Текст книги "Тень любви"

Когда брат и сестра Хантер ушли, появился Гарет, он сказал, что леди Кларисса осталась у себя в спальне и не будет ужинать.

– Это неправильно! – воскликнул Уориндер. – Она должна перекусить. Кристина, дорогая, попроси, пожалуйста, миссис Гант, чтобы она отнесла маме что-нибудь вкусненькое.

Когда после ужина Кристина заглянула к матери, леди Кларисса сидела в халате перед зеркалом и задумчиво смотрела перед собой.

– Где отец? – спросила женщина.

– Они с Гарри внизу. Он скоро придет. Мама, ты хочешь что-нибудь? Может, тебе принести горячего чаю?

– Нет, спасибо, ничего не нужно. Кристина, иди спать.

– Мама, не сердись на него. Это было очень давно. Все в прошлом, он ведь тебя любит.

– Да? Ты так считаешь? Сегодня мне трудно было в это поверить. Откуда тебе знать? Ты еще очень молода. Я чувствую себя такой обманутой… Все эти годы твой отец скрывал от меня… Почему он ничего не объяснил мне раньше?

– Может быть, не сказал потому, что боялся, что если расскажет тебе, то ты, мама, не поймешь его, а только отвернешься, как, впрочем, ты и сделала сегодня вечером… Я считаю, что ты должна его понять и постараться простить. Пожалуйста, мама!

Леди Кларисса, казалось, была удивлена, как будто то, о чем сейчас говорила Кристина, не приходило ей в голову. Подумав, она резко сказала:

– Какая ерунда, Кристина! Твой отец никогда ничего не боялся. Иди спать, девочка. Ты выглядишь уставшей.

– Думаю, мы все сегодня переволновались. Спокойной ночи, мама. Постарайся не думать ни о чем плохом.

Кристина поцеловала мать и пошла в свою комнату.

Через некоторое время Кристина услышала, как по лестнице медленно поднимается отец. Он подошел к двери спальни леди Клариссы, подергал за ручку, но дверь оказалась запертой. Он постоял с минуту и вернулся в свою комнату. У Кристины возникло страстное желание побежать к матери и поговорить с нею, может быть, даже возмутиться ее хладнокровием, неприятием отца. Кристина не понимала, что ее мать, гордая и капризная женщина, всегда очень ценила свою счастливую и устроенную семейную жизнь и теперь она переживала шок от столкновения с жестокой реальностью, где было место измене.

Леди Клариссе хотелось наказать своего мужа, она была уверена в том, что он придет просить у нее прощения, поэтому она и закрыла дверь своей спальни. Она, конечно же, слышала, как Эверард Уориндер подошел к двери. Затаив дыхание, женщина ожидала, когда же он постучится, станет просить ее открыть дверь. Она услышала, как он уходил к себе, и расплакалась. Ей стало жалко себя и того, что все произошло не так, как она надеялась.

Глава 9

В тот необыкновенный вечер в доме Уориндеров перед Дэниелом ожила более привлекательная картина прошлого, но зато возникла проблема, которая казалась одинаково невыносимой и неразрешимой.

Когда его мать рассталась с Эверардом Уориндером и вышла замуж за Джона Хантера, она была уже беременна. Был ли Уориндер его отцом? Неужели Джон Хантер, которого Дэниел все эти годы обожал, восхищался и любил, был на самом деле не его отцом, а просто усыновил ребенка своей жены?

Если это так, то он должен принять тот факт, что Кристина его сестра.

От этой мысли ему становилось жарко. То, что было между ними, представлялось ему смертным грехом. Его воспитывали в строгости и аскетизме. В жутких условиях, когда ему приходилось жить вместе с другими рабочими с фабрики – большие семьи в одной крохотной комнатке – он видел, как это случается: отцы спят с дочерьми, братья с сестрами. У него в памяти на всю жизнь остался чудовищно некрасивый ребенок с трясущейся головой, неуклюже открытым ртом и каким-то отсутствующим взглядом. Он вспомнил, что о нем говорили… Дэниел и Кристина любили друг друга чистой невинной любовью, но представить, только на минуту представить… От одной подобной мысли ему становилось не по себе. Ему надо избавиться от таких дум.

Он должен верить, что его отец – хороший честный человек Джон Хантер. Дэниел, как и планировал, пойдет к отцу Кристины и прямо скажет ему, что они любят друг друга и Кристина согласна стать его женой. Приняв, наконец, такое решение, на следующий день Дэниел начал действовать.

Эверарда Уориндера Дэниел нашел на работе. Когда Дэниел вошел к нему в кабинет, Эверард поднялся ему навстречу.

– Проходи, Дэниел. Я рад тебя видеть. Значит, ты поймал меня на слове. Отлично. Чем я могу тебе помочь?

– Я пришел не поэтому.

– Да? Ну что же, это не важно. Присаживайся. – И он указал на одно из красивых, обтянутых кожей кресел. – Устраивайся поудобнее. Хочешь кофе?

– Нет, спасибо, я предпочитаю стоять.

– Как хочешь. Так что же тебя привело ко мне, если не желание, чтобы я помог тебе с публикацией? – спросил Эверард и откинулся назад, слегка улыбаясь.

– Я хочу жениться на вашей дочери, – прямо сказал Дэниел.

– В самом деле? – Уориндер выпрямился, а его руки, до этого вертевшие карандаш, замерли. – Продолжай, – сказал он после небольшой паузы. – Когда же ты пришел к такому гениальному решению?

Все заготовленные заранее Дэниелом речи о классовых различиях, о неважности того, что у одного из них деньги есть, а у другого нет, вылетели у него из головы. Вместо этого с его языка срывались, обгоняя друг друга, слова:

– Мы с Кристиной любим друг друга. Я два года убегал от этой любви, потому что чувствовал эту проклятую разницу между нами, думал, что никогда не прощу вас, но сейчас все изменилось. Мы с Кристиной решили, и что бы вы ни думали по этому поводу, вам придется смириться с этим. Я знаю, что вам и леди Клариссе будет очень трудно…

– Не так трудно, как будет Кристине, если я дам согласие на этот глупый брак.

Дэниела будто ударили:

– Почему вы так говорите? Почему глупый? Кристина не ребенок. Она, как и я, долго думала. Мы пришли к этому решению очень медленно, мучительно трудно, и оно непоколебимо.

– И как два идеалиста, вы решили, что не можете больше жить друг без друга? Так?

– Не смейтесь над нами! – вскипел Дэниел.

– Поверь, я вовсе не смеюсь. О, ради Бога, Дэниел, не смотри на меня, как на своего врага. Присядь, давай обсудим ситуацию, как два взрослых, разумных человека.

Дэниел нерешительно взглянул на Эверарда. Он ожидал гневного взрыва, с которым приготовился бороться, а не этого, почти дружеского, обращения.

– Я очень серьезен, и Кристина тоже, – растерянно произнес Дэниел.

– Я уверен в этом, и я тоже не шучу, – сказал Уориндер и подался вперед. Дэниел вдруг испугался его разумных доводов.

– Ты когда-нибудь всерьез задумывался над тем, что вас с Кристиной ожидает? Ты умный, способный, готовый упорно трудиться, чтобы достичь успеха, но, к сожалению, это очень медленный процесс. Тебе это будет не так трудно, ты вырос с этим, ты научился рассчитывать свои средства. Но только на секунду задумайся, что это означает для Кристины, которая никогда ни в чем не знала отказа, которой не нужно было стирать даже свой носовой платок, которая не имеет понятия, что значит экономить деньги или разумно вести хозяйство. Даже если учесть деньги, оставленные ей бабушкой, даже если я дам ей такое же приданое, как и Маргарет, ей не хватит этого и на год на ее платья и шляпки.

– Кристина научится, – упрямо сказал Дэниел. – Она хочет научиться. Нам не нужно богатства.

– Это не богатство, Дэниел. Это только та маленькая часть, что делает жизнь Кристины нормальной. Что она станет делать, когда родится ребенок? Что будешь делать ты, когда тебе придется отказаться от всех твоих честолюбивых планов, а вместо этого влачить жалкое существование, едва сводя концы с концами?

– Почему вы мне это все говорите? – наконец, перебил его Дэниел. – Что вы можете об этом знать? Вы, который никогда не испытывал ничего подобного?!

– Может быть, лично и не испытывал, но тридцать лет в суде кое-чему меня научили. Я достаточно видел житейских трагедий, доведенных до отчаяния людей, жестоких людей, которые вынуждены были оставить свои надежды для того, чтобы просто прожить. Я однажды защищал женщину, которая утопила своих детей, потому что не могла смотреть, как они медленно умирают от голода.

– Вы ее спасли?

– Ее не повесили, а приговорили к пожизненному заключению, хотя лично мне кажется, что она бы предпочла смерть. Я не желал бы Кристине подобной судьбы.

– И я тоже. Я буду работать до изнеможения, чтобы она не страдала.

– Конечно, но этого будет недостаточно. В таких случая любовь исчезает, а приходит горечь, сожаление и даже ненависть. Нет, Дэниел, я никогда не допущу для Кристины подобной жизни. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы предотвратить эту женитьбу.

– Нам не обязательно ваше согласие, – гневно сказал Дэниел. – Нам не нужны ни ваши деньги, ни что-нибудь еще от вас. Мы сами устроим свою жизнь.

– Нет, Дэниел, нет! – Эверард встал и, обойдя стол, подошел к молодому человеку. – Есть еще нечто, что не выходит у меня из головы, над чем мы оба с тобой не властны.

Дэниел медленно поднялся, отодвинул кресло. Он надеялся, что ошибался, что этот момент никогда не наступит. Но он наступил. Дэниел произнес:

– Я знаю, что вы хотите сказать. Когда вы оставили мою мать, она была беременна, верно? И возможно, всего лишь возможно, что я – тот ребенок. Но ведь у вас нет доказательств. Я сын Джона Хантера, я частичка его, я чувствую это, я всегда это знал.

– Чувствовать недостаточно. Вероятность остается, и меня это пугает. Женщина, которая сказала мне, что у Мэри родился ребенок, весело заметила: «У вас замечательный сын, но вам он никогда не принесет радости». Это может быть правдой. Я пытался тогда узнать еще что-то, но так и не сумел, пока жизнь сама не подбросила мне неожиданный подарок.

У Дэниела по телу прокатилась волна дрожи. С некоторым трудом он произнес:

– Когда к вам пришла моя мать, она ничего не сказала вам о сыне?

Эверард отвернулся. Память о том времени была слишком болезненной для него.

– Мы думали только о себе, – наконец сказал он, нахмурясь. Несколько минут они молчали, потом Эверард снова заговорил:

– И еще, Дэниел, мы должны посмотреть на это с разных точек зрения. Как ты, наверное, знаешь, у меня есть враги, которые копают под меня. А что, если они не остановятся на этом, а станут действовать и дальше? Ты хочешь, чтобы они облили грязью и Кристину? Подумай, что это может означать для тебя и для нее. Ты этого хочешь? Не надо, Дэниел. Оставь ее. Я все-таки верю, всегда верил, что ее чувство к тебе несерьезно, это не любовь, которая должна быть основой семьи. Я совершенно не против вашей дружбы. Я думаю, ты знаешь это. Суд над твоей сестрой сплотил нас, но сейчас все встало на свои места. Ее первой любовью был Гарет, и я уверен, что в душе моей дочери эта любовь еще живет, и когда ты уйдешь из ее жизни, она поймет, насколько важен ей Гарет. Если ты готов принять мою помощь, я смогу облегчить тебе этот шаг.

– Гарет! – с горечью и злостью в голосе повторил Дэниел. – Доктор Гарет Фрайзер, такой удобный, который не обращал на нее внимания, пока не почувствовал, что теряет ее, а теперь прикладывает все силы, чтобы вернуть ее. Я не боюсь его, и вам, мистер Уориндер, не купить меня. От меня не так легко избавиться. Я не оставлю Кристину ни за что, клянусь!

– Это ты сейчас так думаешь, а когда успокоишься, то на все посмотришь по-другому. Ты поймешь, что я прав.

– Никогда! На этот раз вы ошибаетесь! Я люблю Кристину и женюсь на ней! – Дэниел с силой стукнул кулаком по столу, повернулся и выбежал из кабинета.

Дэниел вышел из здания суда, весь дрожа от возмущения. Он не верит в то, что я его сын, говорил Дэниел себе, даже больше, чем я, но он использует это как главную причину, почему мы должны расстаться, но я не позволю ему, не позволю! Кристина, когда узнает об этом разговоре, наверняка расстроится. Надо предупредить ее, чтобы, когда отец заговорит с ней, она знала, о чем речь. Он пойдет к ней прямо сейчас.

На стук в дверь вышел Бартон. Узнав Дэниела, он сказал:

– Мисс Кристины нет, сэр. Она пошла с мистером Гаретом выбирать портьеры для его нового дома. Они должны вернуться к обеду. Передать ей, что вы заходили?

– Не надо.

После разговора с мистером Уориндером это был еще один удар по его надеждам. Конечно, нет причин, почему она не может помочь Гарету. Он ее старый друг, черт его побери! Ее отец, кажется, сказал: «Гарет был ее первой любовью». И он, наверно, был прав. Ревность кипела у Дэниела внутри, но подходя к своему дому, он стал успокаиваться.

Гнев начал медленно утихать, и Дэниел снова взглянул на отношения Кристины и Гарета в прежнем безоблачном свете.

«Я женюсь на Кристине, даже против вашей воли», – сказал он Уориндеру и был точно уверен в этом. Но, допустим, они действительно поженятся. Куда он ее приведет? На Райскую Аллею, где все соседи выйдут на улицу и будут с любопытством смотреть на Кристину, думая самое худшее.

Все его сбережения пошли на оплату услуг по процессу Кейт. Сейчас у него ничего не было, кроме зарплаты, выдаваемой ему мистером Брауном. Этого едва хватало одному.

Кристина, конечно, предложит платить за все сама, но эта мысль жгла Дэниела, как раскаленное железо. Весь день и почти всю ночь он думал об этом, в душе зная, что Эверард Уориндер прав.

Они живут в каком-то выдуманном мире, не имеющем ничего общего с горькой реальностью. «Уходи, Дэниел. Оставь ее», – сказал ее отец, но он не знает, как много у них было, как много их соединяет: общая радость, общий смех, безумная минута, соединившая их, даже общие ссоры.

На следующее утро Дэниел пошел в школу. Уже давно там надо было навести порядок. Он взял ведро, тряпку и с некоторым ожесточением стал мыть стену в коридоре, куда выходили классы.

Вдруг дверь распахнулась, и на пороге показалась Кристина. Она очень тяжело дышала, очевидно, бежала, шляпка ее упала на спину, и ветер успел растрепать ее прекрасные волосы.

– Ведь это все ложь, да? То, что сказал мне папа? – выпалила она, будто всю дорогу эти слова дрожали на ее губах, и теперь она больше не могла сдержать их.

– Проходи в класс.

Кристина громко захлопнула за собой дверь и прошла в класс. Дэниел поставил ведро на пол и медленно спросил:

– Как ты узнала, что я здесь?

– Мне сказала миссис Тэйлор, – нетерпеливо ответила Кристина. – Но какое это имеет значение? Я должна поговорить с тобой, Дэниел. Я не могу тебе передать, как это было ужасно. Папа сказал, что ты приходил к нему, и вы ужасно поссорились.

Она потянулась к нему, чтобы обнять, но Дэниел отстранился.

– Лучше не касайся меня, я весь в побелке. Он выдвинул из-за парты стул.

– Садись и расскажи мне все, что случилось после того, как ты вернулась из магазина, где вы с Гаретом покупали портьеры.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Кристина.

– Сказал ваш слуга, когда я заходил вчера.

– Мне нужно было пойти с ним, – как бы защищаясь, сказала девушка, – он сейчас в ужасном состоянии, и ему абсолютно некому помочь – у него нет ни матери, ни сестры, а дядя Давид не разбирается в таких вещах.

– Тебе не надо оправдываться. Я все понимаю. Продолжай.

– Ну вот, после обеда папа позвал меня в кабинет. Он рассказал, что приходил ты, что вы говорили о нас, и потом начал говорить, какими мы будем бедными, и хуже того, что я стану камнем на твоей шее, не дающим тебе осуществить твои амбициозные планы, и что со временем ты возненавидишь меня за это, и потом вообще стал говорить ужасные вещи. Он сказал, что когда девушка выходит замуж за человека из низшего общественного класса, она опускается до его уровня, а я так разозлилась, потому что у нас с тобой все не так, и сказала, что не верю ему, и в любом случае, это все не может отразиться на наших с тобой отношениях, верно?

– Может, – хмуро отозвался Дэниел. – Что было потом?

Кристина помолчала, потом продолжила уже более спокойно:

– Потом папа сказал о том, что ты можешь оказаться моим братом, как Гарри и Кейт. Ведь это неправда? Он просто говорит это, чтобы разлучить нас, да?

– Нет, я так не думаю, Кристина. Мне кажется, это всегда было у него на уме. Ведь он давно препятствует нашим отношениям.

– Если это так, то почему же он не сказал мне это раньше?

– Для него это было непросто. И потом, он никогда не верил, что ты настроена серьезно.

Девушка посмотрела на Дэниела широко раскрытыми глазами.

– Я не верю, – прошептала она. – Я не хочу этому верить.

– И я тоже, но я начинаю думать, что мы должны поверить.

– Нет, – упрямо отозвалась Кристина. – Нет, это неправда. Я бы узнала. В тот день мы с тобой были так счастливы. Я не представляла себе… Между нами было все правильно, да? Ты ведь тоже это чувствовал! Ну давай просто выбросим это из головы. Просто забудем – и все!

Дэниел взял ее ладони в свои.

– Нет, Кристина, мы не можем. Теперь я это понимаю. Я всей душой хотел бы, чтобы это было не так. Я думаю об этом, но знаешь, эта мысль будет преследовать нас постоянно, и в конце концов, это сломает нас.

Кристина посмотрела на Дэниела и высвободила из его рук свои.

– Теперь я вижу. Я понимаю. Ты тоже используешь это как отговорку, как и папа. Ты боишься, что я обременю тебя, не дам достичь того, к чему ты стремишься. Все эти твои грандиозные планы значат для тебя намного больше, чем я…

– Нет, Кристина, нет. Ты ошибаешься. Я думал о том, что не смогу дать тебе всего того, к чему ты привыкла, с чем выросла: дом, много денег. Твой отец заставил увидеть меня, кто я такой, – эгоист, тянущий тебя вниз, ломающий твою жизнь. Гарет был твоей первой любовью, сказал твой отец, и ты все еще его любишь, разве не так? Он все еще важен для тебя?

– Не впутывай сюда Гарета, – зло сказала Кристина. – Ты не думал о нем, когда мы занимались любовью. Я тогда думала, что нашла что-то настоящее, дорогое, что будет длиться бесконечно, но ты так не думал, верно? – голос ее сорвался, но она смело продолжала. – А предположим, я забеременела?

– О Боже, но ведь это не так?

Кристина заметила на лице Дэниела выражение ужаса и, если бы не чувствовала себя такой несчастной, то рассмеялась бы.

– Не знаю. Может быть. Это тебя пугает, да? Не волнуйся. Я никогда не приду к тебе умолять взять меня в жены. Гарет был прав. Он говорил, что однажды я узнаю, что я тебе вовсе не нужна. Ты эгоистичен и один будешь пробивать себе дорогу, убрав меня со своего пути, даже зная, насколько мне это больно.

Она заплакала, слезы ручьем катились из глаз, и девушка вытирала их носовым платком. Дэниел сказал:

– Нет, Кристина, дорогая, ты не должна так думать. Я ни на секунду никогда не думал, что нас может что-то разлучить.

– Но ты не жалеешь, не так ли? Не жалеешь, в душе не жалеешь? Это такая замечательная отговорка, да? Никто не сможет винить тебя! О Боже, почему все должно было получиться именно так? Как мне это перенести? Я не знаю, как мне дальше жить… – она повернулась и бросилась к двери, где столкнулась с входящей Илспет.

– Кристина! – крикнул Дэниел и побежал за ней. Илспет успела схватить его за рукав, и он резко обернулся:

– Дай пройти!

В приоткрытую дверь было видно, как Кристина выбежала за ворота и остановила проезжавший кеб.

Дэниел посмотрел ей вслед с горьким отчаянием, а потом медленно отвернулся и встретился взглядом с Илспет.

– Сбежала от тебя? – весело спросила Илспет. – Не удивительно. Я всегда знала, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Дэниел задвинул стул на место и взялся за ведро.

– А ты что здесь делаешь?

– У меня свободный день, и я решила проверить, как ты тут справляешься, и еще папа просил меня передать, что у него есть планы расширения школы и он хочет обсудить их с тобой сегодня за ужином.

– Передай мистеру Брауну, что я приду позже. Я хочу сегодня все закончить.

Илспет подошла к Дэниелу, положила ему руку на плечо, голос ее стал мягким.

– Не обязательно так много работать, Дэниел. До вечера еще есть время.

– Обязательно, – отстраняясь, ответил молодой человек. – Твой отец мне платит, и я хочу выполнять свои обязанности добросовестно.

– Ладно, но хотя бы приходи с нами поужинать. Мы тебя почти не видим. Даже мама это заметила.

– Очень мило с ее стороны, что она думает обо мне, но сегодня, боюсь, не получится. Я поздно вернусь.

– Я думаю, что все дело в том, что мы для тебя недостаточно хороши, да? – едко сказала девушка. – Ты с большим удовольствием отужинал бы с мисс Уориндер в своей комнатке. Что же вы еще там делаете? Неужели ты не видишь, какой ты дурак, бегаешь за ней, точно собачонка, делаешь все, что она скажет, в то время, как она живет своей жизнью, общается со своими богатыми друзьями, а потом заглядывает к тебе, к своему любовнику-рабочему. Ей должно быть стыдно. Интересно, что бы сказал ее отец, если бы узнал?

– Замолчи! – воскликнул Дэниел. – Это не твое дело.

– Ты не можешь заставить меня молчать. Это мое дело, раз это касается моего отца, который столько сделал для тебя. Не думай, что она выйдет за тебя замуж. Она слишком умна для этого. Поразвлекавшись, она бросит тебя и забудет… Ты и сам знаешь, как называют таких девиц…

Дэниел, не вытерпев, отвесил девушке звонкую пощечину.

– Не смей говорить о ней так!

– Я буду говорить так, как мне захочется! – воскликнула Илспет, схватившись за щеку.

– Только не при мне. Убирайся отсюда! Неужели ты не видишь, что я не хочу тебя видеть? – схватив ее за плечо, он толкнул ее к двери так, что она споткнулась и упала на сваленную кучу скамеек в углу.

Поднявшись, она с ненавистью взглянула на него и с силой ударила ногой по ведру с водой. Ведро упало, и вода залила вымытый Дэниелом пол.

Дэниел стоял и отрешенно смотрел на растекающуюся лужу. Внезапно его осенило. Он должен уехать из Лондона, попробовать начать все с начала. Быть рядом с Кристиной и заставить себя не видеть ее было для него невозможно.

Слишком многое было против их встреч. Он больше не в силах бороться. Он сходит к мистеру Брауну, объяснит, что должен вернуться на север, где его писательский труд будет более полезен, и где для его статей он найдет достаточно материала.

Он все еще стоял, испытывая слабость во всем теле, потом постепенно стал приходить в себя. Еще была Кейт. Он должен увидеть ее, посмотреть, как она устроилась на новом месте, а потом написать письмо Сэму Джессону, попросив разрешения на первое время остановиться у них.

Потом он взял тряпку и стал убирать лужу.

Утром Дэниел пошел навестить Кейт и у входа в ее дом столкнулся с выходящим оттуда Джорджем Уэсткоттом.

– Что он здесь делал? – спросил Дэниел, поздоровавшись с сестрой. – Он что, стал твоим очередным поклонником? Он такой солидный и респектабельный человек, что никогда не скажешь, что он театрал.

– Ты будешь удивлен. Он очень умный и знает много интересного о театре, – бросилась Кейт на защиту посетителя. – Но сегодня он приходил по другой причине. – Она бросила на брата быстрый взгляд. – Я надеюсь, что ты не рассердишься на меня, Дэн.

– С какой стати я должен сердиться? Что за тайна? Он сделал тебе предложение?

Девушка засмеялась.

– О, нет. Как ты мог такое вообразить? Он прирожденный холостяк… Он пришел сказать, что мистер Уориндер будет ежемесячно класть в банк на мое имя кругленькую сумму.

Первой реакцией Дэниела была злость. Неужели Уориндер думает, что он, ее брат, не в состоянии позаботиться о сестре?

– И что ты ответила?

– Я вначале отказалась, но мистер Уэсткотт сказал, что после всего, что мистер Уориндер для меня сделал, это было бы все равно, что бросить ему перчатку в лицо. И еще он сказал, что знает, насколько трудна профессия актера, и что мне эта помощь не будет лишней. Я сказала, что подумаю.

Дэниел почувствовал некоторое облегчение. С одной стороны, он боялся уезжать, оставляя Кейт одну, а теперь, с такой поддержкой, она вне опасности.

– Я никогда раньше ничего ни от кого не принимала, – продолжала Кейт, – но здесь – другое дело. Жестоко злостью отвечать на доброту и щедрость.

– Это не доброта и не щедрость, – резко сказал Дэниел. – Это всего лишь его долг. Наша мать, чтобы поднять нас на нош, без отдыха работала и умерла на работе. Позаботиться о тебе теперь – всего лишь его долг перед ней.

– Тебе не кажется, что ты слишком зол на него?

– Я никогда не был добр по отношению к Эверарду Уориндеру.

– Ты считаешь, что я должна отказаться?

– Нет. Я так не считаю. Соглашайся. Почему бы и нет? Я даже рад, так как должен скоро уехать из Лондона.

И Дэниел начал рассказывать Кейт, почему это необходимо, разумеется, ничего не говоря о Кристине. Кейт не знала, как далеко зашли их отношения, но догадывалась, поэтому сейчас ей было больно за Дэниела.

– Когда ты уезжаешь?

– Теперь уже скоро. Только улажу кое-какие дела.

По дороге домой Дэниел неожиданно наткнулся на Уилла Сомерса. Тот выглядел респектабельно – в дорогом костюме, в модных туфлях. Они не виделись после суда над Кейт, а не разговаривали со дня выборов.

– Привет, незнакомец, – сказал Уилл. – Я слышал, ты нас покидаешь, возвращаешься в родные места. Можно сказать, что в столице потерпел полное фиаско?

– Я так не думаю, – ответил Дэниел. – Мне просто нужен живой материал для новых статей.

– Ты не единственный, кто стал печататься, – заметил Уилл. – Я сам написал несколько статей для «Дейли Ньюс». Знаешь, статей ядовитых, пощекотавших нервишки кое-кому из правительства и богачей.

– Что ты хочешь этим сказать?

– На это нужен особый нюх, а я сразу почувствовал душок в одном щекотливом деле. И знаешь, это сработало! Сработало! Издатель заплатил мне больше, чем тебе платят за десять статей о стекающей в реку канализации и об отсутствии освещения в Ист Энде.

Дэниел посмотрел на Уилла, а потом медленно сказал:

– Так это ты написал грязную скандальную статью о процессе над Кейт?

– Не совсем написал, старик, но дал несколько тонких намеков, а один из журналистов схватился за этот материал, как утопающий за соломинку. И сделал неплохую статью, верно? Заставил Эверарда Уориндера забыть о его надменном виде. Кстати, как его дочь? Все еще бегает к тебе или папаша положил этому конец?

– Черт! – взорвался Дэниел. – Значит, это ты все время совал свой нос туда, куда не следует! Я мог бы тебя за это убить, – и Дэниел схватил Уилла за костюм и с силой встряхнул его.

– Эй, погоди, – закричал тот, пытаясь вырваться из цепких рук Хантера. – Что я сделал? Я не виноват, что смазливая девчонка дала тебе от ворот поворот. Вероятно, у нее есть лучший вариант.

– Не смей говорить о ней в таком тоне!

– Я говорю так, как мне хочется. Всем было понятно, за чем она гоняется. Тебя облапошили, мой друг, неужели ты этого до сих пор не понял?

– Я-то все понял, но сейчас и ты все поймешь тоже! – воскликнул Дэниел.

Он ударил Сомерса с такой силой, что тот отлетел на несколько метров и ударился о стену здания. Вскочив, он бросился на Дэниела, и они, сцепившись в клубок, стали бороться, распугивая прохожих. Несколько зевак остановились рядом, а кто-то даже побежал за полицией.

Когда появился констебль, Уилл, с разбитым в кровь лицом, сидел, прислонившись к столбу фонаря. Дэниел, тяжело дыша, стоял рядом. Из расположенного неподалеку магазина мистера Брауна прибежали Илспет, Дикки и Фил. Полицейский с помощью одного из прохожих заломил Дэниелу руку за спину и повел в участок.

Участок оказался совсем рядом с Ньюгейтской тюрьмой. Уиллу оказали там медицинскую помощь, а Дэниелу предъявили обвинение в насилии.

– Завтра ты предстанешь перед судом, парень, – грозно сказал констебль, – и если ты легко отделаешься, то считай себя счастливчиком. Штраф – самое мягкое наказание.

– Но у меня нет денег, чтобы заплатить его.

– Тогда проторчишь месяц или даже больше в камере. Это немного охладит тебя.

– Найди хорошего адвоката, – добродушно заметил один из полицейских, закрывая камеру. – Он быстро вызволит тебя отсюда.

Дикки, который проводил Дэниела до участка, все внимательно выслушал, что говорили взрослые. Он лихорадочно размышлял, как помочь своему Дэниелу. Мистер Браун вряд ли сможет что-нибудь сделать, но есть еще мисс Кристина. Она всегда готова прийти на помощь Дэниелу, и Дикки прекрасно знает, где она живет. Не раздумывая больше ни секунды, мальчик бросился к дому Уориндеров. На стук в дверь вышел слуга.

– Дома ли мисс Кристина? – спросил его Дикки.

– Нет, – почему-то возмущенно ответил тот. – Уходи, мальчик, поскорее.

– Нет, не уйду, пока не увижу мисс Кристину Уориндер. Позовите ее, это очень важно. Это касается Дэниела Хантера.

– Не имеет значения, кого это касается. А теперь уходи. Поживее. Да еще в парадную дверь стучится. Никогда не встречал таких наглецов!

– Не уйду. Вам придется прежде выбросить меня силой! – воскликнул Дикки и попытался проскользнуть мимо слуги.

Внезапно входная дверь распахнулась, и мальчик едва не упал, наткнувшись на высокого мужчину, вошедшего в дом.

– Что здесь происходит, Бартон? Ваш крик слышен даже на улице.

– Такая наглость, сэр…

– Это из-за Дэниела. Он попал в беду, – задыхаясь, произнес Дикки.

– Дэниел?

– Они хотят посадить его в тюрьму, а он ничего не сделал, только ударил кого-то, а тот свалился. Вот его и отвели в участок.

– Войди-ка. Все в порядке, Бартон. Иди, парень, не бойся. Как тебя зовут?

– Дикки, сэр, – тихо ответил мальчик, поднимаясь вслед за Эверардом Уориндером, а это был именно он, в кабинет.

– Не знаю, что там произошло, Джордж, но, похоже, у Дэниела Хантера опять нелады с полицией. Расскажи нам, Дикки, поподробнее, что там произошло, – мягко сказал Эверард.

Мальчик, глядя на Джорджа Уэсткотта, начал свой рассказ.

– Дэн только вышел из магазина мистера Брауна и направился домой… – начал Дикки и выпалил всю историю, достаточно красочную, чтобы слушатели поняли, что ссора произошла из-за статьи «Дейли Ньюс».

– Что мы можем сделать, Джордж? – задумчиво спросил Эверард, когда мальчик закончил.

– Я могу пойти в участок, поручиться за него, чтобы ему не ночевать в камере, а утром в суде заплачу за него штраф. Думаю, дальше этого дело не пойдет. Это не преступление. Он ведь никого не убил.

– Да, к счастью, – сухо заметил Эверард. – Тогда не будем терять время.

А Дэниел в это время сидел в камере и ругал себя на чем свет стоит. Глупо было прямо сейчас, когда он собрался уезжать, попадать в тюрьму. И все только потому, что он не смог сдержать себя. Не надо было позволять Уиллу Сомерсу выводить его.

Наступил вечер. Дэниел почувствовал усталость и голод. Вдруг дверь камеры отворилась, и появился знакомый констебль.

– Тебя хочет видеть один джентльмен. Идем, – и Дэниела повели в комнату дежурного, где его ожидал Джордж Уэсткотт.

– Что вы здесь делаете? – не очень дружелюбно спросил его Дэниел.

– Твой преданный друг, кажется, он назвался Дикки, прибежал к мистеру Уориндеру домой и умолял что-нибудь сделать для тебя.