проводила и часа в одиночестве, так что ее душевные муки можно было понять. Он лично сопроводил маменьку в санаторий и устроил в лучших комнатах.

Н.А. тяжело вздыхала и едва не пустила слезу, прощаясь с любимым сыном. Она чувствовала себя брошенной на произвол злой судьбы, но старалась не гневить Господа дурными настроениями и мыслями. Благодарно принимая посланные на ее долю испытания.

Первым делом на высокую тумбу у кровати она бережно положила молитвенник и распятие. Признаться, интерьер облегчил тяжесть на сердце и в думах: комнаты и правду была чудесно устроена. Белоснежные чистейшие занавеси открывали потрясающий вид на горы, а на миниатюрном балкончике был устроен кофейный столик с креслицами. Его Н. А. облюбовала сразу, нет ничего лучше чашки хорошего чаю и природы вокруг, она с наслаждением отдавалась объятиям свежего воздуха, немного даже острого на вкус, о чего первые дни у нее кружилась голова. Но после смиренно свыклась и уже подумать не могла, что когда-то могла с наслаждением дышать чем-то другим.

Плюсы в сложившейся ситуации находились один за другим. Конечно, она много печалилась от того, что внуки живут, Бог знает где, однако, отсутствие привычных дел и занятости вдруг открыли для нее новый мир. В котором можно было уделить время только себе и подумать, наконец, над тем, что долгое время откладывалось.

Она начала записывать тонкости своих кулинарных умений, отдыхая на любимом балкончике и старательным почерком открывала на бумаге секреты, коих было ни сыскать, ни в одной из знаменитых поваренных книг. И, к своему изумлению, даже нашла благодарных слушательниц в лице местных поварих, после пары уроков нравоучений, от коих не удержалась по представленным обстоятельствам.

Омлет в таком виде, в коем он перед ней предстал на одном из завтраков так сильно взволновал Н.А., что она сочла личным долгом прогуляться к кухне и рассказать поварам как должно его готовить. Она даже преподала урок, как добиться пышной шапки при взбивании белков, а их следовало непременно отделить от желтков, взбить отдельно, и только после аккуратно смешать уже на раскаленной сковороде. Туда же следовало срочно добавить тонкой струйкой подогретое молоко.

Естественно все это продемонстрировать Н.А. не преминула лично, накинув поверх своего прекрасного платья из джерси накрахмаленный фартук. Персонал, было, испугался при виде миниатюрной женщины с пышной прической и дорогими крашениями, однако, устроила давление на их привычное мировоззрение она так естественно и непринужденно, что они сдались. Казалось, будто Н.А. явилась им из какого-то другого мира.

Так что, с течением времени, она вполне заслуженно получила статус местной звезды и бесплатный пропуск на санаторскую кухню, что ее несказанно радовало. Она очень любила нравоучать, но таким образом, что это больше походило на доброе наставничество. И к большой радости поселенцев санатория на период нахождения в нем Н.А., качество кушаний заметно улучшилось, как и их внешний вид.

Лешенька с Любовью старались навещать маменьку с гостинцами и излюбленными ее кушаньями как можно чаще, коих было не достать в ее теперешнем месте проживании. В виду того, что эти кушанья никак нельзя было отнести к полезному питанию. А полезное питание было одним из условий ее выздоровления, так что ни за какие деньги подобных деликатесов у местных было не купить. Н.А., без какого-либо зазрения совести припрятывала в своих номерах тушки жирных сочных балыков из толстолобиков и банки со свежевшей черной икрой. И с наслаждением предавалась чревоугодию вовремя, отведенного для отдыха и сна.

Однажды, правда, едва не случился скандал, после того как одна из горничных обнаружила на кофейном столике открытую банку черной икры. Ее Н. А. непозволительно забыла, отвлеченная телефонным звонком от супруга. Алексей Евгеньевич звонил ей каждое утро и вечер, и, было рвался купить путевку и себе, чтобы больше времени проводить Н.А., однако, она настояла не делать этого. Дом негоже было бросать в одиночестве, да и ей начало нравится на лечении одной.

Так что когда довольная Н.А. вернулась в номер, то обнаружила в нем главного смотрителя за санаторием, поджидавшего с неприятным разговором. Он был не из тех людей, что с радостью наживался на представившихся возможностях. Не то, чтобы Денис Павлович отличался «честной рукой», часто ему приходилось принимать щедрые подношения, если кому из постояльцев требовались особые условия размещения. Но здесь у него были жесткие правила. Подношения касались лишь условий размещения, строгие правила же нахождения нарушать было нельзя без каких-либо компромиссов. Так что, получив обращение от сотрудницы о том, что в одном из номеров найден запрещенный продукт, Денис Павлович в гневном расположении духа бросился делать выговор, а то и вовсе держал в мыслях поступить строже. Для начала следовало увидеть того, кто позволил себе подобные грубые нарушения, чтобы сообразить на месте, подходяще ли это будет выглядеть. Все же осторожность была необходима, люди разных статусов и должностей проводили время в санатории. Он же являлся наемный сотрудником, так что промашек делать было нельзя.

– Денис Павлович, доброго вечера!

Н.А. поправила шиньон и притянула ему пухлую ручку для поцелуя. Мужчина, признаться, чувствовал себя хуже некуда. Куда-то делась его решимость поставить точку и отчего то слова, что заготовил, заранее, никак не хотели выходить в свет. Он запомнил Третьякову сразу, в день ее приезда. Чем-то эта женщина его пугала, пугала настолько, что ощущал себя перед ней трепетным агнцем.

Н. А. Обратила внимание на странное состояние мужчины. Она недовольно поджала губки и подняла вверх брови.

– Что-то вы мне не нравитесь, почаще бы сами прогуливались, дорогой мой.

Она радостно пропорхнула на балкончик, и оттуда последовали ее тирады восхищения.

– Что за вид, что за воздух, век вас не забудем!

Денис Павлович устало опустил глаза в пол и понял, что оказался не в подходящей компании с тем, чтобы высказать все, что накопилось. Он виновато огляделся и тихо капитулировал, решив, что Н.А. сделает выводы сама.

Н.А. же на самом деле сделала выводы. Правда, совершенно иные, в своем окружении она открыла значительное количество полезных связей, так что с самого утра на процедурах и до позднего ужина начала заниматься тем, что пускала в ход скромное обаяние и заводила хорошие знакомства. Со временем ее знаменитый блокнот пополнился впечатляющим количество контактов. Там же она познакомилась и с Лизаветой Петровной, владелицей несметного количества недвижимости, которая предложила Н.А. изумительную, на ее взгляд, сделку.

В итоге недолгих уговоров и пары красочных историй Н.А. прикупила небольшой летний домик в полезных местах. По сплетням, сам Пушкин писал там свои некоторые произведения, да и женщина давно задумывалась об укромном уголке, где могла бы проводить время для пользы для здоровья и наслаждаться тишиной природы. Вдали от суеты и светского обществу. Конечно, Н.А. больше всего на свете любила находиться в центре внимания, однако, состояние ее здоровья будто давало ей знак, что самое время задуматься о себе и больше участия принимать в заботе о собственном здоровье.

Домик Лизавета Петровна показала Н.А. по снимкам, в разных ракурсах, так что он сразу пришелся по вкусу Н.А. он и правда был прехорошеньким – с небольшой верандой, оснащенный вместительной кладовой, парой комнат и чуланом. В большом и чистом дворике находились собственный амбар, место для поленницы, обустроенный вместительный курятник и сарайчик.

Больше всего восторгов у Н.А. вызвала большая русская печь, устроенная посреди главной комнаты. Ей давно хотелось иметь такую, однако, все не доводилось заняться этим в особняке. Там все было более благородно и предпочтения отдавались современным предметам интерьеру и техники. Этот же домик сразу взял своей простотой и добродушностью. Он находился в окружении лесов, так что никаких признаков цивилизации рядом можно было и не искать.

Сельский магазинчик с продуктами, по словам Лизаветы Петровны, находился в нескольких десятках километров, там же была церквушка, собственно, на этом места для «выхода» заканчивались. Воду доставали из родника, рядом же обосновалась речка, полная рыбы, так что местечко – это можно было назвать экологическим раем. И оно как нельзя подходило для летних месяцев.

Н.А. стала чувствовать себя заметно лучше, как только заполучила купчую на домик. Она и не представляла, какой верный шаг предприняла. Много преждевременный, но очень необходимый. Так выяснилось некоторое время спустя…

Глава 24

Алексей Евгеньевич очень несвоевременно получил отказ от службы и еще более несвоевременно вскрылось неприятное известие об имении. Как выяснилось, закладная на дом едва покрывала его содержание, так что Третьяковы фактически остались без свободных финансовых средств. Коих им требовалось немало для «повседневной жизни».

Гордость не позволила ему учинить в офисе скандал и потребовать возмещения моральных средств, либо, воспользоваться связями и постараться организовать себе приятный финансовый бонус. Алексей Евгеньевич был честнейшей души человеком и в жизни не брал лишнего, жестко пресекая любые намеки на нечестные пути к увеличению финансовой прибыли у подчиненных.

Именно это и стало камнем преткновения с новым руководством. Отказавшись подписывать ценные для фирмы документы, он тем самым вынес приговор к увольнению. Правда, не взирая на душевной состояние и страх за будущее любимых людей он не чувствовал себя виноватым, напротив, знал, что поступил честно и правильно. Только вот легче от сего осознания со временем не стало.

Бедный Алексей Евгеньевич, едва не убитый новостями, провел почти неделю в погребе, пытаясь хоть как-то успокоить расшатавшиеся нервы. Ключ он нашел в секретере супруги, припрятанный под ворохом кружевных комбинаций. Он не стал беспокоить новостями ни Н.А., ни сыновей, испытывая горький стыд и чувство вины. Серж уехал навестить детей к Ирен, Лешенька же с семейством отдыхали на морском берегу. Так что, никто кроме Н.А. большого значения отсутствию и папеньки не придал.

Н.А. же не на шутку растревожило отсутствие звонков от супруга столь длительное время, к тому же, не терпелось поделиться новостью о летнем домике. Так хотелось уже увидеть и обустроить его как следует! Так что, в это прекрасное утро, Н.А. набралась решимости и распорядилась вызвать машину.

Денис Павлович, было, собрался напомнить, что срок лечения еще не окончен, но увидев суровый взгляд и поднятые домиком ровные брови, лишь что-то проблеял о том, что заметное улучшение в здоровье вполне является показателем для скорой выписки домой. На том и решили. Н.А. расцеловалась с постояльцами, ставшими для нее добрыми друзьями, обменялась приятными пожеланиями и решительно села в машину.

Надо признать, что в голове рисовались всяческие картинки, одни она беспощадно отгоняла, в других едва могла сдержать себя, чтобы не раствориться в порывах слепой ревности и отчаяния.

По дороге она старалась не думать ни о чем, но коленки неприятно дрожали, а сердце подсказывало, что случилось что-то крайне нехорошее. Обложка затертого молитвенника пропотела насквозь от того, как сильно она прижимала его к груди.

Подъехав к дому, Н.А. облегченно вздохнула, приметив за портьерами горящие в главной зале люстры. Так что, оставив саквояжи у ворот, быстро бросилась в дом. От ее цепкого взгляда не ускользнули появившиеся позорные островки с травой в палисаднике и облупившаяся краска на садовых скамьях. Будто присмотр дома был заброшен и никого не касался все время ее вынужденного отсутствия. Дорожка была неприятно покрыта горами мусора и сухой травы, налетевшей из палисадника.

Входная дверь была не заперта, медный колокольчик тускло брякнул в знак приветствия, когда Н.А. робко толкнула ее. Она не могла решить, как ей поступить этой ситуации. В голову полезли страшные мысли, не запертая дверь могла явиться знаком чему угодно! Женщина немного помешкала, затем решительно огляделась и схватила с клумбы металлическую лопатку, одному Богу известно, что могло ее поджидать в доме. Так что, перекрестившись, она вошла в прихожую.

На полках для обуви и вешалках для шляп осела неприятная пыль, по паркету были видны следы грязных ботинок, будто полк солдат бесцеремонно расхаживал в обуви, совершенно не занимаясь вопросами чистоты и уюту.

При входе в главную залу Н.А. заприметила много пустых бутылей от малиновки, ровной батареей выстроенных у стены. Ее сердце неприятно сжалось, а мозг отказывался более находиться в столь нервном напряжении и требовал незамедлительных ответов. Так что она перешагнула через бутыли и оказалась в гостиной.

Одинокий камин, перемазанный сажей, будто ребенок шоколадом, мрачно на нее глядел, а большие белые часы над ним встали. От того вокруг была такая давящая тишина, что заложило уши. Это уж точно не к добру. Если в доме встают часы, жди больших и неприятных перемен.

Н. А. Бросила лопатку на паркет, когда увидела на одной из соф своего дражайшего супруга. Он был очень бледен и изрядно похудел – домашний костюм висел на нем, будто на скелете и, судя по внешнему виду, был давно не стиран. Она без слов поняла, что произошло нечто ужасное, но решила повременить с расспросами и лишь бережно обняла супруга.

– Душа моя, – Алексей Евгеньевич грустно улыбнулся, как почувствовал знакомый аромат терпких духов и ощутил теплые ручки на своей шее.

Он расцеловал любимые ладошки и будто ребенок прильнул к ним небритыми щеками. Глаза закрылись от усталости, и он уснул. Н.А. бережно переложила голову супруга на думочку и принялась разбирать бумаги на столике. Ее лицо мрачнело с каждой секундой, пока сердце не смогло могло сдерживаться, тогда Н.А. дала волю слезам. Ей представлялось, будто она попала в собственный ночной кошмар, однако, ощущения усугублялись тем, что на кошмар это не походило. Суровая реальность больно ранила Н.А. случилось то, чего она опасалась более всего на свете.

Последние годы за финансами особо никто не следил, папенькины угодья с разведением поросят и курей для фермерских нужд они распродали за ненадобностью. К тому же, финансы требовались на устроение будущего детей и внуков – проекты Лешеньки, поездки Сержа, обучение внуков стоили многих денег.

Свадьба и новые автомобили съели очень много финансов с баланса, коей не пополнялся за текущий год. Н.А. и представить себе не могла, что однажды окажется в такой ситуации. Уведомление об отстранении со службы жгло ей кожу. Она брезгливо отбросила ненавистную бумагу и выпила целую рюмку успокоительного. После решительно набрала номера сыновей. Требуется семейный совет.

А пока она не собирается сидеть, сложа руки, если и принимать проблемы и беды, то с блеском. Так что Н.А. решительно переобула ножки в тапочки, надела поверх своего красивого шифонового платья накрахмаленный фартук, вооружилась ведром и тряпкой и принялась прибираться.

Она не могла остановиться несколько часов, так мозг был отвлечён и не ранил ее мыслями о будущем, и горькими думами.

Уже к вечеру она с удовольствием огляделась – все вокруг сияло и величественно красовалось, как и в былые времена. Только что-то поменялось в общей атмосфере дома, сердце трепетало и старалось держаться, но Н.А. знала, что видит все это великолепие в таком убранстве последний раз…

Алексей Евгеньевич к тому времени выспался и решил привести себя в порядок. Ему стало совестно, как увидел супругу, ползающую на четвереньках по лестнице и натирающей мраморные ступени. Все уже представлялось не таким страшным и безнадежным, супруга приехала, она почувствовала неладное, так что рука родного человека рядом – как раз то, что было необходимо.

А выход он найдет, в конце концов, в свое время начинал с самых низов. С такими мыслями он с удовольствием принял душистую ванную с травами чабреца и ромашки, и переоделся в чистую одежду. Алексей Евгеньевич сам оторопел от своего виду из золоченного зеркала, когда сбрил бороду и тщательно причесался – на него смотрел пожилой осунувшийся мужчина с таким колючим взглядом, что стало не по себе. Тревожные мысли, было, вновь вернулись и расселись на прежних местах сознания, как в ванную заглянула Н.А.

Она была переодета в домашний уютный халат и распустила волосы, редкие моменты, когда можно было увидеть ее без шиньона. Они заметно отросли в санатории, так что, тоненькие, будто пушинки, волосы, очень красиво обрамляли ее плечи. Алексей Евгеньевич едва не прослезился, такой родной она ему показалась в эти секунды. И ни слова, которое говорило бы о том, что она в гневе, это было на самом деле бесценно… Н.А. же и правда внутренне негодовала, но не от своего дражайшего супруга, а от возникшей ситуации. Семья же, по ее разумению, для того и существовала, чтобы всегда и при любых обстоятельствах держаться вместе. Иначе что это за семья? Так, сборище людей. Она вздернула свой маленький носик, подставила щеку для поцелуя и спокойно произнесла:

– Дорогой, ужинать. Я запекла репу с кроликом, давно пора тебе поесть по-человечески, совсем себя запустил, негодник!

По окончании фразы она легонько стукнула его по плечу, они весело рассмеялись и утопили друг друга в крепких объятиях. На самом деле, и не такие времена были в их совместной жизни. Конечно, будущее пугало, но они вместе, а значит, и эти времена переживут.

Глава 25

Серж находился в расстроенных чувствах, когда получил от маменьки тревожный звонок. Она не стала вдаваться в объяснения по телефону лишь с придыханием сообщила, что ему необходимо срочно явиться в имение для решения важных семейных дел без каких-либо препирательств и обсуждений. Он устало отложил трубку и обхватил голову руками. Н.А. заверила его, что и с ней, и с папенькой все в порядке, однако, звучание голоса наполнило его сильнейшей тревогой. Правда, сил что-то решать сию же секунду не было.

Звонок Аннет не на шутку растревожил Сержа, так что несколько часов назад он прилетел в дом Таи. Ирен, признаться, удивилась столь скорому визиту супруга и даже собиралась было устроить скандал от того, что не получила предварительных уведомлений, но сдержалась. Выражение лица Сержа не предвещало ничего хорошего. Кода он постучал в двери, то сам еще только не представлял, о чем будет объясняться с Ирен и что именно произошло у нее с девочками. Он все пытался не вспоминать жесткого разговора с Софьей, но получалось плохо. Интуиция подсказывала, будто он упустил что-то крайне важное.

Ирен открыла двери в голубом ситцевом платье, расшитым вручную, ее волосы были заплетены в косы, что делало ее столь юной и прехорошенькой, что все дурные мысли разом отступили. Серж застыл в восторге и с удовольствием обнял молодую супругу. Ирен, признаться, была удивлена и испуганна одновременно.

Ее одолевали дурные предчувствия еще накануне, однако, она никак не связывала их с Сержем. К тому же, он был из тех мужчин, что отличались сильной порядочностью и о подобных незапланированных визитах без предупреждения она не могла и думать. Выражение же его уставшего лица говорило о том, что визит связан не просто с обуявшей его скукой по семье. Что-то случилось.

Страх, было захвативший молодую женщину, быстро оттаял, как только она принялась обдумывать основные причины. С падчерицами у нее не складывалось ни плохих, ни хороших отношений. На фактически не видела детей за минувший месяц, много времени уделяя Натали и увеселительным прогулкам с ней. Тая же особо ничего плохого не рассказывала, дети, можно сказать, были с ней в свободное от работы время. Днями же они пропадали на свежем воздухе.

Так что, мысли о том, что девочки могли донести нее нелицеприятные подробности сначала сильно напугали Ирен. Но после, вспомнив, что они не уведомляли ни отца, ни бабушку и о более дурных вещах, что она с ними творила, привели к светлому облегчению.

Про Валентина Серж тоже не мог узнать никаким образом, даже если вдруг и рассказал кто-то из соседей завистниц, она легко все объяснит. Что ничего дурного не делала, а лишь занималась устроением личной жизни Натали. И тому было отличное подтверждение в виде прекрасного кольца, с коим девушка вернулась к родителям.

Так что единственная версия, что осталась в ее голове за основную, была связана с Н. А. У Ирен даже защемило сердце, стоило подумать о ней. Неужели?

– Что-то с маменькой? – тихо прошептала она.

К ее облегчению Серж отрицательно покачал головой. Он был рад увидеть супругу после столь длительна разлуки в почти все лето. От нее пахло приятными цветочными ароматами, а от объятий, будто все дурное снялось, само собой. Правда, некая тяжесть на душе все же осталась, впереди их ждал разговор.

– Папенька!!! – сонная Сюзанночка в старой растянутой пижаме протопала по липкому линолеуму босыми ножками и бросилась на руки к Сержу. Девочка принялась неистово целовать папеньку. Вот это сюрприз! Самый лучший на свете, папа приехал и заберет их назад к бабушке, Аннет не обманула, она обещала, что он приедет на днях! Не такая уж она и поганка.

Серж с большим удовольствием расцеловал дочурку, она заметно прибавила в росте, правда, все оставалась такой же худенькой. Будто бы дюймовочка. Ее большие голубые глазки сияли от восторга и предвкушения. Как только радость от встречи успокоилась, девочка вспомнила про подарки. Конечно, Серж об это подумал, он привез целую сумку новых вещей и игрушек для своих дорогих детей.

– Что на ней? – Cерж изумленно осматривал ночной костюм дочери – будто бы он был сшит целое столетие назад, такой потертый и линявший был у него вид.

Ирен тяжело вздохнула и обняла девочку за шею.

– Это пижама, пришлось достать свои старые вещи. В ней спала я, так что это даже хорошо, – весело рассмеялась Ирен. – Так мы с Сюзи только ближе, да, мой хороший?

Сюзанночка вздрогнула с некоторым недоверием посмотрев на Ирен, что не ускользнуло от внимания Сержа. Такие обращения со стороны мачехи, как правило, не сулили ничего хорошего.

– Я так не думаю, – серьезно произнес Серж.

Сюзанночка испуганно посмотрела на папеньку, он был очень серьезным, таким серьёзным с Ирен она не видела его никогда. Ирен тоже не понравился тон супруга, будто он собирался за что-то ее наказать. Губы предательски скривились, так что девушке пришлось с силой сжать кулаки, чтобы не расплакаться.

– Сюзи, бери сумку и неси в комнату, передай Аннет, что я тут.

Серж погладил дочку по белокурой головке и с большим удовольствием расцеловал в щечки.

Ирен находилось несколько секунд в смятении, не зная, куда деть руки, как решила действовать по знакомому ей пути – радостно прильнула к супругу и принялась покрывать его лицо поцелуями. Однако, через минуту отстранилась, не почувствовав должной ответной реакции. Серж был холоден и это ей очень не нравилось.

– Что случилось, почему ты такой? – обиженно спросила она.

– Нам надо кое-что обсудить. Серж разулся и пришёл в кухню.

Мужчина едва не ахнул, его поразила величина комнаты, будто малюсенькая каморка. Стены и полы были до того старыми и обшарпанными, что ему защемило сердце. И отчего то стало стыдно, будто он добровольно сослал детей в какое-то страшное место. Совершенно им неподходящее.

Отчего-то вдруг почувствовал, что это не тот дом, где живет много любви и заботы. Все было чужим и равнодушным. Он мог судить о доме Таи лишь по рассказам Ирен, но и в мыслях не представлялось, как далеки были ее рассказы от действительного состояния дел.

Ирен принялась хлопотать, доставая из холодильника остатки ужина, чтобы подогреть Сержу.

– Не надо, оставь – он остановил ее за руку и внимательно посмотрел в глаза. Однако, как ни старался, не увидел ничего дурного. Это была все та же Ирен. Его Ирен. Молодая, красивая и очень добрая. Девушка расплакалась.

– Ты меня больше не любишь?

Серж устало вздохнул и опустился на табурет.

В кухню вбежала сонная Аннет. У нее заметно отросли волосы и доставали почти до талии, такие же блестящие и красивые как у покойной супруги. Серж нервно дернулся и бросился обнимать дочь.

– Папа, папа, скажи, что это все мне! – Сюзанночка с кряхтениями втащила в кухню его дорожную сумку. Они успели поспорить с сестрой кому, что привез папенька. Серж с облегчением увидел, что она надела носочки.

– Сюзи, тише, разбудишь нашего малыша, – Ирен ласково погладила девочку по щечкам и проскользнула в спальную проверить как мальчик.

Аннет проводила ее неприятным взглядом, скривила свои маленькие губки и доверительно пошептала:

– Не верь ей. Ни одному слову!

Серж с удовольствием привлек дочь к себе и обнял. Вдруг снова почувствовал неприятное ощущение безнадежности. Ноги девочки были все в царапинах, колени прикрывала объемная не по размеру ночная сорочка. Он поправил подол и весело произнес.

– Я прикупил вам новых нарядов, так что, разбирайте.

Аннет с удовольствием присоединилась к сестре, и они принялись копошиться в сумке, в ней и правда была куча всего – Серж набрал детям вещей в одной из своих заграничных поездок. Если бы только знал, что все так плохо на самом деле, прикупил бы еще. Хотя, есть время все исправить поутру. Ирен видимо приходилось тяжело содержать дом и обеспечивать им достойное питание и время провождение, раз она вынуждена одевать детей в свою старую одежду. Это они обязательно обсудят. Для его детей все должно быть только самым лучшим.

Ирен вернулась с распушенными волосами, и подкрашенными губами. Ее глаза сияли от радости. Так она чувствовала себя увереннее. И, увидев, как расширились зрачки Сержа, поняла, что сделала очень правильно.

Серж аккуратно взял Аннет за ручку, посадил к себе на колени Сюзанночку и указал Ирен рукой на табурет.

– Садись, нам всем надо поговорить.

Ирен решила, что ослышалась. Только теперь она поняла, что стала жертвой детского заговора, и что это дети позвонили Сержу и рассказали ему, что-то ужасное о ней. Раз он здесь так поздно и без предварительного звонка.

Девушка изменилась в лице и смиренно присела. Аннет старалась на нее не смотреть, ей было обидно и неприятно.

Серж же решил развеять неприятную ситуацию по-своему.

– Дорогие мои девочки, я очень хочу, чтобы вы были дружными!

Ирен и правда почувствовала себя маленькой девочкой и стыдливо кивнула. Ее щеки покраснели, а нос стал неприятного розового цвета. Серж испугался, что она вновь заплачет. И, посему решил лишних пауз не допускать.

– Я понимаю, что вам всем тяжело, но это первая поездка, которая позволила вам узнать друг друга лучше. Я и не думал, что все так плохо… Аннет?

Аннет тоже едва не плакала. Она гневно сжала губы и сцепила пальцы рук, чтобы не расплакаться. И зачем ей присутствовать при этом разговоре, это дела взрослых, вот пусть они сами и решают детские проблемы. Но девочка отдавала себе отчет, что лучшего шанса рассказать обо всем ей больше не представиться. Она тяжело вздохнула и решила рассказать обо всем.

– Папа, ты должен нас отсюда забрать немедленно. Ей совсем нет до нас дела, понимаешь?

Сюзанночка была напугана больше остальных, она не любила, когда кто-то ссорился и всеми силами старалась не допускать неприятных моментов. Правда, сейчас целиком была на стороне сестры. Ей и правда хотелось вернуться к дедушке и бабушке. Правда, лето они провели более чем весело, каких приключений у нее не было никогда в жизни!

Ирен поняла, что эта секунда может разрушить всю ее жизнь, поэтому приняла решение действовать быстро. Бог его знает, что сейчас на уме у Аннет, Серж был на стороне детей. Она поднялась и бросилась в комнату, появившись в узком коридоре через несколько минут с сумкой. Сумка была пуста, она не могла сообразить в путавшихся мыслях пока толком план, который собиралась реализовать, но чувствовала, что действует крайне правильно. Девушка гордо выпрямилась и старалась говорить спокойно.

– Я не хочу больше быть врагом в своей же семье, не знаю, что они тебе рассказывали, но у меня больше нет сил! Ты не представляешь, как мне с ними тяжело!

Ирен вышла в темный двор и грустно посмотрела на желтую круглую луну. Ей и правда уже ничего не хотелось, Серж поверит им, раз он здесь, Бог знает, о чем они будут ему рассказывать. Она успела успокоиться и в самом деле, уже знала, что скажет ему, ожидая, как он выбежит за ней вслед как всегда делал. Однако, к изумлению Ирен, супруг остался с дочерями.

Объяснения пришлось приносить ей, когда она вернулась в дом. Идти на ночь, куда глаза глядят, выглядело сомнительным удовольствием, так что Ирен пришлось пересилить себя и вернуться. Пока не вернулась маменька. Она точно бы поддержала Сержа. Ирен расплакалась уже по-настоящему, и почему нет в этом мире никого, кто понимал бы ее без слов и поддерживал так, будто она самый дорогой для кого-то человек.

По возвращении ее ожидал неприятный разговор, однако, не настолько неприятный, как ей предполагалось. Аннет не стала рассказывать всех подробностей, от того, что испугалась за папеньку. Серж сидел красный от участившегося пульса, от того она снова решила его поберечь.

Ирен оценила сей момент, однако, бесследно он не прошел ни для кого. После Ирен перестала скрывать свои недовольства детскими шалостями, и принялась за воспитание, не таясь и не выбирая «подходящих» времен, дети же, в свою очередь, нашли в себе силы игнорировать ее требования. Но все случилось лишь к лучшему – больше никому не было надобности притворяться большой и дружной семьей, отсутствия взаимного уважения больше не скрывалось за лицемерными улыбками и дружественными обращениями. Серж переживал, но занятость делами отвлекала его, к тому же, жалобы превратились как со стороны супруги, так и со стороны детей. От того, свой брак и семейную атмосферу он считал вполне сносной и приемлемой.