Текст книги "Сценарист. Альманах, выпуск 3"

В дверях Кони сталкивается с Паленом.

ПАЛЕН

(отчаянно)

Господин Кони, вы должны понимать, что есть дела, где нужно смотреть так, знаете, политически. Это проклятое дело надо спустить скорее. Я знаю, вы можете убедить присяжных сделать так, как вы этого пожелаете.

КОНИ

Граф, влиять на присяжных должны стороны, это их законная роль. Председатель же, который будет гнуть весь процесс к исключительному обвинению, сразу потеряет всякий авторитет у присяжных, особенно у развитых, петербургских, и, я могу вас уверить по бывшим примерам, окажет медвежью услугу обвинению.

ПАЛЕН

Что такое стороны?! Стороны – вздор! Тут все зависит от вас!

КОНИ

(раздраженно)

Вы же сами, граф, настаивали вести это дело уголовным судом. Всякий намек на политический характер из дела Засулич устранялся avec un parti pris44
  С предвзятым намерением (франц.)


[Закрыть] и с настойчивостью, просто странною со стороны министерства, которое еще недавно раздувало политические дела по ничтожным поводам. Во всяком случае, из следствия было тщательно вытравлено все, имевшее какой-либо политический оттенок. И даже к отысканию несомненного сообщника Засулич, купившего для нее револьвер, не было принято никаких серьезных мер…

ПАЛЕН

(растерянно)

Меня уверил в этом Константин Петрович Победо…

(сам себя прерывает, жестко)

Дайте мне хотя бы кассационный повод на случай оправдания!

КОНИ

Ошибки возможны и, вероятно, будут, но делать их сознательно я не стану. Надеюсь, с вашей стороны это была шутка.

Пален отступает от двери, пропуская Кони.

ПАЛЕН

Кажется, вы куда-то торопились…

Кони делает легкий поклон.

ПАЛЕН

(неожиданно, зло)

Однако, у меня есть еще один вопрос. Анатолий Фёдорович, вы хорошо знакомы с обвинителем? Григорий Григорьевич Гогель сегодня будет обвинять Засулич.

КОНИ

(удивленно)

Трудно сделать более неудачный выбор обвинителя…

ПАЛЕН

Но я уверен, что о его жене вы другого мнения… Не так ли? Хм, замужняя дама у вас дома одна и так поздно…

Вены на висках Кони вздуваются.

ПАЛЕН

(усмехается)

Посему я думаю, что сохранение ее репутации поможет вам сегодня убедить присяжных в том, что Засулич винов…

Пален не успевает договорить – с улицы раздается громкий протяжный бабский вой и выстрел из винтовки.

Пален бросается к окну. Не сразу, но Кони тоже подходит к окну.

91. ЭКС. У ВОРОТ В ЗДАНИЕ ОКРУЖНОГО СУДА (СТАРЫЙ АРСЕНАЛ, РАЗРУШЕН В 1917). УТРО

Военный у ворот держит винтовку стволом вверх и кричит: «Расступись, мать его!». Военный и следом еще двое военных пробираются в середину толпы.

Середина толпы молча оттесняет друг друга.

На камнях мостовой лежит Монахиня, лицо и руки которой все в крови. Ряса грязная.

ШЁПОТ В ТОЛПЕ

(испуганно)

Господи, затоптали бедную…

Как это с ней случилося-то…

Упала… Шибко маленькая…

Толкнули ее… Я видела. С умыслом толкнул…

Монахиня. Плохой знак…

92. ИНТ. ЗАЛ ЗАСЕДАНИЯ ОКРУЖНОГО СУДА. ДЕНЬ

Кони сидит в центре стола на месте председателя, по обе стороны два члена суда.

В местах, отведенных за судейными креслами, находятся высокопоставленные чиновники из разных ведомств.

Отдельные места для присяжных занимают мужчины разного возраста и положения: надворные и титулярные советники, купцы, студент, дворянин, помощник смотрителя духового училища, свободный художник, коллежский регистратор.

Все места для публики заняты. В первом ряду сидит Достоевский, рядом с ним Победоносцев, затем Пален, Фриш, Фукс, Евреинов. У окна на коляске сидит Трепов.

С другой стороны стола судей по обе стороны стоят АЛЕКСАНДРОВ (43), – высокий человек, с аккуратной длинной бородой и усами, и Гогель.

Кони встречается взглядом с Паленом – Пален отводит глаза. Кони поворачивается в сторону Гогеля и видит, что тот растерян и напуган. Гогель замечает взгляд Кони и натяжно улыбается ему. Кони в ответ ободряюще кивает головой.

93. ЭКС. ПАРОХОД. ДЕНЬ

Пароход подходит к берегу. Люди не торопясь приближаются к выходу. Среди пассажиров мы замечаем Л. Гогель в элегантной шляпке.

94. ИНТ. ЗАЛ ЗАСЕДАНИЯ ОКРУЖНОГО СУДА. ДЕНЬ

Кони стоя делает объявление.

КОНИ

Слушанию окружного суда подлежит дело о дочери капитана Вере Засулич, обвиняемой в покушении на убийство. Введите подсудимую.

Два жандарма вводят в зал Веру. Вера в том же платье, что была на приеме у Трепова. Волосы также зачесаны назад. Лицо похудевшее, бледное, но голубые глаза ясные и любопытные, подбородок чуть поднят вверх. Александров подходит к Вере, что-то быстро ей говорит. Вера выслушивает Александрова, не поворачивая к нему голову.

95. ЭКС. ПАРОХОД. ДЕНЬ

Л. Гогель двумя руками придерживает от ветра шляпку, улыбается навстречу ветру.

МУЖСКОЙ ГОЛОС (З/К)

Любовь Григорьевна! Госпожа Гогель!

Л. Гогель поворачивает голову на голос и встречается взглядом с пристальным взглядом темных зрачков, смотрящих на нее через узкие разрезы глаз, над которыми нависают темные густые брови. Глубокая складка на переносице. Борода и усы, щетина на щеках. Нижняя губа плотно поджата к верхней. Мы узнаем в мужчине покупателя из оружейного магазина (Нечаев).

Смутившись, Л. Гогель отводит глаза. И неожиданно ее сзади кто-то трогает за плечо.

96. ИНТ. ЗАЛ ЗАСЕДАНИЯ ОКРУЖНОГО СУДА. ДЕНЬ

На месте свидетеля стоит АРЕСТАНТ в арестантской робе. Рядом стоит Александров.

ВЕРА

…в камеры врывались солдаты, шумевших сажали в карцер. Потом я слышала, что Боголюбову было дано не 25 ударов, а наказывали до тех пор, пока не перестал кричать…

АЛЕКСАНДРОВ

(к Вере)

Откуда происшествие с Боголюбовым стало вам известно?

ВЕРА

Из газет, из краткой газетной заметки, потом из рассказов разных лиц в Петербурге.

ГОГЕЛЬ

(к Арестанту)

Свидетель, вы не рассказывали подсудимой ничего о том, что случилось с вашим сокамерником Боголюбовым в доме предварительного заключения?

АРЕСТАНТ

(взволнованно)

Нет, я ее не знал и никогда не видел.

КОНИ

Вы не волнуйтесь, успокойтесь немного.

АРЕСТАНТ

Я был слишком близким свидетелем этого происшествия и не могу забыть его, и мне трудно удержаться от волнения.

(пауза)

Поднялся общий крик негодования… Затем началась расправа. Я был посажен в карцер и не мог видеть, как происходила экзекуция. Я слышал только стоны и крики…

CUT

ВЕРА

…Я тотчас бросила револьвер, потому что боялась, что, когда на меня бросятся, он может выстрелить во второй раз, а я этого не желала…

АЛЕКСАНДРОВ

Объясните, откуда вы взяли этот револьвер?

ВЕРА

Я попросила купить одного знакомого.

АЛЕКСАНДРОВ

Объясняли вы ему причину?

ВЕРА

Нет, не объясняла…

CUT

На месте свидетеля стоит Торговец из оружейного магазина.

ТОРГОВЕЦ

…Револьвер «Бульдог» с белой ручкой был куплен у меня неизвестным лицом… Потом он вынул из кармана другой револьвер и сказал, не возьму ли я в обмен…

ГОГЕЛЬ

(к Торговцу)

Для чего такие револьверы употребляются?

ТОРГОВЕЦ

Для охоты. Они очень сильные…

Гогель поворачивается к Вере.

ВЕРА

…Я признаю, что стреляла в генерала Трепова, причем могла ли последовать от этого рана или смерть – мне было все равно… Я хотела только показать этим, что нельзя так надругаться безнаказанно над человеком…

(очень взволнованно)

Я не нашла, не могла найти другого способа обратить внимание на это происшествие… Я ждала, но все молчали, и в печати не появлялось больше ни слова… Я не видела другого способа… Страшно поднять руку на человека, но я находила, что должна это сделать.

CUT

ГОГЕЛЬ

(К Вере)

Подсудимая, не можете ли объяснить, почему вы назвались Козловой, а не вашим собственным именем?

ВЕРА

Потому что я жила с моей матерью. А я думала, что мое дело будет разбираться политическим порядком, и тогда ей пришлось бы долго сидеть под арестом.

97. ЭКС. ПАРОХОД. ДЕНЬ

Почувствовав прикосновение, Л. Гогель вздрагивает и оборачивается. Перед ней стоит улыбающийся Желеховский. Мы узнаем в нем обвинителя по казанскому делу.

ЖЕЛЕХОВСКИЙ

Хороша! Ой, хороша! Что же не торопитесь, Любовь Григорьевна? Заседание, поди, уже начали…

Л. Гогель на улыбку Желеховского не отвечает – ее лицо спокойное.

Л. ГОГЕЛЬ

Здравствуйте, господин Желеховский. Я не пойду в залу – снаружи у ворот буду мужа ждать… А вы что ж не там?

Желеховский ловко подхватывает Л. Гогель под локоть и подводит ближе к выходу.

ЖЕЛЕХОВСКИЙ

О, нет, избавьте. Устал от всех этих дел: жихаревского, потом казанского. Теперь везде эти революционеры чертовы мерещатся. Даже уголовникам уже не верю.

(хохочет)

Л. Гогель невольно улыбается в ответ на заразительный смех Желеховского.

98. НАТ. НАБЕРЕЖНАЯ ПЕТЕРБУРГА. ДЕНЬ

Пароход подходит впритык к причалу. Люди потоком сходят с парохода на берег.

Желеховский ловко перепрыгивает через последнюю ступеньку, оборачивается и протягивает руку Л. Гогель.

Вдруг у самого трапа происходит взрыв.

Отлетевшая шляпка Л. Гогель в считаные мгновения сгорает в огне.

Чьи-то ноги в дыму спотыкаются о труп Желеховского – человек падает и не встает.

99. ИНТ. ЗАЛ ЗАСЕДАНИЯ ОКРУЖНОГО СУДА. ДЕНЬ

Вера смотрит в окно, в глазах стоят слезы.

ВЕРА

…Большинство из содержавшихся в доме предварительного заключения политических арестантов просидело уже по три года и больше, уже многие из них с ума посходили, самоубийством покончили…

Трепов делает вид, что пытается удобнее усесться в своем кресле-каталке и ему что-то мешает.

ВЕРА

(продолжает)

Я по собственному опыту знаю, до какого страшного нервного напряжения доводит долгое одиночное заключение…

КОНИ

(кивает)

Расскажите свою биографию.

ВЕРА

…Несколько лет назад я приехала в Петербург, жила вместе с матерью, ходила работать в переплетную. Там познакомилась с Нечаевым, который свел меня со своими знакомыми, а уехавши за границу, присылал письма на мой адрес… Выехали мы с матерью однажды на дачу, в Москву, и на вокзале были арестованы…

(пауза)

В отделении мать отпустили, а меня свезли в Литовский замок, где я просидела чуть больше года… Я даже не знала, за что я арестована. Через год меня перевели в крепость, где впервые начали допрашивать… Еще через год меня отпустили. А потом опять арестовали и выслали в Крестцы. Высылка мне в голову не приходила, думала, что это недоразумение, так как прокурор при освобождении объявил мне, что я оказалась ни в чем не виновною и вполне свободна… Из Крестцов меня перевели в Тверь, потом в Харьков. В Харькове я осталась без права выезда еще на два года, до конца 1875 года. Там я окончила курс на акушерку, но, бывши под надзором полиции, не могла получить себе места. Когда мне был разрешен выезд, я вернулась в Петербург. Недавно выдержала экзамен на домашнюю учительницу…

Кони на мгновение задумывается и задает вопрос, в полоборота повернувшись назад.

КОНИ

Господин следователь, как давно Нечаев в последний раз был замечен в России?

Один из чиновников встает.

СЛЕДОВАТЕЛЬ

Более семи лет назад.

Кони кивает головой Следователю и поворачивается обратно.

КОНИ

Судебное следствие окончено. Суд приступает к прениям.

В это время Кони замечает, как в зал входит Судебный пристав и, тихо подойдя к Гогелю и наклонившись к нему, что-то говорит. Гогель резко бледнеет, а судебный пристав подхватывает его под руку и аккуратно усаживает на стул.

КОНИ

(к Гогелю)

Господин прокурор, вы готовы?

Кони вопросительно смотрит на Гогеля и Судебного пристава, но Гогель жестом руки просит Кони остановить заседание.

КОНИ

Прения начнутся после небольшого перерыва…

100. ИНТ. ЗАЛ ЗАСЕДАНИЯ ОКРУЖНОГО СУДА. ДЕНЬ

Публика рассаживается на своих местах.

Последним входит Пален и проходит на свое место.

Нет на месте только Кони.

Ожидание в тишине зала длится несколько минут. Нарастает вопросительный гул публики. Кони все еще нет.

Пален поднимается со своего места и направляется к выходу из зала.

Дверь в зал открывается – входит Кони. Встретив у двери Палена, легко кивает ему и проходит на свое место председателя. Пален возвращается на свое место.

Кони садится в кресло председателя. Лицо бледное, виски абсолютно мокрые. Мокрый и белый воротничок мундира. Кони не замечает этого и не вытирает постоянно скатывающийся пот. Воду, которая стоит рядом в графине, он тоже ни разу себе не нальет. Но говорит Кони спокойно и уверенно.

Прежде чем начать, Кони несколько секунд в тишине ожидания внимательно смотрит на Веру. Вера выдерживает взгляд Кони.

КОНИ

Суд приступает к прениям. В связи с неумышленной гибелью во время акта покушения на причале час назад жены господина Гогеля суд производит замену: от обвинения выступит товарищ прокурора Кессель Константин Иванович.

В зале раздается один общий вздох.

Вера испуганно смотрит на Кони, затем ищет глазами Александрова. Александров потрясенно смотрит на Кони, поворачивает голову и растерянно смотрит на Веру.

Со стула поднимается КЕССЕЛЬ (38). Воротничок упирается в край подбородка. Сам подбородок чуть прижат к шее, из-за чего Кессель выглядит напуганным. Его речь тихая и не выразительная.

Пален пристально наблюдает за Кесселем.

Выражение лица Победоносцева не меняется.

Трепов очень напуган.

CUT

Кессель стоит возле окна.

КЕССЕЛЬ

…Я обвиняю подсудимую Засулич в том, что ей не было все равно – убить или ранить, она имела заранее обдуманное намерение именно лишить жизни градоначальника Трепова. Если бы этого намерения не было, то можно было бы действовать оружием менее сильным и смертоносным. Следствием уже доказано, что она уже имела револьвер до совершения преступления. Тем не менее, она просит знакомого поменять свой «Вейдле» на более сильный «Бульдог»…

CUT

Александров стоит ближе к Вере.

АЛЕКСАНДРОВ

…Выбирался такой револьвер, какой мог удобнее войти в карман. Большой нельзя было взять, потому что он высовывался бы из кармана, – необходимо было взять револьвер меньшей величины. Такой, как «Бульдог».

CUT

КЕССЕЛЬ

…Я заявляю, что ни порицать, ни оправдывать действия градоначальника Трепова в отношении арестанта Боголюбова я не буду. Я нахожу это совершенно излишним. Каждый волен любить или ненавидеть кого ему угодно, но никто не может нарушать чужих прав, не может брать на себя приговор суда.

CUT

АЛЕКСАНДРОВ

Когда действия должностного лица становятся мотивами для наших действий, за которые мы судимся и должны нести ответственность, тогда важно иметь в виду не только то, правильны или неправильны действия должного лица с точки зрения закона, а как мы сами смотрели на них. В моем суждении не будет обсуждения действий господина Трепова, а только разъяснение того, как отразилось это действие на уме и убеждения Веры Засулич.

CUT

КЕССЕЛЬ

Взявшись за исправление тех или других общественных явлений, признаваемых нами за вредные, мы должны действовать средствами нравственными, средствами законными.

CUT

АЛЕКСАНДРОВ

…Вы помните про два года заключения и почти три года ссылки Засулич? Вера Засулич познакомилась с Нечаевым случайно. Кто такой был Нечаев, какие его замыслы, она не знала, да тогда еще и никто не знал его в России, он считался простым студентом. Впоследствии оказалось, что Нечаев – государственный преступник, и ее обыкновенная услуга передать его письма послужила основанием к привлечению в качестве подозреваемой по известному нечаевскому делу… А это были лучшие годы ее юности. Для девиц – это пора расцвета, пора первой любви… В эти годы зарождающихся симпатий Засулич создала и закрепила в душе беззаветную любовь ко всякому, кто, подобно ей, принужден влачить несчастную жизнь подозреваемого в политическом преступлении.

CUT

КЕССЕЛЬ

…Самоуверенно предположив, что ее взгляд вполне солидарен со взглядом общества, получив о боголюбовском деле сведения от лиц, не бывших очевидцами этого события, то есть из третьих рук, Засулич сочла возможны устроить тайный самосуд и постановить смертный приговор. Каждый общественный деятель, кто бы он ни был, имеет право на суд законный, а не на суд Засулич. Я уверен также в вашем согласии, что никакая общественная жизнь, никакая общественная организация невозможна там, где общественные деятели, администраторы, судьи, земские деятели, публицисты вынуждены были бы помнить, что как бы они не поступали, а с той или с другой стороны на них все-таки будет направлен револьвер. Эти общественные деятели имеют право на то, на что имеет право каждый человек – право на жизнь.

CUT

АЛЕКСАНДРОВ

17 апреля 1863 года – день, который чтит вся Россия, – розга, которая царила везде, перешла в область истории. Некоторым представителям интеллигенции казалось вдруг как-то неудобным и опасным оставить без розог Россию – Россию, которая, по их глубокому убеждению, сложилась в обширную державу и достигла своего величия едва ли не благодаря розгам…

Трепов бросает затравленный взгляд на Палена. Пален делает вид, что не замечает взгляда Трепова.

АЛЕКСАНДРОВ

(продолжает)

Однако, отмена телесного наказания оказала громадное влияние на поднятие в русском народе чувства человеческого достоинства… Стон Боголюбова не был стоном физической боли – не на нее рассчитывали. То был мучительный стон удушенного, униженного, поруганного, раздавленного человеческого достоинства. И Вера Засулич, принадлежащая к новому поколению, заступается за незнакомого ей собрата по несчастью всей ее молодой жизни…

Раздаются громкие аплодисменты. Слышны крики «Браво!».

КОНИ

Суд не театр, одобрение или неодобрение здесь воспрещается. Если это повторится вновь, я вынужден буду очистить залу.

Кони поворачивается к присяжным.

Пален напрягается.

КОНИ

Господа присяжные заседатели! Судебные прения окончены, и вам предстоит произнести ваш приговор. Но прежде чем вы приступите к означенному обсуждению дела, я обязан вам дать некоторые указания о том, как и в каком порядке надо приступить к оценке данных дела…

Слова Кони постепенно становятся тише, и, наконец, мы перестаем их слышать совсем.

CUT

101. ЭКС. У ВОРОТ В ЗДАНИЕ ОКРУЖНОГО СУДА (СТАРЫЙ АРСЕНАЛ, РАЗРУШЕН В 1917). ДЕНЬ

Солнечный день. С самого начала сцены мы не слышим никаких шумов и звуков. Мы слышим только голос Кони за кадром.

ГОЛОС КОНИ (З/К)

…Я не мог, конечно, предрешить приговора, но я осознал, что ни присяжные, ни общество не вправе упрекнуть суд «в игре в правосудие». Все, что было известно суду о личности подсудимой, о мотивах и обстановке ее действий, было выяснено пред присяжными. И если они чего-либо игравшего роль в поступке Засулич не знали, то это было лишь то, чего не знал сам суд…

Кони с расстегнутой верхней пуговицей мундира выходит из здания окружного суда.

Толпа, ожидающая приговора у ворот суда, послушно расступается, пропуская Кони. Кони не замечает этого.

Кони жестом отказывается от предложения кучера сесть в карету, стоящую недалеко от толпы.

102. НАТ. УЛИЦЫ ПЕТЕРБУРГА. ДЕНЬ

Мы по-прежнему не слышим никаких шумов и звуков. Мы слышим только голос Кони за кадром.

ГОЛОС КОНИ (З/К)

И общество в лице своих разнообразных и многочисленных представителей было свидетелем широкого применения начал нового суда, невзирая на исключительность дела и особенности участников. Оно имело пред собою суд «для всех равный». От присяжных зависело, если они находили это справедливым, показать, что это – суд «милостивый»…

Кони идет по улицам Петербурга, целенаправленно куда-то направляясь. Идет по знакомым нам из других сцен улицам в порядке появления в фильме (мимо здания старого арсенала, мимо театра, по мосту через Неву, мимо Министерства юстиции, мимо казанского собора, мимо Правительствующего сената, мимо своего дома).

103. НАТ. НАБЕРЕЖНАЯ. ДЕНЬ

Жандармы, врачи, пожарные устраняют последствия взрыва: пожарные заливают водой еще не полностью погасшие островки огня и дыма, жандармы раскладывают несколько погибших и раненых аккуратно в ряд.

Мы не слышим никаких шумов и звуков. Мы слышим только голос Кони за кадром.

ГОЛОС КОНИ (З/К)

Обращаясь мыслью к приговору, который обсуждался в эти минуты за закрытыми дверями комнаты присяжных, я боялся надеяться, но желал, чтобы разум присяжных возобладал над чувством и подсказал им решение, в котором признание вины Засулич соединялось бы со всеми смягчениями и со «снисхождением». Такое решение давало бы суду возможность применить к виновной наказание сравнительно не тяжкое…

104. НАТ. УЛИЦЫ ПЕТЕРБУРГА. ДЕНЬ

Кони идет по улицам Петербурга. Мы не слышим никаких шумов и звуков. Мы слышим только голос Кони за кадром.

ГОЛОС КОНИ (З/К)

Кроме того, ввиду признания присяжными, что одно насилие, со стороны власти, не уполномочивает на другое, со стороны подвластных, суд получил бы полное основание, особо оттенив первое из этих насилий, почерпнуть в произведенном им впечатлении и в житейской обстановке подсудимой поводы для ходатайства перед государем о дальнейшем смягчении, о милосердии…

105. НАТ. НАБЕРЕЖНАЯ. ДЕНЬ

Врачи подходят к лежащим, наклоняются, проверяют – после этого некоторых лежащих накрывают простынями. Накрывают простынью и Желеховского. Трупы начинают грузить на телеги, раненых – в медицинские кареты.

Мы не слышим никаких шумов и звуков. Мы слышим только голос Кони за кадром.

ГОЛОС КОНИ (З/К)

Последствия такого приговора были бы самые благотворные во всех отношениях. Представление суда, подробное и твердое, указывало бы государю на то, как беззастенчиво преступают его сановники границы законности и уважения к человеческому достоинству. Наказание, понесенное Засулич, дважды смягченное, не возмущало бы никого своей жестокостью. Самый поступок Засулич, шедшей на кару и принявшей ее, приобретал бы характер действительного, несомненного самоотвержения.

106. НАТ. УЛИЦЫ ПЕТЕРБУРГА. ДЕНЬ

Кони идет по улицам Петербурга. Мы не слышим никаких шумов и звуков. Мы слышим только голос Кони за кадром.

ГОЛОС КОНИ (З/К)

И, наконец, главнее всего, – перед всей Россией и даже, ввиду важности процесса, перед всей Европой развернулась бы картина суда настоящего, не боявшегося смотреть в глаза истине и бестрепетно ищущего только правды. Мы, слуги нового суда, могли бы сказать всем тайным и явным его врагам: «Смотрите! Наряду с исключительными судами, не внушающими к себе ни доверия, ни уважения, есть суд, который соблюдая все гарантии правосудия и давая все средства защиты обвиняемому, умеет достигать справедливых приговоров, не возмущая совести общества и в то же время научая его узнавать свои язвы…»

107. НАТ. НАБЕРЕЖНАЯ. ДЕНЬ

С набережной уезжает последняя карета. Набережная приобретает привычный свой вид. Только дворник смывает водой со шланга следы грязи и крови с брусчатки.

Мы не слышим никаких шумов и звуков. Мы слышим только голос Кони за кадром.

ГОЛОС КОНИ (З/К)

Обвинительный приговор, выражая слово порицания самосуду, в то же время был бы результатом такого судебного исследования, которое ясно показывало бы всем «властителям и судьям», что nil inultum remanebit; quidquid latet apparebit! – Ничто не останется неотомщенным, все тайное станет явным!

108. НАТ. УЛИЦЫ ПЕТЕРБУРГА. ДЕНЬ

Появляется привычный шум города.

Кони бежит по улицам Петербурга. Все быстрее и быстрее. Вот он уже бежит как сумасшедший, как-будто боится опоздать.

Наконец Кони вбегает на набережную, останавливается.

Набережная живет в своем привычном ритме. Только мокрый камень посреди солнечного дня, оставшийся после уборки дворника, напоминает о недавнем происшествии здесь.

Кони подходит ближе к пароходу, который все время стоял у причала, растерянно оглядывается, как-будто что-то ищет.

ГОЛОС КОНИ З/К

Судьба судила, однако, иначе…

Раздается громкий звонок.

Кони оборачивается на нас. Бледный, мокрый. Кони прикладывает ладонь к носу, из которого течет кровь.

109. ИНТ. ЗАЛ ЗАСЕДАНИЯ ОКРУЖНОГО СУДА. ДЕНЬ

Звенит звонок.

Зал полон. В зале стоит тихий гул перешёптываний.

ГОЛОСА (З/К)

Звонок, звонок присяжных!

Господи!

Идут, смотрите!

Все сидят на своих местах: Пален, Победоносцев, Трепов в коляске и др.

Виски Палена мокрые. Победоносцев бросает быстрый взгляд на Палена, потом на Кони.

Кони сидит в кресле председателя. Белый воротничок его мундира чуть вымазан кровью.

Присяжные входят, теснясь, с бледными лицами, не глядя на Веру. Глаза Веры чуть подняты кверху, немного расширены.

Настает полная тишина в зале.

СТАРШИНА присяжных дрожащей рукой подает лист бумаги Кони.

Кони смотрит в лист, читает. Поднимает глаза, смотрит в зал, на Палена, на Победоносцева, на Трепова, На Достоевского, наконец на Веру. После этого Кони поворачивает голову к Старшине и легким кивком дает разрешение на озвучивание приговора.

Старшина поворачивается лицом к публике.

СТАРШИНА

(взволнованно)

Нет!…

Щёки Веры мгновенно краснеют, но глаза так и не опускаются, упорно уставившись в потолок.

СТАРШИНА

(продолжает)

Не винов…

Старшина не успевает договорить – взрыв несдерживаемой радости перекрывают голос Старшины.

Раздаются отчаянные аплодисменты, истерические рыдания, топот ног, возгласы.

ВОЗГЛАСЫ

Браво! Ура! Молодцы! Вера! Верочка! Верочка!

Многие крестятся, другие обнимаются. Рядом сидящие с Кони судья хлопают.

Пален, Победоносцев, Фриш, Фукс, Трепов единственные молча сидят на своих местах. Встает среди всех них только Достоевский. Он не хлопает – он просто стоит и смотрит на Кони.

Кони оглядывается.

Один из чиновником, сидящих сзади, раскрасневшийся седой толстяк, с азартом бьет в ладоши. Заметив взгляд Кони, сконфуженно улыбается и перестает хлопать. Но едва Кони отворачивается, снова принимается хлопать.

Кони не останавливает шум. Он встает с кресла и поворачивается к Засулич.

КОНИ

Вы оправданы! Заседание закрыто!

110. ИНТ. КАБИНЕТ ПАЛЕНА. ВЕЧЕР

Пален стоит у окна спиной к Кони. Кони стоит у стола все в том же мундире с испачканном кровью воротничком.

ПАЛЕН

Я объявляю вашему превосходительству, что государь император завтра же, может быть, потребует от меня изготовления указа о вашем увольнении! Это случится несомненно!

КОНИ

Это будет нарушением закона… Вы знаете, господин министр, что судьи несменяемы без уголовного суда.

Пален поворачивается к Кони.

ПАЛЕН

(кричит)

Я не намерен, я не могу пререкаться из-за этого с государем! Я не хочу рисковать! Благодарю покорно! Я не хочу нести ответственность за ваши неправильные действия!

(пауза)

Уполномочьте меня доложить государю, что вы считаете себя виновным в оправдании Засулич и, сознавая свою вину, просите об увольнении от должности председателя!

Кони молчит.

ПАЛЕН

(продолжает)

Могу вас уверить, что государь, по своей доброте, не станет долго гневаться на вас. Он оценит ваше сознание: он так благороден! Я ему напомню о ваших прежних трудах и заслугах… Я вам могу обещать, что вы даже скоро получите новое назначение…

Кони молчит.

ПАЛЕН

(продолжает)

Вы еще молоды, у вас много впереди. Это будет лишь временная отставка…

КОНИ

Я не могу вас уполномочить. Я не могу дать вам право говорить государю то, чего я не признаю…

ПАЛЕН

(меняется в лице, зло)

Я вам еще раз объясняю, что вам грозит увольнение без прошения, если вы не хотите принять моего предложения… А с прошением вы таким образом протестуете против решения присяжных!

КОНИ

Я не согласен ни на какие компромиссы! Пусть меня увольняют!… Но сам я моего места именно теперь не оставлю… Я решительно отвергаю эту доктрину протеста председателя против присяжных выходом в отставку… Я понимал бы вопрос о моем выходе в отставку в одном только случае. Можете ли вы поручиться, что этим будет куплена совершенная неприкосновенность суда присяжных? Что он останется нетронутым?

ПАЛЕН

Нет! Нет! Это вопросы несовместимые. Против присяжных необходимы меры: надо изъять у них эти дела! Это решено!

КОНИ

Вы помните, граф, что я об этом вам говорил еще перед следствием…

ПАЛЕН

Но послушайте, Анатолий Фёдорович…

Пален обходит разделяющий их с Кони стол.

ПАЛЕН

(продолжает)

Подумайте еще, не говорите решительно, еще до завтра есть время!

КОНИ

Я не изменю своего ответа и завтра, граф.

Пален молча и холодно протягивает руку Кони. Кони пожимает ее.

ПАЛЕН

(держа руку Кони)

Что же, однако, надо делать, чтобы Засуличи не повторялись?

КОНИ

(держа руку Палена)

Не сечь!

111. ИНТ. КАБИНЕТ КОНИ ДОМА. ВЕЧЕР

Кони в домашнем сюртуке (кофте) один украшает игрушками большую живую елку.

ГОЛОС КОНИ (З/К)

Это был наш последний разговор с графом… Указ сенату с моим увольнением без моего прошения составил бы позорную страницу в истории судебной реформы. Одним этим указом бесповоротно уничтожилась бы несменяемость судей. Я решился вызвать Палена на объявление мне от лица государя желания об оставлении мною службы. Тогда, ввиду категоричности такого желания, не признавая постыдным образом несуществующей виновности, я мог бы подать в отставку, не вызывая появления развращающего судебное ведомство указа. Ночью я написал об этом Палену письмо…

Вдруг в кабинет врывается Мирза и начинает прыгать вокруг Кони.

Кони оборачивается на дверь.

Возле двери стоит СЛУЖИТЕЛЬНИЦА пансионата в форменном платье. В руках она держит какие-то бумаги.

В самих дверях стоят смущенные и растерянные Оля и Мила в пальто и шапочках. За ними стоит и улыбается Варфоломей.

Служительница протягивает бумаги Кони.

СЛУЖИТЕЛЬНИЦА

Анатолий Фёдорович, вот, документы о вашем полном попечительстве малолетних сестер.

Варфоломей легонько толкает Олю и Милу в кабинет.

ВАРФОЛОМЕЙ

А ну-ка, девчурочки, раздевайся. Чего это замерли, будто не дома, а в гостях. Мирза, принимай хозяек!

Служительница улыбается.

Оля и Мила смущенно улыбаются и, с любопытством косясь на Кони, начинают раздеваться.

Кони поворачивается к столу и подписывает бумаги.

ГОЛОС КОНИ (З/К)

(пауза)

Мне неизвестно, докладывал ли граф Пален моё письмо государю и что вообще говорил он ему по этому поводу. Но несомненно одно, что государь не потребовал моей отставки…

(пауза)

Тогда в графе проснулось чувство собственного достоинства, временно заглушенное желанием удержать портфель, и он совершил то, что для тогдашнего русского министра было равносильно подвигу: подал в отставку сам… Государь подписал его прошение.

Кони протягивает Служительнице подписанные бумаги.

112. НАТ. ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ ВОКЗАЛ. УТРО

Возле одного из вагона поезда стоит мужчина к нам спиной.

Вдруг раздается стук каблучков.

Мужчина оборачивается. Это Нечаев. Нечаев улыбается и раскрывает руки навстречу.

Нечаев обнимает Веру. Вера плачет. Слезы в глазах и у Нечаева.

Нечаев и Вера поднимаются в вагон поезда.

Поезд трогается.

ГОЛОС КОНИ (З/К)

Уже после суда я узнал, что у Победоносцева была не приобщенная к следствию телеграмма прокурора одесской палаты о том, что, по агентурным сведениям прокурора, одесским революционным кружкам уже заранее было известно, кто должен совершить покушение на Трепова. Эта телеграмма была скрыта Победоносцевым и от Палена, и от государя. В тот же день, когда был ранен Трепов, готовилось еще одно покушение – на обвинителя по жихаревскому и казанскому делам, прокурора Желеховского. Однако, именно в тот день оно не состоялось – Желеховский по какой-то причине не принял в тот день под видом просительницы соратницу Засулич. Точно так же о прошлом Засулич, переплетенном почти десятилетним участием в тайных сообществах, к следствию не было приобщено никаких сведений… Всякий намек на политический характер из дела Засулич устранялся… Настойчиво не виделось то, чего не хотелось видеть…