Текст книги "Все о рыбалке (сборник)"

Белорыбица

Coregonus lencichtys. По Волге и Уралу – белорыбица, белая рыбица, белая рыба; в Астрахани – белинькая, яловая – аист; на Суре – каменка; каз. тат. – ак-балык; черем. – ошкол; вог. – унж; вот. – поджерик; чувашск. – шориполе; калм.– цебын.

Var. Nelma. На Севере и в Сибири – нельма, нельмина; молодая – нельмушка; у качинск. тат. – myл-балык; вог. и берез. остяк. – унж, утшку; у остяк. – ларку; на Сургуте – самон-кул; на Нарыме – уенчэ; на р. Каз – сул; ост. сам. – венды; самоедск. – сьяута и юрацк. – сявотта, адде; якутск. – тут-балык, ырым-балык; анты; юкагирск. – чаманей; алеут. – какидок, бурятск. – толо; тунг. – нёра.

Рис. 86. Белорыбица

Белорыбица относится к сигам и составляет самый крупный и вместе самый вкусный и ценный вид их. Кроме величины, она легко отличается от других сигов тем, что у нее, как у ряпушки, нижняя челюсть длиннее верхней. Тело ее очень удлиненное, веретенообразное, несколько брусковатое, сверху буровато-голубого цвета, сбоку серебристое, снизу белое; спинной и хвостовой плавники буровато-серые, другие – беловатые, к вершине серые или черноватые; глаза серебристые с желтоватым оттенком. Величина белорыбицы весьма значительна: в Волге она наичаще бывает весом от 12 до 18 фунтов, но иногда достигает роста с лишком 3 футов и веса от 30 до 40 фунтов; по свидетельству саратовских рыбаков, изредка попадаются белорыбицы даже в 2 аршина длины и в 2 пуда весом, но это едва ли верно. Самцы всегда приметно менее самки. Яловые самцы (?), называемые в Астрахани аистами, имеют несколько иной вид и весьма похожи на северную и сибирскую разность белорыбицы, известную под названием нельмы и считаемую многими за особый вид. Впрочем, судя по описаниям известного путешественника прошлого столетия Лепехина и проф. Кесслера и принимая в соображение сходство нельмы с яловым самцом белорыбицы, вернее принять, что последняя произошла от нельмы и обособилась в Каспийском бассейне после отделения Каспийского моря от Ледовитого океана. Главные отличия нельмы от белорыбицы заключаются в том, что у нее голова заметно длиннее, глаза больше, дальше отстоят от вершины носа и в грудных плавниках одним лучом меньше, а в заднепроходном тремя лучами более. То же замечается и у аиста, так что, быть может, последний есть нельма, попавшая в Каспийское море через Северный канал, соединявший Каму с бассейном Северной Двины. И его бесплодие может быть объяснено тем, что он еще не успел приспособиться к воде и прочим условиям. Странно, однако, что между аистами, по-видимому, не попадается самок.

Как нельма, так и белорыбица – рыбы проходные, т. е. живут в море и поднимаются на некоторое, хотя довольно продолжительное время в реки. Нельма водится во всех больших северных реках: Двине с ее притоками, в Печоре, Усе, Онеге, откуда заходит в некоторые озера, например оз. Лача, Кубенское и др. В Сибири нельма, как показывают уже одни ее местные названия, водится во всех или почти во всех реках, особенно в бассейне р.Оби, где поднимается очень высоко по второстепенным и даже небольшим рекам, хотя и не заходит так далеко, как тальмень. Настоящая белорыбица живет только в северных частях Каспийского моря, откуда подымается в Волгу, Терек и, в значительно меньшем количестве, в Урал; в кавказских и персидских реках ее нет вовсе, также в Аральском море и Сырдарье. В бассейне Волги она заходит очень высоко – до Твери и Ржева, в Оке – до Серпухова и Калуги (Гюльденштедт), в Суру (Сталь) и в Шексну – до Белоозера, но мнение Кесслера, что чолмужский сиг Онежского озера тождествен с белорыбицей, по исследованиям Данилевского, неверно, так как этот сиг принадлежит к особому виду. В озере Мстино была однажды поймана белорыбица (?) более 35 фунтов, и надо полагать, что она пришла сюда через Тверцу и Вышневолоцкий канал. Но вообще в Верхней, даже Средней Волге (выше Казани) эта рыба составляет теперь большую редкость и попадается случайно, что зависит всего более от изменения температуры Верхней Волги, вызванного уничтожением лесов и обмелением реки. Между тем в Рыбинске, при царе Алексее Михайловиче, каждый из 50 так называемых дворцовых рыбаков был обязан доставлять ежегодно по 20 штук белых рыб (кроме 30 осетров и 85 стерлядей), что в настоящее время совершенно немыслимо; в Ярославле также изготовлялись особые крупноячейные сети, называвшиеся оханами и предназначавшиеся специально для ловли белорыбиц.

Рис. 87. Голова белорыбицы

Гораздо большее количество белорыбицы подымается в Каму. Многие рыбопромышленники считают ее даже более камскою, нежели волжскою рыбою, и говорят, что она, поднявшись по Нижней Волге до устьев Камы, направляется главным образом в эту последнюю реку, давая как бы предпочтение более холодной камской воде. Здесь она подымается также в побочные реки: Уфу, Белую, Чусовую и Вишеру. В этих реках, по всей вероятности, и происходит ее нерест, который, как у всех сигов, имеет место осенью – в сентябре. В низовьях Волги она навряд ли мечет икру, так как там нет каменных гряд, на которые она выпускает икру. С этим согласны и мои наблюдения над нельмой в р. Сосьве Богословского округа. Вообще как та, так и другая любят воду холодную, глубокую, вместе с тем не особенно быструю и постоянно придерживаются дна реки; по крайней мере нельма боится перекатов и в Сосьве не доходит до них (до д. Масловской). Относительно времени нерестования и образа жизни белорыбицы имеются лишь довольно сбивчивые сведения. В Верхней Волге, по одним, она мечет икру около 8 сентября, по другим – в октябре, после Покрова (то же в Каме) и притом в течение двух недель. В Нижней Волге, по Овсянникову и Яковлеву, она показывается в октябре и идет всю зиму, но главный ход ее – в феврале и в начале марта, перед вскрытием реки. Она выбирает самые широкие рукава и идет под самым льдом, против довольно сильного течения. Востальное время года белорыбица в устьях не встречается. Таким образом, вместе с проф. Кесслером надо принять, что она входит в Волгу преимущественно в конце зимы, в Нижней Волге не остается, а идет больше в Среднюю Волгу, особенно Каму, там проводит лето на глубине, в ямах, и выходит нереститься осенью, но в разных местах в разное время; затем скатывается вниз и опять, уже в меньшем количестве, достигает моря в октябре и ноябре. Прежде ход белорыбицы был гораздо правильнее, но в настоящее время она, как говорится, идет зря, без всякого определенного порядка. Судя по всему, белорыбица не входит в реки в очень большом количестве; по крайней мере редко удается захватить ее много зараз и в низовьях Волги, где главная ловля ее производится в Бахтемире, одном из рукавов на промыслах князя Долгорукого. Еще в меньшем количестве она встречается в Верхней Волге и Каме, даже во время нереста, так что она мечет икру если не семейно, подобно щуке, то весьма немногочисленными стайками. Это подтверждается и наблюдениями над нельмой, которая хотя и входит, по Лепехину, в Обь «в ужасном множестве», но на местах нереста – в Исети, Пышме, Миясе, Туре, Тавде, Сосьве и Лозьве – ловится больше в одиночку.

Рис. 88. Блесна на белорыбицу

Рис. 89. Сежа

Весьма замечательное явление заключается в том, что молодь белорыбицы почти вовсе неизвестна волжским рыбакам. Последние почти единогласно показывали проф. Кесслеру, что им никогда не попадалась белорыбица менее 7, даже 10 фунтов, и только в Новом один рыбак говорил ему, что у них встречается и самая маленькая белорыбица. По всей вероятности, молодь, подобно малькам осетровых, в весеннее половодье скатывается вниз по реке в море и выходит оттуда только по достижении зрелого возраста, именно когда достигнет не менее 7 фунтов веса. Некоторые рыбаки, однако, объясняют это явление необыкновенно быстрым ростом белорыбицы и утверждают, что молодь ее в одну неделю достигает величины ельца и в один год становится взрослой (в Саратове есть даже поговорка: «Белорыбица растет, как овца»), но, конечно, это мнение лишено всякого основания.

Средняя величина нельмы, как и белорыбицы, до 18 фунтов, но встречаются экземпляры до пуда (Иртыш) и даже до 50 фунтов (Енисей).

О жизни сибирской белорыбицы мы имеем все-таки несколько более подробные сведения. Нам известно, что главная масса нельмы идет из Ледовитого моря весною, но что многие особи встречаются в реках круглый год, подымаясь во второстепенные притоки в конце лета для нерестования. Нельма поднимается в реку быстрее других рыб и к Петрову дню уже появляется даже, например, в притоках Черного Иртыша. Идет она сначала большими стаями, непременно руслом, самыми глубокими и быстрыми местами; большинство этих стай состоит из молодых рыб (7–10 фунтов) – трехлетнего (?!) возраста. В больших реках нельма никогда не мечет икры, а входит с этой целию в небольшие речки, избегая, однако, подобно белорыбице, очень быстротекущих и порожистых. По всей вероятности, рыбы эти, подобно другим проходным рыбам, мечут там, где вывелись. Есть некоторое основание предполагать, что, достигнув своих родных речек, стаи нельмы останавливаются в устьях; так, например, известно, что в притоках Черного Иртыша (Кальджире, Бельшехе и Буурчуме) нельма некоторое время стоит «плотными рядами в несколько ярусов».

Самое нерестование совершается не стайно, а семейно или попарно, подобно щукам, в сентябре или в конце августа. Потанин рассказывает, что чарышские рыбаки (в Алтае) нередко во время лучения имеют случай наблюдать ход нельмы для метания икры. Они идут парами или втроем и все одним и тем же путем; иногда самка бывает так грузна, что не в состоянии сама идти против течения, и два самца поддерживают ее с боков, сдавив ее своими боками. Поэтому лучельщики кидают всегда острогу в бокового; другой самец убегает, а самка, оставленная ими, не в состоянии скрыться или даже справиться с течением и переворачивается вверх брюхом.

Икра выметывается на глубоких и быстрых местах, на камнях и хряще и во множестве поедается хариусами. В сентябре же и не позднее октября (в Северном Урале) нельма начинает скатываться вниз, но это скатывание совершается весьма медленно, и весьма возможно, что некоторые особи остаются в реке не менее года, а то так и совсем не уходят в море.

Молодь нельмы показывается в большом количестве уже по вскрытии льда (Енисей) и, надо полагать, весною же уходит в море. После нереста, позднею осенью и зимою, нельма часто встречается в тихих, илистых местах, в заводях, изобилующих мелкой рыбой (редко 4-вершков длины), которая и составляет ее главную пищу; кроме того, она пожирает во множестве, в свою очередь, икру хариусов. По замечаниям сосьвинских рыбаков, нельма всегда ходит на глубине, не появляясь на поверхности, кормится ночью и на восходе, и на закате; она очень боится шума и едва ли не самая осторожная и пугливая рыба.

На Сосьве и Лозьве нельма ловится на так называемую дорожку – искусственную рыбку из железной, несколько изогнутой пластинки с куском красного сукна на противоположном конце; пластинка эта привязывается к бечевке (в 14–20 маховых сажен), которая закладывается за ухо, и рыбак едет в лодке по течению, еще лучше вверх по реке (см. «Тальмень»). Нельма берет очень верно и никогда не срывается. Замечательно, что клев ее бывает только ходом, что она никогда не хватает широкую дорожку и вытаскивается, как доска.

Кроме ловли на дорожку, нельму здесь лучат, как и в Сибири; нельма имеет очень нежное мясо, и при сильном ударе острогою ее можно пересечь пополам. От удара нельма ошалевает и не двигается, но, очнувшись, начинает сильно биться. Кроме того, когда она скатывается вниз, ее ловят так называемыми сежами. Этот весьма оригинальный способ ловли, употребляемый во многих местностях Северной и также Южной России, например на Днепре (где рыбу, однако, загоняют), особенно применим к ловле этой чуткой и осторожной рыбы; нельма и белорыбица никогда не попадаются в морду, и первая даже в сежу спускается хвостом. Название сежи, очевидно, происходит от сиденья, устраиваемого при этом снаряде. Последний состоит из большой сети в виде очень редкой (трехпалечной) мотни и четырех совершенно гладких кольев, вбиваемых посредине реки, на самом глубоком месте; они отстоят друг от друга на две сажени, и вершина их на 1/2 аршина выше поверхности воды; в развилины этих кольев кладутся перекладины, а на последние настилаются доски, на которых и сидит рыбак. Верхняя бечева сети привязывается к задней перекладине, т. е. обращенной вниз по течению, а нижняя – к коромыслу, которое делается из еловой легкой жерди с петлею на каждом конце и, чтобы не пугать рыбы, обугливается, так же как и колья. К коромыслу прикрепляется батожок с петлей, которая задевается за шпенек. Таким образом настороженная снасть имеет вид, изображенный на рис. 74. К средине сети прикрепляются 12 сим, которые рыбак, сидящий на помосте, держит в руке между пальцами. Малейшее прикосновение рыбы передается последним, мгновенно сдергивается петля, коромысло быстро всплывает кверху, и рыба как бы поймана в западню. Все-таки нельма часто успевает выскочить из сети, и потому редко удается поймать в ночь более 5 штук, тем более что здесь нельзя даже пошевельнуться, чтобы не испугать чуткой рыбы.

Подобными сежами ловится белорыбица и в Урале, только мотня вставляется в отверстие между крыльями из сетей же, утвержденных на кольях.

В Уфе и Белой, по Черемшанскому, она нередко попадается на переметы, даже иногда на Волге, но здесь ее ловят большею частью плавными сетями и неводами, а в самом море – редкоячейными ставными сетями, так называемыми белорыбичными аханами. Последние не имеют ни поплавков (балбёр), ни грузил, длиною в 6 сажен, а шириною от 10–13 ячей, имеющих по 21/2 вершка «в лопатке» (квадрате). Ловля аханами в особенном употреблении у уральских казаков и начинается обыкновенно зимой, когда лед на море достаточно окрепнет. Несколько таких сетей, иногда весьма большое количество, пропускается через проруби под лед, так что все они вытянуты в одну прямую линию, и нижняя бечевка сетей плотно прилегает ко дну, а верхняя иногда очень далеко отстоит от поверхности воды. Впрочем, этот род морского рыболовства предназначается исключительно для красной рыбы.

Весьма оригинальна зимняя ловля белорыбицы так называемыми самоловами, которые употребляются больше на Средней Волге. Устройство их понятно из приложенной таблицы. Приманкою служит блесна или живая рыбка, и белорыбица, окунь или другая хищная рыба, схватив насадку, сдергивает насторожку, и тяжелый очеп подымает ее на воздух.

После красной рыбы по своей ценности белорыбица занимает первое место. Мясо ее отличается белым цветом, удобно режется на пластинки, и вкус его хорошо известен каждому. Будучи вынута из воды, она в зимнее время оказывается довольно живучею, но летом чрезвычайно быстро засыпает и не может содержаться в садках. Поэтому в продажу поступает только мороженая, свежепросольная и в особенности так называемая «провесная», провяленная белорыбица. Икра ее тоже весьма ценится: в Угличе и Рыбинске за фунт свежепросольной икры платили по 50 к. и дороже. Но улов этой рыбы сравнительно незначителен, и навряд ли ее добывается и 100 тысяч пудов, как это принимает Данилевский; при этом большую половину улова составляет, надо полагать, печерская и двинская нельма. Впрочем, улов белорыбицы подлежит значительным колебаниям, что зависит от того, многие ли из них выметали икру. Так, например, в конце семидесятых и начале восьмидесятых годов ее ловилось в Волге так мало, что высказывалось предположение, что она совсем перевелась; в 1885 году белорыбицы шло из моря так много, что в Астрахани она продавалась по 1 р. за пуд.

Речной сиг

Coregonus Lavaretus L. Сиг, сиг морской, невский в Петербурге; на Онежском озере – речной, также шуйский, сунский и т. д. по названиям рек; на Ладожском озере – кряжевой, черный, или паровой, сиг. Лит. – sykas. Финск. – сиика; лат.– сиска, sihga; эст. – сииг, сиакалле. Заметим, что в Сибири на Енисее остяки называют сига тотом, юраки – палкур (вероятно, Coregonus Polcur), самоеды – сига, тунгусы – шури. На остяцко-самоедском наречии сиг – чукоря.

Рис. 90. Речной сиг

Этот сиг называется речным потому, что он чаще других сигов встречается в реках, куда входит из моря или больших озер для нереста. Он чернее и длиннее описанных видов, голова у него небольшая, нос тупо закруглен и над боковой линией находится не 10 рядов чешуй, как у других сигов, а 11. Число жаберных тычинок одинаково с песочником, но тело его значительно сжато с боков, и спина поднимается от затылка до начала спинного плавника очень плоскою дугою, а грудные и брюшные плавники имеют сильно заостренную форму. Кроме того, речной сиг отличается от песочника серовато-зеленой спиной с приметным стальным отливом, голубым отливом серебристых боков сo светлыми продольными полосками; голова (быть может, только весною) покрыта у него темными пятнышками, так же как и основание серого спинного плавника; хвостовой и заднепроходный плавник темно-серые; грудные и брюшные плавники с верхней стороны зеленовато-серые; с нижней белесоватые, к вершине черноватые. Серебристая радужина глаза сверху несколько серовата. Сиг этот бывает весом от 2–4 фунтов и очень редко достигает 7 фунтов.

Рис. 91. Омуль

По всей вероятности, речной сиг встречается у нас в весьма многих реках Северо-Западной и Северной России, но, сколько известно до сих пор, он найден в Финском заливе, в северо-восточной части Ладожского и во всем Онежском озере; по Платеру, он встречается также в Немане, а по другим – в Западной Двине и Висле. В озерах, однако, он живет только зиму, а все остальное время проводит в реках. Это, собственно, морской сиг, почему он нередко называется этим именем или проходным сигом, а в больших озерах он, вероятно, акклиматизировался впоследствии; Ладожское и Онежское озера по отношению к этой рыбе служат как бы морями. Это доказывается тем, что онежский речной сиг отличается от настоящего, проходного, сига, который из Финского залива входит в Неву, тем, что имеет нос менее выпуклый и бывает более темного цвета, с черноватыми парными плавниками. Впрочем, по уверению шлиссельбургских рыбаков, невский сиг не доходит до Ладожского озера. Онежский сиг представляет в каждой реке свои особые приметы: в одной бывает крупнее, в другой меньше, почему и отличают шуйского и сунского сигов.

В Неве и других реках, впадающих в Финский залив (и Балтийское море), речной сиг показывается уже в мае, как только просветлеет в них вода, поднимается все выше и выше, проводит здесь все лето, нерестует после Покрова и потом зимою возвращается обратно. Из Онежского озера сиг этот идет в реки (Немену, Суну, Водлу, Вытегру и др.) в начале или в конце августа. В Суне отличают новинских сигов, идущих около времени созревания хлебов, спасских (около 6 августа) и семёнских (около 1 сентября). Самый же большой ход их бывает здесь в половине октября, во время метания икры, в так называемые назарьевские ночи. Молодь в реках не остается, а тоже скатывается вниз, как достоверно известно относительно Онежского озера. Взрослые рыбы, выметав икру, немедленно (в октябре) возвращаются назад, как это замечено относительно Волги и Онежского озера. Икра этих сигов, по Ла Бланшеру, довольно многочисленна (50 тысяч) и несколько светлее, чем у форели.

По свидетельству проф. Кесслера, между всеми реками Онежского бассейна всего богаче сигами Шала и Водла, в которые они поднимаются иногда уже в июне. В бытность его на восточном берегу Онеги, в начале августа 1866 года, ему рассказывали, будто бы в селах, лежащих по Шале, крестьяне почти совсем покинули полевые работы вследствие чрезвычайно обильного улова сигов. В реке Суне также очень много сигов, и в зиму 1865 на 1866 год отсюда (ниже Кивача) было отправлено в Петербург более ста возов этой рыбы (по 400 сигов на воз), а по другим показаниям, даже до 200возов. Сунской сиг несколько мельче шуйского: первого круглым числом идет на пуд 21–22 штуки, а второго – только 16 штук. Ловят сигов этих ставными сетями и неводами.

Кроме этих сигов, у нас, в Северной России, особенно в Печоре, водится еще несколько других, но малоизвестных видов рода Coregonus. Все они, впрочем, более принадлежат сибирским рекам, и некоторые, как, например, зеледь и саурей, еще до сих пор вовсе не исследованы. Из печорских сигов замечательнее всех омуль (Coregonus omul Lepech.) – небольшая, но весьма вкусная и жирная рыба, которая во всех больших сибирских реках, кроме Оби, ловится в очень большом количестве. Настоящее местопребывание его– Ледовитый океан, но он весьма многочислен также в оз. Байкал, где служит предметом значительного промысла. Омуль редко бывает более 8вершков и весом до 4 фунтов и более; голова у него небольшая, острая, почти коническая, с выдающейся нижней челюстью, жаберное отверстие очень большое, почему вынутый из воды омуль скоро снет; рот без (?) зубов; туловище его несколько сжато, но довольно высоко и покрыто мелкою чешуею, жировой плавник толстый и с зазубринами; спина у омуля темноватая, бока синеватые, брюхо серебристое. Омуль в известное время подымается в огромном количестве в реки. В Печору он идет из моря осенью и вскоре возвращается обратно; в Мезень же он входит в небольшом числе.

Кроме омуля, в Печоре и озерах, соединенных с ней, водится так называемая пеледь (Coregonus peled Lepech., печорский сиг (Coregonus polcur Pall.) и чир (Coregonus nasutus Lepech.). Первая рыба (у остяков – шика) с первого взгляда походит на обыкновенных сигов, но только шире их; челюсти у нее почти одинаковой длины, спина сначала толстая и горбоватая, но сзади спинного плавника постепенно утончается; цвет спины и боков сизый, сверху темнее, нижняя половина тела серебристая; голова, щеки и жаберные крышки испещрены мелкими пятнами каштанового цвета; спинной плавник с косыми темными полосками. Пелядь достигает 7 фунтов веса и ростом бывает до двух футов. Кроме Печоры, она водится в Каре, но в Мезенской системе попадается очень редко (например, в Калининых озерах, соединяющихся с Пезой).

Чир (Coregonus nasutus Pall.) отличается с первого взгляда своим выдавшимся горбоватым и толстым носом; рот у него большой. Туловище его ниже, чем у пеляди, а чешуя мельче; спина сизая, бока серебристые; ростом чир значительно более пеляди и достигает 10–13, иногда даже 25 фунтов, но по вкусу и жирности своего мяса далеко уступает последней. Живет он преимущественно в озерах, соединяющих с Печорой, и в шарах (протоках) самой реки. По свидетельству Арсеньева, чир встречается также в Вычегде и Сысоле.

Печорский сиг (Coregonus Polcur Pall.) имеет короткую толстую голову, тупое, выпуклое перед глазами рыло, туловище толстое, продолговатое; заднепроходный плавник с 16 лучами (у пеледи 15, у чира и омуля 13).