Текст книги "Поворот в никуда. 19 рассказов мастер-курса Анны Гутиевой"

Виктория Среда.
ОДИН ДЕНЬ
НИНЫ ПЕТРОВНЫ

Каждый восход солнца для Нины Петровны был чем-то особенным. За долгие годы жизни она привыкла вставать ни свет ни заря. Эту привычку ей еще в детстве внушила мама: «Ниночка, вставать надо рано, солнышку улыбаться. И не забывай, когда вырастешь – замуж выйдешь, детей заведешь и обязательно троих! По дому убирайся, мужа слушай, ложись спать только тогда, когда он уснет, и вставай, пока он еще не проснулся. Негоже нам отдыхать, дом надо приводить в порядок да семью кормить!» Так Нина Петровна и прожила – муж, трое детей и ни минуты свободного времени. С первого взгляда – дом полная чаша, чего еще могла пожелать маленькая Ниночка?

Утро было суетным. Нина Петровна открыла окно, чтобы проветрить кухню от запахов приготовления еды. Они жили на первом этаже обычного панельного дома в старом районе небольшого города. Дворы уже затянуло пеленой тополиного пуха, он заполнял улицы тут и там, создавая ватные сгустки у бордюров и лавочек. Под окнами Нину Петровну уже ждали – несколько местных котов часто захаживали к ней, могли полакомиться свежими кусками со стола.

– Ну, здравствуйте! – протянула Нина Петровна, глядя на попрошаек. – Сегодня позже вас покормлю, дел много сегодня!

В ответ она услышала дружное мяуканье, которое сочла понимающим. Задернув занавески, она продолжила готовить.

«Главное, ничего не забыть. Так, обед Катюше положила, запись к врачу подтвердила, посылку для Кирилла с Мишей собрала. В химчистку сегодня к полудню, потом в магазин и на почту. Вечером нужно к Маргарите зайти, вроде приболела, – в голове Нины Петровны складывались обычные списки дел на день. – Так, перед выходом напишу записку Диме, предупрежу о визите к врачу. В свободный час надо заняться выпечкой кексов для выпускного, а на утренней встрече согласовать ленточки детям», – продолжала она перечислять, пока снимала с себя заляпанный соусом фартук.

Нина разбудила дочь и пошла подготавливать сумки к выходу. После она осмотрела себя в зеркало, поправила складки на юбке, накрасила губы помадой и надушилась любимыми духами. Только она хотела написать мужу напоминание, как ее прервали:

– Мам, подожди. Нам надо поговорить, – из комнаты вышла Катя. Она переминалась с ноги на ногу, словно хотела рассказать о плохих новостях.

– Дорогая, ты же знаешь, мы можем поговорить и по телефону, это ведь не срочно? – Нина Петровна улыбнулась, не глядя на дочь. Она хотела скорее уйти – ее уже ждали в школе.

– Это важно, мам. Мы это уже обсуждали, ты была против, но я хочу подать документы в Москву. Я хочу учиться с мальчиками и уеду сразу после экзаменов. – Катя выпалила все как на духу. Учиться в другом городе она мечтала с тех пор, как уехал ее брат Кирилл, а после отъезда Миши это стало для нее целью.

У Нины Петровны защемило в груди. Сыновей она уже «потеряла», дочь отдавать в город не хотела. Как же она одна здесь будет? Мысли о встрече школьного совета, химчистке, почте и враче выветрились, оставив звенящую пустоту внутри. Слезы подступали, и чтобы не выдать свое отчаяние, она молча кивнула дочери, убрала записку в карман, взяла сумки и вышла из квартиры.

– Ну ты как всегда, мам! Даже не хочешь меня понять! – кинутое вдогонку недовольство Кати лишь слегка коснулось спины Нины Петровны.

Она пробежала по немногочисленным ступенькам, прошла мимо ожидавших ее котов, а когда дошла до машины – небрежно бросила сумки в багажник, позабыв про закатки для сыновей. От потрясения очнулась, уже сидя за рулем. «Надо ехать к Томе», – подумала Нина Петровна и повернула ключ в зажигании. Тронувшись, она увидела дочь в зеркале заднего вида, перевела взгляд на дорогу и прибавила газу.

Спустя час Нина Петровна добралась до садового товарищества «Дружба». Ворота при въезде ей пришлось открывать самой: «Не могли, что ли, работника нанять? Уже девятый час! Они там все спят что ли?» – никак не унималась Нина Петровна. Дом Томы находился в конце улицы и совсем не изменился с последнего визита Нины: одноэтажный, зеленый, с круглым окошком под коньком, с цветущей придомовой лужайкой, только дуб перед калиткой стал повыше.

Тамара была давней подругой Нины. Познакомились они на детской площадке и сразу стали лучшими подружками. Семья Томы поселились напротив квартиры Нины. Еще с детства Тома хотела жить на природе, и часто в конце лета она, рыдая, рассказывала подруге о прекрасном времени на даче у бабушки. Мечты маленькой девочки Томы осуществились несколько лет назад, и она сменила душную небольшую квартиру в городишке на уютный домик недалеко от леса. Сразу после переезда они виделись часто, но встречи становились реже, Нина не позволяла себе так беспечно тратить время. Она всегда думала: «Прогуливаться без дел может только вдова, которая бросила своих детей на произвол судьбы», – этими мыслями с подругой делиться не хотела, не ее это дело.

Нина Петровна вышла из машины, по-свойски открыла калитку и начала тарабанить кулаками по входной двери дома. Стучала она до тех пор, пока ей не открыли. На пороге стояла заспанная Тома, в ночнушке и галошах.

– Нина? А ты чего здесь и так рано? – с искренним удивлением спросила Тома подругу. – Случилось чего? Не позвонила ведь даже.

– Томочка! Ты не поверишь! Она меня покинула! – выкрикнула Нина в сердцах и разразилась слезами.

– Господи Боже! Что-то с Катюшей? – с ужасом спросила Тома, схватившись за сердце.

Нина кивала, не переставая плакать. Тамара подхватила ее под руку и повела внутрь. Дом был небольшой: простенькая кухня, зал и спальня. Тома посадила подругу на диван и ушла заварить им чай. Когда она вернулась, Нина уже успокоилась.

– Что с Катей-то случилось? Только не говори, что что-то плохое! – все еще обеспокоенно говорила Тома.

– Все еще хуже! Она собралась уехать, Том, – поделилась с подругой заплаканная Нина, уткнувшись лицом в собственные ладони.

На лице Томы появилась улыбка облегчения.

– Вот же дура старая! Как же ты напугала меня! Радоваться надо, а она слезами заливается! Дочка жить едет, счастье искать свое, Нин. Ну ты, конечно, вообще, подруга.

– Ничего не дура! Ты же знаешь, как это «быть одной»! – настаивала Нина.

– Нин, ну чего ты боишься? Дети при деле, дома не сидят, муж – работает, рядом. Чего паникуешь с утра пораньше?

– Детей боюсь потерять, Том. Вон, сыновья совсем не звонят. Да и до них не всегда можно дозвониться.

– Это значит, что у них все хорошо, когда плохо – сами на связь выйдут. Может тебе обстановку сменить городскую? Так давай ко мне на лето переедешь? У Димы все так же, вахты?

– Ох, Дима!

Нина в панике начала искать телефон. На экране высветились пропущенные от мужа – она тут же перезвонила.

– Димочка, извини, с утра забегалась, не успела предупредить…

– Не надо, Нина. Я уже успел опозориться. Мне, как школьнику, названивает врач и спрашивает, приду ли я на прием, а я дома, на кухне, в трусах стою, кофе пью. Ты разве не могла записку оставить? – перебил ее низкий мужской голос.

– Я, я не знаю, что на меня нашло. Все разрешилось? – кротко поинтересовалась Нина.

– Разговор окончен. Вечно ты… – сказал Дима с раздражением и положил трубку.

С той стороны послышались короткие гудки. Нина Петровна убрала телефон в сумку и залилась новой порцией слез.

– Что случилось? – Тома подсела ближе к подруге и гладила ее по спине.

– Да ничего, Диму не предупредила о враче.

– Понятно, – немного помолчав, Тома продолжила: – Нин, может, все же поживешь у меня? Что думаешь? – она старалась разрядить обстановку.

– Ну что ты, я не могу. А Димке кто готовить будет, когда он приезжает? А если дети решат погостить?

– Нин, дети в столице будут отдыхать и радоваться. А Дима твой, тот еще! Давно надо было уйти от него, использует он тебя, как пить дать! – она махнула рукой и села напротив Нины.

– Что ты такое говоришь? – Нина выпучила глаза на подругу.

– Что слышала. Слов своих обратно не возьму. Ты же вообще другая стала после того, как мама твоя вас с ним познакомила. Мы же с тобой по молодости мечтали жить в деревне, кур завести и будущими семьями вместе собираться на праздники. А сейчас что? – Тома говорила это с сожалением, словно хотела донести до подруги нечто важное.

– Я приехала к тебе за советом, а не для того, чтобы слушать выволочки! – Нина раздраженно поставила чашку с чаем на стол. – И вообще, не ожидала от тебя, Том. Я думала, ты поймешь меня, поддержишь. Твои же все кто где, живешь одна, без мужчины. Теперь-то мне понятно, ты просто не создана для семьи! – последнюю фразу Нина выпалила не подумав и закрыла обеими ладонями рот.

– Ну, знаешь ли, я тебя всегда старалась поддержать делом и словом. Но раз у нас сегодня откровения, то знай, мне одной здесь лучше, чем тебе с семьей. Ты стала как твоя мать: навязываешься, заявляешься без приглашения, раздуваешь из мухи слона. Ты хоть спросила, как у меня тут дела? Еще и дальше собственного носа не видишь! Неужели мать тебе свою правду вбила в голову? – теперь все встало на места. Истина вышла наружу, и не было похоже, что Тамара испытывала хоть грамм сожаления. – А теперь тебе пора, Нина, – после она отвернулась от гостьи и указала рукой на выход.

Оскорбленная Нина Петровна покинула дом подруги. Если бы было возможно, из ее ушей пошел пар, так сильно она была раздражена. «Да кто она вообще такая! Как смеет так со мной говорить! И маму мою приплела, подруга называется! Какая же она! А я еще к ней со всей душой!» – думала Нина Петровна, пока шла до машины.

Она с силой захлопнула дверь автомобиля и начала бить руками о руль. После нескольких ударов Нине полегчало и ей захотелось отвлечься на невыполненные дела. В списке числилась пропущенная встреча с родительским комитетом: «Надо было сразу в школу ехать, с Томой только время потеряла. Позвоню Наташе, вдруг она сможет встретиться вечером?» После короткого разговора встреча с председателем родительского комитета была назначена, а в навигаторе уже был построен маршрут до ближайшей «Почты России».

День Нины Петровны начал налаживаться, а с ним улучшалось и настроение. Обида на подругу была заткнута подальше в угол ее мыслей, а ситуация с дочерью отброшена на второй план. Зацикливаться на плохом она не любила, считала это занятие пустой тратой своих нервов, но между тем часто винила себя перед сном. Дорогу до места назначения ей скрашивало радио «Ретро FM» – всегда знакомые песни, которые могли перенести ее в любое время. Она припарковала машину у входа в почтовое отделение, взяла из багажника коробку с соленьями и понесла ее на оформление. Машина пискнула – отозвалась сигнализация.

Внутри это место ей напомнило старый ветхий сарай, который Тома сама снесла в первый день покупки дома. Все пространство освещалось тусклым светом одной жужжащей длинной лампы, на полу было много грязи, а полки с продуктами покрывал внушительный слой пыли. Оглядываясь, Нина Петровна не знала, куда бы ей пристроить тяжелую коробку. Стол был занят двумя посетителями, а окошко было одно. «И понес меня сюда черт! Надо было в наше отделение ехать, а не импровизировать, – она перехватила коробку удобнее. – Сейчас быстро оформлю и поеду дальше!»

Спустя двадцать минут раздражение подходило ближе к горлу Нины Петровны: «И долго они там будут? Слепые, что ли?» – она покосилась на неспешно двигающихся старушек у стола. «Надо что-то сделать, иначе так весь день можно простоять», – подумала Нина Петровна и ринулась спасать утопающих:

– Здравствуйте! Может быть, вы им поможете? – обратилась она к работнику почты.

Грузная девушка за стойкой мельком взглянула на нее и, проигнорировав, продолжила читать журнал.

«Вот же курица! И где таких только учат? Ну, конечно, возомнила себя, небось, царицей!» – лоб Нины Петровны покрыла испарина – ноша начала тянуть. Больше она не собиралась ждать ни минуты, достаточно и тех, которые прошли.

– Здравствуйте, – обратилась Нина Петровна к посетительницам, – могу я вперед вас пройти? Мне только посылку отправить, – она качнула коробкой в руках.

На нее повернулись две пары глаз. Старушки одновременно сощурились в попытке разглядеть нарушительницу тишины. Та, что стояла ближе к Нине Петровне, навела на нее лупу.

– Ой, дочка, проходи, конечно, – сказала старушка, которая стояла подальше.

– Ну куда она пройдет, Мань? Меня уже в программу загрузили, надо только заполнить пару бумаг. Подождите еще немного, молодая же, – ответила та, что с лупой.

– Я уже двадцать минут жду, пока вы закончите. Взгляните, даже очередь собралась, – ответила Нина Петровна недовольно и кивнула в сторону двери, где уже стояли несколько человек.

– А ты еще поучи меня! О какая! Прояви уважение к старшим! – не унималась вторая.

– Клава, ну чего ты злая-то такая? Дай девушке бумаги, она все заполнит, – перебила Маня подругу. – Ну ведь правда, еще в магазин опоздаем.

– Вот тебя только не хватало! А если она мошенница? Возьмет данные мои и кредит оформит или квартиру заберет! Ты мне потом все восполнишь? – настаивала на своей правоте Клава.

После таких обвинений Нина Петровна отвернулась от старушек и припала спиной к стене. Ожидание тяготило, а коробка только сильнее тянула руки к полу. Перехватив ее, она глянула в телефон, прошло еще десять минут: «Полчаса! Уже целых полчаса жду оформления!» – внутренне возмущалась Нина. Ситуацию накаляло и то, как прошло утро, и то, что у нее были еще запланированы дела. Ей было не понятно, как другие так неуважительно относятся к чужому времени: «Все можно заполнить заранее и не доставлять неудобств окружающим. А работница эта, только зад себе отъела, лучше бы выполняла свои обязанности, а не журналы читала».

Ожидание стало принципиальным, но время поджимало. Именно поэтому Нина Петровна решила перейти от слов к действиям. Она подошла к столу и постаралась как можно аккуратнее подвинуть Клаву с ее документами. Увы, инициатива обернулась крахом в момент, когда старушка начала заваливаться, лупа выпала из ее рук и разбилась.

– Да что ты все лезешь, женщина? – громко сказала Клава. – Тебе неймется? Сначала помощь предлагала, теперь вообще спихнуть решила?

– Клава, да перестань, ну сама виновата. Давай завтра вернемся? – старалась унять подругу Маня.

– Ты всегда такая? В каждой бочке затычка! Я к тебе обращаюсь, женщина! – с каждым предложением гарканье Клавы становилось все громче.

Очередь начала жужжать в пользу старушек, кто-то глазами искал «затычку», кто-то откровенно посмеивался. Стыд окутал Нину Петровну, ее лицо стало багровым и теперь больше напоминало спелый томат. Из отделения почты она с тяжелой посылкой прорывалась сквозь толпу к своему автомобилю. Скрыться от взглядов ей удалось только за поворотом, банки в посылке позвякивали на соседнем сиденье.

«Чтоб я еще раз сменила изведанный путь! Что я им сделала? Всего лишь хотела помочь. А они? Нет чтобы поблагодарить меня, им ведь никто не хотел помогать! Они там все какие-то странные», – так Нина Петровна решила, что больше она не будет менять распорядок своего дня.

На часах время обеда. Следующее дело на очереди – заехать в химчистку. Там все прошло хорошо. Знакомые лица встретили клиентку с улыбкой, обменялись приветствиями и уделили время вежливому разговору. Нина Петровна зарядилась хорошим настроением, забрала зимние куртки и отправилась домой.

Дома ее ждали уборка, готовка и стирка. Этим она занималась с особым трепетом, старалась для своего мужа и детей. Доведя все до идеала, Нина налила бульон в термос и собиралась пойти к соседке. Уже перед выходом ее телефон зазвонил, вызывала Катя. Она отпрашивалась к подружке на ночевку. Нина Петровна согласилась – после утреннего разговора она была даже рада, что ее дочери сегодня не будет дома. С облегчением Нина отправилась лечить Маргариту.

Дверь долго не открывали, а когда Маргарита все же отворила – то сразу накинулась на незваного гостя.

– Кто там? Нинка? Чего пришла? – говорила она из-за закрытой на цепочку двери.

– Маргарита, я слышала от соседки, что вы приболели. Принесла вам бульон и лекарства. Открывайте, я накормлю вас, температуру измерим.

Маргарита знала, что от Нины она может отделаться, только если поддастся на все ее желания. О Нининой упертости и навязчивости она говорила еще ее матери, но та лишь пожимала плечами и отнекивалась. Когда ту похоронили, Нина решила, что она чем-то обязана Рите, и всячески проявляла ей свою заботу.

– Ты своих родных еще не достала? Нин, ну как банный лист, ей-богу! – возмущалась Маргарита, уже пропуская в дом соседку.

– С чего это вы решили? Все хорошо, – она уже по-свойски раскладывала продукты на кухне, попутно прибирая со стола.

– Да хватит тебе прислуживать. Матери давно уже нет, живи как хочешь, – сварливо кричала из комнаты Маргарита.

Обычно эти выпады Нина Петровна оставляла незамеченными. Она давно уже привыкла к нелюдимой соседке, временами напоминающей ее мать, но сегодня Нина впервые услышала смысл сказанного.

– Вы правда так думаете? Правда думаете, что я не живу своей жизнью? – отвечала вошедшая в комнату Нина. – А чьей жизнью я тогда живу?

– Материной. С детства жила так. Думаешь, никто не видел? Ей только и подавай семью. Себе мужика не нашла, а тебе приволокла.

«Я столько сделала для нее, а она мою семью оскорбляет. Правильно говорят, от добра добра не ищут, – разочарование пронизывало мысли Нины Петровны. – Этот день должен когда-нибудь закончиться».

– Знаете, что, пойду я. Бульон на столе, посуда в мойке. Дальше давайте как-нибудь сами.

– Какие мы нежные! Неужели обиделась?

Последней фразы Нина Петровна не услышала, уже захлопнула дверь.

«Мамочка, почему мои старания не оправдываются? Почему меня окружают такие люди? Им всем что, плевать на меня? Что же мне делать? Как бы ты поступила? Что посоветовала? Дети разлетаются из семейного гнезда, а Дима, ты сама знаешь. Какой же сегодня плохой день», – мыслями Нина Петровна была далеко, а телом уже шла на встречу с Наташей.

Они встретились в местном небольшом кафе. Эффектная блондинка уже заняла хороший столик и купила им по чашке кофе. Наташа была председателем родительского совета и по совместительству мамой лучшей подруги Кати. С Ниной Петровной Наташа никогда не ладила, часто высмеивала несовременные идеи и взгляды, но открыто никогда не заявляла о своих мыслях. Навязываемое соперничество Нина Петровна тактично обходила улыбками, работоспособностью и подстраиванием под местные правила.

– Наташа, здравствуйте! Не долго ждали? – еще не присев, начала Нина Петровна.

– Нет-нет, только пришла, – девушка улыбнулась, приветствуя вошедшую.

Нина Петровна заняла место напротив и пригубила свой напиток.

– День сегодня какой-то неудачный. Расскажете, что было утром?

– Да, утром мы согласовали ленточки, цветы, а также Елизавета вызвалась испечь кексы и торт к празднику. Представляете? – гордо улыбнулась Наташа.

– Потрясающе, но это было закреплено за мной, – брови Нины Петровны изогнулись, и на лице появилась откровенная гримаса удивления.

– Нина Петровна, вас не было на собрании, а свято место, как вы знаете, пусто не бывает. Тем более, вам ведь не привыкать, – больше Наташа не скрывала надменности в своем голосе.

– Что вы имеете в виду? – Нина Петровна старалась держать себя в руках. Она не поддастся на очередную провокацию.

– Нина, да все уже знают и давно. Вы будете дальше притворяться? Может быть, вам меньше времени проводить на общественных работах и больше посвятить семье?

«Неужели все знают? Они молчали из-за тактичности или посмеивались за моей спиной? – к Нине Петровне начала подступать паника. – Не удалось скрыть секрет?»

– Моя семья – не ваше дело, Наталья.

– Да уже не ваша. Мне муж рассказал интересные подробности о настоящей семье вашего Димы. Сказал, вы тоже знаете. Может, мы все вместе соберемся на обед в честь новорожденного? – очередная колкость радовала ту, кто ее произносил.

«Новорожденного? О чем она говорит? Они же разошлись много лет назад», – в голове Нины начала происходить неразбериха.

– О чем вы говорите, Наташа? Давайте на сегодня закончим разговор. Кексы я закрепила за собой, – ответила Нина Петровна, встала и вышла из кафе.

«Наверное, уже растрепала всем в округе. Как же так, Дима? Ненавижу!» – уходя, она обернулась и увидела, что Наташа так и продолжила сидеть на том же месте, болтая с кем-то по телефону.

Униженная и разбитая, Нина хотела поскорее добраться до своей комнаты. Еще с улицы она увидела, что на кухне был кто-то из домочадцев.

«Катюша? Нет, она отпрашивалась к подруге с ночевкой. Неужели Дима? Поджидает меня, что ли? Или решил-таки уйти от нас? Не позволю! Столько лет прошло, я столько раз прощала!» Мысли Нины Петровны разбредались по старательно забытым воспоминаниям. Ее волновали ее дети, которые вовсю стремились покинуть ее, волновал муж, который беспринципно вел двойную жизнь. «И почему я не ушла от него, как только узнала? Ах да, точно, мама… И зачем я ее послушала?»

Дверь в квартиру предательски скрипнула, выдавая присутствие Нины Петровны. Из кухни раздалось негромкое:

– Нина, подойдешь? Нам надо поговорить.

«Прямо сейчас? Даже не соизволил встретить».

Оставив возмущения в мыслях, Нина Петровна разделать и прошла в кухню. Муж сидел на диванчике и обыденно попивал чай. Она не стала тратить время на условности и с порога начала разговор:

– Ты скоро уезжаешь? – спросила она вскользь, доставая себе чашку.

– Да, и нам надо кое-что обсудить. Нина… – начал было Дима, но осекся и не стал продолжать.

Пауза затягивалась, а Нина Петровна не поворачивалась.

– Давай разведемся, пока не уехал, – она словно сказала то, что давно было известно всем. – Знаешь, Дим, я все знала, тогда и сейчас. Но мама, я не могла с ней спорить, а позже уже и не хотела что-то менять – родился сын. – Нина Петровна уже смотрела в глаза предателю, смотрела в глаза своего мужа, с которым она прожила добрых тридцать лет – Я тебя больше не люблю.

Дима лишь молча кивнул, встал и прошел мимо Нины. Он собрал свои вещи и уехал. Нина Петровна осталась одна в своем доме.