Текст книги "Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции"

Глава 2. Понятие эволюции

Понятие эволюции является ключевым для научного мировоззрения, которое по своему характеру проявляет себя как научно-эволюционное, эволюционно-гуманистическое. Для научного мировоззрения понятие эволюции означает то же, что для религиозного мировоззрения – понятие Творца. А если учесть, что именно мировоззрение учёного является ключевым фактором в рождении и выдвижении научных идей, нетрудно представить значение эволюции как общенаучного понятия для развития наших знаний, а значит, и для эволюции человеческой цивилизации, практики, всех аспектов человеческой жизни. Эволюция управляет всеми процессами природы, общества и человеческого сознания. Поэтому познать закономерности эволюции – значит научиться управлять этими процессами на благо человека, т. е. не только получить глубокие знания, но и обрести возможность управлять эволюцией, совершенствовать эволюционные процессы.

Впервые системное научно-эволюционное учение появилось в биологии на базе изучения биологической эволюции. В относительно завершённом виде оно было создано Ч. Дарвином во второй половине XIX века. Убедительность и популярность эволюционной теории Ч. Дарвина, её колоссальная эвристичность и мировоззренческая ценность сделали биологическую теорию эволюции эталоном для воспроизведения эволюции в других областях познания.

С тех пор «эволюционизация» (т. е. проникновение эволюционного миропонимания в ткань познавательных процессов) охватила всю систему наук. Научность и эволюционность миропонимания сегодня можно рассматривать как синонимы. Вскрывая эволюционность всего предстающего познанию бытия, наука вольно или невольно противопоставляет себя любым мифологическим верованиям вне зависимости от того, подвержены ли этим верованиям сами ученые. Наличие религиозно-мифологических верований у многих крупных ученых означает лишь то, что эти ученые в своем мировоззрении отдают дань институтам традиционного общества, уходящим своими корнями вглубь тысячелетий. В своей же конкретной области исследований они рассуждают и действуют как эволюционисты.

Парадоксальному расхождению обыденного и научного мировоззрения у многих ученых способствует и недостаточная разработанность проблем научного мировоззрения, которое может быть приведено в единую систему только на путях развития универсального эволюционизма. Современное развитие частнонаучных эволюционных теорий уже подготовило для этого все необходимые предпосылки.

Термин «эволюция» применяется в различных областях научного познания. В астрономии накопились многообразные сведения об эволюции Метагалактики, галактик, звёзд, планет; в геологии – нашей Земли, её материков, островов, гор, морей и океанов; в физике – атомов, молекул; в химии – химических элементов и соединений; в биологии – популяций, видов, органов, тканей, клеток, особей, организмов, генетических структур; в технических науках – машин, механизмов; в языкознании – различных типов лингвистических структур, языков и языковых групп; в социологии – общественных систем, групп, социальных слоёв и классов; в истории – этносов, государств, их союзов, человечества в целом; в экономике – экономических систем, структур и институтов различного уровня; в политологии – политических режимов, партий и движений; в теории познания – научных идей, теорий, исследовательских программ, парадигм; в психологии – психических процессов, в религиоведении – культов, религиозных организаций и конфессий, верований и т. д.

Воссоздание эволюции объекта исследования в каждой науке является основой объяснения его поведения, итоговым результатом познания, главной целью научных исследований. К сожалению, исследования эволюции в каждой из наук проводятся изолированно, в лучшем случае речь заходит лишь об интеграции смежных областей знания. Вопрос об общей теории эволюции даже не ставится.

Это обстоятельство является причиной фрагментарности, недостаточности научного мировоззрения, снижает его конкурентоспособность по отношению ко всякого рода вненаучным и псевдонаучным спекуляциям, препятствует становлению и эволюции научно обоснованной гуманистической веры, прочно связывает научное мировоззрение с неверием, ограничивая его отрицанием ненаучных вер вместо того, чтобы связать его с более высокой верой, базирующейся на знании и развивающейся вместе с развитием наших знаний.

Термин «эволюция» очень многообразен и труден для определения. Определений эволюции предложено не меньше, чем определений культуры, причём такие определения плодятся не только в нашей отечественной, подёрнутой схоластикой общественной науке, но и в научно-философской литературе западных стран. Слово «evolutio» применялось уже в древнем Риме и берёт свое начало от латинского корня, обозначавшего «развёртывание», «разворачивание». Цицерон применял это слово к разворачиванию, раскрытию книги (поскольку книги в древности хранились в свёрнутом состоянии, в виде свитков). Другие латинские авторы используют его для характеристики развёртывания воинского строя. В военной науке самых различных стран и народов термин «эволюция» используется для обозначения самых различных перестроений воинских частей. В этом смысле необходимо отметить смысловую связь термина «эволюция» с понятием космоса, поскольку слово «космос» у древних греков первоначально также обозначало воинский строй, боевой порядок.

Статус философской категории слово «эволюция» приобрело впервые у Николая Кузанского, который создал теорию развёртывания (экспликации) мира из Бога и свёртывания (компликации) материального мира как системы разнообразных конечных вещей и процессов в божественное единство. Эволюция рассматривается Кузанцем как некий синтез развёртывания божественной сущности в мире разнообразных вещей и свёртывания этого мира конечных вещей в бесконечность и вечность божественной сущности. Кузанец создал и исторически первую систему связанных с эволюцией философский категорий, в которой наряду с развёртыванием и свёртыванием применялись выхождение за пределы (трансцендирование – transcensus), восхождение (ascensio), перенесение (transumptio), скачок (transilire). Таким образом, понятие эволюции первоначально имело мистический смысл, оно осознавалось как развёртывание в мир и свёртывание в себя познания Бога. Недаром немецкий мистик Якоб Бёме, переведя слова «развёртывание» и «свёртывание» на немецкий язык, использовал их в качестве основных категорий своего мистического учения.

Огромную роль в становлении понятия эволюция сыграл Б. Спиноза, сформулировав понятие самопричины (causa sui – причины самой себя), под которой он понимал всеобщую универсальную взаимосвязь вещей, то есть мир в целом.

Понятие эволюции появлялось и в произведениях английских, французских и немецких просветителей XVIII века. Близкое к современному значение термину «эволюция» придал немецкий философ Е.-Ф. Вольф и биолог К.-Ф. Вольф. Они понимали эволюцию как источник качественных преобразований и относили к системе эволюционных категорий образование (formatio), преобразование (transformatio), произведение (productio), а также зарождение и эпигенезис. Английский философ Г. Спенсер впервые придал понятию эволюции универсальный характер, возвёл этот термин в ранг наиболее фундаментальной философской категории. Ч. Дарвин, по праву считающийся основоположником эволюционизма как научного подхода, долгое время использовал это понятие лишь в частных беседах, и лишь в шестом, последнем прижизненном издании «Происхождения видов» перешёл к систематическому использованию этого заимствованного им у Спенсера понятия. В свою очередь, Г. Спенсер, вдохновлённый успехами дарвиновской теории эволюции, положил эту категорию в основу своего философского учения и сделал исторически первую попытку распространить теорию эволюции на объяснение социально-исторических процессов. В истории биологии и в дальнейшем предпринималось множество попыток заменить понятие эволюции понятиями трансформизма, трансмутации, номогенеза, ортогенеза, эпигенеза и т. д.

Таким образом, понятие эволюции далеко не сразу приобрело нынешнее содержание и научное значение. По сравнению с другими научными понятиями и философскими категориями оно сформировалось относительно поздно, когда научное познание обрело для этого достаточную объяснительно-доказательную силу и охват явлений действительности. Выработка и развитие понятия эволюции шло неравномерно и зависело от состояния знаний в тех или иных науках, от их способности воспроизвести историю изучаемых ими объектов. Это обстоятельство подчёркивает неразрывную связь эволюции с естественной и общественной историей, а эволюционного подхода с историзмом. Оба они в гармоническом единстве шаг за шагом становятся стержнем как конкретно-научной и общенаучной, так и философской методологии исследований, сердцевиной научно-философского мировоззрения.

Уже этимология слова «эволюция», его происхождение от латинского слова, обозначающего «развёртывание» предопределило его глубокую внутреннюю взаимосвязь с понятием вращения, представлением о циклическом характере изменений, непрямолинейном ходе эволюционных процессов и многократном возвращении в новом качестве к предшествующим состояниям эволюционирующих объектов. В этом отношении понятие эволюции созвучно очень древним представлениям о ходе изменений, переходе из одних состояний в другие. Такие представления начинают формироваться уже с изобретением колеса. Аналогии между вращением колеса и цикличностью изменений, происходящих с течение определённых промежутков времени, люди стали проводить, по-видимому, ещё с эпохи неолита, наблюдая ежедневный восход и закат солнца, смену дня и ночи, разлив и спад речных вод, возвращение времён года, чередование рождения, детского, молодого возраста, старения и смерти, чередование вдоха и выдоха, биения человеческого сердца и т. д.

На этой основе сформировалась идея вечного возвращения, полного возврата к уже пройденным состояниям, которая была особенно популярна на Востоке в силу застойного характера деспотических обществ, негативного влияния на жизнь людей фундаментальных общественных перемен. Эта идея нашла символическое выражение и воплощение в изображении змеи, кусающей свой хвост, взаимоперехода инь в янь и обратно, и т. д. Немалое значение идея возвращения имела и в мировоззрении европейских народов, находя воплощение как в языческих культах, так и в христианских традициях. Хорошо известен постоянно повторяющийся тезис из библейской книги Экклезиаста о том, что всё суета сует и нет ничего нового под луной. Однако, уже начиная с античности в сознание европейских народов в связи с их постоянной устремлённостью к самостоятельному развитию своих общественных институтов, применению технических и социальных усовершенствований проникает и закрепляется идея целенаправленных изменений и активного вмешательства в ход событий для достижения нового качественного уровня. Разумеется, эта идея присутствует и в менталитете восточных обществ, но её подтверждение и укоренение подрывается циклическими катастрофами, ведущими к основательному разрушению цивилизационных достижений, распаду государств и т. д.

Бурное развитие техники и социальных усовершенствований в индустриальную эпоху позволило европейским мыслителям придать широкую популярность идее прогресса, понятие о котором уже не имеет этимологических корней, связанных с понятием круговращения. Понятие прогресса, постепенно закрепившееся в менталитете европейских народов, обозначает последовательное наращивание сил и возможностей человека, выражавшееся в самых разнообразных материально-технических, экономических, политических и социальных достижениях, благотворных количественных изменениях и их переходе в новое качество, накоплении благ и обеспечении всё более высокого качества человеческой жизни, удовлетворении постоянно возрастающих человеческих потребностей и т. д.

Утрачивая этимологическую связь с представлением о круговращении, понятие прогресса впитывает в себя содержание, создающее у многих мыслителей иллюзию прямолинейности прогресса, то есть, в конечном счёте, его независимости от закономерностей эволюции. Возврат к уже пройденным этапам эволюции рассматривается в связи с понятием регресса, то есть с кризисными явлениями, деградацией и негативным изменением системы в результате слома механизмов, обеспечивающих прогресс. Когда достигнутый уровень прогресса утрачивается и наступает возврат к первоначальному состоянию, возникает круг в развитии.

Именно в период бурного прогресса индустриальных обществ, создающего иллюзию прямолинейности прогресса, появляется и завоёвывает всё более прочные позиции в науке и понятие эволюции. Оно приобретает смысл в тесной связи с понятиями развития и прогресса, отличаясь от них, прежде всего, признанием естественного, самопроизвольного, самоорганизованного хода эволюционных процессов, тогда как развитие и прогресс, проистекая из эволюции и создаваемых ею предпосылок, могут ускорять эволюцию, целенаправленно изменять её ход на основе активной деятельности людей, их сообществ или других субъектов деятельности. Это выражается в различии смысловых построений с глаголами «развивать» и «эволюционировать». Общество или какие-то позитивные процессы можно развивать, способствовать их прогрессу, но никак нельзя «эволюционировать» или «эволюционаризировать». Эволюционируют и прогрессируют они только сами, хотя от человеческих усилий зависит, как они будут эволюционировать, и будут ли прогрессировать. Отсюда же возникает и иллюзия возможности «строить» прогрессивные изменения путём насилия над эволюцией. Но сама псевдопроблема «подталкивания» эволюции для обеспечения насильственного ускорения прогресса может возникнуть только тогда, когда человеческая цивилизация вступает в такую фазу своей естественноисторической эволюции, при которой она оказывается способной со значительной степенью надёжности осуществлять регулирование эволюционных процессов, управление некоторыми их них, а, в конечном счёте, – создавать предпосылки для усовершенствования эволюции. Эта проблема может решаться только с учётом цикличности эволюции, замкнутости её отдельных циклов, спиралевидности прогрессивной эволюции, с осознанием пределов, за которыми размыкание эволюционных циклов и «распрямление» эволюционных сдвигов может привести к обратным результатам – к кризисам, деградации, спадам, регрессу эволюционирующих систем.

Само понятие эволюции эволюционирует в направлении совершенствуемой эволюции. Совершенствуемая эволюция – это уже не просто самопроизвольный естественноисторический процесс, это результат целенаправленного развития и гуманистически ориентированного прогресса с учётом, в то же время, естественных циклов и самопроизвольного ходя эволюционных процессов, познания и использования внутренних механизмов эволюции.

Понятие эволюции как «развёртывания», «разворачивания» разнообразных процессов, имея целый ряд смысловых соотношений с понятиями развития, изменения, прогресса соотносится также с понятием революции (от лат. revolutio – переворачивание, переворот), в котором тоже зафиксирована смысловая связь с понятием вращения. Понятие революции как разрыва постепенности и последовательности хода эволюции нередко противопоставляется понятию эволюции в силу двойственного характера революционных изменений. С одной стороны, революция выступает как резкое ускорение и форсирование эволюционных процессов, качественный скачок в развитии эволюционного механизма, способ быстрого и активного устранения препятствий на пути закономерно созревших эволюционных процессов. С другой стороны, это разрушительный процесс, кризис эволюционных процессов, катастрофа эволюционирующей системы, в ходе которой она выплёскивает огромное количество энергии и нередко при полном внутреннем опустошении возвращается к исходному уровню своего развития, испытывая эффект реставрации. Следовательно, попытки «перепрыгнуть» последовательное течение эволюции посредством целенаправленной организации революций приводит, в конечном счёте, не к ускорению эволюционных процессов, а, напротив, к их замедлению. Бунтарский дух рано или поздно вырождается в крайне реакционный, а революционный путь развития как альтернатива эволюционному образует лишь более широкий по диаметру кругооборот эволюции с огромной энергией в начале и с её исчерпанием в конце эволюционного цикла.

Это, однако, не означает, что революционные порывы всегда и во всём вредны для социальной, политической, экономической, культурной, религиозной и научной эволюции. Напротив, решительные изменения ситуации в условиях, когда сложившиеся системы не могут решить стоящих перед ними проблем, необходимы, и эти изменения могут принять революционный характер. Революции как переход на новые уровни развития неизбежны и полезны, но предпочтительнее «бархатные» революции, которые с течением времени всё чаще приходят на смену кровавым революциям прошлого, перераставшим, как правило, в длительные гражданские и международные войны. Революционность несёт в себе громадный новаторский потенциал, но он может быть эффективно использован, лишь будучи встроен в уже созревший эволюционный процесс.

Вращение, развёртывание, оборачивание, переворачивание, прохождение витков, возвращение к началу и преодоление зацикливания не случайно характеризует мыслительную модель, лежащую в основе понятия эволюции. Ибо эволюция всегда циклична, а слово «цикл» также обозначает «круг». Начало и конец каждого цикла всегда характеризуются кризисами, при которых нарушается порядок функционирования системы. Если порядок, скрепляющий систему, разрушается необратимо, цикл завершается гибелью системы, её переходом в хаотическое состояние, предшествующее образованию нового качества.

Цикличность перемен в природе, обществе и человеческой жизни образует извечную связь конца с началом, которая с древних времён в восточной традиции находила образно-символическое выражение в виде змеи, кусающей свой хвост. Одновременно этот образ выражал обратимость перемен, замкнутый, кругообразный характер всего в мире, что было связано в неверием в возможность прогрессивного развития.

В священной книге древнего Китая «И цзин» – «Книге перемен» – цикличность перемен рассматривалась как основа предстказания и предвидения будущего, что, с одной стороны, предполагало использование книги для гаданий, а, с другой, означало попытку создания первой в мире прогностической концепции. В этом отношении книга «И цзин» может быть поучительна и для современной научной прогностики, в которой зачастую слишком большое значение придаётся экстраполяциям, и не всегда в достаточной мере учитываются циклические перемены и качественные изменения.

При всей зацикленности древних восточных представлений на обратимом, кругообразном характере изменений, представления о связи начала с концом и конца с началом, о кругообороте перемен, о превращении одних явлений в другие исходят из глубокого, мудрого и достаточно точного понимания цикличности хода эволюционных процессов, обратимости в ходе самых необратимых изменений. Проблема обратимости и необратимости эволюционных сдвигов и движения в целом, занявшая, как известно, столь важное место в современной физике, ставилась и решалась мыслителями-циклистами с древних времён и вплоть до нашего времени. Потребность в решении этой проблемы приводила к убеждению в наличии стадий, этапов, фаз, периодов во всех изменениях и превращениях.

И этимология слов, обозначающих понятия «фазы», «периода» и «превращения» также связана с представлением о вращении, обратимости и сверхобратимости любых эволюционных процессов. Последняя, сверхобратимость, образуется в процессе развития и предполагает возможность прогресса. Она связана с существенным расширением циклов развития, повышением энергетики эволюционирующей системы, её устойчивости по отношению к окружающей среде, её влияния на эту среду и её конкурентоспособности по отношению к другим системам. Достигается это посредством создания нового порядка и более качественной организации функционирования этой системы, более высокого уровня мобилизации ресурсов данной системы для её сохранения и укрепления.

Сверхобратимость, то есть обратимость с образованием нового качества предполагает возможность превращений, то есть резких, скачкообразных, порой революционных переходов системы в новое качество. Такие переходы и соответствующие им превращения становятся возможными в результате особых состояний, так называемых бифуркаций, в которых ослабление порядка и организации функционирования системы обусловливает чрезвычайно высокий эффект изменения качества при относительно низких количественных изменениях. Такой эффект приводит к временному «распрямлению» эволюционных циклов.

В этом смысле эволюцию можно определить как круговорот порядка и хаоса, включающий превращение хаоса в порядок и порядка в хаос, образование нового порядка путём упорядочения хаоса и смену одних порядков другими, более высокоорганизованными или же более примитивно организованными. В этом кругообращении порядка и хаоса можно с известной долей условности выделить следующие циклы. Превращение хаоса в порядок можно обозначить как цикл развития. Превращение порядка в хаос – как цикл деградации. Замену более примитивного порядка более высокоорганизованным – как цикл прогресса. Смену же более высокоорганизованного порядка более примитивным – как цикл регресса.

Эволюционный процесс как кругооборот порядка и хаоса не следует рассматривать как хаотическую и абсолютно неупорядоченную смену циклов развития и деградации, прогресса и регресса, порядка и хаоса. Эволюция, в конечном счёте, создаёт тенденцию к самоупорядочению, самоорганизации, самовоспроизводству и саморазвитию определённых типов порядка, к возникновению структурных образований, способных стать источниками и более высокоорганизованного порядка. Возникают последовательно прогрессирующие системы, в которых смена порядка хаосом, развития деградацией, прогресса регрессом выступает, в конечном счёте, как смена циклов менее эффективного развития циклами более эффективного развития. Регресс в таких системах является лишь способом и средством осуществления дальнейшего прогресса. К числу таких систем относится человечество. Например, смена цикла прогресса античного мира после длительной его деградации в эпоху распада Римской империи сменилась циклом (фазой) длительного регресса, но именно этот регресс привёл к образованию системы европейских государств, которая обусловила возможность возникновения индустриальной техногенной цивилизации. В рыночной экономике среднесрочные циклы состоят, как правило, из фаз кризиса, депрессии, оживления и подъёма. Подъём же сменяется новым кризисом, и может показаться, что развитие зацикливается и вращается как белка в колесе, на одном и том же месте. Однако, как правило, последующий цикл приводит к более высокому уровню развития экономики, чем предыдущий, а каждый кризис не только разрушает многие из достижений данного цикла, но и способствует естественному отбору, устранению нежизнеспособных хозяйственных структур и обновлению экономики в целом. Несмотря на кризисные спады между циклами наблюдается экономический рост. Разницу между предшествующим и последующим циклом можно обозначить как эволюционную прибыль.

Поэтому правы те мыслители, которые обосновывают определённую разомкнутость циклов эволюции прогрессирующих систем, отмечают их развитие не по замкнутому кругу, а по эллипсу и по спирали. Но эту спираль нельзя трактовать в духе сверхоптимистической теории прямолинейного прогресса. На каждом витке спиралевидного развития возникают неразрешимые на данном витке проблемы, наблюдается относительный либо даже весьма существенный спад и регресс, может наступить кризис перехода, лишь оптимальное преодоление которого может обеспечить прогресс или даже выживание данной эволюционирующей системы.

Каждый эволюционный цикл в целом состоит, как правило, из стадии подъёма и стадии спада. Все прочие фазы могут быть выделены только путём анализа качественных характеристик этих стадий. Прогрессивная эволюция в количественном отношении обеспечивается превышением количественных показателей фазы подъёма последующего цикла над фазой подъёма цикла предшествующего. В качественном же отношении прогрессивная эволюция состоит в обеспечении более оптимальной жизнедеятельности субъектов эволюционного процесса и не сводится к количественным показателям.

В связи с этим можно выделить системы, эволюционирующие по восходящей и по нисходящей линии развития, а также системы, индифферентные к развитию, эволюция в которых протекает вяло, в обстановке относительного равновесия порядка и хаоса. Следует отметить, что в социальном мире слишком долгое зацикливание системы в определённых рамках эволюционирования, то есть развитие по кругу, обусловливает лишь отставание в развитии, снижение конкурентоспособности системы по отношению к другим системам, но не останавливает прогресса в целом. Медленность прогресса ставит систему в подчинённое положение по отношению к бурно развивающимся системам, делает возможным её поглощение, создаёт угрозу её распада и гибели.

Цикличность эволюции выражается также в самых различных колебательных процессах, в том числе и тех, которые изучаются в физико-механических и физико-электрических исследованиях. Кажется, что физика и механика, включая и квантовую механику, каким-то чудом абстрагируется от понятия эволюции и не ставят своей непосредственной задачей показать эволюцию исследуемых ими объектов. Однако эволюционное содержание проникает в них через исследование движения, внутреннего устройства и структуры физических процессов, механизмов их взаимодействия и колебательных процессов, которые не только возникают в самых различных физических телах, но и зачастую пронизывают их и определяют присущий им характер движения. Организованное движение в целом есть форма проявления эволюции, вращение же астрономических объектов вокруг своей оси и вокруг более мощных источников гравитации есть проявление цикличности эволюции. Таким же проявлением цикличности эволюции выступает и любой колебательный процесс. И не только в физике, но и в истории общества. Колебания отдельных личностей и социальных слоёв, колебания военных успехов, побед и поражений – всё это результат и проявление цикличности эволюционных процессов.

Всё в мире эволюционирует и всё циклично, всё колеблется с различной амплитудой и скоростью. Движение вперёд возможно только на основе более интенсивного циклосозидания.