Текст книги "Охранитель. Хозяин Сибири"

– В указе сказано, чтобы подданные России оказывали нам поддержку, – ответил я и, взяв со стола бумагу, убрал ее в карман.

– И что от меня требуется? – потер щеку смотритель.

– Позвонить в Екатеринбург, на вокзал и спросить смотрителя Филимонова, у которого уточнить, не отстал ли поезд от расписания и когда расчетное время прибытия, – объяснил я.

Естественно, нет на вокзале в Екатеринбурге смотрителя с такой фамилией, но барышня-телефонистка сразу переведет звонок в мою усадьбу, где должен дожидаться звонка Анзор. Мой советник по контрразведке должен уточнить положение дел, будет ли встреча с генералом Квазиным, когда и где, также он сообщит о движении войсковых эшелонов в нашем направлении.

Смотритель выполнил мои указания, соединили его с Екатеринбургом, ждать, правда, пришлось около десяти минут, что, по меркам этого времени, довольно быстро. Анзор ответил, что поезда расписание не нарушают, идут по графику, в станице Иловлинской возьмут груз подсолнечного масла, послезавтра в одиннадцать утра. Уточнив, что вопросов больше к смотрителю Филимонову нет, Анзор, не прощаясь, завершил разговор.

– Спасибо, Илья Михайлович, за помощь, – улыбнулся я и положил перед ним десять золотых сибирских рублей. – Лично от меня, в знак признательности.

– Премного благодарен, – прищурившись, всмотрелся в мое лицо дед. – Неужто вы тот, чьи фото рядом с императрицей печатали в газетах?!

– Дед, ты же бумагу читал! Чего спрашиваешь? – усмехнулся Александр.

– Дык, простите старика, не признал! Может, с дороги перекусить изволите? Не побрезгуйте! – Он встал с табуретки и отвесил поклон, после чего заорал на всю хату: – Ксана! Гости к нам важные, а ты в кровати валяешься! Давай, дурная баба, на стол собирай!

– Простите, но у нас нет времени, – покачал я головой. – Даст бог, свидимся, а сейчас нам пора.

Смотритель позабыл все свои страхи, засуетился, предлагал отдохнуть, но мы отказались. Переход предстоит приличный, до станицы Иловлинской путь не близкий, а еще предстоит осмотреться на месте.

До пункта назначения мы добрались без приключений, что даже как-то удивительно. Но, с другой стороны, если о нашем продвижении и знали войска императрицы, то никак на это не отреагировали. Были сомнения в переходе незримой границы, на земли, захваченные мятежниками, но кордонов не встретили, да и все время были в движении; но, возможно, просто поостереглись к нам дозорные выходить и уточнять, кто мы такие и куда движемся.

– Иван Макарович, так как завтра действуем? – уточнил у меня Александр, когда мы в лесу на ночлег расположились и до станицы осталось минут десять ходьбы неспешным шагом.

– Да чего там думать-то! – хмыкнул атаман. – Зашлем пару хлопцев, чтобы нам отмашку дали, когда мятежник главный прибудет, а потом сабли наголо – и в галоп! Порубаем всех в капусту, а тех, кто спрячется, вы из своих автоматов добьете!

– Насчет разведки – мысль здравая, – кивнул я атаману. – Но думаю, безоглядно лезть на рожон не стоит, людей положим и не факт, что цели достигнем.

В идеале я рассчитывал на удачу, чтобы незаметно к ставке врага подобраться, произвести зачистку и уйти. Понимаю, что все зависит от обстоятельств и возможны различные неожиданности. Имелся еще вариант пленить штаб мятежников во главе с Квазиным, но это маловероятно. Характеристику генерал-майора я давно составил: тот не сдастся, скорее пулю себе в висок пустит.

Двое казаков доложили, что в станице готовятся к приезду высоких чинов, но усиленной охраны нет. Человек двадцать служивых насчитали и три пулеметных расчета на подступах. Приехать Квазин может тремя путями: поездом, верхом, на авто. Если железнодорожная ветка одна, то дорог несколько, перекрыть все направления невозможно, этот вариант мы еще с Анзором прорабатывали, остается только захват станицы. Скрепя сердце согласился я на план атамана. Как ни крути, а честный бой лучше диверсионной вылазки. Вскоре еще разведчики вернулись и доложили, что «гости» прибыли.

– Хлопцы! По коням! – раздался громкий крик Ожаровского. – Станичников не трогать, только тех, кто окажет сопротивление, находится в военной форме и с оружием в руках! Урядник Кирсанов, вы со своими хлопцами обеспечите отряду вход в Иловлинскую, через полчаса мы выступаем! Вопросы?

Никто ничего не спросил, только с десяток казаков, повинуясь короткой команде своего офицера, спешились и побежали в сторону станицы. Смотрим за минутной стрелкой и надеемся, что не откроется стрельба. Тридцать минут прошло, и мы выступаем. Первая огневая точка – наша, пулемет развернут в сторону станицы, это заметил краем глаза, Бес несется во весь опор, стараясь не пропустить никого вперед.

Эпилог

Пиррова победа оказалась, иначе и не назвать то, чем закончилась наша атака. Нет, сопротивление подавили в станице, штаб мятежников взяли штурмом. В перестрелке погибли генерал-майор Квазин и большинство его офицеров. Потери с нашей стороны оказались на тот момент не такими большими. Казалось, что победа близка. Однако произошло то, чего я не мог и предположить. Дожидаясь основных наших сил, которые должны были подойти через двое суток, я все же приказал выставить боевое охранение, чтобы нас не застали врасплох. Почему-то отсутствовала телефонная связь, но этому можно придумать много объяснений. Но когда на следующий день, уже под вечер, в станицу прискакали трое верховых с плохими новостями, перед нами встала сложная дилемма.

– Иван Макарович! Беда! – влетел Александр в хату, где мы с атаманом ночевали у одинокой вдовушки.

Ожаровский-то времени даром не терял и сейчас находился с казачкой на скрипучей постели за стенкой. Вообще, атаман привык действовать решительно. Понравилась ему женщина – пара сомнительных комплиментов и резкие объятия. Казачка же и не думала ломаться, и мне осталось лишь гадать, кто кого из них заездит, так как ночь почти не спал, очень уж звуки раздражали.

– Что случилось? – спросил я, а рука почему-то нырнула в карман кителя в поисках револьвера.

– Похоже, нас переиграли, – выдохнул мой помощник. – Сейчас приведут поручика, которого Гастев послал.

Ничего я не понял, пока двое казаков не помогли раненому поручику переступить порог избы. Фамилии его не помню, но точно знаю, что в штабе полковника он отвечал за связь между подразделениями.

– Поручик Лебедев, прибыл к вашему высокопревосходительству от… – начал тот, шевеля губами в спекшейся крови, но я его прервал:

– После! Вам необходимо оказать помощь! Саша! Быстро лекарскую сумку мне!

– Простите ваше высокопревосходительство, нет на это времени, – хрипло произнес Лебедев. – Эшелоны заблокированы, пути разобраны, пешими не пройти, повсюду войска императрицы. Мы все угодили в засаду, вам уходить срочно нужно, в запасе час-два, не больше.

– Что вы мелете, поручик! Как такое возможно! – вышел из комнаты атаман в штанах и кителе на голое тело.

– Гастев приказал к вам пробиваться и предупредить, две роты к вам послал с двумя пулеметными командами. Мы на прорыв сознательно пошли, чуть ли не всю роту положили, но вырвались, нас преследовать стали. Штабс-капитан принял решение вступить в бой и сдерживать противника, а я со взводом к вам пробивался. Остались трое: я, подпоручик и рядовой.

– Суки!.. – выдохнул Ожаровский и кулаком кому-то погрозил.

– Что Гастев еще передал? – подошел я к поручику.

– Собирался пробиваться назад, в Сибирь, – ответил поручик и пояснил: – Другого нет решения, ультиматум предъявили от генерал-лейтенанта Жданова и вице-адмирала Самохина. Моряки против нас уже стоят, две дивизии и два дивизиона артиллерии.

– Черт возьми! Откуда тут такие силы?! – воскликнул атаман.

– Готовимся к отходу, немедленно! – мгновенно принял я решение. Разбираться и вникать в тонкости происходящего нет времени и возможности.

Не успели, чуть-чуть не хватило времени. Когда уже собирались выйти, то показались имперские части с развевающимися знаменами. Наши пулеметы (захваченные у мятежников) наступление остановили. Но было очевидно, что станицу могут взять в кольцо и наше уничтожение – дело времени. А отступать некуда, да и раненые среди нас имеются, которые не перенесут долгий переход. Устроил я с офицерами совет, на котором предлагал разные варианты, но… все перевесило мнение Ожаровского:

– Иван Макарович, вы не серчайте, но вы нужны Сибири. Возьмите с собой человек двадцать и уходите, мы прикроем, сутки точно продержимся.

Переубедить я его не смог, да и в глубине души сам понимаю, что прав атаман. Одно из моих предложений было подобным, но при этом сам хотел остаться в станице и прикрывать отход. Предложение о прорыве тоже не прошло, даже с автоматами у нас нет преимущества, так как, по словам поручика Лебедева, у противника не менее пяти пулеметов. На лошадях нас перестреляют легко. И тем не менее я упирался, но атаман настоял. Единственное, о чем попросил Ожаровского, чтобы тот не геройствовал, и если возникнет возможность, то тоже отступил.

Мы стали пробиваться в Ростов, где, как заявил Александр, он сумеет договориться, и мы сможем тайно вернуться в Сибирь. Не все прошло гладко, из десяти человек, именно столько взял с собой, до Ростова добрались четверо, включая меня с помощником. На одной уездной станции случилась заварушка, даже не знаю, с какими частями столкнулись, возможно, и с мятежниками. Нам пришлось разделиться, остается надеяться, что большинство воинов из нашего отряда сумели уйти.

Уже в Ростове я смог связаться с Анзором. Разговор вели намеками, но я понял, что в Сибири все относительно спокойно, если не считать настроений идти войной на императрицу. От самой же Романовой пришел странный указ, в котором вместе с благодарностью наместнику Урала за помощь в борьбе с мятежными частями ему объявлено строгое порицание за противостояние с регулярной армией. Более никаких комментариев нет, и в столице на звонки Анзора отвечают чиновники, не дающие никаких ответов, а с кем-нибудь из высших чинов не соединяют. Ни ротмистр, ни Еремеев не пытались узнать о том, что происходит в Екатеринбурге.

В общем, многое непонятно, а в особенности нет ясности, что делать дальше. Посетила даже трусливая мыслишка, чтобы все бросить к чертям собачьим и бежать за границу. Но не могу себе такого позволить, судьба России не ясна, как и ее правительницы, да и самому определенности хочется.

Мои накладные пышные усы жутко раздражают, как и весь этот маскарад, на котором настоял Александр. Мой помощник справил нам подорожные документы, по которым являемся купцами. С лошадьми же пока пришлось расстаться, но их обещали переправить в Екатеринбург приятели Анзора, с которыми мой помощник договаривался. Несколько проверок документы выдержали в центральной части империи, но и когда настали сибирские земли, мы не спешили раскрывать свои личности. Многого наслушались в пути. Кто-то нашими действиями восхвалялся, кто-то ругал и плевался, встречались и такие, кому все происходящее вообще до одного места.

И вот мы наконец-то дома, до усадьбы рукой подать, но она чуть ли не в глухом оцеплении из воинов. Охрана серьезная, с нашей внешностью пропускать не желают, а отклеивать усы на улице и признаваться – как-то неудобно.

– И что делать? – вопросил обескураженно Александр.

– Жить, – пожал я плечами. – Мы дома, а это главное.

Отклеил я усы и взглянул на опешившего поручика с автоматом, у которого рот от удивления приоткрылся. Зато стоящий рядом с ним рядовой во все горло заорал:

– Бог услышал наши молитвы! Хозяин Сибири вернулся!!!

Черт возьми, приятно, но такой крик будет слышен далеко…