Текст книги "Лев Толстой о величии души человеческой. Путь Огня"

Чувство, разрешающее все противоречия жизни человеческой и дающее наибольшее благо человеку, знают все люди. Чувство это – любовь. [94]]

Любовь уничтожает смерть и превращает её в пустой призрак; она обращает жизнь из бессмыслицы в нечто осмысленное, из несчастья делает счастье. [95]

Отлично можно жить на свете, коли уметь трудиться и любить, трудиться для того, что любишь, и любить то, над чем трудишься. [96]

…Радость, спокойствие, блаженство состояния любви ко всему. Только в таком состоянии всё хорошо и в жизни, и в смерти. [97]

Да, только одна любовь развязывает все узлы. [98]

Всё невозможно, кроме любви. [99]

…Бог есть любовь, и потому любовь победит всё… [100]

Единство

– 1 –

Всё живо, и во всём живёт одно… [1]

…Всё в мире живое, (…) мёртвого нет, (…) все предметы, которые мы считаем мёртвыми, неорганическими, суть только части огромного органического тела, которое мы не можем обнять, и (…) поэтому задача человека, как частицы большого организма, состоит в поддержании жизни этого организма и всех живых частей его. [2]

Умиление и восторг, которые мы испытываем от созерцания природы, это – воспоминание о том времени, когда мы были животными, деревьями, цветами, землёй. Точнее: это – сознание единства со всем, скрываемое от нас временем. [3]

…Все существа – отдельные проявления сознания… (…) И земля и материальный мир, должно быть, имеют сознание, только оно нашему пониманию недоступно… [4]

Естественники, физиологи рассуждают о том, как получаются человеком впечатления от внешнего мира, и исследуют глаз, волны света, источник колебания волн эфира и воздуха для слуха и нервов, для осязания и т. п., а дело всё в том, что человек и всякое живое существо неразрывно связано – есть одно со всеми существами мира и знает их так же, как себя, только несколько отдалённее. И когда получает впечатления, познаёт их, только вспоминает то, что знает. [5]

Мы внешне отделены и внутренно связаны со всеми живыми существами.

Некоторые из колебаний духовного мира мы чувствуем, некоторые ещё не дошли до нас, но они идут, как идут колебания света от звёзд, ещё невидимых для нашего глаза. [6]

Бог живёт во всём, и всё живёт в Нём. Тот, кто понимает это, не может относиться с презрением ни к какому существу. [7]

Беда, если человек скажет про другого: «Это дрянной, пропащий человек» и перестанет видеть в нём брата. Такой человек отрежет себя не от одного этого человека, но от всех людей. [8]

Ужасно одиноко положение того, кто не чувствует своего единения со всеми отдельными существами. Когда подумаешь о всех людях, существах, живущих отдельно, – ужас берёт. [9]

Часто люди (…) тяжело тоскуют о том, что они одиноки, что никто не любит их. (…) Чувство это есть только смутное ощущение неестественности своего разъединения, своей отделённости. Сознай своё духовное единство со всеми, и чувство тоски перейдёт в чувство радости. [10]

Мне тяжело или скучно, одиноко. Да кто же тебе велел уйти от духовного единения со всеми людьми и запереть себя в тюрьму твоей одной личности? [11]

Человек чувствует себя в несвойственном и тяжёлом для него состоянии, когда не только не сознаёт, но не чувствует своего духовного единства со всеми людьми мира. Естественное и свойственное человеку состояние то, когда, сознавая себя единым со всеми, радуется радости и печалится горестью всякого сближающегося с ним человека. [12]

…Когда живу для себя, страдаю. Когда есть сознание, что живу для целого, тогда я легко переношу страдания. [13]

…Разум отдельного человека есть часть всего существующего, а часть не может расстроить порядок целого. Целое же может убить часть. – Для этого образуй твой разум так, чтобы он был сообразен с целым, с источником всего, а не с частью… [14]

…Дело жизни есть единение со всем живым…

…Мы живы только в той мере, в которой сознаём себя частью всего бесконечного, закон же бесконечного есть это единение. [15]

…Закон жизни есть уяснение, расширение, просветление сознания того вечного начала, которое есть в каждом существе. [16]

Что Отец делает, то и Сын делает. Всё дело, совершаемое в мире, есть свободное соединение разрозненного; это же должен делать и сын (я), приводя любовью в соединение и согласие разрозненное и несогласное. [17]

Жизнь поддерживается не страстью разрушения, а чувством взаимности, которое на языке нашего сердца называется любовью.

Насколько я могу видеть развитие жизни мира, я вижу в нём проявление только этого закона взаимной помощи. Вся история есть не что иное, как всё более и более ясное обнаружение этого единственного закона взаимного согласия всех существ. [18]

Один, только один есть у нас непогрешимый руководитель, всемирный дух, проникающий нас всех вместе и каждого как единицу, влагающий в каждого стремление к тому, что должно; тот самый дух, который в дереве велит ему расти к солнцу, в растении велит ему возрастить и бросить семя и в нас велит нам стремиться к богу и в этом стремлении всё более и более соединяться друг с другом. [19]

Жизнь есть стремление к соединению с Началом всего… [20]

Братство естественно, свойственно людям. [21]

– 2 –

…Иду по деревне и смотрю – копают разные мужики. Каждый для себя картофельную яму, и каждый для себя кроет, и многое другое подобное. Сколько лишней работы! Что, если бы всё это делать вместе и делить. Казалось бы, не трудно: пчёлы и муравьи, бобры делают же это. А очень трудно. Очень далеко до этого человеку, именно потому, что он разумное, сознательное существо. Человеку приходится делать сознательно то, что животные делают бессознательно. [22]

Надо, чтобы люди свободно работали сообща, выучились работать друг для друга, а капитализм не научает их этому. Напротив, научает их зависти, жадности – эгоизму. И потому из насильственного сообщения через капитализм может улучшиться материальное положение рабочих, но никак не может установиться их довольство. Довольство может установиться только через свободное сообщение рабочих. А для этого нужно учиться общаться, нравственно совершенствоваться – охотно служить другим, не обижаясь на то, что не встречаешь возмездия. А учиться этому можно никак не при капиталистическом соревновательном устройстве, а при совершенно другом. [23]

Достижение (…) кооперации, коммунизма, общественности, вместо индивидуализма, получится (…) только от следования каждым из людей незатемнённому побуждению сердца, совести, разума, веры, как хотите назовите, закона жизни. Пчёлы и муравьи живут общественно не потому, что они знают то устройство, которое для них самое выгодное, и следуют ему – они понятия не имеют о целесообразности, гармоничности, разумности улья, кочки муравейной, какими они нам представляются; а потому, что они отдаются вложенному в них (мы говорим) инстинкту, подчиняются, не мудрствуя лукаво, а мудрствуя прямо, – своему закону жизни. Я представляю себе, что если бы пчёлы могли сверх своего инстинкта (как мы называем), сверх сознания своего закона ещё придумывать наилучшее устройство своей общественной жизни, они бы придумали бы такую жизнь, что погибли бы. В этом одном сознании закона есть нечто и меньшее, и большее рассуждения. И только оно дано приводить на тот узкий единственный путь истины, по которому следует идти человеку и человечеству. [24]

Мир так устроен, что если десять человек работают каждый не для себя одного, а сообща, то эти десять человек сделают во много раз больше, чем сто человек, которые будут порознь работать каждый для себя. [25]

Совершенно ясно, что выгоднее всё делать сообща, но рассуждения для этого недостаточно. Если бы рассуждение было достаточно, то это давно бы уже было. То, что это видно по капиталистам, не может убедить людей жить сообща. Кроме рассуждения о том, что это выгодно, надобно, чтобы сердце было готово так жить (мировоззрение было такое, которое совпадало бы с указанием разума), а этого нет и не будет, пока не переменятся желания сердца, т. е. мировоззрение людей. [26]

…Самое невыгодное (экономически, да и всячески) расположение людей такое, когда человек работает для себя одного, защищает, обеспечивает себя одного. Я думаю, что если бы так было, если бы не было групп, хоть семьи, где люди работают для других, то люди не могли бы жить. Самое выгодное устройство (экономическое, да и всякое) людей такое, при котором каждый думал бы о благе всех и беззаветно отдавал бы себя служению этому благу. При таком настроении всех каждый получит наибольшую долю блага. (…)…Всякий ребёнок знает, что самое выгодное для всех было бы то, чтоб каждый заботился об общем деле и потому был бы обеспечен как член общего… (…) Наивыгоднейшее устройство всех получится не тогда, когда целью каждого будет стоять выгода, земное благо, оно получится только тогда, когда целью каждого будет стоять благо, независимое от земного, когда каждый от сердца скажет: блаженны нищие, блаженны плачущие, гонимые. Только тогда, когда каждый не будет искать блага земного, когда будет искать духовного, всегда совпадающего с жертвой, проверяемого жертвой, только тогда получится наибольшее благо всех. [27]

Как всё легко развязывается, когда у людей не бесчисленные цели жизни, в достижении которых они все мешают друг другу, а только одна, в стремлении к которой все помогают друг другу. [28]

Закон жизни прекрасно изображается пальцами в перчатке: отдели их, воображая увеличить тепло каждого пальца – и всем холодно, и чем лучше отделены, тем холоднее; откинул перегородки, соединил – всем хорошо. [29]

Как только я начал понимать ход вещей в этом мире, я увидал, что одно только начало взаимного сочувствия обусловливает собой прогресс человечества. Вся история есть не что иное, как всё большее и большее уяснение и приложение этого единственного принципа солидарности всех существ. (…)

(…) Наибольшее доступное человеку счастье, самое свободное, самое счастливое его состояние есть состояние самоотречения и любви. [30]

– 3 –

…Служить не себе, а тому всему, чего я есмь бесконечно малое и бесконечно великое проявление. [31]

…Сходясь с людьми, не переставая помнить о том, что нужно другому, а не мне: помнить, что интерес жизни должен быть не «я», а «ты», или ОН. [32]

…Глядя на портреты друзей 1856 года, – все умершие, – ясно понял, что это Он, проявлявшийся в них. То же понял и глядя на играющих в винт; то же и S(…), и В(…). Если бы всегда не только помнить, но чувствовать это. [33]

Обратись к людям своей духовной, божеской стороной: разума и любви, разумной любви, любовного разума – и ты привлечёшь их к себе и сам привлечёшься к ним. Обратись к ним с телесной, личной стороны – и неизбежно отдаление, борьба, страдание. [34]

…Благо отдельного человека только тогда истинное благо, когда оно благо общее. (…)

…Жизнь только в отречении от личности. [35]

Полное благо можем мы получить только как участники жизни не только всего человечества, но всего существующего. И эту возможность участия в жизни Всего мы имеем, когда сознаём себя тем духовным началом, которое даёт нам жизнь. [36]

Всё трудно, запутано, когда каждый человек ищет своего. И всё вдруг становится просто и легко, когда все ищут одного и того же: служения не себе, а тому духу, который живёт во всех. [37]

Во мне живёт то, что хочет блага. Я только по недоразумению думаю, что я хочу блага себе. Желание блага, живущее во мне, не может желать блага себе одному. Желание блага есть голос Бога, желающего блага всему. [38]

Бог хотел, чтобы мы были счастливы, и для того вложил в нас потребность счастья, но Он хотел, чтобы мы все вместе были счастливы, а не отдельные люди. Оттого и несчастливы люди, что стремятся не к общему, а к отдельному счастью. [39]

…Загляни в свою святую святых, в своё сердце и спроси себя, что тебе, настоящему тебе нужно для того, чтобы прожить наилучшим образом те часы или десятилетия, которые ещё могут предстоять тебе. И кто бы ты ни был, если ты только искренно и серьёзно спросишь себя об этом, ты не можешь не ответить себе то же, что отвечали и отвечают себе все люди, серьёзно и искренно ставившие и ставящие себе вопрос этот: нужно тебе одно, наверное одно, то самое, что всегда было и теперь нужно для всех: благо, истинное благо, не такое благо, которое нынче может быть благом, а завтра может стать злом, и не такое, какое было бы благом для одного тебя, а злом для других, а одно истинное несомненное благо, такое благо, которое благо и для тебя, и для всех людей и сегодня, и завтра, и во всяком месте. [40]

Если я желаю блага только себе, то могу желать зла другим людям; если желаю блага только своей семье, то могу желать зла другим семьям; если желаю блага только своему народу, то могу желать зла другим народам. Только когда я желаю блага всем людям, я никому не буду желать зла. [41]

Любить в себе можно только того, кто один во всех. [42]

Если бы люди понимали, что они живут не одной своей жизнью, а жизнью всех, то они знали бы, что, делая добро другим, они делают его себе. [43]

Нравственное учение, состоящее в уяснении сознания блага только общего, а не личного, всегда существовало и не перестало существовать; оно освятило и уяснило моё сознание вместе с другими людьми, и я по мере сил своих стараюсь содействовать его уяснению, зная, что только это уяснение даст благо мне и другим людям, и что в этом уяснении и словом, и делом, и жизнью задача жизни человека и людей. [44]

Жить, действовать только для удовлетворения сейчасного своего желания, без соображения о других существах и будущем времени – безнравственно. Чем полнее поступок обусловлен отношениями с бо́льшим количеством существ и поставлен в зависимость от более отдалённого времени, тем он нравственнее. Совершенно нравственен поступок только тогда, когда он обусловлен отношением ко всему. Таким поступком может быть только тот, который совершён во имя Бога. [45]

Личная жизнь – борьба, жизнь разумная есть единение. Личная жизнь есть несогласие, противление жизни мира, жизнь разумная вся в согласии с жизнью мира. Жизнь личная уничтожается смертью. Для жизни разумной нет смерти. [46]

…Мы в жизни замёрзшие, закупоренные сосудчики, задача которых в том, чтобы откупориться и разлиться, установить сообщение с прошедшим и будущим, сделаться каналом и участником жизни общей. [47]

…Мы не врозь, если мы всегда вместе идём в настоящей жизни, для которой нет пространства и времени. Мало того, и после смерти будем точно так же, нет, не так же, а гораздо больше вместе. [48]

…Если мы живём для бога, а не для себя, то мы неразлучны. [49]

– 4 –

Единение есть ключ, освобождающий людей от зла. [50]

Единственное спасение человечества – в идее братства. [51]

Если бы частицы потока воды стремились каждая по своему направлению, поток бы не имел силы и ничего бы не мог произвести. [52]

Жизнь человека, представляющего себя совершенно отделённым, то есть, живущим для одного себя, совершенно бессмысленна. Такой человек вполне сумасшедший. [53]

Единение – сила, все знают это. Так зачем же быть слабым, когда ты можешь быть сильным? Положи все те силы, какие ты клал на то, чтобы быть сильнее, почётнее, лучше других, на то, чтобы откинуть всё то, что мешает единению, и быть единым в духе со всеми, и ты будешь сильнее самых сильных. [54]

Даёт силу и свободу человеку только единение со всем миром. [55]

Мы все влечёмся ко всему и друг к другу, как частицы одного тела. Только наша необтёсанность, шершавость, углы мешают нашему соединению. Влечение уж есть, его делать нечего, надо только обтёсывать себя, стирать свои углы. [56]

Задача жизни в том, чтобы тратить свою плотскую жизнь на проявление и вызывание любви, устанавливающей единение: разменивать своё мясо на единение между существами мира. [57]

«Огонь пришёл я низвесть на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!» Я думаю, что время это пришло, и что мир уже горит, и дело наше только в том, чтобы гореть и, по возможности, соединяться с другими горящими точками, и это я намерен делать весь остаток моей жизни. [58]

Много разных голосов зовут нас в сторону от той главной работы нашей жизни – единения со всем живущим; только один тихий голос совести говорит нам, чтобы мы не оставляли этой работы. [59]

Всё, что вносит единение между людьми, есть благо и красота; всё, что их разъединяет, – зло и уродство. Все люди знают эту истину. Она запечатлена в нашем сердце. [60]

…Дороже всего единение, искание единения и пренебрежение всем тем, что может разделять нас. [61]

Отгоняй от себя всё то, что мешает тебе чувствовать твою связь со всем живым. [62]

Единение может быть только тогда, когда мы всё, что разъединяет, что может подать повод к искушению, всё отбросим, как, защищая крепость, сжигают предместья, оставим только то, что вечно, всеобще всем… [63]

Никогда не испытывал в сотой доле того сострадания, сострадания до боли, до слёз, которое испытываю теперь, когда хоть в малой степени стараюсь жить только для души, для Бога. [64]

Если бы основа жизни всех нас не была бы одна и та же, ничем нельзя бы было объяснить испытываемое нами чувство сострадания. [65]

Чем больше сознаёшь своё единство с Богом, со Всем, тем больше сознаёшь своё единство с каждым отдельным проявлением Его. [66]

…Когда мы страдаем за страдания других, мы большей частью невольно обманываем себя, думая, что страдаем за страдающих, а страдаем за заставляющих страдать. Мы страдаем за нарушение закона единения, к которому стремится всё, и страдания указывают нам на это нарушение и вызывают в нас борьбу с ним: усиление единения любви. [67]

Как в организме боль указывает на нарушение закона, – предупреждает, так и в обществе людском страдание от враждебности указывает на нарушение закона единения, предупреждает. [68]

Вспомнил так живо милого мальчика Николашу, что мне представилось, что я – он, что я улыбаюсь его улыбкой, блещу его глазами. Так это бывает, когда любишь. Разве это не явное доказательство того, что во всех нас живёт один дух и что любовь уничтожает разделение. [69]

Только поговори с человеком, вглядись хорошенько в его глаза, и ты почувствуешь, что ты родня ему, что ты как будто прежде, давно знал его. Отчего это? Оттого, что то, чем ты живёшь, одно и то же в тебе и в нём, и во всех людях. [70]

Если люди серьёзно и искренно ответят себе на вопрос о смысле жизни, то они непременно совпадут центрами, а совпав центрами, совпадут всеми радиусами. Совпавши же радиусами, охотно откинут всё то, что разделяет их. То, что одни окружности больше, другие – меньше, не помешает согласию. [71]

Всех нас сближает то Одно, что в нас, общее у всех. Как все линии в центре, так все мы в Одном сходимся. [72]

При одинаково искреннем стремлении к добру и истине пути, по которым идут к ним люди, могут быть совершенно различны.

Мне кажется, что одна из главных причин несогласия людей это то, что каждый, идя по своему известному пути к цели и видя другого, идущего по другому пути к той же цели (а путей столько же, сколько радиусов), мы склонны настаивать на том, что истинный путь только тот, по которому мы идём. [73]

Я не согласен с учёными в определении того, что такое душевная болезнь, безумие. По-моему, безумие – это невосприимчивость к чужим мыслям: безумный самоуверенно держится только своего, только того, что засело ему в голову. Моего он не поймёт. Есть два рода людей. Один человек отличается восприимчивостью, чуткостью к чужим мыслям. Он находится в общении со всеми мудрецами мира – и древними, и теми, которые теперь живут. Он отовсюду собирает впечатления: и от тех, и из детства, и из того, что няня говорила… А другой человек знает только то, что его, что раз пришло ему на ум. [74]

Пускай понимает и принимает по-своему. Знаете, как кубики с картинками укладывают. Один поймёт картину по одной паре кубиков, другой по другой. Но только бы сложил первую пару – то доберётся до всей. Я опытом знаю и умею теперь различать людей, которые переставляют кубики наобум, и тех, которые сложили осмысленно два и потому наверно узнают всю картину, не нынче, так завтра, и всё ту же единственную и вечную. И потому я читаю ваши разногласия со мной и даже не волнуюсь, я знаю вперёд, что у нас одна неизбежная и вечная картина. И потому я во всём согласен с вами, не оттого, что нарочно хочу соглашаться, а оттого, что знаю, что разногласие только оттого, что вы с одной стороны сводите кубики, а я с другой, но они те же. [75]

Я так не знаю, что вы думаете и о чём, но вперёд знаю и заявляю, что я согласен с вами. Надо всем быть согласными в области мысли. Если двое людей не согласны в области мысли, то кто-нибудь вне её. А я и вообще-то уверен, что согласен с вами, потому что знаю (…) ваше не направление, а то, во имя чего вы живёте, и так как я живу тем же, то уверен, что мы всегда будем согласны. [76]

– 5 –

Чем глубже зачерпнуть, тем общее всем, знакомее и роднее. [77]

Все существа внутренно, скрытно от нас связаны между собой, как корень одного многоветвистого растения… [78]

Как различны кажутся нам, когда мы думаем только об их вкусе и виде: мелкое, зелёное, жёсткое лесное яблоко и крупное, румяное, нежное садовое. А то, что и в том, и другом яблоке не умрёт, то, от чего взялось и то, и другое яблоко, одно и то же и в том, и другом: яблочное зёрнышко. То же и в людях и во всём живом. [79]

…При общении с людьми (это самое трудное) помнить о том, что в нём, с кем общаешься, то же самое высшее, святое, чем я живу, и что в общении этом важнее, главнее всех других поводов общения моё духовное единение с ним… [80]

Сказать, что люди неравны, всё равно, что сказать, что огонь в печи, на пожаре, в свече неравны между собою. В каждом человеке живёт дух Божий. Как же мы можем делать различие с носителями одного и того же духа Божия?

Один огонь разгорелся, другой только разгорается, но огонь один, и ко всякому огню мы относимся одинаково.

То же и с каждым человеком, носящим в себе больше или меньше разгоревшийся дух Божий. [81]

Истинная мудрость учит тому, что основа мыслей и чувств мудреца и святого одна и та же во всех самых скромных людях, и что те свойства, которые выказывает мудрец и святой, те же самые, которые обыкновенный человек употребляет на самые обыкновенные дела жизни.

Мудрые и святые люди, учителя человечества, проявляют только особенно ярко то, что свойственно всем людям. Свет, исходящий от них, есть не что иное, как откровение той силы, которая таится в каждом человеческом существе. [82]

Река не похожа на пруд, и пруд не похож на бочку, и бочка не похожа на ковш с водой.

А и в реке, и в пруде, и в бочке, и в ковше одна и та же вода. Так и дух, живущий в людях. [83]

Бог один во всех нас – раскрывая его в себе, раскрываешь его в других, и наоборот. [84]

– 6 –

Нравственность не может быть ни на чём ином основана, кроме как на сознании себя духовным существом, единым со всеми другими существами и со Всем. [85]

Для нравственной жизни нужно связать свою эту жизнь со всею бесконечною жизнью, следовать закону, обнимающему не одну эту жизнь, но всю. [86]

Жизнь, усилие жить только в одном, в сознании себя духовным существом в этом вещественном, т. е. разделённом на отдельные существа, мире. Духовное существо не имеет страстей, желаний и поэтому сознаёт своё единство со всем. [87]

Какое счастье знать, что то, чем я живу, что моё настоящее я ограничивается не одним мною, а живёт вне меня, в людях, совсем далёких по времени и месту и которых я никогда не видал. [88]

…Чем дольше живу, тем больше испытываю радости единения и любви с самыми, казалось бы, и по положению, и по пространству отдалёнными людьми. [89]

Когда слышишь про людей чуждых, живущих далеко, таких, которых никогда не видал и наверное не увидишь, и в особенности когда видишь их изображения и подумаешь, что все эти бесчисленные люди живут такой же своей отдельной жизнью, как и я, то спрашиваешь себя: какое моё отношение к ним? Они все, люди, не знают меня, и я никогда не узнаю их. Неужели между нами нет никакой связи? И мы так и умрём, не узнав друг друга? Не может этого быть.

И правда, что этого не может быть. Как ни странно это, я чувствую, знаю, что есть связь между мною и всеми людьми мира, и живыми, и умершими, хотя я и не могу ни видеть, ни понимать её. Я чувствую, что я нужен им, и они мне, и что я живу ими, и они мною. [90]

Ничто так не убеждает в том, что есть Бог, как (…) полное, совершенное единение духа людей, никогда не видавших, не знавших друг друга и живущих за тысячи вёрст в самых различных условиях. [91]

Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтоб и все знали это (…), надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтобы не жили они так независимо от моей жизни, чтобы на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе! [92]

– 7 –

…Да, “le monde est une sphere dont le centre est partout et la circonference nulle part” (мир – это шар, центр которого – везде, а окружность – нигде (фр.)). Прибавлю к этому, что этот центр – я и всякое живое существо. Жить значит чувствовать, сознавать себя центром вселенной, Всего. [93]

Только тогда человек понимает свою жизнь, когда он в каждом человеке видит себя. [94]

Жить по-Божьи значит жить для блага себя, не отделённого от других существ. [95]

Число – собрание единиц. Что такое единица?

Кажется очень просто. А между тем, это один из самых глубоких вопросов. Я думаю, что единица – это отвлечение от сознания отделённости от Всего. [96]

Жизнь мира – одна, т. е. такова, что к ней не может быть приложимо понятие числа. Множественность является только от перегородок сознания. Для сознания всемирного нет числа, нет множественности. [97]

…Больше думай о всей жизни, а не только о том, что сейчас… [98]

Самое трудное (…) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. [99]