Текст книги "Пустой горизонт. Роман"

После, Н.А. утомилась и смиренно захрапела на накрахмаленной думочке, к большому облегчению супруга. Он ласково прикрыл ее одеялом и еще долго не мог уснуть, обдумывая все, что услышал.

Тем же вечером и у Ирен с маменькой случился пренеприятный разговор, после которого Тая приняла решение немедленно вернуться домой.

Ирен была крайне разочарована в маменьке, она так ждала ее приезда, надеясь, что та ее поддержит! В разговоре она не сдержалась и наговорила лишнего, конечно, в подробности про Валентина ей хватило ума не влезать, но вот касаемо Аннет, терпения смолчать не хватило.

Дочь напугала таю той неистовостью, с которой отдавалась саможалению. Она говорила о детях так сурово и так резко, что Тае стало дурно. Она пыталась было объяснить, что теперь Ирен предстоит запастись терпением и все наладится, Ирен же, в виду реакции маменьки неистовала в гневе еще сильнее. Уж кому, так не маменьке судить ее. Тая с первых жалоб принялась учить Ирен разуму, что явилось для Ирен совершенной неожиданностью. Ведь маменька сама не брезговала суровыми методами в воспитании, теперь же отчего-то вздумала жалеть совершенно чужих детей!

Но так случилось, что с течением лет Тая очень многое передумала и пере осознала. Надо ли говорить, что многие свои поступки она теперь находила наидурнейшими и мучилась от чувства вины перед дочерью. Сюзанночка представлялась ей посланной возможностью искупить те поступки, за которые она винила себя. Маленькая добрая девочка с ясными глазками напоминала худенькую белокурую Ирен в ее возрасте, от того слова дочери о ней приносили боль в сердце.

Она понимала, что уже ничего не изменить, но страшнее всего было, пожалуй, принять то, что Ирен не просто повторяет ее путь в воспитании детей, она выбрала гораздо более жестокий путь! Конечно, пока Ирен выливала всю злость и негодование лишь в словах, однако, Тая знала, насколько хрупка грань между мыслью и действием. В итоге беседы на повышенных тонах Ирен приняла решение, что уж лучше пусть маменька возвращается к себе, раз не может найти сил поддержать и пожалеть. А как быть с детьми она решит сама. На том женщины и разошлись.

Глава 9

Стены дома, казалось, в любую секунду были готовы принять на себя взрыв эмоций его обитателей, и, будто ожидали этого, скрываясь за красивыми портьерами и приглушенным светом бра. Будто бы, вынужденные сумерки, и правду успокаивали их, придавая сил сдерживать растущую энергию хаоса и дальше. После отъезда Таи многое изменилось.

Любовь с Лешенькой стали посещать маменьку с папенькой много реже, Лешенька с головой ушел в новый проект, а Любовь все свободное время уделяла сыну. С Ирен у нее не складывалось хороших отношений, причин чего женщина никак не могла разуметь. Перевернутая соль никак не выходила у Любови из головы, она знала, что такое нельзя забыть, и последствия неизбежны, даже походы в церковь не уберут от напастей и горя. Семейная жизнь Сержа с этой женщиной проклята…

Она видела в Аннет зарождение чего-то странного, это и пугало и притягивало Любовь с такой силой, будто они находились с девочкой в некоторой странной связи. Она не могла сказать, что тот поступок Аннет сильно ее напугал, скорее, она дивилась, откуда в девочке взялось столько смелости, ведь, по сути, теперь вся ответственность на ней…

Ирен боялась разговоров Любови и каре Божьей и энергии, ей представлялось, что супруга деверя промышляет колдовскими обрядами. Отчего она все время говорила про лунные дни и энергетические обряды, да и ее бездонные карие глаза вселяли трепет и ужас. Так же ей очень не нравилось, как Серж относится к этой женщине. Несомненно, она была красавицей, в какой-то момент Ирен стало казаться, что Любовь вышла замуж не за того брата.

Сюзанночка однажды призналась, что они просили Любовь стать их новой мамой, что довело Ирен до исступления– она не могла добиться от падчериц и доброго слова, а тут такая просьба! Молодая женщина не озвучивала тяжелых мыслей кому бы то ни было, но решила, что поступки гораздо красноречивее слов. Она уходила в комнату, когда Любовь приезжала в дом на семейные обеды и ужины, делала вид, что не слышит ее расспросов, и отказывала на предложения помощи.

Как ни странно, Любовь спокойно приняла решение Ирен, не стала открыто враждовать. Она значительно сократила количество посещений усадьбы и появлялась с Сашенькой в редкие часы, стараясь больше застать Н.А. и девочек, с Сержем ее общение сократилось и вовсе до мимолетных приветствий. Серж был с головой в работе и поездках, так что особых перемен не заметил.

Его радовало, что все, наконец, стало на круги своя, и теперь дети при матери, которая заботится о них с любовью и радостью. Он заметил много положительных перемен, и ожидал еще более лучших времен.

Завтраки в имении также сильно изменились в части церемоний, больше не было привычного: «дорогие, к столу», любезно произносимое Н.А.

Теперь Ирен радостно приглашала каждого члена семьи за сервированный ею стол. Первым делом она перенесла завтраки из столовой в гостиную, тут ей казалось все уютнее. Молодая женщина взяла на себя обязанность готовить завтраки самовольно, Н.А. благородно уступила и не вмешивалась, терпеливо принимая приглашения и трапезничая в кругу любимых людей.

Больше к столу не подавалось утренних блинчиков со смородиной и земляникой, оладий из кабачков и картофеля, густо политых домашней сметаной. Ирен приняла решение подавать в качестве закусок более современные и полезные, на ее взгляд блюда, коими во всей красе выступили обжаренные в сливочном масле тосты, щедро намазанные белужьей и осетровой икрой. В таком питании она видела большую ценность для растущего организма детей, Серж радостно поддерживал супругу, тем более что у маленького сына нельзя было не отметить появление пухлых щечек и здорового цвета лица. Он рос настоящим богатырем.

Сержа несколько волновало поведение Аннет, которая временами заходилась внезапным истерическим смехом во время трапезы и никак не могла себя остановить, что вызывало ответную реакцию Сюзанночки, и заканчивалось тем, что девочки покидали завтрак в диком хохоте, не дождавшись подачи чая с полевыми травами. А Ирен так любила заваривать в несколько приемов чай в большом фарфоровом чайнике.

Н.А. закатывала глаза, но отказывалась от комментариев, девочки еще не оправились от стресса, связанного с кончиной матери, как преждевременно случилась эта свадьба… Серж же все списывал на намеренное баловство.

Это утро началось с привычного крика Ирен со столовой «завтрак готов!». Она уже подготовила на кухне подносы и собиралась нести их в гостиную. Девушка обожала эту новую традицию. Никогда еще она не видела столько икры, которая во времена ее детства считалась страшным деликатесом и внутренне чувствовала себя очень счастливой от того, что теперь может позволить подобную роскошь в качестве привычного завтрака и кормить детей как следует. Все, чего она была лишена в детстве теперь казалось ей унылой и давней историей, дети Сержа должны получать все самое лучшее, тем более что деньги у семьи на это есть.

– Не слишком ли расточительно она готовит завтраки? – Н.А. тяжело вздохнула и обратилась к мужу. Супруг был одет в красивую рубашку, украшенную золотыми запонками и дорогой галстук, у него были запланированы переговоры по земельным вопросам в соседнем поместье. Так что думы Алексея Евгеньевича были заняты прогнозом грядущих дел, пока он усердно зачесывал волосы.

Он нежно поцеловал жену в щеку и погладил по руке.

– Дорогая, позволь им самим разобраться. Внуки живут с нами, что еще нужно? – Н.А. послушно кивнула, лишь дражайший супруг мог успокаивать ее нервы, когда было необходимо, но руки не отняла, а крепко прижала руку супруга к сердцу. Мужчина обеспокоился.

– Тебя что-то печалит, душа моя?

– Ты помнишь, какой сегодня день? – тревожно спросила Н.А. она не была сегодня при макияже, как обычно, и платье было совсем простым. Голову вместо шиньона украшала черная кружевная повязка, от того ее головка казалась худенькой и маленькой. А глаза были красными, будто проплакала все утро.

Алексей Евгеньевич в ответ тихо кивнул, как можно забыть… Годовщина отхода в мир иной покойной супруги Сержа. Он крепко обнял Н.А.

Надо будет ее вечером порадовать свежими цветами, давно их не покупал, это не хорошо…

Послышался еще один радостный призыв Ирен, а после звон разбитой посуды. Н.А. с супругом переглянулись и поспешили в гостиную, хотя, внутренне Н.А. прекрасно знала и причину, и следствие этого звука. У нее было время подготовить лицо для этой непростой ситуации, которую она запланировала еще до рассвета, так что спустилась в гостиную Н.А. в полной готовности.

Ирен стояла посреди гостиной и была похожа на маленькую девочку. Над камином был установлен портрет покойной супруги Сержа, перевязанный черными лентами, также вазы с живыми цветами – свежие розы украшали окна и были выставлены в широких хрустальных вазонах по периметру комнаты.

Девочки тоже прибежали на шум.

Сюзанночка остолбенела, когда увидела портрет матери. Она едва не расплакалась, как она по ней соскучилась! И почему ее красивая и молодая мамочка бросила их и улетела жить далеко на небо? Это же нечестно!

Н.А. будто ждала этой секунды.

– Сегодня такой день, дорогие мои, будем держаться… – она вытащила из декольте заблаговременно заготовленный накрахмаленный платок и вытерла им глаза. – Горе, горе… – она качала головой и украдкой наблюдала за невесткой.

Ирен не знала, куда себя деть. Она никак не могла научиться справляться с эмоциями, конечно, память в семье нужно чтить и хранить, но молодая женщина явно была к такому развитию событий не готова, ее застали врасплох самым бесцеремонным образом. Она спасительно озиралась по сторонам.

– Это неправильно, бабушка, – Аннет сказала тихим тоном, взяла с софы один из пледов и занавесила портрет.

Ей впервые было искренне жаль Ирен, и больше всего ее печалило, что бабушка сделала это намерено. Конечно, Ирен ей не нравится, но это уже слишком. Она продолжала слышать вечерние завывания Ирен в ванной, и в какой-то момент поняла, что больших причин для ненависти мачехи у нее нет. Она скорее похожа на несчастную девочку, которая сама оказалась во власти непредвиденных обстоятельств и не знает, как справиться с ними.

Девочка занавесила портрет и перевернула чёрно-белую фотографию матери, выставленную на рояле у входа, посмотрела с укоризной на Н.А. и вышла из комнаты. У нее ничего не екнуло внутри, в тот день, когда умерла мама, в Аннет что-то переключилось и то большое, что собиралось выплеснуться наружу, будто само собой заперлось на тяжелый засов глубоко в маленькой душе. Ее не удручало то состояние пустоты, которое образовалось внутри, но стоять и плакать, глядя на портрет не хотелось. Отчего то внутри возникла даже злость на Н.А. за то, что она напомнила… То серое и злое утро, когда мать лежала в гробу, а все вокруг горько плакали…

Аннет не проронила ни одной слезинки, будто это была и не ее мать вовсе. Больше она не хочет о ней думать. Она их бросила и предала, по-другому это нельзя было назвать. И никто не имеет права больше напоминать о ней. Особенно, бабушка.

Ирен облегченно вздохнула. Не такой уж и монстр Аннет, если подумать, если бы не она, точно закончила день в слезах в ожидании звонка Сержа. Супруг уехал по службе на длительное время, так что приветствие молодой хозяйки Н.А. начала довольно жестоко.

Сюзанночка раздумывала, что делать ей – убежать вслед за сестрой или остаться. Ее отвлек дедушка, подхвативший на руки.

– Моя любимая деточка! – радостно целовал внучку Алексей Евгеньевич. Она радостно обхватила худенькими ручками шею деда и удобно устроилась у него на руках.

– Я хочу покататься, – капризно поджала губы Сюзанночка.

Алексей Евгеньевич в сомнениях покачал головой, но на лице появилась широкая улыбка, что означало, что он не сможет уступить капризам любимой внучки.

– Ты мне помнешь пиджак, дорогая…

– А ты его сними! – Требовательно закричала Сюзанночка.

Дедушка разрывался между желанием потешить любимую внучку и поспешить на встречу… Ирен подбежала и попыталась забрать Сюзанночку к себе на руки.

– Дедушке надо работать, давай…

– Уйди! – закричала Сюзанночка, – Это мой дедушка и не трогай меня!

Алексей Евгеньевич жестом дал понять Ирен, чтобы она оставила его с внучкой и с вздохами принялся стягивать пиджак.

Н.А. наблюдала за происходящем, еще не отошедшая в полной мере от событий недавних минут. Аннет расстроила и напугала ее, у девочки точно нехорошо с психикой, надо бы обратиться к семейному доктору. И эти ее приступы смеха… Пусть пропишет курс успокоительных. Она опустилась на стул и закрыла глаза, надо привести в порядок нервную систему.

Ирен же будто находилась в состоянии истерии, она с силой выхватила Сюзанну из рук Алексея Евгеньевича и пожелала свекру хорошего дня. Алексей Евгеньевич, опешивший от этой ситуации, не придумал ничего лучше, как кивнуть в знак согласия, и направился прочь из дома. Н.А., будто труп, грузно свисала с кресла с закрытыми глазами, так что супругу он решил не беспокоить.

Сюзанночка собиралась было немного попрепираться, но приняла решение позавтракать, тем более, что в животе у нее уже урчало от голода.

– Теперь завтракать, – серьезно произнесла Ирен, поставила девочку на пол и аккуратно одернула подол ее платьица. Она понимала, что рано или поздно ей придется быть строгой, с детьми по-другому нельзя. Иначе они совсем отобьются от рук… Сюзи, как ни странно, не стала устраивать революций, а послушно побежала к столу и с большим удовольствием схватила самый большой бутерброд. Следом маленькая ручонка занесла в воздухе вилку и принялась счищать икру с щедро намазанного на гренок сливочного масла.

– Что ты делаешь? – у Ирен сердце кровью обливалось при виде такого кощунства с едой. Девочка понятия не имеет как ей повезло, от того и позволяет себе подобные вольности с продуктами.

– Я это не люблю… – Сюзанночка поморщилась и брезгливо пыталась отклеить от пальчиков прилипшие жирные икринки. – Фуууу…

– Ну, уж нет! – Ирен взяла десертную ложку с подноса с отваренными яйцами и вернула горку икры на место. – Теперь ешь.

Девочка с опаской посмотрела на мачеху, глубоко вздохнула и нехотя поднесла тост к ротику.

Ирен облегченно вздохнула, она еще боялась детей, сейчас же поняла, что осторожничать с ними пора прекращать. Взрослая среди них – она, за ней и все решения. Хорошо, что не послушалась маменьку.

– Хотите я налью вам чаю? – тихо спросила она у Н.А.

Свекровь приподняла веки, оглядела ее с головы до ног и склонила голову на бок, снова прикрыв веки. Это выглядело очень театрально, однако, вовсе не смущало Н.А.

– Нет, у меня нет аппетита.

Ирен кивнула. Надо бы сменить платье, а то от стресса она так пропотела, что искусственный материал неприятно облипал тело.

Когда Ирен покинула гостиную, Н.А. с силой сжала платок и заплакала, теперь слезы по ее щекам катились настоящие. Неужели в собственном доме ей присвоили статус врага? Надо бы вызвать Любочку. Она точно ее утешит и поддержит в эти тяжелые времена.

От темных раздумий ее отвлек звук дверного колокольчика. Она удивленно приподняла головку, кто это придумал явиться в имение в такой день?

– Я открою, – Ирен спустилась в веселом расположении духа, она успела сменить наряд на скромное черное платье. Все-таки такой день, если бы Н.А. предупредила, удалось бы избежать неприятных эмоций.

– А ты завтракай, я все вижу, – строго погрозила она пальцем Сюзанночке. Девочка, казалось, ее не слышала, она сидела, обнявшись с куклой и смотрела на бутерброд. Ей было до того грустно, что хотелось плакать. Не собирается она поглощать эту гадость, как бы ее не заставляли. На ковре все еще лежал опрокинутый поднос, на который никто не обращал внимания. Сюзанночке вдруг захотелось подкинуть свой бутерброд к тем, что на полу, чтобы Ирен от нее отстала.

Н.А. же оправилась и поднялась, чтобы налить себе чаю. Она решила присоединиться к внучке, не стоит им становиться разрозненными, тем более, что Ирен позволяет себе много вольностей в отношении детей последнее время. Это все не к добру… Она прекрасно слышала диалог касательно икры, но вмешаться у нее не было сил. В следующий раз обязательно поставит Ирен на место.

– Сюзанночка, не ешь это, пожалуйста, – пролепетала она едва слышно, будто бы увидев мысли девочки касательно ненавистного бутерброда, и погладила девочку по нежной щечке. И милостиво протянула за ним ручку. Что за кощунство заставлять детей есть насильно. Правда, Аннет совсем перестала являться на завтраки… Вот с ней надо бы побыть строже. В ответ Сюзанночка благодарно поцеловала бабушку.

Н.А. шумно захрустела тостом, и собиралась было обсудить с Сюзанночкой новую поездку на минеральные источники, как появилась бледная как смерть Ирен. У девушки тряслись руки и губы.

– Там… там…

Н.А. нахмурилась и выпрямила спину.

– Ну, кто там еще, не томи! Неужто, сам черт в гости пожаловал, чтобы испортить утро окончательно?

– Не черт, а всего лишь я, дорогая, – послышался звонкий голос за спиной Ирен.

Сюзанночка радостно выскочила из-за стола и бросилась на руки к нежданной гостье, по дороге она оттолкнула Ирен, которая никак не могла найти себе места.

– Бабушка!!!

Когда Ирен открыла парадную дверь, то увидела невысокую пожилую женщину в черном пальто и черной шляпе, ее лицо изысканно покрывала кружевная вуаль. У женщины были классические черты лица и гладко зачесанные седые волосы, убранные в пучок. В молодости она была красавицей, об этом говорили ровные скулы, которые морщины не испортили, а напротив, придавали им благочестивый благородный вид. У женщины были красивые серые глаза в густых ресницах, которые смотрели мягко, но с некоторой усмешкой.

Ирен ее взгляд показался до боли знакомым, но она никак не могла припомнить, при каких обстоятельствах им довелось познакомиться.

Женщина осмотрела Ирен с головы до ног, наклонила голову на бок и произнесла безо всяких церемоний:

– А ты кто будешь?

Ирен попыталась взять себя в руки и заглушить предательское дрожание голоса. Она оправила складки на платье и дружелюбно поприветствовала незнакомку.

– Доброе утро, я Ирен, супруга Сержа.

Женщина в ответ скривила губы, пренебрежения в ее красивых глазах прибавилось.

– Ах, вот что. Значит, хозяйка новая.

Она продолжала стоять и откровенно рассматривать Ирен. При этом ее подбородок брезгливо морщился, надо признать, Серж выбрал себе совсем молодую женщину, уж за какие такие заслуги, интересно…

Ирен никак не могла понять, кто эта дама и отчего она так недружелюбна, откровенная враждебность начала ее злить.

– Может вы…

– Да, я пройду, – женщина собралась пройти в дом, как Ирен перегородила ей путь.

– Нет, вы не поняли. Может, вы представитесь?

Женщина подняла вуаль и прикрепила ее на шлейфе шляпки, она оглядела Ирен своими бездонными серыми глазами и громко рассмеялась. Что-то в ней было до боли знакомое, Ирен никак не могла вспомнить, где они раньше встречались. То, что они были знакомы, она уже понимала без тени сомнений.

– Я Акулина. Мать супруги Сержа, – женщина выдержала злую паузу. – Покойной супруги.

Ирен вздохнула и отступила назад, вот кого она ей напоминала! Отчего-то ей стало очень неудобно перед этой женщиной, будто она виновата во всех тех страшных вещах, что случились. Акулина же не чувствовала себя неудобно, она деловито отодвинула Ирен и направилась в гостиную. Она пришла сюда с серьезным разговором и не уйдет, пока не добьется своего.

Н.А. не удивилась приходу Акулины. Она вздохнула и оправила повязку на лбу, внутренне проклиная себя за то, что не надела шиньон, это уж точно не входило в тщательно обдуманный сценарий. Теперь это будет обсуждаться за пределами имения, надо было предусмотреть визит… Однако не подала виду, а мягко поприветствовала нежданную гостью.

– Что тебя принесло?

Ирен была удивлена отсутствию какой-либо деликатности в диалоге двух женщин, но решила не влезать в разговор, и предложила Сюзанночке поесть в комнате. Сюзанночка же обнимала бабушку и совершенно не слышала слов Ирен. Так что девушка ничего лучше не придумала, как молча покинуть гостиную. На лестнице она встретила Аннет с книгой. Девочка сидела на ступенях и читала.

– Я… Хочу поблагодарить тебя, – тихо прошептала Ирен и присела рядом. Аннет испугалась, что она снова начнет прижимать ее голову к своей мерзкой полной груди и отодвинулась с милой улыбкой.

– Хорошо, быстро кивнула она в ответ и вновь погрузилась в чтение.

– Там… – Ирен собиралась было сообщить Аннет, что у них с визитом ее бабушка, как из гостиной послышались крики и визг Сюзанночки. Они бросились на шум.

Картина, которая предстала перед глазами, заставила Ирен вскрикнуть. С проклятиями к лестнице вывалилась Н.А., повязка с ее головы сползла на шею, а растрёпанные жиденькие волосы едва прикрывали глаза, она тащила за собой Акулину. Женщина в ответ громко голосила и чертыхалась – «перехороню, сказала!» кричала она и топала ногами. Спустя несколько минут послышался хлопок двери и крики стихли. Н.А. еще, какое-то время беседовала с Акулиной в саду, после вернулась в дом одна.

– Ирен, сообрази мне аперитиву. – Н.А. остановилась на лестнице, тяжело повздыхала и гордо поднялась в свои покои, чтобы привести себя в порядок. Неслыханная дерзость явиться к ней в дом с подобным предложением! Акулина видела ночью дурной сон и появилась с новостями о том, что собирается перенести могилу покойной дочери, потому как место, где она покоится теперь, омрачено бесовскими обрядами. Психиатрическая клиника по ней плачет.

Сюзанночка присела к ногам сестры и обняла Аннет за колени.

– Они так кричали… – прошептала она, – Я видела, как бабушка взяла другую бабушку…

– Прекрати, просто они давно не виделись, все будет хорошо. – Аннет погладила сестренку по голове. – Тебе лучше приготовить аперитив, – обратилась она к Ирен, – иначе я не знаю, что может произойти.

Ирен с готовностью вскочила. Конечно, она приготовит, и больше ни при каких обстоятельствах не желает видеться с бабушкой девочек по линии матери.