Текст книги "Пустой горизонт. Роман"

Глава 26

Н.А. ожидала детей у камина с чашкой остывшего какао. Напиток покрылся неприятной пленкой, но до него Н.А. не было особого дела, будто бы чашка в руке и вовсе не чувствовалась. На ней было строгое платье и сильно начесанный шиньон, взгляд же был настолько пустым, что становилось не по себе.

Она смотрела в окно, упрямо поджимая губы и кивая головой, будто что-то обещая самой себе. Их поместье скоро будут распродавать с аукциона, а это самая настоящая трагедия. Н.А. не могла спать по ночам, ей казалось, что дух папеньки приходит к ней и молчаливо стоит у изголовья. Он бы выпорол всех за такое… Забил бы розгами до смерти.

Слава Богу, что не видит того, до чего они все докатились. Н.А. тяжело вздохнула и украдкой бросила взгляд на его портрет. Антон Дьякович смотрел сурово, так что ту же секунду захотелось его занавесить.

С супругом у нее так и не состоялось неприятных разговоров, совершенно не было смысла выяснять правильность или неправильность его действий. Необходимо было срочно решать, что делать с тем, что они имеют на данный момент. А имели они небольшие деньги на балансе, решение о продаже имения и купчую на маленькую избушку, которую Н.А. прикупила, будучи в санатории. Летний домик уже не наполнял ее радужными эмоциями, как прежде, от того, что все сильно поменялось. Теперь у них была перспектива селиться в нем и вести какое-то время хозяйство…

К слову сказать, Н.А. от чего-то в глубине души не была так несчастна, как пыталась сама себе навязать. Ей давно хотелось нового проекта, хотелось навести порядок в другом месте, познакомиться с другими людьми и наладить привычный ее статусу быт в других местах.

Лешенька тревожно воспринял желание маменьки увидеть его как можно скорее, так что в тот же день они с семейством явились в отчий дом. Его сердце тревожило еще и то, что средства, вложенные в перспективный проект с благовониями, быстро закончились, и не оправдали себя набранными долгами. От того предстоял разговор с маменькой и папенькой на предмет того, откуда взять деньги. Конечно, они всегда помогали, но эта ситуация от чего – то Лешеньки не нравилась. На этот раз.

Любовь знала о проблемах мужа, и очень переживала. Конечно, внешне сложно было догадаться о нависших над ними проблемах – поездка на море в красивый и дорогой отель, новые вещи, пышные трапезы в лучших дорогих ресторанах, со стороны они жили, ни в чем себе не отказывая, как и прежде.

На деле же, Лешенька старался изо всех сил не падать духом, именно это помогало лучше всего – делать вид, что все замечательно. Этому он научился с самого детства. Стоить позволить себе приуныть и все… Можно нескончаемо лететь в пропасть. Правда, выход один у него все же имелся, пока он не решался озвучивать его супруге.

Один старинный знакомый, прекрасно осведомленный об умении Лешеньки планировать и организовывать, предложил заняться строительным проектом, который требовал лишь его собственных усилий. Правда, надо было уехать довольно далеко от родного города, но это были новые перспективы и новые горизонты, отказываться от которых стало бы большой ошибкой. Так он чувствовал.

Так что, если папенька будет не в силах помочь финансово, это как раз то, что нужно. Супруга его поддержит, это Лешенька знал. Любовь искренне и сильно любила его, и пошла бы за ним куда угодно, так что осталось лишь уточнить важные детали и принимать решение.

Он даже с некоторой тоской оглядывал сад и главный фасад дома, когда они подъехали к семейному особняку. Будто не скоро все это увидит вновь. Но сердце пело, а это для Лешеньки это было главнее всего, если душа и сердце поют, человек не может ошибаться в выборе своего пути. Это верный путь.

Так что по дороге к входной двери он вдруг принял решение легко и спокойно, от того и всякие сковывающие душу мысли ушли сами собой. Они с семьей покидают родной город, он решит все проблемы сам, и в скором времени все наладится, как нельзя лучше.

Любовь замешкалась, когда собиралась позвонить в колокольчик. Она будто увидела мысли супруга и удивленно на него посмотрела. Ее взгляд тут же растворился в его лучистых глазах, Лешенька с большим удовольствием привлек к себе супругу и поцеловал ее. Она знает, и она поддерживает. Это было понятно и без слов. Любовь будто и правда прочитала мысли супруга, ей вдруг стало настолько тепло и хорошо, что захотелось раствориться в новых эмоциях.

Саша толкнул дверь и бросился в гостиную. Не разутым, как и водилось. Мальчик заметно вытянулся и был похож на мулата, такой смуглой была его кожа после загара. Он с разбегу запрыгнул на софу и принялся обниматься с любимыми дедушкой. Н.А. будто опомнившись, поставила чашку на стол и протянула ручки для приветствий, даже прослезилась, увидев дорогого внука, так хорошо он выглядел – высокий, и очень красивый мальчик.

– Богатырь наш, – весело пошутил Алексей Евгеньевич и весело подмигнул внуку. Н.А. удалось вернуть супругу за несколько дней «божеский» вид, он прибавил в щеках, и лицо было, как и прежде круглым и очень приятным. Будто тех неприятных известий и не было вовсе.

Маленький Саша затараторил о случившихся с ним на море приключениях, став более радостным от того, что его внимательно слушали. Н.А. не хотела поднимать неприятной темы до прибытия Сержа. Она засуетилась с закусками, попросив Любочку подсобить ей на кухне. Любочка и без лишних слов поняла, что сейчас Н.А. откроет ей истинные причины столь скорого предложения о семейном совете. У нее неприятно сжималось сердце, так что она решила отвлечь себя свежими персиками, которые нежно подчеркивали интерьер приветливой кухни, аккуратным рядом разложенные на широком подоконнике, чтобы «подоспеть».

– И то верно, – одобрительно кивнула Н.А. – сложи их уже в вазу, пора их прикончить.

Любовь была удивлена услышанному, такие фразы Н.А. не употребляла. Н.А. же и в самом деле думала о своем, когда закончила свое предложение. Пора бы прикончить все эти неурядицы и проблемы.

Она рассказала Любочка, что произошло, Любовь качала головой и была потрясена. Правда, в то же время ощутила какую-то свободу, от чего-то ей казалось, что это начало. Чего-то нового и очень приятного. Ей даже стало неудобно от собственных ощущений, но в глубине души давно хотелось начать семейную жизнь подальше от имения, только она, Сашенька и Лешенька.

Вспомнились сияющие глаза супруга перед входом в дом, ей не показалось, и она все верно почувствовала. Вся эта цепь событий не случайна, это точно. Любовь подняла глаза к потолку, будто кто-то на нее оттуда смотрел, и качнула головой в знак согласия. Ее красивые волосы заблестели на солнце и внутренне она почувствовала теплую волну, готовую унеси ее отсюда подальше.

Н.А. пыталась веси себя, как ни в чем не бывало, но обратила внимание, что рука дрожит, пока она пыталась измельчить вареные овощи и печень рябчиков в паштет. Как и водится, в духовке поспевала «буженина по-третьяковски», ни одно из знаменательных событий в жизни семьи без нее не проводилось. И сегодняшний вечер не должен был стать исключением. Нет ничего ценнее семейных традиций.

Любовь смотрела на женщину с изумлением – сколько же в ней силы, чтобы продолжать держаться, будто ничего вокруг не рушится. Она так увлеченно занималась приготовлением закусок, будто и правда, сказанное о доме не имеет значения, и является просто сном. Который кончился.

Алексей Евгеньевич заглянул в кухню. Его глаза были полными грусти и печали, он тихо сказал:

– Душа моя, Серж с Ирен с детьми приехали.

Н.А посмотрела на него с некоторой досадой и злостью, взглядом давая понять, чтобы не смел раскисать. В ответ Алексей Евгеньевич вытянулся, будто молодой лейтенант в присутствии полковника, и согласно кивнул. Не будет сметь.

Глава 27

Ужин у Третьяковых вышел не из самых приятных. Конечно, не было криков, ругани и всего, что в поместье являлось неприемлемым и невообразимым, но к подаче десерта в гостиной повисла такая атмосфера, что уж лучше бы случился скандал.

Алексей Евгеньевич уже успокоился душевно, но все же места себе не находил от того, что сыновья сочувственно смотрели на него. Жалости он не выносил. Он даже не стал пить любимую малиновку, от того что облегчение она бы принесла сомнительное, даже поймал себя на мысли, что так растворился во внутренней печали, что выходить из нее не хотелось. Серж и Лешенька и подумать не могли, что за новости их ожидают. Это был конец всему…

Их традициям, семейственности, которые Н.А. с таким трудом и упорством выстраивала много лет подряд. Любовь мыслями уже находилась в другом месте, ей было немного стыдно за то, что не отнеслась с должным вниманием к возникшим проблемам, но ощущение новой жизни было столь сильным, что уступить этому напору она не могла.

За родителей Любовь была спокойна, конечно, условия жизни крайне переменятся, однако, летний домик, судя по фотографиям, был не такой уж и избушкой. Вполне приличный фасад и достаточно места для устроения сада и даже небольшой фермы. Н.А. давно мечтала заняться чем-нибудь подобным. Как все-таки материальны мысли… Молодая женщина вздрогнула и перекрестилась.

Лешенька поймал ручку супруги и приложил ее к пухлым губам. Он был изумлен новостями, теперь его проблемы казались ничтожными и детскими. Дом, в котором он вырос, больше не будет тем местом, где они собираются всей семьей и за прекрасными трапезами делятся важными событиями. Он сидел молча, прислонив ладонь Любови к лицу, как вскочил и ударил по столу кулаком. От того задребезжал хрусталь с шампанским.

– Нет, я отказываюсь это принимать. Должен быть выход!

Серж печально посмотрел на брата. У него не было ни мыслей, ни эмоций, сплошная пустота. Как тяжело маменьке вынести такое… Но нашел в себе силы кивнуть в ответ.

– Нам надо подумать, как можно решить нашу ситуацию, Лешенька прав. – Он устало обратился к Ирен. В дороге они почти не разговаривали, но он настоял, чтобы ехали все вместе, чтобы было время поговорить. В поезде же говорить расхотелось, так что приехал он сильно уставшим и вымотанным. От слов, что так не были произнесены.

– Ирен, отведи детей по комнатам, и сама отдохни.

Ирен послушно вскочила, на удивление Н.А., будто нашкодившая девочка, это ее несколько удивило. Не уж-то и правду Ирен наделала глупостей? Ирен же прятала глаза, стараясь ни с кем не встречаться взглядами, тихо поднялась из-за стола и попросила детей пройти за ней. Аннет и Сюзанночка слышали лишь обрывки фраз и пока не понимали масштабов происходящего, но серьезный тон папеньки дал им понять, что надо слушаться. Так что дети спокойно поднялись и побежали в свои комнаты.

Ирен было хотела присоединиться, однако, Аннет захлопнула перед ее лицом двери в детскую. От того девушке пришлось уединиться в их с Сержем опочивальне. Никогда еще стены комнаты не казались ей такими равнодушными и злыми. Она позвонила маменьке, собираясь, было пожаловаться, однако, вдруг открыла сама для себя решение. Которое показалось ей очень верным. Она решила вернуться в гостиную.

Серж постоянно звонил, пытаясь найти хоть кого то, в силах помочь семье. Однако, как водится, в высоких и статусных кругах, кто кому друг как раз познавалось в таких ситуациях.

Подобные лишения по службе испытали и близкие друзья, и коллеги Алексея Евгеньевича – Гилаев и Землянский, правда, те, все же обладали некоторыми материальными активами, и, посему, у них все сложилось не так печально. Одолжить же столь большую сумму они были просто не в состоянии, так что оставалось положиться на волю божью. Однако более не нашлось никого, кто мог бы дать в долг.

– С миру по нитке… – тяжело прошептала Н.А. и сложила ручки на груди. Ей все казалось, что выход есть. Однако объективных причин его наличию она все же не находила.

– В общем, так, – Алексей Евгеньевич поднялся из-за стола. – Один мой приятель руководит арендой казённого имущества, у него можно попросить пока не связываться с аукционами…

Н.А. в ответ вздохнула еще тяжелее. Назад пути уже нет, пора смириться и принять все, и стараться жить дальше.

Серж внимательно посмотрел на отца.

– Ты дело говоришь, папенька. У меня было хорошее предложение, с хорошими деньгами, правда, мне придется уехать на несколько лет…

Н.А. оживилась и уцепилась за эту новость, будто муравей за соломинку.

– Дети могут жить с нами, и Ирен за ними присмотрит.

Серж вздрогнул, однако, никто не обратил внимания на его внутренние сомнения. Он понятия не имел, как теперь быть с молодой супругой, а тем более, как оставлять детей с ней… То, чтобы дети жили в глуши в новом купленном домике с бабушкой и дедушкой и речи не стояло.

Ирен еле сдерживалась, чтобы не прерывать, как решила, что теперь самое время. Она схватилась за спинку резного стула, ладони были влажными от волнения.

– Дорогой, моя мама предложила переехать временно к ней.

Серж тяжело посмотрел на нее, но ее личико выглядело так искренне и так жалко, что сердце почти тут же оттаяло. Будто бы, и не было вчерашнего тяжелого дня и разговоров с дочерями. Ион принял решение. Которое, разумеется, имело определенные последствия в будущем, однако, здесь надо было зрело рассуждать обо всем в целом.

Так что, на том и решили. К большому сожалению Аннет и Сюзанночки их папенька вновь ссылал к Тае, Ирен удалось привести веские доводы со школой и поддержкой в воспитании детей со стороны маменьки. К тому же, она и правда искренне раскаялась в том, что не уделяла должного внимания детям и была с ними чересчур строга.

Девушка даже молила прощения у Аннет и Сюзанночки в присутствии Сержа, чем ввела сестёр в крайнее недоумение. Но дети поверили, потому что, если кто просит прощения со слезами на глазах, лукавить он не может никоем образом. Сама же Ирен и правда считала, что поступает очень правильно и благочестиво.

От чего-то ей нравилось играть роль жертвы, а вынужденная жить у маменьки с троими детьми на руках длительное время представлялось ей крайне трудными временами. Которые она собиралась с блеском выдержать, потому что она очень сильная и закалённая, не взирая на юный возраст.

У Н.А. сердце кровью обливалось при мысли, что несколько лет им придется провести так поодаль друг от друга, но Ирен обещалась привозить детей к ним погостить на каникулы. Так что Н.А. пыталась этим себя хоть как-то успокоить, отвлекаясь сборами мебели и вещей.

Антикварные шкафы, резные кровати из дорогого дерева, даже огромный стол из гостиной, безусловно, планировались к отправке в новое жилище. Софы также были упакованы, разве что камин Н.А. никак не могла оставить душой. Она занимала себя тем, что русская печь посреди главной комнаты домика будет служить им ничуть не хуже, но разве можно чем-то заменить чайные вечерние церемонии у огня, под уютное тиканье часов?

Алексей Евгеньевич смог смириться с ситуацией, дом обещали «придержать» на пару лет, пока же он ждал, в него должны были временно въехать родственники того самого хорошего знакомого из казначейства. К ужасу Н.А. потому как все ценные вещи, что не влезли в большой дорожный контейнер для перевозки крупногабаритных предметов, она со слезами на глазах заперла в чулане, заказав для него дополнительно два английских замка. Уверения в том, что арендующая дом семья вполне приличная по поведению, воспитанию и статусу, на нее мало действовали.

Так что, этим августовским днем у Третьяковых случился большой день. В плане забот, хлопот и эмоций. Серж уже подписал контракт на несколько лет с одной солидной компанией, и ему оставалось всего несколько недель для длительного отъезда заграницу. Это время он решил провести с семьей. Вместе с Ирен и детьми они решили поехать к Тае, чтобы успеть насладиться совместными прогулками по паркам и аллеям городка Л.

Лешенька с Любовью и Сашенькой несколькими днями ранее укатили на другой конец страны, так что половина сердца Н.А. уехала вместе с ними. Она уже не могла держаться и постоянно плакала, от того ее круглое личико было красным и натертым бумажными салфетками.

Дом стоял вверх дном, она с великой скорбью бродила по пустым комнатам, слыша, как собственное дыхание разноситься глубоким и пустым эхо, растворяясь в ностальгических воспоминаниях. Так и представлялись картины их совместных семейных ужинов, игры шумливых детей, сколько же всего перенесли и помнят эти стены! Рождение детей, внуков…

Будто бы ей предложили заново родиться, так тяжело было принять факт, что все осталось в прошлом.

Мысли о том, что это временно, и через каких-то несколько лет все наладится, Н.А. не принимала. Они казались ей чужими и холодными, никак была не в силах поверить, что все, что случилось, случилось по-настоящему.

Она и с Алексеем Евгеньевичем уже съездили осмотреть дом и, надо признать, он несколько обнадежил Н.А. конечно, не те хоромы, к которым она привыкла, но домик и правда был очень аккуратненьким и уютным. Самое, пожалуй, решающее, было местечко, в котором он находился – вокруг поля, луга, леса… Будто Сам Господь направил их вкусить кусочек рая.

Такой красоты Н.А. не видывала даже в своих родных местах. В селе было еще с несколько десятка домой, большинство из которых использовались как летние, приезжими семьями. Этих приезжих Н.А. нашла «сильно простыми», однако, люди приняли новых хозяев очень радушно и дружелюбно. Были среди местных и те, кто проживал постоянно, они же и несколько успокоили Третьяковых рассказами о том, что все не так и плохо – летом в реке и озерах полно рыбы, и раков, лес полон грибов и ягод, что уж говорить об охоте, там для Алексея Евгеньевича было целое раздолье!

Он едва не пустил слезу, слушая рассказы местных об охоте и осматривая их трофеи. Большая часть мебели была устроена в доме. Снаружи дом выглядел как обычный деревенский дом, добротно построенный, с крепкими ставнями на красивых ровных оконцах, большой светлой верандой и пристройкой в виде чулана. Который, вполне мог использоваться за гостевую комнату, именно эту роль Н.А. ему сразу и отвела.

Внутри домика же было ощущение чего-то нереального – блестящие комоды и шифоньеры из красного дерева с золоченными ручками гордо заставили собой стены в простеньких обоях самой большой горницы. Посреди красовался большой стол, призванный теперь выполнять роль обеденного. Русская печь была собственноручно выкрашена Н.А. в белый цвет и украшена пледами, которые некогда украшали для уюта белоснежные софы с гостиного особняка.

Сами же софы она спрятала в чулан, тем самым обеспечив «гостевую комнату» приятнейшими местами для сна и отдыха. Картину папеньки она повесила по самому центру комнаты между окон. Его взгляд как казалось ей несколько смягчился, будто бы и правду он начал одобрять сложившиеся сами собой дела.

Сами же оконца были закрыты тяжелыми портьерами поверх органзы, так что домик было и не узнать, будто бы внутри его был спрятан потайной замок.

Н.А. было задумалась о сигнализации от местных мародеров, однако, Алексей Евгеньевич успокоил ее тем, что имеет в своем арсенале столько оружий, что хватит перестрелять целую сотню бандитов. На том она и успокоилась. Однако решила собаку, все же завести. Но это планировалось уже на следующий приезд.

Так что, после проводов Сержа и детей с Ирен, она устала бродить по комнатам и вышла в сад.

На особняк мягко наседали сумерки, будто большой кистью закрашивая серым цветом пространство вокруг, было очень свежо и комфортно. И очень тихо. Даже птицы не пели. Будто бы вынужденное затишье перед бурей. Н.А. посмотрела на горизонт, что открывался перед поместьем, всем сердцем желая всем своим детям счастья и благополучных времен. Она не знала, что ждет их всех, у нее была только вера и молитвенник, а еще самый надежный тыл – Алексей Евгеньевич. Но сколько всего предстоит им всем пережить, и какова будет встреча много лет спустя?

Останутся ли они прежними, вернуться ли к привычной нормальной жизни… В ее маленькой головке было очень много вопросов, которые постепенно затянулись дымкой усталости, как и горизонт перед ней пустым облаком равнодушного августовского вечера. Такой пустой и такой не родной…

– Как ты, душа моя?

Алексей Евгеньевич аккуратно обнял супругу за плечи и накинул на них вязаную шаль.

– Думаешь, как все будет? – он не стал дожидаться ответа, было ясно, о чем она думает.

Н.А. благодарно приняла шаль и с удовольствием в нее закуталась. После, гордо подняла свой курносый носик и важно произнесла:

– Я думаю, дорогой, что в итоге все будет, как и должно.

– А как должно, душа моя? – грустно подхватил Алексей Евгеньевич.

В ответ она задорно улыбнулась, будто бы ей снова было семнадцать.

– А должно, друг мой сердечный, не иначе как по – Третьяковски!

КОНЕЦ