Текст книги "История военно-морского искусства. XIX век"

Начавшаяся в 1828 г. Русско-турецкая война закончилась в 1829 г. поражением Турции и подписанием договора, по которому Греция получила независимость.

Итоги и выводы. 1. Уничтожение основных сил турецко-египетского флота русскими моряками в Наваринском бою, поражение, нанесенное Турции русскими войсками и флотом в Русско-турецкую войну 1828–1829 гг., привели к тому, что греческий народ получил независимость. Политика английского правительства, направленная на сохранение в Греции гнета турок, потерпела крах.

2. В Наваринском бою активно действовали русские моряки. Они навязали свою волю не только врагу, но и союзникам. Прорыв русской эскадры в Наваринскую бухту и постановка кораблей и фрегатов на якорь точно по диспозиции в условиях сильного противодействия противника, а также отличная стрельба корабельной артиллерии свидетельствовали о высокой тактической выучке русских офицеров и матросов, о мастерстве русских комендоров.

3. Командир линейного корабля «Азов» капитан 1-го ранга М.П. Лазарев, следуя традиции выдающихся русских адмиралов Ф.Ф. Ушакова и Д.Н. Сенявина, наносил главный удар по неприятельским флагманам. «Азов» уничтожил фрегат турецкого флагмана Тахир-паши и корабль египетского флагмана Мухарем-бея, что дезорганизовало неприятеля и явилось одной из важнейших причин его поражения.

4. Командующий французской эскадрой де Риньи и его командиры кораблей показали плохую тактическую подготовку. Даже в условиях полного отсутствия сопротивления противника большинство французских кораблей не смогло занять своих мест по диспозиции, а в бою они приняли весьма слабое участие.

5. Наваринский бой показал, что турки не учли уроков Чесмы и по-прежнему сосредоточивали большое число кораблей и транспортов в одной бухте близко друг от друга. Кроме того, корабли противника были неудачно расположены, и это привело к тому, что «ядра как с судов союзников, так и с турецких перелетали через залив и достигали обоих берегов, от сего транспортные суда поражаемы были не только с правого фланга союзников, но и с правого турецкого крыла»[49]49
  Броневский Вл. Наваринская битва. С. 83.


[Закрыть].

Турецко-египетские артиллеристы били преимущественно по рангоуту и такелажу, что имело смысл лишь при бое в открытом море для лишения противника хода.

6. Уничтожение в Наваринском бою турецких кораблей позволило эскадре Гейдена почти без помех блокировать Дарданеллы во время Русско-турецкой войны 1828–1829 гг. и облегчило действия русского флота на Черном море.

Глава пятая
Русское военно-морское искусство в Крымской войне 1853–1856 гг

Причины и характер войны. Состояние и соотношение вооруженных сил сторон

В первой половине XIX в. в России с каждым годом усиливалось разложение феодально-крепостнической системы. В стране происходил рост производительных сил, который неизбежно и закономерно обусловливал формирование новых, капиталистических производственных отношений, зародившихся в недрах старого строя. К середине XIX в. в России уже начался промышленный переворот: увеличилось число заводов по сравнению с первой четвертью XIX в., значительно расширился внутренний рынок, неуклонно росла внешняя торговля, промышленные предприятия с вольнонаемным трудом постепенно вытесняли крепостные мануфактуры. Смена мануфактуры фабрикой, начавшаяся в первой половине XIX в., являлась, по определению В.И. Ленина, важнейшим этапом в развитии капитализма в России.

Рассматриваемый период характерен началом внедрения машинной техники, пришедшей на смену ручному труду. К 1854 г. в России насчитывалось свыше 25 машиностроительных предприятий, производивших паровые машины, в том числе и судовые паровые двигатели. Развитие машиностроения, как и рост производительных сил страны в целом, имел исключительно важное значение для армии и флота, определяя изменения как в технике и оружии, так и в военном и военно-морском искусстве. «…Успехи техники, едва они становились применимыми и фактически применялись к военным целям, тотчас же – почти насильственно, часто к тому же против воли военного командования – вызывали перемены и даже перевороты в способе ведения боя»[50]50
  Энгельс Ф. Анти-Дюринг. Госполитиздат, 1952. С. 160.


[Закрыть].

Россия в первой половине XIX в., несмотря на известные сдвиги в области машиностроения, не обладала достаточной отечественной машиностроительной базой, способной удовлетворить потребности промышленности, транспорта, сельского хозяйства. В этот период значительная часть механизмов ввозилась из-за границы. Еще более сильно отставание России проявлялось в области черной металлургии. Если в конце XVIII в. Россия производила чугуна больше, чем Англия, то к середине XIX в. она производит его уже в 10 раз меньше, чем Англия. Такое положение прямо и непосредственно отражалось на военном потенциале страны.

Самодержавно-крепостнический строй являлся основным тормозом во всех областях жизни страны. Крепостнические отношения в стране препятствовали развитию промышленности, внедрению более передовой техники, в создании которой огромную роль сыграли русские ученые и изобретатели.

Весь ход экономического развития страны толкал к уничтожению крепостного права. В стране все шире развертывалась борьба крестьянства против крепостничества. Только за вторую четверть XIX в. в стране произошло свыше 700 крестьянских волнений. Все чаще вспыхивали волнения в армии и на флоте. Однако царизм всеми мерами стремился сохранить феодальные устои. После разгрома декабристов внутренняя политика правительства в стране характеризовалась особенным разгулом реакции. В этих условиях с особой силой прозвучал гневный протест против крепостничества лучших представителей русской революционной демократии – В.Г. Белинского, А.И. Герцена, а позднее Н.Г. Чернышевского, Н.А. Добролюбова.

Правительство Николая I проводило реакционный курс и во внешней политике. Одним из наиболее удобных способов для укрепления своего положения внутри страны царизм считал успешную завоевательную войну против Турецкой империи. Стремление царизма к этой войне всецело определялось «потребностью военно-феодально-купеческой верхушки России в выходах к морям, морских портах, в расширении внешней торговли и овладении стратегическими пунктами…»[51]51
  Сталин И. О статье Энгельса «Внешняя политика русского царизма» // Большевик. 1941. № 9. С. 2.


[Закрыть].

Международная обстановка в этот период характеризовалась дальнейшим обострением противоречий в «восточном вопросе» между крупнейшими европейскими государствами. Наиболее острыми противоречиями в «восточном вопросе» являлись англо-русские. Противоречия между русским царизмом и английской буржуазией, порожденные борьбой за господствующее положение на Ближнем Востоке, в частности в Турции, и явились основной причиной Крымской войны 1853–1856 гг.

Но если Россия, стремясь к усилению своего влияния на Балканском полуострове, объективно способствовала борьбе за независимость или автономность стран, находящихся на этом полуострове, то Англия проводила по отношению к странам Балканского полуострова крайне реакционную политику. Английская буржуазия являлась организатором и вдохновителем подавления национально-освободительного движения балканских народов, находившихся под жесточайшим турецким игом. Английский капитал проникал во все сферы экономической и политической жизни Оттоманской империи, которая постепенно теряла свою самостоятельность и превращалась в орудие английской политики. Для обеспечения дальнейшего увеличения прибылей на Ближнем Востоке английская буржуазия возглавила подготовку войны против своего основного конкурента – России, при этом главную цель войны – достижение монопольного господства на Балканах, в Турции, в бассейне Черного моря, отторжение от России Крыма и Кавказа, ослабление позиций России на Балтике и Дальнем Востоке – английская буржуазия стремилась скрыть, для чего своим военным приготовлениям и агрессивным дипломатическим мероприятиям она пыталась придать вид «оборонительных» действий. Уже тогда английские капиталисты побили рекорд по утонченности своего отвратительного лицемерия.

Готовясь к войне против России, английское правительство стремилось создать антирусскую военную коалицию государств, интересы которых столкнулись с интересами России на Ближнем Востоке. К 1853–1854 гг. такая коалиция, несмотря на наличие противоречий между входившими в нее странами, была создана; в нее вошли: Англия, Франция, Турция, Сардиния. В этот же период особый интерес к Ближнему Востоку стали проявлять и США. Как отмечал в 1853 г. Энгельс, «американское вмешательство в европейские дела начинается именно с восточного вопроса…»[52]52
  Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. IX. С. 440.


[Закрыть]

Планы царизма, рассчитывавшего воевать с одной Турцией, не были основаны на трезвом учете своих сил и понимании международной обстановки.

Смотр Черноморского флота в 1845 г. Худ. И.К. Айвазовский

Война Англии, Франции, Турции и Сардинии против России, начавшаяся в 1853 г. и известная под названием Крымской войны, являлась продолжением захватнической политики этих государств и носила несправедливый характер с обеих сторон. Наряду с этим в ходе войны для России сложилась обстановка, угрожавшая целостности Русского государства. В этих конкретных условиях боевые действия русской армии и флота, способствовавшие безопасности границ России, имели объективно прогрессивное значение независимо от тех целей, которые преследовало в войне с Турцией царское правительство. Обороняя черноморское, балтийское и тихоокеанское побережья, русская армия и флот отстаивали безопасность тех территорий, за которые была пролита кровь многих поколений русского народа.

* * *

Экономическая и политическая отсталость России сильно сказывалась на всех сторонах ее военного устройства. В армии и флоте насаждались и укреплялись крепостнические порядки. После подавления восстания декабристов преследование прогрессивных деятелей армии и флота особенно усилилось. Жестокая николаевская реакция чрезвычайно губительно отразилась на организации, боевой подготовке, вооружении русской армии и флота.

К началу войны в России продолжала сохраняться рекрутская система комплектования. В свое время эта система была прогрессивной, и даже в середине XIX в. Россия по комплектованию армии и флота значительно превосходила Англию, где господствовала система средневекового наемничества. Но хотя рекрутчина, порожденная крепостничеством, в условиях роста капиталистических отношений себя изжила, царизм, всеми мерами стремившийся к упрочению феодально-крепостнических порядков в стране, сохранял эту систему комплектования вооруженных сил.

Рядовой состав армии и флота комплектовался из крепостных крестьян, которые несли тяжелую 25-летнюю военную службу. Офицерский корпус пополнялся за счет дворян, окончивших военные и военно-морские учебные заведения. Уровень специальной подготовки офицеров был в основном низкий. Царизм стремился воспитывать из офицеров верноподданных слуг, опору самодержавия, способных беспощадно подавлять усиливавшееся революционное движение в армии и на флоте.

Высшее руководство вооруженными силами осуществлялось царем, лицами царствующей фамилии и реакционным сановным генералитетом. На ответственных военных постах было немало иностранцев, проникших на русскую службу.

Преклоняясь перед иностранщиной, царизм пренебрегал выдающимися изобретениями русских ученых; армию продолжали вооружать гладкоствольными ружьями, хотя именно в России было изобретено нарезное оружие. Производством пороха в стране занимались только три завода, вследствие чего войска постоянно ощущали острый недостаток в порохе. Исключительно отрицательное влияние на стратегическое развертывание армий и на весь ход военных действий оказывало отсутствие хороших путей сообщения. Выдающееся изобретение русских ученых, имевшее важное значение в военном деле – электрический телеграф, – до войны широко не применялось. Лишь к концу Крымской войны была закончена телеграфная линия, связывавшая Петербург с Киевом, Николаевом и Симферополем.

Лучшие традиции русской армии и флота, созданные представителями передового отечественного военного и военно-морского искусства, не поддерживались реакционной верхушкой России. Развитие военно-теоретического и практического наследия основоположников национального русского военного и военно-морского искусства происходило в ожесточенной борьбе двух направлений – прогрессивного и реакционного. Среди передовых деятелей русских вооруженных сил середины XIX в. выделяются имена М.П. Лазарева, В.А. Корнилова, П.С. Нахимова, В.И. Истомина, Г.И. Бутакова, В.С. Завойко, А.П. Хрущева, С.А. Хрулева и другие. Их усилиями возрождались и развивались национальные традиции русского военного и военно-морского искусства, двигалась вперед военно-теоретическая мысль.

Большое значение для развития отечественного флота имела деятельность выдающегося русского флотоводца адмирала Павла Степановича Нахимова (1802–1855 гг.).

Нахимов унаследовал от предшествовавших ему передовых русских флотоводцев и полководцев правильный взгляд на значение боевой подготовки для обеспечения победы над врагом, сумел оценить значение морального фактора в войне. Его военно-воспитательная система в значительной степени явилась отражением передовых общественных идей первой половины XIX в.

Адмирал Павел Степанович Нахимов

Нахимов отрицательно относился к крепостническим порядкам на флоте. Слова Нахимова – «Пора нам перестать считать себя помещиками, а матросов крепостными людьми» – ярко свидетельствуют о передовом характере взглядов Нахимова, отражают внутреннюю сущность его воспитательной системы и позволяют понять, почему черноморские моряки сознательно относились к выполнению своих обязанностей и достигли высокого уровня совершенства в использовании оружия и боевых средств флота.

Нахимов считал, что главной силой военного флота является матрос, высоко ценил прекрасные боевые и моральные качества русских моряков. «Матрос есть главный двигатель на военном корабле, – говорил он, – а мы – только пружины, которые на него действуют. Матрос управляет парусами, он же наводит орудие на неприятеля. Матрос бросается на абордаж. Ежели понадобится, все сделает матрос». Именно в признании первенствующей роли рядового матроса в обеспечении победы над противником Нахимов видел успех боевой подготовки, поэтому в его практической воспитательной работе большое место занимала забота о матросе, что резко противоречило официальным взглядам на этот счет. Черноморские моряки видели в Нахимове не только начальника и адмирала, но и русского патриота, ненавидевшего раболепие перед иностранщиной, зло высмеивавшего всех тех, которые «от русских отстали, к французам не пристали, на англичан также не похожи, своим пренебрегают, чужому завидуют…».

К началу Крымской войны вице-адмирал П.С. Нахимов был начальником 5-й флотской дивизии Черноморского флота. Командование соединением, в состав которого входила половина боевых и вспомогательных судов всего Черноморского флота, требовало громадного практического опыта, военно-организаторских способностей и обширных теоретических познаний. Следует особо отметить, что из шести пароходо-фрегатов флота в дивизию Нахимова входило пять, и это было не случайно: Нахимов правильно оценивал перспективы развития флота и понимал, что будущее принадлежит паровым судам.

Деятельность Нахимова, как и других передовых представителей отечественного военного и военно-морского искусства, оказала сильное влияние на повышение боеспособности русского флота.

Таким образом, в середине XIX в. в русской армии и флоте происходила борьба нового со старым, передовых взглядов с отсталыми, консервативными. В этой борьбе, несмотря на все препоны самодержавно-крепостнического строя, продолжалось развитие русского военного и военно-морского искусства.

К началу Крымской войны военно-сухопутные силы России состояли из регулярных и иррегулярных войск. Списочная численность всех сухопутных сил к началу войны составляла 1 397 100 человек, из них в регулярной армии числилось 1 151 300 человек, в иррегулярных войсках – 245 800 человек. Значительная часть сухопутных сил предназначалась для внутренней службы, почему фактически царизм мог выставить для боевых действий с внешним противником не более 700 тысяч солдат и офицеров.

На вооружении русской армии состояли преимущественно гладкоствольные семилинейные (17,78 мм) кремневые ружья образца 1828 г. Нарезные штуцера имелись в каждом батальоне (по 24 стрелка на батальон), однако к общей численности стрелкового вооружения процент нарезного оружия был очень невелик (4–5 %). На вооружении полевой артиллерии состояли гладкоствольные орудия.

Крепостная артиллерия была больших калибров (24-, 36– и 68-фунтовые пушки, пудовые единороги, мортиры).

Основным содержанием боевой подготовки сухопутных войск накануне Крымской войны являлась плац-парадная муштра. Для огневой подготовки в мирное время выделялось всего лишь по три патрона в год на человека. Но и в этих условиях передовые офицеры армии стремились обучать солдата тому, что может потребоваться на войне; отдельные соединения войск, как, например, Кавказский корпус, имели высокий уровень боевой подготовки.

Политико-экономическая отсталость страны отражалась и на состоянии стратегии и тактики русской армии. Накануне Крымской войны царский генералитет по-прежнему исходил из возможности достижения победы в войне путем одного генерального сражения, хотя опыт Отечественной войны 1812 г. показал несостоятельность подобных расчетов. На уставах и наставлениях сказывалось влияние линейной тактики. Сражение в них рассматривалось как столкновение линий войск в колоннах или в развернутых сомкнутых построениях с цепью застрельщиков впереди. Огню из цепи застрельщиков и из самых линий отводилась второстепенная роль, основное же значение придавалось штыковому удару, что не соответствовало требованиям ведения боя при широком применении противником нарезного оружия.

В борьбе с отсталыми взглядами в области военного искусства продолжали развиваться и передовые идеи. Благодаря теоретическим работам П.А. Языкова, Н.В. Медема, Д.А. Милютина, А.З. Теляковского, Ф.И. Горемыкина передовое русское военное искусство к середине XIX в. поднялось на высшую ступень по сравнению с предшествовавшим периодом. В работах русских военных теоретиков подвергались критике труды иностранных военных авторитетов – Ллойда, Бюлова, Жомини, Клаузевица, проповедовавших вечные и неизменные принципы военного искусства. Русские военные теоретики подчеркивали необходимость иметь в стране обученные резервы, а также вооружать войска нарезным оружием, указывали на исключительную важность рассыпного строя, требовали перехода в управлении войсками во время боя от системы единых команд к системе приказаний, выступали с требованием обязательного применения войск к местности, подчеркивали важность огневой подготовки.

В области военно-инженерного искусства наиболее передовые для того времени идеи были высказаны в труде А.З. Теляковского «Фортификация». Этот выдающийся военный инженер выдвинул идею глубоко эшелонированной обороны, требовал отказа от пассивной обороны и перехода к активной обороне крепостей, которая создавала бы «совершенную возможность переходить из оборонительного положения в наступательное под прикрытием сильного перекрестного огня». Большое значение имел вывод Теляковского о взаимосвязи инженерного дела с тактикой. Передовые взгляды А.З. Теляковского и других военных деятелей России были подтверждены опытом Крымской войны и получили дальнейшее развитие во второй половине XIX в.

В состав военно-морских сил России к началу Крымской войны входили Балтийский и Черноморский флоты, Архангельская (Беломорская), Каспийская и Камчатская флотилии. В 1853 г. на флоте числилось 90 985 человек, из числа которых около половины находилось на берегу.

К началу Крымской войны корабельный состав русского военно-морского флота был следующий:

Организационно корабли флотов объединялись в дивизии, каждая из которых состояла из трех бригад. Таких дивизий на Балтийском флоте было три, в Черноморском – две. В бригаду входили три линейных корабля, различное число фрегатов и других мелких судов.

Отечественные кораблестроители добились больших успехов в строительстве парусных кораблей. Боевые суда русского флота, построенные на русских верфях и из русских материалов, были остойчивы и быстроходны. Русские мастера усовершенствовали конструкцию боевых кораблей. Ими была введена закругленная, более обтекаемая форма кормы, изменен угол наклона форштевня, заменены пеньковые штуртросы кожаными, значительно улучшена конопатка судов, введена обивка крюйт-камер свинцовыми листами, усовершенствованы рангоут и паруса и т. д. Большим достижением русских кораблестроителей явилась постройка 120-пушечных линейных кораблей – гигантов парусного флота, имевших водоизмещение свыше 4000 т.

Недостатком артиллерийского вооружения русских кораблей было большое разнообразие калибров орудий. Передовые представители русского флота понимали, что такое разнообразие калибров на судах может сильно сказаться на использовании артиллерии в боевых условиях, и поэтому еще задолго до войны они обращали большое внимание на устранение этого недостатка и на совершенствование корабельной артиллерии.

В 1841 г. по инициативе В.А. Корнилова на корабле «Двенадцать апостолов» были установлены бомбические 68-фунтовые пушки[53]53
  Бомбические орудия, прообразом которых являлись русские единороги конца ХVIIІ в., могли стрелять не только ядрами и картечью, но и разрывными снарядами (гранатами или бомбами). Дальность же огня бомбических орудий была меньше, чем у прочих корабельных пушек большого калибра; если последние при угле возвышения в 7° могли вести обстрел на дистанции до 15–16 кабельтов, то бомбические орудия – до 8—10 кабельтов.


[Закрыть]. По настоянию М.П. Лазарева, В.А. Корнилова, П.С. Нахимова бомбическая артиллерия была введена на большинстве кораблей Черноморского флота. К началу войны на некоторых кораблях Черноморского флота («Париж», «Храбрый», «Вел. кн. Константин») нижние батареи целиком состояли из бомбических пушек.

В целом к началу Крымской войны корабли русского флота имели сильное артиллерийское вооружение: линейные корабли – от 84 до 120 орудий.

Благодаря успехам передовой отечественной научно-технической мысли русский флот перед Крымской войной получил новое средство борьбы на море – минное оружие. Еще в 1807 г. в России была сконструирована и испытана первая донная мина. Спустя пять лет на Неве испытывалась мина, в которой впервые в мире был использован электрический взрыватель. Накануне Крымской войны на вооружении русского флота состояли мины, сконструированные выдающимся русским ученым Б.С. Якоби – создателем первого в мире электрохода и электрического мотора.

Парусный флот к середине XIX в. достиг высокой степени совершенства, однако развитие техники настоятельно требовало перехода к флоту паровому. Изобретение винтового движителя, как подчеркивал Ф. Энгельс, повело к полному революционизированию морской войны.

Передовые деятели отечественной науки и техники задолго до Крымской войны понимали необходимость перехода от флота парусного к флоту паровому. Именно в России паровая машина была впервые применена в военном флоте в качестве судового двигателя. Пароход «Скорый», построенный в 1817 г. на Ижорских заводах, был первым в мире паровым военным судном.

Офицеры русского флота и отечественные кораблестроители проявляли большой интерес к вопросам строительства паровых, а затем и железных паровых судов. Идею постройки железных боевых кораблей высказал в 1824 г. строитель первых русских пароходов механик Чистяков. В 1834 г. русский военный инженер А.А. Шильдер впервые в истории построил металлический корабль – подводную лодку. В 1838 г. по инициативе адмирала М.П. Лазарева был построен первый железный военный пароход «Инкерман». В 40-х гг. XIX в. русские инженеры и офицеры флота создали целый ряд оригинальных трудов по теплотехнике. Вышли в свет работы капитан-лейтенанта Скаловского «Правила для служащих на военно-морских пароходах», прапорщика Семенова «Полное руководство для пароходных инженер-механиков» и другие, в 1850 г. был опубликован замечательный труд русского инженера штабс-капитана H.Н. Божерянова «Теория паровых машин», явившийся первым систематическим курсом по теплотехнике. Русские ученые намного опередили ученых Западной Европы и Америки в разработке теоретических вопросов, связанных со строительством флота. В США, например, до 40-х гг. XIX в. строительство паровых судов находилось в зачаточном состоянии. Морской министр США в своем докладе сенату в 1839 г. писал: «Я никогда не допущу, чтобы наши старые (парусные) корабли были уничтожены и американский флот превратился в сборище паровых морских чудовищ».

Несмотря на настоятельные требования передовых деятелей русского военно-морского флота о необходимости строительства паровых кораблей, в дореформенный период вследствие слабости производственной, индустриальной базы страны строительство их развернуто не было. Более того, царские сановники, стремившиеся к сохранению и упрочению крепостнических отношений в стране, тормозившие развитие отечественной промышленности, преднамеренно сковывали инициативу ученых-новаторов, всячески препятствовали претворению в жизнь их изобретений, предложений и проектов. К началу войны в России было всего лишь 15 пароходо-фрегатов. Винтовых кораблей в русском флоте не было вовсе.

Пароходо-фрегаты периода Крымской войны – первые боевые суда русского парового флота – имели водоизмещение от 1300 до 1900 т, паровые машины мощностью 260–400 л.с., скорость хода 8,5—11 узлов. Артиллерийское вооружение пароходо-фрегатов было различным, но число орудий не превышало 12; в это число, как правило, входили две бомбические пушки, шесть-восемь пушко-карронад 24-фунтового калибра и две карронады 12– или 18-фунтового калибра. Личный состав каждого пароходо-фрегата насчитывал до 250 человек.

Малые пароходы периода Крымской войны (входившие в состав флота как вспомогательные суда) имели водоизмещение в среднем 400–600 т, машины мощностью 60—180 л.с., скорость хода до девяти узлов, личный состав от 70 до 100 человек. Часть малых пароходов была вооружена двумя-семью пушко-карронадами; некоторые пароходы перед войной не имели артиллерийского вооружения.

В области тактики русского флота необходимо отметить, что основная роль в морском бою отводилась артиллерии. «Главное условие положительного успеха, – указывалось в тактическом руководстве 40-х гг. XIX в., – при нынешнем образе морского сражения заключается в искусном действии артиллерией». Маневр в бою рассматривался как основное средство для создания условий, обеспечивавших успешное использование артиллерийских средств кораблей. С этой целью было определено 15 строев (ордеров) флота. Выбор того или иного строя определялся особенностью каждого построения, условиями обстановки и задачами, поставленными перед флотом.

Во время тактических учений русского флота большое внимание уделялось правилам перестроения флота из одного строя в другой, для чего были разработаны специальные таблицы, устанавливавшие время перестроения при различных скоростях хода и интервалах между кораблями. При совместном плавании большое значение придавалось компактности построения, так как считалось, что «боевой строй тем сильнее, чем более он сомкнут. Расстояние между кораблями в линии, назначенное для боя вообще на один кабельтов, может быть уменьшено на столько, сколько позволяет благоразумие и удобство маневрировать. Если неприятель захочет прорезать линию, кораблям строго запрещается уступать».

Наряду с параллельным маневрированием двух флотов в бою применялись и другие маневры, определявшие наилучшее использование артиллерии в зависимости от обстановки. К таким маневрам относились: прорезание неприятельской линии, постановка кораблей противника «в два огня», одновременный проход нападающих кораблей между соответствующими им кораблями боевой линии противника для общего абордажа или деморализации противника, сосредоточение сил против авангарда или арьергарда противника.

Согласно требованию устава, в бою командиры кораблей должны были следить за сохранением их кораблями места в строю, однако при этом они должны были помнить, «что ежели они под предлогом сохранения назначенного от передовых мателотов расстояния, или пеленгуя адмирала на показанный румб, будут оставаться в таком положении, которое не позволит кораблям их сражаться подобно тем, которые уже под неприятельским огнем, то они будут действовать совершенно противно намерениям адмирала», что «…настоящее место корабля во время боя – в неприятельском огне там, где огонь сильнее».

Наставления требовали также оказывать в бою взаимную поддержку друг другу и защищать флагманские корабли от неприятеля.

Весьма полно на русском флоте были разработаны и вопросы, связанные с высадкой десантов. Условиями, обеспечивающими успех высадки десанта, считались:

– заблаговременная разведка места высадки десанта;

– выбор такого места якорной стоянки флота, которое обеспечивало бы безопасность кораблей в случае усиления ветра и при нападении противника и имело бы постоянное сообщение с высаженными войсками;

– внезапность высадки;

– артиллерийская подготовка места высадки;

– кратковременность высадки войск и выгрузки артиллерии с кораблей на берег.

Что касается тактики использования имевшегося в наличии небольшого числа паровых судов, то на этот счет существовали лишь общие указания на важность пароходов, «которые в настоящее время могут быть с величайшей пользой присоединяемы к действующим флотам и участвовать не менее других судов в военных действиях». Тактика парового флота стала разрабатываться только на основе опыта Крымской войны.

В целом уровень тактического искусства русского парусного флотанакануне Крымской войны был выше, чем в иностранных флотах.

Состояние боевой подготовки Балтийского и Черноморского флотов было различным. Русский Черноморский флот по уровню боевой подготовки стоял выше, чем Балтийский. Это в значительной мере объяснялось тем, что Черноморский флот в 30—40-х гг. часто вел боевые действия у кавказских берегов[54]54
  ЦГАВМФ. Ф. 224. Д. 12. Док. 46. Л. 4.


[Закрыть].

В этот период на Кавказе шла упорная борьба русских войск с реакционными националистическими отрядами Шамиля, и Черноморский флот оказывал постоянное содействие сухопутным войскам. Корабли флота взаимодействовали с приморским флангом русской кавказской армии, доставляли ей подкрепления, боезапас, снаряжение, участвовали в совместных действиях против горцев, подавляя их опорные пункты огнем корабельной артиллерии.

Руководители русского флота на Черном море – Лазарев, Корнилов, Нахимов – сумели воспитать из матросов инициативных, решительных и отважных воинов, умело владевших оружием. Корабли Черноморского флота ежегодно выходили в практические плавания, основной целью которых являлось совершенствование боевой выучки моряков. Маневры, тренировки, парусные, артиллерийские, абордажные учения были обычным явлением на кораблях и эскадрах флота.