Текст книги "Анжелика и московский звездочет"

Он вышел, размашисто шагая. Вскоре в комнату скользнула камеристка. Пока она одевала Катерину, лицо молодой женщины хранило выражение задумчивое и почему-то печальное, словно царица предчувствовала какое-то несчастье!..

***

Константина клонило в сон. Ноги и руки отяжелели. И в то же самое время он испытывал страх. О Боже, какою тяжестью налились его руки и ноги, каким неповоротливым он ощущал свое тело! Лейла молчала, но он знал, что рядом с ним именно Лейла, а не Ангелина-Анжелика!..

Но вот женские руки мягко зашарили по его отяжелевшему телу. Ему уже не хотелось любовной игры; он ласково и словно бы шутливо отвел ее руки, не глядя. Но эти руки вновь продолжили свое дело. Тонкие пальцы двигались по его коже с какою-то странной настойчивостью. Страх все сильнее охватывал все его существо. Он решительно открыл глаза. И первое, что он увидел, были оскаленные зубы! Он мгновенно все понял, мгновенно повернулся, сбросил ее с себя и прижал лопатками к постели. Это оказалось легко сделать. Она сжала губы, зубы уже не были видны…

– Что, – спросил он, – решила подпитаться моей кровью?

Его удивляло сейчас странное сочетание покорности и явной злонамеренности, которое он в ней чувствовал.

– Нет, – отвечала она, – мои планы другие. – Она сделала паузу, но он промолчал и она продолжила: – Я хотела бы перейти в мужское тело! Мне надоело быть женщиной, вечно униженной, вечно зависимой…

– Но, Лейла!.. – начал он. – А если тебе это не удастся, тогда ведь твое прекрасное женское тело погибнет!

– Ты тревожишься не обо мне, но лишь о своей матери, я знаю!

– А даже если и так? Ведь и ты, и моя мать, обе вы заключены в это женское тело…

– Мне известно, что Леена может при переходе не кусать до крови, но всего лишь дышать рот в рот…

– А ты?

– Мне необходима кровь!

– Но я не дамся! Ты в моих руках…

Она расхохоталась и сделала попытку поелозить лопатками по простыне, но ей это не удалось, потому что Константин держал ее крепко.

– Ты в моих руках, – повторил он.

– В твоих руках? – переспросила она. – Смотри!..

И в тот же миг он был совершенно могучим броском откинут на постель. Ему показалось, что его отбросили не руки, а железные клещи! И в то же мгновение обнаженное женское тело воздвиглось над ним и вдруг словно бы вспорхнуло под потолок. Потрясенный, он не имел сил приподняться. Голова кружилась… «Я сплю и мне снится дурной сон!..» – упорно думалось ему… Лейла плавно опустилась на постель рядом с ним, простертым недвижно.

– Это не я у тебя, это ты у меня в руках, – спокойно сказала она.

Константину теперь хотелось лишь одного: чтобы этот морок, это наваждение поскорее кончилось!

– Что ж, убей… – пробормотал он. И тотчас ужаснулся, представив себе, как очнется его сознание рядом с ужасным сознанием этой женщины!..

– Нет, – сказала она, – все не так просто! Когда я начну пить твою кровь, ты должен быть спокоен, иначе мои действия не увенчаются успехом!

Константин невольно прыснул, совсем по-мальчишески:

– Ты хочешь, чтобы я оставался спокоен, покамест ты будешь пить мою кровь? Пожалуй, это самое оригинальное женское желание из всех, какие мне известны; самый странный дамский каприз! Нет, тебе никогда не переселиться в мужское тело, потому что ни один мужчина не позволит спокойно пить из него кровь!

– Да, это проблема, но если человек полюбит меня…

– Только не я! – быстро откликнулся он.

– Да, не ты, – в голосе ее явственно послышалось уныние.

Константин принялся одеваться.

– Возможно томиться страстью к тебе, – говорил он, – но любить тебя, поверь, нет ни малейшей возможности!

– Нет, – проговорила она, – я молода и навсегда останусь молода. Такой человек еще сыщется…

– Не стану спорить, – Константин уже оделся. – Я иду на поварню, мне ужасно хочется есть! Запереть тебя?

Не стоит, – отвечала она. – Я ведь знаю, что ты намереваешься сделать. Ты хочешь сейчас войти в свой кабинет и узнать у Лены секрет уничтожения всех сознаний, кроме одного, заключенных в одном и том же теле! Вот что ты хочешь сделать! Разве я не права?

В сущности, отпираться было бесполезно!

– Идем со мной, – предложил Константин, но ни отпираться, ни оправдываться не стал.

– Пожалуй, – откликнулась она.

Лейла оделась легко и быстро. Впрочем, несколько раз она обращалась к Константину и просила его то затянуть на ее платье сзади какие-то крючки, то застегнуть пуговку. Но эти действия не возбуждали его.

В коридоре Лейла обогнала своего спутника и пошла впереди. Они приблизились к двери в кабинет. Лейла вскрикнула:

– Ты не запер ее, эту девку! Я так и думала! Но я все же надеялась… О мужчины! Глупость – имя вам! Глупость и легковерие!..

Константин пытался сохранять спокойствие:

– В конце концов, если этот секрет существует, мы рано или поздно раскроем его! А если он пригоден для одной лишь Леены, то он не поможет нам в любом случае!..

– Скорее на конюшню, – говорила она. – Запряги коней в сани! Мы должны догнать ее!..

Константин подумал, что Лейла права!

– Идем на конюшню, – согласился он. – Но почему все же тебя так тревожит ее бегство?

– Долго рассказывать! – Лейла уклонилась от прямого ответа. – Но поверь мне, речь идет об одном возможном и совершенно ужасном деянии! Дерзкая девка! Но я помешаю ей, во что бы то ни стало! Я вовсе не хочу оказаться в ее власти!..

Константин ни о чем более не спрашивал. На конюшне он спешил, запрягая лошадей. Лейла уселась в сани, накинула на ноги медвежью шкуру, запахнула на груди шубу мадам Аделаиды и оправила на пышных волосах теплую шаль. Константин бросил на нее быстрый взгляд. Все-таки это тело, это лицо с прекрасными правильными чертами были очень красивы!..

– Надо торопиться! Надо торопиться! – повторяла она. И Константину вдруг почудилось, будто в ее голосе пробиваются нежные нотки голоса Анжелики-Ангелины!..

Лейла тотчас угадала его чувства!

– Нет, дорогой мой, это я, это всего лишь я! – Она рассмеялась. – И поспешим! Мы должны догнать и схватить эту девку, иначе опасность грозит слишком многим людям! Гони!..

Сани выехали из ворот. Опустевший дом остался позади.

***

А в это самое время Брюс и Чаянов также ехали в санях. Поскольку погода выдалась хорошая, они приказали кучеру ехать не спеша и вели неспешный разговор по-французски.

– Мы застанем ее там? – спросил Чаянов несколько озабоченно.

– Не сомневаюсь! – Брюс был преисполнен уверенности. – Разумеется, она там, у своего сына!

– Она? – произнес Чаянов с вопросительной интонацией. – Но разве мы знаем, кто она? Разве сознание Лейлы не сильнее сознания неопытной в подобных делах мадам Аделаиды?

Ты прав, мой друг Александр, но в то же самое время ты и не прав тоже! Несомненно, сознание Лейлы – более сильное, гибкое и упорное, нежели сознание мадам Аделаиды, то есть ИЗВЕСТНЫЙ НАМ С вами Анжелики де Пейрак, герцогини де Монбаррей; но не забывайте о том, что Анжелика – мать! О! Это очень важно! Материнство пробуждает в женщине необыкновенные силы. Поэтому я полагаю, что это прекрасное тело, созданное, в сущности, нами, повлечено сознанием Анжелики к ее сыну…

– Да, – отозвался Чаянов, – наши действия создали новое прекрасное тело; и как просто: всего лишь соединив тело Лейлы с кровью Трины!..

– Но теперь нам необходимо найти это существо и договориться с ней!

– Но ведь вы договорились в свое время с Лейлой!

– Ее темная кожа во многом ограничивала для нее возможность действовать!

– Но она хотела оставаться темнокожей…

– Да, она упорно желала оставаться собой…

Седоки примолкли в быстро и легко движущихся санях. Лица их, привлекательные лица опытных мужчин, обрамленные меховыми воротниками и полями треуголок, выражали задумчивость.

***

В опустевшем доме Константина гулко раздавались шаги. Это были шаги легких девичьих ног, но среди пустоты комнат и коридоров шаги казались гулкими. Впрочем, никто не мог слышать их, поскольку в доме оставалась одна лишь Леена-Дарья! Она, не торопясь, отправилась в каморку Дарьи и надела верхнюю одежду девушки. Затем Леена пошла снова в кабинет Константина, затем – в покои мадам Аделаиды…

Спустя недолгое время вышла из дома молодая девушка с узелком в руке, одетая в скромную одежду служанки. Кто бы мог подумать, что в узелке – деньги и драгоценности! Девушка выбралась на дорогу, осторожно оглядываясь. Кажется, она чего-то опасалась, но никто не мог видеть ее тревоги, потому что на дороге никого не было. Однако она дождалась появления крестьянских саней и обратилась к возчику на финском языке, прося подвезти ее.

Старик согласился. Сани доехали до одной из придорожных финских деревень; там девушке пришлось сойти и снова встать на дороге. Внезапно она увидела еще пару саней, которые ехали достаточно быстро в сторону, противоположную той, куда устремлялась юная путница. Она страшно испугалась и соскочила с дороги в сугроб, но сани промчались мимо и никто из седоков не приметил ее. Выбравшись из сугроба, она отряхнула со своей одежды снег и уже более уверенно зашагала вперед. Она явно надеялась встретить еще сани, на которых она могла бы добраться туда, куда хотела добраться! Ей все еще везло. Она встретила длинный обоз, груженный молочными изделиями: сметаной, маслом и творогом, и направлявшийся в Москву. Один из возчиков, также финн, согласился подвезти ее. Они повели беседу. Девушка говорила, что хочет поступить в услужение, и спрашивала, не знает ли возчик, каковы богатые хозяева в Москве…

– Я слыхал, что скоро будет закончено строительство нового города, и тогда все богатые хозяева вместе с самим царем переедут в новую столицу!

– Ну, тогда и я перееду! – отозвалась девушка и усмехнулась.

***

Брюс подремывал в санях, когда его пробудил громкий голос Чаянова:

– На ловца и зверь бежит!

Брюс тотчас открыл глаза и увидел сани, которые мчались навстречу. Константин, а его тотчас узнали и Брюс и Чаянов, правил лошадьми. Они не могли не узнать и красавицу, сидевшую за спиной Константина!

– Стойте! Стойте! – кричал Чаянов, привстав. Константин остановился. Брюс приказал остановиться и своему кучеру.

– Куда это вы направляетесь? – спросил Чаянов.

– В Москву! – отвечала Лейла. – А вы оба, должно быть, гонитесь за мной? – Она спрашивала саркастически.

– Уже догнали! – отвечал Брюс любезно и весело. – Мы так и ожидали застать вас вместе. Милая Лейла, ты по-прежнему можешь полагаться на нашу дружбу и любовь!

– Надо спешить! – уклончиво отвечала Лейла.

– Расскажите нам поскорее, что же произошло! – решительно приказал Брюс. – И пусть говорит Константин, мы хотим слышать речь мужчины!..

Константин быстро и коротко, опуская многие подробности, рассказал о случившемся. Красавица, сидя в санях, нервно переплетала тонкие пальцы рук…

Наконец Лейла не выдержала:

– Покамест мы болтаем, она уже направляется в Москву! – воскликнула Лейла…

Брюс и Чаянов уже узнали от Константина о Леене-Дарье…

– Я думаю, – заметил Брюс, – что вам не следовало так быстро и опрометчиво покидать дом! Я думаю, что девушка оставалась в доме! Возможно, она все еще там! Нам действительно нужно спешить, но не в сторону Москвы, а в другую, противоположную, сторону…

– Не думаю! – раздосадованно произнесла Лейла.

Но Константин и Чаянов согласились с Брюсом.

Сани друг за другом двинулись к дому Константина. Лейла сидела мрачная, сдвинув красивые брови.

Эти-то сани едва не столкнулись с Лееной, вовремя спрыгнувшей в сугроб.

В покинутом доме Константин обнаружил кражу в кабинете и в покоях мадам Аделаиды.

– Украдены деньги и драгоценности! – крикнул он.

– Скверно! – заметил Брюс. – Значит, ее уже нет в доме!

– А что я говорила! – воскликнула Лейла.

– Но на всякий случай надо обыскать дом, – предложил Чаянов. – Быть может, она все еще здесь, прячется…

– Да она уже едет в Москву на каких-нибудь попутных санях! Ее давно уже нет в этом доме! – досадливо возражала женщина…

Но все же Брюс решил, что следует быстро обыскать дом. Но они не нашли Леену-Дарью!

– Я была права! Я была права! – восклицала Лейла. – Мы даром потеряли время. Нам как можно скорее необходимо добраться в Москву!..

На этот раз нельзя было не согласиться с ней!

***

Двое саней подъезжали к старой столице.

– Я предлагаю остановиться у меня! – предложил Брюс.

– Но зачем же! – возразил Чаянов. – Я предоставляю Константину и Лейле бывший дом мадам Аделаиды!

– Не нужно возбуждать в людях излишние подозрения, – сухо сказал Брюс. – Мы все остановимся в моем доме…

Чаянов понял, что Брюс желает контролировать поведение Константина и Лейлы. На это возразить было нечего!

– Ты вернешься в свои комнаты! – ласково обратился к Лейле Брюс.

– Мы уже потеряли столько времени! Кто знает, что мы застанем в Москве?! – отозвалась она с горечью.

– Я думаю, ты должна довериться мне! – сказал Брюс. Затем он приказал остановить сани и пересел к Лейле.

– Ну, душа моя, – проговорил он, слегка щекоча ей ухо своими красивыми усами, – доверься же мне! Расскажи мне, что тебя тревожит!..

Сани медленно двинулись вперед. Лейла несколько минут колебалась, но все же решилась и стала горячо что-то шептать на ухо Брюсу…

***

В столовой дома Брюса сидели за столом Чаянов, Константин и Лейла. Они только что отобедали, но на лицах их ясно читались тревога и даже страх…

– Государь не вызывал меня, – говорил Константин, – он рассердится! Как я объясню ему этот мой странный приезд?

– Какие могут быть объяснения, Константин?! – досадовала Лейла. – Вы просто-напросто не понимаете, в какой опасности обретаетесь!

– Но как я могу понимать что бы то ни было? – Константин пожал плечами. – Как я могу понимать, если мне ничего не объяснили?!.

– Мне – тоже! – заметил Чаянов. – Нам остается лишь ожидать, когда вернется Яков Вилимович. Ему наша прекрасная гостья соизволила объяснить все!..

Лейла нахмурила брови в ответ на этот несколько игривый тон.

Константин думал о том, что Анжелика-Ангелина уже давно не появлялась… «Что с ней? Живо ли еще ее сознание в этом прекрасном теле?» – задумывался он…

Чаянов позвонил в колокольчик. Слуга и служанка вошли и принялись убирать со стола.

– Не перейти ли нам в гостиную к камину? – предложил Чаянов.

Лейла покачала головой.

– Останемся здесь, – ответил Константин…

Нетерпение мучило их, но Лейле и Константину почему-то казалось, что передвижения по дому усилят это и без того мучительное чувство…

Темнело. Они сидели вокруг стола в полутьме. Молодая женщина изредка вздыхала.

Наконец явился Брюс. Он прошел в столовую, не сняв мехового плаща. Снег, налипший на мех, падал на паркет. Шесть пар глаз устремились на вошедшего с выражением напряженного ожидания.

– Успокойтесь! – заговорил Брюс. – Я только что из дворца! Ее там нет и не бывало!

– Это не повод для успокоения! – резко заговорила красавица. – Мы должны найти ее, во что бы то ни стало!

– Но, быть может, ты ошиблась в своих предположениях? – обратился Брюс к Лейле. – И не позволишь ли ты нам поговорить с мадам Аделаидой?

– Нет, не позволю! – отвечала Лейла с еще усилившейся резкостью. – И я не ошиблась, я знаю! Она здесь, в Москве!

– Но с чего ты взяла? – Брюс сбросил плащ на пол.

– Ах, оставьте! Я ничего не могу, не смогу объяснить вам! Это предчувствие, это обостренная интуиция!..

– Хорошо, хорошо! – Брюс примирительно выставил вперед ладони. – Мы продолжим поиски!..

– Но ведь никто не слыхал о ее смерти, – заметил Константин.

– Давайте подумаем, что могло бы произойти, если бы она осмелилась явиться во дворец! – сказал Чаянов.

– Но почему во дворец? – недоумевал Константин.

– Мне кажется, я о чем-то догадываюсь, – сказал Чаянов.

– Расскажи им все! – сказал Брюс Лейле.

– Лучше ты, – ответила она как-то странно дружески.

И он рассказал все, что она доверила ему. Внимательно выслушав этот рассказ, Константин высказал свое мнение:

– По-моему, я знаю, где могла бы в итоге очутиться наша беглянка, если бы все-таки дерзнула прийти во дворец!..

Однако без дозволения царя ни Брюс, ни Чаянов не могли быть допущены туда, где, как они полагали, могла находиться Леена-Дарья. Оставалось дождаться возвращения Петра, внезапно покинувшего Москву вследствие полученных известий о волнениях крестьян на Волге.

Брюс, Чаянов и Константин изнывали от нетерпения. Лейла потеряла сон и аппетит.

– Мы не можем ждать возвращения Петра, – говорила она. – Каждый день может случиться непоправимое!

– Пожалуй, она права, – замечал Константин. Но когда трое мужчин оставались наедине, Константин не был настолько уверен в себе.

– Лейле нельзя верить, нельзя, – твердил он.

Наконец Брюс принял решение: попытаться подкупить людей, служивших в том учреждении, где могла быть задержана Леена-Дарья.

Но когда Чаянов передавал деньги, человек, отвечавший за тех, кто бывал задержан в этом учреждении, рассказал следующее:

– За то время, которое вы имеете в виду, было задержано шесть молодых девок, не считая пожилых баб и старух…

Затем он рассказал о каждой из узниц и позволил Чаянову и сопровождавшему Чаянова Константину обойти все камеры. Но среди этих заключенных женщин не оказалось Леены-Дарьи.

– Подожди! – Чаянов обратился к сторожу камер, где содержались женщины. – Ведь говорилось не о пяти девках, а о шести! Где же шестая?

Хватились шестой узницы. Расспрашивали служителей. Спустя час разыскали того из служителей, который, как оказалось, отправил шестую узницу не куда-нибудь, а во дворец! Он утверждал, что это было сделано по приказу царицы!..

Чаянов и Константин бросились в дом Брюса. К счастью, они застали его дома.

– Кажется, дело принимает дурной оборот! – крикнул с порога малой гостиной Чаянов.

– Едем! – распорядился Брюс. Он велел слуге позвать Лейлу.

– Может быть, лучше ехать без нее? – спросил нерешительно Константин.

– Нет, не лучше! Уж поверьте моей интуиции! – прервал его Брюс.

Спустя совсем недолгое время со двора выехала карета.

***

За день до того, как Чаянов и Константин проникли в место заключения женщин, оттуда во дворец явился важный, чиновник и попросил об аудиенции у молодой царицы. Ей доложили и она согласилась принять его, но велела, чтобы его предупредили о том, что она не принимает никаких решений!

– Только царь может принять решение! – повторяла она.

Чиновник рассказал царице, что была задержана молодая женщина…

– Она говорила, что должна непременно увидеться с Вашим Величеством! Ее, конечно, схватили и арестовали. Ждали возвращения государя, но она вела себя буйно, и потому мы порешили пытать ее малыми пытками, не дожидаясь возвращения Его Величества. Ее много раз подымали на дыбу, но она ничего не сказала о себе. Тогда ей пригрозили, что будут загонять иглы под ногти.

Она испугалась и рассказала о себе, что она – крещеная финка, зовут ее Дарьей, служила в доме боярина Константина Романовского, то есть в том доме, который на постройке нового города поставлен. Более ничего не сказала, и решено было еще пытать ее. Но она лишь плакала и просилась к царице: говорила, клялась всеми клятвами, что жизнь царицы в опасности!.. Катерина призадумалась. Со дня отъезда мужа она сделалась еще более беспокойна и приказывала выставлять двойной караул у двери в покои маленькой Аннушки. Но молодая царица понимала, что беспокойство охватило ее уже давно, тотчас после смерти мадам Аделаиды!..

– Привезите эту девушку! – решительно произнесла Катерина.

***

Во дворце Брюсу объявили, что государыня не может принять его.

– Царица больна!.. – объяснила вызванная камеристка.

Брюс учтиво заговорил с этой женщиной. Сначала она отвечала не очень охотно и явно не желала откровенничать, но затем свойственное всему женскому полу стремление распускать язык, а также приятная учтивость привлекательного мужчины сделали свое дело: она разговорилась.

Брюс выразил горячее сочувствие болезни государыни.

– Я, признаться, думаю, что есть две причины этой болезни, – полушепотом начала говорить камеристка. Они сидели друг против друга в креслах в приемной комнате покоев царицы. Камеристка придвинула свое кресло к креслу визитера… – Две причины, да, две причины… – проговорила она. – Во-первых, государыня вновь ожидает ребенка! А во-вторых, во-вторых… – ее голос зазвучал так, как обычно говорят женщины, когда желают сообщить нечто, по их мнению, значительное, – во-вторых, произошло одно происшествие, которое, конечно же, напугало государыню…

– Какое? – не выдержал Брюс, также придвигаясь к ней.

– Из женской тюрьмы доставили одну девицу, которая очень просилась к царице. Государыня согласилась принять ее. Это оказалась девушка с севера, из тех мест, где ныне возводят новую столицу. Я и еще несколько служанок находились при государыне. Девушка говорила с ней по-немецки, а я знаю лишь французский. Остальные служанки и вовсе говорили только по-русски. Однако видно было, что царица жалеет девку, которую, конечно же, пытали. Затем я поняла, что девица просит государыню о чем-то. Сначала государыня отказывалась, но потом согласилась и приказала нам выйти из комнаты. Мы послушались весьма неохотно, ведь Его Величество много раз предупреждал, что все мы отвечаем своими головами за жизнь и здоровье царицы! Прошло около четверти часа. Вдруг царица вскрикнула, словно бы от страха. Представьте себе наш ужас. Мы наперегонки бросаемся назад в комнату. И что же видим? Девица лежит на полу, а государыня, перепуганная насмерть, прижалась к стене. Я проворно склонилась к лежащей, взяла ее запястье. Нет, девушка уже не дышала. Никаких следов крови, ни единой ранки!.. Я полагаю, несчастная скончалась от внезапного припадка, вызвавшего остановку сердца. Да ведь ее и пытали в темнице! Да, слабое сердце!..

– А что же государыня?

Ее Величество сделалась бледна, как сама смерть. О том, как испугались мы, возможно и не говорить! Слабым голосом царица приказала бросить мертвое тело в реку Москву. Мы все удивились такому странному приказу, поскольку знали обычное мягкосердечие Ее Величества. Но потом царица доверилась мне и поведала, что девка эта утверждала, будто находилась в незаконной связи с царем и понесла от него!.. «Я не хочу, чтобы государь знал об отвратительной лжи…» – слабым голосом говорила мне царица. В тот же день она слегла и чувствует себя весьма дурно…

– А что же мертвое тело? Бросили его в реку? Это важно! – строго произнес Брюс.

– Не знаю, право, – смутилась камеристка.

– Кому было поручено бросить труп в реку? Ты этим ведала? Сейчас тебе лучше говорить правду!

– Да… Я позвала двух дворцовых истопников, чтобы они это сделали, то есть бросили бы труп в реку!

– Они это сделали?

– Я велела им…

– Ты можешь приказать сейчас привести их?

– Да… Если вашей милости угодно…

Она выбежала из комнаты и вскоре вернулась, запыхавшись:

– За ними послали!.. – проговорила она.

Ждать пришлось не так уж долго, но Якову Вилимовичу Брюсу казалось, будто время течет невыносимо медленно! Истопников ввели в комнату, руки их были связаны за спиной, солдаты следовали за ними.

– Что вы сделали с мертвым телом девки? – строго спросил Брюс. – Вы ведь знаете, о ком идет речь! Говорите правду!

Мужики бросились к его ногам и целовали носки его сапог.

– Простите! Простите! – заголосил один из них.

– Говори правду! – тогда ты будешь освобожден и я дам тебе денег! – Брюс был суров и спокоен, но сердце в его груди бешено колотилось…

Истопники признались, что, покамест они несли мертвую девицу, из-под ее платья выбился шнурок с нательным крестиком. Они не решились бросить в воду тело православной христианки и отнесли мертвую девицу на кладбище, где обычно хоронили неизвестных покойников в общих могилах…

– И вы похоронили ее в общей могиле? – Голос Брюса чуть дрожал.

Мужики сознались, что похоронили девицу в стороне от большой общей могилы, близ кладбищенской ограды. Брюс приказал строжайше, чтобы труп девицы немедленно был откопан и привезен во дворец, сюда, в эту самую комнату!.. Мужики поехали на кладбище в сопровождении солдат. Брюс отправил одного из дворцовых скороходов в свой дом с письмом. Письмо это было передано в собственные руки Чаянову, и мужики еще не успели возвратиться с мертвым телом, а Чаянов уже привез во дворец Константина и Лейлу.

– Боже мой! Как я не понял сразу, – повторял Константин, покамест ехали во дворец. – Вот чего хотела Леена: ни много ни мало, как войти в тело молодой царицы!..

– Ты понял это только сейчас! – упрекнула его Лейла. – А теперь желание Леены, наверное, уже исполнено! И будет трудно вызнать у нее ее тайну!..

Константина удивило упорство Лейлы, которая не теряла надежду выведать секрет Леены…

***

Когда Константин, Чаянов и Лейла вошли в комнату, Брюс встретил их словами:

– Еще не все потеряно!..

Все ждали, крайне взволнованные. Наконец привезли труп. Благодаря воздействию холода он еще не разложился, но выглядел все же страшновато!

– Внесите труп в спальню царицы! – приказал Брюс слугам и служанкам. – Ежели вы не сделаете это, ослушаетесь моего приказа, вам не сдобровать, когда воротится государь!..

После недолгого колебания приказ его был прислугою исполнен.

***

В спальне остались лишь Брюс, Чаянов, Лейла и Константин. Остальным Брюс приказал удалиться. Труп был внесен в спальню и положен на ковре. Окна были занавешены. Горела всего одна свеча в серебряном подсвечнике. Лежавшая на постели Катерина тяжело дышала.

Брюс решительно, широкими шагами приблизился вплотную к постели, взял юную женщину на руки и поднес к трупу.

– Нет, нет! – заговорила царица.

Все оцепенели, слыша голос Леены. Брюс отступил от лежащего тела, не выпуская из рук драгоценную ношу.

– Леена! – заговорил Брюс. – Открой нам свою тайну. Только тогда мы оставим тебя в покое и Господь тебе судья! Попытайся уцелеть в юном теле Катерины!..

Леена забилась на руках у Брюса, но он держал ее крепко.

– Открой секрет! – твердо повторил он.

Она поняла, что никакого иного исхода для нее нет!

– Попытайтесь с силой сжать виски и не отпускать, как бы ни было больно! А там уж, какое сознание победит в теле, такое и победит!

– Так просто? – недоверчиво спросил Чаянов.

– Да, это просто, – отвечала Леена, – но это очень больно! Да, это очень больно! Попытайтесь и поймете!..

Было странно слышать ее голос, исходящий из уст молодой царицы!..

Константин увидел, как Лейла и Чаянов одновременно прижали ладони к вискам. Было ясно, что они испытывают страшную, неимоверную боль. Константин видел, как мучительно искажались их лица. Их тела начали корчиться непроизвольно. Константин ужасался. Ему очень хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть, не видеть!.. И в то же время он не мог отвести испуганного взгляда от этого страшного зрелища. В сущности, прошло совсем немного времени. Судороги у обоих прекратились.

– О! – вскрикнула красавица. – Что со мной?.. – Это был голос Ангелины!

Она упала без чувств.

– Вам… вам удалось?.. – тихо спросил Константин, обращаясь к Чаянову.

– Да, – тихо отвечал тот.

– Вы – Чаянов? – голос Константина трепетал.

– Да…

Брюс опустился на колени подле трупа и прижал лицо Катерины к лицу мертвой девушки.

– Потерпи, Катерина, – повторял он по-немецки. – Ты должна спасти себя и своего будущего ребенка…

Юное тело царицы содрогнулось, потом замерло. Брюс снова поднялся на ноги и положил Катерину на постель. Глаза ее были закрыты.

– Они обе спасены, – тихо произнес Брюс.

– А вы? – спросил вдруг Константин. – Вы, Яков Вилимович, не хотите оставаться в одиночестве в своем отличном теле?

– Нет, – отвечал Брюс. – Я погожу. – Он смотрел на лежащую на полу красавицу Ангелину. – Лейлы больше нет, больше нет, – проговорил он. В голосе его слышались слезы. Константин и Чаянов молчали. – Не трогайте их, – Брюс указал на молодых женщин. – Обморок скоро перейдет в крепкий сон…

Чаянов и Константин вынесли труп из покоев царицы. Мертвое тело было снова захоронено на прежнем месте. Брюс увез Чаянова, Константина и Ангелину к себе домой. Молодая царица через день совершенно поправилась.

А еще через три дня воротился Петр. Убедившись, что любимая жена здорова, он прямиком отправился в дом Брюса. Часа три просидели в малой гостиной царь, Брюс, Чаянов, Константин и красавица Ангелина… Слушая их рассказ, царь то и дело вскакивал, хватался за голову и восклицал:

– Не верю! Не верю!

– Это правда, Ваше Величество, – спокойно отвечал Брюс. И царь вновь с размаха опускался в кресло…

– …Леену погубила именно беременность царицы. – объяснял Брюс. – Леена полагала, что войдет в беременное тело и даже сможет родить ребенка Катерины. Она не знала, что сознание беременной женщины обладает необыкновенной силой. Однако и мои действия были верны. Конечно, Леена погибла бы, но она могла бы погубить ребенка царицы!.. Петр задумался, затем произнес:

– Тяжелое дело! А теперь оставьте меня наедине с этой девицей!

Он довольно долго проговорил с Ангелиной наедине. Кажется, она сказала ему нечто такое, что убедило его окончательно!

– Да, – говорил он Брюсу, – она сказала мне такое обо мне и о себе, чего никто не мог рассказать ей!..

Петр не стал говорить Брюсу, что речь шла об интимной близости между царем и мадам Аделаидой.

***

Брюс и Чаянов отосланы были на театр военных действий, где оба погибли, или, как полагали Ангелина и Константин, переселились в другие тела. Однако, кажется, царь не предусмотрел возможности подобного переселения для этих двоих, от которых явно желал избавиться; а те же Константин и Ангелина благоразумно не напоминали ему о подобной возможности.

Ангелина была объявлена незаконной дочерью Брюса и унаследовала его дом и имущество. Все отмечали ее дружбу с Константином, а также и чрезвычайно доброжелательное отношение к ней царской четы. Красавица Ангелина стала крестной матерью второй дочери Петра и Катерины. Девочку нарекли Елизаветой…

И лишь оставаясь наедине с красавицей, Константин осмеливался называть ее матерью! Она смеялась и ему вдруг становилось ясно, что, сделавшись Ангелиной, она сохраняет в себе многое от прежней, неистребимой Анжелики!