Текст книги "Жестокие звезды"

– Вполне поддерживаю Сергея, – подал голос Смирнов. – По моему мнению, бить тревогу не следует. Те, кто хотел гибели космолету, сами покажутся. Рано или поздно. Просто станем держать ухо востро.

Суслов шумно вздохнул, Бергер потер виски. Ухо востро мы обещали держать и после покушения на меня в лунных Куполах. Надеюсь, провидец Шамиль окажется прав, и до Зари я доберусь.

– Летим дальше! – принял решение капитан. – Беру всю ответственность на себя!

– Но что делать с компьютером? – спросил Бергер.

– Техники все равно не смогут починить его до выхода в обычное пространство. Пока что поставим сюда еще одно кресло и смонтируем терминал. – Суслов ткнул в меня пальцем. – Краснов будет сидеть и перепроверять расчеты.

– Я?

– Да, ты! Будем тебя эксплуатировать. Похоже, ты только что спас наши жизни. А мы, наверное, чересчур расслабились.

– Хорошо, – согласился я.

– В подпространстве нам еще лететь целых четыре дня. Объектов на пути больше не предвидится, и поправки курса не нужны, но не так далеко от другого края системы Фомальгаута Б есть еще одна черная дыра малой массы. А значит, все равно надо быть предельно осторожными, тем более с этой сбоящей техникой…

Я пожал плечами. Эти черные дыры мне совсем не нравились. С каждым днем их обнаруживали все больше. Складывалось впечатление, что они повсюду в космосе. А ведь каких-то сто лет назад думали, что черных дыр всего пара-тройка на галактику.

Теперь обнаружение такого объекта – рядовое явление. Да вот только механизм возникновения этих крошечных дыр до сих пор не изучен. Слишком мала масса, для того чтобы дыра появилась согласно классической теории.

В рубку вошел Артамов.

– В чем дело? Что с вами? – спросил он сразу же.

– Все в порядке, связист, – ответил спокойным голосом Суслов. – Теперь уже все в порядке. Перешли ЦУПу радиограмму о том, что корабль едва не врезался в черную дыру.

Артамов, услышав слова капитана, поперхнулся и надолго закашлялся на пороге.

28.10.2222

Меньше двух недель пути, ровно две недели с того момента, как я покинул Забвение. Многое уже поменялось во мне. Многое произошло. Два покушения, лунные Купола, подпространство, гибель родного поселка, встреча с незнакомцем во сне…

Как-то там сейчас в Забвении?

Я страшился неизвестности. Пускай мне и сказали, что я выполню все так, как нужно, но это меня не успокаивало. Мне как минимум необходимо было знать, что именно следует сделать. Понять, что это действительно важно. И важно не кому-то из Ведомства, а простым людям, соотечественникам. К тому же военное время накладывает свой отпечаток. Несмотря на пророчества, я все еще сомневался в том, что вообще смогу долететь до Зари. Сомневался, но тем не менее ждал.

И вот, дождался.

Космолет вышел из подпространства, и теперь до планеты, до цели моего путешествия, а возможно, и цели всей моей жизни, остается каких-то двое суток пути. Теперь повсюду враги, повсюду прячется смерть, и нужно быть предельно осторожным и внимательным, чтобы избежать встречи с ней. Тем более что даже наш бортовой компьютер пока еще не до конца исправен.

– Все в порядке, – отодвинулся от терминала капитан Суслов. – Все, слава богу, в порядке…

Все находящиеся в рубке расслабились. Шумно выдохнул Бергер, вытер лоб Артамов, я откинулся в кресле и прикрыл глаза.

За те несколько секунд, пока наш космолет соединялся со своей проекцией в реальности, я успел прожить не один год. Но все прошло на удивление гладко. О чем это говорило? Да ни о чем. Так и неизвестно, при каких условиях компьютер врет. Теперь вся надежда была на техников, которые обещали подключить резервные блоки вместо основных.

Когда я открыл глаза, на экранах плыл привычный и такой уютный космос. Далекий огонек Фомальгаута приветливо мерцал прямо по курсу. Холодные льдинки звезд сейчас казались перламутровыми жемчужинами на черном бархате. Искаженные очертания созвездий не внушали страха. Обычно безразличный ко всему космос неожиданно наполнил все мое существо спокойствием и уверенностью. Наверное, по сравнению с серой пеленой подпространства любое место в нашей Вселенной было для человека почти родным.

– Что на приборах? – спросил у Бергера капитан. Он первым оправился от эйфории.

– Да все в норме вроде бы…

– Я не о том, – отмахнулся Суслов, глядя на матрицу своего терминала. – Есть ли поблизости противник? Где обещанный эскорт? Какая вообще обстановка вокруг корабля?

– Поблизости несколько космолетов, – штурман проверял информацию на своем терминале. – По опознавательным сигналам похожи на наши. В глубь системы луч сканера будет идти еще какое-то время, как только придет ответ о кораблях противника – дам знать.

– Боевую готовность объявлять пока не будем, – размышлял вслух капитан. – Артамов! Свяжись с эскортом, потом переключи на меня!

– Есть! – коротко ответил связист и застучал по кнопкам терминала.

Суслов повернулся ко мне:

– Во время боевой готовности твое место – в рубке! Сейчас переключат бортовой компьютер на резервные цепи, но я не хочу рисковать. Поэтому ты будешь проверять расчеты компьютера. Оперативно. Понял?

– Так точно! – ответил я под стать Артамову.

С капитаном в предчувствии близкого боя произошла некоторая перемена. Он был предельно собран и серьезен. Шутить с ним сейчас не следовало.

– Товарищ капитан, – привлек внимание Суслова связист. – По закрытому каналу – капитан Калабин, космолет «Квазар»!

– Выводи на большую матрицу! – велел Суслов и поправил воротник рубашки.

Изображение звездного неба с горошиной Фомальгаута Б слегка померкло, и поверх него разлилась снежная рябь. Затем сквозь помехи проступил силуэт мужчины, еще через мгновение изображение стало контрастнее, дополнилось деталями, а потом в рубке зазвучал голос капитана Калабина:

– Здравия желаю, капитан Суслов! Мы ждем вас уже четыре часа в этой точке. Были какие-то проблемы?

– Здравствуйте, капитан! – в свою очередь поприветствовал Суслов Калабина. – Полет прошел достаточно спокойно, если не считать одного инцидента, но вы уже наверняка и так о нем слышали.

– Да, нам передали вашу радиограмму про сбой в компьютере, – кивнул на экране худощавый Калабин. – Рад, что вы в порядке. У нас все не так радостно.

– Что происходит в системе? – насторожился Суслов.

– У нас большие сложности, – не стал лукавить капитан.

– Расскажите, пожалуйста, – попросил Суслов. – Нам нужна полная картина происходящего здесь.

– Ну что ж, – Калабин на секунду отвлекся, что-то переключая у себя на терминале. – Все более чем плохо. Рыночники несколько дней назад высадились на Зарю. Прорвана защитная система. На поверхности планеты идут бои. Впрочем, сейчас я все покажу…

На матрицу выплеснулось новое изображение.

Точечки кораблей сновали туда-сюда на фоне черноты космоса и огромного шара Зари. Капитан Калабин комментировал происходящие события:

– Силы АС в составе трехсот кораблей атакуют орбитальную станцию «А-10».

План сменился. Теперь станция из крохотной звездочки превратилась в серебристый бублик. То тут, то там на поверхности «А-10» вспыхивали огненные шары взрывов. Многочисленные космолеты рыночников атаковали стремительно и нагло. Кораблей ЗЕФ тоже было немало, но они проигрывали противнику в мобильности.

Ракетные установки станции мазали. Их самонаводящиеся ракеты сбивались с курса и улетали в пространство без видимой причины – это электромагнитные импульсы врага заставляли навигационное оборудование ракет сходить с ума.

То тут, то там сгорали и взрывались космолеты. Сложно было определить с такого расстояния, кто именно гибнет – враг или свой. Скрещивались лучи, разили гравитационные волны. Это был настоящий хаос войны.

– Противник воспользовался перегруппировкой наших отрядов, – холодно рассказывал Калабин. Я представлял, чего стоила ему подобная холодность. – Сначала войска АС ударили по столице Зари, а когда основные силы были брошены на удержание этого направления, выяснилось, что рыночники всего лишь прикрывают другую операцию. Оказалось, что столица противника не интересует. Подразделение, насчитывающее более трехсот космолетов, ударило в станцию «А-10», прорвало оборону в этом районе и высадило десант.

Картинка сменилась. Теперь исход боя был ясен. Медленно вращающаяся станция стала разваливаться на части, а потом что-то внутри нее сдетонировало, и цепь красочных взрывов разворотила «А-10» так легко и яростно, словно орбитальная станция была сделана не из титана, а из фольги.

Этой разрушительной красотой можно было бы восхититься, если бы я не знал, что все показанное нам – это реальность и что данная запись означает наше полное поражение.

Дальше показали кадры с самой планеты.

Фиолетовое небо и ярко-зеленая трава, черные тени строений, кольца антигравов космодрома. И повсюду солдаты в камуфляже с эмблемой АС на рукаве, растерзанные тела людей, падающие под волнами гравистрелов женщины и дети, горящие крыши…

Потом изображение поплыло, подернулось сетью помех, зарябило и наконец пропало вовсе.

– Достаточно большая часть Зари перешла под контроль Американского Союза, – мрачно прокомментировал Калабин. – Мы не ожидали такого натиска.

По рубке пронеся общий вздох сожаления. Мы не успели. Какие-то несколько дней. Может быть, выполни я свою таинственную миссию до захвата рыночниками планеты – и жертв удалось бы избежать…

На матрице снова возник капитан:

– Наши силы еще борются с врагом над столицей, но защитная сфера прорвана в других местах, противник уже давно проводит наземные операции. Часть наших кораблей разбросана по системе, десять космолетов в этом эскорте, еще есть разрозненные группы у Льдистой и Пламенной, также около десятка кораблей на орбите Туманной.

– А запрошенное подкрепление из соседних систем? Что-нибудь слышно? – спросил Суслов.

– Обстановка тяжелая. Несколько красных карликов вокруг этой системы уже давно под властью АС. У самого близкой к нам звезды – Фомальгаута А – висит наша научная станция. Там пока тихо, но отряд охраны – всего пятнадцать космолетов. Смысла в такой подмоге нет. В системе Тау Кита идут бои. Пока стычки небольшие, но кто знает, что там будет завтра? Снимешь космолеты ради нас – и рыночники тут же начнут вытеснять ЗЕФ с оголенного участка. В общем, мы ждем подмогу только из Солнечной системы. А это – неделя полета.

– Насколько я понимаю, важна каждая секунда? – Суслов встал со своего места и теперь нервно потирал подбородок. – Нужно доставить на Зарю нашего специального агента. Вы ведь в курсе приказа?

– Да, – подтвердил Калабин. – Придется несладко. Хотя шансы проскочить у рыночников под носом все же есть. Многое зависит от того, в какую часть планеты следует доставить агента.

– В какую часть планеты тебе нужно? – повернулся ко мне капитан.

Я вдруг понял, что не помню. В мозгу крутилось что-то неопределенное, вспоминалось, как Родион Маркович подсвечивал указкой какой-то регион на проекции Зари. Глупая ситуация. Ненавижу такие вот сцены. Как всегда, я в центре событий и ничего, абсолютно ничего не знаю, ни за что не отвечаю, да еще и обязан принимать правильные решения.

– В северную часть, – услышал я собственный голос. – Поселок Аннтейр.

– Легкого пути не будет, – помрачнел Калабин. – Именно этот регион охраняла станция «А-10», и именно его в первую очередь попытались захватить рыночники.

– Там есть то, что надо и им, и нам, – предположил я, все еще удивляясь, откуда взялась во мне уверенность в том, куда нам надо лететь.

Суслов кивнул, а потом сказал с досадой:

– Я только одного не понимаю, почему из штаба ничего не сообщили нам? Неужели было так трудно сказать, что в нужном нам поселке уже засели рыночники?

– А что бы это поменяло? – хмыкнул Бергер. – Мы бы не так торопились, потеряли бы кураж. Штаб всегда лучше знает, что нам делать. Черт их побери…

– Ладно, – Суслов думал уже о чем-то другом. – Капитан, это все по обстановке, что вы можете сообщить? Мы можем приступать к выполнению задачи?

Калабин в свою очередь поразмыслил секунду. Мне на мгновение почудилось, что он колеблется, не зная, рассказывать нам нечто важное или нет.

– Рыночники постоянно вещают на ломаном русском, – все же решился капитан. – По всем основным частотам они призывают сложить оружие. Говорят, что наше правительство скрывает истинные причины войны.

– Что за причины? – спросил Суслов.

– Они говорят, что на территории ЗЕФ скрываются овры.

– Овры? – удивленно переспросил Бергер.

– Они были побеждены больше века назад! – твердо сказал молчавший до этого Смирнов. – Овры убрались в свою систему. Рыночники врут!

– Я тоже не верю в их рассказы, – согласился с нами Калабин. – Но некоторые люди поверили. Часть флота враг почти переманил на свою сторону.

– Да уж, – покачал головой Суслов. – А почему – почти?

– Пришлось убить перебежчиков, – Калабин снова стал говорить холодно. Словно не о своих товарищах он сейчас рассказывал, а о каких-то чужих людях, которых и не видел ни разу. – Никто не перейдет на сторону врага, пока я руковожу этой частью!

– Вы поступили правильно, – кивнул Суслов. – Но время уходит. Нужно торопиться, товарищи. Как много кораблей сможет сопровождать нас и какой маршрут мы выберем?

Калабин тряхнул головой, будто стряхивая с себя дурные мысли.

– Мы ждали, пока к нам долетят корабли от Туманной. Помощи с орбиты Льдистой и Пламенной ждать не приходится, вокруг Зари все еще кипят бои.

– Нельзя ли попросить их изменить маршрут, чтобы мы встретили подкрепление уже в пути? – поинтересовался Суслов.

– Конечно. Я именно так и хотел сделать. К тому же, как мы и договаривались ранее, следует пересадить Краснова в один из наших космолетов. Вы все-таки почтовое судно, а не боевое. У нас агенту будет безопаснее!

Суслов с сожалением посмотрел на занятый мной терминал. Его мысли прочитать было нетрудно, он теперь решал, кто после моего отбытия на «Квазар» займет место у компьютера.

– В общем, действуем в соответствии с планом. Через десять минут…

Договорить Калабин не успел – его прервал Бергер:

– На радаре – приближающиеся космолеты! На запросы не отвечают!

– Объявить боевую тревогу! – мгновенно распорядился Суслов.

– Похоже, обстоятельства решают за нас, – хмыкнул Калабин. – Краснов пока остается на «Спектре»! Готовимся к бою! Одновременно начинаем движение к планете! К нам идут пятнадцать кораблей. Надо постараться обойти их, чтобы успеть соединиться с группой, идущей от Туманной.

– Понял вас! Только сомневаюсь, что это удастся, – сказал Суслов, и Калабин прервал связь.

– Компьютер, к счастью, уже переключили, – Бергер изучал информацию на матрице своего терминала. – Вроде бы все нормально…

– Почему не доложили? – возмутился капитан. – Техники эти, овровы кишки, вечно ходят, как воды в рот набрали!

Летящие к нам космолеты были еще далеко, но я не сомневался, что это враги. Чутье подсказывало мне. Нас давно раскусили. Я сомневался, что в этой системе был сейчас хоть кто-нибудь, кто не знал бы истинную цель визита сюда почтового корабля.

Сейчас нужно срочно подходить ближе к эскорту и дальше двигаться группой, не вступая в бой. Я вывел на матрицу своего терминала трехмерную проекцию окружающего пространства, повращал ее, находя самый удобный угол обзора, и постарался быстро оценить обстановку.

В нижнем левом углу висел Фомальгаут Б, неподалеку от него скользила по своей орбите Пламенная. Ближе к центру самой дальней грани проекции располагалась Заря. Туда нам надо попасть. В верхнем правом углу находилась планета Туманная. Оттуда летели космолеты поддержки. Туманная сейчас ближе к нам, чем Заря, но все равно пройдет около трех часов, пока корабли соединятся с нами. А космолеты врага были уже рядом. Они двигались из глубины системы, то есть как раз перекрывали нам дорогу к Заре. Сейчас самым разумным будет, не вступая в перестрелку, обойти рыночников сверху или снизу.

Я снял руки с клавиатуры и почувствовал, что ладони стали липкими и холодными. А ведь страшно! Даже в тот момент, когда я обнаружил ошибку в компьютере, было не так жутко. Наверное, я боюсь оттого, что сейчас все происходит медленно, есть время подумать, представить возможные варианты.

Впрочем, вариантов было немного. Когда космолеты врага нагонят нас – будет бой. И в этом бою шансы выиграть – пятьдесят на пятьдесят, потому что силы примерно равны. Только при любом исходе битвы потери с обеих сторон окажутся страшными.

Ну, а если нас не нагонят, то мы успеем соединиться с десятком кораблей, идущих от Туманной, и продолжить путь.

Что будет дальше – на орбите Зари, я вообще не представлял. Как мы пройдем и высадимся, известно одному богу. Я улыбнулся. Нет, не только богу, но и худенькому парню по имени Шамиль. И еще ему известна причина войны. Известно, действительно ли правительство ЗЕФ имеет какие-то дела с оврами.

«Спектр» между тем влился в группу космолетов, возглавляемую Калабиным.

– Подключаемся! – приказал капитан.

Артамов произвел необходимые настройки. Я склонился над своим терминалом, визуализировал векторы движения «Спектра» и всех космолетов эскорта. Мы совершали обходной маневр синхронно с остальной группой. Все в порядке.

Бергер проследил по приборам, как ведет себя наш корабль, и доложил Суслову:

– Мы включены в отряд. Полностью повторяем траекторию «Квазара».

– Замечательно, – похвалил капитан. – Вызовите капитана Калабина еще раз.

– Есть, – быстро ответил Артамов и спустя несколько секунд отрапортовал: – Капитан Калабин на связи.

– Изображение не нужно, – чуть махнул рукой Суслов. – Просто дай громкую связь.

– Уже, – кивнул Артамов.

– Капитан! – обратился к невидимому собеседнику Суслов. – Как я понимаю, мы совершаем обходной маневр и идем на соединение с отрядом, идущим от Туманной, а затем следуем к Заре.

– Все верно, – ответил Калабин. – Только мы не успеем.

– И что делать?

– Пока держитесь в нашей группе. Как только противник приблизится на расстояние выстрела, отделяйтесь. Наш отряд рассредоточится и, отстреливаясь, продолжит движение. Если завязнем в бою, будем действовать по обстановке. Надо будет продержаться чуть меньше часа, пока не соединимся с группой, идущей от Туманной.

– Ясно, – кивнул Суслов.

На этом разговор закончился.

Я смотрел на матрицу своего терминала. Рой красных кружков, обозначающий космолеты врага, смещался слева направо, медленно увеличиваясь в размерах.

– Сколько нам еще до Зари? – спросил я у Бергера.

– Примерно сутки лета, – прикинул штурман.

– А через сколько нас догонят рыночники? – задал я другой вопрос.

– Часа через два, – подумав, сказал Бергер и взглянул на Суслова. – Как они узнали, что мы появимся в системе именно в этой точке?

– Возможно, следили за эскортом, возможно, разведка, – ответил капитан. – Они все могут. Их шпион сломал компьютер. Может, и сведения успел какие-то о нас передать…

– Ага, – кивнул Бергер. – Такое ощущение, что они знают, кого мы везем.

– Хе-хе, – неожиданно засмеялся Артамов. – Выходит, они знают, кто у нас на борту, а мы нет?

– Выходит, что так, – мрачно проговорил Суслов.

В рубке повисло молчание.

– Я и сам не знаю, кто я и зачем мне на Зарю, – постарался загладить ситуацию я.

– А может, они и не нас шли атаковать, – заметил Смирнов. – Может, они просто нашли и решили разбить отряд эскорта.

Суслов выругался и уставился на главный экран. А я тяжело вздохнул и привычно начал проверять колонки цифр, выдаваемых навигационным компьютером.

Никогда еще я не чувствовал бег времени так, как сейчас. Наш космолет словно преобразился. Все пришло в движение. В атмосфере витал запах грядущего боя.

В рубке тоже было напряженно. Пришедший Андреев еще больше усилил всеобщую нервозность своими мрачными прогнозами. У меня разболелась голова. Настроение было хуже некуда. Страх куда-то отступил, осталась лишь тупая обреченность.

– На связи рыночники! – воскликнул Артамов.

– Чего хотят? – спросил у связиста растирающий ладони Суслов, а потом включил внутреннюю связь: – Елизаров, немедленно разобраться с климат-контроллером в рубке! Почему такой холод?!

Я чуть ли не кожей ощущал напряженность окружающих. Скоро начнется сражение. Идущие на перехват корабли врага вот-вот должны войти в зону, откуда можно вести прицельный огонь…

– Противник просит выдать им Сергея Краснова, – доложил связист.

– Значит, их цель – это наш агент, – сделал выводы Смирнов. – Самый худший для нас вариант. Что будем делать?

– Краснова мы не отдадим, – жестко сказал капитан. – Так и передайте рыночникам! Впрочем, вообще ничего не говорите – не хватало им еще источник сигнала найти и понять, на каком корабле Сергей.

– Есть! – Артамов снова углубился в работу.

А я подумал, что враги и так, скорее всего, знают, где я. Раз уж так старались меня все это время убить…

– Началось! – предупреждающе воскликнул штурман.

– Овровы кишки! – успел выругаться капитан, и потом «Спектр» сильно тряхнуло.

За первым, пристрелочным выстрелом последовали новые. Большинство попаданий успешно погасились гравитационным генератором, корабль угрожающе сотрясался, но повреждений враг пока не нанес.

– Отряду разделиться! – раздался по громкой связи голос капитана Калабина.

– Отцепляемся от группы! – предупредил Суслов и сам выполнил на терминале нужные действия. – Бергер, веди корабль!

В рубке, то и дело перекрываясь, звучали голоса капитанов космолетов эскорта. Больше всего пока доставалось тем, кто шел снизу по ходу движения, именно с той стороны подходил противник.

Я не успевал проверять расчеты. Обстановка менялась настолько быстро, что уследить за вычислениями теперь не смог бы ни один человек. Будем надеяться, что все обойдется и резервные цепи компьютера сработают лучше, чем испорченные основные.

В крови плескался адреналин.

Я переключил режим и впился глазами в свою матрицу. Трехмерная проекция показывала одновременно пугающую и завораживающую картину. Обозначенные зелеными полупрозрачными кружками, космолеты эскорта разлетались в разные стороны, вращаясь и изгибая траектории таким образом, чтобы зайти противнику в хвост. Но корабли рыночников, подсвеченные красным, все равно двигались и маневрировали быстрее. Их космолеты были легче, несли меньше оружия, но зато могли закладывать настолько безумные виражи, что даже у меня голова начинала кружиться от одного только созерцания их полета.

Снова накатила волна страха. «Спектр» в очередной раз затрясся, компенсируя поразившую нас гравитационную волну.

Наши лучевые батареи и гравистрелы тоже вовсю палили по рыночникам. Конечно, на почтовом корабле оружие по мощности уступало тому, которым были оснащены военные космолеты, но и наших сил вполне хватало, чтобы доставить врагу неприятности.

Я мельком увидел радостную улыбку Суслова, когда выстрелом удалось зацепить космолет врага и тот врезался в своего товарища, породив салют из искр. Броня не выдержала удара, оба космолета противника загорелись и развалились на части.

В рубке зазвучали радостные крики. Одним удачным выстрелом мы уравняли численность врага и нашей группы. Неплохое начало сражения.

Мы старались не увязнуть в бою. Неумолимо выстраивали траекторию так, чтобы продолжать движение к планете. Тем не менее рыночники легко вклинились в разрозненный отряд и, разбившись по парам, перевели битву в серию индивидуальных стычек.

Похоже, приказ о разделении группы был ошибкой Калабина…

А затем и у нас появились первые потери.

Два корабля, подсвеченные красным, сели на хвост одному из наших. Тот петлял и отстреливался, но это не помогло – рыночники методично били в космолет волнами гравитации, и в итоге корабль эскорта взорвался.

– Сужаем радиус маневров! – приказал Калабин. – Держимся теснее друг к другу! Выбираем зону и сосредоточиваем огонь на противнике только внутри выбранной зоны! Быстрее! Разбираемся!

«Спектру» оперативно выделили зону для ведения огня. Космолеты снова стали замыкаться в группу. Скорости уменьшились, работающим на пределе гравитационным генераторам дали чуть-чуть отдохнуть. Летающие по двое корабли врага наталкивались теперь на шквал огня и не спешили атаковать, кружа вокруг нашего отряда.

Тринадцать против двенадцати…

Нужно было изначально держать строй. Так нас сложнее поразить.

– Расходимся! – прокричал капитан Калабин.

Зачем? Я недоумевал. Неужели Калабин не видит всю абсурдность подобной тактики?

А через мгновение до меня дошло, чего боялся капитан. Мы не успели рассредоточиться. Опоздали на считанные секунды.

Огромная по силе гравитационная волна сотрясла «Спектр», я еле удержался в своем кресле. Но кораблю повезло – стреляли не по нам. Сразу четыре соседних космолета оказались сплющенными и попросту взорвались. В ушах потом еще долго висели предсмертные крики…

– Быстрее! – раздался голос Калабина, в нем промелькнули панические нотки. – Быстрее, вашу мать! Расходимся!

– Это «Геркулес-11», экспериментальный гравистрел! – в ужасе крикнул Бергер. – Я думал, такие еще только испытывают…

– Вот они на нас его и испытывают! – огрызнулся Суслов.

Теперь-то я осознал, чем опасно находиться в группе. Видимо, у Калабина уже были такие прецеденты во время сражений на орбите Зари. Так что рассредоточение ошибкой не являлось.

А что если вычислить, с какого корабля вели огонь? Уничтожив этот космолет, можно было бы снова собраться в отряд и дожидаться подкрепления.

Я принялся за работу. Сначала вывел на матрицу запись того момента, когда был произведен выстрел, затем наложил сверху момент взрыва четырех наших кораблей и провел линию, соединяющую их. Продлив прямую дальше, я понял, какой космолет стрелял. Наша система присвоила ему номер четыре.

– Стрелял космолет четыре! – закричал я и помахал рукой, привлекая внимание. – Этот ваш «Геркулес» установлен на четвертом космолете!

– Ты уверен? – быстро спросил Суслов.

– Да! Я уверен! – раздраженно прокричал я. Детский расчет. Могли б и сами вычислить.

– Капитан Калабин! Капитан Калабин! – принялся звать командира Суслов.

– Да?! – практически мгновенно отозвался Калабин.

– Надо сосредоточить огонь на космолете четыре. Выстрел был с него!

– Да. Я только что это сам вычислил. Будем надеяться, что новый «Геркулес» у них только один.

Обрадованный, что командир эскорта подтвердил правильность моей идеи, я вернул на матрицу картину происходящего.

Калабин спешно раздавал приказы всем кораблям, и наши космолеты по мере возможности сужали сферу вокруг противника, помеченного цифрой четыре. Огонь по этому кораблю становился все плотнее. Остальные враги тоже никуда не делись, они снова разделились на двойки и вели по нам огонь, но сейчас им почти не уделяли внимания. Хотелось надеяться, что риск оправдан.

Взорвался еще один наш товарищ. Из тринадцати кораблей в отряде осталось всего лишь семь. Половина. А рыночников-то все еще тринадцать!

«Спектр» вновь затрясло, погас один из контуров освещения, и из-за этого я не сразу понял, почему по связи раздаются радостные возгласы. Оказалось, что треклятый номер четыре все-таки удалось поразить.

Мы снова сползались в группу. Маневр этот удался, к сожалению, не всем – еще один наш корабль не выдержал обстрела и взорвался прямо у нас на глазах. Если так будет продолжаться дальше, то скоро собирать группу будет не из кого…

Но как только мы соединились в отряд, дела пошли чуть лучше. Снова разделив зоны ведения огня, прикрывая друг друга и слегка маневрируя, мы держались более уверенно. Все-таки эскорт состоял из кораблей среднего класса, которые создавались для ведения боевых действий при движении строем. Суслов переключил управление кораблем на «Квазар», и все сосредоточились на уничтожении врага.

Нам удалось подбить три корабля противника. Остальные теперь действовали осторожнее – держались за границей радиуса действия оружия и, несмотря на численный перевес, нападать не спешили.

Я уменьшил масштаб проекции на терминале и нашел рой зеленых точек, идущих к нам на соединение от Туманной. Подкрепление из десяти космолетов должно подойти через каких-то десять минут.

Шансы пережить этот день возрастали.

Вытер пот со лба Суслов, высморкался в платок Бергер, откинулся на кресле Артамов. Но я был уверен, что бой еще не закончен. Чутье не давало мне расслабиться, оно все твердило об опасности, о чем-то страшном, что произойдет совсем скоро. И за эти годы я своему внутреннему голосу привык доверять.

Артамов поправил наушник, прислушался, а затем громко сказал:

– Нас снова вызывают рыночники. Предлагают не трогать нас в обмен на Краснова. Говорят, что правительство ЗЕФ укрывает овров и глупо сопротивляться освободителям. Да вы сами послушайте!

Артамов включил громкую связь.

– …ожить оружие! Передать нам Сергей Краснов! Мы не будем уничтожить вас, если вы будете делать это. Ваш президент обманывает! Он спрятал овры!..

– Выруби этот бред! – приказал Суслов. Связист прервал поток ломаного русского из динамиков. – Какие, к космическим чертям, овры?

– Интересно, зачем им Сергей? – задумчиво произнес Смирнов.

Все это время майор вместе с лейтенантом Андреевым находились у дверей рубки. Их несколько раз бросало на пол, когда корабль сильно встряхивало, но они мужественно переносили падения. Сесть-то все равно было негде…

– А нам он зачем? – хмыкнул капитан и повернулся ко мне: – Доложите обстановку, Краснов! Как функционируют системы нашего космолета?

– Я. я не знаю, – удивленно промямлил я.

– Так какого вы черта вообще делаете в рубке? – зло бросил Суслов. – Идите в каюту и отдыхайте! Уступите место майору Смирнову! Он будет полезнее вас!

Я не успел ни возразить, ни покориться воле капитана, как раздался голос Калабина:

– Я только что связался с приближающимися космолетами. Они уже в зоне досягаемости оружия врага. Нам нужно будет перестроиться и слиться в единый отряд.

А потом произошло то, чего никто из нас не предполагал. Даже я. То подкрепление, которого мы так ждали, открыло огонь. Огонь по нам.

Одновременно с этим ринулись в атаку и оставшиеся корабли рыночников.

Двадцать космолетов против шести.

– Предательство! – успел прокричать Калабин, прежде чем его корабль «Квазар» вспыхнул и разорвался на сотни осколков.

Затем последовал очень сильный толчок.

Я слетел с кресла и со всего маха ударился головой о чей-то терминал. Смирнов с Андреевым тоже попадали, по инерции откатившись в угол помещения.

– Всю энергию на компенсаторы! – не растерялся Суслов. – Готовьтесь к прыжку!

– Может, пора?! – крикнул вдруг Артамов.

– Ты сдурел? Нет! Шансы еще есть!

Я не понял, о чем они говорили. Голова раскалывалась, рука, которую я прислонил ко лбу, стала влажной и липкой – похоже, я рассек себе кожу. Кое-как я вернулся в свое кресло.

Капитан по-прежнему отдавал распоряжения по внутренней связи. Бергер принялся вводить в компьютер данные для подпространственного перехода. Сейчас никто уже не перепроверял показания оборудования. Мысль у всей команды была лишь одна – спастись.