Текст книги "Цветные сны"

XXV

ГОСТИНАЯ ВЫГЛЯДЕЛА СОВСЕМ иначе, чем сегодня утром или вчера вечером. Книги не валялись, где попало. Оказывается, для каждой из них можно было найти место на полке в книжной секции.

Порядок царил и на письменном столе – карандаши и ручки были аккуратно поставлены в специальные, для того и предназначенные стаканы, а просто бумаги и какие-то бесчисленные папки с уже другими бесчисленными бумагами сложены в ровную стопочку.

Фужеры в баре чисто посверкивали в лучах солнца – на их тонких гранях не было ни единой пылинки.

Телевизор – кстати, тоже с протертым от пыли экраном! – работал и демонстрировал ютубовскую запись концерта любимой русской рок-группы. А-а, ну да… концерт же стоял на паузе… Услышав знакомую мелодию, он невольно стал мурлыкать мотив: «Она на своих плечах держит шар земной…»1616
  Группа «Би-2», «Шар земной».


[Закрыть]

Купер, вертя в руках ключи от машины и прислонившись плечом к косяку двери, очень долго разглядывал преобразившуюся комнату. Вот, значит, как выглядит идеально убранное помещение… Хм, странно… Ощущения противоречивые. Вроде как о нем позаботились, – что, безусловно, приятно.

С другой стороны – порядок навели без его на то согласия, что его категорически не устраивало. И вообще – может то, что было, являлось для него идеальным порядком!

Да-а… вот и заведи после этого женщину в доме…

Ладно, смирись, брат. Это тебе отомстили за самоуправство и кофе с печенюшками.

Сама Глория была на кухне и в компании Гарри занималась еще одним чисто женским делом – что-то готовила. Несмотря на музыку, звучавшую довольно громко, и звон посуды, она отлично слышала, как хозяин вернулся домой.

– Привет! – она улыбнулась, выглянув из кухни. – Наверно, надо сделать потише? Я ничего не понимаю из того, что он поет, но голос мне очень нравится. И музыка хорошая. Как называется эта песня?

– «Шар земной», – он чуть убавил звук, – несколько неожиданная песня для рокеров. Но у них есть пара-тройка подобных композиций.

– Переведешь потом текст?

– Можно попробовать, хотя это будет непросто.

– Почему?

– Да у них в текстах порой так много стеба или литературных отсылок, что и перевести-то это полноценно нельзя, – он сел около обеденного стола, и Гарри моментально вскарабкался к нему на плечо. – Спасибо за уборку. Не смел рассчитывать.

– Должна же я была как-то искупить свою вину за то, что грохнула тебя книгой по голове, – заметила она, садясь напротив. —Это, во-первых. А, во-вторых, ты же сам написал – не скучай. Вот я и развлекалась как умею. Затем мы с Гарри решили приготовить полноценный ужин. Подумали, что тебе будет приятно.

– Да ладно! – он глянул на Глорию. – Еще и ужин будет?

– Представляешь, да? – отозвалась она, подошла к плите и, повернувшись к нему спиной, призналась:

– Знаешь, я все время думаю о Стелле и ребятах. Я потому и музыку включила – чтобы хоть немного отвлечься. Не смогла находиться в тишине…

Эрик вытащил из холодильника бутылку воды, налил в стакан и сделал большой глоток:

– Да уж… есть над чем подумать… Все ломаю голову, как этих твоих друзей оттуда вытащить. Тут еще с Клингером такая карусель завертелась, что вообще…

– Что за карусель?

– Да похоже, что Деятель занял место реально существовавшего Ричарда Клингера, который, действительно, был хозяином мебельной лавочки.

Глория, помешивавшая что-то, что дразнило обоняние и пустой желудок аппетитным запахом, обернулась и замерла с лопаткой в руке. Ей показалось, что она ослышалась, но федерал, заметив ее растерянность, утвердительно покивал:

– Да-да, именно так.

– Но… этого не может быть! – повторила она восклицание Кинга.

Эрик сделал еще один глоток и замахал рукой.

– Никогда не говори «этого не может быть», – предупредил он, – потому что быть все может. Мы сейчас будем проверять эту версию. А на днях мы проведем очную ставку Деятель тире его бывшие помощники, – он прислушался к зазвучавшей мелодии и, легко перейдя на русский, стал негромко подпевать:

– «Налегке, у затемненных окон, где не спеша завершен…»1717
  Группа «Би-2», «Унисон».


[Закрыть]

– Послушай… – Глория снова присела к столу. – Я что-то не понимаю… Зачем тебе все эти сложности, если есть я и запись на флешке? – она задала ему вопрос, на который не решилась вчера вечером.

Зачем?.. Если честно, то Купер и сам не знал. Не понимал, почему вообще настолько усложнил эту простую по сути историю. Вот свидетель, вот флешка, вот видео… Клингера закрыть можно было бы еще вчера.

А он внезапно взял и впрягся в чужие проблемы. Как будто своих не хватает.

Да черт его знает, зачем.

С другой стороны… Глория сама того не ведая, очень здорово помогла ему – пустить шефу пыль в глаза. Дэну сейчас как раз полезно думать, что у его подчиненного налаживается личная жизнь.

А, может, действительно… наладить ее?.. Единственное… он не из тех джентльменов, что предпочитают блондинок – они ему никогда не нравились.

Да и к тому же не стоит смешивать работу с личным. Однажды по глупости он попытался. В итоге наломал традиционных дров, но зато раз и навсегда усвоил: личное в работе только мешает.

Он допил воду и посмотрел ей в глаза. Его поразила их удивительные чистота и глубина. Потрясающе… Наверно, такими бывают глаза единственного, на всю жизнь, любимого человека. Словно два горных озера, в прохладную бездонность которых хочется окунаться с головой снова и снова и совсем не чувствовать холода.

Ох ты, Господи, до чего только доводит отсутствие личной жизни! До каких-то поэтически-шаблонных пассажей, осталось только начать стихи писать. Впрочем, ему простительно, ибо вон, даже у любимых рокеров есть песенка с идентичным содержанием. Мол, «ее глаза на звезды не похожи, в них бьется мотыльком живой огонь».1818
  Группа «Би-2», «Ее глаза».


[Закрыть] Правда, тут же на ум пришло услышанное в каком-то их интервью неожиданное откровение – песню эту воспринимают как сугубо романтическую, а они по факту закладывали в нее совсем иной смысл: «Как же ты меня на самом деле достала!»

– Ну, во-первых, – Эрик безотчетно усмехнулся своим мыслям, – чтобы проверить версию с мебельщиком все равно придется покопаться в бумагах. Тут без этого никак не вывернуться. А, во-вторых… Обойдутся. Если я скажу шефу, что у меня есть стопроцентный свидетель, он, конечно, тут же уцепится за эту идею. А результатом станет то, что судебная система поломает тебе жизнь. И… по-моему, что-то горит.

Глория, внимательно слушавшая его, тряхнула головой, бросилась к духовке и вытащила оттуда румяный пирог. Горячий, еще дымящийся, украшенный узором из кусочков яблок, он источал такой аромат, что привел в восторг не только Купера, но и Гарри. Попугай подскочил к лакомству и отщипнул кусочек, пока его хозяин с какой-то непосредственной детской радостью изумлялся:

– Черт! Яблочный пирог! Ну черт! Глория, да ты просто золото!

Она улыбнулась легкости бесхитростного комплимента и подумала, что такие комплименты слушать приятней всего именно в силу их абсолютной искренности. Однако в ее работе все же имелся некоторый брак, и она не замедлила упрекнуть себя в нем:

– Подгорел…

– Да ладно, мелочи жизни! – отмахнулся Эрик и отпихнул от пирога Гарри, успевшего отковырнуть от круглого бока еще кусочек. – Вали отсюда. Маленький еще.

Амазон громко затрещал, потом, не снижая ноты, заорал и захлопал крыльями.

– И без угроз! – Купер без труда расшифровывал все его действия. – А то отправлю на зону, что в кладовке валяется. Понял?

Он подтащил к себе форму с пирогом, не обращая внимания на то, что попугай косит на него глазом. Гарри ловко вытащил из пачки одно печенье и, глядя, как хозяин вдыхает аромат десерта, хрипло припечатал:

– Проглот.

Глории было забавно наблюдать за амазоном. И кто бы мог подумать, что птицы бывают такими умными! Ученые ведь утверждают, что попугаи не понимают, что говорят, а просто произносят заученные слова. Но Эрик вчера просветил ее по этому поводу, пояснив, что иногда в природе встречаются вот такие, как Гарри, исключения. Подтверждение тому – какой-то попугай ара, что выступает в каком-то птичьем шоу. Он тоже понимает, что говорит. Вчера же вечером Купер доказал, что и Гарри такое же исключение. Он подсунул ему карандаш и, после того, как амазон попробовал его на вкус, спросил: «Что это?» Ответ он получил прямо-таки исчерпывающий: «Дрянь».

Она вынула из шкафчика большое белое блюдо и принялась выкладывать на него пирог. Вместе с этим она вернулась к прерванному разговору:

– Эрик, ты же рискуешь всем – работой, карьерой, репутацией – покрывая меня…

– Да уж прям таки! Если ты начальнику моему не накапаешь, что имеешь отношение к этому делу, так он и не узнает.

– А Ньютон?

– Ньютон слишком боится Клингера, чтобы расколоться. Поэтому он будет молчать.

– Он будет молчать о том, кто стоит за медальонами, но того, кто их привез, он наверняка выдаст, – не согласилась она. – Что ты можешь противопоставить этим его показаниям?

– Ничего, – он вздохнул. – Только то, что медальоны привез Майк.

– Как?! – ахнула она. – Но…

– Да-а… А он уже умер, и уж его язык точно не развяжется. И шеф поверит мне, а не какому-то там Ньютону.

– Шеф – да, а адвокат? Если он начнет копать и искать настоящего курьера?

– Не начнет, потому что знает, что ниточка приведет к Клингеру. А это опасно для жизни. Ньютон его как пить дать предупредил. Ты бы видела, как они оба ведут себя во время допросов – тише воды, ниже травы.

– Ну а фотографии? Ты же фотографировал, там, в Вейкере…

– А как-то так получилось, что я не туда полез со своим пытливым умом и не ту кнопку нажал и отформатировал карту памяти к чертям собачьим. Что только с башкой моей деется! Наверно, на Солнце бури… Вот такая травма на производстве. Роковое стечение обстоятельств. Чего только в жизни не бывает! – он сокрушенно покачал головой.

– Но техники наверняка смогут восстановить файлы! Это же элементарно.

– И восстановили бы, можешь не сомневаться, – подмигнул он ей. – Если бы я им отдал ту самую карту.

– А ты?.. – она уже боялась даже предполагать.

– Правильно, – кивнул он. – Я отдал им совершенно левую, тысячу раз форматированную карту. Ага. Пускай восстанавливают.

Глория посмотрела на него широко раскрытыми глазами. Боже мой, то, что он влез к ней в квартиру, это… это же только цветочки… Он не только авантюрист, он просто ненормальный! Но сейчас он ведь рискует по-настоящему, головой своей многоумной рискует! Ведь если узнает Вашингтон, страшно представить, что они с ним сделают. Они же просто сотрут его в порошок, испепелят. Зачем же он это делает?.. Ясно, что он хочет разобраться с Клингером сам, но не такими же способами!

Эрик, приняв ее молчание, как должное, потянулся за печеньем, и взгляд Глории упал на его руку. Она тихо протяжно вздохнула, только сейчас заметив разбитые пальцы.

– А… это, – он перехватил ее взгляд. – Да, надо обработать перекисью. Пальцы моментально обдираются, ничего не могу поделать. Кожа, наверно, очень тонкая. Я вообще пацифист, но, если достанут, могу и в морду дать.

Глория выключила плиту и спросила:

– Где перекись?

– Я сам.

– Говори, где перекись, иначе останешься голодным, – пригрозила она, отодвигая блюдо с пирогом.

– Ладно, ладно, – он сразу же стал покладистым. – Там, в ящике, коробка со всяким лекарственным барахлом…

Она порылась в указанном ящике, откопала там все, что было необходимо, и, поставив на стол бутылочку с перекисью, положила рядом упаковку ваты и лейкопластырь. Потом непреклонно приказала:

– Давай сюда руку.

Федерал только чертыхался, пока она обрабатывала его разбитые пальцы и заклеивала ранки лейкопластырем.

– Ой, ну неужели так больно? Прямо недотрога.

– Давай-давай, бей маленьких, – Эрик наморщил нос.

Она вытащила из коробочки еще один кусочек лейкопластыря, заклеила ссадину на его безымянном пальце и тихо сказала:

– Спасибо тебе… ангел-хранитель.

Он резко вскинул голову, посмотрел ей в лицо долгим взглядом и передернул плечами:

– То-то я чувствую…

– Что?.. – напряженно спросила она.

– Спина чешется, – с серьезным выражением лица сказал он. – Видимо, крылья прорезаются.

И, хмыкнув, вытащил свою руку из ее теплой ладони.

XXVI

СООБЩЕНИЕ О ПРОПАВШИХ рейнджерах и полицейской лошади появились в вечерних газетах и в вечерних же полицейских сводках. И тут же о данном событии заговорили радио и телевидение, но ничего конкретного масс-медиа не сообщали. Только общие сведения: имена, фамилии, характеристики с работы. В выпуске телевизионных новостей капитан 14-го участка растерянно и подавленно говорил, что понятия не имеет, кому понадобилось похищать двух его офицеров. И если похищение людей – дело относительно привычное, хоть и не становящееся от этого менее чудовищным, то похищение лошади – совершенно непонятное и странное явление.

Больше всего и полицейских, и общественность удивлял тот факт, что никто еще не связался с семьями похищенных и не выдвинул никаких требований. Также никто не пытался установить контакт с офицером, чья лошадь была похищена. В целом, этой общей информацией все сообщения и исчерпывались. Какими-либо другими фактами только что начавшееся следствие не располагало.

На следующее утро Купер первым делом заявился к директору в кабинет. Дэн только пришел, о чем свидетельствовал тот факт, что он вешал на вешалку светлый плащ.

– Шеф, у меня огромная личная просьба, – с ходу заявил подчиненный, едва успев поздороваться.

– Какая же любопытно? – Кинг расстегнул пуговицы на пиджаке и направился к своему столу.

– Когда сыскари 38-го сплавят нам дело похищенных рейнджеров, умоляю, отдай его мне.

– Что, оно показалось тебе интересным? – он изменил маршрут и подошел к окну.

– Ну… как тебе сказать… Вполне возможно, что в нем есть фишка, но главное не это. Дело в том, что лошадь, которую умыкнули, это лошадь моей знакомой.

– Той самой, свидетельствами которой ты грозил тут Петерсену? – обернулся Дэн. – Да, я видел ее во вчерашнем выпуске новостей. Но так получается, ты у нас – лицо заинтересованное…

– Какой интерес, кроме служебного?! – воскликнул Эрик. – Шеф, каждый мой шаг будет контролировать новоиспеченный напарник!

– Что верно, то верно, – согласился Кинг. – Но работать по этому делу будете не вдвоем, а вчетвером. Кстати, как у вас с Роделло отношения?

– Нормально. Он обходит меня стороной.

Дэн со странным смешком покачал головой.

– Ладно… Привыкнет. Но смотри мне, когда начнете работать – чтобы без всяких фокусов! – он погрозил ему пальцем.

– Шеф, – Купер приложил ладонь к груди, – ты меня знаешь – я же ангел. И даже Глория это уже утверждает.

Узнав о заинтересованности Бюро, детективы 38-го участка уступили дело рейнджеров если не с радостью, то с едва сдерживаемым удовольствием. Дело определенно тянуло на титул «глухарь», галочку за такое не получишь или, выражаясь профессионально, палки не срубишь. Похищение людей – профиль чисто федеральный, лошадь тут еще некстати, вот пускай федералы этим странноватым трио и занимаются. А у них и своих дел невпроворот. Вот хотя бы по наркотикам – ну полный завал…

Таким образом, дело попало в разработку к «Косаткам». Напарники Купер и Роделло обменялись такими взглядами, будто скрестили шпаги перед смертельным поединком, и Эрик с неожиданным, злорадным удовольствием исследовал взглядом огромный синяк на скуле коллеги. Ну просто красавец! Правда, он не совсем сам понял, к чему в большей мере относится эта оценка: то ли к Лэсу, то к синяку.

Роделло без труда разгадал значение этого взгляда и внутренне поморщился. К его великому сожалению, лапа у напарничка оказалась не из легких. Совсем даже не из легких. Поразительно, как из его нижней челюсти вообще все пломбы не повысыпались. И, казалось бы, удар был скользящим и несильным! Лэсли мысленно стиснул зубы – физически их стискивать было больно – и решил про себя: «А извиняться я перед тобой все равно не стану!»

Только после такого своеобразного обмена любезностями напарники присоединились к изучению того, что уже начали изучать их коллеги Холт и Мендоза, и что было добыто непосильным трудом детективов.

Добытого оказалось негусто, но это отнюдь не расстроило коллег. Каждый из них был уверен, что именно так оно и будет. Всего-то выяснилось, кто видел похищенных полицейских последним перед их непосредственной пропажей, и во сколько это приблизительно было, да что на службе офицеры Бреннан и Ламберт характеризовались положительно, имели по две благодарности в личном деле, ни в чем предосудительном замечены и, тем более, уличены не были. Вне работы они были друзьями, потому что в паре работали вот уже шесть лет, любили выпить по бокалу пива в дружеской компании и увлекались рыбалкой.

– Рыбалка… – проворчал Купер. – Нет бы они занимались ретро-автомобилями или коллекционированием пуговиц.

– А чем тебе рыбалка не угодила? – в интонациях Роделло, заядлого рыбака, прозвучала ревность.

– А тем, что любители подсобрать всякий хлам, объединяются в клубы или разные общества. И чем уникальней их увлечение…

– Тот самый хлам, – давясь смешком, ввернул Холт.

– Ну да! Тем проще просчитать круг людей, что вхож в подобные клубы. Согласитесь, что людей, коллекционирующих пуговицы, намного меньше, чем людей, что умеют держать в руках удочку.

– Но все равно, надо проверить, может, они состояли в каком-нибудь рыболовном обществе.

Проверили. Оказалось, действительно состояли. Но и тут значились на хорошем счету. Принимали участие в каких-то рыболовных соревнованиях, что-то выигрывали, членские взносы платили аккуратно и всегда в срок.

– Да, теперь я понимаю, почему 38-ой с таким удовольствием отдал нам это дело, – намеренно зудел Эрик. – Они же правильные, как два квадрата. Даже с соседями ни разу не скандалили! Наверно, все их поступки со знаком минус остались в прошлой жизни. Вот и попробуй тут построй версии…

Однако строить их пришлось. Версия первая: возможно, все-таки похищение с целью получения выкупа, но похитители пока что себя еще никак не обнаружили. Но тогда при чем здесь лошадь? Из этого вытекала вторая версия: похищение с целью получения выкупа не за людей, а за животное. Рейнджеров похитили для усложнения задачи полицейским. Однако с точки зрения чистокровности, скаковых качеств или вообще каких-либо спортивных, очень высоко ценимых нюансов, рыжая кобыла ничего уникального из себя не представляла. Это была обыкновенная полицейская лошадь: спокойная, добронравная, послушная. В конюшню рейнджеров она попала год назад, и с тех пор на ней ездит офицер Глория Вэпстер. Следовательно, вырисовывалась еще одна версия: похитители хотели таким образом воздействовать именно на офицера Вэпстер. Но ей тоже никто не звонил, не присылал записок или каким-либо другим образом не информировал о своих требованиях.

– Все? – спросил Дэн, когда его ознакомили с данными версиями.

– Нет, есть еще одна, – сказал Купер. – Такая странноватая… Я знаю Глорию, поэтому, может быть, ее коллег и, главное, друзей, что немаловажно, похитили с целью воздействовать на меня. Только вот незадача – со мной тоже пока что никто не пытался установить контакт.

– А тебе не кажется, что тогда было бы логичней похитить саму Глорию, а не ее друзей и тем более лошадь?

– Кажется, – согласился подчиненный. – Поэтому я и говорю, что версия странноватая.

– Лично у меня в голове не укладывается, – заговорил Роделло, воспользовавшись паузой, – зачем надо было похищать лошадь. Вот этого момента я вообще, откровенно говоря, не понимаю.

– Ну, Купер, – директор повернулся к Эрику, – ты у нас – человек с богатой фантазией. Скажи, что думаешь.

– Ну… – он пожал плечами. – Они, наверно, похитили лошадь, чтобы потом не думать о том, как прокормить рейнджеров. Не закупать слишком много, чтобы не привлекать внимания. Или не отправлять за покупками сразу несколько человек, чтобы лишний раз не светиться. А так лошадку порубают на куски и вуаля! – и обед, и ужин.

– Ты это серьезно? – Холт на всякий случай насторожился.

– Я-то фантазирую, но чем черт не шутит… Чем тоже не версия? Еще, правда, остается версия о страховке. Только, сдается мне, вряд ли подобный фокус решили провернуть любимые женушки рейнджеров.

– Почему же не они? – спросил Мендоза.

– Так они бы лошадь точно не взяли. Да потом на организацию похищения нужны деньги. И немалые. Это и ежику понятно. Людей, допустим, похитить не так уж и сложно и увезти их можно в обыкновенном микроавтобусе. А вот как похитить лошадь? Чтобы ее увезти, необходим специальный фургон. Нужны люди, которые нейтрализуют охрану в конюшне, что у нас, собственно, и имеется. Охрану-то нейтрализовали… Быстро и оперативно, так, что пикнуть никто не успел. Вот здесь еще раз покопаться надо.

И они покопались, снова побеседовав с охранниками, чье дежурство было в ночь, когда была похищена лошадь. Тут все оказалось куда как интересней. Во время обхода конюшни кто-то неизвестный напал на одного из охранников и нежно усыпил его при помощи хлороформа. Второго охранника, остававшегося в помещении для дежурных, насторожил шум, и он вышел проверить все ли в порядке с напарником. Напарника он в тот момент не увидел. Он увидел его намного позже, когда сам очнулся и обнаружил, что они вдвоем лежат связанные, утопая в душистых тюках сена. Большего они не сообщили, потому что ни тот, ни другой не видели, кто на них напал. Камеры же, размещенные в конюшне, выдавали исключительно неясные мутные силуэты. Силуэты, насколько можно было разобрать изображение, напоминали мужские фигуры. Но ни лиц, ни каких-либо других деталей стоп-кадры не содержали.

Вслед за этим «Косатки» основательно потрясли того малого, что видел рейнджеров последним. Оказалось, что он наблюдал за процессом их рассаживания по машинам, после чего те уехали, предположительно, в направлении дома. Однако до дома ни тот, ни другой так и не доехали. Куда они пропали в этот промежуток времени, никто не знал. Вернее, кое-кто знал, но делиться своими знаниями с напарником или вообще с кем-то из окружающих не собирался.

А потом, что логично, пришлось пообщаться с родственниками.

Семьи пропавших они поделили поровну, и каждый тандем напарников отправился по своему адресу. Как Лэс Эрик не знал, а сам он никогда не любил опрашивать родственников потерпевших: у них горе, тебя встречают заплаканные глаза, покрасневшие от слез и бессонницы, а ты тут со своими дурацкими вопросами. И единственное, что удерживает тебя от того, чтобы не уйти, так это понимание, что без этого нельзя ничем этим людям помочь. Хорошо, что и они, эти люди, тоже понимают это. Хотя бы иногда.

Вечером он сидел за своим столом и, скрестив руки и прикрыв глаза, внимательно слушал, что рассказывают Холт и Мендоза, побывавшие в доме у офицера Теда Ламберта:

– Семья как семья, трое детей, 5-ти, 9-ти и 14-ти лет от роду. Жена, Лора, – продавец в книжном магазине. Удивительно, что именно в этой семье могло произойти нечто подобное. Мы увидели там только пристойность, взаимопонимание, заботу друг о друге…

– У нас – аналогично, – доложил Купер. – Правда, сейчас это взаимопонимание – скорей результат свалившегося на них потрясения. Обострение чувств. Им, понятно, никто не звонил с угрожающими заявлениями, а у ее мужа, ясен перец, врагов никаких не было. Ни тайных, ни явных. В семействе Бреннана все то же самое – тик в тик.

– Но для чего-то же их похитили! – воскликнул Лэсли, расхаживавший по кабинету туда-сюда.

– А, может, эти два кристально чистых джентльмена не так уж и кристально чисты? – предположил Эрик. – Может, они проворачивают какую-нибудь аферу и при помощи соучастников просто инсценировали свое похищение?

– Ну а лошадь? – спросил Луис.

– Да с лошадью все то же – уперли ее для отвода глаз и чтобы запутать и без того туманное дело. Но вообще, в целом, логики я пока что никакой не наблюдаю.

– Так, может, дело тогда в твоей знакомой? – предположил Вик, и в его словах была резонность.

– В Глории? Но она тоже кристально чистый человек. Слушайте, рейнджеры, наверно, все такие. У нее, как и у ее друзей, тоже нет врагов. Муж ее погиб в автокатастрофе 2 года назад, был он страховым агентом. В данный момент она не замужем и даже дружка у нее нет. Тоже все чин-чинарем, зацепиться не за что. Но вообще, конечно, тот факт, что лошадь именно ее и друзья тоже именно ее, играет отнюдь не в ее пользу. Но все равно предлагаю подождать дальнейшего развития событий, параллельно отрабатывая имеющиеся у нас версии.

На тот момент это было самое дельное предложение, поэтому никто не стал возражать. Все, как один, тоже придерживались мнения, что вредно и вообще неправильно делать какие-либо выводы, не имея на то достаточных оснований.

Тем более, что Куперу как никому другому было, чем заняться. Результат его индивидуальной деятельности, вроде как даже не связанной с делом рейнджеров, свелся к тому, что он добыл медицинскую карту Ричарда Клингера-оригинала. А также – что и вовсе было по-королевски щедрым подарком судьбы! – его стоматологическую карту.

– Слушай, от всех этих Клингеров у меня голова кругом идет, – как-то пожаловался Кинг подчиненному. – Надо их как-то различать, а то надоело уже каждый раз уточнять: это наш или не наш.

– Резонно, – согласился с ним Купер. – И, хотя на данный момент они уже оба наши, предлагаю клон обозначить агентурным погонялом Деятель.

– Деятель? – подозрительно уточнил директор. – Почему «Деятель»?

– Нет, шеф, я, конечно, могу предложить назвать его «Дик», но ты же в курсе – в моем лексиконе таких нехороших слов не встречается, меня папа за это ругает.1919
  Игра слов (англ.) Дик (Dick): 1) сокращенное от «Ричард»; 2) жаргонное название мужского полового органа.


[Закрыть] Хотя я искренне с тобой согласен – такого погоняла он заслуживает больше.

– О! – хмыкнул Дэн. – Подставил и глазом не моргнул! А я-то тут при чем?! Я всего лишь попросил объяснить, почему именно «Деятель»?

– Потому что он у нас достиг невероятных высот театрального искусства. Прямо-таки заоблачных.

На том и порешили: директора нейтральный «Деятель» устраивал гораздо больше предельно циничного «Дика».

Однако, разобравшись со всей свалившейся на них документацией они поняли, что без такой процедуры, как эксгумация, им действительно не обойтись. Как не верти, а покойника надо было извлекать с того света на этот. Сим фактом Эрик и обрадовал Оскара, но тот только пожал плечами:

– Раз надо, значит, откопаем. Это ж не золото где-нибудь в Латвии, долго искать не придется…

– А ты знаешь, где находится Латвия и вообще, что это такое? – не поверил ему Купер. – Знаешь, какие там имеются в наличие полезные ископаемые? Вернее, каких не имеется?

– А ты думаешь, что один такой умный? Не один ты у нас любознательный, – подмигивание эксперта было плутоватым. —Родственников, я так понимаю, у усопшего никаких. Разрешения их не требуется.

– Стал бы я их разрешения ждать…

Не откладывая дела в долгий ящик, экспедицию трупокопателей, как окрестил это мероприятие Эрик, снарядили на следующее же утро. Вызвали микроавтобус, известный среди знающих людей под кодовым жизнеутверждающим названием «труповозка», сами загрузились в легковушку и дружно отправились на кладбище. Не считая обоих водителей и Купера, в экспедиции были задействованы еще Инквизитор и один его помощник. По дороге все оживленно и весело болтали, смеялись, балагурили, будто ехали не на кладбище мертвеца откапывать, а на какую-нибудь дружескую вечеринку.

Кладбище находилось за городом, и на дорогу, со всеми пробками и светофорами, ушли почти 2 часа. Однако на трассе, за городской чертой, было приволье, и до места назначения добрались за считанные минуты.

Возле ворот кладбища их встретил смотритель. Он деловито проверил все удостоверения, разрешения и прочие бумаги, и только после этого открыл ворота, пропуская машины на территорию доверенного ему объекта.

– Я покажу, где находится эта могила, – с видом повелителя Вселенной предупредил он. – Подождите.

Он влез в маленький электромобиль, предназначенный для служебных целей, и поехал вперед по широкой асфальтированной дорожке. Легковушка и «труповозка» федералов покатили вслед за ним.

– Серьезный дядька, – заметил Эрик, глядя на электромобиль, ехавший впереди. – Ощущение такое, словно он не главнокомандующий жмурей, а как минимум начальник какой-нибудь военной базы.

– Это же логично, – усмехнулся Рок. – Чем меньше чин, тем больше гонора.

Караван доехал до искомой могилы, и федералы обнаружили там уже стоявший наготове маленький экскаватор. Все, как просили. Они вылезли из машины, и водитель «труповозки», без лишней суеты, сразу раскрыл задние дверцы автобуса, приготовив его к размещению в нем клиента. Его коллега, совсем молодой парень, помог ему, и обернулся проверить, чем заняты остальные.

Купер потянулся, жмурясь на солнце, и нацепил на нос солнечные очки. Оскар поздоровался с водителем экскаватора и оглянулся на сослуживцев:

– Нервы у всех крепкие? А то могу нашатырь одолжить…

Оказалось, что все до единого придерживаются высокого мнения о своей нервной системе, поэтому от помощи отказались. Водители бок о бок пристроились у машины, синхронно скрестив руки на груди. Их коллега залез в кабину своего экскаватора и посмотрел на Оскара, по-видимому, решив, что он главный:

– Сейчас надо будет удалить надгробную плиту. Вон ребята, они сделают, – он указал на двух парней в одинаковых комбинезонах, стоявших чуть в сторонке. – Потом я сниму верхний пласт максимально близко к гробу, а затем ребята доделают все остальное лопатами.

– Вам видней, – Инквизитор не стал ему перечить.

Водитель махнул парням. Те подхватили лопаты, прислоненные к стволу старого дерева, и без лишних слов взялись за дело. Они подошли к могиле с двух сторон и почти одномоментно всадили лопаты в землю.

Серая мраморная надгробная плита за два года успела основательно просесть, и выкопать ее оказалось не так-то просто. Ребята пыхтели, скрипели лопатами о попадавшиеся камешки, негромко ругались, но продолжали работать. Они прорыли узкие канавки по периметру плиты, потом подсунули под нее лопаты с одной стороны и надавили на черенки. Затем оба выпрямились, смахнули пот со лба, и Купер, наблюдавший за ними, подумал, что они, хоть внешне и совершенно разные, действуют очень слаженно, как отражение в зеркалах.

Ребята обошли могилу и подсунули лопаты под плиту с другой ее стороны. Снова надавили, и серая тяжелая плита чуть поднялась кверху. Тут не выдержали федералы и бросились им помогать сдвинуть ее с места.

– Парни, вы только держите ее, – попросил помощник Оскара, – а то если уроните, мы все останемся без пальцев.

Поддев плиту самыми кончиками пальцев, федералы и работники потянули ее кверху. Плита двигалась с трудом, словно очень не хотела смещаться с давно и усердно належанного места, но люди оказались упрямей и через несколько минут отчаянного сопения и скороговорки сквозь зубы «давай-давай-давай», мрамор аккурат позолоченной надписью «Джек Клингер» грохнулся на траву.