Текст книги "Мрачная мелодия, острый клинок"

– Звучит не очень.

– Но ты не сделаешь ничего ужасного. Я в этом уверен.

– И какой у тебя план теперь? – уточнила я.

– Все тот же. Лишить Карну источника силы и влияния. И забрать Камень, чтобы восстановить гармонию. А что с ней будет потом, пускай решают придворные или княжна. Ты или Есения.

– Есения хочет, чтобы ее мать встречала старость во дворце, просто ничего не делая.

Ян вопросительно на меня посмотрел, и я быстро пересказала ему, о чем мы разговаривали с Есенией. Пока я ему это говорила, до меня кое-что дошло.

– Черти, – выдохнула я. – Она ведь считает, что Волчий Пастырь – единственный шанс на усмирение нечисти. Она ведь не знает всей этой правды.

Ян от этого нисколько не обеспокоился.

– Пусть не знает. Сейчас нужно, чтобы она выполнила свою задачу и защитила твоего брата.

– Но у нас не получится успокоить всю нечисть, – возразила я. – Ты ведь говоришь, что для этого нужен тот Камень.

– У меня был запасной план на случай, если во дворце что-то пойдет не так.

– Какой?

– Использовать Жар-птицу.

– Как?

– Точнее, чтобы ты использовала Жар-птицу, – поправился Ян. – Я тебе его расскажу, если ты согласишься мне в этом помочь.

У меня начал дергаться глаз. Я была в такой растерянности, что хотелось либо выть, либо все крушить. Вместо этого я просто схватилась за голову и с силой оттянула волосы, чтобы это привело меня в чувство.

Он мной манипулирует, я это давно поняла.

Но все равно хотела на все согласиться.

– Почему? – запричитала я. – Почему я вас всех слушаю, почему иду на поводу. Не надо было идти в твой дом, не надо было соглашаться с Есенией. Вы меня как будто заколдовали. Или я настолько бесхребетная?..

– Люди, в чьих жилах течет магия Царской крови, внутренне сразу друг другу доверяют, даже если разум не согласен, – просто ответил Ян, а потом почти нежно добавил: – Ты не бесхребетная.

После его слов до меня еще кое-что дошло.

– Черти! – снова воскликнула я. – Есения моя младшая сестра, получается?

– Да.

– Я не хочу. Не хочу ничего этого. Дворцовая жизнь, заговоры какие-то. Я хочу забраться подальше от людей и просто жить себе в удовольствие и все.

– Все будет так, как ты хочешь, – уверенно ответил Ян, будто видел будущее. – Я не буду на тебя давить. Просто подумай, хочешь ли помочь и успокоить нечисть раз и навсегда, и все. Давай отдохнем, а завтра, на свежую голову, все снова обсудим.

Он успокаивающе погладил меня по плечу.

Я поймала себя на мысли, что внутренне ему безусловно верю, хоть разум и кричит о том, что он чертов обманщик.

Глава 20. Красно-белый снег

Я вышла из нагревшейся избы, чтобы остудиться и подумать, и встала посреди обнесенной елками поляны, за которой виднелся кусочек озера. В ночи его мутные воды выглядели почти черными, а на поверхности бликами играл серебристый свет звезд, который меня будто гипнотизировал.

Анастасия.

Имя, не переставая, вертелось в голове.

Анастасия. Анастасия. Анастасия.

Только оно ни о чем мне не говорило. Я не чувствовала себя Анастасией.

Первая княжна. Наследница. При этих словах в голове возникает образ благородной девушки: воспитанной, образованной, вертящейся в привилегированных кругах, как рыба в воде. А кем была я? Ведьмой, которая одну половину жизни прожила на обочине столицы, а другую в лесу, полном нечисти. Называть меня княжной просто нелепо.

Но Ян был уверен в своих словах. Да и рассуждения его, признаться, были очень убедительные.

Как говорила бабушка Анисья, только самые сильные существа не становятся монстрами в Ночь Кровавой луны: природные духи, вроде древесного старичка, который нам иногда помогал, или ведьмы, как мы с ней. А вдруг все это неправда? Об этом я могла знать только с ее рассказов. Больше меня никто не обучал. Тем более мама. О мире нечисти она вообще не рассказывала, кроме тех общеизвестных сказок, которыми пугают детей.

Я вспомнила родителей. Я часто обращалась к ним в памяти, особенно в трудные времена, и каждый раз с грустью замечала, что по прошествии стольких лет уже не могу отчетливо увидеть их лица. Однако я хорошо помнила, как мы жили и как они о нас с Иваром заботились. Мы всегда оставались сытыми и тепло одетыми. Каждые выходные ходили гулять на рынок, где проводили разные игры для детей, а в зимнее время даже ставили горки. Если кто-то болел, то мама не спала и не отходила от кровати, пока мы не вылечимся. Папа усердно работал, чтобы наша семья ни в чем не нуждалась. Все делалось ради нас. Мы были для них целым миром. Ради того, чтобы мы жили, они даже пожертвовали своими жизнями. Я всегда испытывала к ним безмерное чувство благодарности за все, что они для нас делали, и это никогда не изменится.

Наш дом я помнила в мельчайших деталях. Сейчас мне захотелось туда мысленно вернуться. Я закрыла глаза и будто переместилась во времени.

В тесных комнатах всегда пахло маминой готовкой и папиной древесиной. Повсюду лежали строительные инструменты, обрезки досок, гвозди, какие-то ящики и прочее, что было нужно папе для плотницкого дела. Я не сомневалась, что таланты Ивара в работе с деревом передались от отца. Мама собирала странные вещи: косточки животных, карты с картинками и камни, на которых вырезаны непонятные мне символы. Она обычно держала их в своей тумбе, но иногда забывала на обеденном столе. В раннем детстве я никогда не задумывалась, зачем ей все это, но, став постарше, задала вопрос, и последующий разговор мне надолго запомнился.

Сейчас он невольно всплыл в памяти.

– Зачем тебе эти вещи? – спросила шестилетняя я, когда в очередной раз увидела маму с камнями, которые она хранила в льняном мешочке.

– Это камни для гаданий, – ответила мама.

– А остальные штуки?

– Тоже используются для гаданий.

– А на что ты гадаешь?

– Ни на что. – Она улыбнулась. Улыбка у нее всегда была мягкая и добрая, но в глазах сияли странноватые огоньки, которые меня иногда настораживали. Такой взгляд бывает у людей, которые искренне увлечены своим делом и ни на что его не променяют. – Эти вещи помогают мне приоткрыть дверцу в будущее.

У меня перехватило дыхание от этих слов.

– Ты видишь будущее?

– Не совсем. Могу в общих чертах рассказать о том, что может произойти, а может и не произойти.

Интерес у меня к этому мигом поутих.

– Но так можно сказать про любое событие и без гадания, – немного разочарованно заметила я.

Мама перестала улыбаться. В тот момент я этого не поняла, но сейчас мне казалось, что после этой фразы она очень обиделась.

– Ничего ты не понимаешь.

– А можешь мне погадать? – спросила я как ни в чем не бывало.

– Не могу.

Я заканючила.

– Ну почему-у?

– Когда вырастешь, я тебе и погадаю, и саму гадать научу.

– А почему не сейчас? – Я повисла у нее на руке и похлопала глазами, глядя на нее снизу-вверх.

– Потому что ты еще слишком мала.

Мама потрепала меня по волосам.

В моей несмышлёной голове в тот момент всплыло одно слово, которое мама иногда повторяла. Я не знала, что оно означало, потому что родители никогда его не объясняли, но мне отчего-то показалось уместным его тут употребить.

– Ты ведьма, да?

Мама вздрогнула, как будто ее насквозь прошибло, а после опустилась на колени напротив меня, крепко схватила за плечи и посмотрела очень пугающим взглядом.

– Никому этого не говори, хорошо? – Она меня встряхнула. – Никогда. Мы с тобой обе ведьмы. Если кто-то об этом узнает, нас убьют.

От этих слов я чуть не начала плакать.

– Кто убьет? – всхлипнула я.

Мне стало очень страшно, хотя я и не понимала, в чем дело.

Сейчас мне кажется, что маме в тот момент было в разы страшнее.

– Дяди в доспехах, – сказала она. – Держись от них подальше и никогда не произноси слова «ведьма».

Я это хорошо запомнила.

После этого разговора я уже никогда не просила маму погадать, и она так меня ничему и не научила.

Став немного старше, я узнала, что ведьмы тоже нечисть. Раньше при мыслях о нечисти я испытывала только ужас и отвращение. После того, как узнала, что мы с мамой тоже относимся к нечисти, я пересмотрела свои взгляды. Мы ведь не страшные. Тогда почему нужно бояться другую нечисть?

Как бы там ни было, дяди в доспехах стали для меня кошмаром настолько страшным, что я до сих пор стараюсь держаться от них подальше.

Я плотнее запахнула накидку и вздохнула, оглядывая лес. А так ли все было на самом деле? Мама говорила, что она ведьма. Она гадала и иногда даже приводила в дом незнакомых людей, чтобы «приоткрыть дверцы в их будущее». В Ночь Кровавой луны мы никогда не скрывались и никто в нашем доме не сходил с ума. Я с детства знала, что это плохая ночь, но для нашей семьи она не была каким-то особенным событием.

Что, если мама не была ведьмой и просто себя таковой считала?

А что насечет бабушки Анисьи? Если она хозяйка леса, то тоже не ведьма, получается?

Теперь мне трудно представить, как тогда должна выглядеть настоящая ведьма.

И если вся моя жизнь изначально была ложью, то мама, папа и брат мне не родные. Моя настоящая семья – Царь и Царица, которые умерли так давно, что я про них ничего даже не знала, княжна Есения и мачеха Царица Карна.

От этих мыслей по моей спине пробежались мурашки.

Я не чувствовала никакого родства с этими людьми, потому что совсем их не знала.

Позади раздался хруст снега. Я отвлеклась от размышлений, но не стала оборачиваться, потому что сразу поняла, что ко мне пробирается Ян.

– Ты не замерзла? – мягко спросил он.

– Зачем пришел? – Меня не растрогала его забота.

Ян остановился рядом, встав плечом к моему плечу, и также устремил взгляд в даль.

– Проверить, вдруг ты сбежала.

– Куда мне бежать? Это мой дом. Хотела бы избавиться от твоей компании, тебя бы вышвырнула.

Он повернулся ко мне с веселым выражением, которое пытался замаскировать под оскорбленное.

– Не срывайся на мне. Я, возможно, единственный человек, который тебя понимает. – Он надул губы, но дурачился недолго и резко стал серьезным. – Ладно, я знаю, каково узнать правду о смерти семьи. Карна испортила наши жизни, ты так не считаешь?

– Я всегда знала, что именно ее политика погубила моих родителей.

– Твоих приемных родителей, – поправил он меня. – А еще она убила твоих настоящих родителей. Тебе нужно спросить с нее в два раза больше.

Я не хотела об этом говорить и решила сменить тему.

– Расскажи про лесных духов и про хозяев леса, – попросила я. – Кто в Ночь Кровавой луны не сходит с ума?

– Только те, в ком течет Царская кровь, и животные Покровители. Остальные рано или поздно звереют.

– А лесные духи?

– Тоже.

– А хозяева леса? Или хранители? Это разные существа?

– Хозяева и хранители – одно и тоже. Их было только двое. Женщина и мужчина. Женщина называла себя хозяйкой леса, мужчина хранителем. Они принимали разные обличия и появлялись в разных местах. Хранителя прозвали Волчьим Пастырем, потому что он очень любил животных, в особенности волков, и собирал целые стаи. Хозяйку – Ягой, и ей больше нравилось возиться с растениями. Они сильнейшие духи, но тоже боялись в один ужасный день потерять над собой контроль, поэтому договорились умереть.

Хозяйка Яга. Баба Яга, про которую в Каменном Царстве рассказывали страшилки, потому что она якобы ела детей. Она оказалась просто духом, да и очень заботливой бабушкой.

Может, в глубине души я всегда знала, кто она такая, только не хотела этого признавать.

– Но я видела, что есть природный дух, который не звереет в Ночь Кровавой луны, – сказала я. – Он нам иногда помогал.

– Ты только одного видела?

Я задумалась, припоминая.

– Одного, – подтвердила я. – Древесный дух. Бабушка так его называла.

– Скорее всего, это был Волчий Пастырь в одной из своих личин.

– Черти! – Я разозлилась и пнула снег. Внутри меня прямо все клокотало, и мне срочно надо было это выплеснуть. – Вся моя жизнь ложь. Все близкие меня обманывали. Ты тоже! С самого начала все знал и ничего не говорил. Лицемер, обманщик, манипулятор, прохвост…

– Хочешь есть?

Ян так резко отвлек меня на другое, что я даже застыла с поднятым пальцем, которым тыкала в его сторону.

– Давай приготовим овощные пироги, – невозмутимо предложил он. – Пошлем какую-нибудь нечисть, чтобы она своровала яйца в соседней деревне, и замутим тесто. Разве не хочешь есть?

Я выдохнула. Плечи опустились, спина сгорбилась. При мыслях о пирогах у меня заурчало в животе. Силы резко пропали, а злость испарилась, и я уже не смогла больше ни возмущаться, ни думать.

– Хочу, – слабо ответила я.

Мы вернулись в избу и призвали нечисть. Явился черт с козлиной бородкой, черный, как тень.

Ян стал раздавать ему указания касательно куриных яиц, но оборвал себя на полуслове.

– А хотя нет. Пироги еще делать надо. Укради лучше готовые.

– Ян, – с укором сказала я. – Украсть пару яиц – не очень нагло, но отбирать еду у людей уже слишком.

– Тогда мы не украдем, а купим.

Он вытащил самоцветные камни и вручил черту.

Минут через пятнадцать черт вернулся с тарелкой, на которой громоздились и пироги, и блины с начинкой. Как он это все только по дороге не растерял.

– Отлично, – довольно заключил Ян. Улов черта ему точно пришелся по душе. – Хорошая работа. Сегодня ты не сдохнешь. Свободен.

Освободившись от влияния, черт словно вздохнул с облегчением и сбежал от нас так скоро, что засверкали пятки.

Конечно, использовать нечисть как рабов не очень хорошо, но и мы отнюдь не примеры благочестивых людей. За сегодня это наименее плохой из наших поступков.

– Угощайся, – пригласил Ян.

Мы поели. Стало чуть легче. Теплая комната и вкусная еда расслабили, глаза закрывались сами собой, поэтому стоило ложиться спать. Утро вечера мудренее. Я приготовила спальные места. Кровать еще не успела просохнуть, поэтому пришлось постелить на печи.

– Никогда не спал на печи, – поделился Ян и, казалось, даже пришел от этого в восторг.

Он еще не знал, что матрас там тонкий, и спать будет жестко.

Я залезла на печь первая, Ян забрался следом.

Тут я поняла, что спать-то мы будем вместе.

Единственный мужчина, с которым я лежала под одним одеялом, был мой младший брат, поэтому я сильно смутилась. Пришлось побороть в себе неловкость и смириться с таким соседством. Совесть не позволила бы мне выгнать Яна в сырую кровать, да и сама я не горела желанием туда залазить. Пока поспим так, а позже я придумаю, как нам тут обустроиться.

Ян, наверное, сам осознал, в какой неловкой ситуации мы оказались, поэтому сразу отвернулся к стенке и не поворачивался.

Я в свою очередь повернулась в другую сторону. Ожидала, что буду много думать о том, что сегодня случилась, однако сон быстро меня затянул.

Посреди ночи я почувствовала, что рука Яна оказалась закинута на меня. Скидывать ее я не решилась. Было очень уютно и тепло.

***

В носу начало пощипывать. Я открыла глаза и ощутила запах гари. Комнату заволок плотный дым, который словно сдавливал горло и мешал дышать.

Сон сняло, как рукой, хотя я и не сразу поняла, что происходит.

Ян среагировал раньше. Мигом вскочил, схватил меня под руку и чуть ли не волоком стащил с печи.

– Пожар, – сказал он. – Заткни нос.

После сна я еще туго соображала, поэтому он рывком приложил мой собственный рукав к моему лицу. Я спрятала нос в сгибе локтя, не в состоянии понять, с какого перепугу случился пожар.

Столько лет живу в избе, топлю печку, зажигаю свечи, никогда ничего не выходило из-под контроля. Изба сейчас вообще вся пропитана сыростью, так что ей трудно загореться. Да и от чего появился огонь, если на ночь мы все потушили?

Тем не менее, входная дверь действительно горела. Огонь медленно, но поглощал мое скромное жилище.

Вскоре я осознала, что причина пожара кроется вовсе не в печи.

Кто-то поджег избу снаружи.

Ян схватил первое из одежды, что попалось под руку, и с ноги открыл заднюю дверь. Я прихватила наши сапоги. Мы вывалились на улицу и заплетающимися ногами пробрались по сугробам на безопасное расстояние. Там я поскользнулась и свалилась в снег. Свежий воздух прорвался в легкие так стремительно, что я начала кашлять. Горло будто раздирало, а в груди прошибло болью, и мне показалось, что я выкашляю внутренности.

– Одевайся, – скомандовал Ян, и на плечи мне опустилась теплая материя.

Когда я пришла немного в себя, то поняла, что Ян при пожаре не растерялся и захватил наши накидки – те самые, в которых лежали самоцветные камни.

Ян придержал меня под локоть, чтобы я встала и надела сапоги. Прыгая в снегу, пока за спиной горела моя изба, я смогла кое-как обуться.

Когда шок сошел, на меня, как ушат ледяной воды, свалилось осознание реальности.

Мой дом горит.

Я повернулась. Одна сторона моей скромненькой избушки была объята щупальцами огня, которые нещадно захватывали куски побольше. Снег с крыши тек, как дождь. Кто-то поджег стену со стороны входной двери, чтобы мы не смогли выбраться, но они не знали, что в избе есть еще одна дверь. Бабушка Анисья была хитрой, поэтому сделала еще один выход сзади. Если бы мы немного затянули, то могли бы в избе просто задохнуться.

Кто так жесток и безрассудно смел, чтобы напасть на мой дом?

Я получила ответ на этот вопрос быстрее, чем ожидала.

– Вот они! – раздались крики. – Держи эту ведьму и Волчьего Пастыря!

По снегу пробирался небольшой отряд людей с факелами, вилами и серпами.

Не солдаты Каменной гвардии. Не стражники из дворца. Просто люди. Злые люди, которые нас ненавидели и жаждали устроить самосуд.

– Казнить их! – прокричал один мужчина.

– За их головы дадут большую награду!

Люди, как рой ос, зажужжали и заулюлюкали.

Все стало ясно и без долгих размышлений. За ночь правительство Карны не сидело сложа руки. Раз дворцовая стража не смогла нас поймать, они подключили к поискам жителей города. А что может стать лучшей мотивацией для простых смертных, как не целая куча денег?

Ян крепко ухватил меня за локоть и потащил в сторону леса. Здесь не было тропок или дорог. Сугробы выше колена. Внутри они настолько плотные, что я с трудом доставала ноги и при этом старалась не потерять под завязку наполненные снегом сапоги.

Нам нужна помощь.

Я пошарила по поясу. Вчера выдался настолько сумбурный день, что я даже не переоделась и не вынула из-за пояса дудочку. Ощутив в руках знакомый корпус из тростника, я почувствовала себя намного смелее. Кто я без своей дудочки? С ней я могу себя защитить и поставить кого угодно на место.

Если нас хотят убить, то я могу убить тоже. Справедливо ведь, да? И не важно, простые это люди или нет. Даже не так. Они перестали быть простыми, когда взяли самодельное оружие и напали на нас. Теперь они не лучше солдат Каменной гвардии, которые казнили людей просто за то, что подозревали в них нечисть. И теперь они тоже наши враги.

Моей воинственности оказалась грош цена. Не успела я поднести дудочку к губам и что-то сыграть, как плечо пронзила острая боль, от которой я вскрикнула и повалилась в снег. Руки увязли в сугробах, от боли я не могла подняться, только барахталась, как рыба в воде и с ужасом наблюдала, как белоснежный покров скатывается в ярко алые комки.

Красный снег. Прямо как кровь.

Кровь, которая хлещет из меня.

Меня охватила паника.

Рядом началась суматоха, слышались крики, металлический лязг, где-то что-то летало, но мысленно я была уже не здесь. Весь мир вертелся, кружился в диком плясе, в полнейшем хаосе красно-белого цвета, в котором невозможно разобраться. Впрочем, я и не пыталась. Хотелось просто закрыть глаза и провалиться в темный, беспроглядный сон.

Мне помешали уйти в небытие и подхватили за талию, вытащив из сугроба, как из-под воды.

– Агнесса? – услышала я голос Яна.

Сквозь боль и слезы, которые сами собой бежали по моему лицу, я открыла глаза. Ян смотрел на меня с испугом. Еще никогда не видела, чтобы он чего-то боялся. Его щеки в некоторых местах были забрызганы кровью.

Моей? Его? Или совершенно чужой?

– Уходим, – сказал он.

Ян понес меня на руках и уложил на спину огромного мохнатого существа. Мы разместились на нем, как на лошади. Ян обхватил меня руками, привалив к своему плечу, а потом мы куда-то двинулись. Я не смотрела, куда. Поняла только, что, кажись, нас на спине несет исполинский волк.

Пока мы двигались, боль будто усиливалась, пульсировала, жгла и охватывала уже абсолютно все мое тело. Взор перекрывали бесконечные черные пятна, глаза сами собой слипались. У меня не осталось сил сопротивляться. Я сдалась и провалилась во тьму, как в бесконечную пропасть.

Глава 21. Мрачная зимняя сказка

Я открыла глаза и обнаружила себя в совершенно незнакомом месте. Небольшая комната с выстроенной на полу деревянной платформой, которая служила кроватью, резными ширмами и низким столиком по центру. Здесь было тепло и сухо. Я лежала прямо на платформе-кровати на мягком матрасе и утопала в одеяле, что дарило небывалый комфорт, будто я лежу в вате. На мне оказалось незнакомое платье, и плечо под ним что-то плотно стягивало. Я не могла увидеть, что это, но прекрасно чувствовала. Скорее всего, бинты.

Как я тут оказалась?

Последнее, что я смогла вытащить из памяти: как мы едем верхом на мохнатом волке и как все вокруг заливает кровь.

Озлобленные люди меня чем-то ранили. Скорее всего, среди них были охотники и они умудрились запустить в меня оружие. Судя по тому, что я до сих пор жива, а рука у меня осталась на месте, таким оружием стало нечто маленькое, вроде ножа.

Я со свистом выдохнула.

Что ж, мы по крайней мере, живые. А вот насчет тех людей…

Так, а где Ян?

Я попыталась приподняться, чтобы оглядеть комнату лучше, но тело оказалось таким слабым, что у меня ничего не получилось, и я рухнула назад.

– Не вставай! – раздался рядом голос Яна.

Он вышел откуда-то сбоку. Я покрутила глазами и заметила в углу еще один стол.

Ян сел на край платформы и натянул мне одеяло до самого подбородка.

– Где мы? – Мой голос оказался хриплым и незнакомым.

– В одной деревне на окраине леса. Тебе нужно поесть и выпить лекарство. Подожди. Я все сейчас принесу.

Ян ушел. Пока он куда-то ходил, я задремала. Сил изучать комнату вообще не было. Да что там, у меня не было сил даже пошевелиться.

Когда Ян вернулся, то разбудил меня и помог сесть так, чтобы спина упиралась на подушку, приложенную к стене. Оказалось, он принес поднос, заставленный разными тарелками и чашками, и принялся кормить меня с ложки. Я воспротивилась такому уходу, потому что это совсем уж по-детски, но обнаружила, что могу поднять только одну руку. Вторая, та, что была забинтована, не желала шевелиться и болталась плетью. Пришлось принять помощь, потому что одной рукой, к тому же в таком слабом состоянии, я не могла удержать даже ложку.

– Если тебе нужно будет куда-то сходить, то сделаем повязку на руку, чтобы ты лишний раз ей не шевелила, и я тебя отведу, – сообщил Ян.

– Я больше никогда не смогу ей шевелить?

Как ни странно, такая перспектива меня даже не испугала. У меня вообще не возникло никаких эмоций, будто я превратилась в бесчувственное дерево.

– Сможешь. Просто на восстановление потребуется время.

– Понятно. Давно мы тут?

– Почти неделю, – ответил он.

– Почему так долго?

– Тебя лечили.

– То есть, – я сбилась с толку от его слов, – я имею в виду, почему неделя… я все это время спала, что ли?

– Не совсем. Нож, который в тебя угодил, был грязным, поэтому у тебя появилась инфекция. Ты была не в себе и прямо мучилась в бреду. Лекарь вылечил рану и отпаивал тебя лекарствами, поэтому сейчас ты идешь на поправку. Останемся тут столько, сколько потребуется, чтобы ты выздоровела.

– Ладно, – выдохнула я. – А что с теми людьми, которые напали на мой дом?

Ян поджал губы, размышляя.

– Скажем так, – сказал он. – Лес пополнился новой нечистью.

Опять кого-то превратил в оборотней, все ясно.

На самом деле, так им и надо.

– Неделю! – начало доходить до меня. После супа, которым меня покормил Ян, у меня даже появились силы. Сразу нахлынули эмоции, которые скрутили все внутри в тугой жгут. – Целую неделю! А как же мой брат?!

– Он в безопасности, – поспешил успокоить меня Ян. – Он рядом с княжной.

– Считаешь, что княжна настолько всесильная, что сможет сказать что-то поперек Царице?

– Для Царицы Карны ее дочь – самое драгоценное, что есть в мире. Княжне можно все. И это Карна редко может сказать что-то попрек Есении, а Есения слишком умна, чтобы этим не пользоваться.

– Ты уверен?

– Я давно за ними наблюдаю и изучаю положение во дворце, так что да. К тому же, сейчас у меня во дворце тоже есть свои уши. Ивар живет там, как княжич.

– И все равно, я волнуюсь.

Ян положил ладонь поверх моей здоровой руки.

– Понимаю. – Он всегда смотрел на меня так располагающе, что ему хотелось верить и доверять. – Мы обезопасим Ивара раз и навсегда, если освободим Жар-птицу. Если Карна потеряет власть над Птицей, то она уже никому ничего не сможет сделать, а ты сможешь забрать Камень. Так мы сможем решить вопрос с нечистью и полунечистью и всем устроить хорошую жизнь.

– Тогда нам нужно использовать эту Птицу, раз это наш последний вариант.

Если Карна отойдет от власти, то нам больше не придется прятаться. Если у нас получится восстановить гармонию между мирами, то Кровавая луна не больше не будет сводить с ума нечисть. Ивар не будет превращаться в злого волка. Мы сможем жить спокойно, без гонений и страха, что однажды нас поймают и казнят. Теперь все эти заботы на уровне спасения мира представлялись выгодными прежде всего мне и брату.

Но чтобы обо всем этом думать на полном серьезе я должна была для начала встать на ноги.

***

Мы провели в деревне много дней прежде, чем я смогла подняться с кровати.

Хозяином дома, где мы жили, оказался добродушный старичок из Шэньяна. Он был травником и лекарем, сам делал лекарства и лечил всю деревню. Дом он построил в стиле Шэньяна: много бумажных перегородок, резные панели и мотивы бамбука и драконов на любых поверхностях – от штор до посуды.

Старичка звали Бай. У него были седые длинные волосы, которые он собирал в пучок на макушке, такие же седые тонкие усики и морщинистое загорелое лицо. Как и все оставшиеся в живых шэньянцы, он был беженцем и вот уже десять лет учился жить в новом для него мире с жестоким холодным климатом.

Бай помог нам потому, что не мог пройти мимо оказавшегося в беде земляка. Ян относился к нему с большим уважением. Меня Ян представил как свою невесту, чтобы как-то объяснить, почему двое молодых людей вместе путешествуют и отвести от нас нежелательное внимание. Эта ложь использовалась так долго, что мне уже и самой начинало казаться, что мы с Яном скоро поженимся.

Самоцветных камней хватило ненадолго, потому что лекарства, которыми меня лечили, стоили дорого. Чтобы раздобыть немного денег, Ян продал наши богатые накидки и устроился подрабатывать в лавке лекарств Бая. Там уже работало несколько человек. Юноши и девушки учились смешивать травы и иногда помогали Баю в работе с пациентами. Например, одна девушка часто ходила ко мне, чтобы проверить, как заживает рана. Из-за того, что помощников у Бая и так было достаточно, Яну поручали мало работы, а следовательно, денег тоже платили немного, но то, что он зарабатывал, тратил на еду и оплату комнаты, в которой мы жили. Также на замену накидок Ян купил нам самые простые тулупы, чтобы мы могли выходить на улицу.

Вообще, Ян делал все возможное, чтобы мне было комфортно и чтобы я поскорее смогла вылечиться. Его забота грела мне сердце. И я поняла, что бы он ни планировал, какая бы роль для меня ни была отведена, он ни за что не допустит, чтобы со мной случилось что-то плохое. Я действительно могла на него положиться. Я даже почти не сердилась за то, что он меня обманывал. Более того, возможно, на его месте я бы сплела похожую паутину интриг, если бы у меня хватило на это таланта, потому что дело, за которое он боролся, казалось мне правильным. Он наказывал виновных и пытался добиться справедливости. И раз в этом деле финальную точку могу поставить только я, то я должна это сделать. В этом вопросе я уже все решила.

С каждым днем нашего пребывания в деревне я ощущала приближении новой Кровавой луны. Вопрос с балансом и Птицей нужно было решить как можно скорее, чтобы Ивару не пришлось превращаться в оборотня на глазах у всего царского дворца. Я буквально заставила себя встать на ноги и безукоризненно выполняла все пункты лечения, которые мне прописали. Даже терпела иглоукалывание, которое делал мне Бай, чтобы запустить какую-то внутреннюю энергию.

Сначала я ходила с повязкой на руке. Потом отказалась от повязки и стала делать лечебные упражнения.

К празднику Зимнего солнцестояния, когда солнце поднимается над горизонтом ниже всего, я уже была почти как огурчик.

В этот день мы с Яном решили посетить ярмарку, которую устроили в деревне. Она была не так грандиозна в сравнении с теми, какие устраивают в больших городах, но обладала особенной атмосферой. Здесь открыли две лавки: со сладостями да с простой игрой, где надо попасть снежным комом в корзинки. Дети, однако, придумали свои игры и возились в сугробах, строили крепости или лепили разные фигуры. На деревенской площади выросло много снежных страшилищ, которые дети обвесили одеждой или раскрасили краской, сделанной из овощей. Вот это и придало ярмарке особенное настроение зимней сказки.

Правда, я не могла проникнуться всем этим сполна. На душе у меня поселилась тревога, поэтому сказка выходила с мрачным налетом.

– Это тебе. – Ян вручил мне карамельного петушка на палочке.

– Благодарю.

Мы прогулялись по улице, наблюдая за весельем деревенских жителей, съели по карамельному петушку и выпили горячего ягодного чая, который подавали из большого самовара.

В глубине души я завидовала такой деревенской жизни. Люди здесь просто живут, занимаются своими делами, ведут хозяйство и не ведают, что такое гонения и приговоры к казни, чему подвержены такие, как я. Когда-нибудь я бы тоже хотела так жить.

Солнце быстро зашло за горизонт. В самый короткий день оно покидало нас очень рано и погружало мир в темно-синие краски.

На меня накатило настроение для серьезных разговоров.

– Ян, – сказала я. – Не думай, что я не замечала, как ты часто куда-то уходишь. Ты что-то планируешь?

В последние дни Ян во время работы на старика Бая часто куда-то отлучался. Можно было найти этому безобидное объяснение, однако я успела понять, что с Яном ничего так просто не бывает.

– Я начал все планировать еще во дворце, – непроницаемо ответил он. Теперь, когда я его о чем-то спрашивала, он уже больше не лгал и говорил все как есть. – Новый план, в смысле. Я говорил, что во дворце для меня шпионят. Там не только призрачные волки и тени, но и дворяне, которых я обратил. Думаешь, Карна их казнила, как казнила бы простых жителей, окажись они нечистью? Нет, конечно. Казнить семь человек из дворянских родов, среди которых главный судья города и господин из семейства Сабуровых, просто невозможно. Карна все это дело замяла, сказала, мол, что в тот день погибли вовсе не дворяне, а стражники, которые их защищали. Я как раз обратил тогда нескольких стражников, их-то она и казнила, прикрывшись их телами, будто мои волки растерзали только их. Вот и все. Наши дворяне-оборотни живут себе дальше, только их сделали придворными, чтобы не выпускать из дворца. Теперь-то они понимают, что им будет выгоднее присоединиться к Есении, чтобы вырваться из этой красивой клетки. Заговор там нарастает. А ухожу я повидаться мужчиной, который участвовал в нападении на твою избу. Он теперь оборотень, слушается меня и бегает туда-сюда, чтобы докладывать мне обстановку в городе.