Текст книги "Сценарист. Альманах, выпуск 3"

Неожиданно Вартан открывает глаза.

ВАРТАН

(по-армянски)

Не надо… Не стреляйте… Мы христиане… Мы христиане…

СЦЕНА 161.ЭКС. ГОРЫ. ДЕНЬ

Винсент, опираясь на палку, выходит на каменное плато.

Вдалеке видно старое кладбище, с покосившимися, вросшими в землю надгробиями.

Тут же растут низкие деревья, согнутые порывами сильного ветра.

Винсент бросает палку на камни и рукой берётся за искривлённый ствол дерева.

Дрожит на ветках редкий белый цвет.

Винсент задыхается.

После паузы, отдышавшись, Вартан гладит ствол кривого дерева.

Он достает из кармана белую ленточку и привязывает её к стволу.

Ленточка трепещет на ветру.

Винсент видит на соседней ветке ленту, привязанную до него.

Он поворачивается и медленно идет в сторону старого кладбища, которое находится неподалеку.

СЦЕНА 162.ЭКС. СТАРОЕ КЛАДБИЩЕ. ДЕНЬ

Винсент идет по кладбищу, среди вросших в землю надгробий.

Он вглядывается в надписи на могильных камнях.

Возле одной из могил он останавливается.

Вытаскивает и надевает очки в золотой оправе.

Шевеля губами, читает надпись на могильном камне.

ВИНСЕНТ

Завен, Вержине, Зара, Арам, Арсен… Армине, Вартан…

Винсент с удивлением вглядывается в надпись.

ВИНСЕНТ

Армине… Вартан…

ГОЛОС

Вартан.

Винсент оборачивается.

Позади него стоит седой человек, опершись на метлу.

Винсент внимательно вглядывается в лицо старика.

ВИНСЕНТ

Боже мой, Эмин?!

Эмин кивает.

ВИНСЕНТ

Но… как?!

ЭМИН

Помнишь, я загадал желание, прожить долгую жизнь. Все сбылось. (Улыбаясь.) Но жизнь оказалась слишком долгой.

Винсент

Теперь я Винсент.

ЭМИН

(улыбаясь)

Красивое имя.

Несколько шагов навстречу друг другу и старики крепко обнимаются.

Размыкают объятья.

Смотрят друг на друга.

Винсент снимает с запястья и вкладывает Эмину в ладонь монету на цепочке.

ВИНСЕНТ

Помнишь, ты дал мне куруш? Я его так и не потратил.

Старики снова обнимаются. На глазах слезы.

Винсент показывает на могильный камень.

ВИНСЕНТ

Это ты написал?

ЭМИН

Думал, вы погибли.

ВИНСЕНТ

Армине погибла. Сорок шесть человек было в моей семье. Никого, кроме меня, не осталось. Вчера у меня родилась внучка. Нас теперь пятьдесят семь. Можно умирать.

Эмин кивает и указывает на ленточку, которую Вартан привязал дереву.

ЭМИН

Что ты загадал на этот раз?

ВИНСЕНТ

Я привязал ее просто так…

СЦЕНА 163.ЭКС. СТАРОЕ КЛАДБИЩЕ. ДЕНЬ

Вартан и Эмин сидят на каменной скамейке.

Впереди дерево с оживающими под порывами ветра белыми ленточками.

А дальше долина, где когда-то была деревня Агнот.

Появляется общая фотография Стенли, на которой жители деревни Агнот, вся большая семья Вартана и улыбающийся Эмин, стоящий с Вартаном в обнимку.

На этот снимок наплывает одна из последних фотографий умирающей Армине, смотрящей на мир открытым взглядом.

Судья
историческая драма

Елена Силутина

Минск 2015

1. ИНТ. ОРУЖЕЙНЫЙ МАГАЗИН. ДЕНЬ

За прилавком стоит молодой человек (20). Это ТОРГОВЕЦ.

В магазин заходит МУЖЧИНА (30). Темные зрачки глаз пристально смотрят через узкие разрезы, над которыми нависают темные густые брови. Глубокая складка на переносице. Борода и усы, щетина на щеках. Нижняя губа плотно поджата к верхней. Мужчина сразу обращается к Торговцу без слов приветствия.

МУЖЧИНА

Вы – хозяин оружейного магазина?

ТОРГОВЕЦ

Нет, я сын его.

МУЖЧИНА

Вы торгуете в этом магазине?

ТОРГОВЕЦ

Да.

МУЖЧИНА

Мне нужен револьвер «Бульдог».

ТОРГОВЕЦ

21 рубль.

Мужчина вынимает деньги из кармана и, ничего не отсчитывая, подает все Торговцу.

Торговец достает из сейфа небольшой револьвер со светлой ручкой и кладет его на прилавок. Затем снова поворачивается к сейфу.

МУЖЧИНА

Патронов не нужно.

Из кармана Мужчина вынимает свой револьвер и кладет на прилавок рядом с «Бульдогом».

МУЖЧИНА

Мне нужен еще один. Только на сей раз английской работы. «Вейдле» есть? В обмен на этот.

Торговец внимательно рассматривает револьвер Мужчины.

ТОРГОВЕЦ

С вас еще 10 рублей. Ваш значительно слабее «Вейдле».

Мужчина протягивает деньги и удовлетворенно кивает.

МУЖЧИНА

Патронов не нужно. У меня есть такого калибра – для «Бульдога» тоже подходят.

Торговец вынимает из сейфа револьвер «Вейдле» и кладет на прилавок.

Мужчина засовывает купленные «Бульдог» и «Вейдле» в карманы пальто.

ТОРГОВЕЦ

Удачной охоты.

Мужчина ничего не отвечает и выходит из магазина.

ТИТР:

СУДЬЯ

2. ЭКС. У ВОРОТ В ЗДАНИЕ ОКРУЖНОГО СУДА (СТАРЫЙ АРСЕНАЛ, РАЗРУШЕН В 1917). ДЕНЬ

К зданию окружного суда с обеих сторон стекаются люди разных сословий. Бегут по Литейному мосту через Неву, обгоняя всех, дети.

Вдруг раздается глухой звук упавшего на каменную мостовую человеческого тела. Слышен громкий женский визг. Люди, которые уже подошли к воротам, пытаются из-за плеч друг друга разглядеть, что произошло. Перемешиваются крики людей, топот бегающих ног по брусчатке.

Прямо перед воротами лицом вниз лежит человек. Под ним растекается лужа крови.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (З/К)

(причитает)

Убииииился!!!!

Вверху, над воротами, возле горельефа «Суд Соломона» на небольшом выступе, вцепившись руками в стену, держится молодой рабочий. С бледным лицом он смотрит вниз. Рабочий держит в руках конец покрывала, которое прикрывает часть горельефа и часть надписи «…царствует в судах».

ГОЛОС 1 (З/К)

(кричит)

Убирайте его!

ГОЛОС 2 (З/К)

(кричит)

Оттаскивай за ворота! Ведра с водой тащите!

Упавшего человека два служащих за ноги тащат за ворота. За ними остается красная дорожка крови. Вдруг оба останавливаются.

СЛУЖАЩИЙ 1

(кому-то кричит)

Кажись, живой!

ГОЛОС 1 (З/К)

(кричит)

Не теперь! Оттаскивай за ворота! Кровь смывайте немедля!

Служащие оттаскивают человека за ворота.

Рабочий наверху продолжает стоять, вцепившись руками в выступы на стене.

ГОЛОС 3 (З/К)

(кричит)

Что стоишь, остолбень?! Закрепляй, давай!

Рабочий продолжает прикрывать горельеф покрывалом.

Чуть ниже, под ногами рабочего, к воротам приставлена деревянная лестница со сломанной верхней ступенькой.

На выложенном камнями входе в ворота, прямо под рабочим два чиновника широким жестом выливают ведра воды на камень. Вода смешивается с кровью и стекает в канаву. След крови тянется за ворота.

Из здания выскакивает высокий, худощавый человек с красивым лицом и густыми бакенбардами до самого подбородка. Он одет в мундир генерал-прокурора. Это министр юстиции, граф Константин Иванович ПАЛЕН (34 года). За ним семенит СЕКРЕТАРЬ ПАЛЕНА.

ПАЛЕН

(поднимает голову вверх)

Это что же вы, мухоблуды, еще не кончили завешивать?! Государь скоро на Литейную поворачивать будет.

Пален опускает голову, замечает мокрые от воды камни и стекающую в канаву красную воду. Пален поднимает взгляд вверх на лестницу.

Пален оглядывается на Секретаря Палена, который стоит абсолютно белый и тоже смотрит на стекающую в канаву красную воду.

ПАЛЕН

(опоминается)

Чего уставился?! Всех к воротам кричи! Государь едет!

(глядя на столпившихся чиновников и показывая наверх)

Хватайте его – помогите слезть! Убирайте лестницу!

Секретарь Палена бежит в здание.

Звук рвоты за кадром.

3. ЭКС. У ВОРОТ В ЗДАНИЕ ОКРУЖНОГО СУДА (СТАРЫЙ АРСЕНАЛ, РАЗРУШЕН В 1917). ДЕНЬ

Вся улица заполнена людьми разных сословий.

Митрополит с молитвою освящает ворота в здание суда.

У ворот стоят царь Александр II с приближенными в окружении плотного кольца казаков. Рядом стоят министр Пален, послы, министры, вельможи, судебные чиновники. Позади казаков – закрытая блиндированная царская карета.

Под торжественный ритм барабана два казака срывают покрывало с горельефа над воротами. Золотыми буквами вытеснены слова: «Правда и милость да царствует в судах».

Разносится приветственный шум в толпе.

Александр II наклоняется к Палену.

АЛЕКСАНДР II

Ну, что, господин министр, вверяю Вам мой новый суд, а вместе с ним и новые судебные порядки.

Пален склоняет голову.

В это время одна из лошадей, которая стояла рядом с воротами, чего-то испугавшись, встает на дыбы и бросается бежать прочь. Казак, который держал ее под узды, пытается ее удержать, но повисает и тянется по земле следом.

В толпе раздается громкий вздох. Казаки в окружении Александра II еще плотнее обступают царя.

Наконец, казаку удается дотянуться и запрыгнуть на спину лошади. Ловким движением казак укрощает лошадь и поворачивает обратно к месту, откуда лошадь сорвалась.

Гром аплодисментов раздается в толпе.

4. ИНТ. ПРИЕМНАЯ ДОМА МИНИСТЕРСТВА ЮСТИЦИИ. УТРО

В приемной толпятся посетители.

Молодой человек невысокого роста (КОНИ, 23 года) заходит в приемную, уточняет последнего в очереди и в ожидании пристраивается у стены. Это худенький, несколько сутуловатый блондин с жидкими волосами и с проницательными темно-серыми глазами – не то усталыми, не то возбужденными. В своей демократической одежде Кони похож на студента.

Кони пристально оглядывает всех присутствующих. Кони замечает двух сидящих у окна мужчин – постарше в пенсне ОЧКАРИК (40) и СТУДЕНТ (20). Студент весь сжимается и подается в сторону Очкарика, боясь упустить хоть одно слово. Очкарик держится уверенно и говорит достаточно громко.

Кони пробирается поближе к окну. Кони слышит обрывок разговора.

ОЧКАРИК

…Это все ложные пути и, если бы покойная могла теперь говорить, она бы рассказала другое, «весьма неожиданное».

(усмехается)

Студент заговорщицки шепчет.

СТУДЕНТ

Но ведь вы были при ней, когда она еще говорила. Конечно, расспрашивали ее, и, без сомнения, она вам сказала все, как другу семьи. Вы могли бы поэтому навести следователя на… Ведь вы тоже возмущаетесь этим мрачным делом и не можете не жалеть несчастную девицу.

ОЧКАРИК

(совершенно спокойно)

Друг мой, ну, само собой разумеется, – она мне все рассказала. И жаль мне ее, и возмущаюсь я, а все-таки помогать следствию не хочу. Ее не воротишь, а мне это невыгодно и неудобно.

(наклоняется, шепотом)

От батюшки покойной я уже получил хороший посул за свое молчание. Из нее и было уплачено за твое ученичество. Уверен, он и судье пожаловал мзду. Чтоб не приставал ко мне с расспросами.

Студент осматривается по сторонам и придвигается ближе к Очкарику.

СТУДЕНТ

Дядь, а правда, что старшая сестра умершей заявила, что подделка ее невинности для господина банкира должна была совершиться при вашем техническом содействии?

Очкарик откидывается обратно на стул, делая вид, что разговор окончен.

ОЧКАРИК

Всё. Ничего не знаю.

Любопытный Студент не отстает.

СТУДЕНТ

Но разве это возможно?!

Очкарик поворачивает к Студенту голову.

ОЧКАРИК

Почему же нет?

Кони не выдерживает и громко заявляет, обращаясь к Очкарику.

КОНИ

(возмущенно)

Но разве мыслимо, чтобы вы, врач, служили своими знаниями такому презренному предприятию. Ведь это безнравственно!

Все присутствующие оборачиваются на голос. Поворачивается к Кони и Очкарик.

ОЧКАРИК

(спокойно)

Э-э-эх, молодой человек, зачем вы такие страшные слова употребляете: нравственно, безнравственно. Нравственность-то ведь есть понятие гуттаперчевое, растяжимое.

Кони пытается что-то сказать, но спотыкается и падает на рядом стоящую даму. Дама взвизгивает и отталкивает Кони от себя. Кони падает на пол. Гул голосов становится громче.

На шум из кабинета выскакивает Секретарь Палена.

СЕКРЕТАРЬ ПАЛЕНА

Господа, я настоятельно прошу тишины. Господин министр не имеет возможности работать в такой обстановке.

Из кабинета выглядывает Пален. Все присутствующие замолкают и расступаются.

Пален замечает Кони, который поднимается с пола.

ПАЛЕН

Идите за мной, господин Кони.

Пален спускается по лестнице. За ним следует Кони.

ГОЛОС (З/К)

(шепотом)

Куда это его?!

5. ИНТ. ПУСТАЯ КОМНАТА. УТРО

В комнате два стула и стол.

Пален приглашает Кони сесть и кладет перед Кони тоненькую папку «дела». На папке красивым почерком написано «Дело по рассмотрению диссертации с названием „О праве необходимой обороны“. Заведено на А.Ф.Кони».

ПАЛЕН

Посмотрите-ка, что вы наделали своими научными изысканиями! Я получил это вчера днем. Пока вы читаете, я займусь посетителями.

Пален выходит из комнаты.

Кони открывает папку. В папке лежит переплетенный текст диссертации. На обложке красивым почерком выведено название: «Диссертация „О праве необходимой обороны“. Соискатель Анатолий Кони». Кроме диссертации в папке лежит «Докладная записка старшего чиновника Главного управления по делам печати Н. Смирного».

Кони молча читает докладную записку.

Затем открывает диссертацию. Листы диссертации исписаны мелким аккуратным почерком. Практически каждый лист испещрен помарками другого почерка и из других чернил – «предосудительно», «несвоевременно», «вольнодумство», «вольтерьянство» и т. п.

Кони открывает последний лист диссертации, на котором другими чернилами подчеркнуто заключительное предложение в диссертации: «Власть не может требовать уважение к закону, когда сама его не уважает, граждане вправе отвечать на ее требования: „врачу, исцелися сам“. Революция является последним средством защиты от своеволия власти». На полях большими буквами другим почерком выведено «революционная пропаганда?!».

Кони поднимает глаза от папки и задумывается.

Раздумья Кони прерывает снова вошедший в комнату Пален.

ПАЛЕН

Ну, что вы скажете? А? Разве можно писать такие вещи?

Кони встает навстречу Палену.

КОНИ

(твердо)

Можно и должно. Когда разрабатывается научный вопрос. Я и не выдумывал новых теорий. Все эти мысли уже высказаны заграничными очень известными авторами.

Пален садится на стул и устало откидывается на спинку, вытягивает вперед ноги.

ПАЛЕН

(качает головой)

Друг мой, осмотрительность – мать благополучия.

Кони продолжает стоять.

КОНИ

(горячо)

Господин граф! Да ведь тему эту мне утвердил профессор! И ректор написал на диссертации: «весьма почтенный труд…»

Пален продолжает сидеть, вытянув ноги.

ПАЛЕН

Не могу спорить с Сергеем Ивановичем Баршевым и вынужден признать, что в вас несомненно есть ученые наклонности и весьма исключительная даровитость. А все-таки надо бы писать поосторожней. Сергей Иванович, такой мудрый человек, и вдруг проморгал. А вам неприятности.

КОНИ

Как же так, ваше сиятельство! Выходит, что, провозгласив борьбу с безсудьем и безгласностью старого суда, правительство пошло лишь до известного предела? Человек по-прежнему беззащитен перед лицом агентов власти! У него отнимают последнее средство защиты – право необходимой обороны. Даже запрещают говорить об этом. Разве обнародованные государем новые Судебные уставы и введение новых судебных учреждений не призваны претворить…

ПАЛЕН

(резко перебивает)

Позвольте вас остановить, господин Кони! Новые Судебные уставы – это лишь островок среди текущей действительности, с ними несогласованной. Реформа – это не революция. Тут необходим подход деликатный.

Пален встает, подходит к Кони и берет докладную записку из открытой папки.

ПАЛЕН

(показывает на докладную записку)

Смирнов говорил по вашему делу со мною. Он желает, чтобы мы обязали вас не распространять вашу «необходимую оборону» в отдельном издании.

Кони всматривается в профиль Палена.

КОНИ

Для такого обязательства нет основания, так как я вовсе не намеревался издавать мое рассуждение уже по одному неимению для этого средств. Я получил лишь пять оттисков. Один передал моему отцу, а четыре остальных раздал ближайшим друзьям из товарищей по университету, живущим в Петербурге.

Пален вместе с докладной запиской направляется к двери.

ПАЛЕН

(не оборачиваясь)

Ну да. Это хорошо…

Пален останавливается и оборачивается к Кони.

ПАЛЕН

Будьте поосторожней, господин Кони… Уж поверьте мне – если вы хотите добиться успехов на юридическом поприще, будьте поосторожней… Ну, прощайте!

Пален выходит из комнаты.

6. ИНТ. КАБИНЕТ ОТЦА КОНИ. ДЕНЬ

За столом сидит ОТЕЦ Кони (55—60) и листает бумажный оттиск какой-то научной работы. ОТЕЦ – небольшого роста, худощавый человек, в черном, как смоль, парике, с черными, быстрыми, умными глазами, смотрящими сквозь стекла золотых очков.

Рядом на столе в небольшой коробке аккуратно сложены чубуки, лежит бронзовый бинокль. Над письменным столом висит картина «Мучения святого Лаврентия».

На диване – взволнованная МАТЬ Кони (50—55). Мать не была красавицей, но живая мимика ее лица бывшей комической актрисы притягивает взгляд.

МАТЬ

(прикладывая руку к разболевшейся голове)

Уж не дай, господи, пережить ему то, что тебе пришлось… Как бы хотела увидеть я свою семью, пускай в убогом маленьком уголке, а не в такой квартире, за чашкою простого супа, но спокойною…

Отец хмурится, взволнованно снимает и надевает свои золотые очки.

ОТЕЦ

(перебивает)

Довольно, Арина, довольно. Не так уж мы несчастны, чтобы надрывать себе сердце.

Мать вздыхает.

МАТЬ

Страшно сказать! – «против лиц, облеченных властью».

Отец снова надвигает очки на нос.

ОТЕЦ

(возбужденно)

Тут я согласен с сыном! Власть не может требовать уважения к закону, когда сама его не уважает.

Отец перелистывает оттиск и читает.

ОТЕЦ

(читает)

«…Достоинство государственной власти нисколько не потерпит от подобного права и скорее значительно выиграет, если она будет строгою блюстительницей закона и будет одинаково смотреть на всех отступников от закона, невзирая на их общественное положение…». Очень любопытно…

Из коридора доносится шум и разговоры.

Мать встает и выглядывает в окно, что-то замечает и направляется к двери. У самой двери останавливается и поворачивается к Отцу.

МАТЬ

Ох, а не лучше будет, если Толя примет предложение Сергея Ивановича и останется при университете. Ему всегда нравилось читать студентам. Чего смущаться?! Ведь не боги горшки обжигают…

В кабинет быстрым шагом входит раскрасневшийся Кони. Целует Мать в щеку и улыбается.

КОНИ

(Матери)

Да потому и обжигают только горшки, что не боги!

7. НАТ. ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ ВОКЗАЛ. ДЕНЬ

Девушка ВЕРА (18) с двумя толстыми темными косами и лицом с румянцем на пухлых щеках с обаятельными ямочками держит в руках руку НЕЧАЕВА (20—22) и подносит ее к губам. Внешние уголки глаз Веры чуть опущены вниз. В глазах слезы. Нос уточкой.

ВЕРА

Нечаев, не оставляй меня.

У Нечаева смеющиеся узкие щелочки для глаз, гладко выбритое лицо с небольшими усиками над верхней губой и аккуратной каймой бородки по краю подбородка. Нижняя губа все время плотно поджата к верхней. Нечаев очень похож на Мужчину из первой сцены, только моложе.

НЕЧАЕВ

Я скоро вернусь.

ВЕРА плачет.

НЕЧАЕВ

(весело)

Вера, я скоро вернусь. Я тебе напишу. Второе письмо передашь Ткачёву, хорошо? Помнишь, я вас познакомил?

Вера плачет и согласно кивает головой.

ВЕРА

Ты только пиши мне, Нечаев, миленький.

Нечаев быстро целует Веру в губы и запрыгивает на подножку вагона отходящего поезда.

НЕЧАЕВ

(кричит)

Не забудь про Ткачёва!

Вера дотрагивается пальцами до своих губ, другой рукой машет удаляющемуся поезду.

ТИТР:

Прошло 10 лет.

8. НАТ. ПЕРЕУЛОК ПЕТЕРБУРГА. НОЧЬ

Из ворот здания окружного суда (старый арсенал) выходит человек и идет по пустынной улице.

Человек проходит по Литейному мосту через Неву.

На углу переулка человек попадает в свет газового фонаря, и мы узнаем лицо Кони (33), обросшее редкой бородкой. Потертый воротник старого пальто неправильно заложен. Голова не покрыта.

Кони не сразу замечает высокого ГОСПОДИНА, который возникает в свете фонаря. Господин одет в дорогое пальто, на голове – глянцевый цилиндр. Лица нам не видно.

ГОСПОДИН

Доброй ночи, господин прохожий. Угодно ли вам иметь при себе знатную трость с золотым набалдашником?

Кони внимательно всматривается в лицо Господина и протягивает руку.

КОНИ

Могу я осмотреть?

Господин протягивает Кони трость.

ГОСПОДИН

Между прочим, я должен заметить, что подобная вещь придает статусу любому человеку.

(осматривает Кони)

А вам так просто необходимо ее иметь. И сразу почтение к вам появится…

Кони вертит в руках трость и рассматривает ее.

КОНИ

Сколько вы просите?

ГОСПОДИН

Тридцать. Совсем даром за такую вещицу.

Кони вертит в руках трость с золотым набалдашником, щурится и поднимает взгляд на Господина.

КОНИ

За двадцать пять. Уж больно тяжелая.

Кони оглядывается по сторонам, как будто кого-то высматривая. Следом за ним оглядывается по сторонам и Господин.

ГОСПОДИН

Двадцать восемь. Меньше никак не могу уступить. Уж больно ходовой товар.

Из-за угла появляется чья-то фигура.

Кони замечает фигуру и поднимает руку навстречу.

КОНИ

(кричит)

Господин городовой!

Господин вздрагивает и оборачивается.

Господин хватается за трость, которую держит в руках Кони. Кони не отдает трость.

Раздается звук свистка. Слышен топот ног подбегающего ГОРОДОВОГО.

Господин отпускает трость и поворачивается к Городовому.

ГОСПОДИН

Господин городовой, вы очень вовремя объявились.

(показывает жестом на Кони, держащего в руках трость)

Вот этот тип пытается всучить мне ворованную вещь. Я попрошу вас задержать его.

Огорошенный Кони пытается возразить.

КОНИ

(Городовому)

Прошу позволить мне объяснить…

Господин сует Городовому что-то в карман.

ГОСПОДИН

А я тороплюсь.

(обращаясь к Кони)

Вы и так меня непозволительно долго держали…

Господин быстро уходит в темноту.

Кони протягивает трость Городовому.

КОНИ

Это не моя вещь. Прошу позволить мне объяснить…

Городовой окидывает критическим взглядом невзрачный вид Кони в сильно поношенном пальто.

ГОРОДОВОЙ

(перебивает, грубо)

Идем в участок, там разберут.

9. ИНТ. ПОЛИЦЕЙСКИЙ УЧАСТОК. НОЧЬ

За столом сидит сонный околоточный надзиратель (ОКОЛОТОЧНЫЙ) и что-то записывает. На столе горит керосиновая лампа.

На столе, кроме бумаг, разбросаны кошельки, деньги, сумочка, несколько золотых колец. Лежит и трость с золотым набалдашником.

В участке облезлые стены. На стене – часы с кирпичом вместо гири. За железной решеткой толпятся задержанные проститутки, карманники, пьяницы. Стоит громкий шум. Возле решетки, несмотря на шум, дремлет стоя ПРИСТАВ.

Околоточный поворачивает голову к решетке.

ОКОЛОТОЧНЫЙ

(выкрикивает)

Тёмникова, безбилетная что ли?

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (З/К)

(кричит в ответ)

Я ж у матушки нашей, Ивойловой Ольги Михайловны, служу. На Фурштадской.

ОКОЛОТОЧНЫЙ

Где билет?… Не слышу, билет где? Что ты, безсоромная девка, мне здесь голову морочишь?! Кто с билетом?

Раздается гул женских голосов. Пара рук протягивают из решетки желтые карточки.

Проснувшийся Пристав собирает карточки и кладет на стол Околоточному.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС (З/К)

(визжит)

Начальник! Начальник! Он у меня копейку последнюю вытянул, окаём проклятый! Отдай деньги, шлында! Что начальнику всуну? Ничего не оставил, окаянный…

Раздаются звуки ударов. Шум голосов нарастает.

Околоточный продолжает писать, не обращая внимания. Пристав снова дремлет.

Кони пробирается поближе к решетке.

КОНИ

Господин надзиратель! Позвольте мне объяснить… Вы обязаны меня выслушать!

Околоточный не обращает внимания.

Кони пробирается ближе к Приставу, вытягивает из решетки руку и трясет за рукав Пристава.

КОНИ

На каком основании вы держите меня тут? Как содержится в уставе о задержании…

Околоточный поднимает голову.

ОКОЛОТОЧНЫЙ

(перебивает)

Ишь ты, какой грамотный! Господин хороший! Если ты не угомонишься, пристав с удовольствием препроводит тебя в холодную. Правда, пристав?

(усмехается)

Видал, какая тут очередь? Так что, соблюдай свое место и не мешай мне.

К Кони протискивается ПЬЯНИЦА.

ПЬЯНИЦА

Кто тут грамотный?

(грубо отодвигает Кони от решетки)

Дай мне тож побалакать с умными людями. А то тут, за решеткой, одни дурки…

(обращается к надзирателю)

Господин надзиратель, а вы тоже полагаете, что правительство имеет обыкновение не доверять народу…

10. ИНТ. КАМЕРА. НОЧЬ

Кони уже не слышит, что говорит Пьяница, так как отошел к дальней решетке.

Кони замечает в темном углу сидящего на полу худощавого человека в длинном пальто. Огрызком карандаша ХУДОЙ (50—55) что-то записывает в потрепанный блокнот. У Худого большой высокий лоб и длинная редкая борода.

Кони присаживается рядом.

ХУДОЙ

Тут никто не виноват – тут нравы. Околоточные надзиратели еще бы куда ни шло – воспитанием не балованы. Хуже, когда делают подлость с благородством…

КОНИ

(живо вступает в полемику)

А что нравы? Неужели никто не несет за это ответственности? Общественная жизнь опошлена вконец, погрязла в сплетнях и предательстве. А литература? Обратилась в политику, в орудие плохо созданных и фельетонно выраженных идей, в беллетристику. Фраза, фраза, бесконечная фраза…

Худой весело смеется.

ХУДОЙ

Здорово вы нашего брата, господин Кони. И поделом. Хочется некоторым из нас говорить игриво и мудро. Чрезвычайно премудро. Здесь, в России, чтобы заставить себя читать, даже выгоднее писать непонятно.

Кони вскакивает.

КОНИ

(удивленно)

Фёдор Михайлович?

Худой прячет в карман блокнот и карандаш и тоже поднимается.

ХУДОЙ

Фёдор Достоевский, литератор. Редактор журнала «Гражданин». Попал сюда по своей оплошности – опубликовал статью о недавнем волостном суде, не пройдя цензора. Рад с вами познакомиться, господин Кони. Не раз бывал на ваших выступлениях. Польщен… Давайте-ка снова присядем – ноги что-то не держат.

Кони и Достоевский снова садятся на пол.

ДОСТОЕВСКИЙ (ХУДОЙ)

(шёпотом)

Вы здесь инкогнито? Изучаете подведомственные места? Это хорошо. Это правильно…

КОНИ

Я здесь из-за…

Кони внезапно передумывает рассказывать дальше и замолкает.

ДОСТОЕВСКИЙ

(продолжает)

Между прочим, я имею основание считать, что именно вы, господин Кони, с вашим талантом можете сдвинуть старую судебную систему с насиженного места… Заявляю вам об этом как известный прыщ на носу русской литературы.

(смеется)

Так меня называли в молодых годах… «Достоевский берет правильную, единственно возможную, прозаическую структуру и переворачивает ее с ног на голову… То, что было правильным, делает неправильным… Невозможное – возможным…»

(лукаво смотрит на Кони)

Разве ж это позволительно, друг мой?!

Кони молчит, хмурится.

От решетки доносится чья-то реплика: «…я всего лишь простой приживальщик, и ничего больше! Да, и-и-ничего больше!»

Достоевский замолкает, вынимает из кармана блокнот и карандаш и снова что-то записывает.

ДОСТОЕВСКИЙ

(довольно цмокает)

Уж больно богатые тут, в участке, персонажи. Не попал бы по оплошности своей – так напросился бы.

ГОЛОС ОКОЛОТОЧНОГО (З/К)

(кричит)

Эй, кого там с тростью привели?

Кони оглядывается на крик.

11. ИНТ. ПОЛИЦЕЙСКИЙ УЧАСТОК. УТРО

Светает. В камере почти все спят.

Кони стоит возле стола напротив сидящего Околоточного. Совершенно сонный Околоточный берет новый листок бумаги и, выпустив из ноздрей струю дыма от глиняной трубки, начинает допрос.

ОКОЛОТОЧНЫЙ

Фамилия?

КОНИ

Кони.

ОКОЛОТОЧНЫЙ

Чухна?

КОНИ

Нет, русский.

ОКОЛОТОЧНЫЙ

Врешь. Ну, да ладно. Там разберут. Звание? Чем занимаешься?

Достоевский придвигается к решетке, улыбается в усы.

Кони смотрит на Достоевского и подмигивает.

КОНИ

Прокурор Санкт-Петербургского окружного суда.

Спящий у решетки Пристав резко открывает глаза.

В участке повисает мертвая тишина. Мы видим только Достоевского, который переводит взгляд на проснувшегося Пристава, а затем снова на Околоточного. Достоевский что-то быстро записывает в свой блокнот. Затем снова смотрит и снова записывает. В тишине слышно, как скрипит по бумаге гриф карандаша.

12. ИНТ. ПОЛИЦЕЙСКИЙ УЧАСТОК. УТРО

Светло. В камере за решеткой начинают просыпаться арестованные.

У решетки стоит Достоевский и через решетку жмет руку Кони.

ДОСТОЕВСКИЙ

Нет-нет, Анатолий Фёдорович, не уговаривайте. Я здесь еще побуду. И так совсем мало часов осталось для моих наблюдений – сегодня вечером домой отпустят…

Пьяница, прислонившись к стенке совсем рядом с Достоевским, открывает один глаз.

ПЬЯНИЦА

(медленно)

Если вы, господин прокурор, за своих знакомых хлопочете и пользуетесь для этого своим то положением… Это ж как трудно потом справедливо суд держать над чужими будет… Эээээх, Россия-матушка, не дождусь…

(закрывает глаз)

ДОСТОЕВСКИЙ

(подмигивает Кони)

И то верно… Прощайте!

Кони поворачивается к выходу.

У двери стоят, согнувшись в поклоне, Околоточный и Пристав.

ОКОЛОТОЧНЫЙ

(со слезами на глазах шепчет)

Не губите, ваше сиятельство!…Вежливость и свежий воздух в другой раз обещаемся.

Кони кланяется в ответ.

КОНИ

В другой раз – вы к нам-с.

Пьяница хрипло смеется. Улыбается и Достоевский, глядя на спину выходящего за дверь Кони.

13. ИНТ. ЗАЛ ОКРУЖНОГО СУДА. ДЕНЬ

Со скамьи подсудимых вскакивает помещик ОВСЯННИКОВ – высокий старик с густыми насупленными бровями, бодрый и крепкий, несмотря на свои 74 года. Овсянников одет в пальто военного образца на генеральской красной подкладке.

ОВСЯННИКОВ

(кричит)

Судить! Я? Овсянников? Да у меня все ваше ведомство на содержании! Вы шутить что ли изволите? Меня под стражу? Меня судить? Степана Тарасовича Овсянникова? Первостатейного именитого купца, судить? Нет, господа, руки коротки! Овсянникова!! Двенадцать миллионов капиталу! Под стражу! Нет, братцы, этого вам не видать!… Да что же это такое!

(ударяет кулаком по столу судьи)

Да что я, во сне это слышу? Да и какое вы право имеете? Таких прав нет! Я буду жаловаться! Вы у меня еще ответите. А ты, дрыщавая квашня, берегись – убьюююю!…

Овсянников делает резкое движение в сторону крестьянина, который стоит на месте свидетеля.

Крестьянин пугливо отскакивает назад и чуть не опрокидывает стол судей.

В переполненном зале поднимается шум.

Стража подхватывает Овсянникова с двух сторон за руки и усаживают на место, продолжают удерживать его.

Крестьянин вытирает шапкой вспотевший лоб и со страхом смотрит на Кони.

Кони в прокурорском мундире с новеньким золотым шитьем на воротнике и обшлагах поднимается с высокого кожаного кресла из-за отдельного красного стола. Кони опирается на книгу уставов и обращается к присяжным. Кони говорит ровной, естественной дикцией – не сильным, но внятным голосом.

КОНИ

И последнее, господа присяжные заседатели! Не трудно вообразить, уж если про молодую жертву своей старческой забавы человек, располагавший миллионами, мог сказать «пущай горит», то насколько понятнее и возможнее было сказать то же самое для того, чтобы отделаться от ненавистной чужой мельницы и в то же время насолить врагу.

14. ИНТ. ЗАЛ ОКРУЖНОГО СУДА. ДЕНЬ

Председатель суда стоя зачитывает приговор.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СУДА

(читает)

Коммерции советник Овсянников признается виновным в намеренном уничтожении имущества, принадлежащего известному вам крестьянину В. А. Кокореву. И приговаривается к ссылке в Сибирь на поселение.

(к Овсянникову)

Вы будете немедля препроведены стражей в камеру…

(голос постепенно отдаляется)

На фоне читающего приговор судьи, аплодисментов публики, пожимающего руку Кони Достоевского и рвущегося из рук стражей Овсянникова появляется немецкая речь.

ГОЛОС 1 (З/К)

(по-немецки)

Торжество нового суда в России?! Анатолий Кони – новое имя беспристрастности?!

В кадре появляется страница немецкой газеты.

В кадре поверх появляется вторая газетная страница.

ГОЛОС 2 (З/К)

(по-немецки)

Двенадцатикратный миллионер Овсянников арестован?

В кадре поверх появляется третья газетная страница с сатирическим рисунком следующего содержания: Овсянников с коромыслом на плечах стоит перед столом, за которым сидит судья. С обеих сторон коромысла свисают ведра, наполненные с горкой золотыми монетами. Судья через стол тянется к одному из ведер.