Текст книги "Цифровой постимпериализм. Время определяемого будущего"

Хозяйственный регламент как персонифицированный экономический интерес в виде правила, решения задачи «хозяйственного выбора». Хозяйственный регламент закрепляет принципы, по которым субъекты вступают в экономические отношения.

Хаос субъективного подхода не позволяет увидеть сущностную природу экономических отношений, максимум, что он дал – это экономическую теорию прав собственности, со своим «пучком прав собственности». Распределение на основе ранжирования статусов собственника не позволяет увидеть природу таких экономических пар, как: собственник-менеджер, электоратчиновник и т. д. Так, версия того, что коррумпированные бюрократы приватизировали административную ренту, хоть и демонстрируют их частный экономический интерес, не корректна с той точки зрения, что в легальной экономической системе они законными собственниками не являются, хотя находятся в своей хозяйственной роли-статусе вполне законно.

Так, например, в паре капиталист – наемный рабочий либеральный подход определяет их как равных правовых субъектов, зачастую даже с рядом привилегии пролетариата. Однако экономически они не равны. Определение ориентиров, к которым должно стремиться общество в своем внешнем, оторванном от конкретного индивида, прикрываемом принципом главенства общественных интересов, реализуется с учетом конкретно индивидуалистической формы заинтересованных экономических субъектов.

Фактическое наполнение данной модели позволяет нам представить не только объективную реальность, но и дает целостную картину содержания и механизма трансформации экономической системы на основе изменение структуры правящего класса, когда субъекты, антагонистичные собственникам, признаются правящим классом, как функциональный элемент.

Что на наш взгляд является факторами краха экономических отношений собственности и крах ли это?

Нами представляется, что происходящее усиление процесса люмпенизации (маргинализация революционного класса) населения, когда у нас массы населения могут осуществлять потребление, не участвуя в создании стоимости при этом не являясь собственниками, в общем и в целом та модель, которая показана было фильме матрица, где человек являлся батарейкой, ну это даже где-то оптимистично.

Человек является оправданием перераспределительных отношений, то есть в данном случае все эти социально направленные бюджеты формируют потребителей, содержание которых более выгодно, чем обеспечение инфраструктурой для их занятости.

Следующее это потеря субъектности государства как гаранта легальности собственности, хотя в условиях пандемии у нас государство наоборот стало больше присутствовать в экономике.

В экономике стало больше бюрократических интересов тех представителей, кто перераспределяет совокупный доход, то есть получается, что под видом спасения человечества, человечество предлагают уничтожить.

В предыдущих разделах это уже тоже актуализировалось, то есть в данном случае, когда мы говорим, что в экономике присутствует государство, надо делать поправку что в экономике присутствует субъект, который встроен в государственный аппарат собственным экономическим интересом, более подробно по данному субъекту можно посмотреть в докторской диссертации профессора М. Л. Альпидовской.

В итоге, это ситуация, когда трансформируются вся экономическая модель и здесь на смену базовым отношениям собственности приходят более базовые отношения.

Какие это отношения? На наш взгляд – это экономические отношения контроля.

Здесь нужно пояснить, что под контролем мы понимаем, когда регламент одного субъекта воспринимается или навязывается как регламент для других субъектов, более-менее близкая альтернатива этому понятию является эксплуатация человека человеком.

Таким образом, здесь акцент делается на то, что отношения складываются именно в процессе конфликта между интересами двух этих субъектов.

Как же это происходит? Дело в том, что отношения собственности являются исторической формой отношений контроля, но легальной, то есть присущей правящему классу.

Правящий класс неоднороден, в нем есть условно «вожди», «жрецы», «воины» и со времен развития капитализма появляются купцы или же «торговцы», а с развитием финансовой сферы «финансисты», при цифровой революции активность проявляют «цифровики».

Это означает что, если та или иная группа на основе освоения тех или иных инструментов контроля вызревает до институциональных форм, которые уже устойчивы, неформальны, но устойчивы, повторяются, дают определенное преимущество в хозяйственной деятельности по сравнению с другим группам и в первую очередь как альтернатива правящему классу в конечном итоге на основе выработки своих принципов входят в структуру правящего класса.

Получается, что крах экономических отношений собственности и как раз крах сложившейся системы отношений собственности, когда у нас система в итоге будет разрушена до более базовых отношений, отношений контроля, где появляется право силы над правом закона.

И если эти принципы окажутся эффективными, то у нас в структуре правящего класса появится новый субъект.

По сути, мы становимся свидетелями столкновения индивидуального регламента и общественного с крушением той системы отношений собственности, которая была и формирования новой альтернативы.

Можно проследить эволюционное развитие системы отношений собственности, как изменение структуры правящего класса.

Если 10 000—8000 лет до н. э. частная собственность на орудия труда, жилище и землю отсутствует, а хозяйство функционирует на основе индивидуальных регламентов охотников и собирателей. То с образованием производящего типа хозяйства и появлению частной собственности, которая выступает фактором разложения первобытного коммунистического общества.

Образуется правящий класс, в структуре которого можно выделить: вождей, жрецов и воинов.

В четвертом тысячелетии до н. э. эта структура правящего класса приводит к образованию первых государств, где элементы правящего класса находятся в нем по своим функциям, цементирующим систему отношений собственности.

Кризис сложившейся системы отношений собственности в Римской империи, произошел в результате конфликта в правящем классе и привел к пересмотру ролей его субъектов. Эти процессы характеризовались, разрушением системы отношений собственности, основанной на принципах рабовладения, что привело к возврату права сильного, но новая структура правящего класса сформировала имманентную новым принципам систему – феодализм.

Феодализм в своем развитии столкнулся с хозяйственной альтернативой, которая в дальнейшем обрела классовое воплощения в форме буржуазии.

Осознание своего классового интереса буржуазией привело к кризису системы отношений собственности на феодальных принципах.

Включение буржуазии в структуру правящего класса, на правах, обеспеченных функционалом буржуазного класса, открыло эру капитализма.

Глобальный тренд капиталистического общества в формировании тупиковых ветвей, антагонистичных этому укладу. За счет глобально подконтрольных национальных институтов, выступающих как инструмент контроля, формируется общественно-признаваемый объем затрат труда в антагонистичных формах. Оправдание этих форм будущего поколения происходит консервация технологических укладов на национальных уровнях. На разнице между технологическими зонами и формируется глобальная теневая экономическая система. Так как применение на национальных уровнях инструментов и форм вполне легально, а в рамках капиталистического уклада это затруднено. Так, определяя коррупцию угрозой к своим экономическим интересам, глобальный капитал, на национальном уровне это обыденный его инструмент. Препятствие переходу на национальных уровнях сохраняет разность потенциалов теневой и легальной экономик. Вопрос не в бедных и богатых странах, вопрос в уровнях развития и в соответствующем содержании исторических форм теневой экономики.

Ситуация с пандемией наглядно демонстрирует, что мир опять стоит на пороге кризиса структуры правящего класса, и тот класс, чей функционал позволит преодолеть этот кризис, не только по праву войдет в структуру правящего класса, но и привнесет в новую систему отношений собственности свои принципы, формы и инструменты отношений контроля.

2.4. Перспективы общественного прогресса: альтернативы за развитием креативного потенциала[175]175
  Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (проект № 20–010-00930).


[Закрыть]

Формирование и использование креативного потенциала современной экономики является одним из важнейших конкурентных преимуществ развития и перспектив прогресса в условиях перехода к новому технологическому укладу и связанных с ним преобразований во всех сферах общественной жизни. Генерация данного потенциала обеспечивает прорывные результаты в сфере продвинутых технологий в областях цифровой инфраструктуры, сети сверхбыстрых вычислений, космических группировок, скоростного железного транспорта, гиперзвука в современной авиации, в сфере фундаментальных и прикладных научных исследований, обеспечивающие серьезный задел на десятилетия вперед. С учетом изменений в мировой экономике все более значимую роль играют инновации, креативный сектор, новые организационные механизмы и институты, которые становятся катализаторами развития новой экономики, основанной на знаниях. Современные экономики и корпоративные структуры конкурируют за креативных специалистов и их идеи, поэтому генерация и развитие креативного потенциала в современных условиях оказывается в центре внимания экономики и общества. Креативный потенциал, представленный как мощная творческая сила, наделенная особым интеллектуальным капиталом и компетенциями, активно вовлекается в ускоряющиеся преобразования, результаты которых не всегда оказываются для него предсказуемыми, ожидаемыми, сопровождаются определенными обязательствами и весьма непредсказуемыми инерционными результатами[176]176
  Brizhak O. V. Cognitive potential of using categorical constructs in economic sciences / O. V. Brizhak // The European Proceedings of Social and Behavioural sciences. 2020. V. 689. № 012004. P. 165–169.


[Закрыть].

Практика современной российской экономики показывает, что процесс формирования и развития креативного потенциала корпораций и экономики в целом сталкивается с ограничениями, вызванными системными преобразованиями российской экономики, а также ориентацией экономики на добычу и продажу сырья. Кроме того, практика опережающего инвестирования развития креативного потенциала в отечественной экономике формирует не востребованность данного потенциала и институциональные препятствия, что приводит к оттоку интеллектуального капитала из страны.

Процесс свободного формирования и развития креативного потенциала экономики в условиях экспансии цифровой экономики усложняет реализацию последнего, а также заводит в тупики технологической сингулярности, ставящей под удар будущее прогрессивного развития общества. Поэтому данная проблематика исследования вызывает интерес и пространство научного поиска для ее постановки и нахождения способов раскрытия.

Понятие специфических преград развития в экономической теории принято именовать институциональными ловушками, которые впервые были сформулированы в работах П. Девида[177]177
  David P. Clio and Economics of QWERTY // American Economic Review. 1985. Vol. 75. Issue 2. Р. 332–370.


[Закрыть] и Д. Норта[178]178
  Норт Д. Понимание процесса экономических изменений / Д. Норт; перевод с английского под научной редакцией А. Смирнова. – Москва: Изд-во НИУ ВШЭ, 2012. 256 с.


[Закрыть] и получили дальнейшее развитие в работах Е. Балацкого[179]179
  Балацкий Е. В. «Институциональная ловушка»: научный термин и красивая метафора // Журнал институциональных исследований. 2020. № 3. Том 12. С. 24–41.


[Закрыть], Г. Клейнера[180]180
  Клейнер Г. Б. Системная экономика: шаги развития: монография. – Москва: Научная библиотека, 2021. 746 с.


[Закрыть], В. Полтеровича[181]181
  Полтерович В. М. Институциональные ловушки: есть ли выход? В. М. Полтерович // Общественные науки и современность. 2004. № 3. С. 5–6.


[Закрыть] и других авторов, кажется давно известным и разработанным, но в этом кроется ловушка самой ловушки. При всей банальности и изученности категории институциональной ловушки в российской экономике, связанной с установлением неэффективной нормы, в последние годы она снова привлекает к себе внимание участников различных направлений научного поиска, поскольку обладает значительными скрытыми возможностями в исследовании формирования и развития креативного потенциала корпорации в эпоху современных преобразований.

Эффективная реализация креативного потенциала экономики и ее интеллектуального ядра предполагает расширение возможностей свободной генерации креативного потенциала и преодоление специфических преград на пути указанного формирования, связанных с процессами масштабных преобразований экономики, сетевизации, корпоративной стандартизации и огосударствления. Через призму ловушек развития креативного потенциала проявляются основные проблемы и противоречия преобразований, происходящих в российской экономике на современном этапе.

Примем во внимание подробное описание феномена институциональных ловушек в научных работах по экономической теории, каждое из которых вносит вклад в объяснение неэффективных институтов, которые укореняются в течение длительного временного периода и являются, в той или иной мере, доминирующими. Автором сравнительно нового термина в отечественной институциональной теории является В. М. Полтерович, который под институциональной ловушкой понимает некую «неэффективную устойчивую норму (неэффективный институт) хозяйственных отношений»[182]182
  Полтерович В. М. Институциональные ловушки: есть ли выход? В. М. Полтерович // Общественные науки и современность. 2004. № 3. С. 5–6.


[Закрыть]. В своем исследовании он раскрывает систему механизмов и эффектов, лежащих в основе институциональных ловушек. Кроме того, автор подчеркивает, что в основе характеристики институциональной ловушки лежит, как минимум, две институциональные альтернативы, что позволяет глубже разобраться в понимании социально-экономических процессов, делая акценты на ранее не учитываемые аспекты функционирования системы экономики[183]183
  Полтерович В. М. Институциональные ловушки и экономические реформы / В. М. Полтерович // Экономика и математические методы. 2012. № 2. С. 13–20.


[Закрыть]. Теория институциональных ловушек В. Полтеровича получила развитие в работах Е. Балацкого[184]184
  Балацкий Е. В. Теория институциональных ловушек и правовой плюрализм / Е. В. Балацкий // Общество и экономика. 2001. № 10. С. 88.


[Закрыть], который под институциональной ловушкой понимает неэффективное, но устойчивое состояние экономики на макроуровне, проводя аналогию с равновесием по Нэшу[185]185
  Балацкий Е. В., Екимова Н. А. Факторы технологической модернизации в России и типовые ошибки институциональных реформ / Е. В. Балаций, Н.А Екимова // Journal of Economic Regulation. 2020. № 4. Том 11. С. 6–21.


[Закрыть]. В своих работах Е. Балацкий указывает на возможность выявления социальных, экологических, технологических, образовательных сфер институциональных ловушек. Рассматривая институциональные ловушки в сфере образования В. Вольчик, опираясь на трактовку Д. Норта[186]186
  North D. Institutions, Institutional Change and Economic Performance. New York: Cambridge University Press, 1999. 252 p.


[Закрыть], определяет их как частный случай от предшествующего пути развития, предлагая альтернативы неэффективным институтам, существующим на фоне институциональных ловушек[187]187
  Вольчик В. В. Институциональные ловушки в сфере образования и науки в условиях оптимизации / В. В. Вольчик // Журнал экономической теории. 2020. № 4. Том 16. С. 783–795; Вольчик В. В., Корытцев М. А., Маслюкова Е. В. Институциональные ловушки и новый менеджеризм в сфере образования и науки / В. В. Вольчик, М. А. Корытцев, Е. В. Маслюкова // Управленец. 2018. № 9(6). С. 17–29.


[Закрыть].

В западной литературе классическим вариантом трактовки институциональной ловушки является определение Норта, который эффект институциональной ловушки сравнивал с эффектом блокировки, то есть с невозможностью отмены принятого решения, как правило, на государственном уровне. Примером действия неэффективной нормы является принятие решений в области технико-технологических параметров, изменения в каждом из которых может привести к выбору менее эффективного варианта по сравнению с альтернативным в результате отказа от более эффективного варианта технологического решения и преобладания одного управленческого решения над другим[188]188
  Норт Д. Понимание процесса экономических изменений. – Москва: Изд-во НИУ ВШЭ, 2012. 256 с.


[Закрыть]. Причиной появления институциональных ловушек Д. Норт связывал с несогласованностью экономических интересов и отсутствием экономического роста.

В зарубежной практике использование термина институциональной ловушки встречается редко. Например, С. Базер к институциональной ловушке относит «постоянство некорректных регулирующих механизмов, которые обеспечивают стабильность неэффективным структурам независимо от изменений во внешней среде»[189]189
  Buzar S. The Institutional Trap in the Czech Rental Sector: Nested Circuits of Power, Space, and Inequality // Economic Geography. 2009. No. 81. Р. 381–405.


[Закрыть]. Ряд западных авторов раскрывают понятие институциональной ловушки сквозь призму проблем уязвимости азиатских стран к природным аномалиям, которое надо преодолеть в условиях захвата экологических программ новой элитой. Таким образом институциональную ловушку определяют как препятствие для перехода в лучшее состояние[190]190
  Lebel L., Manuta J. B., Garden P. Institutional traps and vulnerability to changes in climate and flood regimes in Thailand. Regional Environmental Change. 2010. No. 11 (1). Р. 45–58.


[Закрыть].

Появление институциональных ловушек в отечественной науке и практике связано с результатами некорректных и/или несовместимых системных преобразований российской экономики, а также с партикулярностью экономических интересов субъектов указанных преобразований, повлекших за собой неэффективные нормы. В таких условиях ловушки не исчезают, а появляются новые, и это явление может быть весьма опасно. Определим, какие институциональные и технологические преграды лежат на пути развития креативного потенциала в условиях цифровой экономики, выявим эффекты данных преград развития и обозначим выбор экономической политики, альтернативной той, которая привела к попаданию в ловушку развития креативного потенциала.

В отечественной экономике феномен институциональных ловушек имеет довольно широкое распространение. Особенность возникающих преград развития креативного потенциала заключается в том, что она обусловлена нарастанием технологических преобразований. Специфичным является и то, что она создается в сфере государственной и корпоративной экономической политики и обеспечивается комплексом инструментов данной политики. Поясним технологические эффекты исследуемого нами феномена в условиях цифровой экономки.

В условиях, когда речь идет о становлении новой экономической реальности, люди новой, креативной формации играют ключевую роль в развитии бизнеса, региона и национальной экономики в целом. Значимость креативного потенциала корпорации подчеркивается в ряде известных работ, среди которых – авторы концепции фанки-бизнеса[191]191
  Nordström K.A.; Ridderstråle J. Funky business: Talent makes capital dance / K.A. Nordström J. Ridderstråle. – Stockholm: Handelshögskolan i Stockholm, 2003. 280 р.


[Закрыть], выдвигающие на передний план диктатуру знаний и интеллектуальный капитал, позволяющий обладателю данного капитала быстро адаптироваться к изменяющимся условиям современных преобразований, встраиваться в поток ускоряющих трансформаций, вовлекать постоянно обновленные знания, компетенции, новшества, подстраиваться под «новую скорость жизни»[192]192
  Ридерстрале Й, Вилкокс М. Корпорация: перезагрузка. Как лидеры управляют изменениями. Москва: John Wiley and Sons Ltd, 2012. 280 с.


[Закрыть]. Но в погоне за новой скоростью жизни обладатели креативного потенциала современных корпораций попадают в ловушку развития данного потенциала.

Внутрикорпоративные институты и кодексы корпоративного поведения учат жить и думать только по правилам, которые обслуживают производство, соответствуют не только позиции фирмы, но и позиции заинтересованных сторон в развитии корпоративных структур. И обладатель креативного потенциала корпораций превращается в запрограммированный компьютер, – он постоянно находится в системе поиска, видит мир глазами профессии, четко удерживается профессиональной позиции, анализирует события в рамках определенной информации. Яндекс-поиск обладателя креативного потенциала настроен на образование, которое он должен расширять, чтобы соответствовать ускоряющимся трансформациям и новым технологиям, особенно в эпоху цифрового века. Общество, власть, корпорации овладевают арсеналом средств для программирования людей – таким автоматическим подсказчиком, идеологическим кодом, который уже встречался в истории нашей страны. Эти коды повторяются. И через повторения приходит принятие того, что нужно алгоритму корпорации, а не то, что нужно человеку для развития его творческого потенциала. В результате ум отделяют от души и обесценивают связь с телом, что сказывается на эмоциональном интеллекте обладателя креативного потенциала, его умении поддерживать эмоции, сочувствовать другому человеку, создавать комфортную атмосферу. И это – серьезная проблема, и это – ловушка свободного развития творческого начала, творческой энергии в России.

Представленная выше ловушка развития креативного потенциала корпорации порождает объективное диалектическое противоречие: с одной стороны, процесс образования креативного потенциала корпорации является уникальным процессом развития оригинальных профессиональных навыков и компетенций, не соответствующий корпоративным стандартам, с другой стороны, корпорация упорядочена системой тех самых корпоративных стандартов, которые обеспечивают процесс воспроизводства креативного потенциала. Разрешением образовавшегося противоречия является создание механизма генерации креативного потенциала корпорации, который обеспечит единство противоположных сторон. И это – первый аспект результатов преобразований[193]193
  Shinkevich A. I., Kudryavtseva S. S., Chikisheva N. M., Korotun O. N., Fatikhova L. E., Gainullina R. Scientific and Technical Potential of Russia as a Factor of Economic Growth in the Knowledge Economy / A. I. Shinkevich, S. S. Kudryavtseva, N. M. Chikisheva, O. N. Korotun, L. E. Fatikhova, R. Gainullina // International Journal of Environmental and Science Education. 2017. Vol. 12. No. 1. Р. 47–56.; Брижак О. В. Ловушка развития корпоративного капитала // Политематический сетевой электронный научный журнал Кубанского государственного аграрного университета. 2017. № 132. С. 1122–1131.


[Закрыть].

Второй аспект. Институциональной ловушкой развития являются современные преобразования во всех сферах институционально-хозяйственной жизни, не только в рамках корпорации или определенного института. Когда современные трансформации разгоняются, то люди акцентируют внимание на технологическом прогрессе, новых компетенциях, навыках и умениях, организационных возможностях, не обращая внимание на то, что в процессе этих интенсивных трансформаций система экономики оказывается под грудой обломков нерешенных проблем. А за увлечение безоглядными преобразованиями приходится платить стагнацией и ловушками развития[194]194
  Альпидовская М. Л., Бобков В. Н., Брижак О. В. [и др.] // Глобальное мирохозяйство: проблемы и противоречия. – Москва: Проспект, 2021. 416 с.; Брижак, О.В. Преобразование условий формирования креативного потенциала корпорации в цифровой экономике / О. В. Брижак// Сборник докладов I международного львовского форума; под редакцией Г. Б. Клейнера. – Москва, 2020. С. 49–51.


[Закрыть].

Третий аспект. Обратим внимание на последствия развития сетей, которые становятся частью окружающего нас пространства. В сети происходит кругооборот потоков информации, знаний, интересов. В результате технологических трансформаций сети качественно изменили структуру ключевых ресурсов экономики и механизмы их организации[195]195
  Дерябина М. А. Сетевые формы рыночной координации как новый тип организации социально-экономических систем / М. А. Дерябина // Вестник Института экономики РАН. 2016. № 6.; Смородинская Н. В. Глобализированная экономика: от иерархий к сетевому укладу / Н. В. Смородинская. – Москва: ИЭ РАН, 2015. 344 с.


[Закрыть]. В современных условиях сети превращаются в своеобразный институт, который продает идеи, знает уязвимости ума, превращаясь в своеобразный «монстр-хотелку» и «тайм-киллер». Сети превращают людей в ресурс самой сети и порабощают, когда заманивают их в сеть, предлагая им практически все, при этом обезличивая и стандартизируя всех в рамках сети. И это – тоже ловушка, потому что сети превращают человека в свое подобие, ставят барьеры, ограничивают. Кроме того, всеобщая доступность сетей не означает одинакового доступа участников к новым знаниям, компьютерам, передовым технологиям и производственным мощностям, в рамках сетевой экономики все больше увеличивается социальное расслоение между богатыми и бедными слоями населения глобальной экономики[196]196
  Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture / М. Castells. Vol. III. The End of Millennium. – Oxford: Malden, 1998. Ch. 2.12.


[Закрыть].

Четвертый аспект. Сетевая организация экономических отношений с использованием Интернета обладает рядом преимуществ, в основе которых лежит принцип экономии общественного времени посредством перевода работников в систему удаленного доступа. В отличие от традиционных корпораций и производств, современные сетевые организации, используя удаленный формат работы, смогли существенно оптимизировать бизнес и получить дополнительные технологические возможности[197]197
  Кастельс М. Столкновение общества сетевых структур // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / М. Кастельс; под редакцией B. JI. Иноземцева. – Москва: Academia, 1999. С. 495.


[Закрыть].

Однако, в анализе сетевых организационных форм хозяйственных отношений необходимо учитывать то, что в условиях удаленной работы владельцами креативного потенциала утрачивается синергетический эффект от работы в креативной команде, значимость института коллективного работника, института наставничества, коллективного опыта и другое. В погоне за технологиями исчезает душа, творческая энергия и даже происходит гормональный дисбаланс человека, что также влияет на формирование креативного потенциала, как это объясняют сторонники концепции «Экономики счастья»[198]198
  Oswald A. J., Proto E., Sgori D. Happiness and productivity / A. J. Oswald, E. Proto, D. Sgori // Institute for the Study of Labor (IZA) in Bonn, Germany. December. Discussion Paper. 2009. No. 4645. Р. 51.


[Закрыть].

Подчеркнем: на фоне стремительного роста спроса на интеллектуальный капитала в связи с технологическими преобразованиями в развитых экономиках стран Запада из отечественной экономики продолжается отток высококвалифицированных специалистов за рубеж. Кадровая эмиграция в России бьет рекорды. Согласно данным Росстата Россию, покидают около 15,5 тысяч талантливых специалистов в год[199]199
  Федеральная служба государственной статистики [Электронный ресурс]. URL: http://www.gks.ru (дата обращения: 12.10.2021).


[Закрыть]. Оспаривая данные официальной статистики, эксперты РАНХиГС установили, что из России уезжает свыше 100 тысяч специалистов ежегодно. Эксперты из Центра стратегических разработок выявили еще большие расхождения, посчитав не по числу выезжающих специалистов из России в страны Запада, а по числу въезжающих в эти страны россиян. Так, испанская статистика выезда-въезда превышает российскую в 18 раз, статистика Германии – в 22 раза, Канада принимает в 46 раз больше, чем это учитывает отечественная статистика[200]200
  Центр стратегических разработок [Электронный ресурс]. URL: https://www.csr.ru/ru/ (дата обращения: 07.04.2021).


[Закрыть]. Среди причин эмиграции наиболее частыми являются проблемы в трудоустройстве, отсутствие перспектив карьерного роста, невостребованность, низкая оплата труда. Согласно «Глобальному рейтингу конкурентоспособности талантов» (далее – GTCI), в 2020 г. Россия занимала 48 место из 132 стран в привлечении талантов, а по критерию «Привлекательность» – 86 место, в создании возможностей для талантов – 65 место в ежегодном рейтинге[201]201
  The Global Competitiveness Index (Global Competitiveness Index) for 2020 [Электронный ресурс]. URL: https://gtcistudy.com/ (дата обращения: 04.10.2021).


[Закрыть].

Одновременно 2 сентября 2020 года был подведен итоговый глобальный индекс инноваций (далее – ГИИ), который представляет собой совокупный показатель инновационной деятельности страны, обладающей определенными инновационными возможностями. Данный индекс рассчитывался по группе показателей для 131 страны. Итоговый рейтинг ГИИ включает ресурсные (знания, наука, информация, инфраструктурное обеспечение, институциональная среда) и результативные (креативный потенциал, НТП, бизнес-среда и др.) параметры инноваций. Лидерами рейтинга являются Скандинавские страны, США, Великобритания, Нидерланды. Наблюдается активность таких стран Азии, входящих в топ-20 стран по инновационному индексу, как Сингапур, Китай, Гонконг (КНР). Россия во многом отстает от стран-лидеров, занимая 47 место по уровню инновационного развития[202]202
  The Global Innovation Index (2020) [Электронный ресурс]. URL: https://www.globalinnovationindex.org/userfiles/file/reportpdf/GII-2020/Front-and-back-covers.pdf (дата обращения: 04.10.2021).


[Закрыть]. Это объясняется низкой эффективностью институтов, определяющих предпринимательскую и творческую активность в российской экономике, а также институциональными ловушками развития, формируемыми как на уровне корпораций, так и на уровне государства, определяющего не только экономическую политику страны, но и экономическую политику ее субъектов.

Перейдем к пространству государственной и корпоративной экономической политики в формировании ловушки развития креативного потенциала экономики. Несмотря на неутешительные результаты низкой инновационной активности российской экономики, представленные выше, и низкого спроса на креативный потенциал, в российской экономике выдвигаются масштабные цели для реализации условий расширенного воспроизводства интеллектуального капитала в рамках программ создания инновационных и корпоративных университетов, создаются продвинутые образовательные программы в рамках классических университетов, создаются такие проекты, как Фонд «Сколково» и другие. Эти проекты активно финансировались со стороны государства и крупных корпораций, что повысило интерес к ним со стороны обладателей интеллектуального капитала и их доходных ожиданий, оказавшихся на входе в институциональную ловушку опережающего инвестирования развития креативного потенциала.

Традиционное представление о российской экономической политике опирается на ее периодическую цикличность – от попыток обновления и модернизации до инерционного витка, означающего возврат к прежним институтам, нормам, механизмам, которые создают запаздывающую реакцию на все технологические инновации и демонстрирует модель периферийной экономики. Такая институциональная ловушка поддерживает экономические интересы бюрократии корпораций и государства, выставляя преграды для свободного развития креативного потенциала субъектов экономики. Независимый от государственного влияния креативный потенциал оказывается под государственным контролем, и его дальнейшее развитие зависит не только от обладателя интеллектуального капитала, менеджеров корпораций, но и от государства[203]203
  Ермоленко А. А. «Крутизна» экономической политики в отсутствие политической экономии / А. А. Ермоленко // Вопросы политической экономии. 2015. № 3. С. 66–67.


[Закрыть].

Оценивая спрос на креативный потенциал, можно сделать вывод, что если отсутствует спрос со стороны государства, бизнеса и общества на интеллектуальный капитал, то все усилия и расходы на образование оказываются напрасными[204]204
  Менделеев Д. И. Заветные мысли. – Санкт-Петербург: Наука, 1994. 57 c.


[Закрыть].

Спрос на креативный потенциал необходим, как отмечено выше, для воплощения новых идей, благоприятных условий для принятия инвестиционных решений, реализации финансовых, технологических проектов, особенно в условиях расширения финансового и корпоративного капитала[205]205
  Pletnev D., Kazadayev M., Barkhatov V. Human capital in Russian power generating corporations / D. Pletnev, М. Kazadayev, V. Barkhatov // E3S Web of Conferences. Key Trends in Transportation Innovation, KTTI. 2019. 2020. Р. 04028.


[Закрыть]. Поэтому на первом этапе российской экономике необходимы инвестиции в развитие финансового рынка и его инфраструктуру. На втором этапе, в условиях нарастания глобальной конкуренции и роста финансового капитала, необходима экономическая политика поддержки спроса на креативный потенциал со стороны государства.

В иных случаях, когда государственные ресурсы и корпоративные ресурсы искусственно направляются на формирование интеллектуального капитала, возникает риск создания незадействованного резерва креативного потенциала в экономике и его оттоку в страны, где есть условия для его эффективной реализации. Примером опережающих инвестиций в формирование креативного потенциала в российской экономике являются проекты «Сколково», «Роснано», «Ростех», «Роскосмос» и другие, которые как раз и привели к оттоку интеллектуального капитала из страны и создали ловушку развития интеллектуального капитала.

В начале функционирования этой ловушки отчасти поддерживались положительные ожидания ее участников, что создавало видимость временной эффективности созданных государством институтов развития креативного потенциала, обеспечивающих прирост данного потенциала. Однако через некоторое время ожидания перестали реализовываться, выяснилось, что в экономике не были созданы необходимые условия для всеобщей капитализации креативного потенциала. В условиях отсутствия спроса на креативный потенциал со стороны финансового рынка бюджетной поддержки государства оказалось недостаточно, такой проект оказывался неэффективным. Институциональная ловушка опережающего инвестирования развития креативного потенциала захлопнулась, скорректировав доходные ожидания, а также реальные издержки обладателей креативного потенциала.

Сложившаяся в российской экономике институциональная ловушка поддерживается финансовыми инновациями не для становления экономики знаний, а для участия в перераспределении бюджетных средств и рентных доходов сырьевых корпораций. Раскрытые нами институциональные ловушки развития креативного потенциала корпорации назовем ловушками подмены свободного формирования и развития креативного потенциала, его огосударствлением, сетевизацией и корпоративной стандартизацией.

В итоге собственники интеллектуального капитала сталкиваются с отсутствием внутреннего спроса на интеллектуальный капитал и необходимостью поиска условий реализации своих уникальных компетенций за пределами национальной экономики. Подытожим: попадание в подобные институциональные ловушки крайне опасно не только для обладателей интеллектуального капитала, но и для экономики в целом.

Следствием попадания в ловушки развития креативного потенциала корпорации в условиях цифровой экономики являются:

– сдерживание развития креативного потенциала корпорации, востребованного для обеспечения конкурентоспособности всей системы отечественной экономики;

– поддержка девиантных форм экономического поведения у обладателей предпосылок интеллектуального капитала;

– формирование недоверия к инициируемым государством проектам в области генерации креативного потенциала корпорации;

– увеличение оттока интеллектуального капитала в страны, где есть спрос на данный капитал;

– снижение стимулов и сокращение ресурсов системной генерации креативного потенциала.

Сформулируем практическое предложение о необходимости формирования государственной экономической политики, альтернативной той, что привела к возникновению институциональной ловушки развития креативного потенциала корпорации.