Текст книги "Фаворит. Стрелец"

– Излагай.

– Отца моего с час назад на убийстве прихватили.

– Та-ак.

– Но только он не убивал, – тут же поспешил заверить Иван. – Тут просто дело такое. По-моему, на него специально напраслину возвели. Хотя я в толк не возьму, какая им от этого может быть польза.

– Давай-ка ты сейчас все подробно изложишь, чтобы мне было с чем идти к Ирине Васильевне, – враз стал серьезным Рощин.

Ну а что тут поделаешь. Начал рассказывать со всей обстоятельностью, стараясь ничего не упустить. Правда, о своей роли в получении булата скромно умолчал. Мол, снизошло на отца озарение, и он открыл секрет благородной стали. О том они и с отцом договорились, пока выпивали в кружале. Оно и впрямь проще так.

– Та-ак. Твоя правда, в простое совпадение верится с трудом. Но чтобы ради этого на смертоубийство идти… Хотя если человек жаден до богатства, еще и не на такое сподобится. Правда, на что они рассчитывали, я не знаю. Однако я не законник, может, есть какие тонкости. Значит, так. Я немедленно донесу эту весть до известной особы. Что твой батюшка окажется на свободе, обещать не буду. Но можешь не сомневаться, следствие будет честным, а суд справедливым. Уж это-то от имени Ирины Васильевны я могу обещать непременно.

– Спасибо, Христофор Аркадьевич, – искренне поблагодарил Иван.

– Да мне-то не за что. А вот я твой должник не меньше Ирины Васильевны. И ты помни об этом.

– Вам-то я когда успел удружить?

– А вот когда вступился за двух женщин в темном переулке, тогда и удружил. Даша – дочка моя. Тем вечером она сопровождала Ирину Васильевну, и на обратном пути на них напали. Если бы не ты, убийца непременно вернулся бы и добил ее.

– Ясно.

– Ну иди. Мне еще нужно поспеть донести весть.

Прежде чем возвратиться к десятку и продолжить нести службу, навестил отца в узилище. Как мог обнадежил, чтобы он духом не падал. Хм. А он и не падал. Сидит себе совершенно спокойный и в ус не дует. Ну не считает себя повинным, и все тут. Н-да. Святая простота.

Наряд прошел без происшествий и ничем примечательным не отличался. Ну если не считать того, что десятника дернули в приказную избу, чтобы снять показания. По возвращении Кузьма Гордеевич рассказал, что там уже вовсю разбирается дьяк со съезжей. Архипа же после обеда собираются увозить в Китай-город. Выходит, великая княгиня начала действовать. Откуда же еще может быть такая прыть?

После дежурства направился к матери и попытался ее успокоить. Марфа неустанно лила слезы, не веря, что все может разрешиться добром. Оно бы остаться с ней. Но… Не умеет Иван утешать. А выслушивать все эти стенания…

Нет, дело вовсе не в том, что он не воспринимает Марфу как мать. За добро он привык платить добром. К тому же эта семья стала Ивану близкой. И ответственность за нее он на себя принял вполне серьезно. Но он и впрямь не знал, как помочь женщине, а от ее причитаний чувство беспомощности и вины только усугублялись.

Оказавшись дома, сбросил с себя сбрую и завалился спать. Только того и сделал, что растопил печь, чтобы не околеть. Если бы не холод собачий, даже не стал бы возиться. И дежурство измотало, да еще и из-за Архипа перенервничал.

Однако со сном как-то не заладилось. Иван даже не смог понять, сколько времени успел поспать, когда его разбудил лай дворового пса. Да и немудрено, без часов-то. Кстати, не мешало бы озаботиться. Прежний-то Иван умел определять время по звездам и солнцу, и нынешний вполне себе этими знаниями обладал. Но работало это только в ясную погоду и уж точно не в стенах дома.

Впрочем, польза от нынешних часов сомнительная. Даже на башенных есть лишь часовая стрелка при относительной точности. И карманные вовсе не стали исключением. Но с другой стороны, возможность установить хотя бы приблизительное время куда лучше отсутствия таковой. Только стоят эти хронометры немерено. Нет, ну его, такое сомнительное удовольствие.

С другой стороны, отчего бы не сделать это дополнительной статьей дохода. Тем более что он может создать часы не только с минутной, но и с секундной стрелкой. В принципе может. Дело в том, что опыт создания деревянного часового механизма у Ивана имелся. Еще по прошлой жизни в двадцать первом веке. Но, во-первых, он сейчас точно не вспомнит все размеры шестерней и количество зубьев на них. Хотя и помнит схему механизма.

Во-вторых, он проделывал это еще в своей домашней мастерской. То есть той, где у него имелся не допотопный, а самый современный инструмент. Имелся и хороший мини-токарный станок. А значит, и точность выделки деталей была куда как выше.

Ну и в-третьих. Понятно, что если он что-то сделал своими руками, то забыть это сложно. Но часовой механизм слишком требователен к точности, а потому придется изрядно потратить времени, чтобы все детально вспомнить. И с первой попытки ничегошеньки не получится…

О чем только не подумаешь, пока тянешься к пистолю и взводишь курок. После случившегося с Архипом Иван ничего хорошего не ждал. Кто знает, на что еще пойдет новгородский купец, чтобы заполучить обладателя секрета булата. Мало ли какими путями прознал про сына кузнеца. Те же друзья могли где прихвастнуть, а там пошла гулять сплетня. Да и предположение, что парень также владеет секретом, само просится на ум.

И коль скоро Жилин пошел на смертоубийство, очень даже может пойти и на похищение стрельца. А в причастности купца к этой заварухе Иван не сомневался.

Пес разрывается у ворот. Кто-то в них стучит. Ну и сколько еще отсиживаться в доме? Пока все соседи не всполошатся? Не то чтобы их тут много, его дом все же последний в ряду, но они есть. Опять же, коли стучат, то вряд ли это татьба.

Поднялся и, накинув на плечи кафтан, вышел на крыльцо. Ночь темная, хоть глаз коли. Пса у ворот, кстати, только слышно, но не видно.

– Буян, молчать! Иди в будку! Ну! Кому сказал! Кто там?

– Здрав будь, Иван Архипович. Это я, Алексей. Признал? – донесся вроде как знакомый голос.

– Это который? – не испытывая особой уверенности, уточнил Иван.

– В Серпуховском переулке встречались.

Опа! Вон откуда ветер-то дует. Это же один из охранников Ирины Васильевны. Теперь Иван четко опознал гостя. А потому поспешил к калитке. Не иначе как он с вестью об отце.

– Собаку на цепь посади, – едва расслышав, что хозяин отодвигает засов, произнес другой человек.

Этого Иван опознал сразу. Матвей. Тот, что постарше как возрастом, так и по положению. Видать, сам не захотел надрывать голос, вот и озадачил молодого.

Иван не стал чиниться: раз просят, значит, нужно пройти во двор. А сторожевой пес он такой: дурь в башку ударит, так и не посмотрит, что хозяин рядом. Погромыхал цепью, прилаживая ее на ошейнике, потом вновь поспешил к калитке. Правда, не расставаясь с пистолетом и не думая спускать курок на предохранительный взвод. Поглядит сначала.

В распахнувшуюся калитку вошли пятеро. Четверо мужиков и женщина, прикрытая плащом. Однако сомнений в том, кто это, у Ивана ни на грамм. Только близкого общения с царственными особами ему и не хватало.

– Во дворе ждите. А ты веди в дом, – раздался ожидаемо знакомый женский голос.

Повел. А куда деваться. Оно бы, конечно, ну ее, эту радость. У Ивана вообще с почтением к высокопоставленным лицам так себе. Да и с почитанием старших не больно-то ладится. Еще учудит чего по дурости, поди потом разгреби.

– Кваском-то гостью угостишь? – опускаясь на лавку у стола, спросила Хованская.

Угостил. Все еще не понимая, к чему это все. Потом вдруг осознал, что великая княгиня также может возжелать заполучить секрет булата. Если не для себя лично, так для государства. А что такого? Товар дорогой, спросом пользоваться будет, только выкладывай на прилавок. А в казне, как всегда, денег не хватает.

– Хорош квасок. Сам настаиваешь? – облизнув полные и весьма соблазнительные губы, поинтересовалась гостья.

– У соседки беру, – ответил Иван.

– Добрая хозяйка, – одобрительно заметила великая княгиня. – Поди гадаешь, за какой такой надобностью я к тебе пришла?

– Гадаю, не без того.

– А по просьбе твоей и пришла. Дознание по делу твоего батюшки провели честь по чести. И по всему выходит, что вина Архипа Алексеевича доказана.

– Не убивал он, – покачал головой Иван.

– Вот и дьяк говорит, что не верит в то, что убил он. Мог, не без того. Но не он.

– На дыбу тащили? – нервно сглотнул Иван.

– Это родителя-то человека, что от смерти меня спас? Плохо же ты обо мне думаешь.

– Прости, ве…

– Не смей, – оборвала она его. – Зови Ириной.

– Прости, Ирина, – легко принял это Иван.

– Так-то лучше. Ты пойми, Ваня, мы, конечно, можем обоих гостей потянуть на дыбу. Да только то беззаконие с нашей стороны выйдет. Безобразие учинил твой отец. И в том все сходятся. Нож его. И когда он ударил Родиона, держал клинок в руке. Так было иль нет, но половина указывает на это. И пусть на то, что ударил именно Архип, указывает один Родион, по закону судья должен верить ему. Словом, все против твоего родителя.

Странные у них тут какие-то законы. Но в принципе она права. Косвенных улик предостаточно. А даже в его мире по косвенным уликам людей за решетку отправляют. Вот только тут все куда проще. Повесят или отрубят голову, и вся недолга.

– Значит…

– Не значит, Ваня. Оно вроде как и все ясно. Но купец, как видно, хорошо знает Судебник. Потому как есть тут тонкость. Убийство случилось в драке кабацкой. А значит, умысла прямого у убийцы не было. Родственник убитого имеет право попросить заменить казнь на виру. И в свете того, что ты рассказал о секрете булата, это очень даже вероятно.

– Но ведь судья может и отказать?

– Не может, коль скоро о замене просит родня убиенного. И если виру за повинного выплатить некому, то он уходит в кабалу к родне. Вира пять сотен рублей. Деньги немалые, и сомнительно, чтобы нашлись у душегуба или его родных. Но и такого к себе в кабалу не очень хочется заполучить, потому как мало ли какой бедой обернуться может. Вот и не просят родные никогда. Ну разве что в случае, когда кто состоятельный попадается.

– А отсрочить выплату? Ну хотя бы на пару недель? Или суд отложить. Я найду деньги.

– Булат ковать станешь?

– Стану, – решил не юлить Иван.

– Суд уж назначен на завтра, – возразила Ирина.

– Ну тогда пойду к купцу и предложу ему вместо выкупа за отца секрет булата. К гадалке не ходи, из-за этого вся кутерьма.

– Купец и разговаривать с тобой не станет. Потому как если согласится, то, почитай, вину свою признает. А так, мол, понимаю все, беда в двух домах приключилась. Побудет малость кузнец в кабале, рассчитается с долгом, да и вернется к семье.

– Не будет этого. Если батя в неволю угодит, из кабалы уж не вынется.

– Правильно. Но и законы в Москве существуют для того, чтобы их выполняли, а не попирали как кому придется. Я, конечно, могу просить царя, но тому потворствовать не буду. А потому, – на стол упал глухо брякнувший увесистый кошель, – здесь пятьсот рублей золотом. Завтра будь на суде. Заплатишь виру и освободишь отца. Иного пути нет.

– Я и не знаю, как тебя благодарить, вели… Ирина. Как и сказал, в две недели отдам весь долг.

– Не должен ты мне ничего, дружок. Это я тебе еще задолжала. Ты ведь две жизни в тот вечер спас. Я же пока лишь за одну отдарилась.

– Не много ли должников у меня? – рассматривая в свете свечи лицо великой княгини, усмехнулся Иван. – Христофор Аркадьевич в должники записывается. Ты вон никак не рассчитаешься.

– А ты не переживай, добрый молодец. То ведь не ты нас в кабалу загоняешь, а мы сами цену выставляем, – глядя ему прямо в глаза и вздымая высокую грудь, возразила Хованская.

Ох, держите меня трое. Это она что же, решила… Нет, баба она видная. И теперь понятно, отчего сама пришла к нему в дом. Ведь могла же прислать послание и кошель с доверенными людьми. А как минимум на четверых она может положиться целиком и полностью. Вон волкодавы обступили дом и стерегут хозяйку. Но тут ведь как на минном поле. Одно неверное движение, и…

Но здравый смысл подсказывал, что обижать Ирину, коль скоро она сделала первый шаг, глупость величайшая. Нет и не может быть беспощаднее врага, чем оскорбленная женщина. Как, впрочем, не бывает и друга, преданнее благодарной женщины. И в правдивости этого Иван убеждался уже не раз.

Хм. Ладно. Ну и как теперь быть? Ведь знатная настолько, что выше только царь. Да плевать! Не великая княгиня пришла к нему, а женщина, которая ищет тепла. В тот вечер в доме Рощина он неосознанно буквально раздел ее взглядом, заставив смутиться. И, как видно, этим и зацепил. Но тогда он сделал это неосознанно, на автомате. А теперь…

Ну а теперь Иван, вполне отдавая себе отчет, шагнул к Ирине. Мгновение, и взволнованная княгиня оказалась прижатой к молодому сильному телу. Иван заглянул в глаза, затянутые поволокой, и наконец решительно, но вместе с тем мягко впился в ее губы.

Ирина даже легонько замычала, в том числе от удивления. На необычность молодого человека она обратила внимание еще в вечер знакомства. И, чего греха таить, это заставило ее тело затрепетать. Признаться, она уже устала от почтения и раболепства. Ей до дрожи хотелось ощутить рядом с собой мужчину. Такого, каким был ее покойный супруг. Властный, сильный, самоуверенный.

И казалось бы, вот он. Пусть и слишком молод. Но когда она оказалась в его доме, тот повел себя… Да как все, в общем-то. Растерялся, был не уверен и явно опасался ее. Она уже успела разочароваться. Но не уходить же несолоно хлебавши. Хоть что-то взять. Разок. Зря ноги, что ли, била. Ведь карету пришлось оставить у самой стены Белого города.

Вот и пришлось поощрять его, вздымая грудь да подпустив томности во взгляд и голос. И сработало это как всегда. Настолько глупых, чтобы не понять призыва, она еще не встречала. Вот только этот, едва осознав, повел себя не так, как прошлые любовники.

Молод? Несомненно. Но довольно опытен в любовных делах. Это Ирина почувствовала сразу. От этой мысли по ее телу пробежала горячая волна, а взор затуманился. И на этот раз она ничуть не лукавила.

Ну вот. Все идет, как и задумывалось. Кто бы сомневался, что этот идиот угодит в расставленную ловушку. Впрочем, никакой заслуги самого Марио в этом не было. Англичанин оказался здесь вовсе не его стараниями, а заботами де Бриена. Тот сумел подсунуть господину Далтону, секретарю английского посла, несравненную Мари.

Дочка одного бедного московского дворянина была вовсе не против снискать чье-нибудь покровительство. И отчего-то решила сосредоточить свои усилия на польском после. Но Франсуа ловко перенаправил ее усилия в другую сторону. А именно на весьма симпатичного и перспективного англичанина.

При этом француз остался ее преданным другом. Ну и за одно наперсником. Де Бриен брался помочь бедной девушке обрести семейное счастье. Причем совершенно бескорыстно. Ну почти. Не считать же корыстью парочку свиданий. Зато какие перспективы за столь незначительную и, чего уж там, приятную плату.

Ничего не подозревающий англичанин угодил в расставленную ловушку. Что и говорить, партия для девушки действительно завидная. Представитель знатного и состоятельного рода. И, похоже, действительно без ума от Мари. Девица и впрямь чудо как хороша. И уж тем более на фоне этих блеклых англичанок. Очень даже можно потерять голову. Да, звучит как-то…

Марио скользнул из-за угла и без сильного замаха приложил господина Далтона по голове деревянной дубиной. Тот даже ничего не заметил. Глухой стук. И мужчина свалился как подрубленный. Взгляд вокруг. Вроде никого. И это не может не радовать.

Пощупал живчик на шее. Бьется. Плохо. Рука дрогнула из-за проклятого ранения, от которого Марио еще не оправился. Придется исправлять.

Снова удар. Полетевшие в стороны капли крови и хруст проломившегося черепа. Все. Теперь можно даже не щупать пульс. Но он все же проверил. Порядок. Клиент готов.

Быстро обыскал. Ага. За поясом пара пистолетов. Кто бы сомневался. По московским улицам без оружия лучше не бродить. Пистолеты вполне сопоставимы с его. Пусть они и от разных мастеров, но являются однотипными. Даже пулелейкой можно обойтись одной. Будь иначе, и на трупе остался бы единственный пистолет. Но все сложилось вполне удачно.

Ничего удивительного. Потерял один и прикупил к нему в пару другой. Это вполне сложившаяся практика. Тем более что господина Далтона отличали педантизм и бережливость. Новая пара пистолетов обойдется куда дороже.

Один из пистолетов себе за пояс. Извлечь шпагу англичанина и уронить ее рядом с телом. Теперь отойти на несколько шагов.

– На помощь! Стража! – с явным акцентом прокричал итальянец.

Потом выстрелил. Уронил пистолет на землю. Сделал пару шагов в сторону тела. Еще выстрел. И снова бросить оружие. Все выглядит так, словно англичанин отстреливался, при этом отступая и отбрасывая разряженные пистолеты.

– Стража!

Призвав помощь в последний раз, Марио поспешил юркнуть в темную подворотню и со всех ног побежал прочь. Уже покинув открытое место, он услышал топот множества сапог. Быстро же стрельцы набежали. Это он вовремя.

Еще через десять минут Марио полностью уверился, что погони за ним нет. Теперь можно совершенно свободно вернуться в дом польского посла. Дело сделано. Причем одним ударом… Хм. Ну ладно. Двумя ударами палки он разрешил сразу две проблемы.

Если стрельцов не обуяет жадность, подручные Хованской, а ее люди были повсюду, вскоре должны будут опознать пистолет. И, как следствие, прекратят поиски того, кто напал на великую княгиню. Но зато эта веселая вдова обратит пристальное внимание на английского посла и его окружение.

И это решение второй проблемы. Польскому королю совершенно не нравилось усиление позиций Англии при дворе московского царя. Дмитрий отчего-то благоволил этим протестантам и склонялся к предоставлению им неких торговых привилегий. Чему открыто и настойчиво противилась великая княгиня.

Англичане хотели получить исключительное право прохода торговых караванов в Каспийское и Русское моря, а также возможность напрямую торговать с Китаем. При этом, естественно, рассматривалось оттеснение конкурентов из других европейских стран.

Если бы англичанам удалось склонить царя к подобной мысли, то выгода для них была бы несомненной. И не надо думать, что Дмитрий не согласился бы на подобное. Решение могло быть положительным хотя бы потому, что если на Каспии и в Китае русские купцы еще торговали, то в Русское море путь им заказан.

Турецкий вассал, крымский хан, даже не помышлял о том, чтобы допустить русских купцов на свои земли. Нет, те могли рискнуть. Да только итог был бы один. Купца и его слуг – в цепи и на невольничий рынок, товар – в ханскую казну. Это при условии, что торговец вообще доберется до Крыма.

Но Хованская встала на пути англичан непреодолимым препятствием. Насчет того, чтобы допустить англичан на Дон, она вовсе не возражала. Хотя и была против предоставления им исключительного права. А вот пускать на торговые пути с Китаем и прикаспийскими государствами не собиралась вовсе. Там вполне справлялись и русские купцы. Ни к чему их ущемлять.

Словом, причины для ненависти и устранения этой влиятельной стервы у англичан были. И еще какие. Даже трудно представить, насколько им был бы выгоден подобный договор. Вот и пускай княгиня думает, что это они покушались на ее персону. Глядишь, еще и взаимоотношения двух стран зайдут в тупик.

Так что с де Бриена причитается. Причем вдвойне. А что такого? Ведь Марио только что обеспечил французу беспрепятственный доступ к телу этой красотки Мари. Ну где же еще она будет искать утешения, как не в его объятиях. К тому же Франсуа однажды уже подобрал ей жениха, и не сказать, что его усилия оказались бесплодными. Просто так распорядилась судьба, только и всего.

Глава 6
Винтовальная пищаль

Последний штрих. Ось становится на свое место. Теперь слегка ее провернуть, чтобы заняла нужное положение и отверстие на неподвижной петле совпало с выемкой на ней. Есть. Забить плотно вошедший штифт. Порядок.

Иван захлопнул крышку табакерочного затвора. Потянул защелку, и тот с легкостью откинулся влево, открывая ствольную коробку и казенную часть ствола. Опять закрыть. И снова защелка. И уже привычно откинувшийся затвор. Все работает.

Взял со стола увесистый патрон. Весу в нем десять золотников, а это чуть больше сорока двух граммов. Серьезным вышел, чего уж там. Гильза латунная, бутылочной формы, без закраины. Ее роль выполняет торчащая у донца шпилька, входящая в вырез в казенной части ствола под углом сорок градусов от вертикали. О выбрасывателе не может быть и речи, так что стреляная гильза извлекается из патронника ручками. Кроме этого шпилька позволяет точно выставить отверстие в гильзе с затравочным отверстием винтовки.

За образец, как и в своем мире, Иван взял патрон Бердана. Коль скоро затея вполне оправдала себя там, оправдает и тут. В настоящий момент к стрельбе готово три десятка патронов. На первое время более чем достаточно. К тому же именно это число размещается в паре патронташей в виде газырей. Правда, те не нашиты на кафтан. Уродовать форму никто не даст. При помощи же ремешков можно надеть поверх любой одежды.

Патрон с легкостью вошел на законное место. Затвор захлопнулся без проблем. И точно так же откинулся. Пальцы, пока еще непривычно, ухватили головку шпильки и потянули патрон наружу. Все работает просто отлично. Еще пару раз повторить операцию. Вроде порядок.

– Что, сынок, сомневаешься? – подойдя к Ивану, поинтересовался Архип.

– Да так. Есть малость, – ничуть не покривив душой, ответил тот.

А как тут не сомневаться. Подумаешь, он нечто подобное делал в своем мире. То-то и оно, что нечто. И дело вовсе не в том, что ложе этого образца отличается от того убожества, так как приходилось создавать историческую копию. Тот мушкет был гладкоствольным. И, как следствие, требования к прочности у него куда как скромнее. Здесь же Иван баловаться не собирался. Делать так сразу по-взрослому.

– Ничего. Все будет хорошо. Я в тебя верю.

– Теперь веришь? – бросив искоса взгляд на отца, спросил Иван.

– Всегда верил. Просто сомневался малость, – подтолкнув его в сторону выхода из мастерской, с лукавой улыбкой произнес отец…

На суде все вышло именно так, как и предсказывала великая княгиня. Архип не признал свою вину и упрямо утверждал, что невиновен. Но судья рассудил по-своему. Да и могло ли быть иначе, коль скоро все против Карпова?

Купец решил проявить милосердие и попросил судью помиловать кузнеца. И каково же было его удивление, когда прямо на суде Иван выложил назначенную виру и вышел из судейской избы вместе с освобожденным отцом.

Вечером того же дня Иван вновь посетил купца, да не один, а в сопровождении десятка стрельцов. Те в лавку не входили. Просто находились в пределах видимости и вели неспешную степенную беседу. Парень без обиняков заявил купцу, что в этот раз он остался в прибытке. Только если вздумает что учудить, ему и всем его людям попросту выпустят кишки.

Нет, понятно, что он ни при чем и хотел вести дела честно, а произошедшее – самое настоящее несчастье. Иван ведь ни в чем его не обвиняет. Но если вдруг надумает, то пусть имеет в виду. Никто с ним судиться и рядиться не будет.

А тут еще и с Родионом несчастье случилось. Пошел в кружало пропустить кружечку пива, а на обратном пути ему череп проломили. Да труп обобрали подчистую. Даже одежду сняли. Ну что тут скажешь, хватает в Москве лихого народца. К какому там выводу пришел Жилин, Иван не знал, но подозревал, что глупые в видные купцы не выходят.

Как бы то ни было, все эти треволнения остались позади. Впереди же отца и сыновей ожидала большая работа. И тут уж только успевай поворачиваться. Причем Ивану приходилось трудиться чуть ли не на износ.

Дело в общем-то привычное. Он и в прошлой жизни был натурой увлекающейся, и если загорался чем, то мог трудиться сутки напролет. Но это когда ты горишь идеей и творишь своими руками нечто новое и захватившее тебя целиком. Тут же приходилось чередовать работу в отцовской кузнице с нарядами и тренировками на учебном поле.

Да еще и регулярные свидания с великой княгиней, которая прицепилась к нему как репейник. Перестарался он в ту их первую ночь. Хотя он и не старался особо, отпустил вожжи и получал удовольствие, вот и все. Просто не забывал о том, что женщина не должна быть обделена.

Словом, долго в таком темпе ему было не выдержать. Только и того, что успели переоборудовать отцовскую кузницу, а он уже уподобился загнанной лошади.

Нет, теперь-то отец в кузнице управлялся и сам. Причем споро так. Поначалу обращаться с механическим молотом было, ясное дело, неудобно. Но выковал пару топоров, несколько подков, да еще чего по мелочам и довольно быстро приноровился. Так что в помощи Ивана больше не нуждался.

Но ведь не эту цель ставил перед собой парень. Это только промежуточный этап. Причем не так чтобы и важный. Глядишь, и через пару-тройку месяцев надобность в той кузне и вовсе отпадет. Сомнительно, чтобы Архип захотел и дальше ковыряться по мелочам. Булат – не мелочи? Еще какие мелочи, если у человека есть амбиции. А у отца аппетит разыграется, в этом Иван не сомневался.

Как оказалось, выторговать себе время было проще простого. Он только заикнулся об этом Ирине, как та все устроила в лучшем виде. И даже не сама лично. Просто передала весточку полковнику, мол, хороший парень Ваня Карпов и делом занят очень полезным. Неплохо бы ему не мешать и предоставить некоторую свободу, коль скоро войны пока не случилось.

Нужно ли говорить, что полковник намек понял именно так, как и должен был. Правда, Ивана вовсе не устраивало, чтобы начальство заимело на него зуб. Потому и поклонился ему одним из ножей, который очень даже пришелся в пару сабельке, купленной Дмитриевским за небольшую сумму.

И про десяток не забыл. А то как же, мужики службу будут нести за себя и за того парня. Но скромное подношение в виде ежемесячного отчисления по рублю стрельцам и по два десятнику вполне вернули их расположение. Еще бы! Да хоть год не появляйся, только отдаривайся.

Ну, это сомнительно. Пока Иван и Архип гнули спину на новом подворье да вкладывали деньги в строительство, все выглядело вполне себе пристойно. А что такого? Это ж понимать надо, насколько приятно наблюдать за тем, как кто-то выбрасывает деньгу на ветер.

Как еще назвать возведение высокого и крепкого частокола вокруг усадьбы? А потом еще и строительство бестолковой мазанки, причем таких размеров, что просто диво, да и только. Колесо это водяное, сродни тому, что в Немецкой слободе на мельнице стоит. И ведь с сараем, чтобы в зиму не перемерзало и с расчетом на весенний ледоход.

Покончив с этой подготовкой, Иван поставил небольшую домницу наподобие той, что была в его мире. Ну и конвертер соорудили вместе с отцом. Возвели складской сарай, вторую половину которого вскоре забили древесным углем.

Иван хотел было наладить выжиг угля за свой счет. Тут ведь если с умом, то можно получить и побочный продукт, как то: деготь и горючий газ. Уголек-то выжигался строго березовый. Богата Русь этим деревом. Да по здравом рассуждении отказался от этой затеи. Не ко времени пока. Так что проще закупать.

Словом, выложились они с батей едва не до последнего медяка. А и то – одни лишь траты без намека на отдачу. Архип только горестно вздыхал и косился на сына. Но, несмотря на свою бережливую натуру, раз за разом лез в мошну и выкладывал серебро. Вот когда Иван окончательно понял, что отец ему поверил.

Вскоре соседи и жители Стрелецкой слободы начали уже коситься в сторону Карповых. А то как же. Все люди как люди, а эти кабальными обзавелись. Появилась на подворье Ивана семья Мироновых. Муж с женой лет тридцати да двое деток, сынишка двенадцати лет да дочурка семи. Были у них еще трое, да схоронили. Медицина в Русском царстве, конечно, получше, чем в иных странах, и смертность пониже, но никуда не делась.

Оно вроде как в мироеды не больно-то хотелось. Но, с другой стороны, выяснилось, что рук им уже не хватает. И подворье Ивана оставлять без присмотра как бы неправильно. Там ведь постепенно начинала появляться разная продукция из кузницы Архипа. Вот и выкупили крестьянскую семью, попавшую в долговую кабалу.

Вообще, насколько Иван разбирался в этом вопросе, в крепостном праве этого мира имелись существенные отличия. Закрепощенных было не так чтобы и много. Примерно треть крестьян владела собственными наделами, передаваемыми по наследству. Большинство являлись арендаторами у крупных землевладельцев или казны. В Юрьев день при отсутствии долговых обязательств они по своему усмотрению были вольны сменить арендодателя. И лишь малая часть от общего числа находилась в кабале. Та же ситуация и с посадским людом.

Продать человека нельзя. Полной власти над ним кредитор не имеет. Но он может продать долг человека, ну а вместе с долгом переходит и сам должник. И опять нюанс. Должниками являются муж и жена, и по наследству тот долг переходит к старшему сыну. А вот младший уже никакими долговыми обязательствами не связан и волен отделиться от семьи. Если есть для этого средства. Зачастую они заключают договор с тем же землевладельцем и оседают на его же землях. И рабочий инвентарь получают от него же. Нередко младшие сыновья так и живут в родительском доме с закономерным итогом, постепенно попадая в кабалу все к тому же помещику.

Так вот, окружающим и сослуживцам Ивана очень уж не понравилось, что у Карповых появились кабальные. Когда же и плавильня заработала, быстро озолотив кузнеца с семейством… Ну и какой добрый сосед будет спокойно на подобное взирать? Пошли разговоры да пересуды.

В принципе ничего сложного. Иван попросту воспроизвел процесс варки стали, который некогда имел место в прежней мастерской в его мире. Поставили небольшую домницу с конвертером и приступили к выплавке.

Не сказать, что все сложилось так уж гладко и просто. К тому же ушло немало времени на доставку руды из Серпухова. Это было ближайшее место добычи. Причем сырье оказалось донельзя грязным, с низким содержанием железа. Ну да нельзя получить все и сразу. Признаться, Иван не помнил, чтобы в Подмосковье добывали железную руду, так что нужно радоваться хотя бы этому.

Впрочем, грех жаловаться. Железо получили с первой же попытки. И не такого уж плохого качества. Не сталь, это да. Вот с ней-то пришлось повозиться. Серпуховская руда, по сути болотная, не шла ни в какое сравнение с той, с которой Ивану уже приходилось работать.

Тем не менее уже через неделю они с отцом получили вполне добротную сталь. А еще через неделю опытов методом тыка в их руках оказались полосы первоклассной стали. На закуску же они сварили упругую сталь. Иван сгибал прут в кольцо, и, высвобождаясь, тот обретал прежнюю прямизну.