Текст книги "Между живой водой и мертвой. Практика интегративной гипнотерапии"

Это напоминание о сильных животных, на которых она может опереться. То, что они сильные, подчеркивается еще и тем, что одно животное забирается на другое, и они поднимают лягушку (для нее – состояние лягушки), которую она не любит. Состояние превращенности, заколдованности. Оно получает мощную опору в виде понимающих ее положительных друзей, а лягушка, собственно, и протягивает ей жемчужину. Иными словами, связь между наиболее тонким и нежелательным состоянием тем самым упрощается, и переход между ними становится возможен. В таком символическом пространстве, в геометрии сна, лев как бы вложен в медведя, лягушка вложена во льва, а жемчужина – в лягушку. Все это некие оболочки, которые существуют для нее.

Тогда голубь берет жемчужину в свой клюв… и проникает к вам… И вы смотрите на жемчужину… внимательно-внимательно… пристально-пристально… У вас в глазах появляются слезы… вы чувствуете, что в глазах появляются слезы…

Слезы – аналог жемчужины, способность очищать себя. Слезы – иная форма выражения. Она важна как оппозиция бронхиту: когда влага в легких застаивается, заболачивается, похоже, что некие чувства клиентки недостаточно отреагированы, зажаты. И зажатость часто ощущается как тяжесть в груди. Плакать и при этом то грустить, то радоваться – значит освобождаться от зажатости, от обручей, стягивающих грудь.

Вам очень легко и свободно дышится… Вы чувствуете, что вся влага… которая у вас только есть, выходит через ваши глаза… Потому что им очень трудно смотреть на эту яркую жемчужину… Она начинает расти, расти… И вы входите в нее… входите в нее… И понимаете, что в этой волшебной жемчужине… всегда с ней вместе вы можете выйти из этой волшебной башни… И вы заворачиваете эту жемчужину… кладете ее в свой волшебный, маленький кожаный мешочек… где лежит ваша резиночка для того, чтобы стирать все неприятное…

У нее есть свой мешочек – кожаный, уютный. В этом мешочке есть своя резиночка, в этом мешочке есть жемчужина – волшебные предметы, талисманы. Эти образы выражают ее способность, как в сказке, обретать связь с деталями. За счет того, что она наблюдает детали, говорит деталями, трогает их, она в какой-то момент может от них получить поддержку, потому что они аккумулируют в себе энергию волшебства, другого мира.

И вы выходите с ней вместе в город… и идете по улице… И эта волшебная жемчужина становится вашей мантией… которая вас оберегает от всего… это ваше волшебное средство… ваша волшебная палочка… И куда-то ведет… Вы можете у нее попросить совета… или, потеряв ее… вернуться обратно в башню…

Образ башни. Возможность на пути делать остановки, спокойно дышать, расслабляться, созерцать нечто красивое, формировать внутренний мир, внутренние образы и сбрасывать лишнее напряжение, сбрасывать чужую форму.

И с вами всегда находится ваша резиночка… которая может привести вас назад… И которой вы можете стереть все, что захотите… И ваша жемчужина… которая ведет вас вперед… и с которой вы ничего не боитесь… И куда-то двигаетесь…

«Ведет вас вперед, и вы ничего не боитесь, вы двигаетесь» – очень важный мотив, повторяющийся много раз. Вы двигаетесь, вы не стоите на месте, вы не заболачиваетесь, вы перемещаетесь, вы принимаете решение, вы приглядываетесь – это импульсы, это шаги, это ощущение легкости, движения, танца. Это удовольствие от созерцания, от стояния на месте, от сосредоточения, удовольствие от начала движения.

И вам кажется, что вы начинаете расти, расти… И из маленькой девочки вырастаете… во взрослую… большую и сильную женщину…

Возвращение к сказке «Алиса в Стране Чудес». Это мотив относительности возраста, мотив снятия комплекса «рано или поздно», «молодая я или старая», мотив емкости перемещения.

которая то становится львом… то медведем… а то превращается в голубка… а иногда… чтобы отдохнуть… и чтобы оттолкнуть от себя все лишние глаза… чтобы опять остаться в башне… превращаетесь в лягушку… И это очень удобно… сохраняя свою жемчужину… двигаясь по городу… превращаться в разных животных… и чувствовать себя совершенно по-разному…

Превращаться в разных животных – это способ играть разные внутренние роли, во внешней, социальной роли оставаться одной и той же, но чувствовать себя по-разному. Это способность меняться – менять одежду, менять состояния. Чем больше игры, чем больше внутреннего танца и переидентификации с внутренними персонажами, тем больше внутренняя живость.

А когда устаешь… в любой момент… можно потереть свою жемчужину… и опять построить свою башню… и почувствовать ее чистый воздух и покой… и тепло своего камина… заглянуть в свое зеркало… поговорить со своими друзьями… и остаться в полном одиночестве… И сесть за свой стол… и, если нужно, выдвинуть ящик…

Перечисляются знаки, входы в ее ресурсное состояние. Для нее все это – значимые вещи, от которых она насыщается энергией. Теплая комната, тепло камина, полуосвещение, беседа с друзьями, возможность сесть за свой стол, сосредоточиться – вот ее отдельные ресурсные состояния, которые ее насыщают покоем. Это напоминание – как бы перебиранием четок – о различных состояниях.

достать шкатулочку… достать мешочек… посмотреть свою резиночку… Посмотреть на то, как резиночка уживается с жемчужиной… И порадоваться тому… что резиночка находится так близко… а жемчужина, которая была так далеко… пришла к вам…

Заглядывание внутрь чего-то. Изнутри ящика вышла шкатулочка. Это эффект увеличительного стекла, выхода на другие детали и, опять же, защитных оболочек. Чего-то, что находится глубже, клад, тонкий звук. Аналог удобных внутренних поз, внутри обычных поз нахождение глазом красивого среди общего, настроение, которое является избранным, ресурсным, на котором можно сосредоточиться среди многих других текущих настроений. И жемчужина – это награда, что находится после того, как сделать за эти шаги вовнутрь чего-то. Тропинка вовнутрь – знакомый стол, знакомая поза, ящик и шкатулка, из шкатулки – футлярчик, из футлярчика – жемчужина.

И вы можете опять вспомнить… старую сказку про Алису в Стране Чудес… и порадоваться тому, что у вас есть своя сказка… в которой вы можете путешествовать… которая может вести вас куда-то… и стоит вам захотеть… глядя в свое зеркало… вы можете совершить самые разные путешествия… куда вы захотите… и как захотите… И вам очень нравится дышать чистым воздухом… в высокой башне… дышать чистым воздухом…

Идея чистого воздуха возвращает нас к началу беседы, к началу транса, когда речь шла о частых бронхитах, и «чистый сухой воздух», повторяющийся в странных, пожалуй, ассоциациях с медведем и львом напоминает о емком, вкусном дыхании, о дыхании без проблем. Об отсутствии болота в груди. Возможна такая аналогия: хорошее настроение – хорошее дыхание. Плохое настроение, апатия, желание затвориться от окружающего мира вызывает у клиентки в качестве одной из форм преград затруднение дыхания, бронхит и прочее.

которым может дышать лишь лягушка, живущая в болоте… Дышать чистым воздухом… которым может дышать голубь, который высоко летает… и очень чистым и сухим воздухом… которым дышит лев… в своих жарких странах… чистым воздухом, которым дышит медведь у себя, в дремучем лесу… Вам очень нравится думать об этих путешествиях… и иногда совершать их… попадать к своим друзьям… и чувствовать… что в вас тоже живут эти части… Вы чувствуете себя легко и спокойно… И как только вы захотите успокоиться и разнервничаетесь… вы садитесь в удобную позу… и очень легко и спокойно перетекаете… из этой позы… во все более и более удобные позы… И вы всегда можете, если захотите… посидеть в этой удобной позе… расслабиться… подремать… и почувствовать себя легко и спокойно… спокойно и легко… И когда вы захотите… когда вы захотите… вы откроете глаза и улыбнетесь…

Вопрос участника семинара: Как можно истолковать образ башни?

Терапевт: Высокая башня – это, с одной стороны, заточение. Это очень надежная граница и гарантия того, что никто чужой не проникнет. С другой стороны, высокая башня – это возможность расширения горизонтов, возможность заглянуть за горизонт сегодняшней реальности. Горизонт в разные стороны – вовне и вовнутрь, в реальные жизненные обстоятельства и в мечты – шанс жить, думать и чувствовать шире, чем она себе разрешала всегда. Расширяться, сохраняя оболочку вокруг себя. И внутри этого уютного уединения есть свое волшебное зеркальце, через которое можно увидеть все, что захочешь, существуют животные, с которыми можно общаться, и очень уютное место возле камина. В грязном городе вырастает высокая башня, в которой легко дышится…

Карнавальные одежды

На клиентское кресло садится Полина. Она признается, что слишком часто плачет. Несколько лет назад Полина уже была клиенткой автора.

Терапевт: О чем будем плакать?

Полина: Я не хочу ни о чем плакать, я хочу найти такой вход, чтобы одна дверь вела в воспоминания, желательно, хорошие, а за другой дверью – сон. (Пауза.) Насчет сна – ладно, а научиться вспоминать мне очень нужно.

Я спрашиваю, о чем она будет плакать, словно уверен, что она вообще будет плакать, и «разрешаю» ей это. Первый запрос в том, можно ли ей плакать. Второй запрос – а можно ли вообще что-нибудь чувствовать, чтобы не было больно? Третий запрос – а может ли возникать чувство безопасности при любых движениях в памяти назад? И четвертый – можно ли вспоминать и не спотыкаться о те или иные неприятные впечатления? Для нее отказаться от чего-то важного в воспоминаниях – почти что отказаться от жизни. Она находится в некоем равновесии, когда нельзя с собой покончить, это глупо, но непонятно и как, для чего стоит жить. Это замороженная депрессия. Более существенная проблема, стоящая за репликой «Как вспоминать?». Мой следующий вопрос – об одном из ее возможных убежищ.

Терапевт: Это связанные вещи. Потому что сны – те же воспоминания. Пока не хочется двигаться в воспоминаниях, не хочется и в снах…. А есть состояния, которые вы любите?

Полина: Я люблю в основном состояния покоя. (Задумывается.) Да. Это будет не ново, но… это будет пляж, где мне хотелось бы побывать, и Средиземное море. Пляж не очень хороший, каменный, но все равно приятный. Тепло, но не очень жарко. Сзади – горы, но это тоже не обязательно. Главное, что тепло. Тепло, и очень приятное море. Оно очень чистое. (Пауза.) И можно смотреть далеко вдаль. Море голубое и где-то оно сливается с небом. (Глаза Полины опущены в пол перед собой.) И справа что-то виднеется, наверное, бухта. Поэтому пространство получается очень ограниченным. И, конечно, никого нет, я одна и сижу. И смотрю на море. И еще не жарко, потому что еще далеко до полудня… (Полина меняет позу, подпирает голову рукой.)

Терапевт: А есть какой-нибудь ночной или вечерний пейзаж, который вам нравится?

Полина: Это опять, наверное, у моря, только теперь это будет Черное. Видно, как чуть-чуть поблескивают волны. А берег изгибается, и по нему – огни…. Луну я почему-то не вижу, ее, наверное, не было, и звезд тоже. Но главное – огоньки. Они очерчивают берег. И где-то там, неподалеку от этих огоньков, есть маяк. Тепло и тихо. И какие-то растения шелестят. И цикады как фон тишины.

Терапевт: Есть у вас какие-нибудь воспоминания, связанные с мерцающими огоньками? (Сидит в позе, отзеркаливающей позу Полины.)

Огонек – это искорка, зажигание, энергетический импульс, точка, с которой что-то начинается, а также возможность проснуться. Это первый ряд смыслов. Второй ряд: огоньки – то, что появляется и исчезает. Огонек – что-то, что существует и во взрослом, и в детском языке. Поэтому вопрос о мерцающих огоньках – вопрос о заводе, о впечатлении, о возможности включения во что-то, что не утомительно.

Полина: Во-первых, даже не знаю, откуда это, но мне представляется сельский пейзаж. И огоньки по краю поля, их очень мало. Какие-то избушки, наверное, там… (Теперь взгляд устремлен наверх.) А потом, Москва с этими огнями, с окнами…. И все идет под музыку «московских окон негасимый свет…». В основном вспоминается именно возвращение ночью откуда-нибудь. (Голос делается совсем тихим.) Поскольку это давно было, то окна не такие, как сейчас. (Голос более громкий.) Они с такими переплетами… (Указывает рукой на окно.) Наверное, потому что тогда были абажуры….

Терапевт (перебивает): Представьте: вы едете в каком-то очень удобном автобусе и смотрите в окно. И знаете, что вас в ближайшее время никто не будет трогать. Как вы будете относиться к этому состоянию?

Полина: Очень положительно. Я немедленно впаду в транс.

Терапевт: Угу. А в чем это для вас приятно? В том, что вы на время потеряны, вы никому ничего не должны? Вы уже удобно сидите и деться от этого некуда, потому что вы как сидите, так и сидите.

Полина: Это такое состояние, которое бывает между пунктом А и пунктом Б. Когда сделать уже ничего нельзя, даже если ты опаздываешь. Ты сел в поезд, отсюда уже отъехал, а туда еще не приехал. То же самое и в автобусе: просто ты знаешь, что эти полтора часа – ничьи.

Терапевт: Угу. И что будет происходить? Вы будете бормотать про себя, или мечтать, или смотреть в окно? Или что-то определенное вспоминать?

Полина: Нет, вы знаете……

Терапевт (перебивает): Или готовить какие-то уроки?

Полина: Если я целенаправленна или мобилизуюсь, то возьму какую-то книгу и буду читать.

Терапевт: Угу. Это будут уроки.

В этом, конечно, есть что-то от образа девочки, которая должна быть хорошей, девочки, которая то ли потеряла мать, то ли потеряла отца, у которой есть отчим или мачеха, и, чтобы не потерять их тоже, чтобы ее не выгнали, она должна очень стараться, все время что-то делать полезное. И тогда получается, что она делает уроки как полезное дело и в то же время может улетать мысленно очень далеко, мечтать или плакать, искать потерянного родителя. Я думаю, что это непрожитое какое-то горевание.

Полина (кивает): Скажем так. Даже если это будет детектив, я все равно буду знать, что с пользой использую это время. А может быть так, что я выключусь. Не знаю, при каких обстоятельствах это возможно. Или я очень устала или ничего с собой у меня нет. И тогда получается эффект…. Я не знала раньше, что это такое. Сейчас я думаю, что это и есть транс. Я раньше называла такое состояние «сидишь как в аквариуме». Потому что изменяется зрение, я начинаю видеть всех вокруг так, словно они за стеклом. Люди кажутся словно изогнутыми, но вместе с тем четко очерченными. Очень яркое видение, но искажена форма. И звуки тоже как будто идут за стеклом. Причем не имеет значения – рядом находятся люди, или они немножко на удалении. Это вокруг меня. И сразу все отодвигается. То есть вокруг меня такой защитный колпак. И когда я оказываюсь в таком состоянии, я уже могу не заботиться о времени, потому что оно проходит достаточно быстро. И это вполне возможно в автобусе (Поворачивает голову к терапевту.) И еще очень хорошо в ресторане. (Взгляд снова устремлен в пространство перед собой.) Сразу появляется такой зонтик. (Жест руками.) Даже не зонтик, а колпак.

Очень интересный рассказ. Во-первых, когда я ей описываю путешествие в автобусе, то присоединяюсь и подчеркиваю, что понимаю и принимаю ее состояние отпуска, когда она ничего никому не должна. А кроме того, то, что она так подробно и детально это описывает, сам факт детального описания – уже путешествие в ее внутреннее состояние. Во внутреннем мире, в памяти. Фактически, уже получен ответ на запрос о том, что путешествие должно быть приятно, не больно, не опасно. Кроме того, ей интересно это состояние. Она неожиданно касается его, при этом не отмахивается от себя.

Терапевт: Как вы относитесь к бабочкам?

Полина: Я люблю на них смотреть. Очень. Я не могу сказать, что это мечта моей жизни, но мне бы очень хотелось попасть в один из бабочковых заповедников. Существуют такие сады. Владельцы этой земли создают там ландшафт, свойственный данной местности, и разводят бабочек. И они там летают, садятся на людей. Их нельзя ловить, конечно. Можно только смотреть. (Очень тихим голосом.) Я хорошо отношусь к бабочкам.

Терапевт (после паузы): Вы знаете о цикле, который бабочка проходит в своем развитии?

Полина: Да. Я даже его наблюдала в детстве. Они у меня выводились.

Бабочка – тоже некая точка, красивая, несколько ярких точек. Несколько точек – это уже минимальная плоскость. Это нечто большее, чем точка, но нечто меньшее, чем предмет, чем то, что имеет фактуру, плотность, вес. Ведь все, что имеет плотность или вес, для нее тяжело. Она говорит, что бабочки – то, что ею переносимо. Она еще и расширяет мой образ.

Но бабочка – это еще и иной способ движения. Я думаю, что точка, появляющаяся и исчезающая, и бабочка, которая летает, в чем-то сходны.

Терапевт (после паузы): Какую вы больше любите воду? Бассейн или море, пресную или соленую, ограниченную, культивированную или, скорее, стихийную?

Полина: Конечно, не бассейн. Пресная вода должна быть очень чистой. Такой чистой, какой она была в детстве. Такой воды сейчас уже быть не может, потому что детства назад не вернешь. Так что остается море.

Терапевт (перебивает): Если морская вода, то можно, если постараться, наплакать целое море слез.

Полина (медленно кивает): Да.

Терапевт: Если собрать все слезы……

Полина: Выйдет изрядная лужа. Бассейн. Может, я поэтому не люблю бассейн? (Улыбается.)

Терапевт: А кроме бабочек есть еще что-нибудь похожее на сверкающие точки? Цветы, например? Цветник?

Полина: Цветник – тоже хорошо. Бывают сверкающие точки, которые летят от костра. Тоже хорошо. Хорошо смотреть даже не на сам костер, а на эти точки.

Терапевт: Если бы люди так не надоедали, то можно было бы считать, что красивые лица тоже можно рассматривать. Разные лица, которые друг друга сменяют. Это тоже такие своеобразные точки, на которые обращаешь внимание, а потом они куда-то исчезают.

Полина: Это не совсем так. Потому что лицо надо долго рассматривать. И здесь мелькания не получается. Хотя, в общем, я люблю рассматривать красивых людей. Особенно в метро.

Терапевт: А нет ли опасности в том, что если бы оказалось, что вы хорошо спите ночью, видите сны, они вам нравятся, то вам не так легко будет одевать колпак днем?

Полина: Я не вижу связи.

Терапевт: Когда ночью не спишь, сон заменяется быстрым отключением днем. Снообразным небытием. Вроде бы физически здесь, а на самом деле где-то в другом месте. Это тоже своеобразный колпак, который отделяет тебя от окружающих. Уже как бы не присутствуешь.

Полина: Да. Так бывает, но редко. Не потому, что я этого не хотела бы, или это не получалось бы. Просто нет возможности. Приходится участвовать…

Терапевт: Бывает, что все автоматически происходит?

Полина: Бывает, но это редкая возможность. На работе я это рассматриваю уже не как работу, а как отдых. Чаще всего так бывает между пунктом А и пунктом Б.

Терапевт: В некотором роде вся жизнь – это путешествие между пунктом А и пунктом Б.

Полина: В этих пунктах всегда что-то нужно исполнять, делать уроки. А по пути между ними нет уроков. Бывают такие моменты, когда уроков нет. И здесь, как мне приходит сейчас в голову, можно было бы наслаждаться жизнью. Рассматривать красивые лица. Но почему-то именно в эти моменты я отключаюсь. Я не использую эту возможность восприятия действительности.

Терапевт: Хорошо. Мне бы хотелось, чтобы мы вместе сделали такой спокойный и веселый транс….

Полина: Да. Мне бы тоже.

Терапевт: Я бы в качестве камертона даже задал бы состояния очень близких двух настроений – грусти и радости. Такое струящееся состояние – то немножко грустно, то немножко радостно. Чтобы эти настроения были очень близки.

Полина (вздыхая): Ох, я же плакать буду.

Терапевт: Вот это как раз был мой вопрос. Что нам делать, если вдруг вы будете плакать? Останавливаться? Двигаться дальше, не обращая внимания?..

Полина (перебивает): Останавливаться нет смысла.

Терапевт: То есть плакать и плакать?..

Полина: Потому что я буду еще больше плакать. Я думаю, можно в этот момент сразу переключаться на что-то другое.

Терапевт: Часто переключаться придется. (С сомнением качает головой.)

Полина (смотрит на терапевта): Конечно. А зачем же вам такие близкие состояния брать?

Терапевт (перебивает): Я на них не настаиваю. Но просто, если долго быть в веселом состоянии, то все равно существует опасность выпасть из него в грустное. А если попробовать вести их рядом……

Полина: То будет колебание.

Терапевт: Мне бы хотелось, чтобы была разница между маятником настроений и состояниями, которые друг другу близки, в которых маятник почти не раскачивается. Он очень близок то к одному, то к другому. И, находя некое бытие внутри этих состояний, он перестает раскачиваться далеко.

Я предлагаю ей снять оппозицию депрессии и взрывного счастья за счет течения струящейся жизни, где крайние положения маятника состояний были бы очень близкими друг другу и довольно тонкими – грусть и радость. Я думаю, ей это понятно. Не на уровне концепции или слова, а на уровне образа и связанных с ним возможностей и желаний.

Полина: Угу. Тогда и то, и другое будет минимальным.

Терапевт (перебивает): Оно будет не минимальным, а оттеночным. Это будут не столько цвета, сколько оттенки. (Полина кивает.) И оттого, что это – как бы две близко лежащие друг к другу линзы или две стеночки колпаков, свет будет легче поляризоваться вокруг них.

Полина: Давайте, а что же. Под вашу ответственность. (Бросает взгляд на терапевта.)

Терапевт: Это уж конечно. (Улыбается Полине.) Потому что, если мы сделаем такой пионерский транс, радостный, вы же в него не совсем поверите. В то, что он реален. Хотите – сделаем? Заказывайте.

Полина: Мне бы хотелось войти в исключительно приятный транс. Может быть, я бы запомнила эту дверь и туда бы ходила……

Терапевт (перебивает): Это как в ресторане: первое блюдо – такое, второе – сякое. Не обязательно, чтобы все блюда были одинаковой остроты.

Полина: Я понимаю, что вам хочется в терапевтических целях сделать оттеночный транс. Давайте. Но мне бы хотелось, чтобы это было все сплошь сияние дня.

Терапевт: Мне как раз хочется вам угодить. Я как раз вижу смысл в том, что если оказывается, что мы делаем транс, в котором много цветных светящихся точек, то в этом состоянии само наличие цветных разнообразных мерцающих точек дает импульс к сновидениям, воспоминаниям, образам. Потому что тут контраст между таким лаконичным черно-белым рисунком, офортом и все-таки какими-то важными, пусть немногими, но вкрапленными яркими цветными точками.

Полина: Но я как-то себе представляла, что это будет все сплошь цветными точками и радугами. Ведь это радость.

Терапевт: Можно и так.

Полина: Мне так казалось.

Терапевт: Но мне все-таки кажется, что…… (Вдруг меняет тон.) Никаких намеков на грусть? Как будто ее вообще нет на свете?

Полина (вздыхает): Я боюсь. Я согласна, но боюсь.

Терапевт: А я не настаиваю.

Полина: Не настаиваете, и не надо. (Улыбается.)

Сейчас я с ней любезен, и мы с ней танцуем некий танец. В силу какой-то виноватости, она все время пытается быть на вторых или третьих ролях, пытается быть тенью. Насколько я знаю, она очень хороший переводчик, но не сделала карьеры, так как ведет себя как тень. Когда она съездила в Германию, там ее не могли отличить от немки – таков ее немецкий язык. Она очень старательна и исполнительна, очень толкова, но предпочитает помогать другим, она референт по призванию. Она говорит: «Делайте со мной что хотите», а я спрашиваю: «А что вы хотите, чтобы я с вами сделал?». Ей кажется, что она следует, а я показываю, что она ведет. Я как бы вынимаю ее из привычной ей позиции следования, угождения и заставляю ее вести. Я делаю ее фигурой на фоне ее привычного самоощущения.

Терапевт: Хорошо. (Полина вытирает глаза платком.) Но я просто боюсь, что если будет весело, действительно хорошо, то вы от этого будете плакать.

Полина: Да. Может быть. Плакать от счастья.

Терапевт: Я не знаю, от счастья ли. Может быть, оттого что давно не пребывали в таком состоянии. (Полина утвердительно кивает головой.) Может быть, оттого, что что-то пропустили. Может быть, оттого, что вроде верится, а потом уже и не верится в это. Может быть, оттого, что это трудно удержать. И кажется, что тяжелее быть в этом состоянии, чем в состоянии каком-то таком, более укрепленном, более грустном. Ведь грусть чем хороша? Кажется, что дальше падать некуда.

Полина: Дальше грусти есть еще куда падать.

Терапевт: Это правда. (Полина смеется.) Здесь я не вижу противоречия. Или все-таки ваше основное желание состоит в том, чтобы построить домик, в который можно возвращаться? В состояние или в переживание, в котором действительно не грустно. И в этой радости начать передвигаться, чтобы этот домик был вначале из одной комнатки, а потом, может быть, из двух, а потом из трех……

Полина (после паузы): Да.

Терапевт: Скворечник будем строить?

Полина (смеется): Почему же, дворец. (Пауза. Вытирает платком глаза.) Я думаю, что плакать я буду в любом случае.

Терапевт: Я тоже так думаю.

Полина: Когда вы увидите, что я там совсем выпадаю, вы там в другую сторону……

Терапевт (мягко перебивает): Понимаете, я не считаю, что «совсем выпадаю» – это так уж плохо. Тут примешивается различие между «естественно» и «надо». «Надо» – оно как «надо», но для себя ли это «надо»?

Полина (вновь вытирает глаза): Для кого надо-то……

Терапевт (после паузы): Одним из моих образов (Делает движение рукой в сторону Полины) был образ такой вашей доброй феи, которая……

Полина (перебивает): Ой, я тогда вообще не закончу плакать. Сейчас как начну рыдать.

Терапевт (мягко перебивая): Которая собирает ваши слезы. Потому что они для чего-то важного нужны. То ли для людей, то ли для других детей, то ли для вас же.

Полина: Да нет. Это живая и мертвая вода. Из правого глаза одна льется, из левого……

Терапевт (перебивает): Живая и мертвая вода – такой образ у меня тоже был. (Делает останавливающий жест рукой.) Это, конечно……

Полина: Фея их собирает. Из правого глаза собирает отдельно и из левого отдельно.

Терапевт: А из какого глаза какая вода течет?

Полина: Живая – из левого.

Терапевт: Может, из вас Царевну Несмеяну сделать, которая никогда не смеется, а всегда плачет?

Полина: Да что же делать-то? Она и так есть.

Терапевт: Так она потом начала хохотать!

Полина (смеется): Я не возражаю.

Терапевт: Часть жизни проплакала, а потом начала смеяться.

Полина: Я к этому стремлюсь. Может быть, еще останется время посмеяться.

Терапевт: Да времени еще полно… Давайте попробуем?

Я думаю, что один из смыслов этого длинного разговора состоит в том, что в плаче тоже содержится много разных нюансов. Плач радости, плач усталости – существует разнообразие внутри того, что казалось однообразным. Я спрашиваю пациентку, что мне делать в тех или иных случаях. Спрашиваю ее совета, руководства, показывая, что интересуюсь этим, буду этим руководствоваться. Мне важно, что плач – это не то, что нужно пресекать, или, наоборот, разрешать, культивировать, а это – некая сложная вещь, внутри которой можно двигаться. Последний фрагмент разговора отличается по тональности от других. Уже непонятно, к чему мы готовимся – к тому, чтобы плакать, или к тому, чтобы спать, или к тому, чтобы оказаться в очень приятном состоянии. Мы явно где-то собираемся оказаться. Но где? Становится ясным, что есть возможность трансформации, перехода. Это противоположно ее ощущению, что жизнь – серая лента, которая никогда не кончается. При этом все, что было в предыдущих частях разговора, остается, и я напоминаю ей об этом время от времени: огоньки, бабочки. И слезы, слезки, капельки – тоже аналоги искорок, точечек, бабочек.

Полина: Давайте.

Терапевт: Мы будем очень стараться. (Улыбается.)

Полина (кивает): Да. Сейчас я вытру слезы. (Достает платок, вытирает глаза.)

Терапевт: В сущности, можно с открытыми глазами спать. Так просто плакать удобнее. Но можно и закрыть глаза.

Полина: Я лучше закрою глаза. Плакать можно и так. Слезы тогда так хорошо текут, направленно. Я буду закрывать, чтобы не видеть. Хотя я без очков и так ничего не вижу. (Удобнее усаживается, поправляет одежду.) Нет. Закрою. (Закрывает глаза, ищет удобное положение.)

Терапевт: Сейчас мы попробуем вместе сочинить какую-нибудь историю…… И, может быть, в этой истории…… вы себя почувствуете девочкой…… которая просто так… примеряет разные одежды……

Это оболочки. Я думаю, что хочу вывести ее из сложных оболочек, защит к детскому переживанию легкости переодеваний, к тому, что каждая одежда диктует образ, поведение. Перебирая одежды, можно входить в легкое и беззаботное состояние.

(Полина откидывается на спинку стула, чуть улыбается.) Самые экзотические…… Потому что оказывается…… что для какого-то особого приема… или карнавала…… почему-то… нужно подобрать себе что-то совсем особое…… Неизвестно даже – что…… И, может быть, только постепенно… перебирая разные костюмы и платья…… бросая шапочки… (Полина чуть подается вперед, улыбается.) и украшения…… удается почувствовать…… как будто особым уколом…… особым звучанием…… то, что покажется подходящим…… Совершенно неважно…… насколько сейчас вы готовы… к тому… чтобы представить себе…… этот большой волшебный шкаф… в большом волшебном магазине…… Можно снять свои старые одежды…… и вместе с ними свои старые проблемы…… и вместе с ними свои старые заботы и привязанности…… и поискать чего-то совсем другого…… (Полина приподнимает голову.) то более плотного…… то более прозрачного…… И если представить себе, что эти волшебные одежды… так легко… смогут пусть на время…… вначале короткое…… а потом все более долгое…… переносить вас… своими волшебными крыльями-рукавами…… в другие времена… вашей жизни…… как будто в этом волшебном шкафу…… в этом волшебном магазине…… найдутся особые ткани…… особо драгоценные…… И, может быть, волшебство и заключается в том…… чтобы еще раз вспомнить… или вообразить…… разные отрезки своей жизни…… которые не были прожиты когда-то…… и к которым можно опять прийти…… и если представить…… что вам может стать удобно на стуле…… и вы, шевелясь на нем…… постепенно находите… несколько особенно вас раздражающих точек…… (Полина шевелится, ниже опускает голову.) и вокруг этих раздражающих точек…… начинаете шевелиться… немножко двигаться…… (Терапевт шевелится, на лице мелькает улыбка.) чуть-чуть паясничать…… И совсем неважно…… поскольку сейчас вам действительно удобно…… потому что, может быть вам станет еще удобнее…… очень скоро…… И в этом магазине…… который пока что представляет собой почти что только слова…… в этом волшебном шкафу…… могут быть такие прозрачные…… такие разноцветные…… такие яркие…… с такими оттенками… разные шарфы и платья…… накидки…… туфли…… множество разных украшений… и поясов…… и разных предметов…… И странным образом… в этом волшебном магазине…… будто бы находится… особая одежда…… созданная модельерами и дизайнерами…… которые руководствовались… бабочками и цветами…… естественными оттенками их сочетания…… И хотя в глазах может начать рябить… от красного и фиолетового…… оранжевого и синего…… желтого и бордового…… серого…… оранжевого…… черного и коричневого…… рыжего и кирпичного…… сиреневого… и сливового…… розового…… от разных цветов…… И глядя на эти цвета…… может быть… очень постепенно…… вы вспомните другие цветные образы…… из виденных…… Радугу…… еще одну радугу…… и целое поле…… полное бабочек… с их трепыхающимися легкими крылышками… с их полетом… с распускающимися цветами на крыльях… с их оттенками… И чувство легкости от бабочек… может быть, от ветра… чувство легкости, которое может неожиданно появиться в руках… (Полина слегка покрутила головой.) слегка подрагивающих веках… лежащем во рту языке… Легкость и беззаботность… как будто ветерок навевает легкость и беззаботность… приносит их… овевает ими… Легкость и беззаботность… легкость и беззаботность… (Полина вытирает платком слезу со щеки.) Можно представить себе, что у вас действительно есть фея… особое существо, в чем-то похожее на вас… но почему-то мудрее… спокойнее… которой очень важно любоваться вами и вас наблюдать… (Полина вытирает нос платком.) и быть где-то рядом… что бы вы ни делали, ни совершали… быть где-то рядом… От ярких точек, которыми полны эти платья… которые вам совершенно не хочется мерить… начинает слегка рябить в глазах… и хочется чего-то спокойного… простого… И, может, ваш выбор остановится на чем-то, что скорее имеет оттенки, чем цвета… И на каком-то особо спокойном фоне… на глубоком оттенке… будет всего несколько ярких точек… несколько ярких точек… почти спрятанных… то появляющихся, то исчезающих… скорее мерцающих… как будто бы рыбки в аквариуме, которые подплывают… подплывают… и очень плавно двигаются… И это сочетание плавного движения… и мерцающих точек… красок… сочетание плавности… почти незаметности… ярких точек… почему-то навевают на вас покой… И кажется, что крылья бабочек на этом поле, которое вы только что видели… могут то раскрываться… на крыльях бабочек вы можете видеть глаз… или что-то другое, напоминающее вам другие предметы… И, может быть, глядя на этих бабочек… на это поле… и чувствуя себя в странной безопасности… в присутствии своих фей… когда неожиданно находится более удобное положение для тела… и кажется, что самая неприкаянная его часть… голова и шея… плечи… находят свое место… и руки слегка оттягивают плечи вниз… и лопатки становятся мягче… Кажется, что какой-то особенно приятный массаж, теплый и ласковый… разминает вашу спину… ваш позвоночник… И в животе пульсирует… Плавно и легко… плавно и легко… И кажется, что в животе крутится золотой шарик… быстро-быстро крутится золотой шарик… от которого отскакивают золотые точечки… маленькие, очень чистые и светлые опилочки… маленькие золотые стрелы… сверкающие, почти невидимые… точки, которые устремляются внутрь вас… подхватываются кровью, разносятся по всему телу… И эти сверкающие точки, полные какой-то особой энергии… особой теплоты… почти невидимые… и при этом такие существующие… (Полина ниже опустила голову, несколько раз моргнула закрытыми глазами.) независимые друг от друга… и одновременно сливающиеся в одно облако… сверкают и двигаются… и распускают вокруг себя целое облако других ярких точек… как будто бы гирлянда цветных лампочек на елке… И кажется, что при повороте этих золотых точек… они мерцают разными оттенками… отражают огоньки… невидимые огоньки… красные и зеленые… синие и желтые… черные и фиолетовые… рыжие и кирпичные… разные точки, которые вспыхивают и всплывают… гаснут и исчезают… яркие золотистые точки… С вашим дыханием… медленно и равномерно… толкаются и всплывают серебряные точки… маленькие серебряные кристаллики… сверкающие и чистые… которые очищают все вокруг… маленькие точки… кислородные шарики… проникающие в легкие… оживляющие вокруг себя все… постепенно встречающиеся с золотистыми точками… бьющиеся о них… как хрустальные шарики… Легко и спокойно… И кажется, что этот хоровод… этот хоровод… вас изнутри успокаивает… (Полина роняет голову на грудь, потом опять поднимает ее.) И если прижать к себе веки, то совсем другие точки могут быть видны под веками… Легкость и покой… И это странное путешествие точек… и если взять любую из них… маленький сверкающий шарик… замечательно отполированный… можно представить себе… что этот шар, если к нему присмотреться… становится стеклянным… (Полина вытирает платком нос.) и в нем возникает сцена…